Текст книги "Человек с картинки (сборник)"

Наташка

Парень быстрой походкой шел по асфальтированной дорожке вдоль дома. На улице уже вечерело. Наспех распахнув старенькую дверь подъезда, он с легкостью взбежал на два этажа вверх и позвонил в знакомый потертый звонок.

Дверь открыла девушка.

– Ты… – Маргарита устало посмотрела Никите в глаза, – Ну, заходи, раз пришел.

Развернувшись, она скрылась на кухне, и Никита, скинув куртку и ботинки, последовал за ней.

Маргарита стояла у стола и сосредоточенно резала салаты. Наташка крутилась рядом, здесь же, бегая вокруг стола, пытаясь ухватить с него что-нибудь и звонко восклицая:

– Мама, а что это такое?

– Зайка, – Маргарита улыбнулась, посмотрев на девочку, – Посмотри, кто пришел.

Девочка оглянулась, взмахнув двумя хвостиками, завязанными на ее маленькой хрупкой головке, напоминавшей головку какого-то яркого весеннего цветочка. Она явно не слышала звонка в дверь, поглощенная возней на кухне, но увидев Никиту, тут же забыла про все свои занятия. Глазки ее округлились и заблестели, и, подпрыгнув, она кинулась к Никите:

– Папа!!

Никита поймал девочку, подхватив, поднял ее к своему небритому лицу и чмокнул в светлую макушку.

– Привет, Наташка.

Маргарита продолжала спокойно резать салаты, ни разу не повернув головы в сторону гостя.

– Никита, только недолго, слышишь? Скоро должен прийти Дима.

– Да, я понял, – Никита зачарованно глядел на Маргариту, склонившую голову над столом. Затем он перевел взгляд на Наташку и расплылся в ласковой улыбке:

– Ну что, куда пойдем? К тебе в комнату? Не будем мешать маме готовить угощение. У них с дядей Димой, видимо, какой-то праздник.

Наташка радостно обхватила шею Никиты ручонками:

– Пойдем!

Бросив еще один взгляд на Маргариту, по-прежнему не удостаивающую его вниманием, парень понес дочку в детскую.

– Ну, и чем ты сегодня занималась? – спросил он, когда уже поставил Наташку на пол, – Давай рассказывай.

– Я? Я рисовала! – глаза малышки сияли, – Хочешь, я тебе покажу?

– Конечно, хочу. Ну-ка, давай сюда, будем скорее смотреть. Что там?

– Это, – Наташка предъявила отцу первый листок, – Это медведь.

– Медведь? А почему он у тебя красный, Наташка?

– Ну не могут же все медведи быть бурыми. Сам посуди, это же скучно. Должно же быть что-нибудь яркое. К тому же, медведь любит малину, – рассуждала Наташа, – И он сможет приманить к себе больше ягод, если будет таким же красным, как они.

Никита смеялся.

– А это что?

– Это лошадь.

– Фиолетовая?

– Ну, да.

Никита радостно улыбался. Он был так счастлив, как не мог быть больше нигде на этой планете, он почти полностью окунулся в самозабвенное море счастья. Почти.

– Никита, пора, – в дверях стояла Маргарита, – Собирайся.

Никита не заметил, как за разговором с Наташкой прошел целый час. Вздохнув, он повиновался – лучше не спорить.

– Что, даже не дашь мне увидеться с мужем? – тихо спросил Никита уже в прихожей, – Просто поздороваться? На пять минут.

Маргарита глядела в пол.

– Иди, Никита. Тебе пора идти.

– Значит, нельзя, – Никита задумчиво изучал девушку, – Нельзя… Ладно, хоть привет передавай. Что, какое-то событие? Ну, годовщина или еще что?

Девушка поджала губы и положила руку на дверную ручку:

– Прошу тебя, Никита, иди.

– Ладно, – Никита распахнул дверь, – Я уйду. Как хочешь. До скорого.

– Пока, папа!!

– До встречи, Наташа.

Тряхнув волосами, Никита пробежал по ступенькам старенькой лестницы и, толкнув дверь, вышел на улицу, уже всю окутанную осенними сумерками.

Наташа! Никита шел и не мог не думать о ней. Наташка, маленький ребенок, его ребенок, была самым дорогим, что у него осталось. Больше, он считал, в его жизни не было ничего. Раньше в его жизни был еще один дорогой человек, но он, Никита, обидел его, обидел и потерял. Потерял по собственной глупости, теряя, не осознавал, как сильно любит этого человека, и теперь обратный путь был уже закрыт, и теперь Маргарита всегда была для него такой – сухой и молчаливой, старающейся не смотреть ему в глаза. Он боялся, что скоро даже забудет, как выглядят эти глаза, и грустил, что не мог в них ничего прочитать, понять, что Маргарита думает о нем, поскольку она никогда на него не смотрит.

И теперь, вечерами, после работы, Никита выходил на прогулку и бесцельно шатался по мокрым улицам, один. Каждый день ему хотелось только одного – бежать в знакомую квартиру, обхватить руками маленькую дочку, увидеть Маргариту и не застать дома Диму, чтобы не встречаться с ним глазами. Зачастую взять себя в руки и не ходить не удавалось – Никита боялся надоесть, рассердить Маргариту частыми визитами, но сделать с собой ничего не мог, и после некоторого времени скитания под дождем приходило решение, от которого сразу в груди становилось легко: «Пойду!», и ноги сами несли Никиту к знакомой улице, к знакомому дому. Он знал, что Маргарита не обрадуется его приходу, и Дима, если окажется дома, будет смотреть угрюмо, но он увидит счастье в глазах Наташки – и этого ему было достаточно. Наташка стала единственным смыслом его жизни, Никита пытался заставить себя смириться с тем, что потерял Маргариту, и, как ему казалось, у него получалось, и сердце его, живое и бесконечно тоскующее, было заполнено Наташкой.

– Тебе не кажется, что ты зачастил к нам? – Маргарита стояла на пороге квартиры, скрестив руки на груди.

– Я пришел повидать свою девочку, – Никита пристально смотрел на девушку и вдруг понял, что сам не знает, кого имеет ввиду – Наташку или Маргариту.

– По-моему, было бы лучше, если бы ты встречался с ней раз в неделю, – Маргарита даже сейчас не смотрела на него, – Мы выделим тебе день, когда ты сможешь с нею видеться, и ты будешь забирать ее куда угодно, гулять с ней хоть целый день, но только не сидеть каждый вечер в нашей квартире.

– Тебе так не хочется меня видеть? Да ну? – глаза Никиты, устремленные на Маргариту, стали жесткими, – Я не верю.

– Никита, уходи.

– Почему? – Никита начинал сердиться, – Ты ответь мне – почему? Тебе действительно так не хочется меня видеть? Или, может, наоборот – слишком хочется, а? Давай, говори! Ты глазки на меня подними и ответь.

– Что ты несешь, Никита! – Маргарита повысила голос, в ее интонациях зазвенели нотки гнева, – Уходи!

– А почему же ты так сердишься? Я задел тебя за живое? Боишься признаться себе в том, что не забыла меня? Просто не можешь простить.

– Никита, – Маргарита старалась сохранять спокойствие, – Я прошу тебя, уйди.

– Уйти? – Никита поднял брови, – Нет, я никуда не уйду. Даже несмотря на то, что ты так хочешь. Я хочу видеть своего ребенка. Раз в неделю – это слишком мало для встреч с дочерью. Разве ты сама не знаешь, что девочка нуждается во мне? Не веришь – спроси ее.

– У нас есть Дима, и Наташа любит его.

– Дима? Замечательно, – Никита пытался не терять самообладания, но у него слабо получалось, внутри у него все кипело, – Это прекрасно, что она с ним в хороших отношениях, но отец ее я, и этого никто не отнимет. Девочке нужен отец, а Дима, каким бы распрекрасным он не был, никогда им не станет.

Маргарита качала головой и метала по сторонам яростные взгляды, от которых словно бы разлетались, рассыпались молнии, глаза ее блестели от слез:

– У нас семья, понимаешь? Семья! Она только наша, и кем бы ты ни был, места для тебя здесь нет! Как ты смеешь вмешиваться в мою семью? Тебе не удастся ее расколоть.

– Конечно, – Никита уже не мог остановиться, – Я плохой, я порчу картину счастливой семьи! Зачем отец, когда есть Дима? Все любят Диму! Наташа любит Диму, ты любишь Диму… Только правда ли это? Наташа, может, и любит – не спорю. Она ребенок. А вот ты? Неужели его любишь ты? Не поверю. Никогда не поверю! Любишь его? Говори – любишь?

Маргарита плакала:

– Это не твое дело!

– Не можешь ответить? А это уже интересно. Рассуди, не может быть такого, чтобы ты его любила. Ты вспомни, какие слова ты мне говорила, какие слова… Когда мы были вместе… Шептала… Помнишь?

– Убирайся к черту, Никита!

– Нет, нет, – Никита схватил девушку за руку, – Ты вспомни! Вспомни, как клялась, что любишь меня. Было? Такие слова… Неужели после таких слов так просто все могло пройти, и ты можешь сказать мне, что любишь Диму? Не верю, Маргарита, не верю. Ты не такая.

Никита остановился, желая перевести дух. Он все сказал. Успокоившись, он протянул руку и осторожно провел ею по волосам Маргариты.

– Не трогай меня, – слова слабо слетели с ее губ. Девушка тихо плакала, слезы градом катились по ее щекам. Она отняла свою руку, вытащив кисть из его ладони, – Не прикасайся ко мне.

Никита попытался вытереть ей слезы, но Маргарита отвернулась:

– Нет.

– Не плачь, – голос парня уже был мягким, – Прости меня. Ну когда же ты наконец простишь меня? Я не верю, что этого не будет, просто не может не быть. Не надо плакать. Я просто хочу, чтобы ты поняла, что не права, говоря, что нас больше нет. Мы есть. И будем всегда. Наши души – понимаешь? – навсегда объединены, они никогда не разлучатся, навсегда сойдясь в этом маленьком человечке, – Никита кивнул на Наташку, выглядывающую из-за маминой спины, – Ну, Маргарита, – Никита говорил уже почти ласково, – Неужели ты не впустишь меня в квартиру, и мы так и будем стоять на пороге.

– Не впущу, – голос Маргариты ослабел, глаза ее смотрели в пол, – Я хочу, чтобы ты ушел.

– Что тут такое творится? – наконец подала голос Наташка, – Папа, почему ты не входишь? Мама, ты что, плачешь?

– Да вот, дочка, – Никита перевел взгляд на девочку, – Мама не впускает меня в квартиру.

– А ты не настраивай ребенка против меня! – Маргарита резко подняла глаза на своего собеседника, снова разозлясь, но, не успев взглянуть на него, снова отвернулась, – Убирайся, убирайся вон! Возьми Наташу и иди с ней на улицу, только следи за ней, чтобы ничего не случилось, и чтобы к девяти часам она была дома! К приходу Димы.

– Хорошо, – Никита улыбнулся и с теплом посмотрел на ребенка, глаза его блеснули, – Слышишь, Наташа? Пойдем гулять?

– Пойдем! – Наташка радостно подпрыгнула.

– Тогда одевайся.

– Одеваюсь! Папа, а ты придешь ко мне на День рождения?

– Конечно, приду, – Никита с интересом перевел взгляд на Маргариту, – Как не прийти. Да, Маргарита? Наташка меня приглашает!

– Приглашаю!

Глаза Маргариты смотрели в пол.

– Идите, Никита. Будь осторожен и не забывай – не позже девяти.

Наташка оделась и, взяв своей маленькой ручонкой большую сильную руку своего папы, потащила Никиту на улицу. Так, держась за руки, они неспеша пошли по аллее.

– Папа, – спросила Наташка, – почему ты не живешь с нами? Ведь это же неправильно – когда папа и мама живут в разных местах. Они должны быть вместе!

– Знаю, – согласился Никита, – Я тоже так думаю. Так должно быть, но в жизни иногда бывает по-другому. Не всегда все происходит так, как нам хочется.

– Почему?

– Потому что так устроена жизнь. Я бы очень хотел жить вместе с вами, но мама живет с дядей Димой.

– Так ты боишься дядю Диму? – Наташка посмотрела на отца снизу вверх, – Не бойся его, он хороший, добрый такой. Вы подружитесь, и он разрешит тебе остаться.

– Нет, Наташа, к сожалению, так нельзя.

– Почему?

– Понимаешь, все мамы живут либо с папами либо с какими-нибудь дядями. Твоя мама живет с дядей Димой, а значит, не будет жить со мной. Она не может жить и со мной, и с ним, так никто не делает.

– Значит, либо ты, либо дядя Дима? Нет, тогда мама не разрешит тебе остаться. Дядя Дима не согласится жить в другом месте.

«Еще бы», – подумал Никита, – «Разве кто-то откажется от такого сокровища, как Наташа и Маргарита? И Дима ни за что не откажется. А ведь это все могло бы быть моим, но я сам потерял все это по своей же глупости. Наивно надеюсь все вернуть, но прекрасно знаю, что это невозможно. Так не хочется верить, что счастье навсегда ускользнуло из рук, однажды упущенное может никогда больше не вернуться. Я только мучаю сам себя да мешаю жить Маргарите. Она права, что я не имею права вмешиваться в ее дела. В ее семью. Она ведь ничего плохого мне не сделала, я сам обидел ее, и не мне ее осуждать за то, что она не может простить меня уже почти четыре года. Безусловно, Наташа – моя дочь, она всегда ею будет, но то, что в чертах ее лица угадываются черты лица Маргариты, не обязывает Маргариту тоже принадлежать мне. Я портил ей жизнь раньше, продолжаю портить и сейчас. Это неправильно, мне пора отойти в сторону. Умом понимаю, а поделать с собой ничего не могу. И Димка – он ведь ни в чем передо мной не виноват, он не разлучал меня с Маргаритой, он появился после того, как она бросила меня – беременная! – бросила меня – просто оказался рядом в нужное время, помог ей, поддержал… и полюбил. Вот и все. А мой поезд ушел. И бесполезно пытаться его догнать. Что делать – неизвестно, но как-то жить надо.»

Они немного помолчали.

– Папа, ты ведь правда придешь ко мне на День рождения? – спросила Наташка.

– Конечно! Четвертого ноября буду у тебя, так и знай. Даже если пойдет дождь и затопит всю улицу.

– Даже так? Честно-честно?

– Честно-честно.

– Ой, смотри – горка! Давай покатаемся?

– Давай!

Девочка кинулась к детской площадке, Никита побежал за ней. Как всегда, вечер с Наташкой пролетел незаметно, и пришло время отводить ее домой.

Уже у самого подъезда они встретили Диму.

– Гуляете? – парень погладил Наташу по голове, – Пора домой, да? Мы пойдем, Никита.

– Да ладно, – Никита кивнул на дверь, – Я с вами, провожу до квартиры.

– Не надо, – серьезные Димины глаза внимательно посмотрели в Никитины-ясные, – Дальше мы сами.

– А что такого? – Никита не спускал глаз с Димы, который взял Наташу за руку, – Да я не буду в квартиру заходить, просто провожу.

– Нет, – Дима был тверд, – Спасибо, что погулял с Наташей, заходи как-нибудь, а мы пойдем домой. Счастливо, Никита.

Бросив взгляд на сомкнутые руки Димы и Наташи, Никита развернулся, скрывая горькое негодование, и пошел обратно – по аллее, где еще совсем недавно гулял с Наташкой, аллее, которая даже потемнела от горя, или просто и до нее добрался осенний вечер. «Понятно», – думал Никита, – «Просто ему не хочется, чтобы я лишний раз встречался с Маргаритой. Обижаться не на что.»

Все последующие дни Никита скитался по улицам и грустил. Жил он один, и особенно тоскливо становилось по вечерам – тут его товарищем была лишь тишина, которую не интересовали его переживания. Поделиться было не с кем.

Но четвертого ноября Никита твердо решил, что так дальше продолжаться не может. Все будет хорошо! И все изменится сегодня же.

Парень находился в хорошем расположении духа уже с утра, и несмотря на сырость дня, сегодня даже склизкие улицы не могли испортить ему настроение. Оно сохранилось и до вечера, и после работы он радостно бежал по знакомому маршруту поздравлять дочку с Днем рождения.

Едва Маргарита приоткрыла дверь, как он влетел в квартиру, как к себе домой. Чмокнув и одну, и вторую, освободил руки – Наташке он вручил большого плюшевого медведя, молодой маме – огромный букет цветов. Он кружился по квартире, словно сам был ребенком, под радостные визги Наташки, под ошеломленным взглядом Маргариты.

Повозившись с Наташкой, Никита прибежал на кухню вслед за Маргаритой и подсел рядом, приобняв ее.

– Подумать только, нашей дочке уже четыре года, – тихо, почти шепотом произнес он, – Спасибо тебе, – Никита поцеловал ее в щеку, – Четыре года. Словно не было их. Что изменилось?

Маргарита поежилась:

– Никита, не начинай все сначала.

– А почему, почему нельзя начать все сначала? Что служит помехой? Дима?

– Никита, не порть мне настроение хотя бы в день рождения моего ребенка.

– Нашего ребенка.

Они твердо посмотрели друг другу в глаза.

– Папа, – на пороге появилась Наташа, – Ты придешь к нам на Новый Год? Мама, папа придет к нам на Новый Год?

Никита заулыбался:

– Тебе все праздники подавай. Это еще нескоро.

Маргарита сбросила Никитину руку со своего плеча и встала:

– Это уже известно. Боюсь, что твой визит к нам невозможен. Скорее всего, мы поедем к моей сестре на Новый Год.

Никита оторопел:

– Это еще зачем?

– Для разнообразия, – невинно отозвалась Маргарита, – Что все время дома сидеть? К тому же, я давно не видела Глашу.

– И обязательно нужно увидеть ее именно в Новый Год?

– Почему нет? Вместе веселее.

Никита сердился:

– Оставь тогда Наташку мне, а сама езжай куда хочешь.

– Вот еще. Мы поедем все вместе, без тебя: я, Наташа и Дима.

– Не забывай, это и мой ребенок тоже! Почему ты увозишь его от меня? Почему ты без меня решаешь вопросы о том, где будет находиться Наташа? Ты не можешь так поступить!

– Ошибаешься, – Маргарита была спокойна, – Она живет со мной, а не с тобой. Ты и так с ней достаточно видишься, я тебя не обделила. А мы с моей семьей вправе поступать так, как нам угодно. А ты в круг моей семьи не входишь. Так что мы спокойно решим интересующие нас вопросы и без тебя.

– Папа, – Наташа растерянно переводила глаза с отца на мать, – Мама, не надо ссориться. Когда мы сядем за стол?

– Да, за стол действительно пора, – язвительно сказал Никита, глядя на Маргариту, – Дяди Димы еще нет, так что, к сожалению, придется сесть без него.

– Дима скоро придет.

– Да ну? А зачем он нам нужен? По-моему, День рождения дочери нужно отметить в тесном кругу – родители и ребенок. А посторонние нам ни к чему.

– Дима не посторонний!

– Правда? А кто же он – папа или мама?

– Не смей так говорить, Никита!

– Да ладно, Маргарита, не злись. Как ты можешь сердиться, у дочери День рождения. Это очень плохо, что мама сердится, да, Наташка? Давай-ка, мой ручки и за стол. Сейчас мама поставит нам угощение.

– Прекрати, Никита!

– А что я такого сказал? Ребенок хочет за стол, я всего лишь слушаю ребенка. Разве это неправильно? Я не считаю, что нужно ждать дядю Диму. Вы и так видите его каждый день, а вот у меня встречаться с ним нет ровно никакого желания. Пойдем, Наташа. Садись вот здесь. Маргарита, ты не собираешься присаживаться? Нет, дядя Дима – это одно, но мы ведь не можем сидеть без мамы. Не расстраивай дочь! Ты совсем ее не слушаешь. Кстати, о Новом Годе. Наташа не хочет ехать к тете, она же сказала, что хочет провести Новый Год с нами. Так что ты не права, что хочешь ее увезти. Так ведь, Наташа?

– Не впутывай сюда ребенка!

– А почему? Разве ребенок – не человек? Я же говорю, что ты ее не слушаешь. Нет, Маргарита, Дима не справляется с ролью отца, вы плохо ее воспитываете.

Маргарита плакала:

– Будь проклят тот день, когда я легла с тобой в постель, Никита!

– Почему? – Никита не сводил глаз с девушки, – Тебе что-то не понравилось? Дима лучше?

– Дядя Дима пришел! – Наташкины глаза блестели растерянностью и испугом.

В кухню вошел Дима.

Маргарита плакала.

– Понятно, – голос Никиты был холодным, – Я пойду, пожалуй.

Развернувшись, Никита вышел из кухни в коридор. Там его догнал Дима:

– Подожди!

– Чего ты хочешь? – Никита равнодушно посмотрел на парня, – Ты видишь – я ухожу. Чем ты недоволен? Я иду домой, не буду мешать тебе и твоей семье отмечать праздник – День рождения ребенка, которого ты считаешь своей дочерью.

– Прекрати!

Взгляд Димы сверкал холодным бешенством. Никита впервые видел злость в глазах этого доброго, всегда спокойного человека, а потому вздрогнул и застыл от неожиданности, уставившись в его глаза.

– Прекрати это, слышишь? Наташа – твоя дочь, я понимаю. Ты хочешь с ней видеться – это я тоже могу понять. Но ты постоянно доводишь до слез Маргариту, а это уже не входит ни в какие рамки! Я не позволю с ней так обращаться, она заслуживает самого лучшего к себе отношения! Мне надоело, что ты пользуешься нашей добротой. Я понимаю, что у тебя остались чувства к Маргарите, но так сложилось, что она со мной, и нужно с этим смириться. Я прекрасно тебя понимаю, но всему есть свои пределы…

– Понимаешь? – Никита снова начал сердиться, – Ты меня понимаешь? Ты будешь рассуждать о моих чувствах? Маргарита моя, и ребенок тоже мой! А то, что она вышла замуж за тебя, а не за меня – это всего лишь стечение обстоятельств. Я был дураком, я совершил ошибку, оступился, а ты воспользовался этим и отнял у меня все самое дорогое. И теперь будешь рассуждать о моих чувствах?

– О чем ты говоришь? Маргарита любит меня!

– Любит? – Никита был взбешен, – С чего ты взял, что она тебя любит? Это она тебе так сказала? А знаешь, что она говорила мне, пока мы еще были вместе? Знаешь? Этого она тебе не рассказывала? А она не забыла, она помнит, я знаю, что она не могла такое забыть! Тебе пересказать?

– Убирайся вон, Никита!

Никита не стал спорить. Метнув презрительный взгляд, он просто развернулся и пошел. Выйти из квартиры он не успел – за рукав его схватила подбежавшая Наташа.

– Прости, солнышко. Я не могу остаться, нужно идти. С Днем рождения!

– Папа… – обхватив ногу своего папы, Наташка крепко прижалась к Никите.

– Наташка, – Никита ласково погладил ее по голове. Его сердце разрывалось от нестерпимой нежности к своему ребенку, – Наташка… Я тебя люблю.

– Папа, – Наташка не отпускала его ногу, – Я бы так хотела, чтобы мы все жили дружно! Мы все. И все вместе встретили Новый Год – я, ты, мама, дядя Дима и Антон.

– Антон? – Никита насторожился, – Кто такой Антон?

– Ты не знаешь? Ах да, я тебе не говорила, – девочка гордо задрала головку, подняв глаза на Никиту, – Антон – это мой будущий брат.

– Брат?

– Ну да. Правда, мама говорит, что до Нового Года он не родится, только после, к весне, но я все-таки надеюсь – а вдруг? Ему ведь, наверное, хочется увидеть нас всех пораньше! Он тогда успеет встретить Новый Год с нами. Конечно, он будет маленьким и не будет знать, что это такое, но ведь это не беда, я ему про все расскажу, все-все…

– Брат??

– Никита, тебе пора идти, – Дима, молчавший по ходу всего этого разговора, подал голос. Он твердо посмотрел Никите в глаза, – И не буянь. Маргарита легла, она плохо себя чувствует.

Никита выдержал этот взгляд:

– Пока, Наташка. Еще раз с Днем рождения. Ты теперь большая и можешь сама звонить мне по телефону. Увидимся.

Парень, не оглядываясь, спустился по лестнице и вышел из подъезда. Резкий поток холодного воздуха, ударившего его по щеке, заставил Никиту поежиться. Запахнув куртку поплотнее и вжав голову в плечи, он свернул на аллею и нервными шагами направился домой.

Гнев душил Никиту. Брат, брат! Скоро на свет появится еще один ребенок, которого Наташка будет любить, который еще раз подтвердит, что все они – семья, потому что Наташа примет малыша как брата, а Маргарите и Диме он станет сыном. Все будут о нем заботиться, все будут его любить. Да, это семья, все они – это семья. Все, кроме него. Он не имеет к ним никакого отношения. Можно прожить и без него! Да, он нужен Наташке, но как бы он ни старался, он не мог стать частью этой семьи, для него в ней не было места. И злость его была бессильна.

Он нужен Наташе.

Никитин шаг сменился на бег.

Но он не нужен Маргарите!

Маргарита носит ребенка. Не его ребенка!

Эта мысль не давала Никите покоя, день за днем она неотступно вертелась в его голове.

Скоро, скоро родится ребенок. Скоро, скоро окончательно рухнет его, Никитин, мир, обвалившись с последними угасающими надеждами.

Беременность Маргарита переносила тяжело. К тому же, она была нездорова, а потому все больше времени проводила лежа в постели. Плохо чувствовала она себя даже в сам Новый Год. Они все-таки не поехали к Глаше, и Никита отмечал праздник у них.

Радости новый год не прогнозировал. Девушке становилось все хуже и хуже.

Появление ребенка ожидали в начале весны.

Но и первое весеннее солнце не принесло добра. Маргарита не пережила родов, и в этот день, второго марта, когда она умерла, мир для Никиты застыл, он просто перестал двигаться и дышать и стал напоминать размытую картину, по которой двигалось только одно яркое живое пятнышко – Наташа.

Как Никита пережил похороны, он не помнил. Он хорошо помнил только то, что было потом – как они сидели на кухне квартиры, где еще совсем недавно жила Маргарита – живая и красивая – с Димой и Наташей.

Никита сидел, держа на руках дремавшую Наташку, баюкал ее, крепко прижимая ее к себе – своего ребенка, своего птенца, единственного родного и горячо любимого человечка.

Дима сидел, облокотившись руками на стол, обхватив руками голову.

– Никит, слышишь? Ты, знаешь что? – перебирайся к нам.

Никита поднял на Диму непонимающий взгляд:

– Я, к вам? Это как? Я и так у вас.

Дима внимательно смотрел ему в глаза:

– Нет, насовсем.

– Насовсем?

– Ну да. А что такого? Маргариту мы потеряли. Это наша общая потеря. Нам в жизни больше нечего делить. Так к чему дальше ссориться? Лучше пережить горе вместе. Не так одиноко. И Наташке ты нужен.

Дима горько усмехнулся:

– Может, даже поладим. Что скажешь?

Никита глядел ошарашенно:

– Поладим! Дима, я… я переберусь к вам. Прямо сегодня. Пойду схожу за вещами, – Никита поставил Наташку на пол, – Будешь ждать?

Девочка кивнула, глядя на него снизу вверх заплаканными глазками.

– Я быстро, – Никита встал и подошел к дверям кухни. На пороге обернулся, – Дима! Спасибо.

– Да ладно, чего там, – Дима по-прежнему сидел, устало облокотившись на руку, – Мы ведь все-таки семья. Давай скорей, и осторожнее там, ночь почти.

– Ладно.

Никита снова подошел к Диме и задумчиво протянул ему свою ладонь. Молодые люди пожали руки и посмотрели друг другу в глаза.

– Я скоро.

– Может, завтра вещи принесешь? К чему сейчас, на ночь глядя? Хочешь, оставайся ночевать, а завтра все перенесешь.

– Да нет. Не хочу затягивать. Я скоро. Уложи пока Наташку.

Никита бросил взгляд на девочку:

– Ложись спать. Приду, расскажу сказку.

Накинув куртку, Никита быстро вышел на улицу и пошагал по знакомой аллее к ненавистному дому, где он все время был один, но сегодня, он знал – в последний раз.

На улице было уже совсем темно, и людей почти не осталось. Горели фонари.

«Маргарита, Маргарита», – мысли тихо роились в голове и измученного парня, – «И почему все так вышло? И почему для того, чтобы обрести семью, чтобы достичь обыкновенного человеческого счастья, чтобы познать радость отцовства и чтобы понять, что человек тебе не враг, а друг, нужно заплатить за это такую дорогую цену? Для чего нужна была твоя смерть? И почему так получается, что если бы этого не произошло, то примирение бы никогда не наступило? Все так глупо, все очень глупо вышло, Маргарита! Но – я клянусь тебе – я буду оберегать всю жизнь Димку и Наташку. И никогда не забуду тебя. Я всю жизнь буду любить тебя, тебя и твою семью, ставшую моей. Ты веришь мне? Ты простила меня, Маргарита?»

Никита спешил домой. Он шел один по ночной улице, горечь потери жгла ему грудь, но при этом на душе его было спокойно. Он знал: Маргарита верит ему. Маргарита простила.

2006 г.