Текст книги "Ген дракона (ЛП)"

Автор книги: Амира Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Внимание!

Текст, предназначен только для ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствие с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления ЗАПРЕЩЕНО. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Название: «Ген дракона»

Серия: «Гены» книга 1

Автор: Амира Рейн

Над книгой работали:

Переводчик:  Елена

Сверка:  Юлия

Редактор:  Мария

Дизайн русскоязычной обложки:  Кира Антипова

Вычитка: Марго

ГЛАВА 1

Меня уведомили заказным письмом.

«Дорогая мисс Донован,

Благодарим Вас за проявленный патриотизм путем тестирования на генную мутацию «4A», отныне именуемую в этой переписке «Геном Перевертыша». С удовольствием сообщаю Вам – результаты ваших анализов показывают, что вы действительно обладаете Геном Перевертыша.

Как я уверена, вы знаете, обладание Геном Перевертыша означает, что, если вы согласитесь быть в паре с перевертышем в целях производства потомства, ваше женское потомство, вероятно, также будет нести ген, и ваше мужское потомство само станет перевертышем в позднем подростковом возрасте. Как я уверена, Вы также знаете, производство женского потомства, которое обладает Геном Перевертыша, и мужского потомства, которое станет перевертышем, имеет решающее значение для защиты нашей нации в ближайшие десятилетия.

Ваше правительство оставляет полностью выбор за вами: либо вы решите присоединиться к Национальной программе спаривания перевертышей, далее в этой переписке именуемое, как «НПСП». Но также, можете быть уверены, что не будет никаких наказаний, уголовного преследования или каких-либо юридических последствий, если вы этого не сделаете, и это следует отметить.

Однако, если вы присоединитесь к «НПСП», пожалуйста, знайте, что вам будет выплачена зарплата в размере ста тысяч долларов (в валюте США) ежегодно, в течение следующих двадцати лет или до достижения возраста сорока пяти лет, в зависимости от того, что наступит раньше, при условии, что вы останетесь в сожительстве (браке) с перевертышем. (Положения и условия см. в прилагаемой литературе). Кроме того, вы получите бонус в размере пятисот тысяч долларов США за каждого ребенка, рожденного в вашем союзе, будь то мужчина или женщина. (Положения и условия см. в прилагаемой литературе).

Важно: при каждом бонусе необходимо провести генетическое тестирование, чтобы подтвердить, что ребенок, представленный на бонус, является результатом этого союза. Вы также будете счастливы знать, что делаете большое дело для нашей страны.

После принятия решения, пожалуйста, позвоните по номеру, указанному на прилагаемой визитке, чтобы сообщить нам. Если вы решите присоединиться к «НПСП», мы проконсультируем вас о дальнейших шагах.

Искренне ваш, Максин Томпсон, от имени комиссии по Генетическому тестированию Правительства Соединенных Штатов, регион 131».

Несколько недоверчиво, я смотрела на письмо, только наполовину осознавая, что другие жители моего жилого дома суетились вокруг меня, используя крошечные стальные ключи, чтобы получить почту из личных почтовых ящиков, которые выстроились по одной стене коридора. Другие входили и выходили из стеклянных двойных дверей в вестибюле, периодически позволяя морозному воздуху врываться, хотя я едва замечала это несмотря на то, что была не одета.

Спустившись с третьего этажа здания с единственной целью получить свою почту, я была одета только в штаны для йоги и футболку с длинными рукавами, которые носила дома в тот день. На моих ногах были туфли на резиновой подошве из плюшевой, ворсистой ткани, которые классифицировались «возможно, туфельки».

У моей лучшей подруги Эми были похожие туфли, и накануне она заметила, что они официально стали частью нашей «униформы» как «дамы досуга». На самом деле мы не были «дамами досуга». Мы были больше похожи на «леди скуки» или «дамы нулевого направления» с тех пор, как гимнастический, танцевальный и фитнес-центр, которым мы совместно владели, разорился несколькими неделями ранее, еще одна жертва национальной рецессии, вызванной Великой североамериканской войной перевертышей.

Все началось около четырех лет назад. Короче говоря, в стране стало известно о существовании «животных перевертышей», то есть людей, которые могли мгновенно «перейти» в формы животных, просто подумав об этом. Страна узнала об этих перевертышах драматическим образом, когда одна конкретная группа перевертышей, назвавшая себя ««порожденные» кровью», попыталась напасть на Белый дом.

Позднее в тот же день другие из группы ««порожденные» кровью» пытались атаковать Пентагон. Народ смотрел новости, оглушенный, в ужасе, в то время как военные сражались со львами, волками, медведями, и драконами в реальном времени.

Военные пытались бороться с ними с помощью оружия, которое, казалось, оказывало минимальное влияние на перевертышей. Один из известных кадров в новостях показывал, как трое пулеметчиков, стреляли в медведя перевертыша, по крайней мере, секунд десять до того, как он, наконец, упал.

В те дни после того, как военные наконец-то сумели убить атакующих «Порожденных кровью», все еще оставались тысячи в масштабах всей страны, мир пришел к выводу, что перевертыши животные существовали в Соединенных Штатах в течение нескольких сотен лет, и правительство держало это в секрете.

Некоторые из них работали на правительство в военных ролях; другие жили «обычной» жизнью, никогда не меняясь в свои животные формы, или, по крайней мере, не часто; а другие жили в небольших кочевых общинах перевертышей, которым было поручено следить за деятельностью новорожденных, которые, по-видимому, всегда раздражали правительство из-за их жестокости.

Правительство утверждало, что не знает, как именно появились перевертыши, говорят, что сами перевертыши даже не знают. Наилучшая догадка заключалась в том, что генная мутация создала первых перевертышей, которые потом как-то нашли друг друга и создали общины, производя потомство. Во всяком случае, это то, что всегда утверждали правительственные ученые.

Однако, по мнению правительства, хотя сами переключатели всегда принимали эту теорию, некоторые из них считали, что в их происхождении должно было быть что-то «волшебное», основанное на факте что в них все еще есть что-то «волшебное». Это что-то было фактом того, что, когда они смещались, их одежда смещалась прямо вместе с ними, мгновенно исчезая в животной форме и мгновенно появляясь в человеческой форме. У правительственных ученых не было этому объяснения.

Когда правительство узнало о существовании перевертышей, где-то во время правления администрации Кеннеди, перевертышам выплачивали ежегодные единовременные суммы от правительства, чтобы сохранить тайну, которую они всегда хранили. Это делалось потому, что правительство просто боялось, что граждане отреагируют паникой и террором, если узнают о их существовании, заявил президент в телевизионной речи вскоре после нападений на Белый дом и Пентагон.

Далее он объяснил, что сохранение тайны о перевертышах стало особенно важным, когда многие перевертыши начали работать на военных, проводя тайные операции за рубежом.

Вследствие этого президент заявил в окольном порядке, что граждане не должны «обвинять» правительство в том, что оно так долго держало в тайне перевертышей от общественности. В принципе, это было для всех хорошо. И теперь, как он заметил в этой речи, у нации была большая проблема, с которой нужно иметь дело, и это проблема – перевертыши ««порожденные» кровью», которые теперь были объявлены внутренними террористами.

Вскоре пресса сообщила, что они всегда были «сепаратистами», жили отдельно от других перевертышей в стране, и правительство всегда называло их «союзниками». Сейчас рассекреченные правительственные документы показали, что каждые несколько лет, начиная с администрации Кеннеди, ««порожденные» кровью», обращались к правительству за собственной землей, на которой они могли создать свою собственную нацию.

Правительство всегда отклоняло их просьбы, выплачивая им ежегодно все более крупные суммы в обмен на сохранение тайны. Однако незадолго до нападений ««порожденные» кровью», по-видимому, были достаточно «куплены» и решили взять нацию, которую они всегда хотели, силой, утверждая, что все Соединенные Штаты являются их собственными.

В первые месяцы после нападения на Белый дом и Пентагон, были еще атаки, и это было незадолго до «Порожденных кровью», группа перевертышей «союзники», или, как СМИ называли их «ТФС», вели своего рода тотальную войну против правительства Соединенных, и группа «ТФС» вывезли «Порожденных кровью» ближе к Денверу.

Война перевертышей бушевала годами по всей Северной Америке, иногда переливаясь в Мексику и вплоть до Канады. Именно в первый год войны мы с Эми открыли гимнастический, танцевальный фитнес-центр, который вскоре стали называть просто «тренажерный зал». Оглядываясь назад, я могу видеть, что время открытия было плохим. Только что из колледжа с бизнес-степенями, Эми и я стремились начать нашу взрослую жизнь и создать бизнес, о котором мы мечтали в течение многих лет.

Кроме того, несмотря на войну, наш родной город Моксон, штат Мичиган, казался таким энергичным для гимнастического центра. В городе не было ни одного за многие годы, что было несколько необычно для сообщества превышающего шестьдесят тысяч человек.

Энтузиазм города по поводу тренажерного зала не продлился долго. А точнее, может быть, война просто не позволила ему продлиться. В течение нескольких месяцев, после начала войны, некоторые родители детей, которые занимались гимнастикой, выразили обеспокоенность тем, что большие здания, такие как тренажерный зал могут стать целями для дальнейших атак «Порожденных кровью».

Эта озабоченность не была полностью необоснованной, так как перевертыши ««порожденные» кровью» нападали на большие здания, такие как торговые центры и отели в других частях страны; однако на данный момент они даже не вошли в Мичиган. До сих пор союзники успешно боролись с ними. Это не имело значения для более чем дюжины семей в тренажерном зале, кто забрал своих детей из классов в течение нескольких месяцев после открытия тренажерного зала.

В течение следующих нескольких лет мы с Эми потеряли больше студентов во время мероприятия под названием «Великий Мичиган кровоточит», когда штат «истек кровью» полной трети своего населения, причем большинство из этих жителей направились на запад, который до сих пор не был затронут войной перевертышей. К этому моменту война дошла до Мичигана, и, хотя битвы, велись в незаселенных районах, люди боялись, и это понятно. Мы с Эми остались и начали бизнес, решив не отказываться от нашей мечты. Союзники, которые были переименованы в «АСШП», «Альянс Соединенных Штатов Перевертышей», продолжали сражаться с «Порожденными кровью».

В течение третьего года войны освещение в средствах массовой информации дало понять, что перевертыши ««порожденные» кровью», оставшиеся в штате, были драконами, и бойцы «АСШП», пытающиеся уничтожить их всех, были также драконами.

«Для некоторых это будут эпические битвы в ближайшие несколько месяцев», – сказал репортер-мужчина в местных новостях однажды ночью, невероятно, как будто он действительно был взволнован этими «эпическими битвами».

Эти «эпические битвы» привели к тому, что несколько городов и поселков Мичигана превратились в тлеющие груды щебня. Погибли тысячи людей. Моксон, в целом, не был прямо раздавлен, но на несколько жилых районов в нем одной ночью с неба падали мертвые драконы с обеих сторон боевых действий. Моя мама была тяжело ранена и скончалась в больнице на следующий день. Слушая музыку в наушниках, пока она пылесосила дом, она не слышала, как звенели «аварийные драконьи сирены» города, сигнализируя всем жителям укрыться в своих подвалах или в бомбоубежищах, которые многие люди построили к тому времени.

В течение следующего года, «АСШП» перевертышам удалось убить многих из «Порожденных кровью» в боях на всей территории Соединенных Штатов, однако, многие ««порожденные» кровью» сбежали в Канаду и в конечном итоге сделали то, что они не смогли сделать в Америке, свергли правительство и заявили о своем государстве, назвав его «Федерацией порожденных кровью», или «ФПК».

Канадские мигранты, миллионы и миллионы людей, хлынули в США, отчаянно пытаясь избежать жизни в стране под властью тиранической крови. Эти миллионы мигрантов, хотя и были убиты горем, что покидали свою страну, вскоре присоединились к гражданам своей новой страны в праздновании. Наконец, Великая североамериканская война перевертышей закончилась. «Порожденные кровью сейчас в своей стране», – думали люди. «Они, наконец, оставят нас в покое».

Америка начала процесс восстановления, и в течение нескольких месяцев не было никаких следов, что война когда-либо посещала Моксон. Мы с Эми продолжали работать в спортзале, который еле существовал с дико разными уровнями зачисления в течение всей войны. Однако ущерб был нанесен потерей населения штата, и люди по-прежнему уезжают. Большинство канадских мигрантов направлялись на запад, где было больше рабочих мест. Страна находилась в глубоком послевоенном спаде, который особенно сильно ударил по среднему Западу.

Кроме того, люди все еще беспокоились о том, чтобы отправить своих детей на занятия гимнастикой в большое здание, которое, по крайней мере, в теории, могло стать мишенью для «Порожденных кровью», хотя они все сейчас в Канаде. «Все, что нужно, это один порожденный кровью дракон, чтобы пролететь мимо наших драконов «АСШП», которые охраняют воздушное пространство Мичигана», – сказала мне одна мама. ««порожденные» кровью быстрее, чем истребители, вы же знаете».

Это было обычно сказано, хотя это также не было принято, как истина. Хотя ««порожденные» кровью» драконы были чрезвычайно быстры; это было правдой. Они также были чрезвычайно ловкими и изворотливыми в воздухе. В начале войны правительство быстро отказалось от всякой надежды убить их с помощью артиллерии, выпущенной из истребителей, и только драконы «АСШП», могли справиться с ними. В дополнение к тому, что они были намного эффективнее, чем воздушные силы при убийстве «Порожденных кровью», драконы «АСШП» также были лучше там, где на небе они убивали «порожденных», пытаясь позволить им «упасть» на незаселенные районы, если это вообще возможно.

Это было в начале октября, в год после войны, когда мы с Эми поняли, что просто не можем заниматься в спортзале. Наша мечта стала финансовым кошмаром. Мы все еще должны сто штук по первоначальному банковскому кредиту. Мы задолжали восемьдесят четыре тысячи по второму. Обе наши кредитки были опустошены. Мой личный долг превысил тридцать шесть тысяч. Не говоря уже о том, что я должна еще двадцать тысяч за обучение. Спортзал все еще не приносил прибыли. На самом деле, через несколько месяцев, мы с Эми не смогли больше платить нашим трем сотрудникам и оплачивать электричество в здании.

Итак, после слезной последней тренировки и вечеринки с пиццей с оставшимися пятнадцатью девочками и тремя мальчиками в нашей соревновательной команде по гимнастике мы закрыли наши двери навсегда. Теперь детям придется проехать около семидесяти миль в одну сторону, если они захотят продолжить занятия гимнастикой в другом тренажерном зале. Пара родителей уже пытались организовать систему автобазы.

На следующий день владелец гимнастического центра из Чикаго купил все наше оборудование и коврики, что дало нам с Эми немного денег, чтобы выжить, пока мы не выяснили, что будет дальше для каждого из нас. У Эми были мысли о том, чтобы попытаться найти работу в качестве тренера в другом тренажерном зале, даже если это потребовало переезда из Моксона. Мы обе были не против того, чтобы попытаться найти достойную оплачиваемую работу без гимнастики, танца или фитнеса в Моксоне, хотя тренировки были всем, что мы когда-либо делали.

Единственная проблема заключалась в том, что в городе стало невероятно мало рабочих мест. Наш бизнес был не единственным, который был вынужден закрыть свои двери из-за оттока населения и затяжных последствий войны.

Что бы ни случилось, мы с Эми были уверены, что не хотим объявлять о банкротстве. Во-первых, мы обе чувствовали моральную обязанность, по крайней мере, пытаться погасить долг, который у нас возник как у единоличных владельцев бизнеса. И, кроме всего прочего, нас обеих беспокоило, как банкротство может повлиять на нас, если мы когда-нибудь попытаемся запустить другой спортзал, когда экономика будет более стабильной. У нас не было иллюзий, что нам когда-либо будет одобрен любой вид бизнес-кредита, если мы обе объявим о банкротстве или, по крайней мере, в течение как минимум десятилетия.

Прошло всего два дня после нашей безработицы, когда мы с Эми услышали в новостях о «Национальной программе спаривания перевертышей», или «НПСП». Честно говоря, это звучало безумно. Мы на самом деле смеялись над этим сначала, обе согласились с тем, что вся идея звучала как предпосылка какого-то дурацкого любовного романа.

– Я имею в виду… просто подумай об этом, – сказала Эми. – Можешь ли ты представить себе брак с перевертышем, вероятно, невидимым только для того, чтобы иметь детей? Можешь представить, каково это – позволить правительству сватовство?

Я не могу.

Тем не менее, на следующий день, за обедом в фаст-фуде, Эми спросила меня, помню ли я, сколько денег ведущий новостей сказал, что женщины могут заработать на вступление в «НПСП». Я сказал, что точно не помню, и спросила, почему.

Держа картошку фри в руках, она пожала плечами.

– Я не знаю. Просто я немного думала прошлой ночью о нашей несуществующей личной жизни…, и я также думала о нашем долге. И мы обе всегда хотели иметь детей, верно? И, кроме того… ну, есть то новое сообщество «АСШП» в Гринвуде, верно? Я просто предполагаю, что именно там мы можем быть «размещены» или «назначены» или что-то еще просто потому, что это самое близкое сообщество перевертышей к Моксону. Я также предполагаю, что, возможно, им нужен гимнастический, танцевальный фитнес-центр в Гринвуде… возможно ведь, верно?

Я определенно могла видеть, куда Эми клонит со всем этим, и не могла отрицать, что она сделала несколько хороших замечаний. Нашей личной жизни не было. Я даже не была на свидании почти год. Эми также была права, что мы обе всегда хотели иметь детей. На самом деле, в возрасте двадцати семи лет, я начала думать о детях все больше и больше, задаваясь вопросом, встречу ли когда-нибудь мужчину, с которым хотела бы их иметь. Эми также очевидно была права насчет того, что мы обе были похоронены в долгах.

Прежде чем я успела ответить на то, что она уже сказала, она продолжила:

– Кроме того… возможно, все, что ведущий новостей говорил вчера вечером о «патриотическом долге», верно. Может быть, участие в «НПСП» или что-то еще – «патриотический долг» американской женщины, если она одинока, и в ее репродуктивные годы, и имеет ген перевертыша. В конце концов, как сказал ведущий новостей, драконы «АСШП» понесли серьезные потери, сражаясь с «Порожденными кровью» драконами, чтобы сохранить всех нас, обычных американцев, в безопасности. Их население сейчас сокращается, и в ближайшие пару десятилетий оно должно значительно увеличиться, если мы хотим, чтобы драконы «АСШП» могли защитить нашу страну в долгосрочной перспективе. И, для того чтобы это произошло, им нужно больше женщин с геном перевертыша, чтобы размножаться. Ведь многие из их женщин, были убиты в результате нападений порожденными по всей стране во время войны.

С каким-то проблеском надежды, или волнения, или чего-то еще, чего я даже не могла различить в ее больших зеленых глазах, Эми ненадолго замолчала, отложив свою картошку фри, прежде чем продолжить.

– Итак… что ты думаешь? Нам обоим стоит пройти тест на ген?

Согласно семейным преданиям Эми, ее дедушка по материнской линии, ныне покойный, возможно, был драконом-перевертышем. Предположительно, он перекинулся однажды ночью на стоянке в состоянии сильного алкогольного опьянения, но никогда не делал этого снова, рассказывая всем присутствующим, включая бабушку Эми по материнской линии, что их глаза просто обманули их. Но теперь, поскольку все в мире знали, что перевертыши существуют, Эми подозревала, что семейные знания были не просто знаниями, а правдой. И если это правда, то значит, что у ее матери, вероятно, был ген перевертыша, и она передала его ей.

У меня были свои «семейные предания о перевертышах». Я была удочерена и, предположительно, мой биологический отец, возможно, был драконом-перевертышем. Либо это, либо у моей биологической матери действительно просто была галлюцинация из-за наркотиков, как считалось в то время. Это может быть так, но я также знала, что у меня может быть ген перевертыша.

В ответ на вопрос Эми, я просто посмотрела на нее на мгновение, с трудом веря, что она даже спросила об этом. Обычно она была довольно практичной и осторожной в большинстве вещей. Я никогда бы не подумала, что за миллион лет она когда-нибудь спросит, хочу ли я сделать первый шаг в том, чтобы вслепую быть в паре с драконом-перевертышем. «Может, потеря бизнеса изменила ее», – подумала я. «Может, это заставило ее больше рисковать, теперь, когда нам нечего терять».

Может быть, потеря бизнеса изменила меня, потому что, хотя я склонялась к практичности и осторожности, как Эми, я вдруг обнаружила, что киваю.

– Хорошо, да. Давай проверим ген перевертыша. Я в деле. Это может помочь нам расплатиться с долгами, завести детей, которых мы всегда хотели, и, возможно, даже найти любовь в процессе. В любом случае, стоит попробовать. Верно? Мы должны хотя бы посмотреть, есть ли у нас ген.

Эми кивнула, все еще мерцая глазами.

– Да… мы определенно должны.

Теперь, примерно через три недели после этого разговора, я стояла у почтовых ящиков в вестибюле моего жилого дома, зная правду о моем биологическом отце. Мой биологический отец был драконом-перевертышем. Он должен был быть им, потому что у меня был ген перевертыша.

ГЛАВА 2

Я всегда знала, что меня удочерили, хотя мне никто никогда не говорил. Я просто всегда это знала. Я просто всегда это чувствовала.

Мои приемные родители, Кларк и Элиза, оба профессора математики колледжа, были одного возраста, сорока шести лет, когда удочерили меня, и были женаты двадцать лет. Родители никогда не могли иметь детей и никогда не хотели их в любом случае, как я позже узнала. Или, по крайней мере, никогда не хотели, пока моей маме не стукнуло сорок. Именно тогда она «поймала религию», как она выразила это позже в письме ко мне, которое я прочитала после ее смерти, и у нее была серия ярких снов, где она думала, что Бог приказывает ей усыновить ребенка.

Эта интенсивная религиозность длилась недолго в ее великой жизни, и в последующие годы я думала о ней, как о полностью светской, никогда не ходившей в церковь или даже молящейся перед едой или что-то в этом роде. Тем не менее, ее «чрезвычайно религиозная фаза» длилась достаточно долго, чтобы она и мой приемный отец попали в список ожидания в небольшом частном агентстве по усыновлению.

И примерно четыре года спустя, как раз в конце фазы моей мамы, им позвонили, что появилась новорожденная девочка. Моя мама сказала мне позже, через ее письмо, где она объяснила все это, что у нее были некоторые «крошечные маленькие сомнения» в том, чтобы удочерить меня тогда, но она не хотела казаться «безвкусной» или «грубой», сказав, что передумала. Ей, по крайней мере, хватило совести признаться мне в своем письме, что это были «безумные причины», чтобы пойти на усыновление ребенка.

Она была «слегка ласкова» ко мне в детстве, как я думала позже. Она не часто повышала голос, иногда обнимала меня и гладила, терпеливо расчесывала и заплетала мои длинные светлые волосы каждое утро перед школой. В мой первый день в детском саду она включила домашнее печенье в мой обед вместе с небольшим листком бумаги. На бумаге она нарисовала два сердца, меньшее из которых было спрятано сбоку от большего. Съев свой обед, я провела пальцем по сердцам, задаваясь вопросом, имела ли она в виду, что большее сердце – это «она», а меньшее – «я».

Я никогда не выбрасывала эту записку, и годы спустя, на похоронах моей мамы, я держала ее в руке всю службу. Я даже не знаю, почему. Это казалось правильным, или важным, или что-то в этом роде.

В подростковом возрасте моя мама была, может быть, менее «слегка ласковой», чем в детстве, но она все еще не часто поднимала голос. Мы просто немного говорили. У меня было ощущение, что она «отдаляется». Мама послушно присутствовала на всех моих танцевальных концертах и гимнастических встречах, и после этого она всегда говорила как я хорошо выступила или что-то в этом роде, прежде чем мимолетно улыбалась мне. Всегда была очень вежлива. Она всегда покорно делала кексы или что-то еще для всех продаж выпечки гимнастической команды.

К этому времени моего отца уже не было, он умер от внезапного обширного инфаркта, когда мне было семь. Это было довольно рано для меня, чтобы иметь хотя бы несколько конкретных воспоминаний о нем. Я помнила, что он был рядом, и смутно помнила, как выглядел, но не могла его вспомнить. Я не могла вспомнить, чтобы он обнимал меня, или играл со мной, или что-то в этом роде. Не могла вспомнить, чтобы он вообще разговаривал со мной.

Мое самое яркое воспоминание о нем на самом деле было не о нем. Это случилось на его похоронах, когда он лежал замерзший и окоченевший в открытом гробу. Мужчина, с которым он работал, пришел в похоронное бюро вместе с женой и двумя дочерями. Во время посещения у нас с дочерями было печенье и лимонад в маленькой комнате, заполненной фальшивыми цветами, которую жена похоронного директора называла «комнатой для людей, чтобы грустить в одиночестве, или для детей, чтобы не грустить и чуть-чуть поиграть» или что-то в этом роде.

Во всяком случае, комната была достаточно далеко от здания часовни, чтобы дети не могли быть услышаны, если они хотели играть, и в конце концов, коллега моего отца присоединился ко мне и его двум дочерям десятилетнего возраста. Одна из девочек принесла карточную игру «Поймай рыбку», и мы сыграли несколько игр, а затем отец, которого звали мистер Декер, показал несколько фокусов с картами, которые рассмешили всех нас.

Этот смех заставил меня немного покрасоваться, и я сделала импровизированное балетное представление, вертясь среди всех поддельных цветов в моем черном бархатном платье. Девушки хлопали и аплодировали, и мистер Декер сказал:

– Браво! Браво! Красиво! – как только я станцевала, мы поели печенья, и выпили лимонада, а потом играли в настольную игру, которую принесла жена директора похоронного бюро.

Игра была немного сложной для моего возраста, но мистер Декер позволил мне выиграть, что взволновало меня. Затем его дочери обняли меня, и он обнял меня, сказав мне, что я такая «замечательная, особенная и умная», – слова, которые я никогда не забуду. Затем он дал мне две двадцатидолларовые купюры, чтобы купить игрушки, и его дочери дали мне свою колоду карт «Поймай рыбку».

Позже, во время похорон моего отца, я горько плакала, потому, что мистер Декер и его семья покинули похоронное бюро, и я не знала, увижу ли я когда-нибудь мистера Декера снова, чего никогда не делала. После службы несколько коллег и друзей моего отца отметили, что я была такой «милой девочкой», которая так сильно плакала из-за потери отца.

В эти годы взросления у меня была подруга Крисси, которая тоже была единственным ребенком и тоже удочерена. Крисси была коренной американкой, с темными, блестящими волосами и медной кожей, и ее родители были с очень светлой кожей и волосами. Мы с Крисси были буквально в седьмом классе, когда нас впервые осенило, что ее могли удочерить. Когда она рассказала мне о своих новых подозрениях, и когда я поняла, что она, вероятно, права, я рассказала ей свой секрет – что меня тоже удочерили. Она спросила меня, когда мама рассказала, а я ответила, что никогда не говорила.

– Я просто знаю.

Это, несмотря на то, что у меня голубые глаза и светлые волосы, как и у моих родителей.

На каждом семейном обеде, за которым я присутствовала в их доме, родители Крисси произносили одну и ту же молитву перед едой.

– Боже, во-первых, мы благодарим тебя за то, что подарил нам нашу драгоценную дочь, Крисси, – начал отец Крисси. – Спасибо, что дал ей жизнь, и благословил нас ею.

– Да, Боже, – тихо кивала мама Крисси, закрыв глаза. – Спасибо, что ответил на наши молитвы.

Крисси, наконец, отправилась к родителям с подозрениями об удочерении в конце нашего седьмого класса, и они подтвердили, что она действительно была удочерена или «родилась не из моего тела, а из моего сердца», как Крисси говорила мне по телефону, что ее мама сказала.

На следующий день в школе я спросила Крисси, все ли с ней в порядке, и она сказала:

– Да, – пожимая плечами. – Это действительно было не так уж и важно. Я всегда знала, что мои родители – мои «настоящие» родители, и теперь я не чувствую себя иначе. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Моя мама не подтвердила мое удочерение, пока я не стала старше седьмого класса. Когда она умирала в больнице после нападения «Порожденных кровью» на Моксон во время войны, падая и теряя сознание с многочисленными переломами костей, тяжелыми внутренними травмами и трубкой в горле, ей удалось нацарапать записку мне на большой желтой бумаге из блокнота. «Тебя удочерили».

Чувствуя, что я должна быть более эмоциональной, чем была, кивнула.

– Я знаю.

Она не была удивлена моим ответом, и нацарапала еще одну записку. «Информация о твоих родителях… большая белая папка… Нижний ящик стола в моем офисе. Письмо от меня тоже в ящике стола».

Ее просторный домашний офис был единственной частью дома, не разрушенной падающим мертвым драконом «АСШП», которого кровавый дракон, по-видимому, убил прямо над домом, почти, как будто намеренно желая нанести больший ущерб, причинив вред любым жителям внутри.

В ответ на замечание моей мамы о файле, я сказала хорошо, и она нацарапала несколько строк. «Тебе не нужно читать информацию в файле. Это не хорошо. Это не сделает тебя счастливой. Подумай, прежде чем читать, или просто уничтожь».

Я согласилась, и мама замолчала, опустив карандаш и блокнот. Частично откинувшись на спинку кровати, она перевела взгляд с моего лица на подножие кровати, и ее глаза медленно закрылись. Несколько мгновений спустя, когда я подумала, что она, возможно, заснула или снова потеряла сознание, мама открыла глаза, снова подняла карандаш и подушку, и начала писать еще одну записку, которая, как я знала, должна была быть трудной для нее, мягко говоря, даже для того, чтобы она могла оставаться достаточно бдительной, чтобы выполнить эту задачу. Ее руки и ладони, казалось, были единственными частями ее тела, не ушибленными или сломанными.