Текст книги "Женщина с дурной репутацией"
Автор книги: Аманда Маккейб
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 7
– Бьянка, что скажешь? Кавалер будет доволен мной? – Джульетта вертелась перед зеркалом, она оглянулась через плечо, проверяя, элегантно ли смотрится юбка.
Бьянка хлопнула в ладони и кивнула, ее черные глаза сияли.
– О, мадонна! Эта юбка прелестна. Где вы ее прятали?
– В сундуке для одежды, конечно.
Эта юбка, часть ее приданого, пролежала там все эти годы. Джульетта не носила ее, да ей она и не понадобилась. Она даже не понимала, зачем сохранила ее. Большая часть роскошной одежды осталась в Милане. Замысловато вышитые шелка и бархат носить в магазине непрактично, они слишком броские и чрезмерно украшенные. Возможно, она чувствовала, что однажды эта юбка ей еще понадобится.
Джульетта снова посмотрела на себя в зеркало. Сорочка из шелка цвета слоновой кости, тонкого, мягкого, прошитого сверкающими золотистыми нитями, повторяющими украшение лифа и юбки с золотистыми кружевами поверх золотистого атласа. Рукава из золотистой ткани завязаны белыми лентами, украшенными мелкими золотыми бусинками. Сорочка, правда, уже несколько лет как вышла из моды: рукава уже, юбка чуть шире, чем требовали строгие правила, талия слишком высока. Однако кружева все еще сохраняли свое великолепие.
Пока Бьянка иголкой зашивала мелкий разрыв на кайме, Джульетта возилась со своими волосами. Обычно она не придавала прическе особого значения. Утром всегда расчесывала и скрепляла волосы заколками, покрывала прозрачной вуалью, чтобы не мешали во время работы. Волосы не создавали ей проблем, она не тосковала по замысловатым прическам, пропитанным маслом косам и завиткам, которые носила в начале своей брачной жизни. Но сегодня вечером Джульетта, как девчонка, распустила волосы. Они ниспадали до пояса, точно прямой черный занавес, переплетенный золотисто-белыми лентами.
Бьянка оторвала нитку и отступила назад.
– Мадонна, вы похожи на само солнце.
– Будем надеяться, что я не выгляжу как молодящаяся старуха, – пробормотала Джульетта, повторяя давно забытое любимое выражение своей шотландской няни.
– Мадонна, что вы такое говорите? – Бьянка недоуменно сморщила лоб.
– Надеюсь, меня не примут за старую вдову, которая хочет вернуть себе утерянную молодость.
– Что вы говорите! Синьора, вы отнюдь не стары. К тому же вы будете в маске.
– Чтобы скрыть мои старческие морщины! – Джульетта рассмеялась и протянула руку к маске из белой кожи, тщательно отделанной золотом, с запечатленной на ней кошачьей физиономией.
Она поднесла маску к лицу, та действительно преобразила внешность. Это уже была не Джульетта Бассано, степенная владелица магазина, уважаемая вдова. В кого же она перевоплотилась?
Ответ могла дать лишь ночь. И что подумает синьор Веласкес о ее новой внешности? Будет ли доволен настолько, что возьмет за руку, поведет сквозь толпу, чтобы потанцевать? Или же пожалеет о том, что пригласил на сегодняшний вечер, поддавшись капризу?
Джульетта неторопливо опустила маску и увидела отражение своих глаз в зеркале. Что заставило Марка пригласить ее на бал? Она ничего не понимала, особенно после того, как сегодня увидела его вместе с дожем. В городе к нему особенно благоволили, он стал популярен, за ним ухаживали. Любая женщина возгордилась бы, если бы ее на празднествах увидели вместе с ним. Однако Марк выбрал ее.
Почему?
Джульетта долго пребывала в размышлениях, не могла избавиться от них. За словами и делами людей всегда скрывались какие-нибудь тайные намерения. Под тихой, темной гладью было не меньше водоворотов, чем под водами Венеции. Внешность всегда обманчива, в этом нет сомнений. Марк Веласкес не исключение, она догадалась об этом, заглянув в его непроницаемые глаза цвета неба, большие и изменчивые. Ясное небо утром могло предвещать грозные бури вечером, а мудрой женщине, хранившей секреты… не нужны грозные бури, причиной которых являются мужчины вроде Льва. От них исходит смертельная опасность.
И все же, и все же…
Это странное ощущение возникало, когда Марк держал ее за руку, стоя рядом, глядя ей в глаза. Но эта буря другого рода – не очень сильная, но соблазнительная и не менее опасная. Она это прекрасно осознавала. Тайны и обманы – их хоть отбавляй. Но ее увлекал вихрь новых ощущений, хотя они пока еще не возобладали.
Да она и не желала избавляться от этих ощущений, уже явно жила карнавалом, у нее появился вкус к жизни, которую она давно считала похороненной. Маска, платье – все это заставит ее забыть о себе сегодня вечером.
Джульетта надела новые туфли-лодочки на высоком каблуке, отделанные золотистой парчой, которая завязывалась белыми лентами. Она подошла к окну. На улице собралась большая толпа, не столь аристократичная, как на площади Сан-Марко, но не менее веселая. Все люди были в масках, плащах и костюмах, плясали на мостовой, пили вино, лившееся из фонтана.
Сегодняшний вечер неподвластен времени, сегодня забываются хлопоты и неприятности и можно уцепиться за счастье, как за яркое украшение. Каждый в Венеции попадет в этот вихрь. Зачем же ей оставаться в стороне? Она и так долго осторожничала. А теперь ей хотелось смеяться, танцевать, пить до головокружения.
– Это всего лишь на одну ночь, – убеждала она себя. – Что может случиться?
Будто ответ на вопрос, небольшой снаряд с треском врезался в кирпичи возле ее окна, и в воздухе распространился приятный опьяняющий запах роз, затем посыпался ливень конфетти. Джульетта испуганно рассмеялась, наклонилась и увидела, как бумага и кусочки скорлупы медленно падают вниз. Ароматное яйцо – один из фирменных знаков карнавала. Из яйца осторожно удаляли содержимое, скорлупу наполняли духами и бросали в ее сторону. Джульетта смеялась, смех перешел в безудержный хохот. Она зажала рот рукой, но не смогла сдержать очередной взрыв смеха.
Когда к ней подошла Бьянка, чтобы выяснить причину смеха, Джульетта глазами пыталась отыскать виновника проделки. Долго искать не пришлось. Виновник стоял у порога ее дома, одетый в черный бархатный дублет и серебристые лосины, плащ украшали лучезарные серебристые звезды и полумесяцы. Хотя лицо скрывала маска в виде серебристого полумесяца, а волосы были завязаны на затылке, Джульетта сразу узнала его.
Марк Антонио Веласкес. Лев. Он широко улыбался ей, при свете факелов его зубы сверкали белизной. Улыбка пирата, глаза наполнены безграничной радостью, будто он собирался подняться на борт вражеского корабля.
Джульетта насмешливо покачала головой, высунулась из окна, чтобы кончиками пальцев коснуться душистого пятна на стене, куда угодило яйцо. Поднесла пальцы к носу, понюхала их и ощутила запах розы, смешанный с ароматом мускуса.
– Некачественный продукт, синьор! – крикнула она.
Марк рассмеялся гулко, с придыханием, заставив ее вздрогнуть.
– Мадонна, ваши духи слишком тонки, не стоит ими напрасно увлажнять стены. Однако я с удовольствием бросил бы к вашим ногам мирру и лилии, если бы вас это порадовало, а еще тончайший восточный жемчуг, русский янтарь, индийские сапфиры…
– Очень глупо, – ответила Джульетта и вновь безудержно рассмеялась. – Раздавленный жемчуг не приносит пользы.
– Мадонна, тогда позвольте мне войти в ваше жилище, и я повяжу вашу белую шею жемчугом, усыплю вашу комнату сапфирами, вплету изумруды в ваши волосы, если только вы еще раз мне улыбнетесь вот так.
После этих слов Джульетта почувствовала, как в уголках ее губ собирается улыбка, рядом с ней хихикала Бьянка, прикрыв рот передником. Но Джульетта не сдавалась. Еще слишком рано предаваться столь нелепым заигрываниям. Возможно, позднее. Вечером. Когда будет выпито больше вина и заиграет музыка, возможно…
– Вы сладкоголосый дьявол, синьор Луна, – ответила она.
– У меня были самые лучшие учителя, синьора Солнце, – ответил он. – Поэты и актеры, в совершенстве владеющие своим искусством.
– Ну, тогда вы не должны тратить ваше красноречие на такую женщину, как я, – сказала Джульетта. – Мне не нужны ни жемчуга, ни сапфиры, к тому же я никому не разрешаю переступать порог моего жилища. Даже поэтам.
– Увы, мое Солнце, я ранен! – Он прижал одну руку к сердцу. – Разве мне нечего вам предложить? Ничего такого, что может соблазнить вас?
Джульетта сделала вид, будто раздумывает, постукивая пальцем по подбородку.
– Может быть, танец.
– Тогда я к вашим услугам! Танцам меня обучали лучшие мастера. Павана [8]8
Павана – старинный испанский медленный танец.
[Закрыть], гальярда [9]9
Гальярда – быстрый средневековый танец.
[Закрыть], мавританский…
Смеясь, Джульетта громко захлопнула окно. Одновременно еще два яйца угодили в стекло, оставив на нем полосы масла и кусочки скорлупы.
«Наверное, я совсем рехнулась», – подумала она. Если бы у нее осталось хоть немного ума, она в эту ночь сидела бы в своей потайной комнате, где ей ничто не угрожает. Однако приближалась волшебная ночь, и Джульетта потеряла всякую бдительность. Она надела маску, завязала золотистые ленты и бросилась вниз по лестнице прямо в объятия колдуна.
Площадь Сан-Марко во время празднества являла собой красочное зрелище, со всех сторон ее обрамляли факелы, отбрасывавшие мерцающий красно-золотистый свет на не менее красочно разодетых искателей удовольствий. Стоявшие здесь обычно палатки торговцев и кабины банкиров убрали, чтобы освободить место для танцующих людей. От простых черных масок, закрывавших все лицо, до затейливых костюмов из усыпанных драгоценностями шелков и прозрачных тканей все кружились в безумной вольте [10]10
Вольта – старинный танец, в котором кавалер кружит и подбрасывает даму.
[Закрыть], золотистые, серебряные лица мелькали с головокружительной быстротой. Множество музыкантов играли на лютнях, флейтах, барабанах, ритм все ускорялся, становясь неистовым. Танцоры выкрикивали «вольте!», и мужчины подбрасывали женщин высоко в воздух. Акробаты и клоуны в облегающих, ярких, украшенных лентами одеждах резвились в стороне, кувыркаясь, разыгрывали пантомимы, звонили в колокольчики, гремели погремушками.
Джульетта внимательно следила за всем, стоя в тени, держась за руку Марка, а перед ее глазами разыгрывался красочный спектакль, точно сцена на языческой фреске. Она боялась, как бы у нее от удивления не раскрылся рот, словно у жены деревенского пахаря. Однако маска скрывала ее от глаз прохожих. Все выглядело так диковинно. Будто в волшебном сне.
Конечно, она и раньше бывала на карнавалах. Тому, кто жил в Венеции, трудно оставаться в стороне, когда всюду царит веселье. Однако обычно Джульетта держалась ближе к дому, танцевала в своем скверике, отправлялась на ужин в дом какого-нибудь покупателя или подруги. Она никогда не посещала столь многолюдные праздники, как этот.
Джульетту никогда не сопровождал такой кавалер. Она бросила взгляд на Марка, изучая его при свете факелов. Под серебристой маской его лицо казалось бесстрастным, однако она догадывалась, что он пристально следит за толпой, чувствовала, что мышцы его руки напряжены, как сжатая пружина.
Будто ощущая ее взгляд, Марк посмотрел на нее, в уголках его точеных губ заиграла улыбка. Он наклонился и прошептал ей на ухо:
– Все очень напоминает сцены из произведений Овидия, правда? Полчище язычников превозносит своих богов.
– Мне в голову пришла такая же мысль, – ответила Джульетта, улыбаясь ему.
Тут мимо них в танце промелькнула пара в масках Аполлона и Афродиты в бело-фиолетовых одеждах. Их головы украшали венки из золотистых лавровых листьев, лица скрывали фиолетовые маски.
– Да, синьор Веласкес, это сравнение, видимо, даже более уместно, чем нам казалось.
– Ну, будет вам, мое Солнце. Можете называть меня Марком. Хотя бы сегодня.
Джульетта все еще наблюдала за танцующими парами, но чувствовала взгляд Марка на себе, прикосновение его теплой сильной руки через бархатный рукав.
Он просил немного – всего лишь называть его по имени, однако эта просьба почему-то не показалась такой уж безобидной.
– Я… пусть будет так, – пробормотала она.
Марк приблизился к ней, Джульетта почувствовала, как от его прохладного, спокойного дыхания шевельнулись завитки на ее виске, и вздрогнула.
– Марк, пусть будет так, – подсказал он.
Вопреки своей воле, желанию всегда сохранить спокойствие, безопасное расстояние, она двинулась ему навстречу и на мгновение коснулась головой его плеча.
– Пусть будет так, Марк. Но только сегодня.
– Хорошо. – Он тихо рассмеялся низким голосом. – А я буду звать вас Солнцем. Только сегодня.
Марк выпрямил руку, за которую она держалась, и коснулся ее ладони. Их пальцы переплелись. Его пальцы, огрубевшие и мозолистые, лишний раз напомнили Джульетте, что под роскошным бархатом скрывается человек моря и ветров. Ничего особенного собой не представлявший, но значивший гораздо больше, чем казалось.
Человек, вписавшийся в эту ночь масок.
– Идем, – сказал Марк и потянул ее за руку, – потанцуем.
Джульетта по-настоящему не танцевала уже давно. Сложный танец вроде вольты отличался от круговых движений по прямой линии. Однако она последовала за ним, ноги понесли ее сами.
Они нашли свободное место посреди толпы. Музыка здесь звучала громче, воздух был горячее, насыщен множеством запахов: розы, лилии, бергамот, цветы апельсинового дерева, мускус. Марк снял короткий плащ, усеянный звездами и полумесяцами, обнял Джульетту за талию и стал кружить в такт музыке. К своему удивлению, она обнаружила, что он хороший танцор. Двигался плавно, умело, нежно и уверенно, вел ее аккуратно. Джульетта не понимала, почему ее это удивляет, ведь до сих пор он демонстрировал себя знатоком во всем, за что брался. Побеждал пиратов, говорил о политике при дворе дожа, очаровывал парфюмеров и их служанок. С какой же стати ему не танцевать?
– Вольте! – закричала толпа. Рука Марка крепче обхватила талию Джульетты, высоко подняла ее в воздух и удерживала там. Он закружил ее еще быстрее, пока у нее не закружилась голова, а толпа превратилась в расплывчатое пятно.
Джульетта откинула голову назад и беспомощно смеялась, держась за плечо Марка. Он продолжал кружить ее с такой легкостью, будто держал в руках перышко.
Как только туфли Джульетты коснулись земли, снова раздался крик «вольте!», и она опять оторвалась от земли, взлетев при этом вверх выше прежнего. Марк крепко удерживал ее в таком положении.
Какое пьянящее чувство! С самого детства Джульетта не чувствовала подобной легкости, свободы, пьянящей радости. Да даже в детстве не случалось ничего подобного. Никогда до сегодняшнего вечера. И все от одного танца, во время которого слились воедино звуки музыки, свет и люди. Она ничего не понимала.
Хотя, возможно, не так уж все было непонятно. Музыканты то наращивали, то замедляли темп, и Марк опустил ее на землю. Она держалась за его плечи, чувствовала, как к ней на мгновение прильнуло его тело, крепкое, мускулистое, несколько угловатое. Такой молодой и сильный, горячий и полный жизни, такой прекрасный в ее объятиях. И такой опасный.
Марк пристально глядел на нее через прорези в маске, при свете факелов казалось, что его глаза искрились. Локон волос высвободился из черной ленты, упал ему на лоб, напоминая черный вопросительный знак. Губы Джульетты вдруг пересохли, она коснулась их кончиком языка.
– Вы очень хорошо танцуете, – прошептала она.
– Так же как и вы, мое Солнце, – прошептал он в ответ.
Когда музыка смолкла, люди стали теснить их со всех сторон. Джульетта споткнулась и столкнулась с Марком. Он поймал ее и, крепко держа, прижал к своей груди. Джульетта ощутила его запах, отдававший чистой морской водой, и, хотя стояла на земле, вновь почувствовала головокружение.
– Хотите еще потанцевать? – спросил Марк, касаясь устами ее волос. Джульетта была высокого роста, однако он еще выше, и его подбородок касался ее макушки.
– Пожалуй, я бы не отказалась от вина, – ответила она.
Он взял ее за руку и повел через толпу, ловко лавируя среди спотыкающихся, обнимающихся парочек.
– Мавританский танец! – выкрикнул кто-то, и тут же в воздух полетели кольца колокольчиков, их ловили протянутые руки, в толпе раздался веселый смех. Марк бросил монетку пажу, тот окунул два кубка в жидкость и передал их ему.
Марк вложил один кубок в руку Джульетты и поднял свой в приветствии.
– Durmiendo, en fin, fui bienaventurado, у es justo en la mentira ser dichoso quien siempre en la verdad fue desdichado, – произнес Марк на испанском языке, слова лились из его уст, точно золотистый напиток.
Джульетта пила вино, чувствуя на кончике языка вкус корицы.
– И что это означает?
– Это строки из стихотворения. «Погрузившись в недолгий сон, я испытал блаженство. Справедливо говорят, что тому, кому всегда везет во лжи, никогда не везет с правдой».
– «Не везет с правдой». Мне это нравится.
– Я немного изучал стихи Хуана Боскана [11]11
Боскан Хуан (1495–1540) – знаменитый испанский поэт.
[Закрыть]. Его размышления о смысле жизни, значении любви и иллюзии, правды и лжи. Его стихи берут за душу.
Значит, Марк не простой моряк. Политик, танцор, поэт. Что же еще таилось в его душе?
– Да, – подтвердила Джульетта, – эти слова берут за душу. Боюсь, я плохо знаю испанских поэтов. Однако люблю итальянцев. Особенно Петрарку.
– Джульетта, должен сказать, у вас хороший вкус. Мне бы хотелось услышать, что вы думаете о том, как Петрарка использовал миф о Дафне и Актеоне. – Лицо Марка вдруг озарилось широкой улыбкой, и он бросил свой кубок пажу, чтобы тот наполнил его еще раз. Он осушил его и снова поставил. – Но не сегодня, моя синьора Солнце! Слишком серьезная тема для бала, не находите? Давайте потанцуем еще раз.
Джульетта рассмеялась и позволила Марку взять себя за руку и увлечь за собой. Вино ударило ей в голову, вдруг захотелось смеяться, дурачиться и веселиться, обрести счастье, предаваясь шалостям. Словом, закружилась голова.
Мавританский танец закончился, восточные колокольчики и эффектные движения уступили место быстрому бранлю [12]12
Бранль – распространенный в Средние века французский танец.
[Закрыть]. Движения не были размеренными или манерными, напротив, свободными, быстрыми. Джульетта и Марк кружились на одном месте, она прильнула к нему и все время смеялась. Он тоже смеялся гулким радостным смехом, который пьянил сильнее вина. Привлек ее к себе, когда шаги постепенно участились.
За толпой при свете факелов сияла базилика, казавшаяся золотистой, огромной и вечной. Она напоминала о Боге, о том, что не бывает поступков без последствий. Однако, похоже, сейчас взирала на все благосклонно. «Сегодня веселитесь, наслаждайтесь, – как бы говорила она. – А завтра я жду вас здесь. И всегда буду ждать».
Завтра жизнь Джульетты вернется в привычную колею. Сегодня – совсем другое дело. Сегодня – мечта.
Танцуя, они остановились у колонны на террасе дворца. Смех и музыка все еще доносились до них, манили, но на какое-то мгновение они остались одни, притихли, точно загипнотизированные. Разгоряченная и раскрасневшаяся Джульетта вдруг сбросила маску с лица, и та повисла позади нее на лентах, а она коснулась головой холодного камня позади себя. Только так сумела устоять на ногах.
Марк развязал ленты своей маски и также сдвинул ее на макушку. Он смотрел на Джульетту, держа ее за руки, а ей казалось, будто он крепко обнимает ее. Его лицо оставалось наполовину в тени, хранило беспристрастное выражение. Джульетта опасалась, что ее чувства – страх, непокорность, влечение, желание – легко читаются на лице.
Марк осторожно поднес ее руки к своим губам, сначала поцеловал одну, затем другую. Горячие обволакивающие уста задержались на ее пальцах. Затем отстранился, оставляя после себя жар и огонь. Не отпуская Джульетту, прижал ее ладонь к своей щеке. У него была гладкая кожа, она лишь чуть огрубела от появившейся щетины. Непослушный локон коснулся ее руки, соблазняя, как прохладный шелк.
– Кто вы, Джульетта Бассано? – тихо спросил Марк. – Откуда вы? Могу поклясться, вы родились не здесь.
Сердце Джульетты сильно забилось, он нежно поцеловал ее руку в том месте, где бился пульс. Что же происходит под покровом ночи? Она не понимала ни своих чувств, ни себя. Раньше никогда не чувствовала себя так, но здесь не было волшебного зеркала и карт, которые могли бы ей помочь. Она осталась наедине со своим «я», сбитым с толку, охваченным страстью.
– Я приехала сюда из Милана, – едва слышно прошептала она.
– Этого быть не может, синьора Солнце. – Марк тихо рассмеялся, и эхо его голоса отдалось в глубине ее души. – Вы приехали из волшебной страны. Я вижу это по вашим глазам. Таких глаз не бывает у смертной женщины. И я оказался во власти ваших чар без надежд вырваться.
Он находился во власти ее чар? Нет, все как раз наоборот.
Марк обнял ее за талию, привлек к себе, и их тела соприкоснулись. Кружева ее платья с шорохом зацепились за его бархатный дублет, его губы оказались очень близко. Джульетта закрыла глаза и откинула голову назад…
– Влюбленный с девушкой, о-го-го, тра-ля-ля! – совсем рядом пропел голос, и над ними раздался резкий звук бубенчика.
Джульетта отскочила от Марка, ее рука машинально схватилась за то место, где должен был находиться кинжал. Но его там не оказалось. Джульетта задрожала всем телом, раскраснелась, ей стало жарко, затем холодно. Она вскрикнула от страха. После столь приятного, пьянящего желания эти слова прозвучали столь же жестоко, как удар кинжала.
Объятие Марка ослабло, Джульетта плотно прижалась к каменной колонне, повернулась на каблуках, чтобы встретить нападавшего. Однако нападавшим был не солдат и не наемный убийца, а актер, какой-то Арлекин, разодетый в многоцветный шелковый шутовской костюм, плотно прилегавший к высокому худому телу. Мерцающие золотистые волосы ниспадали ему на спину, черная маска наполовину скрывала лицо, полные губы скривились в озорной улыбке. Он смеялся, глядя на них, тряся крохотным бубенчиком.
Джульетте наконец-то удалось отдышаться. Хотелось задушить этого актеришку собственными руками за то, что тот отвлек ее от мечтаний, от карнавала и вернул к действительности, хотя, честно говоря, она должна была поблагодарить его. Забыться в страсти к Марку Антонио Веласкесу посреди дикого гулянья очень здорово, а что потом, когда наступит ясный день? Ее жизнь – сплошное хождение по тонкой проволоке. Как акробат на площади: один неверный шаг в любую сторону мог привести к гибели.
Она взглянула на Марка, тот с прищуром следил за Арлекином. Точеное лицо чуть покраснело от гнева, выдавая чувства. Марк снова взял ее за руку и, точно оберегая, привлек к себе.
– Николай, я никогда не встречал актеров, которые столь неудачно выбирают время, – спокойно проговорил Марк.
Арлекин-Николай лишь рассмеялся и замер на месте, ленты, ниспадавшие на его плечи, развевались в мерцающем свете.
– Вам знаком этот озорной парень? – спросила она.
– К сожалению, да. Думаю, его родная мать не узнает, если я прополощу его в канале. – Марк протянул свободную руку, собираясь схватить озорника за ленты, но Николай ловко увернулся.
– Да что ты, Лев! Разве так встречают друзей? Я лишь подумал, что еще рановато для таких вольностей, и решил сберечь ваши силы для предстоящих страстей. – Николай обернулся и отвесил Джульетте низкий замысловатый поклон с невероятными жестами. – Должно быть, я вижу прелестную Джульетту Бассано. Безумно рад, мадонна.
Джульетте пришлось лишь улыбаться, видя его проделки, хотя они стоили ей игривого долгожданного поцелуя.
– Синьор, вы в более выгодном положении, чем я. Вы знаете мое имя, а я не знаю ваше.
– Ах, мадонна, – тихо произнес Николай, в его голосе послышалась холодная певучесть севера. – Не думаю, что кто-либо может оказаться в более выгодном положении, чем вы.
Джульетта от недоумения наморщила лоб, когда Марк протянул руку и сильно толкнул шутника.
– Этот озорной парень, как вы правильно назвали его, Николай Островский, – руководитель цирковой труппы, гастролирующей здесь. – Марк указал рукой на группу кувыркавшихся недалеко акробатов – Коломбину в черно-белом шелковом одеянии, которая делала вид, что не наблюдает за ними, карлика-канатоходца, худого человека в маске лекаря и других.
– Синьора, это лучшая в Италии труппа актеров, – сказал Николай и снова поклонился.
– Не сомневаюсь, – тихо согласилась Джульетта.
– Приятель, ты и так отнял у нас много времени, – сказал Марк, протягивая руку, чтобы снова толкнуть Николая. – Я пригласил эту даму сюда, чтобы танцевать.
– Мы все пришли сюда ради этого. Только вот бал стал неинтересным и скучным. Мы собираемся устроить более соблазнительное празднество. Не хотите присоединиться к нам?
Оба мужчины пристально смотрели друг на друга, стоя неподвижно, будто ждали чего-то. Джульеттой вдруг завладело безудержное любопытство, захотелось узнать, что еще может происходить за пределами царящего здесь веселья. Интересно, какие задумки у морского капитана и циркового актера?
– Конечно, хочу, – согласилась она, прежде чем Марк успел ответить. – Синьор Николай, мы присоединимся к вам с удовольствием. Ведите нас.
