Текст книги "Р'оук. Долина (СИ)"

Автор книги: Анастасия Арчибасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

10

Колтерн, как ни удивительно, обладал самым маленьким кладбищем по сравнению с городами с подобной численностью населения. Официальный некрополис занимал площадь едва ли большую, чем кладбище маленькой провинциальной деревушки. И дело было не в низкой смертности населения. И не в малом количестве жителей на единицу площади.

Зато порт города имел полное право называться питомником плотоядных животных. Такое количество прикормленных акул нельзя было встретить на протяжении всего побережья. Едва на город опускалась ночь, хищные рыбы прибрежных вод начинали кружить по акватории, практически вплотную подплывая к пирсам, ожидая очередной кормёжки.

Не редки в городе (в основном близко к окраинам) и стихийно возникшие захоронения. Если бы кому-нибудь пришло в голову перекопать весь Колтерн, то костей хватило бы на то, чтобы вымостить мостовую средней протяжённости.

Наведение порядков в таверне «Мохнатый гном» шло полным ходом. В уборке участвовали почти все. Трактирщик Бруф пытался оценить ущерб, между делом собирая уцелевшую чудом посуду, но к чудесам природа была не расположена. По четким и ясным ругательствам без труда можно было пересчитать поломанные столы и лавки, а так же вычислить метод их утилизации с использованием естественных отверстий Имперцев, и непосредственного виновника разрухи – Орлана. Маг занимался сокрытием останков. Сокрывал он их в камине, с использованием заклинаний огненной стихии. Самая грязная работа по отмыванию от крови всех поверхностей досталась Р’оук, на вопрос: а почему не Хони Маг, молча, ткнул пальцем в бледно-зелёного ученика, мужественно борющегося с рвотными позывами.

– Куран, ты же маг? – натужно сопя, произнесла эльфийка.

– Да, и что. У тебя какие-то проблемы? – маг отвлёкся от обугливания чьего-то тела.

– Нет. А ты можешь устроить ливень?

– Ливень не могу, но вызвать волну – пожалуйста.

– А высушить можешь.

– Во-первых, не высушить, а осушить, это я могу, а во-вторых, ты к чему клонишь?

– Ну, если ты такой могучий, то, какого я здесь корячусь кверху задом?

– Ты мне ещё предложи мошек от вашей светлости Ледяным Хлыстом отгонять, – прозвучал ответ мага пропитанный сарказмом.

Р’оук выпрямилась, с натугой потянулась.

– А я не против, – сарказм мага остался незамеченным.

– Р’оук! – рявкнул Куран, – мой дальше, пока я…

Солнце уже было довольно высоко над горизонтом, но до высшей точки шествия светила ещё было далеко, а таверна «Мохнатый гном» блистала неожиданной чистотой. Внутри витал запах свежевымытой древесины, разносился ненавязчивый аромат жареного мяса, окна сверкали, пропуская солнечный свет. Вечные сумерки разделились на более явные отрезки суток. Стены раздвинулись, потолок стал выше, откуда-то взялось много места и пространства. Но по этому поводу никто особой радости не выражал. Кто по причине усталости и недовольства, кто по причине некрепкого здоровья и слабого вестибулярного аппарата, а кто в связи с освобождением площади от обстановки.

Две сонно-замученные, одна самодовольная, и одна озабоченная физиономии сидели за кое-как восстановленной стойкой и тихо наслаждались (в меру состояния душевного настроя) питьём (пивом) и едой (что нашлось).

– Бруф, теперь давай рассказывай по порядку и поподробнее. В деталях, желательно.

– А что рассказывать, прибить надо и тебя и твою шалупонь, что за тобой таскается. – Бруф раздражённо фыркнул.

– Эээ ты давай со словами полегче, – немного растягивая слова, пролепетала Р’оук. – А то я тебе если уши не откручу, то организм основательно попорчу.

Гном усмехнулся. Посмотрел на всклокоченную эльфийку, держащую кружку, как победный кубок. Посмеялся в полголоса.

Р’оук сделала грозное лицо, неверным жестом скрутила кулак гному. Привстала. Широкая ладонь гнома без особой натуги вернула неровно стоящую фигурку на место.

– После того как вы ушли, часов через пять, заваливает ко мне компашка числом в шесть рыл, вооруженных до зубов, и упакованных как подарок дорогой шлюхи. Ну, думаю, сейчас только на выпивке наколочу так, что неделю убытки считать не буду. А они прямым ходом к стойке. И морды серьёзные, аж мух налету замораживает.

Бруф отхлебнул из кружки.

– Как ты думаешь, что было дальше? – Бруф вперился в мага грозным взглядом.

– Я конечно не оракул, но уверена, что с выручкой ты обломался. И с мебелью, – Р’оук тихо прихрюкнула. – и с посудой. – пьяненько хихикая эльфийка опустила голову на стойку, и залилась тихим истерическим хохотом.

– Пьянь лопоухая. Ну, так что было дальше?

– Прямой наводкой попёрли ко мне. И ни здрасти, ни до свиданья. Сразу вопросы в лоб. А маг с эльфийкой были? Когда были? Куда ушли? О чём говорили? И дальше в том же духе. А я что. Чую дело не фиалками пахнет. В отказную пошёл. Один ко мне подлетел, тощий, по типу Хони твоего, давай руками махать. А дубина, братец мой, рядом сидел, прошлое обмусоливал. Как на грех. Чтоб ему. Ну, помахал бы дохлячок лапками, да и попёрся бы дальше по нужде. Ан нет. Вылетает это красноглазое безумие, хватает, что первое под руку попалось, и давай махать как мельница при шквальном ветре. Тощего просто размазало, даже вякнуть не успел. Остальное вы видели. И что? Этот горе-вояка спит, таверна порушена, и ещё ты со своим выводком.

– Говоришь, маг с ними был. – Куран оторвался от кружки, – описать можешь?

– Что ж не мочь, могу. Мелкий, ростом с Р’оук, тощий, в балахоне, в какие вы, маги наряжаться любите. Мордочка у него мелкая, крысиная, волосики жиденькие, беленькие. Возрастом как Хони, примерно, может постарше. А громилы – одетые в броню имперскую, да с эмблемами во всю тушу.

– Откуда бы здесь взяться магу, да ещё и молодому? Да их же перебили, – икнув, Р’оук вперила взгляд в мага. – значит не всех-то под нож пустили. И в вашем братстве крысюки ведутся.

– Да догадался уже, только кто?

– Может у Батра поинтересуемся. А то уж сильно он много знает. – Р’оук сдула пену.

– Батр? Вряд ли. Но надо пообщаться.

К таверне начали подтягиваться первые полупротрезвевщие ласточки, еле шевелящие ластами. Пришло время заканчивать с разговорами и разбредаться по комнатам.

11

Р’оук проснулась, когда солнце клонилось к горизонту, непрозрачно намекая на приближение ночи. Предоставленная Бруфом комната была самая верхняя. В общем, Р’оук спала на чердаке. Над головой – скошенная крыша. Выше только небо.

«Верхолаз, я им что ли? Как наверх – так я. Зато одна и про меня все забыли. Если бы не забыли – уже прислали Хони и препроводили вниз ещё часа три назад».

Эльфийка наскоро оделась, умылась, и справедливо решив, что завтрак в постель ей никто не принесёт, направилась вниз.

Спустившись вниз, Р’оук потопала по коридору, к лестнице, ведущей, к общему залу, откуда доносился, помимо гомона и шума праздной толпы, ещё и запах чего-то съедобного. Но дойти до вожделенной кормёжки ей так и не удалось. Из комнаты, где отдыхал Куран, высунулся как всегда прилизанный Хони, и тихим шипением подозвал эльфийку.

Комната мага была гораздо больше, чем конура, куда командировали Р’оук. Дискриминация налицо. Вполне комфортная кровать, тумбочка у изголовья, пара стульев. Обстановка дополнялась миленькими занавесками, и букетиком цветочков на окне, при более подробном рассмотрении оказавшихся раскрашенным пергаментом.

Вся компания была в сборе. Даже сверх того. Помимо мага и его ученика в комнате был гном, и это был не Бруф, но фамильное сходство схватывалось мгновенно, и различия тоже бросались в глаза.

Р’оук впервые встретила гнома такого размера. Ростом, практически с неё (Бруф, заметно ниже), широкие плечи и могучие руки выдавали в нём профессионального бойца. Развитая мускулатура наталкивала на мысль о кузнецах и наковальнях. Крупная круглая голова была умело перевязана белой тряпицей. Гном восседал на одном из стульев напротив Курана, который сидел на кровати.

– Примите мою горячую благодарность и признание маг Куран, – произнёс гном с той возвышенной интонацией, которой отличались благородные дома по всему Готтеленсу.

– Спасибо, но не за что. – маг склонил голову, – уж скорее мы должны принести Вам свою благодарность.

– Привет! Чего хотели? – Р’оук бесцеремонно прервала беседу мага с бойцом, чем заслужила недовольный взгляд Хони и презрительный взгляд от гнома, который решил не обращать внимания на досадную помеху.

– Уважаемый Магистр, не важно, что вы нанесли мне несущественную рану, но, скажу без ложного стыда, своим ударом вы меня вернули в мир благородства и разума, из мира хаоса и ярости.

– Слышь, гном, представляться не учили?

– Р’оук, не хами. Ваган, вы понимаете, такое дело, – замялся маг. – Это не я вас спас, не прерывайте, пожалуйста, вот ваша спасительница.

Маг встал, обошёл Р’оук, положил руки на плечи и пододвинул её к гному.

Ваган придирчиво осмотрел угловатую субтильную фигуру эльфийки, задержался взглядом на помятой физиономии окрашенной желтизной несошедших синяков.

Невольно усмехнувшись спросил:

– Куран, изволите шутить?

– Нет. За это я ручаюсь, она и меня чуть не покалечила.

Понимание того, что что-то происходит, но как-то всё мимо, у эльфийки оформилась довольно чётко.

– Ну да, я тебя вырубила. И что? Вроде живой и черепуха вроде работает, – Р’оук пожала плечами, плюхнулась на кровать. – Слушай, а почему у меня тюфяк соломенный, а у тебя матрас с периной?

Гном прокашлялся.

– Позвольте представиться, Ваган, старший сын…. Из клана….

– Куран, а я его, что сильно приложила?

– Да нет, не очень, гномы вообще выносливые, а этот особенно экземпляр.

– А чего он загоняет. И…

– Р’оук повежливее, – раздраженный голос Хони прервал тираду эльфийки.

Р’оук развалилась на кровати, закинув руки за голову.

– Да несёт он чушь откровенную. Кстати, я Р’оук, – она бросила в сторону гнома. – Можешь не выкать. Не обижусь. Ну, шандарахнула я его вон той булавой с булыжником сверху, – она махнула рукой в сторону посоха. – С ней маг носится как наседка с яйцом. И что из этого?

– Достопочтимая Р’оук, из рода Детей Леса… – начал было гном.

– Ну ни фига себе, что он выговаривает, – она приподнялась. – слышь, волосатый, ещё круче, чем твоя абракадабра. – не удержалась эльфийка от шпильки в адрес Хони.

– Я не волосатый.

– Ладно, лысый не заводись, ну я так понимаю Ваган? Да Ваган, это, ты которого из клана турнули? Ну, добро пожаловать в весёлый городок Колтерн! – Р’оук гыкнула. – Приём был горячий.

– О, ты права, Дитя Леса, руки мои уже обагрились кровью.

– Огонь им пухом, а дым гробом. – Куран взял слово. – Благодарить должны мы тебя. Это они за нами приходили.

– Всё-таки, я настаиваю, примите мою горячую благодарность, за то, что не обрекли меня на муку более страшную, чем смерть.

– Куран, дай ему уже что-нибудь погрызть из твоих запасов, пусть угомонится. Я знаю, у тебя есть такие забавные травки…

Куран прошёлся по комнате.

– Р’оук, он мог погибнуть. У него бы сердце разорвалось. В тот момент Ваган на девяносто долей состоял из адреналина. Просто предел был очень близко.

– Лады, не продолжай. Понятно. Ваган благодарность принята. Может, пойдём вниз. Там точно есть что-нибудь съедобное.

– Р’оук, тут такое дело, – издалека начал Куран.

– Магистр, позвольте мне. Надеюсь Дитя Леса, вы окажете мне честь и позволите присоединиться к вашей благородной компании, и помочь вам в вашей благородной цели. – румянец смущения слегка окрасил лицо гнома.

– Благородством так и пышем. А я здесь, с какого бока? Хочешь, иди, – подавив зевоту, донеслось со стороны эльфийки. – Мне какая разница. У нас Куран вроде как за главного. У него и спрашивай.

– Р’оук ты его спасла тебе, и решать, – Куран с улыбкой посмотрел на существо, развалившееся на его кровати. – По моему мнению, такой умелый боец в спутниках – это честь.

– Я принимаю ваши слова за согласие. – Ваган поднялся со стула. Стул жалобно скрипнул. – Благодарю тебя Дитя Леса. Моё почтение, Магистр. – И вышел из комнаты.

– А я? – наивные глаза Хони с немым вопросом уставились на закрывшуюся дверь.

– А ты – мебель. – С полным удовлетворением в голосе откликнулась Р’оук. Она резко села. – Кстати, что за «Высокая цель»? никто не подскажет?

– Цель всегда одна и мало кто поспорит с её величием – выжить, это для начала, а потом посмотрим.

12

В зале, несмотря на ночное сумасбродство, стояла привычная обстановка: гомон нетрезвых разговоров, резкие выкрики не особо спокойных посетителей, стук кружек. Даже отсутствие доброй части мебели, не повлияло на количество клиентов. Бруф, как всегда, носился по залу, разрываясь между барной стойкой, кухней и страждущими общения с хозяином заведения, по тем или иным причинам. По залу фланировали, как нагруженные ладьи, помощницы Бруфа, с поносами в руках, заставленными кружками и плошками.

За стойкой, обняв кружку, сидел понурый Ваган. Троица, во главе с магом двинулась к знакомцу. Куран и Хони сели по обе стороны от гнома, Р’оук, на правах почётного гостя, по-хозяйски, обошла стойку, пошуровала по полкам в поиске уцелевшей посуды, разлила вино по уцелевшим кружкам, метнулась на кухню, выклянчила кусок мяса, утащила хлеб и с видом лучшего охотника племени кочевых огров вернулась к друзьям.

– Ты чего хмурной, как суслик в период ливней?

– Эй, вы, ворюги кухонные, – донёсся со стороны кухни голос Бруфа, – есть захотелось, раньше, чем проснулись?

Он почти вприпрыжку подошёл к компании, увеличившейся на одного гнома и на сто пятьдесят килограмм живого веса.

– Ну и чего вы там нарешали. У меня к вам маленькая просьба…

– Бруф, Ваган пойдёт с нами, – не дал закончить трактирщику Куран. – У тебя какие-нибудь новости есть?

– Нет, с новостями пока глуховато, – гном покачал головой.

– А насчёт квартирования у нас как дела обстоят?

– Пока Р’оук пускай на чердаке остаётся, ты там, где поселился, там и живи, всё равно этот номер пустует постоянно – дорогой больно. А вот Хони твоего я к братцу подселю, туда как раз диванчик надо перетащить.

– Я себя, с вашими чердаками мышью чувствую. Летучей.

– Это почему ещё?

– Просыпаюсь под потолком.

Воцарилось молчание, фоном для которого служило дружное чавканье, практически в унисон. Когда со съестным было покончено, Хони, подчёркнуто молчавший последнее время, откашлялся, разрушил сытое удовольствие.

– Магистр, я, конечно, не хочу торопить вашу трапезу, мешая вашему пищеварению…

– Хони, ближе к делу.

– Я так думаю, что в ближайшее время нам следует нанести визит вашему бывшему ученику.

– Куран, а Хони, дело говорит, – поддержала ученика эльфийка. – Мы же к нему перед нападением заходили, да и пронырливый он больно.

– По-моему, вы заблуждаетесь, но заглянуть стоит.

– Если вы про этого хитромордого проныру, – встрял Бруф в разговор. – То к нему в первую очередь. И тряханите его хорошенько. Даже если Батр не причём, то много чего интересного узнаете.

– Ваган, ты с нами? – Р’оук посмотрела на задумчивого гнома.

– Конечно, Дитя Леса, я последую за вами.

– Слушай, Бруф, у вас все так замудрёно разговаривают? А проще он выражаться не может?

Бруф присел на стул.

– Понимаешь, в этом мире есть благородные, они умеют красиво говорить, знают толк в еде и одежде, требуют уважения по праву рождения. Это крепкие ветви достойнейших родов, пожинающих плоды славы своих предков. А есть такие как мы. Мы и говорим проще, и едим, то, что сами добудем, и рвёмся к земным благам в меру своих возможностей. Так что, привыкай. Все разные.

– И их что по-человечески выражаться не учат?

– Р’оук, просто прими всё как есть и не заморачивайся.

Бруф замолчал.

– Прошу прощения, что нарушаю вашу беседу, но не все высокорожденные сидят, свесив лапки на заслугах своих предков, – неожиданно резко, даже с оттенком металла в голосе, произнёс Хони. Эльфийка едва не подавилась кружкой, от такой тирады скромного ученика. Куран ухмыльнулся, Ваган поднял глаза на Хони и понимающе кивнул.

– Это как понимать? – вопрос Р’оук озвучил мысли всех присутствующих.

– Никак. – Хони покраснел от произведённого эффекта. – Как хотите.

– Отстань от него, – мягко осадил эльфийку маг.

– Бруф, а почему ты не такой, вы же одного куста яблочки? – любопытство Р’оук нашло другую цель.

– Ягодки, яблочки – это деревьям. Просто сразу было понятно, что толку из меня не выйдет. А вот он, – Бруф кивнул на брата, – опора и надежда. Только что натворил этот оплот надежд клана, не знаю. Может, скажешь?

– Нет. – Ваган вложил в краткое слово всё своё нежелание общаться на эту тему.

Р’оук сползла со стула, сыто потянулась.

– День партизана какой-то. Ну, долго ещё нутро ублажать будите? Пойдём уже.

– Ага, и мне работать не даёте, а ещё и вас оглоедов кормить надо. И кобылку свою навести, чистить её никто не станет

13

За порогом таверны город жил жизнью, мало чем отличающейся от того, что происходило внутри. Солнце уже клонилось к закату. Торговцы начинали собирать то, что сегодня не успели продать, для того, чтобы продать это завтра.

– Ничего не меняется. Даже хаос, есть величина постоянная и неизменная. По-крайней мере в этом городе. – Произнёс Куран, наблюдая бесконечную суету города Колтерна.

Со стороны компания выглядела довольно странно. Даже для этого города. Но в этом месте хотя бы не вызывала лишних вопросов.

Пожилой маг, убелённый благородными сединами, с профилем достойным чеканки монет, облачённый в дорогой, когда-то роскошный, но в данный момент изрядно поношенный плащ с глубоким капюшоном, шествовал, впереди опираясь на посох. Рядом с магом шел отрок. Ещё не муж, но уже не ребёнок. Светлые соломенные волосы были тщательно причёсаны, даже скорее прилизаны. Ряса, болтавшаяся на нём как на вешалке, как ни странно, была добротна, не носила на себе следов ветхости и старости. Она была новая. Чуть поодаль шлёпала, особо не разбирая дороги, эльфийка (впрочем, с эльфом спутать, было не трудно). Её гардероб особой примечательностью не отличался. Простая холщовая рубаха, заправленная в короткие штаны, выставляющие напоказ мосластые коленки, украшенные многочисленные синяками и ссадинами. завершал убор надетый на рубаху. Непослушные прямые волосы, вызывали мысли о гнёздах и нисколько не скрывали крупные, торчащие заострённые уши. Замыкал шествие гном. Самородок среди своего народа. С царственной осанкой, в одеянии достойном величайших владык. Богато расшитая рубаха из шерсти тонкорунных овец, штаны из лучшего сукна, сапоги из оленьей кожи тонкой выделки, намекали не просто на состоятельность владельца, а даже на довольно солидное богатство. Диссонировала со столь роскошным нарядом выражение лица гнома. Помимо некоторой мрачности проглядывала некоторая, совсем не гномья, неуверенность и трагичное разочарование.

– Р’оук, ты на мне дыру протрёшь, – не поворачивая головы сказа Хони. – если что-то мучает, ты уж скажи. Не держи в себе, а то лопнешь.

– Не лопну. И вообще я не на тебя смотрю.

– Врёшь.

– Вру. И что?

Хони помедлил, поравнялся с эльфийкой.

– Ты мне объяснишь, а с тобой-то, что не того? – пошла на второй заход Р’оук.

– Со мной? Ты адресом не ошиблась? Со мной всё нормально.

– Ты вообще кто такой? Бывший принц? Или как там у вас, у людей: сына большого дуба?

– Если уж на то пошло, то не дуба, а шишки, но к деревьям ты всё-таки поближе будешь, Дитя Леса.

– Ты мне уши не заворачивай. На склоку не надейся. Так кто ты?

– Я Хони – ученик мага. А что подзабыла?

– Это я знаю. Давай начистоту, – эльфийка нахмурилась.

– В каком смысле «начистоту»?

– В самом прямом. Где ты родился? – Р’оук решила зайти окольными путями.

– В Готтеленсе.

– Готтеленс – это материк, мы все на нём родились. А по точнее.

– В Империи.

– Даа, – протянула эльфийка, – тяжёлый случай. А кто твои родители?

– Люди, – дело запахло откровенным издевательством.

– Понятно. А кто они? – Р’оук решила замучить ученика своим упорством.

– Р’оук, оставь его в покое, – не выдержал Куран, решив, что на сегодня стычек достаточно.

– Не отстану. Давай выкладывай кто ты? По-хорошему прошу.

– Р’оук, отвяжись. Ты уже учителя нервировать начала. Прилипла как смола к подмётке.

Р’оук обиженно вздохнула. Подумала и решила отложить удовлетворение своего любопытства на неопределённое время. На ближайшее неопределённое время.

Часть рынка, где находилась лавка Батра, встретила путников лёгким запахом гари и подкопченными домами.

Лавки на своём привычном месте не было. Зато было большое чёрное пятно, кучи сажи, золы и недогоревших головешек. Стены близстоящих зданий были в разной степени погоревшими, где просто подкопченными, где тщательно обугленными.

– Сгорел, – тихо сказал Хони. – Или сожгли.

– Сгорел он. Ага, жди, – со злобной иронией сказал маг. – Сбежал, сукин сын.

– Сразу видно, кто кого учил, – Р’оук подошла к пепелищу, – давненько уже. Угли почти остыли.

– Да, понятно, что не полчаса назад, – фыркнул маг.

Р’оук прошлась, по тому, что раньше было домом.

– Куран иди сюда.

Осторожно, стараясь не поднять клубы сажи и золы, маг подошёл к эльфийке, сидевшей на корточках возле обуглившегося тела.

– Кажется, не только нам он в суп нагадил.

– Не похоже на Батра. Да и не должен труп остаться.

– Это почему? Он что в огне тает?

К трупу двинулись Ваган и Хони.

– Магический огонь пожирает всё. Остаётся самый минимум. Или ты думаешь, что он здесь с дровами и огнивом корячился?

– А если это не он поджог устроил?

– Тогда бы много чего ещё тлело, – вмешался Хони. – Пол улицы примерно.

– Магистр ваш друг был женщиной? – Ваган носком сапога повернул череп, на обгоревшем ухе красовалась крупная закопченная серьга, богато украшенная ажурным плетением металла.

– А смотрю маловато для Батра, он хоть бы кого покрупнее поймал огра или гнома.

От вида трупа и осознания того, чей это труп всем стало как-то не по себе.

– Беспринципные у тебя ученики, – Р’оук отодвинулась от тела, – не перед чем не останавливаются. Интересно, все у тебя такие?

– Нет. Видимо, не для нас это устроено. – Куран взглянул на эльфийку, – Вообще-то ты у меня тоже в ученицах числишься. Не смущает?

– Я-то ладно. У тебя есть Хони, вот это удивительно, он же мухи не обидит – промахнётся.

– Р’оук не начинай. Не время. Потом как-нибудь свару устроите.

– Учитель, а может нам стоит отсюда уйти побыстрее?

– Зачем? Скорее, те от кого бежал Батр, уже в мире лучшем, и всё благодаря нашему почтенному спутнику. Меня больше интересует, куда делся этот засранец.

– Куран, всё равно, стоять здесь, особого смысла нету, – предложила Р’оук. – Может, обратно двинем.

– Двинем.

Маг ещё побродил по остаткам дома, в поисках чего-нибудь любопытного, но судя по всему, ничего ему так и не попалось. И к тому же сумерки начали сгущаться, затрудняя магу поиски.

Вопреки ожиданиям эльфийки в таверну они не пошли. Компания во главе с магом двинулась дальше, к жилым кварталам. Хоть и время неуклонно двигалось к полуночи, улочки, даже с натяжкой, нельзя было назвать безлюдными. Но и на муравейник тоже было мало похоже. Пропетляв по узким улочкам окраин, они вышли к порту.