Текст книги "Джетт и Джедай (СИ)"
Автор книги: Анастасия Калько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
по мотивам т/с «Новая жизнь сыщика Гурова: Продолжение (фильм 4 «Чужой среди чужих»)/.
Новый персонаж, которого не было в романе и фильме: Виталина Ковалько.
Пэйринг: Виталина / Веселов.
Примечание автора.
Данное произведение не является частью сценария телесериала или продолжением романа Н. Леонова и А. Макеева, по которому был снят фильм. Его скорее можно отнести к вольным фантазиям автора по мотивам понравившегося сериала; попытка взглянуть на события романа глазами полковника Веселова и ввести в повествование новое лицо, которое полностью изменит одну из сюжетных линий…
Игры «Эпоха», которая сыграла такую важную роль в судьбе главных героев расска-за, не существует; ее персонажи, локации и квесты вымышлены автором.
Все персонажи, события и даже само место действия являются вымышленны-ми. Не следует искать в тексте аналогии с реальными людьми или событиями. Весь сюжет рассказа целиком выдуман автором, а персонажи, ключевой сюжет романа и фильма «Чужой среди чужих» – интеллектуальная собственность Н. Леонова, А. Ма-кеева и создателей телесериала «Новая жизнь сыщика Гурова: Продолжение».
Часть 1. 1999 – 2009 гг.
1. Виталина. 2006 – 2009 гг.
До 26 лет Виталина Ковалько считала себя незаметной «серой мышкой», не-взрачной и незаметной. Но она не принимала навязываемые ей правила поведения для «мышек»: «не перебирать харчами», «не мнить о себе слишком много» и «не выставляться». Так же ей претили и постулаты вроде «женщина обязана быть хра-нительницей очага и не более», «домашнее хозяйство – дело только для женщи-ны»; «мужчина – добытчик, и не обязан еще и помогать жене мыть тарелки или вытирать пыль». Еще Виталину раздражали заявления типа «ни один муж не по-терпит твой характер!», «С твоими мускулами ты похожа на парня!», «Зачем тебе это тхэквондо, лучше бы занималась танцами или фитнесом!», «Никому не инте-ресны твои дурацкие рассказы, которые ты пишешь от скуки!» и «Если у тебя не спрашивают твое мнение, держи его при себе!».
Наверное, поэтому в 26 лет, когда ее школьные подруги гордо вели за руки своих детей и носили обручальные кольца, Вита не имела даже постоянного бой-френда, а все её знакомства с молодыми людьми практически всегда переходили в дружбу, ни к чему не обязывающую, а парни, настаивающие на более серьезных отношениях, получали суровый отпор и навсегда исчезали из круга общения Ви-талины.
До поры такая жизнь устраивала девушку, но после четвертьвекового юби-лея ей временами становилось тяжело возвращаться с работы домой, где ее ждали только любимая книга и компьютер. И все назойливее становились вопросы род-ственников, их друзей и собственных коллег по работе: «Когда же на твоей свадь-бе погуляем?!».
С детства у Виты была подруга Малика, которую во всем считали примером для подражания и настоятельно рекомендовали Виталине на нее равняться.
Смуглая, темноглазая, крепко сбитая хохотушка Малика была антиподом худенькой белокожей и русоволосой Виталины. Малика легко становилась душой любой компании, слыла одной из самых стильных девочек микрорайона, и с 14 лет, когда в Приморске открылись первые дискотеки, не знала отбоя от кавалеров, желающих проводить ее домой после танцев или пригласить в кафе. Благодаря «золотому запасу» восточного папы, Малика училась в привилегированной школе, а в 20 лет укатила в Италию по обмену, устроилась там на работу, окончила Ми-ланский университет, а незадолго до его окончания повстречала симпатичного итальянца Бруно и вскоре стала синьорой Бьянчини и гражданкой Италии, и в Приморск возвращаться уже не собиралась.
Виталине постоянно советовали во всем брать пример с энергичной умницы Малики. В детстве Вита верила всему, что говорили взрослые, и думала, что она и есть не более чем тень умной правильной Малики и страдала от своего несовер-шенства по сравнению с дочерью маминой подруги.
Но лет с 13 Виталина стала все чаще задумываться, а так ли хороша ее под-руга, как о ней говорят. И вспоминалось, как Малика в детстве ссорилась со своей матерью, требуя купить новое платье или дорогую игрушку. Гуляя с Виталиной, Малика могла встретить своих школьных подруг; залюбоваться на умильного ма-лыша в коляске или принять приглашение в командную игру и напрочь забыть о подруге, оставляя Виталину стоять в стороне и чувствовать себя ненужной. Когда они играли вдвоем, Малика на правах старшей (она была на полтора года старше Виталины) устанавливала свои правила игры и требовала неукоснительного со-блюдения их, «или я с тобой не дружу!» и запросто могла наябедничать на Вита-лину старшим или выболтать ее секрет. В гостях у Виталины Малика запросто могла заглянуть в тетрадь с рассказами подруги и разрисовать страницу или допи-сать какие-нибудь глупости. А потом с невинным видом представляла это как шутку, и Виталину упрекали: «Что же у тебя так плохо с чувством юмора?». Роди-тели и бабушка Виталины, казалось, не замечали всего этого, или говорили: «А ты тоже дружи с девочками; разве ты не любишь малышей; а кто тебя не пускает иг-рать со всеми; а ты что, хочешь играть только по-своему; а что, подруга должна была тебя покрывать; она же гостья, а ты поднимаешь такой тарарам, что она в твоей тетрадке рожицу нарисовала, все равно твои рассказы хуже уже не станут!».
В тысячный раз выслушав эти отповеди и безуспешно попытавшись объяс-нить, что ребята, обожающие Малику, не хотят замечать ее подругу и вообще, счи-тают молчаливую робкую Виту «странненькой», девочка махнула рукой. Старших не переспоришь. «Пусть Малика им будет самая лучшая, а я буду такая, какая я есть», – решила она.
Однажды, сидя в Интернете в обеденный перерыв на работе, Вита набрела на флэш-игру «Эпоха». Это был виртуальный мир, где игрок заводил себе персо-нажа – юношу или девушку из мифического королевства Фао, строил ему поме-стье, покупал оружие, доспехи, ездовых зверей и магические эликсиры и выполнял боевые квесты в локациях. Задачей игрока и его персонажа было бороться со слу-гами злых колдунов, оккупирующих Фао, собирать артефакты и трофеи, выпол-нять приказы виртуального военачальника Рамуса и улучшать свое поместье. В конце уровня, для перехода на новый этап игры, нужно было победить очередного босса темных сил.
На четвертом уровне Виталина и ее героиня, смуглая черноволосая девушка Джетт, прочно застряли. Воин-Дезертир оказался очень сильным, и победить его никак не удавалось. Ежедневных бонусов не хватало на укрепленные доспехи и суперусилители, а магический колодец в ее поместье перестал приносить золотые монетки после того, как персонаж Leksa, принадлежащий игроку 10-го уровня, за-пакованный в рунические доспехи, дающие огромную силу, напал на ее поместье и переломал там половину построек.
Заглянув в игровой чат, Виталина обнаружила, что Leksa поступал так со многими игроками с младших уровней, не имеющими рунических доспехов и за-чарованного оружия. Наверное, он не жалел настоящих денег для покупки игровой валюты. Его доспехи и оружие стоили около двухсот игровых бриллиантов, а при обычной игре бриллиант выдавался только на пятый день. Те, кто не хотел ждать, могли перевести деньги или веб-мани на счет игрового сообщества и получить нужное количество бриллиантов, но Виталина принципиально не хотела играть на реальные деньги.
Наблюдая за бесчинствами Leksы, виртуального здоровяка, похожего на здоровенную консервную банку в своей броне, Вита предполагала, что в реально-сти этот «элитный воин» – какой-нибудь низкорослый сутулый вечно шмыгаю-щий носом восьмиклассник, систематически пропускающий уроки физкультуры, и затюканный одноклассниками, учителями и родителями. В «Эпохе» он отводил душу; там он не был слабаком и неудачником, и тратил на это все свои карманные деньги, на которые лучше бы купил себе «Клерасил » и дезодорант. Судя по тому, что чаще всего Leksa нападал на поместья девушек, успехом у сверстниц он тоже не пользовался.
Если бы Виталина встретилась с этим «суперменом» в настоящем спаррин-ге, то справилась бы с ним за считанные минуты. Она два года посещала занятия тхэквондо, с 5 класса занималась плаванием и не пропускала ежедневную гимна-стику из 900 силовых упражнений. А в игре Leksa уже в третий раз ломал ей в по-местье то зверинец, то антикварную лавку, то колодец. Девизом этой ходячей кон-сервной банки была откровенно пошлая фраза, унижающая всех девушек в «Эпо-хе».
Однажды в дискуссию «Что делать с Лексой?» в чате вмешался игрок Дже-дай с 7 уровня. «Если заключить альянс с другим игроком так, чтобы ваш суммар-ный уровень превышал уровень противника, шансы на победу значительно увели-чиваются, – сказал он. – Я как раз ищу союзника. Лекса и на мое поместье напа-дал.»
Вита сразу предложила Джедаю дружбу в игре. Заключать альянс могли только друзья. Подтверждение дружбы пришло немедленно. Отложив бонусы за неделю и золотые монетки из колодца Джедая, Виталина и ее новый союзник ку-пили своим героям укрепленные доспехи, усилители, оседлали боевых зверей и атаковали поместье Лексы. Нападение увенчалось успехом. Вита и Джедай разме-тали охранников, ворвались в поместье, и там Вита с удовольствием сломала зве-ринец, колодец и антикварную лавку. Джедай расправился с кузницей, башней ма-гов и казармой. Теперь Лексе предстояло очень долго собирать ресурсы для ре-монта поместья. Гранит нельзя было купить ни за какую валюту, его нужно было собирать по камешку в день в локациях. Так что пакостник надолго остался без своих могучих ездовых зверей, воинов-помощников, суперусилителей из антик-варной лавки и рунических доспехов.
Виталина и Джедай сохранили свой альянс и стали переписываться в чате, а потом и в личном разделе. Джедай оказался внимательным и остроумным собе-седником. Судя по всему, это был мужчина с высшим образованием, лет сорока или старше. Играл он тоже на работе в перерыв. Где он работает, Джедай сооб-щать не спешил. Он часто говорил Виталине, что ему интересно общаться с ней, а после нескольких месяцев виртуального общения предложил встретиться. «Меня разбирает любопытство, – признался он, – хочется увидеть девушку, которая так лихо расправилась с охранниками Лексы, а на шестом уровне с первой попытки победила Рыцаря из Тьмы!». Завершил свое сообщение Джедай смущенно покрас-невшим смайликом.
Виталине тоже было интересно пообщаться с Джедаем наяву, спокойно и обстоятельно, а не торопиться отстукать сообщение, пока не вернулась с перекура начальница, не одобрявшая приватную переписку с рабочих компьютеров. И она согласилась.
2. Павел Веселов. 2006 – 2009 гг.
Павел Веселов играл в «Эпоху», чтобы хотя бы во время игры не думать о том, до чего он докатился. Хватит того, что эта мысль не дает ему покоя по ночам, заставляя беспокойно ворочаться на огромной кровати, до утра жечь свет, невни-мательно перелистывая первую попавшуюся книгу или журнал и щелкать пультом телевизора в спальне, то и дело вставая покурить.
Его новый особняк с просторной спальней, джакузи, оранжереей и внутрен-ним двориком был неприятен Павлу. Приходилось изворачиваться, объясняя что-то насчет наследства никогда не существовавшего родственника по линии отца из Австралии и понимать, что на самом деле мало кто верит в эту туфту, и все, кто догадывается, что это туфта, понимают, откуда на самом деле у полковника ГУВД из небольшого приграничного городка взялись деньги на двухэтажный особняк и три дорогих автомобиля. Кто бы знал, какой ценой ему все это досталось.
Павел пытался убедить себя, что такой комфорт стоит своей цены; что ему бы не хотелось снова оказаться в однокомнатной квартире-«малосемейке», где он жил после развода, ездить на довольно старой отцовской машине и накануне по-лучки занимать на курево. Тогда он еще и платил алименты на двоих детей. Ко-нечно, сейчас все изменилось. Он – один из самых важных людей в городе. Его уважают; с его мнением считаются. Приятно, когда тебя считают таким сильным и влиятельным. Если при этом еще забыть, что не так уж ты и крут, и не можешь выйти из давно осточертевшей тебе игры, которая может стоить тебе как минимум погон. И в своей теневой жизни ты уже влип так, что… выражаться неохота. И – что хуже всего – если ты не можешь решиться отказаться от гонораров за это ба-рахтанье в грязи. И поздно уже жалеть о своей – глупости? Жадности? Неосто-рожности?
А может, это была укоренившаяся с перестроечных времен обида на холе-ных «хозяев жизни» и их разбалованных детей, свысока взирающих на простой народ, в том числе и на него, и желание показать им: «Я не хуже вас! Если я захо-чу, то встану на один уровень с вами. И вы увидите, что зря принимали меня раньше за пустое место!» Стал. Добился. Выбился. Мечта сбылась. Но такой це-ной, что на душе мерзко до тошноты. И, похоже, пути назад нет.
Внешне Павел Николаевич выглядел совершенно довольным жизнью и уве-ренным в себе человеком. Его считали жестким, но справедливым руководителем. Его уважали. И даже мало кто осуждал его за машины и особняк. «Воруют все, – рассуждали в народе, – а вот порядок в городе навести посложнее оказалось; только один он и справился. Будь у него хоть два дома, зато в Приморске чисто, спокойно, не то, что в других портовых городах. Там по-прежнему дикие 90-е, а у нас – ХХI век. А все Веселов, спасибо ему, на своем посту не спит, бандюг при-струнил, всяких карманников да щипачей кого пересажал, кого из города выкурил, патрули по улицам ходят – хулиганью да пьяни негде разгуляться. Стены чистые, окна целые, урны и скамейки не раскурочены, в подъездах шприцы не валяются – сразу видно, что человек на совесть работает! А вы говорите: дом! У него одного, что ли? Он хоть свой дом честно заработал!». Иногда Павел Николаевич слышал такие разговоры о себе, когда инкогнито шел на одну из встреч из своей второй, тайной, жизни, и вспоминал, что когда-то ненавидел двуличие и обман. «Надо с этим завязывать», – эта мысль редкий день не посещала его. Особенно когда он шел на встречу с очередными «сотрудниками» по околицам или трясся в автобусе, пряча лицо за черными очками и воротником куртки. «Надо завязывать». «Но как? Я уже сто раз давал себе зарок, что пошлю их всех в задницу, но появлялось новое дело, и я даже не вспоминал о своих благих намерениях. Решимости мне, что ли, не хватает сдержать свое обещание? А ведь я всегда старался не быть рохлей. По-лучается, плохо старался? Хм-м-м-м, опять эти мрачные раздумья, которые только время отнимают. Подумал бы лучше, как организовать встречу груза, который ждет Тарнавски, мой новый «компаньон». Времени уже мало. Кстати, о времени… Вита говорила, что сегодня у них короткий рабочий день, до 15 часов. И мы дого-ворились, что я подскочу к ней, и мы поедем в луна-парк. Поговорим, как побе-дить Угрюмого Голема с двадцатого уровня, послушаю, что у нее нового на рабо-те… И хотя бы на пару часов поверю, что в жизни у меня на самом деле все так же хорошо, как я уверяю Виту!».
– Если меня будут спрашивать, я буду после 18 часов, – бросил Веселов дежурному на проходной на пути к выходу.
– Да, товарищ полковник, – козырнул капитан.
Свою первую встречу с Виталиной Ковалько Павел Николаевич помнил так отчетливо, будто она произошла вчера, а не три года назад.
Девушка, которой он помог победить в «Эпохе» хулигана Лексу, Джетт, оказалась такой интересной собеседницей, что Веселову захотелось пообщаться с ней за пределами игрового чата. Тем более что Джетт тоже оказалась из Примор-ска. В чате она вечно торопилась и часто скомкивала диалог на полуслове: «Все, начальница пришла, пока!». На предложение встретиться в городском парке де-вушка легко согласилась. Перед встречей Павел Николаевич по профессиональной привычке просмотрел ее личный профиль в сообществе «Эпохи». Виталина Ко-валько. 26 лет. Не замужем. Образование высшее гуманитарное. Вот только фото-графию выбрала неважную – едва различимая фигурка в красной куртке и чер-ных брюках на фоне Александрийской колонны в Петербурге. И не узнаешь чело-века по такому снимку.
Но он ее узнал неожиданно легко – наверное, потому, что Ковалько пришла в парк в той самой ярко-красной куртке. И Веселов сразу шагнул к ней навстречу с вопросом «Джетт?». Героиней Виталины в экранном королевстве Фао была смуг-лая коротко стриженная черноволосая девица с шарообразными мускулами, а в парке к нему обернулась тоненькая сероглазая девушка с длинными русыми воло-сами. На вид ей можно было дать никак не больше 19 – 20 лет.
– А я Джедай, – представился Павел Николаевич. – Хм… Привет. Как го-ворится, рад знакомству…
Виталина, такая раскованная и остроумная в чате, первое время сильно смущалась и выглядела замкнутой. Первое время им было сложно общаться вне чата, но постепенно они преодолели этот барьер. И Виталина стала для Веселова женщиной, с которой он мог непринужденно и доверительно разговаривать.
Романа в классическом представлении у них не было. Они встречались, гу-ляли, беседовали, ходили в луна-парк, пиццерию, или кафе-мороженое. Иногда Вита приходила к нему в гости посмотреть фильм на огромном экране домашнего кинотеатра, поплавать в бассейне и покрутиться на тренажерах в домашнем спорт-зале, но этим все и ограничивалось. Для других отношений существовали девушки из ВИП-клуба «Золотой закат». А Виталине Павел доверял, и она была его другом.
И Веселова часто беспокоила мысль, что рано или поздно Вита встретит парня, за которого решит выйти замуж. И тогда уже не сможет приезжать к нему со своими дисками, гулять с ним в парке и часами увлеченно беседовать о люби-мых фильмах, музыке и о своих сложностях в отношениях дома и на работе. Он потеряет единственного друга. Останется только Джетт в «Эпохе». А может и ее не останется. У замужней женщины не будет столько свободного времени. Умом понимая, что рассуждает как эгоист и Виталина вовсе не обязана жертвовать сво-им личным счастьем ради него, тем не менее, Веселов уже всем сердцем ненави-дел этого парня, который в любой момент мог появиться и украсть у него Витали-ну. «Тогда я снова окажусь один на один со всем этим болотом, в котором я завяз. Вита – единственная моя связь с нормальной жизнью, соломинка, которая держит меня у поверхности. А без нее я утону в трясине, и уже никогда оттуда не выбе-русь…».
3. «Республика Игрек». 2007 год.
– Все девчонки из нашей группы едут на «Республику Игрек»! – вопила Татьяна Веселова, размазывая по лицу слёзы. А по всей ее комнате были рассыпа-ны вещи, выпавшие из желтого чемоданчика, безжалостно сброшенного на пол час назад. – Папа, там будет неделя авангардной музыки, приедут «трансы» даже из Аргентины! Почему мне нельзя туда поехать?!
– Потому, что я запрещаю! – Павел Николаевич уже сорвал голос и сейчас уже не кричал, а почти хрипел и продолжал яростно пинать ногой ненавистный желтый чемодан с логотипом «Республика ;», бесплатный пропуск на трехне-дельный шабаш в окрестностях Приморска. – И в данном случае мама меня под-держит… И выкинь к лешему этот чемодан! Или я его сам сожгу!
– Это не твое! – рыдала Таня. – У себя дома сжигай что хочешь! Почему нельзя?!
– Потому!!! – голос снова прорезался, и Веселов заорал так, что снизу за-стучали по батарее. – Я сказал! Если моя дочь будет ошиваться среди наркоманов и извращенцев, их не будет на моей территории! Я здесь начальник ГУВД и имею полное право запретить в своем городе эту клоаку! И я это сделаю, если ты хоть на пушечный выстрел подойдешь к этой ораве дегенератов!
– Папа, ты ничего не понимаешь! – зашмыгала носом Таня. – Они не деге-нераты, просто они другие, у них иное мышление! В «Республику» приезжают ге-ниальные музыканты и философы, а еще там толкиенисты и растаманы, у них свое видение мира, своя философия, а ты за старыми бабками на рынке фигню повторя-ешь…
– Философия! – шумно вздохнул Веселов. – Свое видение мира! Так! А мы с мамой для тебя, значит, парочка бестолковых динозавров? Да знаю я это иное видение, у нас каждое лето КПЗ забиты такими вот философами из твоей распре-красной Республики. Почему-то у них философия идет только под косячок или таблетки, а потом они так «философствуют» и, как говорится у вас, «реально бе-сятся», что от них все пригороды стонут! В общем, все! Разговор окончен!
– Папа, да Танька едет на их президента посмотреть, – заглянул в дверь Ко-ля. – На Игоря Первого, который всей этой тусней рулит. Он всегда какую-нибудь примочку придумывает. В прошлом году прикатил на открытие Республи-ки на желтом квадроцикле в цветочек. Так все девчонки обалдели, какой он кле-вый и продвинутый, и повлюблялись.
– Президент? – Веселов чуть не рассмеялся. – Игорь Первый? Не знаю та-кого. Президент у нас один, в Кремле. А этот Игорь – просто балаганный шут. В общем, все, Татьяна. Ни ради Игоря Первого, ни ради еще какого-то там клоуна ты на «Республику» не поедешь. А если вздумаешь поступать по-своему, я эту, – он скривился, – тусню прикрою. Каждое лето на них в пригородах жалуются: все три недели не умолкая круглые сутки, ревет музыка, всякие придурки, пьяные или укуренные, шляются, бесятся, на общественных пляжах голые расхаживают, и за замечание посылают, а могут и избить; грязи после их фестиваля остается на де-сять КАМАЗОВ, шприцы по кустам! И еще, извини за подробности, были заявле-ния от моряков, которые по ночам проплывали мимо пляжа Республики. Там при свете прожекторов творилась сплошная собачья свадьба!
– Папа, ты опять ничего не понял, – горячо возразила Таня. – В Республи-ке каждый год ставят Башню Любви. Желающие могут получить разрешение от Игоря Первого, подняться на Башню и заключить брак. А через три дня, если не понравилось, развестись и найти себе новую пару. Это у вас было принято всю жизнь с одними и теми же жить, ну, даже если любви больше нет и чувства про-шли, а разводиться как бы неправильно, а в Республике люди свободны от пред-рассудков и не будут портить жизнь ни себе, ни мужу или жене, если не подошли друг другу…
– Нет, я этого Игоря все-таки прищучу, – пробормотал Павел Николаевич, вертя в руках зажигалку и мучаясь от желания закурить. – Башня Любви, свобода от предрассудков! Это же надо! О чем я только думал, когда дал добро на прове-дение фестиваля здесь, когда их выгнали из Первомайска?
Теперь он уже был почти готов отказаться даже от своей доли доходов от «Республики Игрек» в окрестностях Приморска. Только чтобы иметь право вы-швырнуть это кодло со своей территории. Только бы Таня не вздумала его ослу-шаться. Дочь думает, что отец – просто старорежимный тиран, посягающий на ее свободу и вообще зануда. «Дурочка, да я же ей ничего, кроме добра, не хочу!». Собственно, и началась-то его теневая жизнь с того, что он хотел отвести беду от Тани и Коли. Это было восемь лет назад, когда он возглавил Приморское ГУВД…
4. Фотографии. 1999 – 2007 гг.
Долгожданное повышение по службе для Павла Веселова стало одновре-менно и радостным, и печальным событием. Да, довольно долго он сидел в замес-тителях и ждал повышения. Но его начальником и главой ГУВД был бывший пре-подаватель милицейской школы Евгений Петрищев, который в свое время обучал молодого курсанта Веселова и его сверстников азам оперативной работы. За три месяца до оформления пенсии Петрищев погиб. Конечно, никто не поверил, что за рулем сбившей его «Хонды» сидел обычный пьяный дурак, который испугался возмездия и удрал с места происшествия, сбив пожилого человека на переходе. Слишком суров был Евгений Иванович, и авторитеты, пытающиеся заручиться его поддержкой в своих сомнительных делишках, не раз получали предложение со-вершить пешую прогулку по «интересному» маршруту. Но доказать умышленное убийство не удалось. Машина числилась в угоне. Через пару дней ее нашли на околице, густо заляпанную грязью, но без посторонних отпечатков в салоне и на дверцах. Хозяин «Хонды» божился и бил себя кулаком в грудь, что машину у него угнали третьего дня вечером. То есть накануне гибели полковника Петрищева.
Евгения Ивановича похоронили со всеми почестями. Разговоров о кандида-туре его преемника даже не возникало. Все как-то само собой подразумевали, что новым начальником ГУВД станет его заместитель и один из лучших учеников Па-вел Веселов.
Павел Николаевич еще не до конца обжился в своем новом кабинете, когда к нему явились двое посетителей, те самые лощеные господа, которых Петрищев незадолго до своей гибели буквально спустил с лестницы. К Веселову они обрати-лись с тем же предложением: «не заметить» нелегальный вывоз партии очень важ-ного товара через морскую границу. Задохнувшись от ярости, Веселов вскочил, чтобы достойно ответить этим уродам, которые, наверняка, и заказали «Хонду». Но тут один из гостей тепло, по-домашнему, улыбнулся и добродушно сказал, по-стукивая по столу пухлым конвертом:
– Да не волнуйтесь вы так, Павел Николаевич. Вы же счастливчик. Еще мо-лодой человек, а уже в чинах; на пенсию пойдете генералом. И детки у вас слав-ные, – он вытряхнул из пакета цветные фотографии. Взглянув на них, Веселов медленно опустился обратно в кресло, сжимая кулаки и еле сдерживаясь, чтобы не застонать.
Таня и Коля. На всех фотографиях были его дети, явно не подозревавшие, что их фотографируют. По дороге в школу. На спортплощадке. На улице. Во дво-ре. Вот Коля играет в футбол с приятелями. Таня с подругами покупает мороженое на набережной.
– Посмотрите, посмотрите, – донесся до него участливый голос. – А може-те и себе взять, у нас негативы есть. Тяжело быть «воскресным отцом», понимаю. Наверное, всю неделю скучаете по детишкам.
Павел как в тумане перебирал фотографии, другой рукой пытаясь высечь огонек из зажигалки и прикурить зажатую в зубах сигарету. Один из гостей высек огонек из своей золотой зажигалки, и молча поднес его к сигарете Павла Николае-вича.
– Только детей не трогайте, – сказал Веселов после двух жадных затяжек и сердито швырнул неработающую зажигалку в корзину.
– Помилуйте, Павел Николаевич. У кого же рука поднимется на невинных детей. Если, конечно, вы будете благоразумны. На этой партии завязаны большие интересы и большие деньги. Поможете нам – поделимся доходом, не поскупимся. А будете отказываться или делать неразумные поступки… Тогда придется пере-дать вам совсем другие фото ваших очаровательных детей. Не смеем больше от-нимать ваше время. За ответом придем через 24 часа. И не будьте эгоистом, госпо-дин Веселов!
Они ушли, оставив полковника окаменевшим за столом с обжигающей пальцы сигаретой, которая роняла пепел на фотографии двенадцатилетней Тани и девятилетнего Коли.
– Петрищева им поддеть было не за что, – вслух сказал Павел, сердито раз-давив окурок в пепельнице и приложив обожженные пальцы к прохладному гра-фину с водой. – У него жена и сын еще в девяносто третьем на машине разби-лись… Наверное, он и тогда отказался кому-то помогать, и какая-то сволочь вот так ему отомстила. Евгению Ивановичу потом терять было больше нечего. А мне есть…
На следующий день он, избегая смотреть на своих гостей, дал согласие за-крыть глаза на вывоз товара и мрачно думал, что в качестве гонорара его просто «уберут». Но с ним расплатились. Это была сумма, равная его 5-летнему окладу.
– Этот гонорар вас достоин, – вальяжно улыбнулся ему «компаньон». – Не сравнить с государственной зарплатой. А дальше больше будет.
Сколько их потом было, «компаньонов»: ввоз и вывоз нелегального, а то и криминального товара, сомнительные шоу и фестивали, на которых наваривался солидный «черный нал», перевалочная база для боевиков и парней, бегущих за море от правосудия. В Приморске они без проблем получали новые «чистые» до-кументы и ночью поднимались на один из кораблей, где их уже встречал «свой» человек, сопровождающий. «Меня же поставили как раз бороться с такими дела-ми!» – думал порой Веселов и тут же тоскливо понимал, что отказаться или вый-ти из игры он уже не сможет. Во-первых, он уже по уши в этой грязи. А во-вторых… Таня и Коля. Наверное, через его первых «компаньонов» всем стало из-вестно его слабое место.
«Если продаваться, то задорого», – цинично рассудил Павел Николаевич, повышая расценки за свою помощь. Если его втянули в это болото, заставили по-стоянно жить в страхе за своих детей, бояться разоблачения и презирать самого себя, то пусть платят за это.
И когда Таня заикнулась о желании поехать на «Республику Игрек», кото-рую скрепя сердце разрешили провести близ Приморска, Веселов пришел в ужас. Ему была предназначена доля от доходов с фестиваля. Сумма была такая, что ста-новилось ясно: или это отмывка чьих-то денег, или… Он содрогнулся, представив себе, как какие-нибудь «продвинутые мыслители» или «клевые отвязные челы» угостили его дочь какой-нибудь отравой – якобы для «нового познания мира» или для «реального веселья». Потом вспомнились жалобы из Первомайска на без-образные сексуальные оргии «республиканцев». Не дай Бог какой-нибудь длинно-волосый ублюдок в желтой юбке, в которых там все парни шляются, уговорит Та-ню сбегать на Башню Любви и «освободиться от предрассудков» на три дня. При одной мысли об этом Павла замутило физически.
Он примчался в квартиру Алины и детей как раз когда Таня собирала вещи, сбросил на пол ее желтый чемодан и категорически запретил дочери участвовать в «Республике». К счастью, Алина на этот раз взяла сторону бывшего мужа. И наду-той, убитой горем Татьяне пришлось убрать чемоданчик на антресоли и распро-щаться с мечтами об авангардной музыке, «продвинутых философах», Башне Любви и придурке Игоре Первом, по которому уже давно сизо плачет. «Чтоб ни-какой там шмали не было!» – сурово сказал Игорю Веселов, подписывая разре-шение на проведение фестиваля.
35-летний обормот в «модных» рваных джинсах, «гавайке» и бандане, по-следние 15 лет косящий под отвязного десятиклассника, закатил глаза: «Что вы, товарищ полковник! Как можно? У нас культурное мероприятие, а не шалман ка-кой-нибудь!».
Именно шалман. Интересно, сколько участников оттуда уедут с наркотиче-ской зависимостью? А сколько девчонок «обрадуют» родителей неожиданными внуками? Про очереди к венерологам можно даже не говорить. Им предстоит не-малая работа с теми, кто «приобщился к новому видению мира», «освободился от предрассудков» и каждые три дня бегал в Башню Любви. Жаль, что на «Республи-ке» завязаны такие деньги, что ее нельзя запретить проводить в окрестностях Приморска. Но если бы дочь ослушалась запрета, то Веселов послал бы к чёрту и свой гонорар, и «компаньонов», и принял бы весь огонь на себя, чем бы это потом ни было чревато.
Еще во времена их брака Алина не раз упрекала Павла в том, что он из-за своей работы не может уделять достаточно внимания и заботы детям. Что ж, те-перь он это искупил.
