Текст книги "Венец судьбы (ЛП)"
Автор книги: Амелия Хатчинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Глава 11
Райдер сидел на троне, а я смотрела на него из-за барьера невидимости. Он не обращал внимания ни на обсуждаемые жалобы, ни на мужчин, спорящих перед ним. Был погружён в свои мысли, вероятно, связанные с тем, что я отключила его от нашей ментальной связи. Я обрубила всё, включая эмоции. Он больше не мог чувствовать меня, я для него просто исчезла. Он ничего не слышал и не чувствовал от меня в последние несколько дней, и ни одна из женщин не сказала, где я, или что связывались со мной.
Страж объявил двору о следующих мужчинах, объяснив их претензии друг к другу, а Райдер даже не обратил внимания. Выражение его лица было задумчивым, а он нечасто это демонстрировал. Мне вроде как нравилось, что он поглощён беспокойством о том, что сделал и что потерял.
– Это Джамиль и Кар, Ваше Величество. Кар не согласен с тем, что Джамиль и его люди забивают лошадей для пропитания, но потом тратят мясо впустую. Кар родом с Летнего двора, где лошади – ценные домашние животные, и их трудно встретить. Джамиль из Двора Кошмаров и говорит, что может есть всё, что пожелает, включая детей, которые попадают в его лагерь.
Мужчины ждали, когда Райдер обратит на них внимание, и когда он этого не сделал, я ухмыльнулась. А затем послала магию к нему, скользнуть по ногам и медленно подняться к бёдрам. Он тысячу раз такое со мной проворачивал, магическим членом брал меня перед своим двором, а они даже не догадывались. Однажды он заставил меня стонать в присутствии собрания высших Фейри, и я не была уверена, как всё работает, хотела, чтобы он почувствовал меня и узнал, каково это, когда с тобой играют на публике. Я хотела дать ему понять, что не только у него есть власть. Хотела заставить его попотеть; чувствовать себя некомфортно, пока я буду скакать на его члене, а физически не прикоснусь. Закрыв глаза, я представила, как медленно глажу руками его грудь и целую губы. Райдер прищурился, а затем широко раскрытыми глазами посмотрел на Зарука.
Моя магия затрепетала по его телу, Райдер осмотрел комнату, ёрзая на троне. Направив магию к его огромному члену, я представила, как освобождаю его от штанов, и магия скользит по солёной головке, имитируя ощущение моего языка. Райдер продолжал ёрзать, слегка раздвинув ноги, будто для лучшего доступа. Я обернула магию вокруг его ствола, и послала ощущения того, что облизываю и сосу в медленном ритме. Он втянул воздух и нахмурился, пот начал скапливаться у линии роста волос, пока он оглядывал комнату в поисках источника магии. А я не останавливалась и начала имитировать ощущение того, как его длинный, твёрдый член упирается в стенку моего горла, а волны магии целовали плоть у основания. Магия поглаживала и пульсировала вокруг члена, чтобы довести Райдера до предела так быстро, как только могла. Я прислонилась к стене, а тело горело от желания, настоящие слёзы текли по моему лицу в результате воздействия магии на тело.
Райдер откинулся и ещё шире расставил ноги, крепче сжимая подлокотники трона. Он хмыкнул, заскрежетав зубами так сильно, что звук заполнил тронный зал. Окружающие начали замечать его дискомфорт и зашептались. Я запрокинула голову, а магия продолжала ласкать член Райдера. Я видела, как Райдер изо всех сил пытался сопротивляться происходящему. Даже стоя на расстоянии, я видела выпуклость в брюках. Я представила, как обхватываю толстый ствол, медленно поглаживая его, а магия воздействует на головку, ударяя о воображаемый барьер, имитируя ощущение глубокого проникновения в горло. Потянувшись к моему трону, он схватил подушку и положив её себе на колени. Затем зарычал, когда кончил.
Я сглотнула, и улыбка тронула мои губы, клянусь, я почувствовала вкус его солёной эссенции, что было неожиданно… но вкусно. Выглядя ещё более некомфортно, чем раньше, Райдер опустил глаза, посылая магию по комнате в поисках меня.
– Он бесполезен. Королева бросила его, и теперь он ничего не делает, просто сидит, уставившись вдаль и тоскуя по какой-то никчёмной сучке, – фыркнул Джамиль, и я просеялась, разрывая ткань мира, чтобы явиться посреди тронного зала. Затем взмахнула рукой, закрывая разрыв, и неторопливо направилась к помосту. Прозрачное чёрное платье обнажало изгибы, тонко прикрывая нужные детали тела. Моя корона была водружена на голову, и я громко цокала каблуками по полу. Как только дошла до Джамиля, без колебаний вспорола ему живот, извлекая окровавленный орган. Затем медленно повернулась, передавая его Кару, который отступил от предложенной мной бесполезной плоти.
– Мне казалось, ты хочешь вернуть своих лошадей? – Я холодно улыбнулась под взглядом янтарных глаз. Райдер не вмешивался в то, что я только что сделала. Кар покачал рыжевато-коричневой головой и продолжил пятиться от меня. – Чего же ты хотел?
– Чтобы они перестали есть наших лошадей, – объявил он, и страх сквозил в каждом слове. – Но не его желудок.
– Теперь он не может их есть. Похоже, потерял аппетит, – фыркнула я, глядя вниз, где другой мужчина лежал, истекая кровью на полу, – и свою жизнь, за оскорбление короля и его никчёмной сучки. – Я развернулась и направилась занять свой трон.
Зарук встал рядом с Райдером, и я предупреждающе прищурилась. Затем схватила подушку с колен Райдера и наклонила голову, чтобы посмотреть вниз на его твёрдый, как камень, член с подчёркнуто победным видом.
– Синтия, это было очень непристойно, – прорычал Райдер, зачаровывая доказательства своего освобождения.
– И? Раньше ты был чертовски вкусным, и мне нужно было попробовать, чтобы убедиться, что это всё ещё так, – холодно усмехнулась я. – Ты стоишь на моём пути, Зарук, если, конечно, не бросаешь мне вызов. Если нет, я всё ещё Королева Орды, и моё законное место на этом троне.
– Он мой брат, – предупредил Зарук.
– И мой муж. – Я уставилась на Зарука, изучая нерешительность в его красивых голубых глазах. – Я не хочу убивать Райдера, Зарук. Нам предстоит война, и необходимо найти способ уживаться.
Зарук медленно отошёл, и я села на свой трон перед двором, замечая улыбки на лицах женщин. Я чувствовала, как прожигает меня взгляд Райдера, но проигнорировала его. Он потянулся к моей руке на подлокотнике, но я убрала свою руку на колени. Я выпрямилась и уставилась вперёд, ожидая, когда будут объявлены следующие посетители. У меня бешено колотилось сердце от того, что я сидела рядом с Райдером, и бабочки танцевали в животе. Кожа шипела от силы, которую он источал, а затем меня захлестнула печаль.
– Синтия, – предупредил он.
– Не надо, – ледяным тоном предупредила я. – Я здесь как твоя королева, а не как любовница. То, что ты сделал непростительно. Мне со многим нужно разобраться, прежде чем я даже подумаю о том, чтобы попытаться рассмотреть, что может быть между нами.
– Я могу подождать. – На щеке задёргался нерв, и Райдер сложил руки на коленях.
– Я не знаю, стоит ли. Ты сделал мне больно, утверждал, что я – твой грёбаный мир, а потом ушёл от меня. Я уже не та девушка, Райдер. Твоя Синтия умерла. Я – то, что выползло из той дыры. Возможно, я тебе даже больше не нравлюсь.
– Ошибаешься. – Наклонив голову, он ухмыльнулся, пытаясь скрыть страдальческое выражение, которое на мгновение появилось на лице. – Ничто не может изменить того, кто ты.
– Я просила не говорить об этом тут, в присутствии всего двора. – Я отвернулась, глядя вперёд, готовая выслушать следующую жалобу.
Райдер медленно откинулся, глядя поверх толпы, которая наблюдала за нами. Мужчины вышли вперёд, и, один за другим, Райдер вынес приговоры, а я молча сидела рядом. Хорошо это или плохо, но Орда не верила в развод, и я согласилась стать женой Райдера, так что останусь его женой, пока мы оба живы. У нас дети, и что бы ни случилось, мы должны придумать, как сосуществовать ради их блага.
Когда все жалобы были выслушаны, я поднялась и пошла в нашу спальню. Я почувствовала, как Райдер появился сзади меня, его сила высвободилась, и я знала, не спрашивая, что он намеревался удержать меня здесь. Он не хотел, чтобы я ушла, но понятия не имел о силах, которыми я теперь обладала. Он боялся, что его слабую жену убьют. Что ж, она была такой, а потом эволюционировала.
– Тебе не понравится, что произойдёт, если попытаешься удержать меня здесь. Я была в заключении двадцать лет, и больше никогда такой не стану.
– Скажи, как это исправить, – тихо пробормотал он.
– Я вытворяла там ужасы, Райдер. И что, чёрт возьми, здесь нужно исправить? – Я, не приукрашивая, выпалила всё и отказалась смотреть на ненависть, отразившуюся в его суровой красоте, рассказав о сексе с монстрами. – Не с самого начала, – призналась я, и горло сдавило от слёз. – Первые несколько раз меня брали силой, а потом Малахия унял боль и показал мои воспоминания. Он съел мою душу. Если я хотела увидеть тебя, должна быть с монстрами. Поэтому, я занималась с ними сексом, мне нужно было помнить, кто я, и только так могла получить доступ к воспоминаниям. О тебе, о детях, о мире – он отнял у меня всё это. Он забрал всё, а затем предложил показывать за определённую плату. Я сделала то, что должна была, желая помнить нас. Единственное, что знала наверняка – ты бросил меня на произвол судьбы в той тюрьме, отказавшись прийти, когда я звала. Малахия оставил болезненные воспоминания, но только те, которые я пережила до этого мира. Я изводила себя, желая вспомнить твоё лицо, прикосновения и звук смеха наших детей. В конце концов, я умоляла трахнуть меня, дать почувствовать вкус воспоминаний. Итак, скажи мне, муж, сможешь ли ты жить со мной, зная, что я сделала? – Я пронзила его холодным, мёртвым взглядом, вздёрнув подбородок и скрестив руки на груди в знак вызова.
– Ты сделала то, что должна была, чтобы выжить. – Морщинки вокруг его глаз смягчились, но в тоне Райдера чувствовалась неуверенность. – Меня не волнует, что произошло, а только то, что ты сейчас здесь, со мной.
– Ты не понимаешь, что выползло из той дыры, Райдер. – Я расправила крылья и уставилась на него. – Твоя жена умерла там. Моя душа разорвана в клочья. Танатос, возможно, и сшил её воедино, но я не чувствую ничего, кроме ярости и унижения. Я днями наблюдала за борьбой наших людей, и ничего не чувствовала. Я убила тысячи магов и не испытывала ни капли раскаяния. Моя человечность исчезла, но хуже, я ничего не чувствую. Я даже не чувствую вожделения или страсти. Эта небольшая демонстрация в тронном зале должна была дать тебе почувствовать, каково это, когда с тобой играют и манипулируют с помощью магии. Похоже, теперь условия игры равны. – Я сделала шаг вперёд и позволила Райдеру увидеть правду в словах. – Мне безразлично, выживет ли этот мир. Я понимаю, что это необходимо, но мне плевать.
– Мы это исправим. – Он вздохнул и провёл рукой по лицу, направляясь ко мне. Я подняла руку, останавливая его.
– Это иное. Не хочу, чтобы меня исправляли. Я не сломлена, а изменилась.
– Этот мир привязан к нашему народу. К людям, для спасения которых ты рождена.
– Но почему? Зачем спасать каких-то эгоистичных придурков, которые не могут спасти себя? Зачем спасать мир, который одержим идеей умереть? Почему я должна принимать какую-то судьбу, потому что грёбаная богиня решила её ещё до моего рождения? Почему я должна делать то, что ты и твой народ от меня хочешь? Ты обращался со мной как с посторонним. Держал на расстоянии вытянутой руки. Я твоя жена, но ты не доверяешь мне секреты. По иронии судьбы, я не доверила тебе свои, что не делает меня лучше, но плевать. Это очередное доказательство, что мы никогда не работали как команда для достижения общей цели. Ты лгал мне с самой первой встречи. Я скрыла, что Дану велела мне сделать с твоей сущностью, потому что тогда это не имело смысла. Но потом мысль о том, что потеряю тебя в этой войне, обрушилась на голову, и я не смогла жить с этими секретами. Я предлагала тебе выбор, Райдер. Позволила выбирать собственный путь. Я не планировала отнимать у тебя это решение, но ты устроил всю мою жизнь так, чтобы она соответствовала твоим планам. Ты хранишь от меня больше секретов из-за недоверия.
– Синтия, можем разобраться с этим, если позволишь помочь.
– Райдер, ты бросил меня, надеясь, что я возьму себя в руки. Что ж, у меня есть способности, и нет человечности. Это всё, чёрт возьми, что у меня есть.
Сократив дистанцию, Райдер положил руки мне на плечи, притягивая к себе и прижимаясь своим лбом к моему.
– Понимаю, для тебя всё длилось намного дольше, любимая, но для нас прошло всего три дня. Каждый грёбаный день я сидел на краю этой ямы и смотрел на тебя, убеждаясь, что всё в порядке. Я слышал, как ты умоляла спасти тебя, лёжа в грязи и плача, но видел лишь то, что ты была грязной и замёрзшей. Я видел, что ты в безопасности. Должна была.
Я отстранилась и отступила, холодная решимость распространилась во мне.
– Да, дело в том, что я бы никогда не стал умолять тебя, сидя в грёбаной грязи на коленях. Я бы никогда не сдалась. Я бы пришла в ярость при виде твоего лица, когда я умерла, доказала, кто я, встав на колени, чтобы показать, чего бы никогда не сделала.
– Я не могу обратить всё вспять, и даже так, это не изменило бы ничего из сделанного. Много чего происходит, и мы сильно пострадали, Син. Так чертовски сильно, что потрясло наш мир, а ты не хотела тянуться к силам, которые находились прямо у тебя под носом, умоляя взять их. Если бы ты приняла их до того, как Вил уничтожил нашу семью, прикончила бы этого кровожадного придурка, едва пошевелив пальцами! – Райдер расхаживал передо мной, в отчаянии проводя руками по волосам и по затылку. – Ты уложила Вила на землю, собираясь сесть на его член, держа его грёбаное сердце в ладони, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Тебя остановил я, потому что не мог спокойно смотреть, как ты садишься на ублюдка, который забрал у меня Дристана!
Я сморгнула слёзы.
– Знаю, что мы сильно пострадали, Райдер. Я сражалась здесь с Вилом и магами. Я сделала то, что считала правильным, и понимаю, сама виновата, что ты потерял членов семьи. Мне хватило времени обдумать, что я сделала не так. Я год за годом переживала ту ночь, принимая свою судьбу, потому что знала, ты винил меня в их смерти, но не я их убила. Я думала, что была такой, какой должна, и ты заставил меня в это поверить. Ты сказал, что мои силы придут, и я верила, что так и будет. Ты виноват не меньше меня!
– Знаю! – крикнул он, сжимая кулаки, и вена запульсировала на его шее.
Я открыла рот, готовая возразить, но закрыла его и покачала головой.
– Не могу тут находиться. – Я повернулась, чтобы уйти, но он нежно схватил меня.
– Я люблю тебя, женщина. Полюбил с момента, как ты приоткрыла эти прелестные губки и сказала идти нахрен. Мне очень жаль, Синтия. Знаю, что подвёл тебя. Я сделал то, что считал правильным в тот момент, но оказался неправ. Если тебе нужно пространство, прекрасно, я его тебе дам. Если нужно время, хорошо. Однако война не ждёт. Я буду бороться ради тебя и наших детей. Меня не волнует, что ты сделала ради выживания, потому что сделала то, что нужно, и только это имеет для меня значение. Ты и наши дети – единственный свет в моей жизни, и заставляешь меня хотеть быть лучшим. Ты потеряла человечность, да и плевать. Ты Фейри, а не человек. Потеряла часть души, я тоже. Ты – моя душа, Синтия. Я потерял тебя, и без тебя мне тоже плевать на Фейри. Иметь двух богов в одном мире, которым всё равно, наступит ли конец света – плохая комбинация.
– Тебе не всё равно. – Я шагнула ближе, обхватывая его лицо руками, нежно касаясь губами его губ. – Ты всегда делал то, что лучше для этого мира. Из-за этого я в тебя влюбилась. Ты бескорыстен, даже если этого не видишь. Ты – клей, который скрепляет нашу распавшуюся семью. Ты – хороший. – Моя рука легла ему на грудь, чувствуя, как сердце учащается от прикосновения. – Сегодня я буду спать в своей комнате, – сказала я, делая паузу, чтобы отойти от него. – Не беспокой меня, даже если услышишь, как я зову тебя. Это остаточные воспоминания тюрьмы. Спокойной ночи. – Я схватила несколько вещей и направилась в другую комнату.
– Ты не одна.
– На самом деле, одна, но это ничего. Я научилась принимать это много лет назад. Мои демоны приходят, но они не остаются надолго. Самое страшное, иногда я скучаю по ним.
Глава 12
Что-то коснулось меня во сне. Я завопила, и крик эхом разнёсся по комнате. Двери распахнулись, и я сильно затряслась, закричав ещё больше. Кошмар цеплялся за меня, повторяясь в сознании, и меня рвали на части, пока Малахия наблюдал из тени. Он вперил в меня взгляд голубых глаз, наслаждаясь болью и питаясь эмоциями. В течение пяти лет я цеплялась за воспоминания как за спасательный круг, пока Благие пытали меня, а смерть не приходила. Аккуратными пальцами кто-то гладил мою плоть, сдерживая боль, пока монстры дёргали за сухожилия и нервы. В момент, когда Малахия отпустил руку, вся боль обрушилась бы на меня. Ему это нравилось. Я молила о пощаде, умоляла, чтобы меня убили, просто чтобы избежать их действий, и в конце каждой ночи я получала сладкий вкус смерти.
– Ты в порядке, – сказал Райдер, забираясь в мою кровать и притягивая к себе, пока я пыталась сдержать дрожь. Стены затрещали, и замок слегка затрясся. – Боги, Синтия, дыши, – взмолился он, гладя меня по волосам, затем коснулся лба, осыпая нежными поцелуями лицо, по которому текли слёзы.
– Отпусти меня, – прошептала я сквозь рыдания, которые подступили к горлу, когда попыталась отстраниться, только чтобы Райдер обнял меня крепче.
– Нет, – прорычал он. – Ты не одна. Я рядом.
– Райдер… – взмолилась я, борясь с болью в груди, и желудок сильно сжался.
– Мне всё равно, даже если ты обрушишь грёбаный замок мне на голову, женщина. Ты больше не одна. Я держу тебя.
– Ты чертовски упрямый и тупоголовый, Фейри!
– Знаю, – согласился он.
– Ненавижу тебя!
– Знаю, – прошептал он немного тише.
– Я ненавижу то, что ненавижу тебя, – призналась я.
– Не возражаю.
– Боже, ты так бесишь.
– С этим я могу жить.
– Ложись, лошадиная задница.
Он отпустил меня и лёг рядом, пока я изучала его. Как только он откинулся на подушки, я отвернулась, придвинувшись, чтобы почувствовать тепло его тела, фактически не прикасаясь. Двери закрылись, и охранники, молчаливые часовые, вышли. Я прерывисто выдохнула, и Райдер мягко положил руку мне на бедро, тихо придвигаясь. Я притворилась, что не заметила.
– Поговори со мной, – умолял он, скользя пальцами по мне.
– О чём?
– Что тебе снилось? – спросил он.
– Нет.
– Ты не можешь держать всё внутри, Синтия.
– Как долго ты уже Бог?
– С тех пор, как мне исполнилось триста семьдесят два года, – признался он, что меня удивило.
– Как ты им стал?
– Я вошёл в храм и обнаружил, что на алтаре стоит флакон с синей жидкостью. Проверил, один ли я в храме, приблизился к алтарю и изучил флакон, чувствуя огромную силу, исходящую от него. Я знал, что его оставили не мне, но не мог устоять перед возможностью овладеть силой, которая могла бы освободить мою семью от власти Алазандера. Думаю, Дану намеревалась создать тебя с его помощью, но я предотвратил это, выпив жидкость. А через несколько дней проснулся изменившимся. Сначала были мелочи, маленькие незначительные изменения, предупреждающие о том, кем становлюсь. Я скрывал силу, которую получал, от всех, даже от братьев. В день, когда убил Алазандера, я использовал эту скрытую силу, смешанную с яростью и страхом. Позже, когда зверь вошёл в меня или проснулся – что бы ни делал, когда выбирал из наследников следующего короля, – я силой контролировать его, убеждаясь, что не закончу, как отец. Думаю, именно так я держался, чтобы не сойти с ума. А теперь, прошу, расскажи мне о кошмаре?
Я вздохнула, понимая, что Райдер не отстанет, пока мы не поговорим о сне.
– На протяжении пяти лет они разрывали меня на части. Я отказалась отдавать Малахии воспоминания. Поэтому меня вскрывали и отрывали мясо от костей. Они обнажали нервы, а он держал меня за руку, будто утешал. Затем отпускал, и вся боль обрушивалась разом. Елисей сказал, что он – абсолютная власть и первый благой принц, рождённый их матерью и Обероном. По прошествии пяти лет я потеряла надежду, и больше не могла. Я не могла умереть, и каждое утро просыпалась целой, а они снова разрывали меня на части. Я не чувствовала, как они отрезали конечности, или повреждений, которые нанесли, пока Малахия не отпускал мою руку. Думаю, именно ради того, чтобы боль ушла, я хотела их. Лишь Малахия мог обеспечить утешение, но в ответ на воспоминания, к которым я могла получить доступ во время боли. – Я почувствовала, как Райдер наблюдает за мной, и повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. – Сначала Малахия просил незначительные воспоминания, питаясь ими, и я рассказывал ему о своей жизни. Сразу после этого он меня убил, и я очнулась без воспоминаний. Я потянулась к ним, чтобы выжить, но их больше не было. Я ежедневно проходила через ту же пытку, борясь, чтобы удержать воспоминания о тебе. Но с каждым разом становилось всё хуже. Он выучил то, что ранило меня больше всего, и использовал это. Поэтому, я давала всё больше, пока ничего не осталось. По какой-то причине он оставил мне воспоминания о Гильдии. Не думаю, что внешний мир его сильно интересовал. Мы проходили через одну и ту же рутину каждый день, пока однажды утром ты и весь мир просто не исчезли. Я понимала, что скучаю по чему-то и кому-то. Малахия сказал, что я потеряла кое-что, и он вернёт, если я сделаю то, чего обещала никогда не делать. Дело в том, что я не знала, что именно и почему меня должно волновать обещание, которое я дала безликому существу. До тех пор, пока не стала жертвой его монстров, и видела лишь твоё лицо. Тогда поняла, что скучала по тебе. Он превратил Благого в тебя, чтобы тот узнал, на что похожи эмоции, когда речь идёт о любви. Ночь за ночью я была с монстрами, потому что они были тобой. Какая бы часть моей души ни осталась, она узнала тебя. Прошло двадцать лет, и он перестал притворяться кем-то, а просто был собой – пытал меня, чтобы узнать больше, но перестал унимать боль, и вот тогда я изменилась. Я начала использовать свои трупы и трупы других существ, которых убила, чтобы построить лестницу для побега, но только тогда, когда он позволил мне убежать, потому что ему нравилось преследовать меня. Он наслаждался охотой. Однажды ночью я трахала его монстров и дала ему всё, что он хотел – или то, как я предполагала, он хотел. Меня больше не заботило то, что произошло, потому что это был бесконечный цикл, из которого я не могла вырваться. Он оставил меня терпеть боль с одним из монстров, поэтому я наклонилась, пока трахала Благого, и разорвала ему горло, убив. Я сбежала той ночью, стёрла руны со стен тюрьмы и выбралась из клетки, используя кости в качестве лестницы. Когда я добралась до вершины, Малахия был там, наблюдая за мной из тени. Он знал, что именно я освобожу его. Я освободила их всех, хотя считала, что убила. Но нельзя быть убитым в тюрьме Благих. Я думала, что выжила благодаря бессмертию. И свихнулась, когда сбежала, разорванная на части и частично выпотрошенная. Хотя я не знаю, покидала ли когда-нибудь эту клетку. Я думаю, что какая-то часть меня осталась там, а её заменила другая. Знаю, что, когда вылезала из этой дыры, не была собой. Было лишь тело – пустая оболочка, которая искала то, чего ей не хватало.
– Ты пыталась вырвать сердце мне и Ашеру. Ты чуть не убила бога, Питомец. Ты бы без труда закончила хренову войну. Если бы я кое-что не сказал…
– Я бы трахнула всех, а потом убила. И ненавидела себя больше, чем сейчас.
– Ненавидеть за что? За то, что выжила? Ты не должна ненавидеть себя. Ты не виновата, и я не держу на тебя зла. Я так же виноват в том, что случилось. Не говоря уже о том, что из-за меня тебя и создали. Я заставил твою мать создать тебя, Синтия. Я вечность планировал забрать этот мир у богов. Монстры в этих клетках, ну, они старше мира.
– Я делала то, чем не горжусь, Райдер. Я умоляла их убить меня. Думал, что Благие доставляют удовольствие, и умоляла об этом. Я даже не помню половины того, что произошло за первые пять лет. Не знаю, сколько Благих использовали меня или что сделали, когда я молила. Они Благие в клетке, которая должна была их обессилить, и всё же они превратили меня в мою приёмную мать. Я лежала на том полу, умоляя сделать мне больно, так же, как это делала она до того, как Фейри отдали ей приказ убивать любого, кто войдёт в комнату. Малахия был силён, а я слаба. Там я была почти человеком, как ты и сказал. Так как вышло, чёрт возьми, что у них были силы, а у меня нет?
– Потому что Оберон жил тысячи лет назад, Синтия, – мягко объяснил он, касаясь моей щеки, чтобы убрать выбившиеся волосы, которые прилипли к моему лицу от беззвучных слёз. – Он жил, когда были созданы первые существа, те, что в храме. По слухам, он был среди жертв, которых я показывал тебе, когда делал предложение. Предания гласят, что он создал пару с одной из первых, созданных женщин-Фейри. Я предполагаю, что он женился на Благой королеве, и у них родился сын. Если он – их ребёнок, то был там более десяти тысяч лет. Ашер сказал, что им потребовалась почти тысяча лет, научиться владеть силой. У Малахии было девять тысяч лет, чтобы отточить мастерство. Им потребовалась тысячи лет, чтобы получить силы, и ослабить тюрьму, прежде чем смогли сбежать. Тебе же всего двадцать, чтобы понять, как сбежать. Ты – моя жена, а не какое-то бесчувственное существо. Ты – моя крутая жена, которую невозможно сдержать.
– Почему ты не кричишь на меня? Я делала нечто ужасное. Было бы намного проще, осуди ты меня, и мы начали жить дальше.
– Нет, тебе было бы легче ненавидеть меня, осуждай я твои действия Ты поступила так не из злобы или неверности. А чтобы выжить и напомнить себе, что нужно вернуться ко мне. Ты вернулась, Синтия. Вернулась домой, даже не зная, что это твой дом. Так не поступил бы монстр. Вот что такое любовь, верно? Она бесконечная и всепоглощающая. Однажды я потерял тебя и снова почувствовал ту боль, когда смотрел на труп, лежащий на дне той ямы. Я был готов отпустить тебя, потому что ты была жива. Я люблю тебя так, чтобы смириться с фактом твоего возвращения, но потом Лукьян попросил об одолжении. Он заставил Танатоса выследить монстров Малахии в том туннеле, и разорвал их всех на части. Он взял то, что они украли у тебя, и вернул обратно. А потом Синтия, Наёмница, оседлала мой член, намереваясь убить меня, и я ещё больше влюбился, хотя ты и повторяла… причём много, ругательств подростков.
– Это был действительно неловко, и, честно говоря, я повторяла их потому, что они сводили Олдена с ума.
– Ты хотела убить Эдриана и несколько раз пыталась проткнуть его колом.
– Очень-очень неловко, – призналась я.
– В семнадцать, ты была совсем другой, Питомец.
– Я устала. – Я перевернулась и придвинулась немного ближе, но не прикасалась к Райдеру. – Если я убью тебя во сне, никогда себе этого не прощу, но виноват будешь только ты.
– Ты не можешь убить меня, я же Бог. Спи, ведьма, – приказал он.
– Богиня, я больше не занимаюсь всей этой магической шушерой.
– Да, я почти скучаю по ней. Жизнь была намного проще, когда мы ненавидели друг друга.
– Ты был чертовски сексуальным, когда я тебя ненавидела, – призналась я.
– А сейчас я не сексуален? – спросил он обиженным тоном.
– Сексуален, но в злобном смысле. Похоже на «я тобой владею».
– Хм… С этим я могу жить
– Спи уже. Ты неисправим.
– Я люблю тебя.
– Я… Я устала. – Мой тон был наполнен эмоциями, и потребовалось много усилий, чтобы скрыть их от него. Веки отяжелели. Он молча положил руку мне на бедро, защищая единственным доступным ему способом от кошмаров.
– Ну, спи. Я рядом. Спи, а я буду обнимать тебя и держать монстров на расстоянии, чтобы ты могла отдохнуть.
