Текст книги "Очаровать дракона (ЛП)"
Автор книги: Аманда Мило
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Глава 13
Аделла
– А почему он кашляет? – озабоченно спрашивает Перл.
– О, – быстро говорю я, – с ним все в порядке. Просто оставь его в покое.
Я молча прошу Калоса отойти подальше от берега.
Он не отходит.
Его огромная полуночная спина выгибается дугой, когда он вздымается. Его шея вытягивается в грубом рвотном спазме, за которым следует тревожный прерывистый кашель. И отчетливый рвотный рефлекс. Хллллуггг!
– Фу! Его тошнит! – вопит Нерисса. – Это... это похоже на дерьмо! Прямо на нашем пляже!
Она в ужасе поворачивается ко мне.
– В первый же раз, когда пойдет дождь, это смоет прямо сюда!
Я вздыхаю.
– Это вовсе не дерьмо. Это называется «кастинг». Он состоит из всех кусочков того, что его организм не может переварить. Он собирает их.
Все смотрят на меня так, словно это безумие. Ну, почти все смотрят на меня. Патрис, очевидно, наблюдает за Калосом, потому что она восклицает.
– Почему он собирает свое дерьмо?
– Это вовсе не дерьмо! – кричу я.
Я не оглядываюсь назад, чтобы посмотреть на Калоса... потому что уже знаю, что он делает. Я стону, когда мои сестры наблюдают, как мой забывчивый дракон берет свой собственный кастинг в рот (он удивительно сухой, для протокола, как спрессованный шар из... ну? Выкашлянных волос, перьев и обломков костей) и он начинает гордо шагать по тропинке.
– Какого черта он делает? – спрашивает Сирена с искренним недоумением.
Голос Патрисии отстранился от нас, когда она напевает:
– Сюда, коровка, сюда, коровка! Иди сюда, коровка!
Мы не обращаем на нее внимания, а Сирена все еще выглядит абсолютно сбитой с толку причудой изрыгания Калоса. И кто может винить ее за это? Даже я до сих пор думаю, что это очень странно, и пытаюсь скрыть эту его привычку с тех пор, как он впервые позвал меня, чтобы полюбоваться одной из своих отрыжек.
(Да. Драконы очень гордятся тем, что их системы не могут переварить. Поскольку это так мало по сравнению с тем, что они глотают, я полагаю, что это настоящее чудо).
Я знала, что мои сестры никогда этого не поймут.
– Видите ли, драконы их собирают. То, что он делает, совершенно нормально.
– И что же он делает? – подсказывает Катиана, глядя на меня так, словно я сошла с ума.
Я вздыхаю.
– У него есть небольшая пещера, где он хранит свои отливки. И перестаньте разевать рот. Это совсем не странно для драконов!
– Ну, это чертовски странно для русалок, – замечает Ианта.
И она не ошибается.
– Иди сюда, коровка! – снова кричит Патрис.
– Теперь я замужем за драконом, так что мы принимаем его, – сообщаю я Ианте.
Калос прыгает обратно в поле зрения, отскакивая и уносясь прочь со своими другими самодельными «сокровищами», к счастью.
– Аделла! – он зовет, заметив меня.
Все мои сестры разбегаются в разные стороны, когда он падает в воду, ковыляя прямо ко мне, неэлегантный и неуклюжий, как легкомысленное существо.
Я смотрю на невидимый периметр избегания, который мои сестры дают Калосу, и моя бровь медленно поднимается. Я задумчиво смотрю на свою пару.
– Я только что решила, что обожаю твою коллекцию кастингов.
Драконье лицо Калоса светлеет. Не по цвету, а скорее по его чешуйчатому рту и выступающим драконьим бровям.
– Неужели? Какие чудесные новости! Я хотел бы показать тебе мой самый новый…
И он начинает превозносить достоинства своего последнего кастинга, который включает в себя множество рыбьих чешуек и перьев, потому что он очищает небо от морских птиц... что-то, что мои сестры не одобряют.
Я пытаюсь утихомирить его, когда он раскрывает содержимое своего кастинга, но уже слишком поздно. Мои сестры сердито смотрят на нас.
– Эй, – увещеваю я их. – Он заботится о нашей безопасности. И он должен есть.
– Он съел нашу морскую корову, не так ли?! – кричит Патрис.
О нет. Я пытаюсь скрыть свое ошеломленное выражение лица, но почти уверена, что мне это не удается.
Я вздыхаю, скрестив руки на груди над раковинами, и смотрю на свою пристыженную пару. Одно дело, если бы это был его первый проступок, но Калос спугнул нашу рыбу, съел наших дельфинов, проглотил наши лучи, высосал наших морских звезд с их скал, и теперь, если это правда, что наша нежная морская корова пропала... Если он виноват в ее исчезновении, то единственное, что Калос не сожрал, – это наши морские выдры.
(Но только потому, что он попытался съесть одну из них, и все выдры погнались за ним).
К тому времени, как ему удалось выбраться из воды и укрыться в безопасном небе, он был покрыт таким количеством мелких укусов, что объявил животных вредителями и поклялся сжечь их всех, когда увидит в следующий раз.
Тут вмешались мои сестры и я.
– Но наша последняя морская корова? Калос... – отчитываю я его.
– Я был голоден, и она подошла прямо ко мне, – объясняет он.
– Потому что она была ручной! – всхлипывает Патрис.
– Мне очень жаль! – настаивает Калос.
Он поражен, увидев Патрис такой взвинченной. Он держится очень низко, вытягивая шею над водой, искренне извиняясь.
– Я не знал, что эта штука запрещена.
Калос бросает сверлящий взгляд на моих сестер.
– Если прислушаться к их воплям, то кажется, что в этой бухте все под запретом.
– Так оно и есть! – визжат они в унисон, заставляя его вздрагивать и колотить хвостом по ушным впадинам.
– Может быть... – начинаю я. – Калос, может быть, пришло время для новых охотничьих угодий.
Калос встает во весь рост, его гребневая оборка раздувается и начинает дрожать от его внезапных, бурных эмоций.
– Сожги эту мысль! Я никогда не покину тебя…
– Я и не предлагаю тебе этого делать, – вмешалась я, проводя рукой по его чешуйчатой морде, пытаясь подавить нарастающую панику, которую он явно испытывал. – Калос, я говорю, что нам пора уходить.
А теперь паникуют мои сестры.
– Аделла, нет!
– Ты не можешь уйти…
– Ты только что вернулась!
Я сгибаю плечо, чувствуя острую боль при мысли о разлуке с ними.
– Это не будет продолжаться вечно.
Я гребу по кругу, встречаясь глазами с каждой из них.
– Но мы действительно не можем оставаться здесь долго, не так ли? Калосу нужно есть в день больше, чем все эти воды могут дать ему для пропитания.
Я открываю свои объятия моему дракону, и он прижимается носом к моей груди, наша версия объятия.
– Кроме того, мне пора познакомиться с моим зятем-драконом.
Калос становится напряженным. Когда он выдыхает, из-под моих рук вырывается дым.
– Аделла?
Я похлопываю его по заостренной челюсти.
– Я знаю, что ты не дашь им съесть меня.
– Черт возьми, я так и сделаю, – рычит он.
– Вот видишь? Все нормально.
Я отпускаю его и погружаюсь в воду, плывя к берегу.
Калос поднимает меня прежде, чем я успеваю подойти, и мы оба смотрим вниз на мой хвост, сверкающий каплями воды и отражающий солнечный свет.
– Я буду скучать по этому, – говорит он со вздохом.
Его глаза начинают гореть грешным жаром.
Края моей щели начинают опухать и болеть, реагируя только на этот взгляд его глаз. Потому что мы узнали, что, когда Калос превращается в человека-мужчину, я не должна превращаться в человеческую женщину. Нам просто нужно немного уединения, и в воде или на пляже, Калос может погрузиться в мою щель, пока я в морской форме. Он такой большой, больше любого мужчины, которого я когда-либо брала, что это кажется невероятно тесным до такой степени, что кажется озорным – и это сводит нас с ума.
Калосу приходится отряхнуться, он сажает меня на песок и смотрит вокруг, на моих сестер, которые выстраиваются вдоль береговой линии, печально наблюдая за нами.
– Я приведу ее обратно, – клянется он.
– Тебе лучше так и сделать, – жалуется Катиана с горечью в голосе.
– Да, ты уже заставил всех наших мужчин исчезнуть. А теперь ты уводишь нашу сестру, – обвиняет Никси.
Эти слова могли бы показаться резкими и обвиняющими, но она говорит более мрачно и печально, чем все остальное.
Как бы то ни было, я готова защищать его.
– Он не заставлял мужчин исчезать! – кипячусь я.
Я смотрю на Калоса, ожидая, что он скажет что-нибудь, но он смотрит на Никси так, словно погрузился в свои мысли.
– Вы были бы счастливы иметь своего собственного мужчину? – спрашивает Калос.
Мои сестры пристально смотрят на него.
– Ты имеешь в виду, что... мы можем оставить мужчину только для себя?
В ее голосе звучит какая-то приятная тоска, и грудь Калоса наполняется целеустремленностью. Он использует свой нос, чтобы подтолкнуть меня обратно к воде.
– На данный момент планы изменились.
Калос сканирует моих сестер.
– Я вернусь с мужчиной для каждого из вас.
У всех моих сестер глаза стали круглыми. Черт возьми, и мои тоже.
– Как? – спрашиваю я. – А где ты их найдешь? Здесь не так уж много тритонов. Мертибы должны делиться ими.
Калос бросает задумчивый взгляд на моих сестер.
– Но вы могли бы быть счастливы с мужчиной, который не является тритоном, да? Есть ли у вас какие-нибудь расы или виды, к которым вы испытываете отвращение, страх или немилость?
– Кроме драконов? – игриво растягивает слова Сирена.
Она была так готова схватить того дракона, который пытался охотиться здесь. Если бы он не улетел с таким перепуганным видом, она бы непременно его забрала.
Поэтому я беззаботно шлепаю ее своими хвостом за то, что дразнит Калоса.
Она визжит и брызгает на меня водой, а потом снова поворачивается к Калосу.
Шейный гребень Калоса раздувается и падает, его версия пожатия плечами.
– О, я могу привести вам кое-что помимо драконов.
Он протягивает лапу, чтобы в последний раз ткнуться носом в мои волосы, и когда некоторые из них запутались и прилипли к шершавой чешуе, он вытаскивает когти из воды и расчесывает пряди. Некоторые из них, естественно, вырываются, однако, в результате чего Калос издает жужжащий мурлыкающий звук.
Он осторожно собирает все вырванные пряди в свои когти.
– А, борода Тритона. Он увеличит свой волосатый комок, – жалуется Патрис, закатывая глаза и ложась обратно в воду.
– Ты же не думаешь, что он может сделать свои яйца больше, – хихикает Перл, имея в виду тот факт, что мешок Калоса в человеческом обличье довольно большого размера. Он очень хорошо одарен во всем.
– Заткнитесь, – предупреждаю я их и смотрю, как Калос, не обращая внимания на своих наблюдателей, идет к куче моих волос, собранных в комок на краю пляжа.
Какие бы мои волосы он ни сдирал своими когтями... он всегда их сохранял. До того, как спарилась с драконом, я понятия не имела, что они хранят все, что находят красивым: драгоценные металлы, красивые камни, русалочьи волосы, свои рвотные шарики.
Драконы действительно очаровательны.
Я должна была бы испытывать еще большее отвращение, но, совершенно без ума от своего дракона. Я нахожу это милым.
Аккуратно, Калос наматывает новые волосы вокруг моего радужного комочка волос.
Мои сестры наблюдают за ним с разными выражениями лица. Некоторые все еще выглядят немного отталкивающе, но я не позволяю им одурачить меня, они все находят очевидное обожание Калоса таким же трогательным, как и я.
– Когда именно ты говоришь, приведешь нам мужчин в обмен на похищение Аделлы? – подсказывает Катиана.
Калос кладет свой – да, вздох – волосатый шар вниз и говорит любезно.
– Прямо сейчас.
Прощально щелкнув хвостом в мою сторону, он улетает.
***
Он возвращается с огром.
Клянусь осьминогом, огром.
– Калос, – кричу я, потрясенная.
Если это возможно, огр выглядит еще более растерянным, чем я и мои сестры. Конечно, со своей стороны, он, вероятно, думал, что его съест дракон, а не принесут в жертву бухте русалок.
– Он выглядит так, словно ты вытащил его из болота, – с тревогой говорит Патрис. – Он такой грязный!
– Я вытащил его из болота, – объясняет Калос, хмуро глядя на нее, – потому что именно там можно найти огров. Глубоко в лесных болотах у подножия гор.
Его взгляд на Патрис ясно говорит о том, что его чрезмерное терпение подвергается испытанию.
– Но ведь вы знакомы с очищающими свойствами соленой воды, не так ли? Вымойте его. А может быть, получив возможность хоть разок попить чистой воды, вы обнаружите, что этот самец будет купаться сам.
Когда Калос сажает его на берег, крепко вонзив передние когти в толстое зеленокожее плечо огра, огр смотрит на красивую и миловидную коллекцию русалок перед ним, и густой пучок узловатых волос между его ног почти не скрывает того, что выходит из него.
– ОН МОЙ! – закричала Нерисса, вылезая из воды и хлопая руками по своим плавникам, как будто воздушный поток заставит ее чешую превратиться в человеческие ноги – и расщепить человеческие ноги, быстрее.
За ней следуют яростные крики других наших сестер, когда они начинают бороться, чтобы вытащить себя на берег и спорить о том, кто будет держать его.
– Хотите поделиться им? – нерешительно спрашивает Калос, отпуская огра и наблюдая за ним, чтобы убедиться, что самец не сбежит – как будто он это сделает.
Огр выглядит ошеломленным, как будто он уверен, что спит или умер и попал на небеса.
– Или мне привести следующего мужчину, которого я найду?
– Принеси нам еще! – приказывает Ианта, указывая на него пальцем. – Ты должен нам за нашу морскую корову!
– И дельфинов, – добавляет Перл.
– И мою любимую чайку, – рычит Нерисса.
(Она была очень расстроена, когда ее птица исчезла, но я все еще утверждаю, что Скаттл мог улететь на гнездилище куда-нибудь на другой пляж. Мы не знаем, что Калос съел именно его – чайки все похожи друг на друга!)
Калос наклоняет к ним голову и, прежде чем расправить крылья, бросает на меня печальный взгляд.
Я посылаю ему воздушный поцелуй.
***
Два высоких тролля, один взволнованный сатир, темный эльф, карлик и... пушистый маленький зверек.
– Что это за чертовщина? – спрашивает Сирена. – Оно... мертвое?
– Меняйся, идиот.
Калос подталкивает его хвостом.
– Он не умер. Он оборотень, – отвечает он Сирене.
Сирена хмурится и смотрит на мохнатую серо-бело-коричневую тушу. Она сидела, прижав свои новые колени к груди, но потом опустила их в сторону и наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть животное, ее груди почти вывалились из ракушек.
– Бедный малыш. Посмотри на все эти зубы! Похоже, он гримасничает, как будто ему больно или страшно. Калос, ты же дракон, и ты поднял его в небо. Как же он, должно быть, напуган! Ты уверен, что это не просто обычный опоссум…
Глаза животного приоткрываются, он бросает один взгляд на пышные сиськи моей сестры и превращается в мужчину.
Калос кивает.
– Ну вот и все.
Сирена улыбается, глядя на то, чем упакован голый оборотень. Она бросает усмешку на мою пару.
– БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ! Ты самый лучший зять-дракон на свете!
ЭПИЛОГ
Говоря о зятьях-драконах, сегодня день, когда я наконец-то встретилась со своими. Мы с Калосом прибыли рано утром, и его родители удивились, увидев нас.
Его дракайна (его мать) – тусклый пурпурно-синий пятнистый Хохлатый Мерлин – разинула рот.
– Ты позволил человеку прикасаться к себе?
Калос держал свой хвост обернутым вокруг моих плеч, когда наклонился вперед и боднул головой свою дракайну.
– Я никогда не прикоснусь к человеку, – обещает он.
Затем его улыбка становится застенчивой.
– Я хотел попробовать русалку, – признается он.
Широко раскрытые глаза его дракайны закрываются.
– Ты забыл сначала приготовить ее, – невозмутимо произносит она.
– Я был очень взволнован и не успел, – соглашается он. – И мы оба обрели человеческие формы как раз перед кровавой луной.
– Хорошо, что ты приурочил этот визит ко времени кровавой луны, – гремит громкий голос, и дракон, более крупный и блестящий, чем Калос, входит в пещеру. – Мы с твоей дракайной на всю жизнь ранили тебя, пока мы наслаждались празднованием нашей кровавой луны.
– Каждую ночь, – соглашается его дракайна. – И днем тоже. Изо дня в день...
Ее улыбка немного грешная.
Калос гримасничает, его шея сжалась в тугой букве «С».
– Больше никакой информации, пожалуйста.
Я сочувственно похлопываю его по боку.
Его хвост обвивается вокруг меня еще сильнее.
– Миконос, – говорит дракайна Калоса. – Давай встретим пару Калоса. Он говорит, что она русалка.
Ее голос становится пронзительным, когда она говорит ему, кто я. Но, когда смотрит на меня сверху вниз, в ее лице нет ничего недоброго.
– Я Корфу.
– Аделла, – говорю я им и слегка кланяюсь, чтобы быть вежливой.
– Я мог бы догадаться, что она морская дева, – объявляет Миконос.
– Неужели? Как? – спрашивает его жена, поворачивая шею, чтобы увидеть его за своим крылом.
Он показывает на меня хвостом.
– Ракушки, привязанные к ее... э-э... груди. Они как бы выдают ее с головой.
Корфу вскидывает голову.
– Неужели? Я подумала, что травяная юбка делает ее похожей на одну из тех девушек, которые танцуют на дне вулкана. Знаешь, о ком я говорю? Те, на которых ты любишь смотреть?
Глаза Миконоса меняют цвет со светло-желтого на смущенно-оранжевый.
– Я помню, что пару раз видел, как там танцуют люди.
Корфу фыркает, маленькие пики огня выскакивают из-под дыма, и она качает головой.
– Он никогда не кусал меня сильнее, чем после того, как увидел, как они танцуют.
Калос давится, и впервые это не имеет ничего общего с его биологической потребностью изгонять отдельные участки содержимого желудка. На самом деле, он выглядит таким зеленым при мысли о том, что его отец размножается – кусает его мать, что он больше никогда не сможет есть.
Корфу ухмыляется, как будто точно знает, что она сделала со своим отпрыском.
– Приятно познакомиться, Аделла. Добро пожаловать в нашу пещеру. Обычно мы показываем гостям нашу коллекцию отливок, но поскольку ты не дракон, я не уверена, что тебе это будет интересно?..
Я отрицательно качаю головой.
– Спасибо, но его коллекция не является моим любимым сокровищем вашего сына.
– Судя по тому, как его хвост продолжает ощупывать твой зад, я предполагаю, что ты больше заинтересована в его драгоценностях, – раздается другой голос, на этот раз новый дракон.
Он блестящий черный, и в отличие от Калоса, но, как и мама Калоса, этот дракон имеет богато украшенную группу рогов, сходящих с черепа, как головной убор.
– Мммм! Черт, Калос, держу пари, что русалка вкусная, – говорит он, оглядывая меня с ног до головы.
Калос рычит.
Хвост Корфу поднимается так же, как и хвост Миконоса, и нового дракона дважды бьют по его умному рту.
– Аделла, – бормочет Калос, – это один из моих братьев. Он живет в пещерах чуть ниже по склону утеса.
– Приятно познакомиться, – говорю я новому дракону. – Ты, должно быть, Сифнос.
Дракон оглядывает меня с ног до головы с некоторым удивлением, которое не имеет ничего общего с моим видом.
– Так и есть.
Он смотрит на Калоса, потом снова на меня.
– А ты случайно не встречал кого-нибудь из наших братьев и сестер?
Калос качает головой.
– Нет, – он бросает взгляд на своего дракона и дракайну. – А где же все остальные?
Миконос, похоже, ничего не замечает. Он отрицательно качает головой.
– Никто их не видел. Все они исчезли примерно во время кровавой луны.
Чешуйки губ Корфу нахмурились, и я чувствую, что пара скучает по своим детям.
– Мы надеемся, что они все так счастливо устроились, что просто не смогли прийти.
– Возможно, это и к лучшему, что вы не пересеклись ни с одним из них. Черт возьми, я мог бы поклясться, что видел Халки несколько лунатиков назад, и он пытался охотиться на меня, – сообщает всем Сифнос.
– Зачем ему это понадобилось? – фыркает его мать, качая головой, явно не придавая значения такой возможности.
Сифнос и Калос многозначительно смотрят друг на друга. Очевидно, оба они считают, что этот их брат способен преследовать своего собственного брата по какой-то причине.
Это заставляет меня чувствовать жалость к Калосу, потому что он не наслаждается отношениями со своими братьями, как я со своими сестрами.
– Что случилось? – прошептал Калос мне на ухо, прежде чем уткнулся мордой в мою макушку, растирая мой запах по всей своей чешуе.
Вот в чем он признался мне однажды, когда я заметила, что ему, должно быть, нравится чувствовать прикосновение моих волос. «Да, это так», – подтвердил он, но на самом деле он охотится за моим запахом.
Когда я немного озадачилась этой мыслью, то поняла, что являюсь обреченной этого дракона.
– Ничего, – отвечаю я ему. – Просто... мне немного грустно за тебя, что ты не испытал такого рода родственных отношений, которым я так рада. Я бы хотела этого для тебя, если бы могла это сделать, – говорю я ему.
Калос, который вел меня дальше в логово своих родителей, останавливается, и его родители и его любопытный брат смотрят на нас, но они продолжают двигаться дальше в пещеру, позволяя нам немного уединиться. Хвост Калоса обвивается вокруг моих ног.
– Аделла, ты это сделала. Ты подарила мне семь сумасшедших сестер.
– Сумасшедших! – я начинаю задыхаться, но, глядя на его не единственное дерьмовое выражение, я киваю ему примирительно. – Ладно, они все немного психи. Я нормальная.
– Ты исключение, – покорно и преданно соглашается Калос, согревая мой лоб своим горячим дыханием и шершавым языком – поцелуем дракона.
Он вытаскивает мои волосы изо рта и завязывает свободную прядь вокруг своего когтя для сохранности. Это наверняка будет добавлено к его клубку волос позже.
– Готова познакомиться с моей сумасшедшей семьей?
– Мы тебя слышим, – кричит Корфу.
– Готова познакомиться с моим сумасшедшим братом, драконом и моей чудесной дракайной? – громче спрашивает Калос.
– Так-то лучше, – отзывается его мама.
– Подлиза, – тоже отвечает его брат.
– Я ухожу, – устало объявляет его отец. – Или я начну пить медовый мед.
– И как же ты его получишь? – спрашивает Корфу. – Тебе придется продать целое тело драконьей крови, чтобы заполучить хоть один из этих напитков.
– Конечно, мы можем пожертвовать одним из детей. Только один из них оказался спаренным. У нас есть целая куча запасных частей, ради Виверна.
– Ну ладно, – соглашается Корфу. – Принеси мне немного меда, дорогой.
Их игриво-дисфункциональное подшучивание так сильно напоминает мне моих любимых сестер, что я ухмыляюсь и сжимаю лицо Калоса в ладонях.
– Мне не терпится поближе познакомиться с твоей семьей, любовь моя.
У Калоса глаза самого глубокого лугово-зеленого цвета.
– Хорошо.
Он прикусывает губу, выглядя мило и нерешительно, его острые зубы идеально ложатся на сексуальную нижнюю губу.
– И… если моя семья спросит меня, каковы сырые тритоны на вкус, не могла бы ты оказать мне услугу и заткнуть уши?
Я стону в ладони, ужасаясь тому, что все мои подозрения подтвердились.
– Ш-ш-ш, – успокаивает меня Калос, слегка неистово прижимаясь ко мне носом. – Я возместил употребление в пищу этих самцов, одарив бухту оборотнями и троллями! Все счастливы!
Он слегка морщится, и его большие глаза умоляюще смотрят на меня.
– За исключением пары тритонов.
Я вздыхаю и обхватываю руками его морду.
– Тебе повезло, что мои сестры приняли твои мужские дары.
Он выдыхает огромный клуб дыма и начинает глубже прижиматься к моим рукам. Но потом все его тело напрягается.
И со страхом я чувствую, что кто-то... нет, что-то стоит позади меня. Что-то огромное.
– Калос, – шепчу я. – Это кто-то из твоих хороших братьев стоит позади меня?
– У меня нет хороших братьев, – предупреждает Калос угрожающе низким голосом, прежде чем схватить меня когтями и прижать к своей груди.
Я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть еще одного Хохлатого Мерлина, еще более пугающего, чем Калос в его драконьей форме, если это возможно.
Он заполняет весь вход в пещеру, блокируя наш выход. Оборка Калоса начинает дребезжать по краям, хотя она не расширяется в угрозе... пока.
– Привет, – говорит дракон.
А потом он улыбается нам обоим и раскрывает ладони, чтобы показать человеческую женщину, одетую в звериные шкуры и костяные бусы.
– Ты связан с человеком? – удивленно говорит Калос.
– Не говори так потрясенно, – фыркает другой дракон, и из-под его губ вырывается пламя.
Он покровительственно кладет руку между своей женщиной и нами, как будто блокирует неверие Калоса, чтобы не обидеть ее.
– Очевидно, я не единственный, кто прикасался к людям.
– Это моя любимая дрема, Налле. Я – Халки. – говорит он мне.
Он нежно улыбается ей сверху вниз.
– Разве тебе не повезло? У тебя есть еще одна сестра, на которую ты можешь претендовать.
Сестра. Мое сердце подпрыгивает, когда я думаю, что у меня вдруг появилась совершенно новая сестра по браку. И она выглядит достаточно мило. Да, и она никогда не крала мои гребни и не терзала мой солнечный камень. Она мне уже больше всех нравится.
Я высвобождаюсь из цепких объятий Калоса настолько, чтобы помахать Налле рукой.
– Меня зовут Аделла. Я на самом деле русалка.
– Неужели? – восклицает Налле, выглядя изумленной и потрясенной.
И надо же, как приятно, когда кто-то реагирует на это чем-то другим, кроме ужаса. Мне уже очень нравится моя новая невестка.
Но затем ее глаза расширяются, и она резко поворачивается, ее рука летит к драконьей пасти, пытаясь прикрыть ее.
Однако Халки легко говорит, не обращая внимания на ее попытку. Он удивленно восклицает.
– Мы только что съели тритона!
Хвост моей пары хлопает по полу пещеры и обвивается вокруг меня.
Налле втягивает губы, ее взгляд устремляется на меня.
– Нам очень жаль, Аделла. Если бы мы знали, то никогда бы этого не сделали…
– Не говори за меня, женщина, – протестует Халки, глядя на меня по-новому. – Я ни о чем не жалею. Этот рыба-человек был восхитителен!
Я смотрю на него в каменном молчании.
Калос толкает меня носом и громко шепчет.
– Видишь?
