Текст книги "Здравствуй, сын! (СИ)"

Автор книги: Амелия Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Часть 4. Диана

– Спасибо за этот вечер.

Мы с Волковым стояли у моего дома друг напротив друга, и я испытывала при этом совершенно полярные чувства. С одной стороны – желание поскорее закончить с этой встречей, с другой… ощущение какой-то недосказанности. Наверно, оно было связано с тем, что меня мучил вопрос – почему такой мужчина, как Олег Волков, вообще мне позвонил?

Я сто лет не была на свиданиях. Собственно, с тех самых пор, как узнала о своей беременности. И поняла – то, что к ней привело, было против моей воли. И это теперь рождало во мне страх. Боязнь подпустить к себе какого-то мужчину. Боязнь вспомнить как это было в тот, самый первый раз, который память напрочь заблокировала. И я не была уверена, что готова узнать правду о том, кто сделал со мной это. Ведь будь это порядочный человек, он наверняка бы нашел меня сам. А в непорядочном мы с Матвеем вовсе не нуждались.

Между мной и Волковым стояла тишина. Он не уходил, и я почувствовала, что должна сказать ему все, как есть. Даже если окажусь дурой, которая вообразила о себе слишком многое.

– Олег….

– Да? – откликнулся он хрипло.

Я закусила губу, мучительно подбирая слова. Потом, набрав в легкие воздуха, наконец выпалила на одном дыхании:

– Я хотела спросить… почему ты пригласил меня в ресторан?

Он посмотрел на меня удивленно.

– А почему, собственно, нет? Или у тебя кто-то есть?

– Нет, – помотала я головой. – И я как раз хотела сказать… Не подумай, что я очень самонадеянна, но…

Господи, стою тут и лопочу как малолетняя дурочка! Но в некотором смысле я таковой и осталась. Несмотря на наличие ребенка, опыта отношений с противоположным полом у меня не имелось практически никакого.

– Но? – напомнил он.

Я вздохнула.

– Я просто хотела сказать на всякий случай… я не ищу никаких отношений. Вообще никаких, – подчеркнула, кинув на него быстрый смущенный взгляд.

– Почему?

Определенно, этот мужчина умел поставить в тупик! Я невольно взметнула брови и хмыкнула:

– Нужно обязательно объяснять причины?

– Обязательно, – кивнул Волков с совершенно серьезным видом, но в глазах его при этом чертики плясали самбу. Качнувшись на носках туфель, он подался ко мне ближе и заявил:

– Без подробного объяснения причин отказа я не принимаю.

Наверно, будь это кто-то другой – и я бы уже ушла, холодно попрощавшись. Но в Олеге Волкове было нечто… какая-то странная сила и магнетизм, что удерживали на месте, буквально парализуя.

А я ведь согласилась на эту встречу из чистой благодарности. И вот теперь почему-то стояла, смотрела на этого мужчину и думала – а как могла бы сложиться моя судьба, будь отцом Матвея такой человек? Добрый, сильный, притягательный….

Но этого, увы, никак не могло быть. И фантазировать на подобную тему было глупо и неуместно.

– Тебе объяснения в письменном виде или примешь устный отчет? – невольно улыбнулась я.

– Достаточно устного.

Он опустил взгляд на мои губы и я почувствовала, что не могу произнести ни слова. Чтобы как-то снять с себя это оцепенение, я запрокинула голову, найдя глазами свое окно. Там горел свет – значит, мама уже привела Матвея домой. И мне давно следовало вернуться к сыну.

Я перевела взгляд на лицо Волкова и проговорила:

– Я не могу выразить, как я тебе благодарна за все, что ты для нас сделал. Мне никогда с тобой не расплатиться, но….

– И не нужно, – прервал меня Олег. – Я рад, что ты привела ко мне… Матвея.

Я посмотрела в его глаза и что-то вдруг заставило меня сказать:

– Не хочешь зайти на чашку чая? Матвей будет очень рад тебя видеть. Ты ему понравился.

В глазах Волкова вспыхнуло что-то странное при этих словах. Я пыталась понять, что могла сказать не так, и не находила объяснения. Поэтому поспешно добавила:

– Если ты торопишься, то....

– Нет, я с радостью, – прервал меня Олег.

Отведя взгляд, я кивнула:

– Отлично. Пойдем.

Войдя в квартиру, мы оказались в полной темноте. Свет горел только на кухне, оттуда же доносились характерные звуки – мама деловито гремела посудой, а Матвей, судя по всему, смотрел свой любимый «Щенячий патруль». Никто даже не услышал, как мы вошли, поэтому, включив в прихожей освещение, я окликнула своих домочадцев:

– Мама! Матвей! Посмотрите, кто со мной пришел.

Сын вылетел навстречу первым. Его глаза радостно загорелись при виде гостя, и я вдруг засомневалась, что поступила верно, пригласив Волкова на чай. Совершенно не хотелось, чтобы Матвей к нему привыкал, потому что это не принесет сыну ничего, кроме разочарования.

– Ой! – выдохнула подоспевшая мама и от потрясения прижала руки к груди. – Это же вы, Олег Волков....

–Я, – кивнул тот и, протянув руку, добавил:

– Рад с вами познакомиться....

– Елена Николаевна, – подсказала мама.

– Елена Николаевна, – улыбнулся Волков.

– Как хорошо: что вы зашли! Я тоже хотела вас поблагодарить за то, что вы так помогли нашему Матвею! Мы ведь почти отчаялись уже... Это так тяжело – смотреть, как мучается ребенок, а ты и сделать ничего не можешь... – Мама смахнула с глаз подступившие слезы и я поспешила вмешаться:

– Все позади, мамуль. Не будем об этом вспоминать.

Мама кивнула и, напоследок пожав руку Волкова, добавила:

– Дай вам бог здоровья! И близким вашим! Чтобы никогда не болели и такого горя не знали...

Мне показалось, что от этих слов по лицу Олега пробежала тень, но она исчезла так быстро, что я не была уверена, видела ли это в действительности.

– Дядя Олег, а вы умеете в шахматы играть? – поинтересовался тем временем Матвей.

– Умею, – кивнул Волков.

– Поиграете со мной?

В глазах сына зажглась надежда. Я хотела было объяснить ему, что дяде Олегу может быть некогда, но тот меня опередил:

– С удовольствием.

– Ура! – оживился Матвей и тут же поморщился:

– Только, чур, не поддаваться! Мама и бабуля мне всегда уступают, но я хочу побеждать честно!

– Не буду, – пообещал ему Волков. – Сразимся с тобой по-мужски.

– Мы точно тебя не задерживаем? – все же уточнила я, и Олег быстро откликнулся:

– Нисколько.

– Ладно. Тогда я заварю обещанный чай, – пробормотала, прежде, чем скрыться на кухне.

Прежде всего – от собственных странных мыслей, что снова замелькали в голове. Несбыточных и невозможных настолько же, насколько было невозможно найти отца моего ребенка.

Часть 5. Олег

Я и представить себе не мог, что проводить время с собственным ребенком будет настолько приятно. Играть с ним, отвечать на миллиард его вопросов, просто находиться рядом… Матвей был очень умным и смышленым, и, наверно, как это делает каждый родитель, я не раз подумал, что только у меня мог быть такой малыш.

– А мама иногда страдает, – сказал он, когда мы доиграли в шахматы третью партию.

Я не поддавался, совсем нет. И общий счет составлял два – один в мою пользу, чему Матвей был весьма рад. И когда сын заговорил о Диане, я насторожился. Возможно, дети видели и могли озвучить то, что не готовы были предать огласке взрослые.

– Почему ты так думаешь? – приглушенно спросил я, глядя на сына.

Думать об этом ребенке именно в таком контексте было особенно комфортно. Может, кто-то открестился бы от отцовства, сделал бы все, чтобы его не привлекли к ответу, но только не я.

– Потому что я слышал ее разговоры. Она до сих пор говорит с этой своей…

Матвей нахмурился и даже пощелкал пальцами в воздухе.

– Ее Ириной Борисовной зовут, она аналитик.

– Психоаналитик, – подсказал я.

– Да, точно. Они иногда созваниваются и мама…

Матвей поджал губы, покачал головой. В свои пять он был слишком взрослым и понятливым.

– Что – мама? – напомнил я ему.

– И мне кажется, мама страдает, – повторил он то, о чем уже сказал ранее.

Он делал это по одной простой причине – потому что доверял мне. Доверял, несмотря на то, что мы виделись во второй раз. Должно быть, связь с детьми – совсем невыдуманная штука.

– Я постараюсь сделать так, чтобы она перестала страдать, – заверил я Матвея.

Я и сам не знал, как претворить это в жизнь. Даже напротив – все, что у меня имелось по отношению к Диане – это попытка влезть в ее настоящее с весьма травмирующим прошлым. И мне предстояло понять, как именно это сделать, чтобы не навредить еще больше. Ведь я уже наверняка успел это сделать…

– Олег… Матюша… пойдем пить чай?

Диана появилась на пороге детской так неожиданно, что мы с сыном, каждый погруженные в свои мысли, невольно встрепенулись.

– Мама… конечно, пойдем, – сказал Матвей и, поднявшись, протянул мне руку.

И именно в этот момент я понял, что сделаю все, чтобы мой ребенок и его мама были счастливы и никогда не страдали.

– Волкыч, я нашел.

Таким именем было разрешено меня называть лишь одному человеку. Косте Миронову, с которым мы дружили со школьной скамьи.

– Нашел что?

– Не что, а кого. Ну у тебя и память!

Я так и видел, как Костян качает головой.

– Да ты так размыто говоришь, что хрен знает, что ты там мог отыскать. Мозгоправа?

– Мозгоправшу, – поправил он. – Это будет баба, прости. Но жена говорит, что лучше нее никого не знает.

Усмехнувшись, я подтянул к себе блокнот и взял ручку. И скомандовал:

– Диктуй номер, Мирон.

Идея обратиться к психологу была весьма себе жизнеспособной. Ну, как считал я. Даже если эта самая мозгоправша не поможет с вопросом, с которым я собирался к ней обратиться, вполне можно будет получить какую-нибудь консультацию по моему состоянию.

– Спасибо, – сказал я, когда Костя озвучил мне номер психологини. – Буду должен.

И отключил связь.

В итоге у меня имелись контакты той, которая могла пролить свет на случившееся. И теперь я мог оперировать не только своими догадками, но и мнением профессионала. Осталось понять, когда именно мне стоит применить свои знания на деле.

– Добрый день, Олег. Я Алина, как вы уже знаете.

Мне улыбнулась миловидная полная женщина с ярко-насыщенными рыжими волосами. Указала на стул напротив себя и я с первых слов, произнесенных ею, почувствовал себя комфортно.

Мозгоправов я недолюбливал. Наверно, сказывалось некое предубеждение. Многие были уверены, что если ты обращаешься к психологу, то у тебя давно поехала кукушка. Но среди моего окружения все больше обращались к таким консультациям и, наверно, это было правильным.

– А я Олег, как вы уже знаете, – ответил в тон, обращаясь к Алине.

Она подвинула ближе блокнот, взяла ручку и… просто стала смотреть на меня. И я понял – никто ничего не станет вытаскивать из меня щипцами. Я сам должен рассказать то, что меня волнует.

– У меня есть одна проблема, – начал я, но тут же осекся. Покачал головой, усмехнулся. – Точнее, не одна, но поговорить хочу о весьма конкретной.

– Тогда говорите.

– Ммм… я не знаю, как приступить к сути.

– Есть ли что-то, о чем вы можете рассказать? Какая-то ситуация? Отправная точка? Совсем необязательно оговаривать ту проблему, о которой вы уже заявили. Мы к ней придем, так или иначе.

Я удивленно приподнял брови. Кажется, эта самая Алина была не так плоха…

– Ситуация есть.

Замявшись, я не сразу понял, что именно стоит озвучивать. Снова почувствовал себя подростком, каковым не являлся уже лет двадцать.

– Не так давно я находился в клубе. Отмечали скорую свадьбу моего приятеля. Был мальчишник.

Я посмотрел на Алину, на ее лице была написана безмятежность, что подтолкнуло меня к тому, чтобы рассказывать дальше.

– Там я увидел девушку. Красивую, даже очень… Но принял ее за другую.

– За кого?

– За одну из… скажем так, легкодоступных девушек, которые были на этом вечере.

– И что вы сделали?

– Я ее взял.

Да, именно так. Зачем скрывать от психолога то, что рано или поздно выйдет наружу?

– Взяли грубо?

– Почему вы так решили?

– Я пытаюсь найти ту самую проблему, которую вы мне пока не озвучили.

На лице психологини отразилось что-то – то ли сомнение, то ли нечто весьма на него похожее.

– Нет, просто взял. Но кажется, она восприняла это за грубость.

– Продолжайте. Вам ведь есть, что рассказать.

Я уперся взглядом в Алину, она – смотрела на меня в ответ. На этот раз цепко, но давая понять, что эта консультация нужна прежде всего мне. Впрочем, так оно и было.

– Она забеременела. Родила. И сейчас или не помнит о том, кто ее взял, или делает вид, что не помнит.

Я выдал то, что было основным. Обрисовал детали, которые могли пролить хоть каплю света на случившееся. И увидел, что Алина ошарашена.

– Она общается с вами и сейчас? – спросила психологиня. – Кстати, как ее зовут?

– Диана... – ответил я. – Так получилось, что я невольно помог ей и нашему ребенку.

– Как это произошло?

– Я перевел деньги на его лечение. Тогда я не знал, что это мой сын. Это стало случайностью. Но сейчас меня волнует то, почему его мама меня не помнит.

Алина откинулась на спинку стула. Посмотрела на меня внимательно, после чего сказала:

– В ваших действиях в том клубе не было насилия?

Я тут же впал в ступор.

– Я же вам сказал... я принял ее за шлюху.

– И действовали соответствующе?

–Да.

– А как вела себя Диана?

– Она зажималась, но тогда я принял это за игру.

– Понятно.

Что там ей было понятно; я не знал, но смотрел на Алину и ждал ее вердикта. По сути, только она могла сказать хоть что-то о случившемся, и я это принимал как данность, как бы ни противился тому, что в жизненно важной ситуации могли главенствовать те, кого я совсем не желал туда допускать.

– Скажите, она могла... просто забыть о том, что случилось в ту ночь? – задал я тот вопрос, который волновал меня сильнее всего.

И тут же услышал весьма конкретный ответ:

– Конечно. Сознание Дианы просто могло вытеснить случившееся в клубе. Это распространенное явление. Вы невольно нанесли ей травму, и эту травму Диана вытеснила. Она не помнит ничего о той ночи.

– Но я ее не насиловал! – с жаром ответил я на слова Алины.

– Конечно, нет. Но она восприняла это именно так. И сейчас вам нужно действовать очень осторожно, если вы хотите, чтобы Диана впредь воспринимала вас адекватно.

Алина сначала подалась ко мне, но снова откинулась на спинку стула и улыбнулась. Я посмотрел на психологиню и невольно хмыкнул. Она обрисовала весьма невыполнимые задачи. Именно этого я и опасался.

Диана определенно воспримет меня неадекватно, когда я признаюсь ей во всем. И именно над этим мне предстояло подумать в обозримом будущем.

Часть 6. Диана

– Какой приятный мужчина этот Олег, – сказала мама со значением, когда Волков покинул наш дом.

Я ожидала, что мне станет легче дышать с его уходом, потому что он действовал на меня как-то странно. Пугающе. Но вместе с тем… его присутствие рядом буквально обволакивало – так, что мне снова начинало казаться, будто я его давно знаю. Моя небольшая квартирка, плотно забитая вещами и мебелью, где вечно не хватало места, вдруг показалась мне странно пустой с его уходом.

– Он хороший человек, – ответила я, погружая чашки и грязную посуду в раковину, начисто проигнорировав при этом хорошо знакомый мамин тон. – Иначе он бы не помог Матвею.

– И привлекательный, – настаивала на своем мама. – А как он Матюше нашему нравится! Тот аж сиял, когда они в шахматы играли!

Маму этот факт, очевидно, приводил в восторг, а вот меня – совсем наоборот. Я не хотела, чтобы сын привязался к постороннему мужчине, с которым нам было совершенно не по пути. Как, впрочем, и с любым другим.

Когда я промолчала на ее последнюю реплику, мама снова пошла в бой, теперь уже с открытым забралом.

– Вот бы мне такого зятька! – вздохнула она. – Да и внучку мужское влияние вовсе не повредит!

Я со стуком поставила вымытую чашку в сушилку и, вразрез с этим резким звуком, как можно спокойнее ответила:

– Забудь об этом.

– Диана, но тебе нужен мужчина! Ты в самом расцвете лет, а молодость уходит так быстро….

– Напомню тебе, – едва сдерживаясь, откликнулась я, – что шесть лет назад ты мне запрещала всяческие отношения с мужчинами!

– Но тебя это все равно не уберегло! Так что толку вспоминать о том, что было так давно?

Да уж, не уберегло. Знать бы еще, как меня так угораздило?

Все, что я знала о том вечере – это то, что поехала подработать официанткой на какой-то пафосный мальчишник. При этом меня уверили, что все будет прилично и никто не станет ко мне приставать, потому что для этих целей наняты специальные женщины. И из того, что я помнила – ко мне действительно никто не приставал. Но, тем не менее, каким-то образом я оказалась в итоге беременна! А почти полсуток жизни начисто выпали из моей памяти. Очнулась я уже утром, в собственной постели, но как попала домой – не помнила совершенно.

– Мама, давай не будем, – сказала я, подавив вздох.

– Девочка моя, – мамин тон сделался почти умоляющим. – Несмотря на то, что случилось, надо жить дальше. Девственность все равно уже не вернуть, как и не найти этого развратника! Но ты еще такая молодая, тебе надо замуж…

– Что мне действительно надо – так это ложиться спать, – отрезала я. – У меня завтра на работе грядет проверка. Поговаривают, что Васнецов возвращается из своей ссылки.

– Батюшки! – выдохнула мама, а потом вовсю замахала на меня руками:

– Ложись спать! Я тут все домою, а потом к себе пойду. Этих больших начальников лучше не сердить…

Вот уж точно. Особенно тех, от кого не знаешь, чего и ждать. А Роман Андреевич был именно из таких.

– Спасибо, мамуль, – я отошла от раковины и поцеловала маму в щеку. – Но ты тоже ложись. Я утром все помою сама.

– Иди, иди, – проворчала мама и пробормотала себе под нос:

– Но какой все-таки чудесный был бы зятек из Олежки….

В последующие три дня Волков никак не давал о себе знать, и я уже решила, что он все же принял мой отказ и больше не заинтересован в продолжении знакомства. Осознание чего странным образом меня задевало, но я упорно говорила себе, что это только к лучшему.

Но одним вечером, когда я забрала Матвея из садика и мы шли домой, уплетая по пути мороженое, у самого подъезда нас окликнул знакомый голос:

– Диана! Матвей!

Оглядевшись по сторонам, я обнаружила Олега Волкова метрах в десяти от нас. Он стоял, прислонившись к безупречно чистому, лоснящемуся в лучах закатного солнца, боку своей машины. Естественно, это была дорогая иномарка, которая не шла ни в какое сравнение с моим стареньким Рено. И один только этот факт прокладывал между нами огромную пропасть, напоминая о том, насколько в разных кругах мы вертимся.

– Олег, – улыбнулась я, когда он, оттолкнувшись от машины, подошел ближе. Матвей рядом со мной едва не подпрыгнул от восторга при виде Волкова, и видеть сына таким счастливым было мучительно и радостно одновременно.

– Привет! – поздоровался он, задрав голову, а потом, протянув Олегу мороженое, предложил:

– Будешь мороженку? Мы с мамой по пути купили. Оно, конечно, не такое вкусное, каким ты меня угощал тогда на своей работе, но тоже неплохое. Мне нравится мороженка в рожках и иногда в брикетах, а тебе?

Сын выдал всю эту информацию буквально скороговоркой, и когда Волков улыбнулся ему в ответ – открыто и искренне, мне показалось, что мое сердце буквально тает, как та самая мороженка.

– Мне тоже такое нравится. Попробую с удовольствием, – заявил Олег – Спасибо.

Наклонившись, он сделал небольшой укус, после чего выпрямился и, переведя взгляд с Матвея на меня и обратно, спросил в свою очередь:

– А я тоже хотел поинтересоваться – ты любишь пирожки?

– Бабуля очень вкусно печет, – ответил сын, сосредоточенно нахмурив лоб. Так, словно обдумывал какой-то очень важный вопрос вроде того, как вывести экономику из кризиса, а вовсе не то, любит ли он пирожки. – Мне нравятся с капустой и картошкой. И с яблоком. А вот мама не очень умеет печь, – сообщил он Олегу заговорщическим тоном. – Но она старается.

– Ну спасибо на добром слове, – шутливо буркнула я.

Вот ведь чудо-ребенок! Заложил родную маму с потрохами.

Взметнув брови, Волков насмешливо посмотрел на меня, и я в ответ только руками развела – ну что поделать, если я действительно плохо умею печь пирожки?

– Вообще-то для того, что я хотел вам предложить, вовсе не надо ничего делать. Точнее – надо, но только не печь пирожки, а есть. И не только пирожки.

– Как это? – тут же поинтересовался сын.

– Я приглашаю вас на благотворительный фестиваль, – пояснил Олег, не сводя с меня глаз. – Буду угощать вас там всякими вкусностями.

– Ух ты! – обрадовался Матвей. – Мама, мы же поедем?

Ну какая же ты хитрая задница, Волков! – хотелось мне сказать, но при ребенке я себе такого позволить не могла. Как и отказаться. Вот не будь рядом Матвея – решение было бы быстрым и весьма однозначным.

– Я не уверена, что смогу, – ответила размеренно. – У меня на работе завал.

Это была чистая правда. Вернувшийся Васнецов носился по бутику где я работала, так, словно в него черти вселились, причем всем своим чертячьим семейством, и по сто раз на дню проверял нашу готовность к предстоящей презентации нового товара. И надо же ему было выбрать для этого именно мой магазин!

– И кроме того, я ведь говорила, что не ищу... – добавила я, с упреком посмотрев на Олега, но тот ответил мне насмешливым взглядом и прервал, не дав договорить:

– А я ничего из того, о чем ты говорила, тебе и не предлагаю. Пока что, – добавил он веско.

Я уже открыла было рот, чтобы парировать ему в тон, но тут Матвей потянул меня за руку и буквально взмолился:

– Мамочка, ну пожалуйста, давай поедем! Пожалуйста-пожалуйста!

– Когда фестиваль? – спросила я Волкова, подавив вздох, и втайне надеясь, что это будет мой рабочий день, который даст мне благовидный предлог для отказа.

– Начнется пятнадцатого, – ответил Олег и прежде, чем я успела что-либо сказать, Матвей снова меня сдал, не моргнув при этом и глазом:

– Ура-ура-ура! У тебя как раз отпуск!

– Про визы не спрашиваю. Но о них позабочусь, – усмехнувшись, сказал Волков.

И в этот момент я поняла, что эти двое выбора мне, похоже, попросту не оставили.