Текст книги "Очаровать дракона (ЛП)"

Автор книги: Аманда Мило

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 10

Калос

Свет едва коснулся входа в последнюю пещеру, которую мы назвали домом, когда я закончил будить Аделлу, положив голову ей между ног.

Затем я лег на ее нижнюю половину, сложив руки на груди, наслаждаясь видом ее насытившегося тела, распростертого подо мной, и все ее мышцы расслабились.

Она улыбнулась мне.

– Ты выглядишь таким гордым прямо сейчас, – сказала она.

Я целовал ее живот, заставляя ее шелковисто-мягкую плоть подпрыгивать от прикосновения моих губ.

– Я очень горжусь собой. Я доставил удовольствие женщине, которую люблю.

Глаза Аделлы наполнились блеском. Именно тогда она выпалила.

– Калос, я тоже тебя люблю.

А потом она выглядела так, словно наступила на хвост старейшине. Ее глаза округлились, рот приоткрылся.

– Нет... – выдохнула она про себя, как будто не могла поверить в то, что только что произнесла.

Но она это сказала.

Она действительно так думала.

Я поспешно сажусь. И когда она пытается крабьей походкой выбраться из-под меня, я приземляюсь на нее, ловлю, хватаю за запястья и закидываю руки за голову.

Она раздвигает свои ноги, чтобы (и ей не нужно усердно работать над этим, кревк’д) побудить мой член стать более заинтересованным в том, чтобы его приветствовали внутри ее тела, а не обсуждать это развитие, о котором я молился. Против чего она так отчаянно боролась.

Но я отказываюсь отвлекаться.

(Мой член врезается в ее отверстие, и мое зрение становится сверхновым – но я лижу ее ключицу и щиплю ее, пока у меня не хватает самообладания, чтобы не войти в нее).

– Аделла, – начинаю я.

– Я вовсе не это имела в виду! – она кричит, ее глаза смотрят куда угодно, только не на мое лицо.

– Почему ты боишься признаться в этом? – спрашиваю я, искренне озадаченный, и, если честно, также стараюсь не чувствовать, как она вонзает меч между моими четвертым и пятым ребрами каждый раз, когда пытается отрицать свои чувства ко мне и дистанцироваться.

Но Аделла, должно быть, видит, как боль от ее отказа окрашивает мое лицо, потому что она морщится и крепко зажмуривается.

– Дело не в тебе, Калос. Это...

Она закусила губу и яростно затрясла головой.

– Если русалка влюбляется, она следует за мужчиной куда угодно.

Аделла хмурится, блестящие глаза встречаются с моими, выглядя почти такой же пораженной, как в тот первый день, когда я сказал ей, что я ее пара.

Я полагаю, что это почти то же самое, потому что я думаю, что Аделла понимает, что она также действительно моя.

– Я никогда больше не увижу своих сестер, – прерывающимся шепотом говорит она. – Я никогда не буду гоняться за ними по морю, как раньше. Даже если бы я могла, это уже никогда не будет прежним. Вместо этого я всегда буду хотеть быть с тобой.

Отпустив одно из ее запястий, я провожу пальцами вниз по ее лицу, убирая ее волосы от того места, где они прилипают к влажным уголкам глаз, к щеке.

– Тогда это действительно справедливо. Потому что, если бы у меня сейчас были крылья, я бы никогда не улетел от тебя. Летать с тобой, но никогда не уходить, Аделла. Ты моя, и мне все равно, если ты еще не готова это услышать, но я горжусь тем, что ты объявила меня своим.

Мои слова, кажется, ошеломили ее.

– Я не могу поверить, что у меня есть дракон.

Я наклоняюсь ближе и прижимаюсь носом к ее губам.

– И, тем не менее, ты это сделала, – самодовольно возражаю я.

Моя рука собственнически обхватывает распухшее, сочащееся медом месиво, которое она позволила мне сделать между ее ног. Снова.

– Совершенство.

Она щиплет меня за бок.

– Тебе вовсе не обязательно ухмыляться этой маленькой ухмылкой, когда ты объявляешь об этом!

– Я этого не делал.

В этом не было ничего «маленького». Во мне нет ничего маленького. Я раздвигаю ей колени, намереваясь доказать это столько раз, сколько ей захочется.

– Ты тоже! Я чувствую это на своем лице…

Я украдкой целую ее.

– Губы, – заканчивает она, стараясь не улыбнуться. И…

Я снова целую ее. Вместо того чтобы дать ей возможность заговорить, я говорю прямо ей в рот.

– Давай вернемся в твою бухту.

Аделла все еще лежит подо мной. Она даже перестает пытаться подтянуть свои бедра выше над моей спиной, чтобы мой член вошел глубже в ее влагалище.

– Что ты сказал? – она тихо спросила.

Я двигаю свои поцелуи вниз по ее горлу, целясь в мышцу, бьющуюся как дикая тварь прямо под ее грудиной.

– Если бы ты была драконихой, я бы сказал, что пришло время присоединиться к нашим семьям. Мы преданы друг другу. А пара – территориальность – это для ранней любви. Мы с тобой уже состоявшаяся пара. Теперь это безопасно.

– Преданны, – повторяет она, как будто значение этого слова означает запертую в клетку, а не преданную верность между любящими супругами.

Но теперь я знаю, что моя пара не дракониха, чтобы напоминать себе об этом. Мы провели вместе много дней, много разговоров. Она не собирается сразу же думать, как женщина-дракон, или приходить к каким-либо выводам, которые я считаю естественными.

Но она все еще женщина.

Она все еще моя женщина.

И она, наконец, заявила, что любит меня.

Я целую ее сердце, мои глаза закрываются, когда ее пальцы пробегают по моим волосам, ее ногти скользят вверх по моей голове, даже если ее движения немного отрывисты, опровергая ее неуверенность в глубине своих чувств ко мне, ее страх. Но от моего стона Аделла расслабляется. Она целеустремленно щиплет меня и, обожженная овца с лимонной цедрой! Мне нравится, когда она так делает.

Я кусаю ее грудь, заставляя ее вскрикнуть от удивления, и толкаюсь в нее, принимая приглашение, которым она втайне собиралась отвлечь меня.

Но на этот раз, когда она уже совсем близко, я останавливаюсь.

Я даже – к своей и ее агонии – заставляю себя вырваться из нее.

– Что ты делаешь? – она плачет от отчаяния, ее ногти пытаются разорвать мои мышцы плеча.

Я жду, пока она посмотрит мне в глаза, а потом говорю.

– Я – твоя. Я хочу услышать, как ты скажешь это без паники.

Она упрямо качает головой в знак отказа.

Я улыбаюсь ей сверху вниз, и с медленными дразнящими движениями моих бедер, я снова нахожу свой путь внутри нее, покачиваясь, пока ее рот не открывается, медленно входя в нее.

– Моя Аделла, любовь моя. Я не думал, что есть что-то, чего я хочу больше, чем заставить тебя кончить.

Я выхожу из нее.

Аделла делает глубокий вдох, и в ее глазах отражается вся ее настороженность.

– Калос. Не делай этого.

Я соскальзываю вниз по ее телу, мои плечи заставляют ее бедра оставаться раздвинутыми, моя рука обхватывает ее бедра, удерживая ее на месте для меня.

– Все, что тебе нужно сделать, это сказать мне, что ты чувствуешь. Вот чего я хочу больше всего на свете. Потом ты сможешь кончить.

Ее глаза превратились в узкие щелочки.

– Прямо сейчас я не думаю, что ты действительно хочешь услышать, что я чувствую к тебе.

Я целую ее холмик, затем обнюхиваю его своим носом, заставляя ее дыхание со свистом вырываться из нее в предвкушении. Я закатываю глаза и смотрю на нее.

– Просто помни. Три слова, и я заставлю тебя кончить так сильно, что ты даже не вспомнишь своего имени.

– Ты просто ужасен. Как насчет этих трех слов? – напряженно спрашивает она.

Ухмыляясь, я дразню языком начало ее расщелины.

– Извини.

Я обнимаю ее, заставляя дрожать ее бедра.

– Тебе придется попробовать еще раз. Это не те три слова, которые я жду услышать.

Мой язык тренировался в течение всего лунного цикла, и я точно знаю, как доставить удовольствие моей женщине.

К этому времени я уже набрался орального опыта, чтобы продержаться всю ночь, и мы это делаем. Конечно, мне помогает то, что я делаю небольшие перерывы в самые неудобные моменты.

– Ты чешуйчатый ублюдок! – кричит Аделла в какой-то момент, когда я довожу ее до такого состояния, что мне приходится зажимать ей запястья, чтобы она не рвала на себе волосы.

Виверн знает, она уже пыталась вырвать мои.

– Нет, любовь моя, прости, это все еще не те три слова, – бормочу я, целуя ее подергивающееся бедро.

Я сжимаю ее запястья в одной руке и двигаюсь к тому месту между ее ног, которое выглядит как то, что необходимо облизать.

Мои губы дразнят ее пухлый, распухший капюшон, потягивая его, мои уши настроены на ее яростные проклятия, когда она наконец кричит.

– Хорошо! Ты победил, Калос, я люблю тебя.

Она пытается пнуть меня, но ее ноги слишком слабы, чтобы дать мне хоть какую-то силу, когда ее нога приземляется на мясо моего плеча.

– Я люблю тебя, придурок! А теперь, пожалуйста, ради любви к морю, позволь мне кончить!

Я поднимаюсь вверх по ее телу и целую ее, пробуя сладость здесь, когда моя острая слюна от растерзания ее тела смешивается между нами, делая ее еще более дикой.

– Мой член, мои пальцы или мой рот? – шепчу я ей, просовывая под нее руку и притягивая ее к себе.

Ее кулаки сжимают мои волосы; моя больная голова протестует, но мое тело любит это, жаждет ее грубости. Аделла любит меня.

– Ты, – рычит она, – должен мне все эти вещи, пока я не кончу так сильно, что не вспомню твоего имени.

Я тихо смеюсь ей в губы, мои глаза сияют в ее радужных глазах.

– Любовь моя, давай будем честны. Когда я заставлю тебя кончить, ты будешь кричать мое имя.

Технически мы оба ошибаемся. Она его поет. И это самое прекрасное, что я когда-либо слышал.

Глава 11

Аделла

Драконы очень коварны. Особенно дракон, которого я так люблю. Тем не менее, я держу его за руку и иду с высоко поднятой головой по выцветшей тропинке, которая ведет нас прямо к кромке воды в бухте. Нам потребовалось несколько дней, чтобы добраться туда, но не так много, как я ожидала. Похоже, мое постоянное подталкивание и продвижение Калоса в этом общем направлении продвинуло нас дальше, чем я думала. И он позволил мне поступать по-своему, потому что все, чего он хочет, – это видеть меня счастливой, пока я счастлива с ним.

Крики наполняют воздух, когда мои сестры видят меня.

– Твой хвост! – плачет Сирена.

Ее яркие маковые волосы и бархатная чешуя сверкают так же ярко, как и всегда.

– Посмотри на эти уродливые ноги! – сокрушается Катиана. Она – роза, аметист и красавица.

– Мои звезды, я думаю, что твои ноги делают твою задницу еще больше, – комментирует Ианта.

– О, ты за это заплатишь, – бормочу я.

– Ты что, разозлила темного эльфа? – плачет Перл. – Как это случилось?

Я посылаю ей воздушный поцелуй.

– Ты единственная сестра, которую я люблю. Спасибо тебе за заботу.

Нерисса, моя сестра с волосами цвета воронова крыла и чешуей ворона, обрызгивает их водой.

– Эй, а теперь – это повод для праздника.

Все потрясенные взгляды устремляются на нее.

Она делает мне знак рукой.

– Помнишь, когда у Аделлы были самые красивые плавники?

Нерисса улыбается, ее глаза блестят.

– Теперь уже нет. Теперь у всех нас есть шанс уложить мужчину первым!

Звучат игривые соглашения, в основном для того, чтобы скрыть свою жалость, когда они оглядываются на мое бесхвостое «я».

Я ценю их поддразнивания, их легкомысленное отношение к моей перемене и приветствую ее с распростертыми объятиями.

– Фу! Вы морские ведьмы, – кричу я им, смеясь.

И я не знаю, как они могли не заметить его, но внезапно все внимание переключается на мужчину, держащего меня за руку. Дракон, который гордо стоит рядом со мной в человеческом обличье.

– И кого же ты привела с собой? – задыхаясь, спрашивает Никси.

– Не берите в голову – кому нужно знать его имя?

Патрис облизывает губы.

– И посмотри на его глаза, – мурлычет Ианта. – Это не обычный мужчина, – говорит она, откидывая назад свои волосы цвета красного дерева, которые так красиво блестят.

У меня от каждой из них волосы дыбом встают.

– Сиськи морских коров – посмотри на его член! – плачет Патрис. Ее нефритовые глаза устремляются на меня. – Может быть, сначала мой хвост с ним спутается?

Ее рука тянется за спину к застежке из ракушек.

Это заставляет остальных из них снимать свои топы, чтобы лучше показать свои прелести.

Калос почти застывает в каменной статуе рядом со мной.

С яростным визгом сирены я вырываюсь из рук Калоса и бросаюсь в воду, намереваясь навсегда привязать их ракушки к своим телам, вероятно, отрезками их собственных волос. Волосы я собираюсь срезать, даже если мне придется их пережевывать.

Вместо этого, шлепок морской воды, когда я ныряю, заставляет меня задыхаться. Все, что ниже моего пупка, покалывает, и что самое тревожное, мои лодыжки сжимаются вместе и сливаются. Это не очень приятное ощущение, и я боюсь до тех пор, пока моя ох-как-не-хватающая хвостовая чешуя не вспыхивает над моей нижней половиной. Их блеск и вспышка цвета ослепляют и приветствуются.

– Аделла! – кричит Калос, падая в воду и делая брызги достаточно большими, чтобы лучше соответствовать его реальной форме. – Где ты поранилась?

Я понимаю, что плыву, не двигаясь. Я топчу воду руками, когда мой хвост заканчивает формироваться под водой. Я лучезарно улыбаюсь мужчине, который поспешил присесть надо мной.

– Со мной все в порядке! Калос, – удивленно выдыхаю я. – Я снова превращаюсь в русалку.

Лицо Калоса вытягивается, и он смотрит вокруг нас, на великолепную морскую воду, в которой мы плывем, как будто это яд. Его глаза, когда они снова встречаются с моими, совершенно серьезны.

– Если бы ты не выглядела такой счастливой, моя пара, я бы…

Мои сестры кричат:

– Ты СПАРИЛАСЬ?!

– ...С этим красавчиком?

– …Но ведь мы все еще делим его, верно?

– Нет! Здесь нет никакого обмена! – кричу я. – Калос принадлежит мне! – я прорычала эти слова, но заявление вызвало широкую ухмылку на лице Калоса.

Он опускается все глубже в воду рядом со мной, и его руки обхватывают меня за талию и сжимают изо всех сил, заставляя нас обоих тонуть, пока я не сгибаю свой хвост.

Мой хвост! О, как же я скучала по нему! Я счастливо вздыхаю и прислоняюсь спиной к своей паре.

– Где ты его нашла? – спрашивает Перл. – А как тебе удалось спастись от дракона?

– Это дракон… – начинаю я говорить.

А потом Калос дергается за мной и хрюкает.

И я просто знаю. Я разворачиваюсь, выскальзываю из его удивленных рук и ныряю под воду, и ловлю Сирену и Катиану, у каждой из которых руки заняты анатомией Калоса, принадлежащей исключительно мне.

Калосу удается вытащить меня из воды вместе с ним, прежде чем я вырываю больше, чем несколько пригоршней их волос.

Глава 12

Аделла

Калосу было так неудобно, когда на него пялились (и ласкали), что он смастерил набедренную повязку, чтобы прикрыться. Этот поступок также спас моих сестер, потому что у меня были планы по ослеплению многих из них из-за ревности, что является совершенно чуждой реакцией для любых русалок, не говоря уже о моих сестрах и мне, которые разделили бесчисленное количество желающих мужчин.

Ключевым словом является «желание». Потому что Калос не заинтересован в том, чтобы им делились. И, звезды над головой, за это я люблю его еще больше. Я русалка, которая никогда не думала дважды о том, чтобы разделить мужчину, готова напасть на своих собственных сестер, чтобы защитить своего мужчину.

Дракона, которого я люблю.

Калос в восторге от моего неистового собственничества, хотя он никогда не дразнит меня – он понимает, что то, как я отношусь к голоду моих сестер к нему – не смешно. Не мне. Но для него это тоже не повод для смеха. Мой дракон очень застенчив.

Хотя, даже с его природной сдержанностью в окружении других раболепствующих женщин, кроме меня, я могу познакомить его с блаженством бухты солнца, разделив с ним мой камень, как только я спихну с него свою сестру Ианту, вороватую морскую корову.

Мы дремлем, насытившись после того, как улизнули на хороший жесткий сеанс любовных ласк, как вдруг на нас набрасывается тень.

– Дракон! – кричит Перл, и все ныряют в воду.

Мои рефлексы были нарушены, я не ныряю.

Калос, однако, поражен страхом, достаточным для нас обоих. Он бросает меня в воду.

По крайней мере, так мне кажется. Только позже я поняла, что меня катапультировали с нашей скалы не потому, что он сбросил меня с нее, а потому, что его тело расширилось так быстро, что меня отбросило в сторону.

При первом же намеке на опасность, при самой первой угрозе моей безопасности Калос принял драконью форму.

И его драконья половина не только защищает свою пару, что достаточно, чтобы заставить его реветь в ярости – драконья сторона Калоса тоже серьезно относится к территории, и насколько он обеспокоен, вся наша бухта теперь принадлежит ему и находится под его защитой.

Мои сестры вскрикивают, когда Калос нацеливает первый залп безошибочных выстрелов на самого сбитого с толку дракона, который осмелился охотиться в нашей бухте Слезы Титана.

Калос гонит нарушителя к скалам. Другой дракон, огромный черный Хохлатый Мерлин почти такого же размера, как Калос, тяжело приземляется на скалистый склон и лает.

– Что это на тебя нашло?

Он кричит на него, как будто знает его, и я понимаю, что у Калоса есть друзья и, возможно, целая семья. Целая семья, с которой он, вероятно, будет гордиться тем, что я познакомлюсь, если мне захочется обсохнуть, отрастить ноги и пойти на навстречу с ними.

Калос был так добр ко мне и моим сестрам, что я решила, если он хочет, чтобы я познакомилась с его семьей, я это сделаю.

Калос отворачивается, выглядя как более злой близнец огромной змеи, которую он загнал в угол, и рычит.

– Эта бухта моя.

– С каких это пор? – спрашивает другой дракон, явно озадаченный.

– С тех пор, как я взял себе пару из рода русалок, – объясняет Калос. – Больше не будет охоты на русалок, – приказывает он.

Другой дракон изумленно смотрит на него.

– Ты связан с русалкой?

А звучит как: «ты спарился с редиской?»

Калос сердито смотрит на него.

Другой дракон поднимает тяжелую когтистую лапу.

– Хорошо. Больше не буду охотится здесь.

Калос что-то ему бурчит.

– Что он сказал? – спрашивает Нерисса.

– Я думаю, он только что сказал ему, что тритонов все еще можно есть, – моргая, говорит Ианта.

Все мои сестры набрасываются на меня.

Я задыхаюсь и вскакиваю, чтобы защитить мужчину, с которым спарилась.

– Калос не стал бы есть тритонов!

– Ты уверена? – Катиана растягивает слова, приподняв бровь, явно не тронутая моей горячностью. – Потому что из ледяной бухты прислали двух тритонов, но они так и не добрались сюда.

– Значит, их украли наяды! – плюю я.

Что вполне возможно. Наяды – хорошенькие маленькие морские женщины, которые любят тритонов. В конце концов, мы вернем тех людей, которых они украли. Когда следующее поколение полу-русалок, полу-наяд вырастет в животах своих матерей.

Калос задевает меня носом. Он не в воде, его большое тело нависает над водой, длинная шея вытянута.

– О чем вы, леди, сейчас спорите?

Я оглядываюсь и вижу, что другой дракон все еще там, уставившись на Калоса, как будто он сошел с ума. Я игнорирую другого дракона и сосредотачиваюсь на том, как мои сестры выглядят раздраженными из-за их обвинений. Я обдумываю лучший способ оправдать Калоса, но Никси опережает меня, обходя осторожную линию допроса, которую я готовила, и вместо этого выпаливает обвиняющее.

– Ты убил двух тритонов?

– Нет, – говорит Калос.

Никаких колебаний.

Я вздыхаю с облегчением.

Но мои сестры смотрят на него с подозрением.

То есть до тех пор, пока Калос не кричит другому дракону.

– Если ты ищешь себе пару, я настоятельно рекомендую тебе русалку. Я знаю несколько кандидаток, если интересно.

Мои сестры начинают бороться друг с другом, чтобы добраться до берега, в то время как очарование и ужас смешиваются на лице дракона. Это полный перебор, если он собирается улететь или подобраться достаточно близко к краю, чтобы его утащили вниз. Если он думает, что мои сестры недостаточно сильны, чтобы справиться с ним, то он ошибается. Дайте нам красиво качающуюся волну, и племя русалок может опрокинуть большой корабль.

Я отворачиваюсь от этого зрелища и обхватываю руками своего собственного дракона, стараясь не вонзить себе в локоть шипы, которые сидят над каждой его ноздрей и в середине носа.

– Спасибо, что защитил нас.

Стукнувшись лицом о мои руки, когда его нижняя челюсть двигается, когда он говорит, Калос произнес.

– Ты моя пара, Аделла. Теперь твой народ – мой народ. Я всегда буду защищать тебя.

С расстроенными криками моих сестер, эхом разносящимися по бухте, когда они пытаются поймать единственного подходящего мужчину в их окрестностях (который отступает, но еще не улетает, давая им надежду, когда они пытаются выбраться на берег, чтобы добраться до него), я целую Калоса в большой чешуйчатый квадрат между его глазами и клянусь.

– Я люблю тебя, мой темный дракон.

Уткнувшись носом в мой бок, Калос издает рокочущее мурлыканье и отвечает.

– Я люблю тебя больше, моя морская дева.