Текст книги "А. Амман Путь отцов"

Автор книги: Амман А.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

20. Вы тогда слышите голос певчего, который сладостным распевом приглашает вас к соучастию в святых таинствах: «Вкусите, и увидите, как благ Господь» (Пс 33, 9). И не думайте, что о вашем телесном опыте идет речь; нет, но о вашей нерушимой вере. Ибо вкушая, как вас призывают, не хлеб и вино вкушаете, но пресуществленную плоть и кровь Христову.

21. Подойди же затем и приблизься, отнюдь не распрямляя ладони и не раздвигая пальцев, но подложивши левую ладонь под правую, соделай словно бы трон, готовый принять Царя, и прими в горсть тело Христово, говоря: «Аминь». С осторожностию освяти глаза свои созерцанием сей святой плоти и затем вкуси ее, усердствуя, чтобы не пропало ни крохи. Если же пропадет, знай с уверенностью, что сие словно бы от плоти твоей отъято.

Скажи, в самом деле, если б уделили тебе золотого песку, разве не силился бы ты, елико возможно, уловить каждую крупинку и не претерпеть убытка? Так не надлежит ли тебе силиться еще более, дабы ни крохи не утратить из того, что дороже золота и драгоценных камней?

22. Причастившись телу Христову, приблизься затем к чаше с кровью Его. Не простирай рук своих, но склонись, почтительно и благоговейно, и освятись, причастившись также и крови Христовой; отри рукою увлажненные губы и освяти прикосновением свой лоб, глаза и другие органы чувств. И в ожидании общей молитвы возблагодари Бога, признавшего тебя достойным причаститься подобных таинств.

23. Храните обряды сии в неприкосновенности и остерегайтесь всякого против них прегрешения. И не уклоняйтесь от причастия, дабы не утратить греховною скверной прикосновенности возвышенным и святым таинствам.

Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте; и все существо ваше, тело, душа и дух, да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа (1 Фее 5, 23), Его же, а также Отца и Духа Святого, есть царство и сила и слава, ныне и присно и во веки веков. Да будет так.

Иоанн Златоуст

(†407)

Монax во главе константинопольской епархии – вся драма Иоанна, прозванного Златоустом или Хризостомом, заключается в этом парадоксе. Не будь он облечен этим завидным и грозным титулом, он остался бы в памяти поколений подвижником, духовником, проникновенным проповедником. Святость не дала ему политической гибкости, напротив, сделала его неуступчивым и мешала уживаться с властями, пользоваться приемами, на которые мастер был Кирилл Александрийский. Но то был египтянин. Цельность и прямота Иоанна вызывали враждебность у многих, интриганы от политики неотступно преследовали его. Он не уступил ни пяди, в служении своем до гроба сохранив непреклонность чистой натуры. В античном мире ему подстать Антигона; в Церкви он стал исповедником.

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ

Иоанн – городской ребенок. Он родился в космополитической Антиохии, третьем городе империи, на берегах Оронта; рос в разношерстной толпе времен великого смешения, достаточно защищенный от разлагающих влияний, но вовсе не сторонясь людей, которых узнал, полюбил и с которыми легко находил общий язык.

Семья была образованная, жила в достатке. Отец Иоанна, высокопоставленный чиновник, умер молодым. Ребенка вырастила мать, замечательная женщина – в двадцать лет она принесла в жертву свою молодость и отказалась от нового брака, посвятила жизнь сыну. Она имела на него большое влияние. Кто‑то из риторов, кажется, Ливаний, восхищенно говорил о ней: «Ах какие женщины бывают среди христианок!»

Иоанн не искал мирских утех и не медлил с крещением, он принял его в восемнадцать лет – возраст решающий, как заметил он сам позднее в проповеди к новоокрещенной молодежи. Благая весть была явлена ему совершенно естественно, без потрясений, силою веры, обращенной к Богу. Для него нет борения между Платоном и Иисусом. Образование у него, правда, греческое, но душа христианская. По сути дела, ни один из Отцов Церкви не был столь мало привержен эллинизму.

Получив общее образование, изучив риторику и философию (он был блестящим учеником Ливания), Иоанн остался в городе. Его ждала блестящая карьера, но он отказался от нее и принял постриг, стал послушником. Хотел удалиться в пустыню, но мать, всем для него пожертвовавшая, воспротивилась этому. Все же он оставил Антиохию, дабы избежать треволнений городской жизни, и предался аскезе и изучению Писания.

Антиохия в то время славилась богословскими умами. Иоанн учился у Диодора Тарсийского, несравненного наставника той эпохи, искусству библейской экзегезы, чуткому проникновению в смысл буквы Священного Писания. Чуждый аллегорическим толкованиям и богословским пререканиям, в Евангелии он слышал голос и призыв Христа. Особенно близко ему было Евангелие от Матфея. Он восхищался св. Павлом и без конца перечитывал его послания. Очевидно, в них он и обрел ощущение посланничества, которое вывело его из уединения.

Вопреки матери, Иоанн все же удалился в горы и стал вести суровую жизнь среди монахов в постах и бдениях, пагубно отразившихся на его здоровье. Он искал внутреннего покоя, дорожил братским единением. К этому времени относится ряд его аскетических сочинений, подобных трактату «Против недругов монашеской жизни».

Почувствовав себя созревшим для выполнения проповеднической задачи, Иоанн вернулся в Антиохию в 380/81 г., где престарелый епископ Мелетий возвел его в сан диакона. Написанный тогда трактат «О священстве» и сегодня пользуется исключительной популярностью. Это безусловный шедевр, отмеченный особым аттическим изяществом стиля. В то время Иоанну было около тридцати четырех лет. Пятью годами позже он был рукоположен в священники и стал проповедовать, замещая не слишком красноречивого епископа. Это время было для него самым счастливым: образ жизни в точности соответствовал его склонностям и дарованиям.

СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЬ И ПРОПОВЕДНИК

Двенадцать лет он проповедовал, не жалея сил и времени, стремясь покончить с языческими нравами, искоренить древние пристрастия к цирку, театру и языческим празднествам. «Достанет и одного человека, – говорил он, – обуянного праведным рвением, чтобы исправить целый народ».

Он взялся задело круто: обличал всяческие злоупотребления, в том числе распущенность священства и сожительство с девицами, посвященными Богу; вступался за бедняков, вскрывал язвы социальной несправедливости. Много писал, составлял отчеты, отвечал всем, кто обращался за советом. Он сочинил целый трактат в утешение молодой вдовице. Страдание и его смысл – тема многих его произведений.

Но главное его занятие – проповеди. Случалось проповедовать изо дня в день, ибо народ хотел слушать его. «Проповедничество целительно для меня. Лишь отверзаю уста, чтобы обратиться к вам, и всякая усталость меня покидает». Случалось ему затрагивать и самые спорные богословские вопросы, но чаще всего он изъяснял Писание применительно к повседневной жизни.

Он толковал как Ветхий, так и Новый Завет. Вслед за Василием изъяснял Книгу Бытия, Исаию и Псалтирь. Охотно проповедовал на евангельские темы, давал пространные толкования на Евангелия от Матфея и от Иоанна. Особенно ценил св. Павла, чувствуя сродство душ. Его даже прозвали новым Павлом. Он сам рассказывал, что перечитывает послания св. Павла не реже двух раз в неделю, а между тем немало таких, кто «даже не знает, сколько этих посланий». Это замечание, увы, и сегодня многие из нас могут принять на свой счет. Толкование на Послание к Римлянам – один из шедевров Златоуста.

До нас дошел цикл его огласительных проповедей, обнаруженных в 1955 г. П. Венгером на горе Афон. Известны также проповеди на церковные праздники. Большая их часть принадлежит антиохийскому периоду его жизни.

Язык у него чистый, живой, образный. Зачины обычно весьма пространны; отступления, приводившие в восторг антиохийцев, нынешнего читателя порой утомляют. Иные его проповеди длились по два часа.

Иоанн Златоуст – прирожденный оратор. Он умеет нарисовать живую картину, не чужд сарказма, язвительного каламбура (что ему не раз дорого обходилось), любит перемежать разъяснения прямыми и прочувствованными обращениями. Проповедям его свойствен особый нравственный пафос; тонкий психолог, он проникает в тайны душевной жизни, зримо рисует характеры и бичует пороки с беспощадным реализмом: вот человек в припадке ярости топочет ногами; вот похмельный гуляка, зевающий во весь рот, а вот кокетка, охорашивающаяся в церкви. Слушатели восхищались точностью его характеристик и прямотой обличении. Другой проповедник мог бы столь явной иронией оттолкнуть верующих, но антиохийцы знали, что Иоанн язвит ради их исправления и преображения.

Он был снедаем ревностью о ближних, все у него шло от сердца, и простые люди прекрасно чувствовали его любовь. Много раз ему приходилось защищать бедных и страждущих, умирающих от голода и жажды, но никогда он не заигрывал с теми, кто погряз в роскоши, бесстыдно выставленной пред взоры бедноты. Непрестанно возвращаясь к социальным проблемам, он проповедовал пример Иова, толковал Нагорную проповедь, говорил об апостольском сообществе.

Иоанна Златоуста мучило общественное неустройство, ему претило богатство и корыстолюбие. Напоминая о человеческом достоинстве бедняка и о пределах собственности, он находит убийственные слова: «Мулы у тебя стоят накормлены, а Христос умирает с голода у порога твоего». Он описывает Христа в обличьи бедняка и говорит его устами: «Я мог бы прокормиться и сам, но лучше мне бродить под видом нищего и протягивать руку за подаянием, дабы ты напитал меня. И делаю я так из любви к тебе». Он ненавидит рабство и сопутствующее ему человеческое отчуждение. «Ужасно то, что хочу вам сказать, но должно сказать и это. Сравняйте Бога с рабами своими. Охраните Христа от голода, от нужды, от узилищ, от наготы. А! Вы трепещете…»

Иоанн был соучастником народной жизни, он знал ее радости и горести. Достаточно вспомнить знаменитый цикл «Назиданий о статуях». Это вершина его ораторского искусства. Когда народ, несомненно, подстрекаемый уголовным отребьем, низверг статуи императорской семьи, протестуя против непосильных налогов, Иоанн обратился к нему с увещанием, отнюдь не одобряя подобных действий. И все же поддержка его и сочувствие всегда принадлежали народу.

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ ПАТРИАРХ

Слава Иоанна разнеслась далеко за пределы Антиохии и достигла новой имперской столицы. Она естественным образом послужила причиной его возвышения и его несчастья. Красноречия и святости оказалось недостаточно, чтобы преуспеть в Константинополе.

В 397 г. скончался наследовавший Григорию Богослову столичный патриарх, чваный и недалекий Нектарий. Всемогущий Евтропий, советник ничтожного Аркадия, решил, что Нектарию наследует Иоанн. Он заманил антиохийского проповедника в Константинополь и всеми правдами–неправдами добился от него согласия. Историк Созомен утверждает, что Златоуста застали врасплох.

Неожиданно для всех популярный антиохийский проповедник занял самый видный пост в империи, встал во главе первого патриархата Востока, сделался придворным и императорским ритором. Может статься, там и надеялись обрести ритора, но получили монаха и пастыря. Началось главное испытание Иоанна, коему должно было завершиться одиночеством и изгнанием.

Иоанн совершенно не годился на этот пост. Он не был дипломатом, не был светским человеком. Недруги считали его властолюбивым и высокомерным. Он и сам признавался в трактате «О священстве», что подвержен тщеславию, доступен зависти, подвластен гневу. Он явно был не на месте. Его яростная кротость под влиянием обстоятельств перерастала в ожесточение, а сталкиваясь с сопротивлением, оборачивалась неистовством. Реформатор по складу своего характера, этот суровый человек умел «действовать силою», если дело того требовало. Может быть, как раз непомерная ответственность и делала его жестоким и неуступчивым.

Он начал реформы по собственному почину. Прежде всего избавил патриарший дом от малейших следов роскоши, столь любезной сердцу его предшественника. Он ел один и вел, по выражению Палладия, «жизнь циклопа». Никаких торжественных приемов. Он беседовал со священниками и монахами о делах, учреждал больницы и странноприимные дома; принялся за евангелизацию деревень и постарался вернуть в лоно православия готов, великое множество которых обитало в пределах его епархии. С сугубым усердием при поддержке светских властей он вел борьбу против еретических сект, новациан и ариан. Заботливый к людям, он становился непреклонен и даже беспощаден, когда сталкивался с ересью. Весьма огорчительна для нас его нетерпимость к евреям. Иоанн был закоренелым антисемитом, он часто бранил евреев в своих проповедях, яростно и порою совершенно несправедливо.

В Константинополе, как и в Антиохии, он продолжал проповедовать, иногда по два раза в неделю, применяясь к новым слушателям. В речах его уже нет былой непринужденности, они стали более взвешенными. Наталкиваясь на сопротивление, он проявляет решительность и упорство. Он выступает против публичных увеселений, против утопающих в роскоши правителей и тем раздражает влиятельные круги. Его неукротимый морализм отпугивает епископов и ученый люд – все строят козни против неугомонного монаха. Исход его начинаний – как и успех многих заговоров против него – зависит в конечном счете от настроения императорского двора. Император не значит ничего; его жена Евдокия всевластна.

Началось с того, что патриарх воспротивился могущественному Евтропию, – тот хотел лишить храмы права убежища, унаследованного от языческих святилищ. Впав в немилость, Евтропий сам укрылся под защиту церковного установления, которое отменил. По этому поводу Златоуст произнес свою великолепную речь. Константинополю довелось внимать пылкому красноречию новоявленного Демосфена. Он поведал о тщете всякого возвеличения человеческого, «суете сует и всяческой суете» в проповеди, которая остается вершиной красноречия: «Таково было ночное обольщение, и оно исчезло при свете дня. Таковы же и весенние цветы: весна отходит, и они вянут».

Реформатору всерьез воспротивились придворные дамы, имевшие влияние на императрицу. Им ничего не стоило найти сообщников в Константинополе и Египте.

В 402 г. патриарху Александрийскому надлежало отчитываться в Константинополе: Феофил ловко извратил положение и из обвиняемого превратился в обвинителя. Он созвал «промежуточный собор», и тот сместил Иоанна Златоуста. Император по слабости подписал бумагу, и патриарха отправили в изгнание. Впрочем, это испытание оказалось коротким. Случилось землетрясение, затем выкидыш у императрицы – несчастья заставили ее пересмотреть решение. Что лишний раз доказывает, как ненадежно было положение имперской церкви.

Замирение, опять‑таки, продлилось недолго. Языческие торжества по случаю воздвижения императорской статуи вызвали ожесточенное негодование усталого и измученного патриарха. Евдокия, наконец, решилась избавиться от несговорчивого проповедника. Патриарха арестовали в его же соборе во время пасхального празднества. Произнеся прощальное слово, Иоанн покинул свою церковь и уже не вернулся в нее никогда.

Новое изгнание было тяжким, Иоанна сослали в местечко Кукуз на границе с Арменией. Здешний климат для него оказался неподходящим. К этому времени относится большинство его писем: до нас их дошло 236. Человек глубоко исстрадавшийся, он до последних дней предпочитал утешать, а не быть утешаемым. Испытания побуждали его сострадать другим. Он написал семнадцать писем Олимпию, самых длинных и прочувствованных, впервые Иоанн давал прямые наставления. Наконец он умер, так и не увидев Черного моря. Последнее, что он сказал: «Благодарение Богу за все». Это было 14 сентября 407 г.

ОБЛИК

Современники оставили нам описание Иоанна Златоуста: невысокого роста, изможден, лыс, лоб в глубоких морщинах. Невзгоды явно расшатали его здоровье, даже голос выдавал физическую слабость.

Однако слово было его жизнью, стоило ему заговорить – и самочувствие улучшалось. Он не был равнодушен к одобрению слушателей. Разумеется, говорил он не для того, чтобы им восхищались, – а этого искушения не избежали многие, – но ради наставления, увещания: искореняя языческие нравы и насаждая евангельскую мораль, он чувствовал себя реформатором, посланником.

Оригинальным богословом он, может статься, и не был, зато пастырем был несравненным. В нем нет ни лиризма Григория Богослова, ни талантов властителя и организатора Василия Великого, но проницательностью психологического анализа, прочувствованным красноречием он, пожалуй, превосходит других отцов. В самые мрачные времена в Антиохии, а затем и в Константинополе раздался голос, подобного которому не слышали со времен Цицерона и Демосфена.

Его проповеди имели для восточного богослужения такое же значение, как проповеди Августина для Запада. Его читали, переписывали, переводили, подделывали. В отличие от многих речей Отцов Церкви, его нравственные и общественные наставления нимало не устарели, кажется, что они написаны сегодня. К чести Церкви, в лоне ее было немало тех, кто, подобно Иоанну Златоусту, не пытался заигрывать с властителями и богачами и взял сторону бедноты. Вся вера этого человека явлена в его слове. И слово это живет и поныне.

Проповедь развивает библейскую тему крови, от крови пасхального агнца до истекшей из пронзенной груди Христа. Эта разверстая рана породила Церковь и Причастие.

ПРОПОВЕДЬ К НОВООБРАЩЕННЫМ

Хочешь ли изведать всемогущество крови Иисуса Христа? Так вернемся к ее провозвестию, к древним событиям, случившимся г Египте, о которых поведано в Писании. Тогда Бог восхотел навести на египтян десятую казнь и в полночь поразить всех первенцев их, ибо силою удерживали Его первенца, народ избранный.

И дабы не поразить народ Израиля вместе с египтянами (ведь жили они бок–о-бок), был ему дарован особый знак, его же прими как свидетельство о всевластии разумеемой истины. Ибо уже возгорелся гнев Божий и наготове был Ангел Истребитель, призванный войти и каждое жилище. Тогда‑то и сказано было Моисею: «Заколите агнца однолетнего без порока и кровью его помажьте дверные косяки». Как»Неужели кровь агнца может спасти людей, наделенных разумом»Разумей так, что не простая это была кровь, по знак крови Господней По древнему установлению, бездушное и безжизненное изваяние императора охраняет всякого живого человека, кто прибегает к нему, – не оттого, что оно литое, а потому, что представляет императора. Так же и кровь агнца бездушная и безжизненная могла спасти души человеческие – не оттого, что от крови взята, но потому что предвещает кровь Христову. И Ангел Истребитель, узрев кровь агнца па дверях, проходил мимо и не дерзал войти, равно как и Враг тем паче удаляется мае, почуяв уже не кровь агнца на дверных косяках, по подлинную кровь Христа на губах верующих, на вратах живых храмин Божиих. Если и Ангел самого знака страшился, как же бежит демон. постигнутый явью!

Если же хочешь еще глубже изведать всемогущество крови Христовой. подумай об исхождении своем. Ибо оно из ребер Господа распятого. Писание повествует, что когда Иисус на кресте испустил дух, один из воинов подошел и копьем пронзил Ему ребра. «И тотчас истекла вода и кровь» (от Иоанна, 19, 34). Вода означает крещение, кровь же – знак причастия. Потому и написано: истекла кровь и вода, но сначала вода, затем кровь. Сначала мы омыты водою крещения, затем сопричастны таинству евхаристии.

Копье воина пронзило ребра и проломило стену храма святого. И вот я вижу, и ты зри, откровение милосердия. Не так ли было и с пасхальным агнцем? Сыны Израилевы закололи агнца, нам же явлен смысл жертвы: истекла из ребер кровь и вода.

Не проходите как ни в чем не бывало мимо этого многозначительного рассказа и размыслите еще об одном скрытом откровении. Я сказал вам, что вода и кровь означают крещение и причастие. Оба эти таинства – крещение в новую жизнь и евхаристия – имеют начало от пронзенных ребер Христовых, и они суть основания Церкви.

Из разверстой груди Христа родилась Церковь, подобно как Ева родилась из ребра Адамова. Посему и писано у Павла: «Мы от плоти Его и от костей Его» (Еф 5, 30), в помышлении о пронзенных ребрах. Бог взял ребро у Адама, дабы создать женщину, подобно же и Христос даровал нам воды и крови из груди своей, дабы воздвигнуть Церковь. И как Бог взял ребро из груди Адамовой, когда тот спал, истомленный восторгом, подобно же и Иисус даровал нам кровь и воду, уснувши смертельным сном. Там был сон Адамов, здесь сон смертный.

Уверьтесь же, сколь Христос един со Своею невестою. Испытайте пищу, каковой Он пас насытил. Ибо в Нем наше насыщение и наше пиршество. Как женщина питает дитя своим материнским молоком, кровию своей преображенной, так и Христос собственною кровию питает тех, кто отложил прежний образ жизни ради нового рождения.