Текст книги "Над нами общее небо (СИ)"
Автор книги: Анастасия Слугина
Жанры:
Современные любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Поздно вечером Лере позвонила свекровь и сообщила про трагедию. Макс попал в автомобильную аварию и скончался на месте. Девушка сорвалась из дома посреди ночи и приехала к свекрови, чтобы поддержать разбитых горем родителей. Новость прозвучала для нее как гром среди ясного неба. Внутри что-то умерло, оставляя после себя тлетворный привкус. Она не могла поверить, тем более, не могла смириться с происходящим. Она была последней, с кем он разговаривал. Она чувствовала, что что-то не так и все равно разрешила ему уйти. Жизнь так устроена, что кто-то уходит, а кто-то остается, и что за неведомая сила делает отбор, никто никогда не знал. Кто указывает на личности и определяет время или количество вдохов и выдохов или же количество ударов сердца? Вокруг была пустота, только гулкие рыдания женщины на ее плече и нервное бряканье ложки о края стакана на кухне. Оцепенение помогало. Слезы лились сами по себе, не причиняя неистовой боли. Рыдания остались где-то глубоко. Утром, собрав остатки сил, они пошли в морг на опознание. После чего Лера уехала домой, оставляя на поруки близких, друзей, родственников и родителей Макса.
Оказавшись дома, девушка подняла на мать отчужденные глаза и молча ушла в комнату. Набрав незнакомый номер, она стала дожидаться ответа. Она знала, что Макс после того, как ушел из семьи, жил у девушки. Скорее всего, она и была для него единственным свежим глотком воздуха в этом мире. Именно у нее он проводил ночи, в которых ему отказывала Лера, и он имел на это право.
– Алло, – послышался женский грубоватый голос.
– Здравствуйте. Извините за беспокойство, меня зовут Валерия я жена Макса, – а дальше Лера была вынуждена выслушать все, что ей поведала девушка. О ней, о Максе, и все, что она об этом думает. Было много обвинений и гнева, но в голосе слышалась неподдельная тревога за Макса и за все, что с ним происходит. Девушка выплескивала все, что накопилось у нее за это время и не давала вставить даже слова. Когда же она выпустила пар, повисла пауза. Лера со слезами тихо спросила:
– Как вас зовут?
– Света, – грубо отозвалась девушка.
– Светлана, у меня плохие новости. Макс вчера вечером разбился на машине, его больше нет с нами. Прости, если сможешь, – в трубке повисла тишина. Спустя мгновение раздались громкие рыдания и сквозь слезы девушка прокричала:
– Это ты во всем виновата! Если бы не ты со своей чертовой любовью, он был бы жив! Поздравляю, в твоем списке разбитых чужих жизней прибавилось. Ты украла у меня все, что мне действительно было дорого в этом мире! – на другом конце провода бросили трубку. Лера сидела неподвижно. Придя в себя, она резко вскочила на ноги и что было сил, ударила кулаком в стену. На косточках проступили капли крови, а руку пронзила острая боль. Она выругалась и выскочила в ванную. Сунув руку под холодную воду, девушка залилась слезами. В голове гулко отдавались только что услышанные слова. «А ведь правда. В том, что произошло только моя вина. Если бы три года назад я никак не отреагировала на его ухаживания, то сейчас, возможно, он был бы влюблен совсем в другую девушку. А я только все время пользовалось им, понимая, что его главная слабость – это я сама», – она сидела на краю ванной и рыдала, впервые за все время четко осознавая, что Макса уже не вернуть. Мама нервно постучала в дверь, и девушка открыла, молча выйдя.
До похорон она почти не бывала дома. Мама забрала Эвелину к себе освобождая руки Леры для помощи в организации. Все проходило, как во сне, она вставала утром, умывалась, одевалась, пила кофе и выходила из дома. Вечером она так же на автомате приходила, пила кофе, целовала дочь и ложилась спать. Мысли в голову не приходили вообще, в один миг они просто перестали ее посещать. Джон, конечно, звонил и, наверное, не один раз. Возможно, он уже оборвал все телефонные линии, но об этом Лера не переживала. Рассчитывая на то, что позже, когда страсти немного поулягутся, она поговорит с ним и все расскажет. А сейчас было не до него.
В день похорон было холодно и хмуро. Лера поглубже закуталась в черное пальто и широкий вязаный шарф. Траурная процессия длилась целую вечность. Она больше не могла терпеть, кажется, в одно мгновение, обрушился весь мир. Земля уходила из под ног, тело цепенело. И хотелось кричать, но горло сдавливала чья-то зловещая рука. Хотелось все вернуть назад, пустить время вспять, но она была бессильна что-либо изменить. И это бессилие еще сильнее раздражало и раздирало на части. Она понимала, что должна пройти этот трудный путь. Испить эту горькую чашу до последнего глотка, до последней капельки. Становилось все нестерпимей, не было сил больше выносить эту боль. В эти минуты ей хотелось умереть вместе с ним. Только больше не испытывать эту боль, давящую, сковывающую все тело. Как заставить себя жить заново, без него, без его тепла и любви? Как? Это она во всем виновата, если бы она хоть чуть-чуть ослабила хватку, хоть на вздох облегчила его страдания. Но, увы, это уже не возможно, игра окончена. Ветер холодными щупальцами пробирался под пальто, обмораживая тело. Проникая с каждым дуновением все глубже в недра души, вырывая ее, чтоб заморозить навсегда.
Гроб спустили в могилу. Родственники бросали комья холодной земли, сопровождая процесс тихими всхлипами. Лера наклонилась взять горсть, перед глазами все поплыло. Бросило в жар, а к горлу подступила тошнота. Ее мотнуло, но кто-то подхватил ее под руку, избавляя от падения. Лера подняла глаза на спасителя и увидела перед собой высокую девушку в кожаной куртке и черной бейсболке. Ее глаза сквозили скорбью, она была очень бледна, но глаза ее были сухими, красными, но сухими. Она ядовито прошептала ей на ухо:
– Можешь не прыгать за ним в могилу. Этим ты не загладишь перед ним своей вины и уж, тем более, не вернешь, – Лера хватала ртом холодный осенний воздух. Стянув туго замотанный вокруг горла шарф, она отошла чуть поодаль, опираясь на чужой ледяной могильный камень.
А дальше была только пустота. Вокруг было темно, она находилась в замкнутом пространстве в невесомости и в оглушающей тишине. Девушка крикнула, но ей никто не ответил, голова совсем не соображала. Покрутившись вокруг себя, она не ощутила материализации. Она оказалась заперта внутри своего горя и вины наедине сама с собой.
Глава№21
«И снег летит. И фонари в ветвях.
И мир воскрес из небытия
И увеличился в моих зрачках,
И мудро канет вновь,
Но ты и я…»
Валерия открыла глаза. В помещении было очень светло от солнечных лучей, проникающих через оконные жалюзи. Она обвела глазами комнату и попыталась пошевелиться. В ушах раздался резкий писк, который стал более громким и настойчивым. В палату интенсивной терапии влетела медсестра. Проверив все показания датчиков, она так же быстро вышла. Где-то далеко за дверью послышался ее тревожный возглас:
– Михаил Петрович! Воронцова пришла в себя, – послышался гулкий звук быстрых шагов. К ней в палату в сопровождении той же медсестры зашел высокий, лет сорока пяти, с проступившей на висках сединой, мужчина. Они сделали несколько записей с монитора, и врач продолжил осмотр девушки. Он задал ей пару вопросов, но Лере совсем не хотелось говорить, и она демонстративно закрыла глаза.
– Валерия, как вы себя чувствуете? – она продолжала упорно молчать. – Валерия, что вас беспокоит? – она отрицательно покачала головой. Врач продолжал задавать вопросы и попутно делал записи в свой блокнот. – Валерия, с чем связанно ваше молчание? – она нехотя открыла глаза и посмотрела на него пустыми глазами.
– Михаил Петрович, ее состояние стабильное. Никаких физических отклонений я не наблюдаю.
– Возьмите все нужные анализы, – мужчина еще раз посмотрел в ее глаза и, выходя, добавил: – Анализы срочно.
Через два часа в палату вошла мама и, вытирая мокрые от слез глаза, погладила дочь по руке. У Леры сверкнули слезы в уголках глаз, и писк аппарата усилился. В палату сразу же вошла медсестра и попросила женщину покинуть помещение, после чего сделала укол и вышла. Девушка медленно погружалась в сон, а перед глазами было знакомое и родное лицо женщины.
Лера смотрела в одну точку, стараясь не отрывать глаз. На этом было сконцентрировано все ее внимание. Лишь бы не думать ни о чем, что ее интересовало. Она очень устала от пустоты внутри себя самой. У нее явно что-то украли. И она не могла понять что и какую часть жизни она пропустила. Чья-то улыбка ярко отпечатывалась в мозгу, но чья она не знала и не понимала вообще ничего. Она ничего не хотела: ни двигаться, ни думать, ни говорить, ни даже ощущать себя и весь мир. Волновала только одна мысль – что у нее украли и что с ней случилось. Закрыв глаза, она начинала искать эту улыбку. Почему-то она была уверена, что ей очень важно знать, чья она. Прошлое в ее голове хранит миллионы дверей, которые она открывала одну за другой, ища того, кому принадлежит эта улыбка. Но память хранила ключи не ко всем дверям прошлого. Одни открывались, стоило их лишь коснуться, а другие поддавались лишь при применении силы. А были двери, к которым Лера никак не могла подобрать ключи. В палату зашел врач, и девушка прервала свои поиски.
– Здравствуй, Валерия. Сегодня уже неделя, как ты пришла в себя. Как ты себя чувствуешь? – девушка смотрела на него, понимая, что он пока единственный, кто может ей помочь. Но говорить с ним совсем не хотелось. Она глубоко вздохнула. – Лера, я, как твой лечащий врач, хочу твоего выздоровления. Результаты обследования говорят, что твои речевые возможности не нарушены. Почему ты отказываешься разговаривать? – она продолжала молчать. – Давай начнем сначала. Я задам тебе вопрос, а ты постарайся на него ответить, хорошо? – она устало кивнула, поняв, что он не отвяжется. – Как ты себя чувствуешь? – он испытующе на нее посмотрел. Она приподнялась на локтях, и когда он наклонился к ней, тихо шепнула ему на ухо:
– Как дерьмо, – врач внимательно на нее посмотрел и, лучезарно улыбнувшись, погладил по голове.
– Это лучше, чем ничего. Очень хорошо. Теперь, Валерия, ты можешь задавать мне интересующие тебя вопросы, – девушка разомкнула пересохшие губы.
– Какой сегодня день?
– Сегодня. Второе ноября.
– Что случилось?
– Ты получила травму головы, после чего потеряла сознание. Что последнее ты помнишь?
– Эту палату, – он что-то записал в блокноте и посмотрел ее глаза.
– Тебя беспокоят какие-нибудь боли, ощущаешь какой-то дискомфорт?
– Болей нет. Дискомфорт от того, что я ничего не понимаю.
– Хорошо, я попробую тебе помочь. А сейчас отдыхай.
Вечером этого дня к девушке в палату зашла мама с девочкой на руках. Лере даже не нужно было открывать никакую дверь, чтоб понять, что маленькая девочка – это ее дочка.
– Лера, привет. Доктор сказал, что ты заговорила?
– Да. Мама, почему ты не приводила Лину раньше? – она протянула руку и попросила жестом посадить ребенка на кровать.
– Михаил Петрович не разрешал. Считал, что твое состояние еще не совсем стабильно.
– Мама, расскажи мне, что произошло?
– А ты что, не помнишь?
– Нет.
– Врач предупреждал меня, что возможна потеря памяти, но сказал, что она восстановится позднее.
– Я не хочу позднее, я хочу сейчас.
– Тебе нельзя волноваться.
– Мама, я хорошо себя чувствую. Где я и как я сюда попала? – женщина помялась с ноги на ногу и, подвинув стул, села.
– Лера, Макса больше нет с нами, – девушка внимательно изучала лицо матери.
– Кто такой Макс?
– Макс – это твой муж. Он погиб в результате ДТП. Во время его похорон, ты поскользнулась и упала на мраморную плиту. Потеряла сознание. В результате: закрытая черепно-мозговая травма, с потерей сознания, более чем на пять дней. Но доктор говорит, что у тебя нет отклонений работы мозга. Исключение – амнезия. А находишься ты в Москве в НИИ нейрохирургии им. Бурденко.
– Понятно, что ни черта не понятно, – женщина достала портмоне и показала их семейную фотографию. Девушка посмотрела на снимок, и все двери, что прежде были закрыты, вдруг распахнулись. И на каждой из них был отрывок ее прошлого, связанный с мужем. Увидела ту самую улыбку, любовь и нежность, ту открытую и чистую доброту, исходившую от его улыбки. Она вспомнила его последний звонок по телефону и их последний разговор. Не в силах сдерживать слезы, она заплакала. В палату зашла медсестра и сообщила, что пришло время процедур, попросив женщину уйти.
Да, теперь пустота внутри заполнилась, но удовлетворения от этого заполнения она не ощутила. Горе, отчаяние и жгучее чувство вины теперь съедали ее сознание. Она погрузилась в сон, который был неспокойным.
Она сидела возле могилы мужа и рыдала, оплакивая его и прося прощение за все несказанное и причиненное. Со спины к ней кто-то подошел и положил руку на плечо. От неожиданности по телу побежали мурашки, но прикосновение было таким утешающим, а тепло исходившее от незнакомца было таким родным, что ей захотелось броситься ему в объятия, прижаться и выплакаться. Она встала с колен и, повернувшись, хотела прикоснуться в ответ, но увидела лишь удаляющийся силуэт незнакомца. Она побежала вслед за ним, пытаясь догнать, но оказалась посреди зеленого лабиринта. Девушка остановилась, не зная, куда идти. Осмотревшись по сторонам, она увидела силуэт и возобновила движение за ним, от быстрого бега ей стало трудно дышать. Она жадно хватала ртом воздух, и, не в силах продолжать гонку, рухнула на сырую землю, чувствуя коленями ее прохладу. Ощутив пристальный взгляд в спину, она обернулась и заметила в кустарнике поросшую вьюном дверь. Подойдя ближе, Лера визуально изучила ее. Дверь выглядела иначе, чем все двери ее прошлого. Она была ярче, тяжелей и от нее тянуло страхом. Лера сделала толчок, но она не пожелала открыться. Тогда девушка со всей силы ударила по ней кулаком, ее пронзила боль в руке, но дверь так и осталась в прежнем положении.
Лера открыла глаза от шума входящего человека в палату. Это была медсестра с очередным шприцем для инъекции. Она ввела препарат и, улыбнувшись, тихо сказала:
– Можете до обхода еще поспать, – Лера послушно закрыла глаза и опять погрузилась в сон. Она продолжала гнаться за исчезающим силуэтом, но, понимая, что стоит на месте, начала громко кричать. Своего голоса она так и не услышала. Девушка вглядывалась вдаль в надежде, что незнакомец остановится и обернется посмотреть, идет ли она за ним, но силуэт продолжал исчезать. Холод стал окутывать ее ноги, а пустота наступала со всех сторон. Раздался тихий голос, который звал ее по имени.
– Лера, Лера проснись, – девушка открыла глаза, и сквозь солнечный свет увидела тревожное лицо матери. – Тебе приснился кошмар? Ты стонала во сне, – девушка печально улыбнулась, обнимая свое дитя.
– Мама, я хочу домой. Когда меня выпишут?
– Я не знаю, но, думаю, еще рано.
– Мама, в моей жизни есть еще кто-то, кого я должна вспомнить?
– Не волнуйся, все еще вспомнишь. Главное, начало уже положено, – с широкой улыбкой в палату зашел врач.
– Здравствуйте, милые дамы. Валерия, как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Михаил Петрович, когда Вы меня выпишите?
– А ты уже готова ехать домой?
– Не знаю. Я начинаю вспоминать кое-что.
– Очень хорошо. Я же говорил, что память постепенно восстановится, – врач осмотрел девушку, что-то опять черкнул в блокноте и, улыбаясь, сказал:
– Если все пойдет так же прогрессивно, то недели через две ты сможешь поехать домой. Но торопиться мы не будем, я хочу за тобой понаблюдать подольше. Я могу распорядиться, чтобы тебе принесли телевизор. У нас большая больничная библиотека, так что времени на скуку у тебя должно оставаться мало.
– Спасибо большое, – когда врач вышел, Лера изумленно посмотрела на мать. – Телевизор? – мама улыбнулась.
– У тебя вип-палата.
– Ого! Мы богаты, а я не помню. Мама, я чувствую, что должна вспомнить еще кого-то. Мне очень мешает эта незаполненная пустота в моей голове.
– Скорей, ты богата. У тебя есть счет в банке, я нашла код. Ты спрашивала, кого тебе нужно еще вспомнить. Есть человек, его зовут Джон… – женщина поведала ей все, что знала сама и о чем догадывалась, пытаясь восстановить равновесие в голове дочери.
– Мам, ты его видела?
– Нет, дочка, не видела, к сожалению.
– Может, тогда фото?
– Если оно и есть, то только в твоей квартире, и только ты знаешь, где оно лежит. Когда тебя выпишут, то домашняя обстановка поможет тебе заполнить твои пустоты.
– Замечательно, – тихо пробормотала девушка. В голове была каша, она никак не могла связать между собой звенья этой цепи. Даже отдельные фрагменты не мелькали в голове.
***
Джон помялся перед дверью. И, собравшись с духом, открыл запасными ключами квартиру Леры. Он изменился, с начала тура прошло меньше месяца, а он уже чувствовал себя выжатым. И подобное состояние, конечно, не было вызвано концертами. Его девочка просто в один прекрасный день перестала отвечать на телефонные звонки. И все попытки связаться были тщетны. Он чувствовал, что что-то произошло. И состояние квартиры подтверждало все его догадки. Пройдя внутрь, он осмотрелся, придя к выводу, что он первый, кто за долгое время посетил это жилье. Внешне ничего не изменилось, за исключением приличного слоя пыли. Он нашел лист бумаги и написал записку. Найдя в квартире телефон, он стал набирать все телефонные номера знакомых и близких. Они могли дать ему хоть какую-то информацию. Первой, кто ответила на его звонок, была Вера. Которая, как и все остальные, ответила только то, что знала. А знала она ничтожно мало. Но польза все-таки была, девушка дала точный адрес Лериной матери. Туда-то он и направился. Но и там результат был отрицательным. Дверь никто не открыл. А соседи сообщили, что уже два с половиной месяца она не появлялась дома. Что, скорее всего, они с дочерью и внучкой куда-то уехали, но никто не знал куда. Джон решил наведаться на старую квартиру, но и там его ждало разочарование. Он сел в машину и закурил, прокручивая в голове все возможные варианты. Что можно было предпринять и куда ехать искать свое сокровище. Мобильник противно завибрировал в кармане.
– Да, Марк.
– Здорово, как твои поиски?
– Никак. Ее нет дома, в квартире явно никто не появлялся, как минимум, месяц.
– Позвони друзьям.
– Звонил. Никто из ее друзей ничего не знает. Либо не хотят говорить, это вряд ли, конечно, но все же такой вариант возможен. Чует мое сердце, что-то случилось.
– А, может, она просто тебя бросила. А что, возможно. Денег ты ей оставил, квартиру подарил, что еще нужно?
– Марк, перестань. Ты же видел ее, она просто не такой человек и так не поступит. Я, скорей, поверю, что она к мужу вернулась, чем в то, что ты говоришь.
– А, может, они правда помирились? И теперь она всячески скрывается от тебя. А поговорить духу не хватает?
– Может быть.
– Ты когда возвращаешься? Через два дня концерт.
– Я уже заказал билеты, вылетаю ночью.
Джон навестил еще пару друзей, поинтересовался, где живут родители Макса, но этой информации ему тоже не дали. Сказали только, что они покинули этот город и теперь живут где-то у родственников в деревне, но адреса, соответственно, не дали, просто никто его не знал.
В душу закрадывалось сомнение, и от этого становилось хуже. Он решил использовать последний шанс – полицию. Там ему сказали, что никто не подавал заявления.
Дальнейшие действия были нецелесообразны. Стало ясно, что сам он не найдет ничего, и Джон решил наведаться сюда чуть позже, возможно, тогда что-то станет более понятным, чем сейчас. Хотя именно сейчас он почему-то уже был уверен, что Лера вернулась к Максу. Боль пронзала изнутри, отдаваясь легкими покалываниями в кончиках пальцев. Он закрыл уставшие красные глаза и обреченно выдохнул. Голова раскалывалась на миллионы маленьких кусочков и требовала аспирина. Заглотив таблетку, он повернул ключ и тронулся с места.
***
Валерия вот уже полтора месяца лежала в этой ненавистной ей больнице. Очень хотелось вернуться домой, но врач почему-то не спешил ее выписывать. Улучшения, конечно, были, голова не болела, передвигалась она теперь без проблем. Память почти вся восстановилась, за исключением незнакомца из снов. Этот промежуток ее жизни так и оставался для нее загадкой. Врач посоветовал после выписки уехать куда-нибудь отдохнуть в реабилитационных целях.
– Михаил Петрович, а мой отдых? Разве мне можно?
– Валерия, я постараюсь вам объяснить более простым языком. Ваша травма головы была не столь серьезна, и причин переживать уже нет. Я делал неоднократное полное обследование, собирал врачебные консилиумы. Мы все пришли только к одному диагнозу, учитывая произошедшие изменения в вашей жизни. У вас большое депрессивное расстройство, клиническая депрессия.
– Интересно, хотя я не удивлена. А разве ваш центр оказывает подобные медицинские услуги?
– Вы для нас исключение. К тому же, я пока не вижу необходимости переводить вас в другое медицинское учреждение. Дабы вы еще не закончили курс лечения, напрямую касающийся вашей травмы. Конечно, я при выписке напишу вам большую петицию о предосторожностях и тому подобное. Но вам в первую очередь нужно все-таки просто научиться жить без мужа. У вас заботливая мама, маленькая прелестная дочь. У вас еще вся жизнь впереди.
– Я знаю, Михаил Петрович. Спасибо вам за поддержку. Но для начала мне бы очень хотелось вернуть то, что принадлежит мне по праву. И неважно, какая информация будет содержаться в этом отрывке памяти.
– Восстановление произойдет само по себе, не торопите время и не мучайте свою и без этого больную голову. Вы и так слишком много добились за время пребывания здесь. Ладно, я пойду, Валерия. У меня еще много больных.
Вечером этого же дня после ужина девушка включила телевизор. Листая каналы, она заострила свое внимание на музыкальном канале, по которому транслировали концерт в рамках тура какой-то зарубежной группы. Исполнитель броской наружности с ярко-голубыми глазами пел для нее с телеэкрана медленную проникновенную композицию. Песня взяла за душу, и Лера решила посмотреть выступление. После непродолжительного просмотра в ее голове что-то перевернулось, загудело, и, как старый кинопроектор, стало воспроизводить отдельные кадры из пленки ее памяти, постепенно добавляя недостающие детали пазла. Она охнула и прикрыла рот рукой. Все вставало на свои места. Восстановив полностью всю картину, она продолжала смотреть концерт со слезами на глазах. В палату вошла медсестра и внимательно посмотрела на Леру.
– С вами все в порядке?
– Да. Я все вспомнила.
– Поздравляю! – она перевела глаза на экран и, улыбнувшись, добавила: – Да, очень часто музыка, которая играла важную роль в прошлом, подхлестывает сознание к восстановлению. Джон Дьюз. Мой старший брат увлекается их творчеством. По мне так тяжеловато, а вам как, нравится? – Лера перевела на нее красные глаза и тихо ответила:
– Джон, безусловно, самый красивый, – она попыталась выдавить из себя улыбку.
– Ох, что верно, то верно.
Ночью Лера видела старый сон с лабиринтом. Теперь силуэт стоял рядом, спиной к ней. Она обошла мужчину, но лица по-прежнему не увидела. В густых зарослях кустарника она разглядела ту самую дверь, отличающуюся от всех других. Слегка коснувшись пальцами, девушка открыла ее и вошла. Погружаясь в глубь воспоминаний связанных с Джоном с самого первого дня знакомства. Но чувство вины за смерть мужа, вытолкнуло ее обратно в центр лабиринта, не дав насладиться всеми моментами прошлой жизни.
Глава№22
«Сижу я сегодня у моря одна.
Волна на волну набегает,
На берег летит
За волною волна
И на берегу умирает.
Но даже и мертвые волны назад
В свое возвращаются море,
И в нем воскресают
И снова кипят,
И снова для берега-горе.
Вот так же не знает покоя душа:
Все мысли,
Как волны, несутся,
Всей жизнью дыша
И всей смертью дыша,
О берег души моей бьются.
И что ни волна, то мысль о тебе,
Ты морем бескрайним
В моей стал судьбе»
Валерия сидела на песчаном пляже Атлантического океана. Яркое полуденное солнце припекало, но с океана дул свежий ветер, и прохлада февраля ощущалась. В ее поле зрения попадались прогуливающиеся пары и любители дневного бега, которые выбирали пляж для тренировок и разминки, любители солнышка просто балдели на плюшевых пледах, кто с книжками, кто просто любовался красотами побережья. Лера пришла сюда подумать и, возможно, сделать набросок очередного рисунка. Ее длинное воздушное платье цвета слоновой кости раздувал морской ветер, она отдыхала телом и душой, пытаясь освободиться от плена прошлого, которое не давало ей спокойно дышать.
После выписки из больницы, Лера вернулась домой к маме. В подаренную квартиру она решила не ходить до тех пор, пока не она восстановит силы. Новый год отметили скромно: в семейном кругу. Лина еще была маленькой, и это был ее первый Новый год, да и Лера сама еще полностью не пришла в себя. Сразу же после праздников, по наставлению врача, мама оформила дочери путевку в подмосковный оздоровительный пансионат на две недели. Там было ужасно скучно и не было ничего интересного. Кроме релаксирующих процедур, Лера для себя ничего не почерпнула. По возвращению из, несомненно, хорошего пансионата, Лера решила больше никогда не позволять матери выбирать место отдыха в одиночку. Хандра девушки, конечно, не закончилась, хотя она и пила горстями все прописанные препараты, и мама все-таки настояла на ее дальнейшем отдыхе. Выбор пал на США, Лера, почему-то с уверенностью заявила, что хочет провести свой лечебный отдых именно здесь. К тому же она знала язык, а это очень облегчало общение с людьми, нежели в других странах. Маленький городок штата Флориды она нашла в интернете и решила, что посетит именно его.
Она все еще тяжело переживала о гибели мужа, понимая, что подобные раны никогда не затягиваются. Джон так и оставался за чертой, которую она провела. Она решила на время оставить его в прошлом, именно поэтому она переехала из новой квартиры, всячески отодвигая все, что с ним связанно. Ей просто необходимо было заново обрести себя, дать себе возможность сделать шаг вперед и продолжить жить дальше. Здесь, вдали от дома, тяга к нему усиливалась с каждым очередным дождем, но совесть ей не позволяла быть с ним рядом. Из-за нее погиб близкий человек, и сейчас она это очень живо ощущала внутри своей головы, сердца и души. Нужно было что-то менять, но она не могла до конца понять что же.
Прервав ее мысли и творческие мучения, со спины к ней подошел молодой человек в красных спасательных шортах и такого же цвета куртке.
– Здравствуйте, – она повернула голову и вежливо ответила: – Здравствуйте.
– Пытаетесь изобразить штиль? В такую-то погоду? Когда океан просто бунтует, – он дружелюбно улыбнулся и присел рядом. Он был очень хорош собой: высокий, мускулистый, кожа отливала бронзой, волосы от постоянного солнечного света выгорели и стали почти белыми. Его обворожительная улыбка и ярко-голубые глаза напомнили ей о Джоне.
– Да, но, чувствую, что у меня ничего не выйдет.
– Вы неплохо рисуете. Я Роберт Томсон, – он протянул руку, которая была просто огромная.
– Спасибо. Валерия, – она ответила на рукопожатие и улыбнулась в ответ. – Вы спасатель?
– Да, уже пару лет. У Вас очень необычное имя и акцент для здешних мест.
– Вы совершенно правы, Роберт, я не местная, я здесь отдыхаю.
– О, тогда Вы сделали правильный выбор. Городок у нас маленький, но он очень подходит для отдыха. Нет суеты, все тихо и спокойно. Правда, я тоже не отсюда родом, но я люблю этот город, как родной.
– А Вы откуда?
– Я из Грин-Бей, штат Висконсин, рядом с озером.
– Мичиган?
– Да, а Вы откуда?
– Вы, наверное, будете удивлены, но я из России, – Роберт приподнял брови в изумлении.
– Да, я действительно поражен, Вы неплохо владеете языком.
– У меня был хороший учитель.
– У Вас хорошее произношение для иноязычного человека. Если бы Вы мне сообщили что вы из другой страны, я бы подумал, что из другого штата, не более.
– Значит, не все так плохо, как я думала.
– Сегодня хорошая погода.
– Мне кажется, здесь не может быть плохой погоды.
– Не скажите. Летом здесь очень жарко, а зимой очень дождливо. А сегодня тепло и сухо. И работать легче.
– Ну, и как, у Вас много клиентов? – шутя, спросила девушка.
– Нет, слава богу. На пляж чаще ходят отдыхать, чем купаться, да и не сезон сейчас.
– Странно, мне кажется, если бы я здесь жила, я бы ходила плавать каждый день.
– Скорее всего, все характеризуется тем, что океан в шаговой доступности. Поэтому коренные жители сюда редко приходят, особенно зимой. Валерия, Вы любите плавать?
– Можете называть меня Лерой. Да, плавание – одна из моих страстей.
– Как эта? – он кивнул в сторону папки с набросками.
– Да, точно, – Лера искренне засмеялась.
– Может, тогда искупаемся, вода не очень холодная, я уже сегодня проверял.
– Нет, спасибо, может, как-нибудь, в следующий раз. К тому же, мне пора идти, – сказала она, вставая с песка. – Приято было познакомиться, Роберт, надеюсь, еще увидимся.
– Если Вы еще сюда придете, то обязательно встретимся. Я уже жду встречи, – Лера мило улыбнулась и, взяв туфли, побрела вдоль пляжа, пытаясь сориентироваться.
Лера снимала комнату в небольшом доме возле пляжа. Владельцами были молодые люди: брат с сестрой и их подруга, денег катастрофически не хватало: образование, налоги, прочие расходы. Поэтому они периодически сдавали одну-две комнаты, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. С девушками Лера сразу нашла общий язык. Веселые, приветливые, жизнерадостные, вселяли оптимизм и заражали своим позитивом. Девушки были примерно одного возраста, и, как оказалось, у них было много общего.
Лера вошла в дом и увидела Тома. Он был высок, худощав, имел темно-русые волосы и карие глаза.
– О, привет, соседка.
– Привет, Том.
– Как прогулка? – он улыбнулся и предложил ей стакан сока.
