Текст книги "Шейх (СИ)"
Автор книги: Амира Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Глава 29
Кадир встает, берет меня за руку и тянет за собой в комнату. Иду послушно, словно под гипнозом. Подводит к кровати, садится и привлекает меня к себе. Не успеваю заметить, как оказываюсь сидящей у него на коленях.
– Ты подарила мне удивительное наслаждение, девочка, – произносит, ласково поглаживая меня по щеке, пальцы спускаются ниже, на шею, отчего по телу пробегает волна сладкой дрожи. Мне не нравится эта реакция, словно приобретенный рефлекс. Стоит Кадиру коснуться – как я начинаю трепетать.
– Почему-то мне кажется, что наше удовольствие взаимно, – произносит едва слышно.
– Ты ошибаешься. Никогда не находила удовольствие в том, чтобы быть игрушкой, – парирую с горечью.
– Сейчас у тебя плохо получается врать, – палец шейха поглаживает пульсирующую жилку на моей шее, сводя с ума. – Учащенное сердцебиение, твои потемневшие глаза, даже подрагивающие губы, они куда честнее твоего языка, Виталия, – обхватывает мое лицо, приближая к своему.
Как ни стараюсь держаться, быть твердой, не давать того, что ждет от меня… не выходит. Тону в океане пронзительных чувств, желание заглушает все страхи.
Зарычав, Кадир запускает пальцы в мои волосы, прижимается губами к моим, обжигая, сминая. В этом поцелуе нет нежности, только обжигающая страсть. Его зубы дразняще покусывают мою нижнюю губу, пока его рука двигается вниз к моим ягодицам, которые сжимает, притягивая мои бедра ближе к себе. Давая ощутить свое возбуждение.
Чувствуя ягодицами твердость в его штанах, невольно начинаю ерзать.
Кадир останавливает меня, заставив замереть.
– Не спеши.
Я бы и рада не спешить, и вообще, оттолкнуть. Но на меня находит какое-то безумие. Сама тянусь к нему губами, провожу ими по его шее, ощущая солоноватый привкус золотистой кожи. Ладони блуждают по широким мужским плечам, затем по спине, по мощным бедрам, а затем меж нашими телами, чтобы найти пальцами выпирающий бугор.
Коснуться. Погладить. Заставить мужчину вздрогнуть, с наслаждением послушать резкий гортанный звук, вырвавшийся из его груди, ощутив, пусть на пару секунд, тот самый контроль, что испытала днем. Настоящий наркотик. Который вызывает зависимость.
Кадир останавливает мою руку, властно отводит ее.
– Решила, что уже достаточно опытна, чтобы сыграть с огнем, девочка? Не боишься? – раздается хриплый вопрос.
Чувствую, как по телу Кадира пробегает сильнейшая судорога. Всего секунда. Но она наполняет меня уверенностью и странным ликованием. И в то же время мне безумно страшно. Но я уже привыкла к этому состоянию. Всякий раз находясь рядом с шейхом, я ощущаю целую бурю противоречивых эмоций.
Взволнованно и неуверенно кладу руки на мускулистую грудь, расстегиваю пуговицы рубашки, провожу ладонями по груди и плоскому животу.
Застонав, шейх падает на спину, увлекая меня за собой. Оказываюсь сидящей на нем. Любуюсь как черные волосы резко выделяются на фоне светлого белья. Глаза Кадира прикрыты, скулы напряжены. Но сейчас он не останавливает меня. Наоборот, чувствую, что дает мне возможность самой проявить инициативу. Продолжаю свое изучение, свои ласки, руки слегка дрожат, когда помогаю Кадиру избавиться от рубашки, ощущая, как тепло разливается по всему телу. Внутри нарастает потребность. Жажда взаимных прикосновений…
– Сними брюки…
У меня пересыхает во рту, но я выполняю просьбу шейха. Чувствую себя ужасно, до безумия развратной. Смотрю на то как натягивает трусы возбужденный член. Что если и их мне сейчас прикажет снять? От этой мысли по телу прокатывается дрожь.
– Сними свое белье, девочка, – опираясь на локти, полулежа в обманчиво ленивой позе, жадно разглядывает как неуклюже снимаю сначала бюстгальтер, затем трусики.
– Теперь с меня.
Я уже на грани обморока от смущения. Не верю, что все это делаю. Зажмурившись, выполняю что велено. Кадир резко, в одну секунду приподнимается и притягивает меня к себе. Сажает на себя снова, так что его набухшая, твердая плоть упирается в мои влажные складочки…
Он собирается сделать это так? Чтобы я была сверху?
Непривычность позы, ее откровенная порочность, настолько пугают что начинаю задыхаться.
– Пожалуйста… Пожалуйста, – при этом я не могу не двигаться, получается трусь о член шейха…
Молю отпустить, а сама…
Мне хочется плакать.
– Скажи, о чем ты просишь, детка, – потемневшие глаза блестят, приподняв голову шейх ласкает губами правый сосок, втягивает его в рот. – Как тебе нравится? Вот так? – проводит языком по левому полушарию. – Или так? – легонько прикусывает, заставляя меня вскрикнуть.
Соски твердеют, увеличиваются, умоляя о ласке. И губы шейха спешат им навстречу.
– Пожалуйста… я не могу.
Кадир захватывает сосок еще глубже, беспомощно наблюдаю, как большая, темная от загара рука гладит и мнет другое полушарие.
Он очень долго и сосредоточенно ласкает, лижет, играет с моей грудью, пока влаги меж моих ног не становится так много, что я уже всхлипываю от стыда. Но не могу сделать даже малейшую попытку отстраниться.
Замираю, чувствуя, как рука Кадира медленно скользит вниз по моему животу, потом еще ниже. Пальцы проходятся по ямке пупка, и еще ниже, скользят меж нашими телами.
Вздрагиваю и выгибаюсь, когда средний палец касается самой чувствительной точки. Вскрикиваю, подпрыгиваю, упираясь ступнями в постель. Меня выкручивает от ощущений, сносит голову.
– Пусти… Пожалуйста…
– Тсс, детка. Доверься. Спокойно…
Подчиняюсь, уже понимая, что меня ждет. Не смогла бы сопротивляться, даже если бы захотела.
Кадир направляет свою плоть в меня. Растягивая, пугая полнотой и размером. В этот момент чувствую себя невыносимо уязвимой. Входит медленно и осторожно. Наполненные кровью ткани, очень чувствительные, раздвигаются, чтобы впустить член, а затем смыкаются плотно вокруг него. Кадир чуть подает назад, а затем двигается глубже. Горло разрывает стон, руки царапают мужские бедра…
– О да… – рычит шейх, отстраняется, чтобы вернуться, войти на полную. Неотрывно смотрит в мое лицо, снизу-вверх.
– Ты совершенство, девочка.
Поводит бедрами, внимательно наблюдая за мной.
С протяжным стоном вбираю в себя огромный член полностью, руками зарываясь в темную поросль на груди шейха. Его руки ложатся мне на талию. Приподнимают вверх и снова опускают, заставляя вздрогнуть от наполнения. От удовольствия, которое дарит это движение. Вверх и вниз. Еще несколько раз.
Шейх подается бедрами вверх, удар, и я вскрикиваю от пронесшейся по телу волне наслаждения.
Его рука касается места соединения наших тел. Находит клитор и надавливает на него, заставляя меня конвульсивно дернуться.
– Скажи, что хочешь меня, девочка.
Боже, он издевается. Со мной столько всего происходит, а ему разговоры нужны.
Палец сильнее нажимает на клитор, другая ладонь шлепает по мягкому полушарию, все мое тело пронзает сладчайшее ощущение. На грани боли.
– Скажи, Виталия. Я хочу это услышать.
– Хочу… – одними губами, едва слышно.
– Скажи, где ты меня хочешь?
Посылаю гневный взгляд. Вопросы мучают, отвлекают. Мне нужно…
– Внутри… – сама не понимаю что говорю, прохожусь языком по своим пересохшим губам.
Мое тело словно живет собственной жизнью, приподнимается и опускается вниз уверенно, сильно, заставляя шейха резко дернуться, втянуть воздух сквозь зубы. Его глаза превращаются в щелки, челюсть каменеет от напряжения.
– Сладкая девочка…
Ловлю себя на том, что смотрю в потемневшую синеву глаз шейха, буквально утопая в ней, пропадая, загипнотизированная напряженным огнем, пылающим в их глубине.
Кадир начинает двигаться, мощно, сильно, тараня меня снизу-вверх, наполняя собой, наслаждением, что приносит каждый удар его бедер. Все глубже, прерывисто дыша. И я не отстаю, поднимаюсь и опускаюсь на его твердом жезле, царапаю руками влажную кожу груди. Вскрикиваю, хнычу, чувствуя, как моя кожа покрывается испариной.
– Ааааа, – выкрикиваю, чувствуя, как стремительно приближается пропасть, как лечу в нее, когда стиснув мои бедра, Кадир сильнейшими толчками пронзает мое тело, на последнем ударе насаживая меня на себя, так глубоко, что сильнейшая вибрация прокатывается от макушки до кончиков пальцев. Сквозь стиснутые зубы, Кадир издает рык и меня заполняет горячая струя его спермы.
Потом я долго лежу на нем в полном изнеможении. Он даже не выходит из меня. У меня нет сил отстраниться, хотя-бы рядом лечь. Это полное безумие, но оба засыпаем прямо так. Соединенные в целое.
Сегодняшнее пробуждение оказывается очень странным, не похожим на все, которые были у меня в этом дворце. Выплывая из глубокого сна, все еще продолжая анализировать обрывки сновидений, поначалу не могу понять, что изменилось. И только спустя пару минут осознаю: я не одна в постели. Кадир впервые спит рядом, прижимая меня к себе. Его ладонь сжимает мою правую грудь. Мои ягодицы прижаты к его паху. Удивительно, что мне так сладко спалось в такой позе. Слишком близкой. Вспоминаю, как уснула на Кадире ночью, после безумного секса, и щеки заливает румянец. В следующую секунду понимаю, что шейх не спит, а наблюдает за мной из-под густых ресниц.
Становится еще более не по себе. Отстраняюсь, шарю рукой в попытке найти простынь, чтобы прикрыться. Никогда не могла спать не укрывшись, даже в пижаме, даже в жару. Для комфорта мне всегда требовалось во что-то завернуться, пусть даже тонкую простынь. Поэтому удивительно, как я не околела за ночь… тут ночи прохладны… Видимо жар сильного мужского тела не дал мне замерзнуть. Я словно спала рядом с раскаленной печью.
– Сколько времени? – спрашиваю, не зная, что ещё сказать от смущения.
– Понятия не имею, – усмехается Кадир, продолжая пристально меня разглядывать, что ужасно раздражает. – Ты выглядишь удивленной. Что тебя смущает?
Пожимаю плечами, не знаю опять что ответить
– Разве у тебя нет никаких дел государственной важности? – произношу наконец, стараясь придать голосу уверенность и немного насмешки. Но выходит все равно жалкое лепетание.
– Ты отказываешь мне в праве отдохнуть немного? – хмурит брови шейх.
Кажется, он говорит это тоже не слишком серьезно, скорее шутливо. Так странно разговаривать с ним при свете дня, да еще на равных. Не когда он приказывает или угрожает… Мы словно пара влюбленных, непринужденно болтаем…
Так. Стоп, Виталия. Не надо придумывать. Остановись!
– У меня нет полномочий отказывать тебе в чем бы то ни было, я лишь спросила, – отвечаю резче чем собиралась.
– Виталия, я не хочу пикироваться, – вздыхает Кадир, вставая с постели. – Я хочу вкусного завтрака, а потом мы с тобой прокатимся, съездим куда-нибудь… Ты умеешь кататься на лошади?
Снова удивляет меня до глубины души…
Я действительно умею ездить верхом, занималась несколько лет конным спортом, в старших классах школы. Давно не каталась, но лошади – это страсть на всю жизнь. Но я молчу, шейху не отвечаю. Не могу понять свои чувства, что бурлят внутри. Ощущение тепла… От его предложения? От того, что сейчас мы похожи на пару? Не на похитителя и жертву…
Вот только от этого еще страшнее. Нельзя поддаваться, потому что рана от разочарования может быть слишком глубока.
– Но сначала примем душ вместе, – говорит Кадир, чуть помолчав, добавляет:
– Чтобы сэкономить время.
Подходит ко мне, берет за руку.
– Я не хочу… Не хочу мыться вместе, – пячусь от него. Но это все равно что спорить со скалой!
– Тебе понравится. Я буду нежным…
* * *
И он был, боже, он был невероятно нежным, внимательным, намыливая меня, водя мочалкой по моему телу. Я тонула в невероятных ощущениях, думая, что слаще быть уже не может… Пока он не опустился передо мной на колени. Лаская самую интимную часть моего тела, вылизывая, вгрызаясь, заставляя впиться пальцами в его мокрые волосы, царапать его плечи, кричать, содрогаться, умолять…
Из душа мы вышли спустя минут сорок, после пережитой разрядки мне казалось, что и шагу не смогу сделать. Все тело было наполнено слабостью. Шейх укутал меня в полотенце, вынес в комнату.
Я жадно разглядывала его, в одном полотенце, вытирающего волосы жесткими движениями, трясущего головой, похожего на грозного дикого зверя, полного коварной энергии. Зверя, который мог замурлыкать… а мог и укусить.
Ступая босиком по ковру Кадир приблизился ко мне:
– Улыбнись, девочка. Я хочу видеть твою улыбку. Хочу услышать, что тебе было хорошо со мной.
Сердце громко стучит от его близости, его прикосновений. Но я не могу дать ему то что он просит. Не могу радоваться, будучи в положении пленницы.
– Я принимаю то, что ты мне даешь… – отвечаю хрипло. – Но я не могу чувствовать себя счастливой, будучи бесправной…
Кадир хмурится, но в этот момент раздается стук в дверь.
– Принесли завтрак, – произносит шейх слегка раздраженно. – Накинь халат.
Делаю что он велит, затем отворачиваюсь к зеркалу, вытираю волосы, беру фен. Каждой своей клеточкой ощущаю мужественность мужчины, который не сводит с меня взгляда, которой прямо‑таки веет от его широких плеч, мощной шеи, переходившей в выпуклую грудь.
* * *
Завтрак проходит в молчании. Это меня устраивает, хотя напряжение выдерживать непросто. После кофе отправляемся на прогулку.
Увидев двух прекрасных лошадей, которые ожидают нас в саду возле дворца, забываю о всех разногласиях.
Особенно хорош жеребец золотистой масти, ухоженный, гладкий, с сияющими, словно солнышко, гривой и хвостом. Гортанным ласковым голосом шейх произносит какие‑то успокаивающие слова, животное утыкается мордой в его плечо.
Рядом стоит не менее очаровательная белая кобыла, судя по цвету седла и экипировки – для меня. Мотает гривой, словно кланяясь, приветствуя меня.
– Ты красавица, – провожу ладонью по морде животного.
– Это самая спокойная и добрая лошадь в конюшне. Не бойся, Виталия.
– Я не боюсь. Как ее зовут?
– Звезда. Так значит, ты умеешь ездить верхом?
– В школе занималась.
– Я тебя подсажу.
– Куда мы поедем? – спрашиваю шейха, уже горя предвкушением.
– В пустыню…
Глава 30
Это была удивительная, потрясающая прогулка. Нас сопровождали четверо охранников, что показалось мне слегка излишней предосторожностью. Захотелось даже подколоть Кадира. Сказать: не бойся, я не опасна.
Но это был настолько прекрасный солнечный день, что ехидничать не хотелось.
Я наслаждалась великолепием пейзажей, смотрела во все глаза по сторонам, впитывала в себя впечатления. И рядом был мужчина, обаятельный, внимательный. Такой… о котором, наверное, мечтает любая женщина. С которым ничего не страшно.
Кадир рассказывал о местных обычаях, о своих землях и видно было, с какой любовью он относится к ней.
Этот мужчина, несомненно, умеет любить.
– Я бы хотела приехать сюда еще хотя бы раз… – вырывается у меня.
В мыслях представляю себя рядом с сестрой. Мне бы очень хотелось покататься с Нафисой, показать девочке, что ее старшая сестра не такая уж неумеха.
– Ты можешь. Только с охраной, – добавляет шейх. В его голосе звучит предостережение. – Мы можем кататься вместе, а когда я буду занят, кто‑нибудь из моих людей станет сопровождать тебя. Ведь ты уже поняла, что одной тебе ездить опасно… Я не могу допустить такого.
– Ты же знаешь, что я отказалась от желаний сбежать! – произношу негодующе. – Тут моя мать, мой отец… Снова шейх демонстрирует власть надо мной. Почему ему обязательно это нужно?
– Если бы я хотела уйти, мне бы не нужна была лошадь!
– Не понимаю, чем так задел тебя. Я лишь забочусь о твоей безопасности. Заблудиться в пустыне – такое себе удовольствие, смею тебя заверить. Одиноких путников выслеживают и хищники, и разбойники. Кроме того, есть арабы, которые готовы даже собственную сестру в гарем продать.
Мне нечего ответить шейху. Снова чувствую себя идиоткой. Вошла в раж на пустом месте…
Кадир абсолютно прав во всем. Сейчас, при взгляде на пески, слушая тишину пустыни, она кажется мне особенно зловещей. Вся эта красота вызывает какую‑то восторженную дрожь. Заставляя задуматься о вечности. И о насущном, о том, что скоро эта прогулка, этот мужчина – станут для меня лишь воспоминанием…
– О чем ты думаешь, Виталия?
– О своей семье… О том сколько ошибок совершил мой отец.
– Ты ненавидишь его?
– Разве у меня есть такое право?
Так странно, что я разговариваю о сокровенном именно с ним… С мужчиной, который лишил меня прав на собственное тело…
И мне помогает этот разговор. Помогает лучше понять себя и сбросить груз обид…
– Ты права. Не ожидал от тебя столь мудрого ответа. Нельзя судить родителей. Но сейчас… Мне кажется, твоему отцу не стоит приезжать во дворец. Пока здесь твоя мать.
– Даже не знаю… Нужно посоветоваться с врачами… И Ксения пропала… Неужели уехала в Россию? Ты об этом что-то знаешь? Должна была приехать Марина… папина жена.
Я вдруг ощущаю себя ужасной дочерью. Вроде навещала ежедневно, а не знаю ничего… И про Ксению отец несколько раз сам спрашивал. А я только сейчас вспомнила о ней и решила спросить шейха.
– Почему тебя интересует эта неблагодарная? Она говорила о тебе отвратительные вещи. Незаслуженно…
– А тебя? Она еще интересует тебя? Когда ты не приходил ночевать, я даже думала… что ты… с ней…
Обрываю предложение. Прихожу в ужас от вещей, которые произнесла сейчас. Зачем? Зачем я это сказала? Совсем с ума сошла…
– Ты меня ревновала? – тихо произносит Кадир.
Бросаю взгляд на его лицо. Он улыбается! Прихожу в ярость.
– Нет! Конечно же нет! Разве у меня есть право ревновать? – отвечаю с горечью.
– Это не право. Это лишь эмоция.
– У меня нет таких эмоций. Так ты скажешь мне где Ксения.
– Я не знаю. Ей сказали уехать. Дали денег. Она очень хитрая, могла и тут остаться. Могла улететь. Мне нет дела до нее. До тех пор, пока она не донимает тебя. Этого я терпеть не буду.
Звучит как забота. Мне приятно это слушать. Вот только бы я могла полностью во все это поверить!
– Почему ты позволяла этой женщине так вести себя?
– Ради своего отца, – смело встречаю взгляд шейха.
Он смотрит на меня с удивлением.
– Жаль… мне жаль, что твой отец не оценил этого.
– Это неважно. Как и неважно для меня отношение ко мне Ксении. Ведь тебя же тоже не задевает моя… ненависть.
– Меня гораздо сильнее задело бы твое равнодушие.
В этот момент Кадир останавливает лошадь, легко спрыгивает с нее. Подходит к моей и протягивает мне руку. Смотрю на свои пальцы. Они кажутся очень маленькими, белыми в его большой и смуглой руке.
– Ненависть, Виталия, куда более интересное чувство, чем, скажем, симпатия. Загадочное и интригующее. Никогда не знаешь, что от него ожидать.
– Ты правда так думаешь?
– У меня нет причин лгать. Если выбирать между заискивающим притворством ради комфорта, денег, подарков и расположения, я выберу ненависть.
– Не сомневаюсь, что тебя вполне можно назвать экспертом по женщинам, -как только мои ноги касаются земли раздраженно вырываю руку. Мне не нравится русло, в которое зашел наш разговор.
– И все же это очень походит на ревность, – задумчиво, словно сам себе, произносит Кадир.
– Что это за место? – оглядываюсь по сторонам с интересом.
Это похоже на сад. Вокруг апельсиновые деревья и кусты жасмина, источающие восхитительный аромат. Проходим под высокой аркой, украшенной мозаикой.
Впереди высится внушительный шатер.
– Оазис.
– Здесь невероятно красиво.
– Я люблю это место.
Охранники остаются далеко позади, а мы входим в шатер.
Кадир галантно предлагает мне пройти первой. Поражаюсь уютной атмосфере этого места. Огромное круглое ложе с ворохом атласных и шелковых подушек, разбросанных повсюду, язык не поворачивается назвать кроватью. Под ногами огромный пушистый ковер ручной работы, с замысловатым узором. Нечто вроде камина – электрическое, выложенное мозаикой, источающее тепло. Хочется усесться возле, прямо на ковер. Что и делаю, подложив под себя вышитую подушку.
Входит слуга с подносом, на котором закуски, фрукты и напитки.
– Что это за место? – спрашиваю с удивлением.
– Приезжаю сюда, когда хочу побыть один, – пожимает плечами шейх. – Тебе нравится?
– Здесь очень красиво… – произношу почти шепотом, потому что меня переполняют чувства. Он правда сказал: «побыть один»? То есть это не место для уединения с наложницами? Тут не было других женщин? Почему мне так важно это узнать? Но спросить не решусь, конечно же.
– Здесь волшебно. Как в сказке…
Сервировав небольшой столик возле камина, слуга уходит, закрыв за собой вход в палатку.
Кадир опускается на ковер рядом, и этот простой жест вызывает у меня внутри бурный поток эмоций, которые невозможно сдержать. Шейх притягивает меня в свои объятия, целует очень нежно. Мое тело охватывает огонь, цепляюсь за его плечи, таю в объятиях этого красивого мужчины.
– Я рад, что тебе здесь нравится.
Кадир смотрит на меня настолько голодным взглядом, что тело вспыхивает огнем, соски становятся твердыми и болезненными, умоляют о прикосновении. Отодвинув край моей туники, склоняется к ним, чтобы припасть сначала к одному полушарию, затем ко второму. Втягивает сосок в рот, посасывает, отчего по всему телу рассыпаются искры. Запускаю руки в шелковистые пряди черных волос, прижимая к себе его голову, тихо постанывая, когда он начинает покусывать соски.
– Ты проникла в мою кровь, девочка. Словно лихорадка, наваждение, – произносит хрипло, отстранившись.
У меня начинает кружиться голова от этого признания. Наши руки дрожат, когда во взаимном порыве начинаем срывать друг с друга одежду. Пальцы непослушные, эта неуклюжесть раздражает, но в то же время заводит еще больше.
Захватывает дух от безупречной красоты сильного мужского тела: точеные плечи, идеальные кубики пресса, твердые литые мускулы, покрытые гладкой бронзовой кожей, поросль волос на груди. Кадир, в свою очередь, разглядывает меня не менее жадно.
Прерывисто дыша, встает, подав мне руку, помогает подняться и ведет к постели.
– Скажи, что хочешь меня, – произносит хрипло, толкая меня на покрывало. – Я хочу это услышать.
Смущенно отворачиваюсь, чувствуя комок в горле от избытка чувств, и я не уверена, что смогу произнести что бы то ни было. Нервно кусаю нижнюю губу, пока Кадир не останавливает меня, взяв мое лицо в ладони.
– Я хочу увидеть твои эмоции… Не скрывай их от меня…
Он снова целует меня, посасывает губы, вжимая меня в постель, вдавливаясь своей твердостью. Горячий, неистовый зверь, укравший, поработивший меня...
Обвиваю ногами его талию. Как же мне нравится ощущать твердый член, прижимающийся к животу, жар сильного тела. Внутри нарастает волна удовольствия, утопаю в ней, дрожа, сгорая.
– Никогда в жизни так сильно не хотел ни одну женщину, – рычит шейх мне в губы, трется членом о мое лоно, заставляя вскрикивать от восхитительного ощущения.
– Я… не верю тебе, – шепчу задыхаясь, в шоке от того, что осмеливаюсь противоречить. – Умоляю…
– О чем ты просишь? Скажи…
– Ты знаешь… – хриплю, будучи уже не в силах бороться с желанием, охватившим меня, и в то же время отчаянно продолжая противостоять всепоглощающей страсти, которая, вот‑вот сокрушит меня. Не могу смириться с ролью просителя, которую сейчас шейх навязывает мне... Чтобы сохранить уважение к себе, нужно сместить акценты в этой схватке темпераментов, не дать ему подчинить меня. И в то же время, умираю от необходимости почувствовать его в себе. Безумно, до дрожи в коленях. Понимая тем самым, что уже подчинил…
Большой горячий член гладит мое лоно, Кадир водит им, лаская, оттягивая проникновение, его руки стискивают ягодицы так сильно, что причиняют боль. Но мне нравится эта боль, кости тают под этим прикосновением.
Проникнув рукой между моих бедер, он погружает пальцы в жаркую влагу. Раздвигает ноющее лоно… Дыхание замирает в груди, губы шейха набрасываются в ненасытном поцелуе. Зубы, языки переплетаются в отчаянной страсти, а неумолимое проникновение члена возносит меня все выше и выше. Его толчки сильные, властные. Уносящие разум и душу в другое измерение. Чувствую, как растягивает меня, как с каждым движением растет болезненное ощущение, но наслаждение все равно во сто крат сильнее. Во мне настолько сильна потребность его присутствия внутри, до такой степени, что дискомфорт от растяжения, или даже боль, не имеют сейчас значения.
Его обладание, мужественное, требовательное. Обхватываю ногами мощную спину, влажную от пота. Сильнее… Стоны удовольствия переходит практически в крик, заполняя пространство шатра.
– Я хочу увидеть, как ты кончаешь, – хрипит Кадир. – Готов смотреть на это вечность…
Он просовывает руку между нашими телами, лаская, нажимая на самое чувствительное местечко, высекая новые искры, хотя это кажется почти невозможным. Там много наслаждения… Его так трудно вынести…
В горле шейха вдруг рождается странный звук. Рычание, переходящее в стон. Словно его железное самообладание дало трещину, словно взорвался вулкан долго сдерживаемых эмоций. Кадир сильнее стискивает мои бедра, неистово выгибается, подается вперед неистовым ударом бедер. Невероятное ощущение пронзает тело. Еще… и еще.
Доводя до такого состояния, что с трудом могу выдержать. Эти удары приближают развязку, я буквально ощущаю себя на краю пропасти, и срываюсь вниз с протяжным стоном невероятного наслаждения. И тут понимаю, что мы кончаем одновременно. Голова Кадира запрокидывается, мускулы на шее натягиваются от силы разрядки. Чувствую горячую струю, он сейчас настолько глубоко внутри, что это просто невероятно. Внутренние мышцы сокращаются, сжимаются вокруг члена, выжимая досуха, до капли.
Кадир не выходя из меня чуть меняет позу, чтобы освободить от своего веса.
Продолжаю дрожать всем телом, прижимаюсь мужской груди, судорожно всхлипываю. Тело продолжает пульсировать от наслаждения и экстаза после необузданного секса.
Чувствую себя невероятно слабой, абсолютно опустошенной. Кости превратились в желе, не осталось сил даже на то, чтобы держать глаза открытыми.
Рука шейха нежно водит по моей спине, рисуя замысловатые узоры. У меня из-под ресниц начинают течь слезы. Не знаю почему. Необъяснимая реакция на нежность… Или страх поверить в то, что это действительно нежность… Он такой сильный… Как скала. Нерушимый. Непробиваемый. Меньшее, что я ждала от шейха – это подобного…
Но сейчас происходит именно это.
Большие сильные руки ласково гладят меня. Обнимают…
– Ты в порядке? – тихо спрашивает Кадир.
Глубокий, удовлетворенный голос звучит удивительно интимно. Успокаивающе. Словно баюкает…
Сглатываю слезы.
– Все хорошо…
– Тогда почему ты плачешь, малышка?
– Потому что мне очень хорошо… с тобой.
Я, на самом деле, не хочу ничего сейчас обсуждать. Ни свои чувства, ни его. И он это понимает. Не задает больше вопросов. Мы лежим в полной тишине, и я понимаю, что никогда еще не ощущала себя настолько в безопасности, как внутри этого шатра, в крепких руках шейха Эль Дина…
Я осознала, насколько мне нужна была передышка, которую дал мне Кадир, только когда мы возвращались обратно во дворец, спустя два дня. Как он сумел понять, что мне необходимо отстраниться на какое-то время, прежде чем броситься в объятия матери по-настоящему?
Размышляю об этом всю обратную дорогу. Сложно поверить, что Кадир настолько чувствует моё состояние. Гораздо легче объяснить простым совпадением. Сказать себе, что шейх просто хотел побыть со мной, его прихоть, из-за которой мы провели прекрасные два дня, катаясь по пустыне, купаясь в источнике и занимаясь любовью в шатре.
Как бы я не чувствовала неправильность происходящего, я была счастлива. Теперь я полностью морально готова к откровенному разговору с Талией и Нафисой. Эти два дня помогли восстановить душевное равновесие.
А вот физически я разваливалась на части. Слишком много прогулок на лошади – с непривычки гудели мышцы. И очень много физической нагрузки по ночам. Кадир – совершенно неукротимый любовник. Только теперь я поняла, насколько он сдерживался первые ночи со мной. Постепенно шейх отпускал поводья зверя, что сидел в нем. Неистового, неутомимого. Бешеного…
Это пугало, и в то же время завораживало, сводило с ума.
Кадир проявлял не только напор, но и заботу. Например, велел прислать за нами машину, понимая, что в седле мне будет некомфортно после стольких занятий любовью ныли мышцы. Правда, у меня он не спросил как обычно, все решил сам. Но я уже начала привыкать, и даже получать удовольствие от того, что все решается за меня.
К тому же меня куда больше волновало возвращение и предстоящий разговор с Нафисой.
Я не была уверена, что найду те самые, правильные слова. Все что приходило в голову казалось ужасно примитивным.
Но девочка избавила меня от мук выбора линии поведения – она выбежала нам навстречу, крепко обняла меня.
– Мама всё мне рассказала. Ты моя сестра! Знаешь, я с самого начала это почувствовала. Даже не удивилась совсем, потому что уже считала тебя сестрой. Это самый замечательный дар, что могла послать судьба! Где ты была, сестренка? Я очень ждала тебя…
У меня на глаза наворачиваются слезы, не знаю что сказать, и снова на помощь неожиданно приходит Кадир.
– Это я виноват, – улыбается он девочке. – Простишь меня за то увез твою сестру покататься на лошади?
– Ты каталась на лошади? – распахивает глаза Нафиса, глядя на меня обиженно. – Без меня?
По щекам ребенка текут слёзы.
– Вы обязательно покатаетесь вместе, – успокаивающе говорит Кадир.
– Обещаю, мы обязательно покатаемся, – киваю. – Только дай немножко прийти в себя и у меня с непривычки все тело ноет...
– Тебе нужно сделать массаж. Я прикажу, чтобы к тебе пришла Захра, – произносит шейх как ни в чем не бывало, а я замираю.
Чувствую, что заливаюсь краской. Вспоминаю девушку, о которой старалась все это время забыть, вспоминаю свое появление во дворце, и сцену, когда Захра ласкала Кадира, дарила ему оральные ласки передо мной. Как ласкала меня. Внутри закипает буря чувств, самых разных, от возбуждения, до негодования и ужасного смущения. Понимаю, что ужасно глупо так реагировать, что это было сто лет назад… Так давно… Мои чувства были совершенно другими. Шейх в тот момент был для меня чудовищем, варваром. Сейчас… все совершенно иначе.
– Если вы позволите, я пойду в свою комнату. Очень устала. Ты простишь меня, дорогая? – обнимаю Нафису, целую в щеку. Девочка выглядит немного расстроенной. Но ничего не могу поделать с собой, фактически сбегаю, оставив Нафису с Кадиром.
Уходя, с облегчением слышу, как девочка начинает забрасывать его вопросами о лошадях и возможной прогулке.
Тороплюсь в комнату. Я назвала её своей. Вспоминаю об этом, когда захожу внутрь. В комнату шейха. Почему я это сделала? Неужели подспудно начинаю считать этот дворец своим домом?
Что сделал со мной Кадир? Как смог незаметно поработить мою волю? Неужто скоро буду умолять его взять меня в свой гарем?
– Тебе было неприятно упоминание Захры?
