Текст книги "Загробная любовь (СИ)"
Автор книги: Анастасия Гришаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Глава 1
В моем жилище кощунски возведенном за городским парком на древнем погосте, прям поверху крышек гробов, в холле сидели Сатана – страшный инсинуатор, тягостный наговорщик, исключительный бунтовщик и человеческий недруг. Дьявол – повальное зло над человеком. Вельзевул – большой безобразный паук с восемью глазами, схожими с огромными противными фурункулами на голове обрамленными редкими волосками. Он же властелин насекомых, который снова наследил слизью в моем сероватом холле, испачканном уже засохшей кровищей на паласах, какие Виктория моя ведьма помощница никогда не чистила. И собственно мой отец Люцифер. Стройный, крепкий мужчина с великолепнейшей наружностью, с длинными до плеч чуть волнообразными темными волосами и черными хитроумными глазами.
Мы тут собрались в преддверии Хэллоуина, чтобы обсудить некоторые детали шабаша.
Я его копия и любимец из остальных шести детей, но как отец сам заявляет только слишком бесхребетный, и не стремлюсь в бой как Гнев, Уныние, Зависть, Похоть, Чревоугодие, Убийство. Моих братьев в окружении адской свиты он навестит после меня. Я всегда первый, я же любимчик!
– Знаешь сынок, – встал со старого облезшего кресла Люцифер при этом потягивал виски. – Не кажется ли тебе, что в подвале твоего дома обязаны проходить пытки, чуток больше людей раз в сто? Черт их побери! Отчего мой возлюбленный отпрыск всякий раз меня расстраивает?
Я пожал плечами. Постарался, как мог... Да и вообще стараться стремления пропало впоследствии того как ты забрал мою возлюбленную!
– И вовсе не забрал, – повел бровью Люцифер, отведя глаза в сторону.
– Хватит читать мои мысли, – вскипел я.
– Ушла в наш мир она сама, покончив жизнь самоубийством. Не место обычной смертной с сыном Люцифера!
– Ты так спокойно об этом рассуждаешь, но не ведаешь, сколько она значит для меня до сих пор!!! – пуще разозлился я. Не замешан ли невзначай в ее порыве мой братик Убийство?
– Смертоубийство... Суицид, – для чего-то размышлял мой папаша. – Разные вещи априори.
– Значение одно!
– Я предлагаю его оставить без Хэллоуина, – вмешался своим рыком Дьявол.
– Да чтобы твое зло переварило тебя, как труп человека переваривает себя впоследствии смерти, – на той же нотке бросил ему я.
– Прекратите, прошу вас, – умиленно попросил Люцифер. – Гордость сын ты восхитителен в подобном состоянии! Оставайся такой на века. Больше разврата, вранья, невразумительных действий, эгоизма и ты мой идеал! Эх, – сжал он кулаки. – У Дьявола поучиться бы тебе профессионализму.
– Сдался мне этот хлюпик, – отмахнулся тот. – Не он должен был родиться Гордыней, ох, не он!
– Не обессудь он славный мальчик, – с неистовой любовью смотрел на меня словно в отражение сын Зари и Люциды – звездной энергии. – Меня еще он изумит!
– Мы обязательно в этом преуспеем, – появилась в холле соблазнительница ведьма и положила собственные руки с длинными черными когтями на мои плечи.
– А как же Хэллоуин? – с надеждой задал вопрос отцу я.
– Хрен тебе моржовый... Будь я твоим отцом, – процедил Дьявол встал с дивана и отправился к выходу.
– Как же там мы без тебя, – подошел ко мне Сатана и похлопал по плечу. – Карину повидаешь, гроб раскопаем, воскресим ее на ночь.
– Мне вот сильно любопытно ты врешь опять, чтоб замотивировать меня или лжешь как всегда? – прищурил глаза я.
– Ведь превосходная идея, – воскликнул Люцифер. – С тебя мой сын душа одна еще чтоб в месяц вышло три шестерки!
Слов нет, как разгневался я. Где я ее добуду, если шабаш уже данной ночью?!
Выходя, в конце концов, из моего дома князь Тьмы на ладони у которого сидел тарантул, а вернее уменьшенная версия Вельзевула, столкнулся на пороге с полицейским.
Да кого возможно в наше время удивить приходом полисмена и эксклюзивного питомца, сейчас завести можно любую тварь хоть черта лысого, но они оба были удивлены. Папа приятно тем, что я веду скверную жизнь, раз ко мне наведываются менты, а сам полицейский посторонился папы, когда заметил паука и проводил их остаточно пренебрежительным взором.
Участковый стоял на пороге там же представился и показал удостоверение. В дом его пропускать я не проявил стремления. Он показал мне распечатку девушки.
– Нет, не понимаю, – негодовал я.
Мне хотелось попробовать походить на Дьявола, не принимая во внимания, получилось у меня в итоге или нет.
– У меня что, на доме написано, что тут все пропавшие дурочки, которые сами отыскивают приключения на собственные пятые точки? А на лбу приклеен лист – что маньяк это я!
– Гражданин...
– Что? Никакой спокойной жизни! Если я одинокий, богатый человек это незамедлительно значит что убийца я?
– С чего это одинокий? – внезапно возникла за моей спиной Виктория и окутала мою шею нежными ручками.
Лейтенант устало вдохнул:
– Так вы знаете эту девушку?
– Вы лишь только за этим? – приподнял бровь я и уже раскаялся, что напрасно вскипел, а затем еще раскаялся за то, что раскаялся, так как сего чувства не надлежит существовать в отпрыске правителя преисподней.
– Конечно, знаю. Она проживает по нашей улице в доме у дороги или что проживала?
– Давайте не станем делать скоропостижных выводов? – поправил фуражку офицер. – Так вы только вдвоем живете?
Он заглянул мне за плечо, вероятно пытаясь разглядеть в доме обстановку.
– Да. Желаете пройти и все осмотреть? – я отошел от порога.
У меня возникла, замечена мысль – он в самый раз сгодится шестой душой, да еще и так горд своей должностью! Убью одним махом двух зайцев, а как отец останется доволен!
Я даже ощутил, как заполнились кровью глаза ведьмы, которая так же неожиданно исчезла и ныне как вскопанная стояла в глуби прихожей.
– Нет спасибо. Я вовсе не с подозрениями пришел.
Тогда какого дьявола ты отнимаешь мое драгоценное пусть и бесконечное время?! И не собираешься уходить?
– А какие у вас отношения с соседями?
– У меня нормальные отношения с соседями! Всех знаю. Что-то еще?
– Когда вы видели эту девушку в последний раз?
Я призадумался:
– Вчера или же позавчера... Не помню точно. Ехал с работы, а она с подругой гуляла. Все?
– Где вы работаете?
– Вы у меня интервью берете что ли? В отделении судебно-медицинской экспертизы. В случае если увижу у себя ее труп, то извещу.
Я нахально захлопнул дверь прямо перед его носом, а вслед за тем растер пальцами виски.
– Саш ты очень напряжен, – подплыла ко мне ведьма и уже разминала плечи.
Но затем ее руки имели дерзость опускаться ниже и ниже к самому...
– Что ты творишь? – отстранился от нее я. – Некогда мне заниматься всякой херней и тебе не советую. Мне еще до шабаша на работу смотаться надо, чтоб отпроситься. Как назло, который год моя смена на Хэллоуин выпадает, но до этого сходим в подвал завершим одно дело.
– А как же рекомендации твоего отца? Распутство, бухло, пофигизм, и при этом склонять к тому же людишек? – читала мне наставления ведьма разочарованная не состоявшейся близостью. – И при этом наплевать на все.
– Хочу наплевать на законы загробного мира и жить по-своему, – нахмурился я.
– Глупенький, совсем еще несмышленыш. Тебе всего-то сотня тысяч лет. Ты родился самым младшеньким и стал самым любимым. А как похож на своего отца, самый великолепный его сын.
– Пошли в подвал, – повторил я и нахмурился.
Там на столе стонала пленница, которая доживала свои последние минуты. Со вчерашнего дня руки ее были приколочены гвоздями к толстой древесной столешнице, а ноги связаны колющейся проволокой.
И помилуйте я вовсе не приверженец подобной жести это все Вика.
– Всего пятая, – с сожалением произнесла ведьма.
– Ты это... Заставь ее покончить жизнь самоубийством, – я глянул на наручные часы. – А мне пора!
– Саш стой!
Вика выдернула ладонь девушки из-под гвоздя. Она без капли сожаления смотрела на бедняжку, которая корчилась от несносной боли:
– Тут мент по твою душу приходил. Так мы тебя и сдали, – мерзко рассмеялась она.
Я зажмурился и сжал губы в кучку. Не уж-то нельзя гуманнее?!
– Прекрати, – остановил ведьмино веселье я. – Зачем ты меня окликнула?
– Может на работе получится нарыть душу?
– С этой целью и тороплюсь, – я снова направился к выходу.
– Саш?
Я закатил глаза, обернулся и наглядно сдерживал возмущение.
– Я выкачаю ее кровь? – с милой улыбкой просила разрешение она.
Я взмахнул рукой, что в полном объеме значило да пусть творит, что желает, только без меня это вот все! Ненормальная садистка, извращуга.
Девушка в ужасе забрыкалась и хотела заорать, но из груди ее вырвался только хрип, а из раскрытого кровавого рта торчал обрубок языка.
Дождливый осенний вечер мое любимое время года. Необузданная дикая смесь черноты и серости, унылости и мистики. Наконец ветер, который более не будет ласков, обнажил когтистые ветки деревьев.
Я преданный этому времени года гордился собой: все же есть во мне что-то злое и темное ведь я радовался тому, что световой день сводился к минимуму, а мир через пелену вечно свинцовых сумрачных туч ненавистное солнце освещало только как керосиновая лампа.
С приходом осени этим миром словно в полную овладевает Дьявол и демонстрирует природой жуткую пустоту, пугающую мрачную угрюмость и страшную несуразность.
Возле парка собралась небольшая кучка людей.
– Здесь есть врач? – послышался женский голос из толпы.
– Я врач. Что случилось? – отозвался я, остановившись недалеко.
– У него сердечный приступ, – в панике ответила женщина, и толпа расступилась умоляюще глядя на меня.
На холодном асфальте лежал пожилой мужчина и смотрел в небо, раскинув руки и ноги.
– Жду его в своем кабинете, – ответил я и отправился дальше.
– Он же умирает, – воскликнула старая женщина.
– Я патологоанатом, – ответил я, обернувшись на ходу.
Сегодня я добирался до морга без машины. На самом деле времени у меня было предостаточно, я не мог оставаться один на один с этой занудной ведьмой. Я без нее все знаю! Вероятно, все ее нравоучения и напутствия мешают мне быть тем, кто я есть. Конечно, хорошо когда есть тот на кого можно спереть собственные дефекты, но папа меня разорви, она меня так злит, что я не пытаюсь соответствовать ее инструкциям. Она злее жестче, и мне не хочется ее переплюнуть. Вика идет по стопам канонов загробного мира, а мне хочется, напротив, в пику. Вика жаждет со мной близости, и это ясно – я сын Хозяина, его копия, столь же прекрасен, притягателен в своем, на человеческий взгляд, периоде ранней взрослости, а меня тошнит от нее. Я предан только одной девушке... Той, которую у меня забрали.
Да и вообще, если и изучать Камасутру и прочее распутство, то не с гадкой ведьмой.
Я сложил зонт и вошел в госпиталь, спустился по лестнице в самый низ. Пара поворотов влево по мрачному чуть освещенному коридору с огромными трубами отопления над головой и я в светлой комнате, стенки которой в маленькой серо-голубой кафельной плитке, как и пол, но он еще поверх покрашен противной коричневой краской.
Тут я разделся, накинул халат и прошел в надлежащую комнату с секционными столами. Там меня повстречали судмедэксперт Дмитрий и санитар Леха. Они поздоровались со мной за руку.
– Что интересного? – воскликнул я, но вслед за тем сформулировал вопрос иначе: – Кто к нам интересный заходил в мое отсутствие?
– К нам вообще никто не заходил в твое отсутствие, – пожал плечами Леха. – Это в твою смену трупы ложить некуда.
Я сделал вид, что не заметил его иронии.
– Девчонка у нас одна в холодильнике, – начал Дима. – После жуткого износа. Так и не удалось ей спасти жизнь. Подозрения падают на ее отчима. Он ее потом в конце походу головой еще долбил обо что-то...
Я лишился над собой контроля, и все мое дьявольское нутро наполнилось обезумевшей яростью. Не жалую насильников настолько, что очень рад, когда отец изготовил для таких особей определенный котел, где они жарятся без масла и воды, прилипают к стенкам, оставляют на них долю себя, обрастают по новой и опять жарятся...
– Я вообще хотел отпроситься на сегодня, что-то мне совсем нездоровится... Но так и быть везите ее, будем вскрывать.
– Ты, вот уже который год отпрашиваешься на Хэллоуин. Поди, на шабаш летаешь? – хохотнул Леха.
– Ах, в случае если бы это был шабаш, а не осенняя простуда я был бы безгранично рад, – выкрутился я.
Пока я надевал свою медицинскую экипировку, мертвячку разместили на столе.
Я приостановил время, дабы поскорее захапать ее душу, если вдруг она задержалась возле своего тела все-таки смерть насильственная... Но чем ближе я подходил и рассматривал обнаженное мертвое тело настороженными оторопевшими глазами из-под маски, тем больше подкашивались мои ноги. Предо мной лежала синюшная копия моей любимой Карины, которую забрал папашка, а ее раскрытые пустые стеклянные глаза полные боли глядели ввысь.
Как быстро закончился дождь. Тучи ушли на восток, а на западе половина неба была окутана пожаром заката, но скоро дьявольские тучи вернутся вновь, мы зададим жару на шабаше, а метеорологи вновь ошибутся с прогнозом размеренной погоды на ночь.
Мой дедушка напрямик грел мой затылок своим апельсиновым светом. Интересно догадался ли он о моей находке? Прочел ли мои думы о том, что я собираюсь сделать...? И доложит ли обо всем своему сыну Люциферу?
Четким попаданием я закинул бычок в урну и поторопился обратно в морг...
Глава 2
Я широко расставил ноги и поднял руки ввысь:
– Fer bony asinum nic mortem!
В мгновение комната затряслась но, не смотря на это, мои застывшие коллеги не падали. Стены разъедали черные пятна, которые расползались и расползались по кафельным стенкам, белому потолку и коричневому полу и когда объединились друг с другом, погрузили комнату во мрак.
– Кто посмел меня призвать? – послышался во мгле недовольный загробный рык.
Я щелкнул пальцем, и свет возобновился, осветив прежнюю комнату, в которой все на тех же местах стояли не подвижные судмедэксперт и санитар.
Прямо у головы мертвой девчонки за секционным столом, не смотря на стену, стояла сама Смерть мощная огромнейшая в чернейшем балахоне во всю саму костлявую до самых пят.
– Где душа данной девчонки?
– О-о Гордость это ты... – больше кротким тоном дала ответ мне Смерть и посмотрела на безжизненное тело. – Я ее забрала.
– Так немедленно верни ее обратно!!!
– Она погибла, – развела руками та.
– Серьезно? – я терял терпение. – Ты забыла, что разговариваешь не со смертным?
– И ты должен понимать, что это необратимый процесс! Мы уже однажды так встречались, и девушка смахивает... – Костлявая нагнулась и пригляделась.
– Да, – я терпеливо вдохнул – ах, если бы мне теперешние мозги на тот день. – А ныне послушай меня? Ты сегодня придешь на Шабаш?
– Только когда вы приступите к жертвоприношению смертных, – пожала плечами Костлявая.
– А хочешь, я запрещу тебе вход, и остальные смертные в очереди останутся страдать в предсмертных муках вечно? Всем ведомо, что пока ты не заберешь душу предшествующего, ты не сможешь забрать душу следующего!
– Ты не посмеешь так сделать, ты другой не смотря на свои гены.
Я приподнял бровь, когда уже достаточно утомился от разговора и бездействия.
– Смотри мне там попробуй только проболтаться моему отцу! – пригрозил я напоследок.
На нашей улице отключили свет темным вечером да это и не удивительно. Так всегда в ночь Хэллоуина. Последняя малышня, которая собрала лакомства, разбежалась по домам с пришествием мглы. На не освещенных дорожках стало пустынно.
А мне свет и не нужен был, когда я готовился к шабашу, я больше убиваюсь по темноте.
В мою комнату зашла ворчливая и вечно всем не довольная Виктория:
– Маленькие твареныши, – бранилась она. – Я бы их всех на костерке поджарила!
– Ты чего такая злая с метлы упала? – поправлял я перед зеркалом свой вампирский прикид. – Чем тебе дети не угодили? Они еще так невинны.
– Мне кажется, мы припаздываем, – засуетилась она. – Ты будешь вампиром? Мм, – протянула ведьма сладко, обнимая меня. – Я была бы не против укуси ты меня и не раз.
– А ты будешь ведьмой? – установил я и отошел подальше. – Как банально!
Мы спускались по лестнице красиво оформленной светящимися тыквами, кои были единым источником света в моем холле.
– Может, не стоит спешить? – несколько занервничал я. – Пропустить бы тот момент, когда вся нечисть целует батю в очко.
– Ты хотел сказать – восхваляет?
– Да, черт побери! Меня удручает этот момент. Ты взяла души?
Вика кивнула и пожала плечами:
– Жалко, что их всего лишь пять, Люцифер опять будет не доволен нами... Не уж-то в морге ты так и не смог достать душу?
– Безуспешный вечерок выдался, – я собрал брови в кучу и отвел глаза в сторону.
И стоило нам затворить за собой дверь в дом, как над нами сгущались огромные пунцовые тучи и выражали на себе лютые рожи демонов.
– Вполне бы сошло провести шабаш в нашем саду как раз над старым кладбищем.
– Саш, ты волнуешься? Переживаешь потому что так и не достал шестую душу? – с заботой в голосе засыпала меня вопросами Вика.
– Нет, – соврал я.
– Тогда что? Тут до парка рукой подать.
– Так давай подадим скорее.
Наверное, я от нее устал больше чем она от моего нытья.
Мой отец в костюме самого себя довольно обожал навещать человеческие тусовки в этот праздничный вечер. Ему доставляло не маленькое удовольствие то, как ранее святой праздник с каждым годом преобразовался в бесовской.
А вслед за тем мы оказались все на том же погосте из года в год, где и протекал наш кровавый шабаш под большой желтой луной.
Там нас ждали уже истинные бледные клыкастые красноглазые вурдалаки. Вспухшие синюшные утопленники в рванье и водных растениях. Оборотни, домовые, лешие, кикиморы. В заплешинах на черной шерсти черти, которые уже откопали гроб моей мертвой возлюбленной.
Со всех концов слетались колдуньи на метлах. Прибывали и мои братья.
– Ну, привет красавчик, – подошла ко мне светловолосая кучерявая ведьмочка Анжела в белом сексапильном пеньюаре, как и остальные ей подобные. – Хотела сегодня нарядиться ангелом, но сочла что твой отец не заценит.
И мы с ней засмеялись.
Она и взаправду больше смахивала на ангела, а может, потому что совсем еще новоиспеченная, которая пополнила ряды нечисти не так давно. Когда-то она всецело до мозга костей чайлдфри сделала много абортов и во время последнего попала в наш загробный мир.
Великолепная молодая ведьмочка была как и я гуманных нравов, и почему ее не оставили трудиться совместно со мной за место этой правильной Виктории? Вероятно, что бы совсем не очеловечились. И что самое ключевое Анжела относилась ко мне совершенно ровно в отличие от других ведьм, которые жаждали перепихнуться с отпрысками хозяина Тьмы.
С необузданной ревностью за нашей беседой наблюдала Вика.
Вся нечисть преподносила Люциферу собственные презенты кто еще живых жертв, кто кровь, кто человечину... Братья мои более горделивые, чем я сам Гордость и слишком самоуверенные принесли отцу по шесть душ, кои отвечали их грехам. Наступила и наша очередь с Викой, которая сильно была смущена тем, что мы опять не справились с задачей.
– Пять? – осерчал Люцифер, когда Вика протянула ему светящиеся голубо-белые шары. – Шестую душу не достал ты?
Посмотрел он на меня разочарованно и люто. В его глазах просто навсегда пропали все надежды на меня.
А перед моими глазами внезапно вспомнилась сцена, как я сегодня после морга растерзал в кровавое месиво тела четырех алкашек, среди которых была мать девушки из морга.
Нет, я не столь жестокий на самом деле! Я их убил за то, что девочка всю свою жизнь мучилась с такой мамашей, а под конец и вовсе была жестоко изнасилована. Но больше меня поразило, что эта тварь, которой Господь дал возможность испытать отраду материнства, даже не сожалела о смерти собственной дочери и возливала сивуху с подружайками.
Даже наш отец очень бы сильно горевал, потеряй он одного из нас. А Бог... Как он мог дать невинное дитя на мучение пропащей женщине?!
Я вытащил из кармана еще четыре души и все прямо офигели: мой отец не ожидал такого исхода, да и Вика, которая при этом еще и обрадовалась. Мои же братья осерчали – я никчемный любимчик их переплюнул и как неожиданно!
– Души алкашек? – изумился Люцифер. – То, что надо!
Он хлопнул в ладоши:
– Да начнется вакханалия!!!
И вся томившаяся в ожидании шабаша нечисть поддержала его громогласно.
Люцифер подошел к гробу и его глазницы заполнились чернотой:
– Ego tollere te usque Karina ego tibi has nocte!
Крышка сама слетела с гроба, а после в нем встала моя любимая в белоснежном длинном платье из заурядной ткани. Именно в нем хоронят молоденьких девушек, которые так и не успели выйти замуж при жизни.
Мертвенно бледная, ни с кем ни сравнимая, она была восхитительна до смерти, особенно когда открыла свои стеклянные глаза.
Вмиг непогода овладела данным пространством, тучи посыпали снегом, но не пушистым, а как будто крупой. Он завихрился вместе с ветром, ликвидируя наши костры, которые уже хотел потушить нетрезвый сторож, но в количестве первых был отдан в жертву Люциферу.
Карина расставила руки в стороны, и ведьмы прислужили ей выпрыгнуть из гроба. Ветер трепал ее красные длинной до плеч волосы, но она была сильнее всех стихий, когда устремленно шагала ко мне, и снег не таял под ее голыми ступнями.
Дерзко Карина оттолкнула от меня Викторию, не отрывая от меня собственного взора, а я поторопился скорее заключить в свои объятия ледяную любимую и прикоснуться к ее синим губам. Рядом с ней сейчас я готов был на миллионные убийства, на безграничное склонение людского рода к греху. Во мне проснулся зверь, во мне утвердился стержень, коих без Карины так не хватает.
Как же замечательно, что данную вакханалию я проведу с возлюбленной молодой девушкой, и мне не придется окучивать ведьм в отличие от остальных. Кстати нечисть придается разврату с большущим наслаждением, нежели я.
Я так сильно прижимал к себе Карину, как будто боялся, что она исчезнет, но в то же время дарил ей ласки бережно и аккуратно, словно она хрупкая ваза. Как же быстро пролетит эта единственная ночь и вновь на целый год нас разлучит восходящее солнце...
***
Легка была темнота, и в ней не было более крепкой боли, которую бедной девушке причинили, когда изнасиловали ее.
Вновь научиться дышать оказалось больно, воздух ледяными ножами резал легкие.
До сего она чувствовала себя блаженно, когда лишилась жизни и стала свободной от земных мучений, в данный момент они возобновились вновь. Остывшие кости начали сгорать под плотью, что постепенно обретала нормальную человеческую температуру. Запустившийся по венам кипяченый кровоток истязал шумом в ушах и вынуждал умирать вновь от дискомфорта образовавшихся мурашек после вечного онемения. Девушка возродилась, пришла в себя и открыла мутные глаза, оказавшись под кислородной маской, но они тут же захлопнулись бессильными веками...
***
Я стоял в госпитале, на этаже гинекологии и пальцами припустив горизонтальные тонкие секции жалюзи, в упор с ненавистью глядел на солнце, пока же меня не отвлекла постовая медсестра:
– Александр Геннадьевич?
Я обернулся.
– О боже, вы, что совсем перестали спать? Да у вас синяки под глазами! Нельзя же так убиваться. Вашей дочери стало кардинально лучше, она пришла в себя и даже переехала из реанимации.
– В какой палате моя Карина?
– Карина? – переспросила девушка в коротком белом халате. – Вашу дочь зовут же Инна...
– Да-да, – я врезал себе по лбу тыльной стороной ладони.
Вот я лох трусы в горох даже не удосужился заглянуть в бумаги, чтоб посмотреть имя!
– Вы, наверное, спутали со своей покойной женой? – с пониманием отнеслась девушка. – Ничего страшного вы просто совсем не отдыхали.
– Кать, в какой она палате?
Я получил ответ и помчался туда скорее, но тут же возвратился назад взбешенный:
– Какого черта она лежит в общей палате? – взревел я на весь коридор. – Я работаю в этом госпитале, а она моя дочь и обязана лежать с остальными?
– Александр Геннадьевич мы сейчас же все исправим... Но, по-моему, у нас все одиночные палаты...
– Да меня не волнует! – закричал я.
– Хорошо-хорошо, – засуетилась расстроенная от моего скандала медсестра.
И пока бегала исполнять мое веление, я вернулся к палате, наблюдая за Инной в окно в стене.
Все пациенты кроме нее вели себя достаточно оживленно, беседовали, либо были заняты чем-либо, но лишь она бедненькая еле живая лежала на боку под одеялом и, по моему мнению, не понимала что происходит. Правильно ведь ожила-то совсем недавно.
Но я смотрел на нее, и у меня в душе что-то возрождалось, при том приятно грело в области груди. Да будь у меня сердце, оно бы выпрыгнуло от вожделения! Я как будто пришел к тому к чему так давно жаждал... Правда не совсем пришел, но и это доставляло мне не малое удовольствие. Особенно когда она внезапно подняла на меня свои глаза, после чего я еще раз убедился в том, как она похожа на Карину своими внимательными, глубокими, восхитительными очами. Просто вылитая...
– Саня, – окликнул меня Леха.
Я обернулся и увидел, как ко мне спешит задумчивый санитар:
– Сань я тут доки нашел о смерти твоей дочери, будто она у нас в холодосе лежит и дожидается вскрытия... Сам ни че не понимаю, чертовщина какая-то!
Глава 3
Я уставился на Алексея и слегка растерялся. Незамедлительно в голове перебирал сразу все эмоции, чтоб отразить верно-оптимальную. Но тут до меня дошло, что я ж не обычный смертный и остановил время, а потом выдохнул и пальцами протер глаза. Затем забрал у коллеги бумагу порвал ее на четыре части, засунул эти части в карман своего халата. Дотронулся пальцем до виска Алексея, восстановил время и вопросительно посмотрел на коллегу.
– Что я хотел сказать? – потерялся он и когда вспоминал, то бегал глазами из стороны в сторону. – Или сделать...
Я в ответ пожал плечами:
– Может, хотел попросить моей помощи в морге?
– Да нет... Там никого нет из мертвых, да и у тебя конец смены.
– Ну да. К вечеру еще вернусь.
– Как дочь?
Я блаженный положительно кивнул, приобнял Леху за плечи и повел отсюда.
Дома я лежал пластом на кровати и наконец, понимал выражение – выжатый как лимон. Уж довольно большое количество собственной энергии я потратил, на то чтоб больница играл по моим правилам.
Я взял в толк собственно, что в двери моей комнаты стоит Вика, которая давным-давно за мной наблюдает и перевернулся на спину.
– Что произошло? – зашла она в комнату испуганная. – Ты влетел в дом без лица и даже на меня ноль внимания...
– Сознаться откровенно не припомню, чтоб я тебя особо баловал вниманием.
– Это да, равнодушием от тебя прет неимоверно, но сегодня плюс ко всему ты еще другой. Как будто подменили.
– Ты похвально наблюдательна. Да, мне довольно тяжело, и я надеюсь на твою помощь.
– Да, естественно. Всегда!
– Присядь, – я похлопал ладонью по кровати.
А она и рада исполнить мою просьбу.
– У меня есть дочь...
– Что? – вскрикнула она не успев сесть. – Откуда у тебя дочь? Да тебя как дурачка вокруг пальца обвели!
– Ты меня вообще слышишь? – я вдохнул терпеливо, но терпения уже не хватало в разговоре с глуповатой ведьмой. – Может, позволишь договорить?
Вика, в конце концов, присела на край кровати в ожидании моего рассказа о том, как действительно меня обвели вокруг пальца. Она была глубоко уверена в своем предчувствии.
– Я сказал ТЕПЕРЬ у меня дочь!
Вика распрощалась со своим предчувствием и ныне смотрела на меня с недопониманием:
– Зачем тебе дочь? Приемная? Смертная?
– О-о, – потерял терпение я. – Да собственно что же ты...
– А собственно что тогда?
– У меня дочь. Я ее оживил. Она вылитая Карина, и ее тоже изнасиловали...
До этого трещотка Витка внезапно заткнулась, будто потеряла дар речи и еще, потому что обрабатывала услышанную только что информацию.
– Как? – оторопела ведьма.
И видать мир ее рухнул ведь ранее она лицезрела соперницу на фото, а теперь здесь будет жить ее копия. Ревность с лихвой заполнила каждую клеточку жестокой ведьмы.
– Ты мне поможешь? – я встал с кровати и отправился в холл.
Вика поторопилась за мной в стремлении узнать, что от нее понадобится.
– Мне нужно будет стать ее мамой? – спускалась она за мной по лестнице.
– Ты обязана будешь мне подыграть ну и не проболтаться Люциферу, естественно.
– Нет, – негативно покачала головой Вика. – Ты приведешь в дом мертвячку?
– А тебе что страшно? – хохотнул я. – Бедняжка, которая расчленяет людской род, как кофе с сахаром перемешивает и наводит на них мор.
Я осмотрел еще раз серый дощатый холл с разбитыми нечистыми стеклами в чернейших рамах маленьких окон. На потолок, который со временем почернел и залитый кровью теперь уже высохшей, въевшейся пол. Оглядел полусгнившую лестницу и щелкнул пальцем.
– Зачем ты это сделал?
– Что именно?
– Ну... Пальцем вот так, – повторила Вика мой жест.
– Сделал визуальный ремонт. Не жить же моей дочке в таких прекрасных условиях. Пусть живет в еще лучших!
– Так ладно. Ты ее отец, она твоя дочь. А я?
– Кстати о тебе. Освобождай свою комнату и переселяйся в комнату за кухней. Раз уж ты так любишь прислуживать, то будь прислугой по сущности.
Когда в морге стало спокойно, а точнее когда Дима уехал домой мы с Лехой закончили с работой, которой сегодня было совсем не много, видимо мой брат Убийство слегка отлынивает от работы все же не мне одному быть вечным козлом опущения, мой коллега ушел вздремнуть.
С пришествием ночи я утешал себя тем, что Убийство тоже не особо спешит исполнять свои обязанности еще и радовался тому, что иду, наконец, навестить Инну. Жаль, конечно, что она спит уже, в госпитале давно был отбой, но хотя бы через окно на нее посмотрю! Меня такое положение вещей тоже вполне устраивает хотя... Пора бы уже заявить ей о том, что я ее отец, а я не спешу и теряюсь как девственница на выданье.
Как вдруг ощутил недалеко от себя жуткий накал, ожесточенное напряжение и нестерпимый страх.
Услышав мои шаги, какая-то девчонка отскочила от открытого окошка и обернулась.
Меня аж в жар бросило, когда я увидел эти до боли знакомые глаза. У меня в душе аж все перевернулось с ног на голову, и опора на миг ушла из-под ног. Инна что выброситься вздумала?! Из окна? Как когда-то Карина?
Нет, милый братик не ту жертву ты для себя избрал, я зубами буду разрывать твою материю, и крошить тебя как... Да не важно! Ее я никому не отдам!
