Текст книги "Братья (СИ)"

Автор книги: Anastasia Collar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Извините, мы не хотели. – Дженни немного растерялась – Я, эм, сейчас принесу что-нибудь из одежды, чтобы вы могли переодеться.

Рабочий хотел было возразить, но Дженни уже вышла из кухни. Я жестом показал ему, что всё нормально. Да и продолжать работу, когда ты весь по уши в краске, неприятно. После ухода Дженни прошло минут 10, а её всё не было. Отправив детей дышать свежим воздухом во дворе, я решил подняться наверх, и проверить где застряла Дженни. Наверное, это была не самая моя лучшая идея. Тихонько подкравшись, я сквозь щелку наблюдал за самой настоящей истерикой. Дженни с психом вытаскивала вещи из шкафа, нещадно сдёргивая их с вешалок и кидая на пол. Это были вещи Билла. Она срывала злость на вещах. Не представляю, что творилось в этот момент в её душе. Каким-то образом я выдал своё присутствие или Дженни просто почувствовала, что я рядом. Вытерев слёзы и схватив ворох одежды, вышла из комнаты. Конечно же, сразу она наткнулась на меня.

– Тебя долго не было – я не знал, что говорю.

– Да… Эм, вот. – Дженни протянула мне одежду – Надеюсь, что-то подойдёт.

С этими словами она вернулась в комнату и захлопнула дверь. Минут через пять я услышал тихие всхлипы. Она снова плакала. Это удивительно как меняется человеческое настроение. Ровно 15 минут назад она была весёлой, улыбалась и даже смеялась. А теперь она плачет. Дженни снова закрылась в себе. Она сейчас была словно ракушка, плотно закрывшая свою раковину. Если пытаться открыть её насильно можно только повредить. Что подтолкнуло её к такой быстрой смене настроения? Воспоминания? Или осознание в очередной раз больно накрывавшее волной, от которой начинаешь тонуть.

POV Дженни

Как бы я хотела, чтобы это Билл сейчас делал ремонт, играл с детьми, смешил меня. Билл… Как ты мог? Ты обещал, что вернёшься! Обещал! Ты клялся на нашей свадьбе, что никогда меня не оставишь! Как ты посмел?!

Его одежда, его запах. Всё напоминает о нём. Я не могу, не хочу жить без него. Он был моей жизнью, моим светом. Теперь он мёртв и осталась только тьма. Как мне снова начать жить? Как вообще жить после его смерти? Быть может я плохая мать, раз думаю о таком, не учитывая, что должна жить ради детей. Наверное, меня все осуждают. Но для того чтобы я начала жить ради детей, мне сначала нужно найти силы.

Лечь на кровать, уткнуться в подушку и рыдать. Это моё любимое занятие все эти дни после кошмарной новости. За это время я должна была выплакать все слёзы, но каждый раз их становится всё больше и больше. Мне говорят, что я должна отпустить Билла. Но как? Он был моим мужем 6 лет. Как я могу взять и забыть все эти годы? Это невозможно. Я не хочу его отпускать. Я не могу без него. Не могу. Я так люблю его…

В детстве моя мама всегда говорила мне, что какие бы удары ни наносила жизнь, нужно всегда стойко всё переносить. Упасть может каждый, а вот подняться только сильный. Спасибо ей за такие мудрые советы. Пожалуй, благодаря этому я каждый день понемногу находила в себе силы. Я пыталась жить дальше. Ради детей. Они потеряли отца, нельзя чтобы они потеряли ещё и мать. Огромную помощь оказывал ещё и Том. Я была приятно поражена его стальным характером. У него невероятно сильный дух. Он сблизился с детьми, проводил с ними время, старался дать им то, что мог бы дать Билл. Никогда бы не подумала, что Том на такое способен. Он очень сильно изменился. Не знаю, что тому причина. Может смерть брата так его изменила?

Ремонт на кухне шёл уже две недели. Втайне я мечтала поскорее воспользоваться кухней, т.к. питаться полуфабрикатами надоело, да и это вредно. Вернувшись из магазина, я не услышала привычных голосов и шума. В доме стояла подозрительная тишина. Это странно. На лестнице, ведущей, на второй этаж лежала записка. Надпись на ней гласила: «Не ходи сюда». Рядом на полу лежала ещё одна записка, со стрелкой: «Иди сюда». Что они задумали? На полу были разложены стрелки, ведущие в кухню. Я шла в предвкушении по этим стрелкам. Они привели меня в полностью отремонтированную красивую кухню. А из-за угла выскочили Том, дети и родители Тома.

– Сюрприз! – хором прокричали они.

Я была в шоке. Но это было приятное удивление. Улыбка сама по себе появилась на лице. Однако это ещё не всё. Том и дети достали из холодильника огромный торт и поставили его на стол передо мной.

– Это мы сами пекли – гордо произнёс Том.

– Я… я в шоке. Огромное вам всем спасибо. – Кажется, моё лицо светилось от счастья. – Ну что будем пробовать торт? – предложила я.

Все дружно подхватили мою идею. Том разрезал торт. Должна признать в жизни не пробовала столь вкусный торт. Наверное, всё, что приготовлено с душой, автоматически становится вкусным. В магазине продают то, что рассчитано на массы, а здесь они готовили этот торт специально для меня. Я буду вечно должна им за огромную поддержку, что они мне оказывают. Быть может, они сами этого не осознают, но они возвращают мне краски и эмоции, я снова могу чувствовать. Пустота медленно отходит на второй план. Знаю, что до конца от неё не получится избавиться, она всегда будет жить глубокого во мне, но я могу научиться заглушать её.

Поздно вечером, когда родители Тома ушли, я расположилась в гостиной. Прошёл месяц после смерти Билла и мне предстояло принять очень важное решение. Откладывать его в долгий ящик уже было просто невозможно. Я обложилась документами, пытаясь сосредоточиться. Мысли не слушались, разбегаясь, глаза не могли сконцентрироваться на тексте. Как принять решение, когда я элементарно не могу сосредоточиться на документе? Груз ответственности давил на меня. Такое ощущение, будто на меня навалили сверху целую тонну всевозможных проблем. Они прижимали меня к земле, я задыхалась под ними. Мне нужен кислород. Мне нужна помощь.

– Я уложил детей спать – неожиданно поблизости раздался голос Тома.

– Спасибо Том – не отрываясь от бумаг, произнесла я.

– Да не за что. Помощь ещё нужна? – спросил он, указывая на бумаги.

– Если только ты разбираешься в бизнесе – я усмехнулась.

– Это документы на бизнес Билла? – Том присел рядом со мной.

– Да. И я должна решить, что с ним делать – вздох сорвался с моих губ.

– И что ты решила? – он не унимался.

– Наверное, продам.

Я оторвалась от бумаг и посмотрела на Тома. Он пару секунд шокировано смотрел на меня. Что-то в его взгляде показалось до боли знакомым. Кажется, такой взгляд был у Билла, когда я в первый раз сказала ему, что беременна. К горлу от таких воспоминаний подступил болезненный ком.

– Ты с ума сошла? Его нельзя продавать! – Том вывел меня из воспоминаний.

– Это ты сошёл с ума Том. Я ничего не смыслю в бизнесе. Как прикажешь вести бизнес Билла, если я к тому же в дизайнерских разработках полный ноль?!

– Кто ты по профессии? – Он что не собирается сдаваться?

– Бухгалтер-финансист. К чему ты клонишь?

– Во-первых, ты как финансист можешь обращаться с деньгами, что для бизнеса уже очень хорошо. Во-вторых, я на сто процентов уверен, что у Билла была целая команда дизайнеров, которые для него разрабатывали коллекции. Просто контролируй их работу. Вот и всё. Ну, а если хочешь, чтобы вообще всё было идеально, то можешь нанять меня личным консультантом. Я прекрасно знаю, какой вкус был у моего брата. Так что я могу помочь тебе.

На минуту я задумалась. Есть ли здравый смысл в его словах? Не звучит ли всё это утопично? Как это будет на практике? Слова звучат вполне неплохо. А вот что будет, когда слова превратятся в дела? Сомнения. Я никогда не была нерешительным человеком. Но сейчас я готова была раствориться в сомнениях. Если бы не Том, наверное, так и сделала бы.

– Быть может, я реально сошла с ума, но, наверное, ты прав.

Лицо Тома в этот момент было просто незабываемо. Взгляд счастливый, глаза наполнены неподдельным, искренним светом. Губы изогнулись в легкой улыбке.

– Значит, ты не продашь бизнес и сама его возглавишь? – как-то по-детски наивно спросил Том.

– Да.

– И ты наймёшь меня в качестве консультанта?

– Посмотрим на твоё поведение – я рассмеялась.

Том был вполне удовлетворён таким ответом. Он поднялся с дивана и потянулся, разминая затёкшие мышцы.

– Уже поздно, я пойду спать. Да и ты не засиживайся.

– Спокойной ночи Том.

– Спокойной ночи Дженни.

POV Том

Мои дела пошли в гору. Жизнь постепенно приходила в норму. Наверное, это будет звучать как-то неправильно, но после смерти Билла в моей жизни всё поменялось в лучшую сторону. Да, звучит странно. Но мне стало необычайно везти в последнее время. На работе спустя два месяца мне разрешили сесть за микшерный пульт. Меня повысили. Я был так счастлив снова заниматься музыкой, моим любимым делом. И я был просто вне себя от счастья, что не потерял свой талант. Я доказал, что снова могу вернуться в музыку, наладить свою жизнь. Это ощущение нужно испытать самому, чтобы понять какого это. В этот момент я был так горд собой. Только одно омрачало это счастливое событие. Смерть Билла. Ни на минуту я не переставал думать о брате. Просто я научился жить с мыслью, что Билл теперь только в моём сердце.

На выходных было решено отпраздновать два счастливых события: моё повышение и то, что Эмма получила самый высокий балл на контрольной. Местом для празднования мы выбрали каток. Точнее, это дети выбрали, нам с Дженни всего лишь пришлось смиренно согласиться. Не то чтобы я жаловался, но будь у меня возможность, выбрал что-то другое. Почему? Да просто я уже лет 10, наверное, не стоял на коньках. Ну, может чуть меньше. Но факт остается фактом, я давно не катался. Не хочу опозориться.

До катка мы шли пешком, он находился неподалёку. Сэм всю дорогу весело прыгал и убегал вперёд. Непоседа. Он так напоминает Билла в такие моменты. Как будто я снова вернулся в детство. Весёлое и беззаботное. Где ни я, ни он не знали страшного слова смерть, где мы строили иллюзии и мечты. Клялись, что несмотря ни на что всегда будем вместе. Мы же близнецы, что нас может разлучить? Как наивны мы были.

– Сэм похож на папу, да? – отвлекла меня Эмма.

Я посмотрел вперёд на убегающего племянника и пытающуюся догнать его Дженни.

– О, он такой же непоседа! – честно признался я.

Взгляд Эммы погрустнел, она тихонько вздохнула и отвела глаза.

– Знаешь Сэм ещё маленький. И пока сложно сказать, на кого он больше похож. Но ты старше и у тебя уже проявляется характер твоего отца. К тому же внешне ты просто копия папа.

– Правда? – Эмма посмотрела на меня таким трогательным взглядом, что внутри всё сжалось.

– Конечно.

Я не врал. Она действительно была копия Билла. Те же глаза, те же черты лица, характер похож на Билла. Замашки принцессы. О, всё это было присуще Биллу. Эти дети словно зеркальное отражение моего брата. Видеть их каждый день одновременно и больно и безумно счастливо. Сквозь поток мыслей я почувствовал, как крохотная тёплая ладошка осторожно берёт меня за руку. Я улыбнулся, крепче сжимая руку Эммы. Это непередаваемое чувство. Внутри всё переворачивается. Тебя накрывает целым спектром эмоций. Ответственность, гордость, счастье, забота, нежность и что-то ещё. Что-то такое, что не поддаётся объяснению.

Мы догнали Дженни с Сэмом и все вместе дружно пришли на каток. А вот теперь начинается веселье. Стоит ли говорить, что я как мог, оттягивал свой выход на лёд? С горем пополам, нацепив, коньки я потихоньку вышел на лёд. Чувство как будто ты в цирке где-то. Все на тебя глазеют и ждут, когда ты сделаешь что-нибудь смешное, упадёшь например. Главное, не показывать, что мне страшно. Да, да, я взрослый человек боялся. Мне не стыдно признаться в этом. Ну ладно, может, немного и было стыдно. Дженни наблюдала за мной, я чувствовал это. При этом на её лице постоянно была ухмылочка. О, она, безусловно, обо всём догадалась. Теперь Том можешь ждать ехидных шуточек в свой адрес.

– Да ладно Том. Не бойся. Это как на велосипеде кататься – ну вот, первая шутка.

– Я на нём лет 15 не катался – тихо пробубнил я.

Прежде чем я успел опомниться, ко мне с грацией и лёгкостью подъехала Эмма и, схватив за руку, поволокла за собой. Естественно, я не удержал равновесия и свалился прямо на попу, попутно отбивая всё что можно. У меня останутся синяки. Много синяков. Дженни поблизости наблюдая за всем этим, заливалась смехом. Это был настолько настоящий, искренний, счастливый, радостный смех, что я засмотрелся на неё. Кажется, именно такой я увидел её впервые. Будто и не она вовсе пару месяцев назад была убита горем, цепляясь ко мне по пустякам, ходила зажатая, замкнутая, с потухшим взглядом и полным отсутствием жизни внутри, словно зомби. Дженни исцелилась. Я не знаю, что творилось у неё в сердце, но самое главное, что она снова могла быть счастлива. И это счастье было связано не с человеком, а с простыми вещами. Она переборола себя, смогла жить дальше. Не просто существовать, а жить, радуясь жизни.

Дженни продолжала смеяться. Опомнившись, я решил не спускать ей это с рук и немного отомстить. Я подполз к ней и хитро улыбнулся. Она, прикусив губу, заинтересованно смотрела, видимо, решала насколько нагло я поступлю. Ну что ж, я решил действовать нечестно. Обхватив её ноги, я резким движением потащил её вниз. Как и ожидалось, она упала. Правда кое-чего я не учёл, падая, она зацепилась за меня и повалила за собой. Мы оба засмеялись, хоть и было немного больно. Лёд никак не мог смягчить падения, а если учесть, что в ту же секунду на нас накинулись дети, придавливая сверху, то можно смело говорить, что на мне живого места не осталось. Но в такие моменты не обращаешь внимание на боль. Тебе хорошо. Ты счастлив. Что-то может быть лучше этого?

На катке мы пробыли ещё часа два. За это время у меня даже стало получаться кататься на коньках. Мозг и мышцы вспомнили, как это делать. Я мог уже смело кататься, не боясь, что вот-вот упаду. В этот день мы очень много смеялись, и я мог с уверенностью отнести этот день к самым лучшим дням во всей моей жизни.

– Ну что накатались? Идём домой? – спросила Дженни.

– Да – хором ответили дети.

– Эм, вы идите. А мне надо ещё по делам сходить – я неловко сунул руки в карманы.

– Ладно. Только не задерживайся. Мы будем ждать тебя к ужину.

Я кивнул головой. Дженни вместе с детьми направились в сторону дома. Проводив их взглядом, я развернулся и направился в противоположную сторону. Мне было необходимо уладить одно дело. По сути, я должен был сделать это уже давно. Однако всё не решался. Почему-то именно сегодня пришло осознание, что тянуть больше некуда. Пора окончательно порвать со своим прошлым. Поставить жирную точку, чтобы прошлое больше никогда не вторглось в мою жизнь.

POV Билл

Через сколько человек привыкает к новым обстоятельствам? А сколько я уже здесь нахожусь? Неделю? Месяц? Больше? По моим ощущениям целую вечность. Здесь нет отсчёта времени, оно попросту застывает тут. Ты будто находишься вне времени и пространства. Отрезанный от внешнего мира. Это жутко. Но ещё ужаснее просыпаться среди ночи от кошмаров, в которых холодные, липкие, перепачканные кровью руки Джеймса душат меня. Я просыпался, обливаясь потом, после чего подолгу не мог заснуть. Каждый раз как я закрывал глаза, передо мной стояли стеклянные, умирающие, пронизывающие кости и леденящие душу глаза Джеймса. Это был мой кошмар во сне. Но кто-то, видимо, посчитал, что мне этого мало.

Поначалу единственной проблемой был языковой барьер. Здесь все в основном говорили на турецком. Лишь пару человек, как и я на английском. Мне было тяжело понимать происходящее вокруг. Но вскоре я полагался больше на интуицию и наблюдательность. Можно многое понять при помощи одних жестов. Некоторые полицейские-охранники разговаривали на английском. Это облегчало какие-то моменты. Я даже начал думать, что всё не так плохо. И, видимо, поэтому с того момента всё пошло под откос. Я попросту не заслужил нормальной жизни в тюрьме. Именно тогда начался мой личный кошмар наяву.

В столовой как никогда было слишком много заключённых. Моё привычное место было занято, поэтому я сел на свободное. Почти тут же ко мне подошли несколько человек. Двое были примерно с меня ростом, все в татуировках, третий чуть ниже, но более мускулистый. Тот, что посередине как я понял, он был главным начал говорить по-турецки. Я попытался объяснить ему, что не понимаю. Его это, похоже, только больше разозлило. В одну секунду я оказался на полу. Двое его людей скинули меня со скамьи. Попытка встать была лишней. Они расценили её как наглость и неуважение. Главный одним кивком головы скомандовал своим людям, и они тут же подхватили меня, крепко удерживая на месте. Вырываться было бесполезно. Ждать помощи не от кого. Здесь каждый сам за себя. И даже охранники попросту закрывают на происходящее глаза. Тот, что главный подошёл ко мне, всем своим видом показывая превосходство надо мной. Выдохнуть и закрыть глаза. Кошмар начинается. Первый удар я стойко стерпел. Но последующие больно отражались по всему телу. Во рту уже давно чувствовался привкус крови, я задыхался. Но он и не думал останавливаться. Когда я не в силах больше стоять на ногах, повис, те два что держали меня, кинули на пол. Затем все трое принялись избивать меня ногами. Их тяжёлые ботинки с каждым ударом оставляли на моём теле новые раны. Ужасная боль, пронзающая всё тело. Ни на секунду не сменяющиеся удары. Какой-то хруст. Это мои кости? Кажется, я начал терять сознание. В этот момент подошли охранники и оттащили их от меня. Я лежал не шелохнувшись. Любое движение отдавалось нереальной болью. Рот наполнился кровью. Легкие сжимались, начался кашель. Против моей воли я кашлял, задыхаясь и захлёбываясь собственной кровью. Было так больно. Меня подхватили и резким движением поставили на ноги. Охранники. Им всё равно. Они ещё безжалостней. Завели меня в камеру и бросили там. Я аккуратно лёг на койку, кашель не прекращался, ещё чуть-чуть и я выплюну собственные лёгкие. Глаза закрывались. Нельзя терять сознание. Нельзя.

Чудом мне удалось выжить. Тело всё ещё болело. Я не мог ни сидеть, ни лежать, даже шаги отдавали болью. Но я в тюрьме. Здесь нет никаких человеческих понятий. Как вообще выжить здесь? Все эти заключённые хуже, чем самые дикие звери.

С того дня начался мой личный персональный ад. Я считал, что они отстанут от меня, что им хватит одного избиения. Так сильно я ещё никогда не ошибался. Побои продолжились на следующий день. Они избивали меня регулярно. Каждый день. Иногда давали небольшую передышку, день, максимум три. Затем всё начиналось по кругу. Я стал грушей для битья. Тело было покрыто синяками всех оттенков. Синие – самые свежие, жёлтые, тёмные – уже проходившие. Пару раз у меня были подозрения на сломанные кости. Я похудел. Но всем плевать. Самое сильное избиение случилось чуть позже. Нас всех вывели в тюремный двор на прогулку. Больше это похоже на выгул собаки во дворе дома. Ты держишь её на коротком поводке, не давая сделать и шагу. Точно так же нас держали на образном поводке. Вокруг были полицейские – охранники с оружием, колючая проволока и высокий забор не давали сделать и шагу. Только небольшое пространство. Я хотел просто подышать воздухом. Всё. Но разве я этого заслужил? Нет.

Ко мне подошли, привычным жестом схватили и начали держать. Рик, так звали их главаря, снова и снова начал наносить мне удары. Он бил кулаками, оставляя на теле вмятины. На старые синяки наносились новые. Мои внутренние органы будто сжались, ища убежища. Рик не останавливался. Вскоре ему надоело просто бить меня. Он заломил мне руки до хруста и со всего размаха швырнул меня на землю. Наступил на пальцы своей тяжёлой ногой в ботинках. Боль. Эта боль разрывала сознание. Как долго человек может терпеть такую боль? Сколько мне ещё её переносить? Он схватил меня за голову и, притянув ближе к себе, плюнул мне в лицо. Его дружки весело рассмеялись. Кто-то неподалёку откликнулся на это зрелище и засвистел, поддерживая эту троицу. Рик, взбудораженный такой поддержкой, скомандовал своим людям крепко держать мне руки и ноги. Они будто распяли меня. А сам он начал бить ногами. Удары приходились на всё моё тело. Куда он доставал туда и бил. Рёбра в очередной раз не выдержали, характерный хруст и они сломались. Кровь уже давно перемешалась с грязью. В этот раз они не щадили даже лицо. Я медленно умирал. Боль начинала отступать, я уже ничего не чувствовал. Сознание терялось, оно уходило из моего еле живого тела. В последний раз закрыть глаза.

Звуки, боль, яркий свет. Пробуждение оказалось не менее мучительным. Глаза заплыли, тяжёлые свинцовые веки не хотели открываться. Тошнота, всё плывёт. Где я? Уже умер? Почему всё ещё больно? Что происходит? Надо мной кто-то навис.

– Эй, ты очнулся? – спросил грубый голос.

– Лучше сразу убей меня – еле прохрипел я.

– Не, я руки марать не буду – до меня не сразу дошло, что мы говорим на английском.

Я наконец разглядел его. Это был один из заключённых. Я всё ещё в тюрьме и я живой. Попытка осмотреться вокруг с треском провалилась. Как только я повернул голову, всё тело отреагировало мучительной болью.

– Ты бы полегче крутился. Тебя всё-таки с того света спасли.

– Я в мед пункте? – голос всё ещё не слушался меня, он хрипел.

– Да.

– Как долго я здесь? – закрыв глаза, шёпотом спросил я.

– Двое суток. – Он замолчал, мне даже показалось, что он ушёл. – Слушай, ты вроде тоже иностранец, я за тобой уже давно наблюдаю. Всё ставил ставки, как скоро ты здесь окажешься – нарушил он молчание.

– Наблюдал, но не помог?

– Репутация превыше всего. Мне через два месяца на свободу. Не хочу лишних проблем. Мне нужно провести эти два месяца как можно спокойнее.

Минут 5 я переваривал слова, сказанные им. До моего воспалённого сознания, наконец, дошёл смысл его слов. Ему скоро на свободу. Я ухватился за эту мысль, как за спасательный круг. В голове начал выстраиваться план. У меня снова может появиться надежда.

– Ты можешь мне помочь? Можешь помочь связаться с посольством, нанять адвоката, связаться с семьёй? Хоть что-то, пожалуйста!

– Эй, эй, стоп. Не наглей. Давай ты сначала мне расскажешь, кто ты, откуда ты и как ты сюда попал. А там посмотрим.

Я, превозмогая боль начал рассказывать. Многое я упустил. Например, я сказал лишь, что защищался и нечаянно, в попытке защититься, убил турка, который первый на меня напал. Рассказал, как дал взятку, а меня обманули. Про Джеймса я умолчал, ни слова про него. Ему уже ничем не поможешь, а мне нужно выбраться отсюда. Этот заключённый в свою очередь рассказал историю о себе. Меня это абсолютно не интересовало. Мне нужно было, чтобы он мне помог. Остальное неважно.

– Мне тебя, конечно, жаль, но обещать я тебе ничего не могу. – Начал он. – Через месяц я встречаюсь со своим адвокатом. Могу попробовать передать информацию ему. Если всё срастётся, то может даже получится встречу вам устроить. А там дальше сами будете с ним решать.

– Только через месяц? – раздосадовано спросил я.

– В этом месяце я уже с ним встречался. Следующий визит только через месяц. Ты главное продержись это время.

Легче сказать, чем сделать. Один раз меня уже избили до полусмерти. Выдержу ли я второй раз? Не будет ли он роковым? Как мне продержаться целый месяц? Я должен выжить, должен. Я обещал Дженни вернуться. Мне нужно вернуться. Сейчас, когда у меня снова появился лучик, пусть даже и крохотный, надежды, мне необходимо приложить все усилия, чтобы протянуть целый месяц. Если я не вернусь домой, я сойду с ума. Или меня просто убьют здесь.

========== Глава 5 ==========

POV Том

Как только ноги привели меня до пункта назначения, сердце взволнованно забилось в груди. Я должен покончить с прошлым. Но теперь, когда от него меня отделяет всего одна дверь, весь запал решимости куда-то пропал. Голову словно тёмные мрачные тени, заполонили сомнения. Что если я сделаю только хуже? Может лучше не бередить старые раны? Нет. Хватит. Это нужно сделать. Сейчас или никогда.

Я занёс руку, сжатую в кулак перед дверью. Пару секунд колебался, но затем выдохнул, готовясь как перед прыжком, и постучал. Открывать мне не спешили. Может, попросту никого нет дома? Или мне дали неверный адрес? Это повод для радости или огорчения? Однако порассуждать над этим мне не дали. Дверь неожиданно приоткрыли, и сквозь маленькую щелку просунулась светловолосая голова с испуганными глазами.

– Что вам нужно? – голос такой же испуганный.

– Я хочу просто поговорить.

– Поговорить или добить меня? – девушка уже была готова захлопнуть дверь.

– Послушай, я всего лишь хочу извиниться. Я должен был сделать это уже давно. И сегодня, наконец, решился на это. Просто выслушай мои извинения.

Дверь всё-таки захлопнулась. Кажется, поставить точку сегодня не удастся. Неужели прошлое будет преследовать меня? Ответом послужила открывшаяся дверь и приглашение войти внутрь. Признаться, я был немало удивлён. Но тут же взял себя в руки и воспользовался выпавшим мне шансом. В доме было очень чисто и уютно. Домик хоть и небольшой, но красивый и светлый. Настоящая домашняя, тёплая обстановка. Мы прошли в гостиную и сели на диван. Чувствовалось сильное напряжение и неловкость. Было ощущение, будто меня поместили в узкое помещение, стены которого с каждым вздохом сужались и давили. Ещё чуть-чуть и они раздавят меня. Сейчас я должен наконец-то отпустить прошлое. Именно поэтому я пришёл к девушке, которую сбил 5 лет назад. Её звали Кэтрин и мне нужно извиниться перед ней. Как это сделать? Я готовил целую речь, но столкнувшись с Кэтрин лицом к лицу, слова испарились.

– Кэтрин, мне искренне жаль, что я поступил тогда, как подонок. Знаю, что все мои слова ничто по сравнению с тем, что я натворил. Но я, правда, хочу извиниться перед тобой. Прости меня. Если бы можно было вернуться назад, я бы исправил эту чудовищную ошибку.

Слова закончились. Кэтрин сидела не шелохнувшись. Она молчала. Тишина, неуютная, сковывающая, окутывала комнату тонкой пеленой. Что я ждал от Кэтрин? Ну, хотя бы каких-то слов. Хоть чего-то. Почему она до сих пор не прогнала меня? Почему молчит? Мне встать и уйти?

– Первые несколько месяцев после аварии – тихий вздох, а затем она продолжила – я жила словно в кошмаре. Я не могла спать, ужасная боль попросту не давала мне заснуть. Я заново училась ходить. Ты знаешь, сколько раз мне ломали кости из-за того, что они неправильно срослись? Ты меня чуть не убил – Кэтрин замолчала.

Я сглотнул ком, что подкатил к горлу. Раньше мне и в голову не приходило, через что я заставил пройти эту бедную девушку.

– Но сейчас, когда уже всё в прошлом, твой поступок, – Кэтрин снова заговорила после паузы – то, что ты здесь и просишь прощения, говорит о том, что возможно, ты и правда изменился. Это говорит, что ты проявил смелость, придя сюда и смирение. Думаю, нам обоим это было нужно.

Кэтрин неожиданно протянула мне руку в качестве мирного рукопожатия. На моём лице появилась лёгкая полуулыбка. Прошлое медленно растворялось. Я почувствовал такое облегчение. Как будто в одно мгновение скинул сотни тяжёлых мешков, что нещадно давили и прижимали к земле. Потрясающее чувство свободы. Можно выдохнуть с чистой совестью. Атмосфера разрядилась, сковывающие цепи, словно упали, позволяя вести себя чуть расслабленно. Мы с Кэтрин ещё долго болтали. Она оказалась очень разносторонней личностью, очень приятным человеком. Друзьями нам с ней, увы, не стать. Но вот хорошими знакомыми вполне.

Помня, что меня ждут к ужину, я попрощался с Кэтрин и направился в сторону дома. Настроение было приподнятым, на лице против воли появилась улыбка. Никогда бы не подумал, что искупление вины вызовет столько радости и счастья. Мысли постоянно возвращались к моменту рукопожатия. Вот он момент прощения. Я ведь могу гордиться собой?

Войдя в дом, нос тут же уловил очень вкусные, ароматные запахи ужина. Из кухни доносились голоса и звон посуды. Навстречу мне выбежали дети.

– Дядя Том, мы уже накрыли на стол – улыбаясь, сказала Эмма.

– Ну, тогда пойдёмте ужинать.

Племянники взяли меня за руки, и повели на кухню. Там уже находилась Дженни. Глядя на нас она улыбалась. Это была всё та же искренняя, настоящая и счастливая улыбка, как пару часов назад на катке. Я тоже улыбался. А разве можно по-другому? Когда ты счастлив, то просто излучаешь это чувство, не в силах его скрывать. Да и почему это нужно скрывать? В этом нет ничего постыдного. Пусть все знают, что ты счастлив.

Ужин был очень уютным и домашним. Обстановка по-настоящему семейной. Мы смеялись, разговаривали, шутили. Мы были почти семьёй. Я, наверное, почувствовал себя на месте Билла. Это хорошо или плохо? Ответ неважен. Главное, что все были счастливы.

После вкусного ужина, что приготовила Дженни, я помог ей убрать со стола. Дети находились в гостиной и смотрели мультики, а мы с Дженни мыли посуду.

– Я уже говорил, что ты удивительно вкусно готовишь?! – О, это чистая правда.

– Кажется, нет. Спасибо – Дженни вытерла тарелку и убрала её в шкафчик.

– Ты прирождённый повар.

– Хватит подлизываться. – Дженни прищурилась – Ну и чего ты хочешь?

– Ну…давай поменяемся? Мне надоело мыть посуду – жалобно произнёс я.

Дженни всё так же прищуриваясь, подошла к раковине, забрала недомытую тарелку и включила напор воды сильнее. Неужели она так легко согласилась? Или что-то тут не так? Ответа ждать, долго не пришлось. Почти в ту же секунду, Дженни начала брызгаться водой. Её тайный умысел был раскрыт. Вот как значит. Ну, хорошо. В ход пошла тяжёлая артиллерия. Я налил с графина воду в стакан и тоже начал обливать Дженни водой. Наверное, мы бы так и баловались, если бы не звонок, что неожиданно раздался. Это была моя мама. Я и забыл, что она должна была заехать за детьми. Мама периодически брала их к себе с ночёвкой. Мы с Дженни проводили их и закрыли дверь, оставаясь одни в огромном доме. Это не первый раз. Нам и раньше приходилось оставаться одним, но тогда мы обычно расходились каждый по своим комнатам. Сейчас же этого совершенно не хотелось. Судя по Дженни ей тоже. Поэтому было решено продолжить праздновать моё повышение. Дженни открыла бутылку хорошего вина, и мы расположились в гостиной, сидя у камина. На ноутбуке мы включили музыку, чтобы она играла фоном. Я рассказал Дженни о своём визите к той девушке, что сбил. Рассказал, что попросил у неё прощения.

– Да ладно? И что, она тебя вот так просто простила? – Дженни была удивлена.

– Угу – отпивая вино, произнёс я – я искренне извинился, она меня простила. Мы пожали друг другу руки в знак мира. Знаешь, она оказалась очень хорошим человеком. Мы хорошо пообщались – я сделал ещё один глоток.

– Вау – она была поражена. – Погоди, но как ты вообще нашёл её?