Текст книги "Девять хвостов небесного лиса (Ку-Ли)"

Автор книги: Анастасия Монастырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Звуки вдруг стали четче, запахи − яснее, чувства − обостреннее. И хоть на кухне полумрак, глаза ломило от яркого света. По горлу прокатился клубок забытых пророчеств. Трудно дышать.

– И к тому же совершенно не умела целоваться, – добавила она.

Меня трясло от холода. Собрала грязную посуду, включила горячую воду и подставила ледяные ладони. От раковины шел пар.

Алла сидела в моем доме, как в своем. И мой муж ей понравился, и дочь. И даже кухня.

…Олег вызвался ее проводить.

– Забавная у тебя подруга, − сказал по возвращении. − Грецкий орех. Расколоть можно, но только дверью или щипцами.

– А я кто тогда?

– Ты? Брелок на связке ключей. Даже не видя, найдешь.

Ревность и обида. Олег никогда не говорил со мной столь холодно и равнодушно.

– Я – спать. Идешь?

Сослалась на грязную посуду. А когда Олег заснул, устроилась в комнате Ляльки.

И только под утро, скользя по острой грани сна, вдруг поняла, что меня испугало. Алле так понравилась моя жизнь, что она решила ее позаимствовать. На время. Может быть, и навсегда. Как карты лягут.

ЧЕТВЕРТЫЙ

Дзинь!

Ого! Час прошел, как не было!

Да кто ж там так рвется?

На пороге – сумеречная фигура.

– Входите, открыто!

Дождь и ветер. Ветер и снег. Снег и дождь.

Гостья встряхнула черный зонтик, рассыпав брызги по всей приемной.

− Добрый вечер! Отвратительная погода!

Я заметила, что стою босиком. Туфли валялись у диванчика.

Почему-то стало стыдно. Не за себя, а за собственную обувь – растоптанную, со скошенным левым каблуком.

– Не узнали?

Акварельные очертания. В это время суток я слепну.

Прищурилась.

По-своему она даже красива. Алый припухший рот.

Породистый нос. Восточные скулы. Черные очки. В дождь?

Размытое воспоминание.

– Я подвозила вас утром. Инга. Помните?

– Конечно, – как давно было это утро. − Чай, кофе?

– У меня есть кое-что получше.

Ого! «Martel V.S.O.P.». Широко живет Инга!

– Годится? Бокалы у вас есть? А тарелки? – Двигалась легко, танцуя. Ни грамма жира, пружиниста, словно дикая кошка. Непредсказуема. Опасна.

Инга, да? Ей удивительным образом не шло имя. Чужеродное, неправильное. Словно она взяла первое попавшееся.

− Где ваш кабинет? Ведите.

Все чудесатее и чудесатее, как говаривала Алиса.

Во дворе – неприметная машина. Фары погашены. В салоне темно. Только красный огонек подрагивает. Утром меня подвозили на другой. Что ж, расчет правильный: в эту я бы не села по доброй воле. Слишком она… неприметная. Наши люди в булочную на таких машинах не ездят.

Инга расставила тарелки, разложила закуску. Сыр, ветчина – тонко порезаны. Маслины, маринованные огурчики. Салаты и красная икра в тарталетках. И не скажешь, что кризис в мире. Хотя кризис – как сумасшествие – в голове. Поражает не всех. А тех, кто к нему предрасположен.

Я кивнула в сторону бара:

– Бокалы. Выбирайте любые.

− Клиентам наливаете?

Я пожала плечами. Еще кто кого сейчас спаивает!

− Закон не запрещает. Каждый смотрит на мир сквозь призму чего-то. У каждой профессии свои радости.

Она мгновенно выдала записную остроту:

− Например, гинеколог.

− Я вообще-то про художника подумала. Или писателя. Многие, когда работают, выпивают. Алкоголь обостряет восприятие. А гинеколог – профессия техническая. Здесь не восприятие важно, а опыт. Вам никогда не ставили внутриматочную спираль?

− Почему вы спрашиваете?

− Значит, нет. Иначе бы поняли, о чем я.

Из разнокалиберной посуды она безошибочно выбрала два бокала для коньяка. Ну-ну… В принципе, это мог бы сделать любой человек, который ценит не только напиток, но и антураж.

Вот только налила она ровно столько, сколько бы налил профессиональный сомелье. И бутылку держала, как профессионал.

– За знакомство.

– Вы по записи?

– Опоздала, каюсь, – Инга удобно расположилась в кресле напротив, поджав ноги. На длинных безукоризненных пальчиках, сквозь тонкий шелк просвечивал безукоризненный педикюр. Цвет раздавленной винной ягоды.

Она пригубила «мартель».

– Хотела завтра прийти, а потом подумала, зачем ждать? Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Мой главный принцип. А ваш?

– Не быть.

– Неплохо, – на лоскуток сыра положила прозрачный ломтик красной рыбки, аккуратно скатала сыр в рулончик. Надкусила. − Рекомендую. Очень вкусно. Вы ведь ничего сегодня не ели? Клиент за клиентом. Пить на пустой желудок очень вредно.

Быстро пьянеешь.

Какая глубокая сентенция!

Ладно, раз так получилось – поиграем. Теперь мой ход. Для начала что-нибудь простенькое и пошленькое.

– Жить тоже вредно. От этого умирают.

– Сентенция в духе оптимиста. Вы оптимистка?

– Оптимист − тот же пессимист, просто не любит портить настроение окружающим.

Она рассмеялась. Ей было весело.

– Снимите очки.

– Зачем?

– Не люблю.

– Хорошо. Хотя мне больно. Сделала операцию, на свету больно.

− Все же снимите. Очки как маска – скрывают суть.

И этот жест у нее получился красивым.

Наши взгляды скрестились. Инга выжидающе смотрела, словно ставила любопытный эксперимент. И словно результат эксперимента ей заранее известен.

Про операцию она, конечно, соврала. Нет, все правильно.

Коррекцию зрения лучше всего делать в декабре, когда световой день короток. Вот только со зрением у нее все в полном порядке. Единица.

Темный, чуть вытянутый зрачок накрыла линза, изменив цвет радужки с природного светло-голубого на искусственный темно-зеленый. Но не в линзе дело. Линза чуть-чуть искажает картинку, сдвигает события на день-два, но на истинной сути будущих событий не влияет.

Здесь же была преграда иного рода.

Инга снова улыбнулась.

Мне дан ключ, но он совершенно не подходит к замку. Закрытая система. Без щелок и просветов. Даже не постучаться. Такое в своей практике я встречала только раз. Давно это было. Сама не знаю, зачем, рискнула и опалила дар, пробившись к ложной цели. Время ушло. Человек погиб.

Вот уж не думала, что ситуация повторится. С нимия работать зареклась.

Инга насмешливо наблюдала за мной. В машине поблескивал огонек. Зареклась, значит? Куда ты теперь денешься, Кассандра?

Ихникогда не зовут. Онисами приходят. И забирают то, что хотят.

Во что я вляпалась на сей раз? Зачем я им?

− Выпейте, Кассандра, − понимающе сказала Инга или как там ее зовут. – Ночь будет долгой. Нам есть о чем поговорить.

Ихистинная суть всегда скрыта, скомкана и смята. Нападение стремительно. Немудрено, что и теперь ошиблась. Сама впустила Троянского коня, о котором и пророчествовала. Теперь поздно.

Надо выгадывать время, разрывая липкую паутину страха. А после бежать без оглядки. Думай, Кассандра, думай.

Что имот тебя нужно?

Почувствовала ли Инга перемену в моем настроении? Возможно. По нимникогда не поймешь. Будто смотришь в потрескавшееся зеркало, и в каждом осколке – искаженный мир. Можно до бесконечности блуждать по этим мирам.

Ихвсегда тщательно отбирают. А потом долго и мучительно дрессируют, лишая собственного «я». Тот человек сам был рад, когда я его… Он даже попросил об этом, а после помчался, нагоняя беглое пророчество, стараясь искупить собственные грехи. Да только не успел. Опоздал на какие-то сотые доли. Я до сих пор помню, как он давился слезами на нашей кухне. И не было ничего страшнее этого перемолотого системой мужского горя. Мужчина, потерявший любимую женщину и еще не рожденного ребенка.

Бывает так: что предсказано на десятки лет вперед, исполняется сегодня. И никто не скажет, почему это происходит. И почему именно с тобой. Почему отложенное возмездие настигает именно сейчас, вот в эту конкретную минуту?! И я не могу.

Случайность ли то, что онипоявились в первый же день моей работы? И знает ли о том Марга? Меня заколотило: а если эту встречу она и подстроила?

Нет, не могла. Или могла.

Сослаться на головную боль? На похмелье? Встать и уйти?

Бегство – слишком просто. И вполне предсказуемо. Во дворе – машина. В машине – люди. Не хочешь по-хорошему, будет так, как мы скажем. Все поняла?

Все поняла.

А раз поняла, сиди и не рыпайся. Сделаешь все, как мы скажем.

Онине верят в отговорки. Ониверят лишь в силу собственной власти. В свою непогрешимость. В избранность. Они– новая, чистая раса. Чистая не по крови, а по инстинктам. Странная вера, замешанная на фанатизме, страхе и жестокости. Онипризнают только свои возможности. Единожды попав в ихсеть, уже не выберешься. Разве что онисами не перережут путы.

А стоит ли сопротивляться? Как там советуют: расслабиться и получить удовольствие. От собственной несвободы. И от предопределенности.

Кого я обманываю, черт подери?! Я знала, что онипридут. Я только не знала, что это случится сегодня.

− Пейте, пейте, − вальяжно сказала Инга или как ее там. – Не хватит, еще подвезут.

Ну, не тяни же! Говори, что вамот меня надо!

− Давайте я вам налью!

Меня вдруг разозлила эта уверенность: покажи пьянчужке бутыль, и она вся твоя. Куда поманишь, туда и пойдет. Ошибочка, господа! У пьянчужек свое понимание имеется, своя гордость. Улыбайтесь, это раздражает.

− Предложили – наливайте, − милостиво разрешила я. – Вы и вкусы мои изучили. Хорошая работа, Инга.

Она нахмурилась. Лишь на секунду. Стоит ли опасаться такой, как я? Плевое задание. Стратегическая ошибка – недооценить противника. Там, где видна слабость, скрывается сила. Там, где видна сила, скрывается слабость. Неужели вас этому не учили, Инга, или как тебя там? Или ты забыла?

Я коснулась ее руки. Жест, исполненный фальшивой искренности. Еще одно обманное движение в моей непутевой жизни.

Ну? Ну же, посмотри на меня!

Повинуясь мысленному приказу, тщательно прокрашенные ресницы дрогнули. Нашлась точка в основании большого пальца, легкий нажим.

− Дураки те, кто сразу клитор ищут. И эту, как там ее, точку G. С места в карьер. Любой из вас прелюдия нужна. Прелюдия – доказательство любви.

− А секс?

− Секс есть секс. Вот смотри, беру твою руку, пальчики неторопливо массирую, запястья касаюсь. Что чувствуешь?

− Приятное тепло.

− А так?

− Возбуждение.

− Продолжаем.

Продолжаем!

Горячий румянец волной прошелся по ее лицу. Подушечками пальцев я погладила нежную кожу − призывно, надавливая на чувствительные точки. О, есть! Процесс пошел. Всему васучили.

Да, видно, мало. Вон как растерялась, когда ситуация внезапно вышла из-под контроля. Да, вы особые люди, но люди же! И ничто человеческое вам не чуждо. Просто проявляется оно в особой – извращенной – форме.

Нравится?

Она попыталась отстраниться. Не тут-то было! Я цепко держала изящную лапку с ухоженными коготками. Всей птичке пропасть…

В глаза смотри, сука!

Есть! За сотую долю мне удалось проскользнуть в едва заметную щелку ее сути. И как только углядела!

Инга дернулась, закрываясь, огораживаясь. Но опоздала.

Влажный пружинистый мох. Впереди – затейливая паутина, сплетенье имен, судеб и событий. Я крепко уцепилась за тонкие нити, не боясь их порвать. Они прочнее стали. Можно и порезаться. Осторожно – шажок за шажочком – в кромешной темноте, навстречу тусклому свечению.

В уголке рта стало солоно и горячо. Где-то там, по ту сторону душ¸ слизнула струйку крови. Инга что есть сил извивалась, стараясь освободиться от насильственного вторжения.

Жухлый свет. Я окунулась в мрачный и ядовитый поток. Фу!..

Снова вечность, сквозь которую пронеслась вся ее жизнь, такая жалкая и страшная. Как на доске почета: этапы большого пути, при ближайшем рассмотрении, мизерные.

Вынырнула, отплевываясь. Еще раз фу!

– Теперь можно и выпить. За вас, Инга. Ведь вас действительно так зовут? Немецкие предки по отцовской линии.

Характер холодный, нордический.

Она залпом выпила коньяк и провела ладонью по вспотевшему лбу.

–  Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах.Теперь я понимаю, почему. Послушайте, это же больно!

– Что именно? – осведомилась я. На смену страху пришла холодная ярость. Со мной редко случается. Но когда накатывает, лучше отойти в сторонку и не мешать – пойду по трупам.

− Так от чего вам больно? – повторила я.

– То, что вы делаете!

– До сих пор никто не жаловался, – унимая дрожь ненависти, я сделала сырно-рыбный конвертик. С утра и впрямь ни крошки во рту. − Не надо сопротивляться, Инга, и тогда все будет хорошо. Насилие всегда рождает боль. Но вы сами его спровоцировали.

Инга помолчала. Потом:

− Мы вас недооценили, Кассандра. Признаю. Видимо, в психологический портрет вкралась ошибка. Мне бы следовало догадаться еще утром. Стереотипы – сильная вещь. Черт, как голова болит! Вы у меня в мозгах случайно не перфоратором поработали?

− Случайно – нет. Потерпите, скоро станет легче. Фантомная боль. Выпейте коньячку, алкоголь снимает напряжение.

− Издеваетесь. Это хорошо, что издеваетесь. Значит, уже не боитесь.

− Опять ошиблись. Боюсь.

− Страх у вас какой-то неправильный. И вы равнодушны к алкоголю. Нет, не так. У вас нет тяги выпить.

− А вы полагали, что я законченная алкоголичка. Догадываюсь, какой мой психологический портрет вам составили. Ваша ошибка, Инга, что вы не допускаете – человек может измениться.

− Почему же? Попав в иную среду, он изменится. Огурец в соленой воде, хочет он того или нет, станет соленым. Но вы-то среду обитания не меняли. Вас по-прежнему окружают те же люди.

− То есть человеческую волю, желание измениться вы не признаете?

− В редких исключениях. Чтобы измениться, нужно работать над собой. Каждый день. Исследовать свою личность под микроскопом, не жалеть, не сочувствовать. А на это способны единицы. Чтобы изменить жизнь, для начала неплохо бы понять свою проблему.

− Давайте оставим тему. Каждый – при своем мнении.

Скажите, а как это, когда я проникаю в будущее?

– Словно сверло в голове, – она криво улыбнулась. − Чувствую, что вы там, но поделать ничего не могу.

А вот это в моей практике, пожалуй, впервые. Ну да что тут удивительного? Насилие рождает боль. Почувствовав сопротивление, я всегда отступала. Если человек не хочет, я не вправе вмешиваться в его судьбу. А сегодня пошла напролом, через чужое «не хочу», разрушая поставленные преграды. Наверное, ей действительно было больно. Но и мне не легче. Хорошо хоть, что руки перестали трястись. Взмокла как мышь. Во рту – словно наждаком прошлись. Глаза болят. Опять сосуды лопнули.

Инге тоже несладко. Под глазами чернильные тени. Или игра света?

Ну, и каков результат? Да никакого! Сидим друг напротив друга, высунув языки от испуга и напряжения. В гляделки играем. Кто кого. Покамест, похоже, что я ее. Да, теряет дамочка контроль над ситуацией, теряет.

Узнавая тайну, ты сам становишься ее частью…

* * *

Черт бы побрал и меня, и собеседницу с ее опасными тайнами, которые впитал мой разум. В голове − губка, разбухшая от чужой боли, неприятностей и растерянности. Теперь я знала, чего и кого боялась Инга, но не представляла, что со всем этим делать.

– И что вы во мне такого особенного разглядели, Кассандра?

– Прекрасный сыр. И рыбка отличная. Не возражаете, я еще салатиком закушу?

– Кассандра!

– Простите?

Я ее раздражала. Сознательно. И она повелась на раздражение. В ней боролись недоверчивость и страх. Страх, к моему удовольствию, побеждал. Видимо, не все дается дрессировкой. Что-то от нихускользнуло. И система дала сбой.

Система всегда дает сбой. Винтик-то оказался бракованный. Пусть и красивый.

– Так что вы во мне разглядели? – спросила она в третий раз.

Снова ошибка. Лишние вопросы – преимущество для противника. Есть ситуации, когда надо остановиться и переждать. А еще лучше – промолчать.

– Что я разглядела в вашем будущем? Значит, верите в мои способности!

− Не валяйте дурака!

− Верите. Забавно. Ведь вы считали меня шарлатанкой. Но как только речь зашла о вас, изменили мнение. Вам так хочется знать свое будущее?

− Каждому хочется.

− При условии, что оно будет счастливым. А если нет?

− Тогда вас называют шарлатанкой.

− Верно! Вы, наверное, думаете, что ваша судьба – исключение. И она резко отличается от судеб других людей. Ирония в том… М-м, какой замечательный коньяк! Ирония, Инга, в том, что все мы живем по одному и тому же стандартному шаблону. Ваш шаблон тоже стандартный. Детство. Отрочество. Юность. Интересно, как вы к нимпопали? Случайно?

В ответ – улыбка-воспоминание.

− Если случай – это закономерность, то тогда перемены в вашей судьбе были закономерными. Или случайными. Как угодно. При всей парадоксальности смысл не меняется. Вам хочется, чтобы вас любили. Сами любить вы не способны. Принимаете любовь за слабость, как и чувство привязанности. Для вашей работы – большой плюс. Для окружающих − минус. Вам боятся доверять. И на то есть причины.

Что я еще увидела?

– Неуверенность. Боль. Необходимость принять некое очень трудное решение. Время поджимает, но вы пребываете в растерянности (весьма нехарактерной для вас). Как поступить? И тянете с ответом. Не потому, что вам страшно, а потому, что вы знаете – от этого конкретного решения зависит вся дальнейшая жизнь. Не так ли? Сказать, о чем идет речь? Или не станем упоминать всуе из опасения, что нас слушают. Нас ведь слушают?

Она хорошо держала удар:

– И это ваше пророчество? – презрительная гримаска. – За это я должна заплатить деньги? От визита к психотерапевту больше толку. Трудное решение, непростые времена? У кого их не бывает! Вы могли понять мое состояние по невербальным жестам. Для этого не нужно обладать мифическим даром предсказательницы. Будете удивлены, Кассандра, но моя нынешняя жизнь на удивление упорядочена, в ней нет никаких спонтанных событий или решений. Терпеть не могу импровизации, исключаю все, что может к ним провести. Мое прошлое – пусть и не очень счастливое, зато оно мне дало невероятные возможности для карьерного роста. Мне очень повезло. Что же касается настоящего – оно гармонично.

– Я говорю о будущем. – Я смотрела на живот Инги. – Прошлое для меня обычно закрыто. Редко вижу его, только если очень захочу. Прошлое – как черно-белый телевизор, в нем только один – официальный − канал, но всегда помехи.

– А будущее, значит, в цветных картинках? Голливуд в мозгах?

– Голливуд? Можно и так сказать. Предсказатели видят будущее по-разному. Кто-то умеет разгадывать символические образы, возникающие во снах. Кто-то слушает кристаллы… Я вижу будущее в виде движущихся картинок. Но это не фильм, как вы думаете, а скорее целлулоидная заготовка. Что вижу – о том говорю. И жанры разные.

− Без кассовых сборов?

− Почему же? Мне платят за работу.

− Я полагала, что за предсказания нельзя брать денег.

− В сущности, копаться в будущем тоже нельзя. Рискуешь его нарушить. Но вы правы, иногда я не беру денег с клиента.

− В каких случаях?

− Когда знаю, что он умрет.

− Своеобразное сочувствие. Надеюсь, клиенты не догадываются. – Она коснулась бокалом моего. Тонкий звон. – Ваше преимущество, Кассандра, в том, что вам верят. Магический эффект плацебо… Итак, к вам приходит клиент. Допустим, я. Вы рассказываете мое будущее. Я вам верю. Если пришла к вам, то априори вам верю. Вы – хороший психолог. И произносите вслух то, что я хочу услышать. В какой-то момент мой мозг нажимает на нужную кнопочку, программируя себя, и – оп! Пророчество исполнено. Самое забавное, что вы здесь как бы ни при чем. Я, ваш клиент, сама себя убедила, что моя жизнь будет развиваться так, как вы сказали. И она развивается. Как только происходят события, похожие на описанные вами, я верю еще больше. Теперь меня уже никто переубедит. Согласны?

– Наверное, – я подавила зевок.

Все-таки тяжелый она человек. Давит.

– Тогда, получается, истинный пророк не вы, а сам человек. А вы, Кассандра, рядовой манипулятор. Может быть, и шарлатан. Берете деньги ни за что.

− От меня-то сейчас вы что хотите услышать? – Я зевнула уже откровенно, демонстративно.

Назвав меня Кассандрой, мама пошутила. На тот момент эта затея показалось ей довольно веселой.

Если вдуматься, то пророк действительно никому не нужен.

Лишняя фигура на шахматной доске судьбы. Мешает, путается под ногами, дает не всегда нужные и не всегда уместные советы.

Люди сами справятся. Не надо им мешать.

* * *

Нет пророка в своем отечестве. Помнится, мы с Олегом спорили.

– Не веришь?

− Не верю. И даже ты, Каська, не смогла меня убедить в том, что будущее можно предсказать. Вроде факты до мелочей совпадают, события происходят в той последовательности, как ты предсказывала, а потом жизнь делает кульбит и выдает прямо противоположный результат.

− С тобой у меня ничего не получается, − честно призналась я.

– И с Лялькой тоже. Вижу вас, как и других, а прогнозы делаю ошибочные. С искажением. Всего лишь на градус сбиваюсь, но последствия едва ли не катастрофические. Помнишь, как в девяносто восьмом я тебе сделку века предсказала?

− Такое не забудешь!

− До сих пор не понимаю, где я так ошиблась. Ведь видела, что прибыль будет. И деньги эти видела.

− Прибыль была, − покладисто согласился Олег. − И деньги тоже. Но намного позже. В своем прогнозе ты ошиблась года на три. Чуть по миру нас не пустила. Да что там теперь! Какой смысл старое ворошить? Быльем поросло. Но с тех пор я тебе, Каська, не верю. Полагаюсь исключительно на собственную интуицию.

Нашел, чем удивить. Мне многие не верят. Но от недоверия мужа особенно больно и обидно. Только самые близкие люди причиняют нам самую сильную боль. Еще один трюизм, но от этого не легче.

Я вспомнила, как он пришел в первый день сентября – бледный и злой. Тогда уже было ясно, что дефолт – не очередная придумка нашего правительства для того, чтобы слегка развлечь разжиревший народ, а самая натуральная экономическая катастрофа. «Благодаря твоему прогнозу, мы потеряли все, − сказал Олег. – Спасибо тебе большое. Чтоб я еще раз в жизни послушал сумасшедшую бабу! И не поступил наоборот!».

Сумасшедшая баба, вот, кто я есть. В своих прогнозах я ошиблась всего лишь на час… Час, который кардинально изменил всю мою жизнь и навсегда убил доверие Олега ко мне.

Спустя несколько лет он вдруг спросил:

− А ты бы хотела? Стать официальным пророком? Как Ванга?

Я поежилась.

− У меня – другая роль.

− Как же я забыл! Твоя роль − быть сожранной собаками. А жаль, я мог бы тебе помочь.

− В чем?

− Стать неприкасаемой. Когда-нибудь онипридут за тобой. И что ты будешь делать?

− А что делают люди в таких случаях? Либо соглашаются, либо отказываются.

− А ты согласишься или откажешься?

Я заглянула в свое будущее.

− Соглашусь.

− Жаль.

− Почему?

− Из тебя мог бы получиться замечательный медиа-продукт. Но ты не хочешь. Ты хочешь быть перемолотой жерновами власти. Этой Ванге до тебя семь лет говном плыть. Что она вообще понимает в пророчествах?

Он коснулся рукой моей щеки…

* * *

…И я очнулась.

Здесь и сейчас.

Напротив – Инга. На гладком лбу бисеринки пота. Речь торопливая, под стать моему неспокойному дыханию. Жесты тщательно отзеркаливает, стараясь войти в доверие.

Вот только не поведусь я на эти манипуляции. Что-то от меня нужно? Тогда убеди, что твое предложение интересно. Слишком часто я говорила «да», сегодня ради разнообразия – «нет».

По нашим лицам неслись неоновые тени рекламной вывески – Салон Кассандры.

Инга подобралась и села в кресле: спина – черная струна:

− Вы правы, рамочная композиция здесь не нужна. Ни мне, ни вам.

− Тогда ближе к делу. Что вы от меня хотите?

− У вас в сумке лежит письмо. Прочтите его.

Хотела удивить? Что ж, получилось.

Я открыла сумку и достала белый конверт. Вытерла нож салфеткой, вскрыла. Несколько листков бумаги. Никакого обращения, предсмертной записки, любовного признания напоследок. Я ждала от Олега именно этого. «Я люблю тебя, Каська!» Было бы не так больно.

В конверте – список, известный каждому, кто пробует свои силы в оккультизме.

− Вам знаком текст? – Инга баюкала бокал с коньяком.

− Отчасти. Перевод, правда, оригинальный, такого не встречала. Слова очень тщательно подобраны, ритмика есть. Но, в общем и целом, стандартный набор: немного Нострадамуса, ацтеков, китайцев и намек на Атлантиду. Ничего интересного.

− Они действуют, Кассандра. Пророчества действуют.

Сейчас скажет про Вангу, предсказавшую гибель Курска, восхождение Филиппа Киркорова на Олимп российской эстрады и третью мировую войну.

− Нет, вы не поняли… − Инга нервно потерла лоб. – Черт, как бы все толково объяснить?! Дурею я от коньяка.

− Вас же учат пить и не пьянеть.

− Я и не пьянею. Но свежесть мысли все равно теряется. Это… как смотреть сквозь запотевшие очки. Вы меня извините за наш предыдущий разговор. Неправильно я его построила. Давайте сделаем вид, что ничего не было?

− Давайте.

− Итак. Вы держите в руках набор общеизвестных пророчеств. Как трактовать то или иное – каждый решает сам. Тексты висят в свободном доступе в Интернете, публикуются в газетах и журналах. Есть несколько сайтов, посвященных гаданию, я потом вам дам ссылки на них, если потребуется. По отдельности они вообще не представляют интереса, а вот вместе… – она странно посмотрела, словно и сама не верила тому, что сейчас скажет, − вместе они работают.

− То есть исполняются?

− Да. И очень быстро.

Я вчиталась в текст.

Инга внимательно наблюдала.

− Ничего не замечаете?

Я похолодела:

− Речь о…

− Именно. Всемирный экономический кризис. Собственной персоной. «Я как услышал – сразу к вам!» Нет, если не знать, что он произошел, эту строчку можно трактовать как угодно. Сентябрь… год восьмой… Черный вторник. У нас сотни таких вторников было, и что теперь – каждую неделю показательно вешаться? А теперь обратите внимание на второй абзац. Догадываетесь, о чем речь?

− «Смерть по воздуху…» Пандемия. Вполне логично. Где кризис, там и гибель. Когда в 1919 мир выкосила «испанка», многие тоже вспомнили о предсказании майя. Да и о конце света у нас говорят с завидной регулярностью… Смерть по воздуху? Под это определение подходит любая инфекция, передающаяся воздушно-капельным путем! Грипп, скажем. «И весь народ познает жажду смерти». Пандемия, если не ошибаюсь, переводится с греческого, как «весь народ»?

− Не ошибаетесь.

Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, пытаясь проникнуть в будущее. Но одно дело – узнать судьбу конкретного человека, и совсем другое – понять, что ожидает весь мир.

Калейдоскоп картинок. Бешенство цвета. Игра теней. Смазанные лица. Рты, открытые в крике. Взрывы. Выстрелы. Блаженная темнота.

− И что же нас ждет?

− Не знаю. Хотите детализации – обратитесь к Голливуду. Обычно их фильмы-прогнозы совпадают процентов на восемьдесят. Неплохой результат.

− А вам, значит, слабо?

− Мне – да.

− Плохо… Но вы можете хотя бы сказать, ложные эти пророчества или истинные?

− Чтобы стало ясно, истинное пророчество или ложное, оно должно либо сбыться, либо нет. Третьего не дано. Пока, вы сами утверждаете, первое из них сбылось. Наступил экономический кризис, который пришел из страны, открытой испанцем. Хотя тут бы я поспорила, откуда этот самый кризис пришел. И пришел ли? Может, и нет его вовсе.

− Вы не экономист.

− И?

− Ваши рассуждения смешны.

− Возможно. Рассуждения отдельных экономистов также вызывают смех, тут я с ними на равных.

Беседа забуксовала. Который раз за вечер. Или уже ночь на дворе?

− Вы ведь знаете, по какому принципу строится венок сонетов?

О! Мы решили поговорить о литературе?

− Финальная фраза – первая строка последующего сонета.

− Да. Четырнадцать сонетов составляют отдельное произведение. По отдельности они тоже хороши, но вместе воплощают одну идею. Здесь четырнадцать пророчеств. И последняя строка первого начинает второе. И так далее. Последняя строка четырнадцатого – первая строка начального. Прочитайте их как единое пророчество.

Свет мигнул. Белые листочки подрагивали от сквозняка.

− Прочтите, − приказала Инга.

− Они же сделаны в разное время, и у них нет общей идеи.

− Действительно, сделаны в разное время. Ну, и что? Допустим, каждый последующий пророк брал пророчество своего предшественника, анализировал, осмыслял… Как там у вас это происходит… И дописывал к нему свое. Получилось ровно четырнадцать. Заметьте, самое последнее сделано Вангой.

− Притянуто за уши. Здесь есть пророчество, которое приписывают майя… Как вы себе представляете эволюцию прогноза? Тысячи лет тому назад майя предсказали конец света и оставили духовное завещание своим последователям с другого конца света? Или спустя тысячи лет явились Нострадамусу во сне? Нострадамус проснулся и тут же выдал свой вариант? Так?

− А что? Приснилась же Менделееву химическая таблица!

− Менделееву водка приснилась. Про таблицу он потом додумал! Не умножайте сущности, кроме необходимых. Вы тратите свое и мое время. Давайте на этом закончим разговор и разойдемся. Спать хочу.

− Через девять дней ваш сон вообще может стать вечным. Как и мой. Речь идет о конце света, если вы не поняли!

Она сказала это так серьезно, что я рассмеялась. Напужали бабу туфлями с высоким каблуком!Конец Света…

− Вы готовы нам помочь? – прозвучало сухо, без улыбки, по-деловому.

Ответила в том же тоне:

− Как могу вам помочь? Расшифровать фальшивку? Предотвратить очередной Апокалипсис? Инга, я не пророк Мухаммед, не Исайя и даже не Брюс Уиллис.

− Вы – Кассандра!

−…Которой хрестоматийно никто не верит. Я и свои видения толком не могу расшифровать, а вы мне чужие тексты предлагаете.

− Думаете, это шутка, да? Или очередная теория заговора? Это не шутка, Кассандра. Вы – последняя, к кому мы обратились. Других больше нет. Я говорю об отмеченных. Все, кто так или иначе сталкивается с этим венком, получает другой венок – похоронный. Они… умерли, Кассандра. И ваш бывший муж тоже умер. Осталось девять дней. И мы… Мы не знаем, что делать. Оно действует, и в каждом последующем случае мы не успеваем ничего сделать. Ключевые фигуры мрут, как мухи.

− Эту почетную участь, надо полагать, вы определили и мне, − усмехнулась я. – Логично. Одним отмеченнымбольше, одним меньше. Всего лишь расходный материал во имя благой цели.

− Цель действительно благая – спасти мир.

− Да ладно! Мир они хотят спасти! Плевать вам на мир, лишь бы собственной сытый мирок уцелел. Знаете, как все было? Произошло нечто, что вас сильно испугало. Вы проанализировали ситуацию, сопоставили детали, вышли на эти предсказания и… почему-то поверили, что на сей раз конец света и впрямь состоится. Жить хочется?

− Хочется… Поначалу все поднимали нас на смех, как и вы. Дескать, ерунда все. Фальшивка. А потом и их затягивало. В эту… как ее…

− Воронку пророчества. Вам и о ней известно?

− Подсказали, − Инга достала блокнот, зашуршала страницами. – А, вот! Пророчество – как дерево. У него есть – ствол, то есть данные, которые не меняются. Некая предопределенность, с которой начинается игра. От ствола произрастают ветки – истинные предсказания и ложные, их может быть несколько, может быть великое множество, не суть – все они сходятся в одной точке, образуя «крону». Эта «крона» и есть воронка… Пророчество само выбирает игроков или исполнителей. Те, кто вписан в него, уже не могут изменить ход своей судьбы. С того момента, как пророчество вступает в силу, все их поступки, все действия направлены на его исполнение. Но есть и дополнительные игроки, которых затягивает в воронку по воле обстоятельств. Они как бы оказываются на одной из веток. Если на ложной – есть шанс выбраться из передряги целым и невредимым. Если на ветке истинного предсказания – шансов нет. Вашего бывшего мужа затянуло именно в такую воронку. Из-за вас. Вы, Кассандра, исполнитель пророчества. Ваши коллеги, если, конечно, их так можно называть, говорили о вас с пиететом.