Текст книги "Шейх (СИ)"

Автор книги: Амира Ангелос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Но меня гонит во дворец желание. Потребность. Это начинает раздражать – я никогда не попадал в зависимость от чего-либо. Тем более, от женщины.

– Это лишь царапина, – смотрю на след от кинжала чуть пониже плеча. – Я возвращаюсь, ты можешь остаться, – говорю помощнику.

– Нет, тогда и я поеду, – вздыхает Юсуф. – Только позволь хотя-бы Умуту перевязать твою руку.

* * *

То, что во дворце произошло что-то, ясно с порога. Меня встречает мачеха, выглядя при этом ужасно раздраженной.

– На Арифу напали, заперли в ванной, Кадир. Твоя гостья – прямо бешеная кошка. Мы весь дворец обыскали, каждый уголок. Боюсь, все это не просто так. Может быть ее подослали…

– Как Арифа? Я хочу увидеть ее.

– С ней нормально… Она только очень переживает… боится, что накажешь ее. Она ни в чем не виновата. Девчонка либо безумна, либо…

– Я не спрашивал твоего мнения, Раина.

– Чтож… Тогда я замолкаю, Кадир. Разве что еще хотела…

Мачеха замолкает.

– Говори, – рявкаю раздраженно.

– Мне кажется, она могла уехать с Иршадом, – морщась, произносит Раина. – Охранники говорят, к нему подходила какая-то женщина. Они не узнали ее. Эта женщина уехала с твоим дядей. Может это его…

– Я все узнаю, спасибо, Раина, – снова перебиваю мачеху.

Разум застилает пелена ярости. Сейчас я безумно хочу убить проклятую русскую. Сдавить тонкую белую шею, смотреть как по капле из нее утекает жизнь. Как можно быт такой идиоткой? Иршад не будет церемониться с ней как я. От мысли, что может сделать дядя с моей пленницей, в груди разливается липкий ледяной страх. Тошнотворный, отвратительный, неведомое прежде чувство. Я не могу потерять Виталию. Я еще даже не взял ее. Остановился, решил растянуть удовольствие, дать девушке ощутить в полной мере тягу, вожделение, сводившие меня с ума. Хотел, чтобы она точно как я умирала от ломки, от желания.

Перед глазами красная пелена, внутри разливается ярость, увеличивая амплитуду, бурлит, зашкаливает. От мысли что дядя посмел посягнуть на нее, мне хочется разорвать его голыми руками. Но еще хуже, когда думаю о том, что могу не успеть ее вытащить. Мне хочется сдохнуть стоит только на секунду подумать об этом.

– Что ты будешь делать, Кадир? – догоняет меня Юсуф.

Осмотрев свою комнату, то, что там устроила Виталия, иду решительным шагом к выходу из дворца.

– Сам как думаешь? – произношу обернувшись. –  Похоже, меня ждет еще одна погоня.

– После бессонной ночи? С раненой рукой?

– Я же сказал, это царапина. Я не отдам свое Иршаду.

–Я понимаю… – неуверенно говорит мой помощник и друг. – Но надо немного подумать. Если ты открыто нападешь на своего дядю – будет война. Тебе это меньше всего нужно. Подумай о своем народе…  Из-за русской девки? Оно того стоит? Возможно, Иршад сделал это нарочно. Он всегда считал, что ты не по праву получил свои земли в наследство. Мы оба знаем, что он вынашивал давно планы…

– Он нанес мне оскорбление, – перебиваю Юсуфа. – Ты предлагаешь стерпеть его?

– Нет. Я понимаю, что тебя не остановить. Но надо… Сделать все по уму. У меня есть мысль.

– Хорошо, говори.

– Возьмем несколько проверенных людей. Человек десять, думаю, хватит. У Иршада приблизительно такое же количество людей. Переоденемся кочевниками, лошадей возьмем, я знаю где все это можно раздобыть. Нападем, заберем девушку. Так чтобы никто не догадался, что это ты. Но потом… надо будет избавиться от нее. Лучше всего отдать ее семье, отцу. И забыть всю эту историю.

– Давно ты решаешь за меня судьбу моих женщин?

– Я лишь пытаюсь уберечь от проблем, – Юсуф смотрит на меня испуганно.

– Хорошо. Я тебя понял, принял к сведению. Все так и сделаем. Выкрадем ее. А потом я решу, что с ней делать. Возможно, ты прав. Я отпущу ее, отправлю на родину.

Но не сразу

Это я добавляю уже мысленно.

* * *

Снова бью коня по бокам, торопясь настигнуть Иршада. Еще и буря собирается, небо почернело, песок поднялся. Даже если не наш маскарад с костюмами, все равно пришлось бы замотать лицо арафаткой. Наша вылазка смертельно опасна – отчетливо это понимаю. Но даже на секунду не допускаю мысли чтобы остановиться. Меня гонит вперед звериный инстинкт отвоевать свое. Даже не ожидал, что я до такой степени дикарь. Всегда считал себя цивилизованным. Но русская показала мне, как глубоко ошибался.

Если не получится догнать Иршада сейчас, то к утру мы окажемся на его территории. Там почти нереально выиграть сражение. У Иршада много своих воинов, как и наемников. Он щедро платит им за защиту своих границ. Оттуда мне девчонку не вытащить. И все равно знаю, что попытаюсь даже при таком раскладе.

Но нам везет – из-за бури дядя сделал привал, мы издалека замечаем его шатер.

Картина, как Иршад тащит за собой в этот чертов шатер Виталию, заставляет меня стиснуть зубы. Выхватываю пистолет. Юсуф останавливает меня в последний момент.

– Ты не можешь его убить. Только не его, нам не нужна гражданская война…

Обсудив стратегию, нападаем внезапно, это дает нам преимущество. Но люди Иршада хорошо подготовлены, их так просто не перебить. Скоро площадка возле шатра наполняется криками отчаяния, ярости, боли. Запах крови заполняет ноздри. Внутри кипит адреналин. Я занят схваткой с двумя воинами, а в голове только то, что происходит внутри шатра. Что если Иршад прямо в этот момент…

Мне удается выхватить длинную саблю у одного из своих противников и тут же ранить его в живот. Он падает истошно крича, но тут же звук переходит в хрип. В этот момент вижу, как полог отодвигается и Виталия выглядывает наружу. Идиотка… Сейчас окажется в самой гуще сражения, где может попасть под кинжал или пулю. Пара резких движений и второй противник летит на песок.

Но секунда, пока отвлекся – Виталия пропадает из виду. По крайней мере она не с дядей. Как ей удалось выскользнуть от него? Или он, услышав крики, рванул на помощь своим людям? У меня большие сомнения на этот счет – что касается рукопашной дядя трусоват, всегда таким был. Впрочем, я забываю о нем, мне надо найти ту, ради которой развязал эту битву.

Глава 16

Виталия

То, что творится сейчас перед моими глазами – сюрреалистичный кошмар. Но времени удивляться, или гадать – не галлюцинация ли это, просто нет. Выглянув из шатра, видим, что охраны нет, зато криков и выстрелов становится все больше. На людей Иршада напали! Боже, неужели это никогда не кончится? Новые бандиты, новые страхи, как же я устала от всего этого! Когда же наконец я смогу оказаться в цивилизованном мире? А не там, где постоянно перехожу как трофей, от одного мужчины к другому. Я понимаю, что пустыня, скорее всего, убьет нас с Нафисой... Это крайне опасно. Но быть подстилкой для арабов – не для меня. Лучше умереть, пытаясь сбежать.

Пока пробираемся вдоль шатра, хочется зажмуриться. Вокруг настоящая битва. Лагерь окружили всадники, их лица замотаны арафатками, они размахивают пистолетами и кинжалами. Нападавшие все в черном, явно разбойники, раз лица скрыты. Особенно страшно выглядит самый высокий бандит, его движения завораживают, буквально смертоносная машина для убийств.

Повсюду крики, рев разгоряченных дракой мужчин. Кортеж Иршада небольшой, около семи человек, и конечно, у них нет шансов устоять против напавших, хотя их приблизительно столько же. Люди Иршада дают отчаянный отпор, и от кровавого зрелища, воплей, криков боли, запаха крови, у меня к горлу подступает тошнота. Никогда в жизни я не видела ничего более страшного, чем то, что происходит в данную минуту. Все эти мужчины сражаются явно не до первой крови, а да смерти. Ужасные вопли боли, ругань, шум усиливающегося ветра и поднявшийся песок, засыпающий глаза – все это смешалось в единый безумный клубок. Я была даже благодарна песку, засыпающему глаза. Только благодаря этому, удается пропустить некоторые жуткие моменты, не видеть их совсем отчётливо. Возможно, это спасло мой разум, который заклинивало от ужаса. Вскоре мне стало ясно, что в этой схватке не будет победителя. Я вдруг встретилась глазами с одним из охранников, который раньше не выпускал меня из шатра. В его груди торчал кинжал, глаза бешено вращались, он размахивал руками будто изображая мельницу, и при этом смотрел на меня с огромной ненавистью. В одной его руке я вдруг увидела пистолет, он направил его на меня как в замедленной съемке. Я зажмурилась, приготовившись к неминуемой боли и смерти, но вдруг меня какая-то сила толкнула на землю. Колени больно ободрал песок, повернув голову я увидела девочку – она стояла, как и я, на четвереньках.

Раздались еще выстрелы, и мы, не сговариваясь поползли к ближайшему кустарнику.

Но снова невезение – кто-то больно дергает меня назад, за волосы. Вскрикиваю, меня ставят на ноги. Личный охранник Иршада. Ужасно неприятный, огромный, лысый, с кривыми зубами и отвратительной ухмылкой. Он еще возле шатра кидал на меня такие взгляды, что меня аж передергивало от отвращения.

– Ты куда это собралась? – оскалившись, снова дергает меня за волосы. – Это твоих рук дело? Из-за тебя на нас напали, сучка? – я с трудом разбираю его английский, он сильно коверкает слова. – От тебя одни неприятности.

– Я… я ни причем. Не понимаю…

– Да что ты? Так куда ты ползла? Еще и девку мелкую у нас из рук вырвала, не дала позабавиться. Как посмела, а? Кто ты такая что позволила себе подобное? Почему шейх не высек тебя за подобную наглость, не понимаю.

– Почему… почему ты сейчас не помогаешь своему шейху, – шепчу пересохшими губами.

– Потому что он слишком зарвался. Зря он связался с тобой, еще и позволил тебе вертеть им как захочется. За это и поплатился. Думаешь, я не знаю? – кривая усмешка. – Я заглядывал в шатер. Видел, что ты сделала. Ты знаешь, что полагается за убийство шейха?

– Не знаю, но сейчас не актуально. Не видишь разве? Мы все умрем. Почему ты не сражаешься? Или не бежишь…

– Потому что я умнее остальных. Пока они копошатся там, сдыхая в муках от рук кочевников, я найду занятие поинтереснее. Развлекусь с тобой. Скажи, Иршад тебя уже объездил? Или не успел?

– Ты видел, что с ним стало, когда он попытался, – выплевываю с ненавистью. – С тобой будет то же самое!

Не знаю, что дает мне силы сказать это с такой уверенностью в голосе.

– А ты смешная, сучка. Русская светлая сучка, которую я сейчас поимею.

Это чудовище начинает расстегивать штаны. Пячусь от него, мы оказываемся за кустами, где не видно схватки.

– Беги, Нафиса! – кричу изо всех сил.

Лысый наступает на меня, понимаю, что мне не спастись, разве что, когда он… когда завалит меня, можно попытаться вытащить нож, что у него на поясе. Но словно прочитав мои мысли, мужчина отбрасывает нож в сторону, на его губах появляется издевательская усмешка.

– Я не такой дурак, как мой шейх.

Издаю истошный крик, надеясь, что это привлечет хоть кого-нибудь, пусть даже бандитов… Наверное, в этот момент я окончательно перестаю мыслить разумно.

Зажмуриваюсь, понимая, что это конец.

И тут лысый падает к моим ногам. Смотрю на него, не в состоянии поверить в то, что это произошло. Это что, кара Господня?

Но нет, из спины лысого торчит огромная сабля. От жуткого зрелища меня начинает тошнить, спазмы такие сильные, что сгибаюсь пополам, снова падаю на колени, краем сознания понимая, что это самоубийство. Надо бежать. Бежать от мужчины, который только что зарезал огромного охранника. Этот мужчина еще больше, еще страшнее, и он надвигается на меня.

Я даже не понимаю, в какой момент полностью отключаюсь, падая к ногам незнакомого кочевника.

Сознание возвращается через несколько секунд, я все еще валяюсь на песке, а незнакомец стоит неподалеку, наклонив голову разглядывает копыто своей лошади, невесть откуда взявшейся. Внезапно он бросает на меня холодный ровный взгляд, показавшийся мне странно… знакомым. Меня поражает красота его синих глаз, и одновременно пронзает догадка. Меня перетряхивает, но тут вижу, как кочевник равнодушно отпихивает ногой убитого им охранника, наклоняется и поднимает саблю, красную от крови. Меня снова начинает тошнить. Этот человек кажется мне самым беспощадным, смертельно опасным существом, настоящим зверем. Глядя на него содрогаюсь от страха.

– Вставай, приказывает он холодно, бросая мне какую-то тряпку. – Надень это.

Не нахожу сил к сопротивлению, понимаю, что он и меня проткнет без сожаления. Но руки отказываются повиноваться, и я просто прижимаю брошенную им ткань к себе.

– Через сколько рук ты готова пройти, прежде чем хоть немного поумнеешь? – следует неожиданный вопрос, прозвучавший с горечью. Наверное, я поняла правду еще в тот момент, когда он пришел на помощь и убил лысого. Просто прятала от себя эту истину. Кочевник резким движением открывает лицо, и я узнаю Кадира. Обхватываю себя руками, меня колотит. Шейх зол, безумно, дико, это явственно читается в его взгляде, сжигающем меня. Дрожащими руками набрасываю на себя брошенное одеяние.

Не говоря больше ни слова, Кадир рывком забрасывает меня на лошадь. В голове мелькает сумасшедшая мысль – рвануть немедленно, оставив его позади. Тем более я пару лет занималась верховой ездой, у меня нет страха перед этими животными, хотя и полностью уверенной я себя не чувствую. Понятия не имею как обращаться с незнакомым животным, видя его впервые, не зная характера. Мне страшно упасть. Пока думаю об этом, шейх оказывается позади. Не удивлюсь, если теперь он еще более жестоким со мной будет. Тем более, после того как потерял по моей вине своих людей. Меня раздирает чувство вины. Это из-за меня они погибли – сознавать это очень больно и тяжело.

Лошадь двигается не быстро, возможно, мы ждем кого-то, может кто-то выжил… Так странно чувствовать, как шейх прижимается сзади своими бедрами, своим горячим телом. Его мужественность нестерпимо давит на меня, каждое прикосновение к его груди – болезненно острое. Почему-то моя спина намокает все сильнее, непонимающе ерзаю, просовываю руку, касаясь мокрой части ткани. Смотрю на ладонь – она красная от крови.

Снова все плывет перед глазами.

– Что…Что это? Ты ранен? – осеняет меня догадка.

– Замолкни и постарайся сидеть прямо, – голос шейха звучит непривычно тихо.

– Погоди! Надо остановить кровь, неужели ты не понимаешь?

Но Кадир не отвечает, словно и не слышит меня. И тут я вспоминаю о девочке. Как я могла позабыть о ней? Ужас от убийства на моих глазах свел меня с ума… Боже, что же с ней будет? Смогла ли она спрятаться?

– Немедленно остановись!

– Если не заткнешься, я сверну тебе шею, – с мукой в голосе произносит шейх. – Ты видела, сколько погибло людей за тебя? Из-за твоей глупости, твоего упрямства.

– А может быть из-за твоего? – возражаю, хоть и не понимаю откуда взялось во мне это отчаянное бунтарство. – Они погибли потому что ты не захотел отпустить меня! Зачем ты пришел со мной? Зачем привел к гибели этих людей? Для чего я тебе так сильно нужна?

Задыхаюсь от собственной наглости. Я, возможно, подписала себе этими словами смертный приговор…

– Замолчи, если не хочешь, чтобы я убил тебя прямо сейчас, – рычит Кадир. – Еще слово…

Но тут его начинает сильно клонить вправо. Шейх наконец понимает, что я права, что он вот-вот потеряет сознание. Останавливает лошадь, и практически падает с нее. Я успеваю соскочить первой, и немного поддержать его. Со стоном шейх опускается на песок. Рядом какой-то деревянный столб, и Кадир прижимается к нему, приняв сидячее положение.

– Прости… Но я должна вернуться, – произношу дрожащим голосом.

– Что? Ты совсем умом поехала?

– Там девочка. Совсем еще ребенок… они… они ее тоже украли. Хотели… Боже, она еще совсем малышка. Я не могу оставить ее там.

– Ты несешь бред. Там не осталось живых, и ты не найдешь то место.

– Мы недалеко уехали. Я вижу отсюда дым. Я… вернусь сюда, обещаю. Ты спас меня, тебе нужна помощь. Я постараюсь помочь. Нафиса наверняка знает эти места.

Кадир не слышит мои последние слова – похоже он потерял сознание, его глаза закрыты. Странно, но мне нелегко уйти, бросить его. Хоть и повторяю себе снова и снова, что ничем ему не обязана. Он все так же вещью меня считает… Он спас не меня, а свою вещь, не захотел отдавать дяде. Боже, что теперь будет? Его дядя мертв, и все решат, что это дело рук Кадира… Наверное, поэтому его люди были с закрытыми лицами… Все это грозит огромными неприятностями шейху. А причина всем бедам – я.

* * *

Бегу обратно к лагерю, к покосившемуся шатру. Огонь подбирается к нему. Я почти уверена, что Кадир прав, и я не найду девочку живой. Но если не проверю – не смогу жить с этим грузом. Стараюсь не смотреть на трупы, но и зажмуриться не могу – это опасно. Меня оглушает тишина, ни единого звука кроме ветра и треска огня – одна из машин полыхает, огонь перекидывается дальше, на сухие ветки, на валяющиеся тела… Пахнет гарью, кровью… Это жутко, меня передергивает, тошнит, все тело в липком поту, к которому прилипают песчинки. Ветер все сильнее. Что если буря начнется прямо сейчас? Разве смогу тогда вернуться к Кадиру? Где нам укрыться? Шатер горит, машины тоже, насколько могу видеть. Но я запрещаю себе впадать в панику.

Мне удается найти то место, где мы разминулись, где нас настиг лысый. Кричать мне страшно, но я повторяю хриплым шепотом:

–  Нафиса… Нафиса…

Мой голос дрожит и срывается. В ответ – полная тишина. Я идиотка. На что надеялась?

Разворачиваюсь, и вдруг слышу всхлип. Сначала думаю – показалось.

Оборачиваюсь. Край платья мелькает за дальним кустом.

Бросаюсь туда. Девочка отшатывается от меня как от прокаженной.

– Все в порядке. Это я… Я вернулась, малышка. Прости меня. Прости, что уехала…

Бормочу еще что-то, не позволяя ребенку вырваться, сижу на корточках, по щекам слезы текут, смешиваясь с пылью и песком. Мне приходится говорить с ней несколько минут. Неожиданно девочка всхлипывает и обвивает мою шею, как маленькая обезьянка. Так резко, что едва не падаю.

– Пойдем. Нам надо уходить…

Прежде чем покинуть место побоища, бегу к лошади, что привязана неподалеку, она ржет и отчаянно дергается. Мне очень страшно приближаться к разгоряченному животному. Но оно может спасти нам жизнь. Успокоившаяся Нафиса помогает мне.

– Ты умеешь ездить верхом? – спрашиваю девочку.

– Умею, конечно же. Как можно не уметь этого? А ты? Нет? – спрашивает она удивленно. – Не встречала никогда ни одного человека, который бы этого не умел…

Последний раз я сидела на лошади в школе верховой езды, лет в пятнадцать. Сейчас кажется это было в другой жизни. Там были мирные и спокойные, вышколенные животные. А не эти дикие скакуны, на которых прискакали бандиты.

– Я не из этих мест… Впрочем, неважно. Залезай. Я пойду рядом.

– Ты быстро устанешь. Нам далек идти.

– Ты знаешь куда нам идти? Твой дом далеко отсюда?

– Пешком далеко. Нам нужна вода…

Девочка смотрит на полыхающий шатер. Там есть припасы. Но я… ни за что не решусь заглянуть туда.

– Быстрее. Пока можно… Ладно, я сама.

– Нет! Нет, я пойду.

Как же трудно заставить себя вернуться на место убийства. Меня колотит, с трудом удерживаюсь чтобы не зажмуриться. Горит только справа, из-за дыма трудно дышать. Очень быстро хватаю покрывало, скидываю туда еду, так и лежащую на подносе, две фляжки с водой, валяющиеся неподалеку. Большего мне не унести.

Не удержавшись, оглядываюсь. Иршада нет! Я помню где он валялся… Я даже специально оглядываю внимательно все вокруг, пока не начинаю кашлять от дыма.

– Пошли же! Что ты так долго? – кричит Нафиса.

– Иду. Прости…

– Что ты там так долго делала?

– Ничего. Знаешь, шейха там нет. Наверное, он не умер. Это хорошо.

– Чего в этом хорошего? – хмурится девочка.

– Ты не стала убийцей.

– Я защищала нас. Тебя. Я не убийца.

– Да, конечно, прости… Я просто думала… вдруг ты переживаешь.

– Из-за этой грязной похотливой собаки? Вот уж нет! – фыркает Нафиса.

– Хорошо, тогда давай больше не будем говорить о нем. Знаешь, я не могу поехать с тобой…

– Почему? Ты погибнешь одна в пустыне.

– Я должна вернуться кое к кому.

– К кому?

– К другу… Он ранен.

– Из людей шейха?

– Нет, из нападавших… Он пришел за мной… Слушай, я все никак не спрошу. Откуда ты так хорошо знаешь мой язык? Ты из России?

– Нет.

– Но как…

– У нас мало времени. Где этот твой друг? Он точно друг? Ты точно не ошибаешься?

– Я покажу.

Наверное, это покажется странным. Я могла убежать от него. Именно в этот момент, наверное, и решилась моя судьба. И я сама сделала этот выбор. Хотя, если посмотреть с другой стороны, человек – это песчинка. Что для сил природы, что для поворотов судьбы. Именно так я себя чувствовала сейчас – маленькой беззащитной песчинкой. Может быть уже перестать бороться? Жалела ли я в этот момент, что сбежала из дворца Кадира? О да. Я безумно жалела. Потому что погибли люди. Страшной смертью. Потому что, возможно, будет и дальше развязана месть, война. Потому что... Кто я такая, чтобы пытаться обмануть судьбу?

Я размышляла об этом, пока шла быстрым шагом, иногда переходя на бег, за лошадью, что везла Нафису. Видимо от адреналина, я не чувствовала усталости. Увидев шейха в том же положении, что и оставила его, вздыхаю с облегчением. Помогаю девочке слезть с лошади. Нафиса такая худенькая, легкая, как пушинка.

– Он потерял много крови. Если выживет, он хорошо заплатит твоей семье за помощь.

– Откуда ты знаешь?

– Он… ценит свою жизнь.

– Его надо перевязать, он теряет кровь.

– Да, конечно…

Чувствую себя полной идиоткой. Ребенок дает мне указания. Отрываю кусок ткани от своей накидки, прижимаю к ране. Потом еще один кусок – длиннее. Им удается воспользоваться как бинтом.

 Кадир приходит в сознание, это успокаивает меня. Смотрит на меня внимательно.

– Ты и правда вернулась. Почему?

– Не умею… бросать на смерть.

– Ясно.

– Ты будешь моим должником. Я спасу тебя. А ты меня отпустишь.

– Если я умру, то никто не будет держать тебя, – сказав это, Кадир снова закрывает глаза.

Эта мысль мне тоже приходила в голову. Но почему-то я не могу дать умереть чертову шейху.

Когда Кадир снова приходит в сознание, мы помогаем ему взобраться на лошадь. Нафиса садится к шейху сзади, чтобы вести. Он не в состоянии управлять животным. Делаем из покрывала, в которое я завернула еду и воду, длинные ленты, с помощью ножа, который забрали у Кадира. Как и саблю, и пистолет. Мы не оставляем шейху никакого оружия. Привязываем нашего спасенного, или пленника, я еще до конца не решила, к крупу животного, лентами. Когда заканчиваем – я едва жива от усталости.

– Ты должна залезть на лошадь, – говорит девочка.

– Я никогда не ездила без седла…

– Буря близко. Это вопрос жизни и смерти. У нас час. Наше время тает с каждой минутой.

Это было трудно, и ужасно унизительно, я кряхтела и корячилась, несколько раз соскальзывала. Нафисе пришлось слезть и помогать мне. Наконец, у меня получилось. Девочка дала мне в руки поводья.

– Она умная, поедет за мной. Не нервничай, доверься ей. Другого выхода у нас нет. Я постараюсь ехать не быстро.

Я прижималась к крупу совсем как раненый шейх, даже подумала – может и меня надо было привязать. Но каким-то чудом я доехала, не свалилась, молясь всю дорогу, чтобы мы успели. Ветер усиливался, видимость падала, глаза резало от песка, я почти ничего не видела. Когда впереди вдруг показались черные ворота, до меня донесся отголосок крика Нафисы. Всего лишь одно слово.

– Дом!