Текст книги "Загробная любовь (СИ)"
Автор книги: Анастасия Гришаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Не обращая внимания на то, что воспрепятствовало борьбе, я внезапно принял человеческий облик, пока вставал на ноги. И не медля понесся к своей девочке, но и тут отец меня приостановил:
– Вернись! Время для нее остановилось...
– Что это значит? – оцепенел я.
И медленно развернулся, наконец, осознав, что в доме появился и родитель.
– Ой, да жива она, жива! – закатил глаза Люцифер и сложил на груди руки. – Не идет для нее время. Понимаешь? Ну, ты чего? Жива она и без сознанья. Может, подойдешь уже?
– Вам всем чего надо в моем доме? – рассердился я.
– Какой гостеприимный, – хохотнул отец. – Выпивкой бы лучше угостил! Сложный денек выдался.
Люцифер по-хозяйски прошел до кресла, раскрепощенно устроившись в комфортабельном мебельном изделии. При этом закрыв глаза и коснувшись указательным пальцем лба. Но спустя пару секунда ярыми глазами посмотрел на Убийство:
– Охоту запрещаю на девчонку я отныне! Понял ли ты меня?
– Да отец, – смиренно ответил тот уже тоже в человеческом обличии.
Убийство смиренно склонил голову, но образ его продолжал разить раздражением.
Мы с братьями свирепо недолюбливаем друг друга. Отцу это нравится. Но при этом он еще имеет наглость удивляться, почему я им всем не рад.
Мои глаза расширились от удивления:
– Отец я вроде не продавал тебе душу, почему ты встал на мою сторону?
Люцифер сложил ладони замком и невинно на меня посмотрел:
– Хочу лишь посмотреть, как соблазнишь ты несовершеннолетнее дитя. Не справишься? Возьмусь я сам за это дело!
Я покачал головой.
– Ты мягким стал дитя мое в последних временах. Иль добрым что ли... Ой, тьфу-тьфу.
– Может меня подкинули? – сердился я.
Ранним утром, когда я заканчивал чинить лестницу, из комнаты вышла сонная Инна, зевая на ходу. Но тут же встав у первой ступени словно оцепенела, а в глазах застыл ужас.
– Что такое дочь? – я оглядел холл, а потом опять взглянул на нее.
– Муть какая-то снилась снова, – хотела отмахнуться испуганная девушка. Но почему-то передумала: – У нас в доме вот прям тут внизу дрались два... Каких-то монстра жутких, – Инна терялась в словах, пробуя объяснить то, что приняла за сон. – А я так напугалась, что попятилась назад и провалилась в этой лестнице. И тут ты ее чинишь...
– Мне казалось в последнее время она начала поскрипывать, – как всегда лгал я. – Но я все устранил.
Инна нагнулась и прошлась ладонями по собственным ногам:
– Такое ощущение, что они болят, будто бы все случилось взаправду. Я прям, помню, как их переломала во сне...
А затем Инна присела на ступень. И я присел рядом приобняв за плечи.
– Пап, а тебе не снятся страшные сны?
– Только если мне начнут звонить благодарные трупы!
Инна сначала рассмеялась, но после грусть вернулась к девушке снова:
– Мне как-то страшно спать. Сны слишком реальны! Особенно если это кошмары.
– Еще тогда в больнице врач предостерегал о том, что в результате пережитого стресса тебе могут сниться кошмары. Но ты меня пугаешь своими рассказами, поэтому нам следует обратиться к психологу. Думаю, медикаментозное лечение поможет.
Хотя я так вовсе и не думал. Никакие лекарства не помогут ведь эти сны – это явь.
– Инна мне даже становится не по себе. Как идти сегодня на работу и оставлять тебя одну в таком состоянии? – переживал я.
– А в каком я состоянии? – испугалась моя девочка.
– Нет, ты в нормальном состоянии, – поторопился оправдаться я. – Только у меня ночная смена, а тебе кошмары снятся...
– А что бы ты сделал, если бы не твоя ночная смена? – рассмеялась Инна. – Я уже взрослая для колыбельных.
– Но не для меня, – я прижал девушку к себе, прикоснувшись щекой к ее голове.
На холодной темной стали секционного стола лежало обезглавленное туловище, вблизи с коим находились отсеченные в плечевом суставе руки и в тазобедренном ноги.
Я посмотрел на бирку с регистрационным номером на запястье грязной твердой руки:
– Не опознанная?
Леха пожал плечами:
– Только что принял до твоего приезда. Вы кстати в курсе, куда исчезла Катька? Которая медсестра с гинекологического отделения.
– Ты думаешь это она? – уставился я на него когда запихивал в нос ватные турунды, поверх двойную маску. А на руки надевал перчатки.
– Да я ж, откуда знаю, – с некой долей смущения изумился тот. – Я ее не созерцал голой. К сожалению конечно.
– К сожалению, это потому что хотелось? Или потому что сейчас без проблем определил бы, принадлежит это тело медсестре или нет? – хохотнул из-под маски Дима. – Фу-у вонь такая хоть противогаз одевай.
Я в ответ тоже поморщился и кивнул, хотя мне было все равно даже на самые тошнотворные запахи. Я имел возможность не дышать. Но в мире людском мне было забавно играть по их правилам. Да и конспирироваться надо!
– Уже хорошо то, что в съедобное не съедобное не играем, – сказал я.
А после скорченных гримас коллег спросил еще:
– И так кто же видел Екатерину голой? И где голова трупа?
Мой первый вопрос был риторическим. А так же я видел медсестру в неглиже и без всяких экспертиз знал, что на столе лежит именно ее тело.
– А голову так и не нашли, – ответил Леша.
Я слушал краем уха, уже разрезая скальпелем мертвую плоть.
– Между прочим, труп обнаружили в парке рядом с твоим домом Сань, – продолжил санитар.
– В моем? – вскрикнул я, выронив скальпель, что звучно упал на кафельный пол.
Дима подал мне новый острейший инструмент.
– А я ни сном, ни духом, – добавил я. – Выезжал на работу вроде ничего не видел. У меня же дочь там гуляет...
Мне вдруг стало страшно, отчего я склонился над трупом, подперев голову рукой.
– Эй, Саш, – подлетел ко мне Дима. – Ты чего? Да все норм будет! Может она не пойдет гулять сегодня, да и в парке знаешь, сколько милиционеров сейчас.
***
Возле дома подруги Инну встретила мама Ирины и сказала что дочка еще на учебе. Инна огорчилась, вежливо попрощалась и не спеша отправилась обратно погруженная в мысли. Домой идти не хотелось, и торчать в четырех стенах. Хотелось вновь оказаться возле того знакомого дома. Лишь только дорога туда лежит через парк, а одной идти по нему жутко, думала Инна, как внезапно оказалась у раскрытых железных ворот под куполом белой бетонной арки с рифлеными столбами.
Вечернее небо стремительно темнело и уже из голубого стало насыщено синим. А широкая казалось, необъемная территория напротив Инны предназначенная для отдыха осветилась неоновым фиолетовым светом круглых ламп фонарей. Дышать стало морозно и глубоко. А скрипучий снег под ногами блестел, словно смешанный с бриллиантовой крошкой. Уже давно стих грохот мегаполиса и кругом царил воздух тишины и спокойствия.
Инна впала в ступор в замешательстве. С одной стороны ее как намагниченную тянуло к той халупе, с другой стороны стало еще страшней войти на территорию, которая для кого-то является комфортной, но для Инны разила ужасом. Только жизнерадостные крики, доносящиеся по ту сторону железного кованого ограждения, начали прогонять испуг, что так липко разливался внутри девушки. По парку гуляло множество народу – там и дети, люди с собаками и просто несчетное количество прохожих спешащих по делам. И вовсе здесь не безлюдно уговаривала девушка себя. Этот сквер не заброшенный сделала Инна первый шаг.
Налегке девушке удалось преодолеть парк, когда она, сталкиваясь глазами с прохожими, избавлялась от боязни правда не до конца. Но каково же было изумление Инны, когда на месте знакомого дома увидела пепелище с остатками обугленных бревен в черном месиве пепла и снега в небольшом радиусе впоследствии пожара.
Если минутой позже Инна была настроена проникнуть в дом дабы, в конце концов, отгадать данную тягу именно сюда. То сию секунду желание близиться к спаленным останкам бывшего жилища сменилось на прежний страх, поэтому девушка поспешила отсюда уйти. И опять придется пройти через парк, чтоб попасть домой взволновалась Инна. А вдруг именно сейчас ей это не удастся? Запаниковала бедняжка. А вдруг тот парк, который она пересекла недавно, окажется страшным и заброшенным без единой живой души...
Легковесный снежок обратился непроглядным снегопадом и так же быстро прекратился, когда Инна оказалась посреди уже пустующего парка без единой живой души... Все, так как она и думала.
А впереди метрах в пятнадцати от нее стоял крепкий мужчина высокого роста одетый во все темное. И только его глаза из под копны волос казалось, горели желтым.
***
Я метался по моргу, тревожно набирая номер телефона моей девочки, на который Инна не отвечала. Да и к стационарному телефону никто не подходил.
Меня разъедал страх. Необузданный кошмар раздирал нутро, отчего казалось, теплая кровь вот-вот хлынет из глаз и ушей. На лбу выступила испарина, а ноги уже подкашивались и не слушались меня.
Все как у людей загнанных отрицательной эмоцией не сумевших выкарабкаться из вереницы проблем. Я слишком заигрался среди смертных? Или это чувства к Инне виновники моего очеловечивания...? Возможно ли такое?
В морг влетел Дима:
– Ну что дозвонился?
Я широкими глазами с виду похожий на параноика отрицательно затряс головой.
– В парке только что нашли второе тело молодой девушки, которое везут сюда, – еле слышно выдавил из себя коллега, при этом слегка выставив руки вперед
Глубоко и прерывисто вобрав в себя воздух, я в долю секунды сорвался с места.
– Сашка стой не факт что это твоя дочь... – послышались вслед смутные слова Димы.
И в этот миг я чуток не сбил с ног Леху, только это меня не остановило.
В парке пахло кровью. Липкой сладковатой железистой. Именно учуяв этот запах, я без проблем отыскал здесь Убийство, накинувшись на него, как хищник на добычу.
– Стой-стой ты чего? – изо всех сил уворачивался тот от бессознательных ударов, оказавшись подо мной в снегу, излучающем алый свет и окутывающий парк краснотой, как пожар освещает заревом окружающую местность.
– Как ты посмел ее убить? – взревел я, с дикой яростью вдавив плечи брата в толщу снега.
– Кого? Мне что ныне вообще никого убивать нельзя? – заревел возмущенно и Убийство. – Табу наложено только на твою девчонку.
Я ослабил хватку, но до конца его отпускать еще не хотел.
– Так это была не Инна?
Я растерянный встал на ноги. Убийство поднялся, следом отряхивая себя от алого снега:
– Инна? – рассмеялся он. – С чего ты взял, что я убил эту Инну? Или табу уже снято?
– Нет, не снято... – сам терялся с ответом я, стараясь выглядеть внушительно.
– Я видел ее недавно здесь. И не глядя на то, что сам невидим, эта девчонка все же видела меня – пояснил Убийство. – Она ушла уже домой вместе с нашим отцом.
У меня вновь подкосились ноги.
– С каким отцом? – прохрипел я, когда шум в ушах от охватившего страха застилал все окружающие меня звуки.
Зачем я спрашиваю? Я же знаю ответ! Зачем я теряю драгоценное время, сорвался я с места. И что было мочи, рванул домой.
Глава 9
По отремонтированной лестнице, которая теперь идентично смотрелась и в глазах Инны и в наших с Викой. В развалюхе коей на самом деле являлся коттедж. Спускалась Инна, спрашивая своим невинным голоском:
– Значит, все-таки есть жизнь после смерти?
– Еще как есть, – отвечал ей любезно Люцифер, спускаясь рядом. – Правда, такая, что не дай Бог!
Я в принципе не знал чего ожидать в данный момент от сложившейся ситуации!
Но тут же меня отвлек эксцесс – отец литерально, остался, очарован моей девочкой. Но стойте Инна только моя! Я уверен, отец вовсе не пришел забрать Инну и это страшит еще больше. Какой исход тогда последует за его очарованием?
– Папа! Дедушка чудо, – зияла восторгом Инна. – Самый современный дедушка в мире.
Мои брови взметнулись вверх. Я с трудом проглотил ком вставший поперек горла:
– Он не твой дедушка!
Инна оторопела и посмотрела в начале на меня и на Люцифера, которого приняла за родственника.
– Слушай, а почему бы тебе не свалить обратно на свою Люциферму? – начинал звереть я.
– Люциферму? – ужаснулась Инна.
– Звезда моя, – приобнял ее за плечи мой отец, который в отличие от меня оставался просто кладезь спокойствия. – Ведь твой отец родился мужского пола и иногда методы воспитания были слегка не гуманны отсюда и выражения...
– Что ты хотел отец? – рыкнул я. – Зачем пришел?
Инна покачала головой, понимая, что в моих отношениях с отцом идиллией близко не пахнет.
– Сынок скоро Новый год и я с братьями хочу вас навестить... – лукаво начал Люцифер.
– Никакого Нового года! – сурово отрезал я.
Нет, я еще настолько умом не поехал, чтоб рисковать жизнью моей девочки рядом с Дьяволом и Сатаной. Это как оставить годовалого ребенка одного рядом с агрессивным ротвейлером.
– Но почему папа? – расстроенно спросила Инна. – Мы не будем праздновать Новый год?
– Нет, милая в частности мы будем, – я взял ее за руку, притянул к себе, заключив в объятия.
Тем самым укрыв мою малышку от вселенского зла, которое стояло рядом с нами.
– Но без них, – добавил я, зверским взором исподлобья посмотрев на отца.
– Зря ты так ко мне относишься, – вдохнул наигранно Люцифер. – Я единственный кто любит тебя не за внешность и красоту...
– А за душу, – с насмешкой покачал головой я. – Уходи!
– Почему ты так со своим отцом? – была поражена Инна когда «дедушка» наконец свалил.
И еще очень хорошо, что через парадную дверь, а не провалился сквозь землю как обожал это делать.
Как же правильно завуалировать информацию для малышки и объяснить, что этот чудесный дедушка несет для нее опасность? Что он даже не человек, а суть, которая хуже чем самый опасный серийный маньяк. Как донести до моего хрупкого человечка который не так давно испытал на себе лишь маленькую толику того из чего состоит мой отец и уже не хотела жить...
– Инна ни в коем случае и никуда не смей ходить с ним!!! Куда бы он тебя не позвал. Даже если начнет убеждать что отвезет тебя ко мне на работу...
– Папа я ничего не понимаю, – обескураженная Инна присела на диван.
А я метался по холлу как разъяренный тигр по клетке. Как мне ее уберечь от всех на свете прямо здесь и сейчас? Я ощущал себя загнанным в тупик как мать болеющего дитя, которому не могут помочь врачи и его оставшиеся минуты жизни кончаются. И пока я рыскал в себе выход и ответ на главный терзающий вопрос жуткое опасение за мою девочку сжирало меня безжалостно.
Только что неожиданно лично для меня зазвонил домашний телефон, и я поспешил снять трубку.
– ... Да, Лех это я... Что? Как так? – я изобразил необузданное потрясение, когда коллега сообщил, что обезглавленное тело принадлежит нашей медсестре Кате. – Да как же так? Бедняжка... А кто еще с нашей улицы? Даже по имени не узнаю. Не знаю, – врал я.
Положив телефонную трубку на базу, я поднес ладони к лицу. Ну ладно допустим, Катя не сильно волновала мою девочку, но, сколько мне придется утаивать о смерти подруги Инны? Я уверен, это станет сильным ударом для моей малышки...
– Пап я решила пойти учиться как Ира. Завтра же ей об этом сообщу.
Я, всеми силами пытаясь взять себя в руки, развернулся и невозмутимо посмотрел на Инну.
– Пап что-то случилось?
– Да нет, а что? Всего лишь случай в морге... Одно тело принадлежит кое-какому сотруднику в нашем госпитале.
– Это не Катя? Та, которая приходила к тебе в гости.
Я вдруг решил рассмеяться, правда, вышло несуразно. И еще махнул рукой:
– О нет, ты что. С чего такие мысли? Катя решила больше не изменять мужу и даже уволилась с работы.
Вот это я выпалил вранье. Как очередь с автомата.
– О, папа мне так жаль, – кинулась обниматься Инна.
Она хотела меня утешить. Инна думала, что я расстроен тем, что моя личная жизнь не сложилась с медсестрой. Инна не знала, что меня не интересовали, безусловно, ни одни отношения с противоположным полом после смерти Карины.
– Инн я тут посоветовался сам с собой и решил, что нам никто не нужен!
Вот тут я не врал! Вот тут я как истину глаголил. Мне никто не нужен кроме малышки, которая, обнимая меня, даровала покой. Заполняла мое нутро уверенностью.
Растворяясь в сладком тепле наших объятий, я в конечном итоге ощущал себя полноценным, отчего было проще в миллион крат действовать дальше!
До Инны я являлся себе бабочкой с оторванными крыльями и тогда попытки взлететь сводились к нулю... А в данное время я парю рядом с Инной. И парю с легкостью не отягощенный грузом утрат.
– Пап мне снился страшный сон про эту Катю, – посмотрела на меня Инна жалостливо, все еще находясь в моих объятиях. – Когда в нашем холле дрались те два монстра, Катя голая и переломанная лежала здесь на полу... Прям где мы стоим.
Я почувствовал, как малышку передернуло. И сильнее прижал ее к себе.
С этой минуты во мне что-то перемкнуло. Я больше ни в коем случае не буду убивать невинных! Отныне жертвами послужат истязатели рода людского.
В полночь, убедившись, что Инна спит крепким сном я с превеликим наслаждением и с невыносимым желанием отправился на охоту! Я стремился убивать до умопомрачения, вот теперь я порывался терзать и мучать тела этих ничтожеств.
Как вдруг раскрыв входную дверь, я увидел на пороге братика Похоть. И меня окутала сладострастная волна блуда. Да и брат, как правило, выхоленный, на пантах, одетый с иголочки. И его очи так же не обузданные дьявольские светившие зеленым светом. Цвета зрелой мякоти киви и как крохотные семена фрукта – зрачки моего сородича. И ни один самый рьяный маньячела не сравнится с Похотью, когда тот выходит добывать души грешников для отца.
– Да вы заколебали все ко мне приезжать, – вскипел было я. – Вам тут, чем намазано? Кровью?
– Брат спаси! Необходима твоя помощь! Моя сила пропала... Я не могу больше убивать.
– Да, собственно говоря, что же это... – смилостивился я.
В отличие от Убийства Похоть мягче, и даже я бы сказал слабее в силу своих сил. Всяко же труднее склонить человека к смертельному блуду, проиграть роли настроить третьих лиц на казнь. Чем положим мне или Убийству. Мы можем без всяких прелюдий забрать душу у смертного.
– Как ты потерял силу? – вскрикнул я, хотя как раз сейчас слушать ответ не хотел. – Проходи... Так стой! В моем доме живет девушка. Смертная. Не смей на миллиметр к ней подходить!
Я поймал брата за руку:
– Ты понял меня Похоть? Остальных можешь хоть кого...
– Я силу потерял брат. Успокойся.
– И что теперь у тебя работает на полшестого?
– Ну не совсем... – смутился тот.
– На миллиметр, – пригрозил я, и мои глаза осветили придомовую территорию рубиновым светом. – Не приближайся! Я предупредил. Не приведи Дьявол, волос упадет с ее головы, я первым делом сдам тебя отцу!
– А кто она такая раз ты ее опекаешь столь сильно?
– Моя дочь.
Похоть выпучил глаза.
– Некогда объяснять. Потом. Проходи.
Проходя по второму этажу с Викой в комнату для гостей, Похоть резко застыл у двери детской комнаты. А глаза смертного греха в человеческой плоти вновь вспыхнули зеленым светом и стали шире. Похоть слегка наклонил голову в бок и ладонями закрыл лицо.
– О-о, – простонал грех сладострастно. – Это создание совершенно!
Вика закатила глаза. Раньше ведьма здесь пользовалась успехом, а теперь ее место заняла какая-то смертная девка.
***
Растворившись в одинокой морозной ночной мгле заснеженного проспекта покрытого блестящей наледью при лунном свете, я ощущал неистовую панику бегущей впереди меня девушки. И эта отрицательная эмоция наперекор инстинкту самосохранения сбивала несчастную с ног заставляя трепетать, чуть ли не кричать, столбенеть и вполне вероятно даже сдаться. Ведь преследователь все равно скоро настигнет... Он сильнее и ловчее.
Зверь! Жаждущий утолить похоть и накормить внутренних демонов играл с добычей в кошки-мышки. Убийца питался страхом жертвы, доводя себя до исступления скорой экзекуцией. Эта тварь, настигая несчастную уже чуть ли не дышал девушке в затылок, явно рисуя в мозгу яркие картины издевательств и порабощения над слабой и беззащитной.
Только в этот момент, прервав все планы убийцы, я схватил его за горло громоздкой когтистой лапищей. И мне нипочем его рьяные сопротивления. Здесь я сильнее!
Девушка на ходу обернулась. Никого! Совершенно никого.
Страх я тоже забрал с собой. Но чувство самосохранения, оставшееся с несостоявшейся жертвой, не позволяло остановиться и отдышаться. И вскоре девушка живая и невредимая добралась до дома.
Я впихнул убийцу прикинувшегося невинной овечкой в багажник как вещь в переполненный шкаф. В том числе причинив ему пару переломов. И скорее усевшись за руль, поспешил домой втопив все сто двадцать.
***
Скованная крепким сном Инна раскинула руки по сторонам и изогнулась томимая нестерпимой страстью.
Во сне подчиняясь вожделенным ласкам рук того мужчины которому единственному она смогла бы себя доверить до дрожи в теле до ужаса всех в совокупности чувств, усилившихся в троекратном объеме во сне.
***
Дома в холле суетился брат. Вообще конечно я надеялся, что он будет сидеть в гостевой комнате, не высовываясь до не скончания веков пока мы не решим его проблему. Именно это я подразумевал, впустив брата в свое логово.
Я вошел в дом и, приподняв бровь, вопросительно взглянул на Похоть.
– Я вынужден у тебя ее забрать! Не могу поступить по-другому... Она, ничего не предпринимая, сама мною управляет и вынуждает это сделать.
– Кого? Вику? Да я тебе даже доплачу!
– Нет не ее... Другую!
Вмиг я принял собственный демонический кровавый облик, выпустив из пальцев длинные желтые острые когти.
Из моей глотки вырвался гневный рык. Еще секунда и наш род лишится одного члена семьи...
Глава 10
В три часа ночи Инна проснулась от свирепого холода под толстым зимним одеялом. Открыв глаза, девушка не сразу взяла в толк, где оказалась. Лишь спустя долю секунды по драной переломанной мебели и по обстановке узнала свою комнату. Только шикарные апартаменты обернулись развалюхой с зияющими дырами в стенах и потолке, пропускающими борзый сквозняк с ледяными колкими зимними осадками, бьющими по щекам. В воздухе витал ужас, который вместе с необузданным холодом сковал тело девушки.
Краем глаза Инна заметила в пустом оконном проеме перемещение. Некто прогуливался возле окна туда-сюда, как будто комната располагалась на первом этаже. Изо рта Инны вырвался тихий вопль, отдаваясь глухим эхом.
Из угла у стены с окном, к кровати на которой Инна вжалась в перекошенную прохудившуюся стену, мрачный силуэт медленно шел и хрипел. Инна перестала дышать.
– Ира? – с хрипотцой узнала Инна, только не могла поверить своим глазам.
– Смотри, что твои сделали со мной, – резко приблизила лицо бледная подруга с черными губами.
Как вдруг голова рухнула с ее шеи, из которой фонтаном хлынула кровь.
Закричав, Инна проснулась вновь. Здесь наяву в светлой уютной комнате стало комфортнее. Только страх до сих пор не отпускал, заставляя сердце сильно биться.
Инна встала с кровати, прошла в ванную и ополоснула лицо ледяной водой. А когда подняла голову, в зеркале сзади себя увидела человека без головы с окровавленной шеей.
Вскрикнула и обернулась. Никого...
***
Я прекратил спор, длившийся всю ночь с Похотью, когда увидел Инну, спускающуюся по лестнице.
Похоть метнулся с кресла к лестнице и подал руку моей малышке. Нет, брат не любил ее так сильно как я, но он до дикого ужаса возжелал о ней заботиться!
И его Инна подчинила ничего при этом, не предпринимая.
– Милая познакомься это твой дядя Прохор.
И этот «Прохор» ей чуть ли не в рот смотрел уже в полной готовности исполнить всякий каприз.
– Скоро надеюсь, мы решим его проблему, и он свалит от нас поскорее, – наполняясь ревностью, я уже хотел брата растерзать за его порывы к Инне.
– Папа что с вами? – испуганно вскрикнула Инна, увидев на наших с «дядей» лицах и руках ссадины и синяки.
Да-а процесс заживления ран на наших человеческих оболочках при потасовках с идентичными нам, заживал как у смертного после драки.
– А-а, – махнул рукой я. – Ночью в наш дом пробрался грабитель. И мы с дядей защищались.
Я с угрозой смотрел на Похоть. Пусть только рискнет не подтвердить мою как всегда придуманную версию!
– Да не переживай красавица, – приобнял ее весьма молодой дядя. – Вика вызвала полицию и все обошлось.
– Какой кошмар, – испугалась Инна.
– И взаправду, – согласился я. – Вика как улитка в коме пока сообразила, что нужно делать...
Я злился на брата, но прикрывался несуществующей ситуацией с Викой. Всего ничего и мои глаза наполнятся кровью.
– Может, позавтракаем? – внес предложение Похоть и заботливо посмотрел на Инну: – Видится, ты слегка голодна.
– Ну, если только слегка, – улыбнулась она, забыв про сон.
Нет, вы посмотрите, Инна ему улыбается. Гони его взашей от себя подальше!
– Что будем кушать? Феромоны? – адресовал я вопрос брату.
– Феромоны? – переспросила Инна, которая направлялась в столовую приобнятая Похотью.
Она обернулась и я, следуя за ними, обнаружил, как вспыхнули страстью глаза Инны. Будто в эту секунду Инна из подростка обернулась опытной женщиной. Последняя тень невинности скрылась с ее лица и по телу моему пробежали приятные мурашки.
Мне казалось, рядом с братом шла Карина, пылающая обезумевшим вожделением, сжигающим безудержным пламенем влечения все вокруг себя. Та Карина, которую я хотел ежеминутно. И чем больше я ею наслаждался, тем возрастал сильнее аппетит.
На работу я собирался охваченный волнением. Как оставить мою девочку с этим чудовищем который посиживал в моей комнате в кресле и беспечно смотрел в окно.
– А получается балкончик только в комнате Инны? – спросил он.
– Какая тебе разница? – сквозь зубы ответил я. – А ты что входил в ее комнату? Когда???
– Успокойся. Ну, ты чего? Именно в комнате Инны я не был. Но когда-то ведь там жила Вика.
– А-а, – выдохнул я с великим облегчением. – Смотри мне! Я сразу почувствую... Я окажусь здесь в мгновение ока! Я держу руку на латыни. Ты понял? Если вдруг что я вызову отца...
– Прекрати Гордость. Я вовсе не хочу ее сделать своей... Хотя кого я обманываю, хочу!
Мои озверелые глаза осветили комнату красным.
– Но нет! Еще больше я хочу заботиться об Инне и опекать ее. И откуда во мне столько доброты вдруг? – опешил Похоть. – Ни разу такого не было...
Некоторое время спустя после обеда Инна спустилась с лестницы и стремительно направилась в гардеробную в холле.
– А куда это мы? – оказался за спиной Похоть.
Вздрогнув девчонка обернулась:
– Напугал!
– Прости дорогая. Я не хотел, – виновато протянул дядя, положив ладонь на то место, где надлежит быть сердцу. – Какая же ты хорошенькая!
– Спасибо, – смущенно опустила ресницы Инна, хотя о себе так не думала.
– Так куда это мы идем? Твой папа строго настрого наказал следить за тобой и никуда не отпускать!
– Ну что я маленькая что ли? – надула губы Инна. – Дядя, а мы ему не скажем. Ну, я не долго! Только до Ирки и обратно. Мне срочно нужно ее увидеть!
– До Ирки?
– Да. Это моя лучшая подруга. Правда, единственная.
– Твой папа попросил заменить стеклопакеты в доме сегодня и поручил мне этим заняться. Поехали со мной в офис? А потом заедим к твоей лучшей единственной подруге?
– Нет. Мне срочно надо... Ира сегодня снилась в неприятном сне. Отчего тревожно и хочется поскорее ее увидеть.
– Ну, хорошо, – уступил Похоть. – Тогда я пойду с тобой.
– Пошли, – понравилась Инне эта идея. – Ты ей понравишься. И Ирка тебе тоже. Вот увидишь.
Возле высочайшего скрывающего дом кирпичного забора подруги витала беспокойная обстановка. Большое количество народу в черном с прискорбием на лице собрались здесь в ожидании. Заметила Инна еще издалека.
– Что тут происходит? – напряженно задалась вопросом она вслух.
– Может, не пойдем? – предостерегал Похоть.
Грех уже чувствовал, что скоро Инна станет сильно страдать. А он этого не хотел больше всего!
– Нет же, – воспротивилась девушка и даже ускорила шаг.
Но чем ближе Инна подходила, смешиваясь с толпой убитых горем тем тяжелее и беспокойнее девушке становилось.
Когда в эту минуту из ограды выносили гроб оббитый красным бархатом. Вслед за которым, под руки вели практически бессознательную мать убитую горем от потери последней дочери.
– Ира... – в полголоса произнесла Инна, когда догадалась, что здесь происходит.
И свалилась на колени.
Не успел Похоть подхватить ее, как все перед глазами Инны закружилось на бешеной карусели, а затем окутала мягкая тьма.
Без труда Похоть взял на руки потерявшую сознание от шока Инну не смея оторвать глаз от прекрасных юных черт ее лица.
А тем временем все собравшиеся на похороны женщины, абсолютно забыв, зачем они здесь не могли свести глаз с Похоти, будучи им, полностью очарованы. И каждая до единой в эти минуты возжелала быть его и остаться с ним наедине.
***
Еще издалека я приметил изменения в моей халупе, в которой теперь не было зияющих дыр от оконных просветов. Теперь на их месте красовались стеклопакеты.
– Я так скоро все отремонтирую, – усмехнулся я сам себе, остановив машину возле дома.
Когда я вошел, внутрь любуясь обновлениями, с лестницы спускался Похоть:
– О, брат наконец-то! Мы ожидали лишь только тебя.
«Мы?» – эхом отдалось изнутри меня и принудило занервничать. Неужели опять отец...
– Это Олег. Он преобразил окна в доме, как ты уже вероятно заметил. Ты должен его рассчитать, – продолжил брат, перебив мои напряженные предположения.
Я повернул голову направо, где в паре шагов от меня стоял рабочий. И как я его сразу не приметил?
Рабочий, сделав шаг, вперед протянул руку, чтоб поздороваться приветливо глядя в глаза. А за своими глазами прятал страшный грех, который я без труда видел. И чем ближе к нам подходил Похоть, тем рьянее становился аппетит смертного вернуться домой.
Сегодня, когда жена уйдет в ночную смену Олег вновь овладеет маленькой падчерицей. И чем больше маленькая станет плакать и сопротивляться, тем сильнее преступника это будет заводить, тем больнее абьюзер накажет ненавистную малявку.
– Какая же ты мразь, – мои глаза налились кровью от гнева. – Да как же тебя не трогают страдания бедного ребенка?! Больной ублюдок.
На лице брата застыла маска непонимания, но он быстро догадался, в чем тут дело.
– Насильник, – хмыкнул Похоть. – Педофил!
А мужик уже вовсю пятился назад. И не понятно было, чего он испугался больше – нашего с братом демонического преображения запаха неминуемой смерти или то, что мы просекли его тайну.
