Текст книги "Встреча"
Автор книги: Аманда Квик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Глава 14
– Должен тебе заметить, Грейстоун, ты пережил начало брачной жизни весьма неплохо. – Питер налил себе кларета из графина, стоявшего на столике.
– Спасибо, Шелдрейк. Я льщу себя надеждой, что далеко не всякий мужчина был бы способен на это, женившись на Августе.
– Да, для этого, видимо, требуется определенная выдержка. Но ты, по-моему, цветешь. Я бы даже осмелился сказать, что твой характер претерпел определенные изменения к лучшему. Кто бы мог подумать, что тебе придет в голову устраивать бал?
Гарри сухо усмехнулся и отпил вина.
– Действительно, кто? Однако Августе, по-моему, страшно нравится заниматься подобными вещами.
– Ну а тебе нравится позволять ей это, верно? Просто поразительно! Ты никогда не отличался особой уступчивостью, – насмешливо заметил Питер. – Я же говорил, что она будет тебе хорошей женой!
– Да, говорил. А как у тебя дела со второй мисс Баллинджер?
– Мне удалось привлечь ее внимание. Но не больше… Этот Ангелочек, похоже, чертовски упрям. Скраггз снабжает меня массой весьма ценных сведений относительно ее вкусов и мнений. Ты просто не поверишь, что я читаю в последнее время. И все только для того, чтобы просто иметь возможность завязать с ней разговор во время танцев! Пришлось даже изучить один из твоих трудов.
– Чрезвычайно польщен. Да, кстати, о Скраггзе и его работе: как там Салли?
Довольная улыбка исчезла с лица Питера.
– Знаешь, она стала еще более хрупкой… Долго ей, конечно, не протянуть. И все же она так оживилась, когда ты попросил ее кое-что выяснить о прошлом Лавджоя!
– На неделе я получил твое письмо – ты писал, что сведений пока очень мало?
– Да у этого человека практически нет прошлого! Очевидно, он последний в своем роду. По крайней мере, ни я, ни Салли не смогли обнаружить никого из его близких родственников. У него вполне приличные поместья в Норфолке, хотя Лавджой, видимо, не уделяет своим владениям должного внимания. У него есть также доля в угольной промышленности. Имеются отличные отзывы о его военной службе. Славится как большой любитель карт, весьма популярен среди дам, близких друзей не имеет – вот, пожалуй, и все.
Гарри задумчиво покачал бокалом:
– Так что же, просто очередной отставной вояка, который от скуки решил развлечься с невинной девицей из высшего общества?..
– Похоже. А ты думаешь, он нарочно пытался спровоцировать дуэль? Сейчас этим многие увлекаются. – На лице Питера появилась гримаса отвращения.
– Не знаю, – покачал головой Гарри. – Вполне возможно. Но по-моему, его целью было отвратить меня от брака с Августой, а не просто спровоцировать дуэль. Кажется, ему очень хотелось как-то ее опорочить в моих глазах.
– А может, он сам хотел жениться на ней? – пожал плечами Питер.
– Салли говорила, что Лавджой не обращал на Августу особого внимания, пока не было объявлено о нашей с ней помолвке.
– Я уже сказал, что кое-кому из мужчин очень нравится опасная игра в соблазнителей чужих жен, – напомнил ему Питер.
Гарри задумался. Это объяснение казалось ему вполне правдоподобным. Однако были и другие, казавшиеся ему куда более серьезными.
– Ну что ж, прекрасно. Спасибо, Шелдрейк. А теперь у меня найдется для тебя гораздо более интересное задание. По-моему, я отыскал ключик, который может приоткрыть нам дверь в тайну Паука.
– Черт возьми! – Бокал подозрительно хрустнул в руке Питера, и он поспешно поставил его на стол. Его голубые глаза впились в лицо Гарри. – Что же ты узнал об этом мерзавце?
– Возможно, он был членом старого клуба «Сабля». Помнишь такой?
– Но его же больше нет. Сгорел года два назад. Да и вообще он недолго просуществовал.
– Совершенно верно. Так вот, – Гарри открыл один из ящиков стола и вытащил покрытый пятнами крови листок со стихами, – нам нужен список членов этого клуба.
– Ох, Грейстоун! – Питер взял у Гарри листок. – Наверное, ты никогда не перестанешь удивлять меня. Могу я спросить, как ты пришел к такому выводу?
– Нет, – сказал Гарри. – Спросить об этом ты не можешь. Добавлю лишь, что мы бы многое узнали еще два года назад, если бы расследовать дело об одном весьма подозрительном убийстве не послали Кроли…
– Кроли? Этого шута горохового? – возмутился Питер.
– К сожалению, да.
– Ну, уже ничего не вернешь. Я слушаю, что там у тебя?..
Гарри наклонился к нему ближе и начал свой рассказ.
Бетси застегивала на Августе рубиновое ожерелье, когда в спальню настойчиво постучали. Она открыла дверь и нахмурилась, увидев одну из молоденьких горничных, беспокойно переминавшуюся с ноги на ногу.
– Ну и в чем дело, Мелли? – с грозным видом спросила Бетси. – Ее сиятельство одевается для встречи гостей.
– Простите, что потревожила. Это все мисс Флеминг! Нет, я больше не могу! Ее сиятельство велела мне помочь мисс Флеминг одеться, только моя помощь ей вовсе не нужна. Господи, как она злится! Я просто больше не могу!
Августа вскочила. Пышное золотистое платье всколыхнулось, из-под него выглянули атласные туфельки того же цвета.
– Да говорите же толком, в чем дело, Мелли?
– Мисс Флеминг ни за что не желает надевать то новое платье, которое вы для нее заказали, мэм! Она говорит, что цвет ей совершенно не подходит. – Молоденькая горничная была в полном отчаянии.
– Хорошо, я сама с ней поговорю. Пойдемте со мной, Бетси. А вы, Мелли, пока выясните, не нужна ли кому-нибудь из горничных помощь.
– Хорошо, мэм. – Мелли полетела по коридору.
Августа в сопровождении своей горничной взлетела на верхний этаж, где была комната Клариссы, и в коридоре чуть не столкнулась с незнакомым ей молодым человеком в традиционной ливрее Грейстоуна, черной с серебряным галуном.
– Кто вы? Я вас раньше здесь никогда не видела.
– Прошу прощения, ваше сиятельство. – Молодой человек смутился и покраснел. Он был весьма крепкого телосложения, и ливрея едва не лопалась на его могучих плечах. – Меня зовут Робби. Я нанялся всего два дня назад – помогать во время праздника.
– Ах вот как! Ну хорошо, не буду вас задерживать, Робби. На кухне, должно быть, требуется ваша помощь, – сказала Августа.
– Да, ваше сиятельство. – Слуга поспешил прочь. Остановившись у двери Клариссы, Августа громко постучала:
– Кларисса? Что происходит? Немедленно откройте! У нас очень мало времени.
Дверь приоткрылась, и на пороге, с видом попавшего в западню животного, показалась Кларисса. Дама была еще в пеньюаре, на седеющих волосах – старый строгий чепец из муслина. Рот воинственно сжат.
– Я все равно не сойду вниз, мадам. Не стоит беспокоиться.
– Что за вздор, Кларисса Вы должны непременно быть на балу! Вспомните, я ведь должна сегодня представить вас дяде!
– Нет, я не смогу сойти к вашим гостям.
– Господи, неужели все из-за каких-то платьев? Правда, когда их принесли сегодня утром, я еще подумала, что вас, возможно, несколько удивят новые цвета.
И тут прекрасные глаза Клариссы вдруг затуманились слезами.
– Но они совершенно мне не подходят! – жалобно вскричала она.
– Давайте-ка посмотрим. – Августа решительно подошла к гардеробу и открыла дверцы. Там висело множество платьев, все чудных глубоких цветов, свойственных драгоценным камням. И среди них не было ни одного уныло серого или коричневого. Августа удовлетворенно кивнула. – Именно то, что я и заказывала.
– То, что вы заказывали… – Кларисса была потрясена. – Мадам, я позволила вам вовлечь меня в разговоры о новых нарядах для вашего бала, хотя, как вы знаете, я строго придерживаюсь того мнения, что гувернантке не пристало участвовать в подобных развлечениях. Но я полагала, что вполне внятно объяснила этой глупой портнихе, что мне нужны платья темных, скромных тонов.
– Но разве это не темные тона, Кларисса! – Августа с улыбкой коснулась темного шелкового платья цвета аметиста. – Взгляните, это платье на вас будет выглядеть просто чудесно! Можете мне поверить. А теперь торопитесь. Вам пора наконец одеться. Бетси вам поможет.
– Но я вряд ли смогу надеть такие яркие платья! – Голос Клариссы звучал истерично. Августа сурово глянула на нее:
– Сейчас вы должны помнить две вещи, мисс Флеминг. Во-первых, вы член семьи его сиятельства, и граф определенно ожидает, что для этого приема вы оденетесь подобающим образом. Вы ведь не захотите неприятно удивить его, не правда ли?
– О господи, конечно же нет! Однако… – Кларисса запнулась. Вид у нее был совершенно растерянный.
– Во-вторых, мой дядя – хоть он и ученый до мозга костей – в течение уже довольно длительного времени живет в Лондоне и привык к определенному стилю женских нарядов. Вы меня понимаете?
Августа тайком скрестила пальцы, чтобы не сглазить. Она прекрасно знала, что сэр Томас никогда бы не заметил, из чего сшито платье той или иной дамы – из мешковины или шелка. Но ничего страшного, если сегодня Кларисса будет выглядеть привлекательно. Уж Августе хорошо было известно, как сильно хочется Клариссе произвести впечатление на сэра Томаса. Пока ею руководят, разумеется, лишь интеллектуальные интересы, но Августа надеялась, что у этих двоих умников пробудятся друг к другу и более теплые чувства. Так что она весьма предусмотрительно желала заставить Клариссу надеть красивое платье.
– Да, я все понимаю, мадам. – Кларисса с обреченным видом попробовала взять себя в руки. Потом снова взглянула на новые платья в шкафу. – Мне и в голову не приходило, что ваш дядя разбирается в дамских туалетах!
– Ну, дело, видите ли, в том, – Августа с видом заговорщицы понизила голос, – что он всю свою жизнь изучал античность, а женщины этой эпохи, как известно, славились своим стилем и умением красиво одеваться. Вспомните хотя бы Клеопатру! Или все эти прелестные одеяния на греческих статуях…
– Ах боже мой! Теперь я все поняла! У сэра Томаса, без сомнения, выработался некий классический идеал женщины в прекрасном одеянии. Вы это хотите сказать, не правда ли?
– Именно это! – улыбнулась Августа. – И те платья, что были для вас заказаны, сшиты строго по классическому образцу. К тому же Бетси сделает вам прическу в греческом стиле. Ах, Кларисса, вы будете похожи на античную богиню!
– Правда? – Кларисса явно была заворожена этим образом.
– Бетси очень постарается, верно, Бетси?
– Я сделаю все, что в моих силах, мадам, – поклонилась Бетси.
– Ну так я на вас полностью полагаюсь. И пожалуйста, оденьте мисс Флеминг в это платье цвета аметиста, хорошо? А теперь мне пора. Его сиятельство, без сомнения, уже сердится, меряя мою спальню шагами и недоумевая, куда это я подевалась.
Августа с сияющим лицом быстро сбежала по лестнице и, распахнув дверь в свою комнату, естественно, обнаружила там Гарри, который сперва свирепо глянул на нее, а потом выразительно перевел взгляд на часы:
– Где это вас черти носили, мадам?
– Ох, прости Гарри! – Августа с восхищением посмотрела на него. Он выглядел таким сильным и элегантным в черном фраке и белоснежной сорочке! – Кларисса заупрямилась и никак не желала надевать ничего, кроме своих ужасных серо-коричневых платьев. Пришлось внушить ей ту мысль что ты будешь страшно разочарован, если она не наденет новое красивое платье.
– Мне абсолютно все равно, что наденет Кларисса!
– Да, разумеется. Но, милорд, больше ни слова об этом! Где Мередит? Я же ее просила поторопиться, чтобы она через полчаса была здесь и мы все вместе могли спуститься в зал.
– И все-таки мне кажется, что Мередит еще слишком мала для балов, – сказал Гарри.
– Чепуха! Она так хорошо помогала мне все это время! Право, она вполне заслужила маленькое поощрение. Мои родители всегда позволяли мне оставаться в зале, иногда даже довольно долго, хотя бы для того, чтобы представить меня своим друзьям. Не волнуйся, Гарри. Мередит ляжет спать прежде, чем ты успеешь заметить ее присутствие.
Гарри явно сомневался, но, видимо, решил не спорить более по этому поводу. Он скользнул взглядом по золотистому платью Августы:
– Мне казалось, мадам, что вы намерены были заказать платья с более скромным вырезом.
– Портниха немножко ошиблась, милорд, – как ни в чем не бывало пояснила Августа. – А исправить мы не успели.
– Ошиблась? – Гарри подошел к ней и запустил руку за корсаж, коснувшись тут же напрягшегося соска.
От сладостной боли во всем теле у Августы перехватило дыхание. Она всегда мгновенно реагировала на его ласки.
– Господи, Гарри! Немедленно прекрати это!
Он неторопливо убрал руку. Серые глаза его сверкали.
– А знаешь, что я думаю, Августа? Я думаю, просчет допустила ты сама. И я помогу тебе убедиться в этом, когда сегодня ночью приду к тебе с мерной лентой.
Августа изумленно захлопала глазами, потом не выдержала и рассмеялась:
– Вы собираетесь снять с меня мерку, сэр?
– И самым тщательным образом!
В дверь постучали, и Августе не пришлось отвечать мужу. На пороге стояла Мередит, выглядевшая чрезвычайно серьезной. Августа внимательно осмотрела ее прелестное платье из белого муслина, отделанное кружевами и лентами.
– Боже мой, Мередит, как изысканно! – Августа повернулась к Гарри. – Не правда ли, она выглядит замечательно, милорд?
– Как бриллиант чистейшей воды! – улыбнулся Гарри. – Нет, я и в самом деле думаю, что обе мои дамы затмят сегодня всех прочих красавиц.
Встревоженно-серьезное выражение на лице Мередит сменилось сияющей улыбкой. Она на глазах расцвела от похвалы отца.
– Ты тоже выглядишь сегодня отлично, папочка! И Августа тоже!
– Ну, значит, пора! Нам еще нужно приветствовать бесчисленных гостей, которых мы умудрились здесь собрать, – проворчал Гарри.
На лестничной площадке он предложил руку жене, и взял за руку дочь… Когда они все втроем спускались в холл, Августа наконец-то почувствовала себя вознагражденной за все труды и переживания этих дней.
– Клянусь, мы сегодня выглядим совсем как настоящая семья, Гарри! – шепнула она ему, входя в гостиную, где уже собирались гости.
Он как-то странно взглянул на нее, но Августа этого даже не заметила. Она была целиком поглощена ролью хозяйки дома.
Вместе с Мередит, от возбуждения таращившей глаза, она проплывала среди гостей, гордо представляя свою падчерицу тем, кто не был с ней знаком, стараясь всех развлечь беседой и посматривая, проворно ли слуги разносят напитки.
Удовлетворенная своим успехом в новой роли, Августа на минутку остановилась возле небольшой группки гостей – Гарри, сэра Томаса, Клодии и Питера Шелдрейка.
Питер с явным облегчением улыбнулся, увидев ее:
– Слава богу, вы здесь, мадам! А то у меня уже голова пошла кругом от столь подробных описаний всех этих допотопных сражений. Честное слово, я уже совершенно не представляю, кто именно из героев античности совершил тот или иной подвиг, ради чего и когда…
Клодия, как всегда удивительно похожая на ангелочка в своем светло-голубом элегантном платье с серебряным кантом, лукаво улыбнулась:
– Боюсь, твой дядя Томас и твой дорогой Грейстоун снова оседлали одну из своих любимых тем и забыли обо всем на свете. Вот мистер Шелдрейк и заскучал.
– Вовсе я не заскучал, мисс Баллинджер! – возмущенно заявил Питер. – Ничего подобного! Как я мог заскучать рядом, с вами? Но история не входит в число моих любимых предметов, и даже вы, наверное, согласитесь, что чрезмерное злоупотребление деталями древних сражений может немного поднадоесть, не правда ли?
Августа улыбнулась, заметив, как ее кузина залилась прелестным румянцем.
– Между прочим, у нас с Мередит на днях тоже состоялась весьма интересная дискуссия на историческую тему, верно, Мередит?
Мередит воспрянула духом. Ее серьезные глаза тут же зажглись знакомым Августе светом, в точности как у отца, когда его удавалось увлечь беседой на любимую тему.
– О да! – быстро проговорила она. – Августа указала мне на один ужасно интересный факт, которого я раньше не замечала. Я потом много думала о героях античных мифов.
Сэр Томас с некоторым удивлением взглянул на племянницу, прокашлялся и перевел взгляд на Мередит:
– И что же это за факт, дорогая моя?
– Ну как же! Вспомните, как часто в старинных легендах рассказывается о том, что героям приходится бороться с женщинами или пытаться перехитрить их. Августа говорит, что это свидетельствует об уважении древних к женщинам, которые могли быть не менее сильны и свирепы, чем мужчины. Она говорит, что мы вообще недостаточно хорошо представляем себе роль женщины в античном мире. И тетя Кларисса с нею согласна.
За этим неожиданным выступлением Мередит последовало изумленное молчание.
– Боже правый, – пробормотал сэр Томас, – я никогда не думал об этом! Какое тонкое замечание!
Гарри, подняв бровь, посмотрел на Августу.
– Признаю, что и мне как-то не приходило в голову рассматривать исторические факты в этом свете, – тихо произнес он.
Мередит с самым серьезным видом кивнула:
– Ты только подумай, папа, с какими известнейшими мифологическими женщинами-чудовищами приходилось сражаться древним героям! С Медузой, Цирцеей, сиренами и со множеством других.
– И с амазонками, – добавила Клодия задумчиво. – Древние греки и римляне всегда были чрезвычайно озабочены сражениями с амазонками, не так ли? Об этом стоит задуматься. Нам постоянно твердят, что женщины – слабый пол.
Питер хохотнул, в глазах его сверкнуло коварство.
– Я, например, никогда не ставил под сомнение способность женщин быть самым опасным и хитрым соперником.
– И я тоже, – спокойно поддержал его Гарри. – Предпочитаю иметь дам в качестве союзниц.
– Ну еще бы! Как и всякий мужчина, – смело заявила Августа. – Так им, мужчинам, гораздо проще.
Сэр Томас насупился, о чем-то размышляя.
– Послушайте, Грейстоун, а это действительно интересное замечание! Необычное, но интересное. Заставляет задуматься, как мало мы знаем о роли женщин в античной культуре. Действительно, чаще всего нам известны лишь имена некоторых цариц. Хотя до нас дошли различные стихотворения и поэмы…
– Например, прекрасные любовные поэмы Сафо, – проворно вставила Августа.
Гарри остро глянул на нее:
– Я не знал, что вы читаете подобные вещи, дорогая.
– Но вам же известно, сэр, какая я легкомысленная!
– Разумеется, однако Сафо…
– Она совершенно изумительно описывает те чувства, которые пробуждает в человеке любовь.
– Черт побери! Но по-моему, она посвятила большую часть своих поэм другим женщинам… – Гарри умолк, заметив, с каким любопытством на него смотрит Мередит.
– Мне кажется, чувства, вызванные настоящей любовью, для всех одинаковы, – задумчиво заметила Августа. – Их могут испытывать как мужчины, так и женщины. Разве вы со мной не согласны, милорд?
– Я полагаю, – хмуро заявил Гарри, – что разговор на эту тему пора закончить.
– Да-да, конечно, милорд. – И внимание Августы тут же переключилось на новую гостью, появившуюся в дверях. – Ах, вы только посмотрите! Вот и мисс Флеминг. Ну разве она не прекрасна сегодня?
Все машинально повернулись туда, где стояла Кларисса, беспокойно озиравшаяся по сторонам. Она была в атласном платье того самого темно-аметистового цвета, который выбрала для нее Августа. Волосы ее были высоко зачесаны в греческий узел и укреплены длинной лентой в тон платью. Она держалась с достоинством, очень прямо, гордо выпятив грудь, словно готовилась вступить в схватку с враждебным светским обществом.
– Господи! – пробормотал Гарри и сделал большой глоток кларета. – Никогда не видел такой нашу тетю Клариссу!
Сэр Томас тоже был явно поражен… Он уставился на застывшую в дверях мисс Флеминг и спросил:
– Августа, как ты сказала? Кто эта дама?
– Одна из родственниц Грейстоуна… Весьма образованный и очень интересный человек, в чем вы легко можете убедиться сами. Она, между прочим, как раз занимается исследованиями по тому вопросу, которого мы только что коснулись в нашей беседе.
– Вот как? Мне бы очень хотелось поподробнее обсудить с ней эту проблему!
Августа улыбнулась, весьма довольная его решительным настроением:
– Вот как? Ну так я, с вашего разрешения, пойду и приглашу ее присоединиться к нам.
– С удовольствием познакомлюсь с ней! – быстро заявил сэр Томас.
Августа стремительно направилась к дверям и успела перехватить Клариссу, прежде чем та, окончательно утратив самообладание, вознамерилась спастись бегством.
– Должна сказать, Августа, это один из самых веселых и приятных балов в моей жизни! – заявила чуть позже Клодия. Кузины выбрались наконец из переполненного зала, чтобы немного подышать свежим воздухом и побыть в тишине. – Да и поездка днем в Веймут была просто замечательной.
– Спасибо.
В зале музыканты заиграли крестьянский танец, и гости снова с большим воодушевлением принялись танцевать. Помимо элегантно одетых гостей из Лондона здесь было немало представителей местного дворянства, веселившихся от души и одетых весьма живописно. Все соседи Грейстоунов были приглашены на этот бал. Августа устроила буфет с самым щедрым угощением и огромным количеством шампанского.
Прекрасно понимая, что впервые за много лет в Грейстоуне устраивается нечто подобное, Августа очень старалась и, надо сказать, была втайне чрезвычайно довольна собой. Да, очевидно, умение принимать гостей действительно в крови у членов ее семейства.
– Я очень рада, что вы с дядей Томасом смогли приехать к нам в Дорсет! – Августа остановилась фонтана и глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. – Мне так давно хотелось хоть как-то отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали после смерти Ричарда!
– Ну что ты, Августа! О какой благодарности ты говоришь?
– Ты и твой отец были очень добры ко мне, Клодия. Боюсь, я не всегда умела как следует выразить свою благодарность, как не могла и отплатить вам хоть чем-то добрым…
Клодия задумчиво смотрела на мерцающую в ночи воду фонтана.
– Ты уже отплатила нам за все, только сама об этом даже не догадываешься, Августа. Теперь я это поняла.
Августа быстро посмотрела на нее:
– Ты очень мила, однако мы обе прекрасно знаем, что я иногда весьма сильно нарушала покой вашего дома.
– Ничего подобного! – ласково улыбнулась Клодия. – Ты порой бывала не такой, как мы, и вообще совершенно непредсказуемой, даже неспокойной, однако ничего ты не нарушала. Наоборот, с тобой все становилось как-то светлее! Я бы никогда не сумела по-настоящему зарекомендовать себя в обществе, если бы не ты. И я никогда не решилась бы вступить в клуб «Помпея»и не имела бы возможности познакомиться с леди Арбутнотт… – Она помолчала. – И с Питером Шелдрейком.
– Ах да, мистер Шелдрейк! Должна сказать, он совершенно тобой очарован, Клодия. А как ты сама к нему относишься?
Клодия долго изучала носки своих атласных туфелек, потом подняла глаза и увидела, что Августа пытливо на нее смотрит.
– Боюсь, я тоже нахожу его совершенно очаровательным, Августа! Хотя и не понимаю почему. Его комплименты слишком горячи, чтобы звучать пристойно, а иногда он просто бесит меня своими шуточками. Однако я уверена, что за его беспечной манерой вести себя в свете скрывается добрая и тонкая душа. Я чувствую в нем серьезность, которую он так старательно от всех скрывает.
– Ты права. Да и, в конце концов, он близкий друг Грейстоуна. Мне, например, мистер Шелдрейк очень нравится, Клодия! И всегда нравился. Я чувствую, что вы с ним были бы отличной парой. Ему необходимо твое положительное влияние.
Клодия лукаво улыбнулась:
– Ты что, стала сторонницей той теории, что противоположности всегда сходятся?
– Конечно! Возьмем мой случай. – Августа наморщила носик. – Не существуем на свете двух других столь же непохожих людей, как мы с Грейстоуном.
– Да, на первый взгляд, пожалуй. – Клодия быстро и внимательно посмотрела на кузину. – А ты счастлива в браке, Августа?
Августа ответила не сразу: ей не хотелось сейчас обсуждать свои взаимоотношения с Гарри. Все пока слишком сложно, неясно, ново для нее… Ей по-прежнему очень многого не хватало, и, лежа без сна до рассвета, она не была уверена, подарит ли ей когда-нибудь Гарри то, о чем она мечтает… Она не знала, сумеет ли он научиться любить ее так, как она любит его.
Августа не знала и того, долго ли еще он будет молча выжидать – не окажется ли, что и она страдает тем же отсутствием добродетели, что и прочие графини Грейстоун.
– Августа, что с тобой?
– У меня есть все, о чем только может мечтать женщина, Клодия. – Августа светло улыбнулась. – Чего же мне еще желать?
Клодия сосредоточенно нахмурилась:
– Это действительно так… Граф обладает всеми качествами, какие только можно пожелать супругу… – Она помолчала, смущенно покашляла, а потом прибавила нерешительно:
– Интересно, Августа, сложилось ли у тебя какое-то общее представление о том, каким должен быть идеальный муж?
– Общее представление? Господи, Клодия! Значит, ты и в самом деле серьезно увлечена Шелдрейком? И даже подумываешь о замужестве?
В темноте трудно было увидеть, как покраснела Клодия, однако Августа в этом не сомневалась. Обычно холодноватый спокойный голос Клодии сейчас дрожал от волнения.
– Пока о браке не было сказано ни слова, и я, разумеется, жду, чтобы мистер Шелдрейк сначала поговорил с папой… если захочет сделать мне предложение.
– Как это сделал Грейстоун, когда просил моей руки? Я бы в данном случае на это не рассчитывала. – Августа тихонько засмеялась. – Мистер Шелдрейк не такой большой сторонник старомодных правил. Я полагаю, что сначала он спросит тебя, а уж потом пойдет к твоему отцу.
– Ты думаешь?
– Совершенно определенно. Ну а теперь, если хочешь, я отвечу на твой вопрос, каково мое общее представление об идеальном муже.
– Да, я именно об этом тебя спрашивала.
– Первое, что следует учитывать, если хочешь правильно выбрать себе мужа, – заговорила Августа тоном опытного лектора, – это то, что все мужчины страшно любят воображать себя главой дома. Они наслаждаются подобными иллюзиями и убеждены, что в доме они фельдмаршалы, а их жены всего лишь офицеры, выполняющие их приказы. Ты меня понимаешь, Клодия?
– Кажется, да. Но ведь это должно безумно раздражать?
– Иногда, без сомнения, раздражает. Однако мужчины зачастую довольно медленно соображают, что несколько сдерживает их постоянное стремление всеми руководить.
– Медленно соображают? – Клодия была потрясена. – Но ты, конечно же, не имеешь в виду Грейстоуна? Он такой умный и такой образованный человек! Это всем известно.
Августа только небрежно отмахнулась:
– О да, он, несомненно, сведущ в вопросах древней истории. Он, например, отлично знает, когда произошла битва при Акции . Но должна сказать, что не составляет особого труда заставить любого мужа верить, что глава дома именно он, и при этом делать все так, как хочется самой. Разве это не свидетельствует о невысоком интеллекте мужчин?
– Тебе, наверное, лучше судить. Понимаешь, если смотреть с этой точки зрения, то, пожалуй, я соглашусь, что и папа тоже такой. Он всегда так погружен в свои исследования, что на ведение хозяйства просто не обращает внимания. И тем не менее уверен, что глава дома именно он.
– Я бы сказала, это общая черта всех мужчин. И я пришла к выводу, что женщины по большей части не пытаются лишить мужей подобных иллюзий, поскольку так с ними легче управиться. Пусть себе пребывают в уверенности, что от них в доме не ускользнет ни одна мелочь!
– По-моему, весьма разумная мысль, Августа.
– Да, не правда ли? – Теперь Августа говорила с гораздо большим воодушевлением. – И еще одну вещь я заметила: у мужчин весьма ограниченные представления о действительно добродетельной и добропорядочной женщине. Они, например, способны проявлять чрезмерное беспокойство по поводу слишком глубокого выреза на платье или же того, что женщина отправилась на прогулку одна или же что она слишком много потратила, скажем, на новые чепцы!
– Но, Августа…
– Более того, я бы посоветовала любой женщине, собирающейся вступить в брак, серьезно задуматься еще и вот о чем… Я совсем недавно обнаружила в мужчинах эту очень характерную для них черту – их способность проявлять удивительное упрямство и нежелание изменить свое мнение, если оно у них уже сложилось. С этим связано также следующее: мужчины просто не способны быстро определить свое отношение к чему-то. И тогда нужно…
– Ах, Августа…
Но Августа не обращала ни малейшего внимания на попытки Клодии прервать ее.
– …Тогда нужно, чтобы разъяснить им, в чем суть дела. Знаешь, Клодия, если бы мне пришлось советовать какой-нибудь женщине, как ей выбрать себе мужа, я попросила бы ее сначала задуматься о тех качествах, которые приходят в голову, когда, например, выбираешь лошадь.
– Господи, Августа…
Августа подняла затянутую в перчатку руку и принялась быстро перечислять:
– Прежде всего нужно выяснить, каких кровей лошадь, крепкие ли у нее зубы и быстрые ли ноги. Не следует покупать животное, которое может лягнуть вас или укусить. Пройдите мимо такой лошади, которая явно не любит работать. Избегайте слишком упрямых. Конечно, иногда трудно сразу распознать несообразительность, хотя этого недостатка, без сомнения, следует ожидать от любого мужчины. Однако, если несообразительность будет проявляться слишком часто, то ее, пожалуй, можно считать признаком глупости… Короче говоря, нужно выбирать послушное животное, легко поддающееся обучению.
Клодия прикрыла рот рукой; глаза ее сверкали – то ли от смущения, то ли от едва сдерживаемого смеха.
– Августа, ради бога, посмотри, кто стоит у тебя за спиной!
Августу сразу охватило недоброе предчувствие. Она медленно обернулась и увидела Гарри и Питера Шелдрейка, стоявших от нее не более чем в двух шагах. Питер, казалось, с трудом подавлял охватившее его веселье.
Гарри, одной рукой небрежно опершись о ствол дерева, всем своим видом выражал вежливое любопытство. Но глаза его подозрительно блестели.
– Добрый вечер, дорогая, – кротко сказал он. – Пожалуйста, не стесняйся и продолжай. Мы бы ни в коем случае не хотели помешать вашему разговору.
– Но вы нам совсем не мешаете! – храбро заявила Августа, полагая, что примерно так приветствовала Цезаря Клеопатра. – Мы всего лишь обсуждали, какими качествами должна обладать хорошая лошадь, не правда ли, Клодия?
– Да, – быстро подтвердила та. – Лошадь. Мы говорили о лошадях. Августа прекрасно изучила этот вопрос! Она рассказывала мне удивительные вещи о том, как с ними следует обращаться.
Гарри кивнул:
– Августа не перестает удивлять меня широтой и глубиной своих познаний о самых необычных вещах. – Он протянул жене руку. – Насколько я понимаю, сейчас заиграют вальс, мадам. Надеюсь, вы окажете мне честь?
Это прозвучало не как просьба, а как приказ, и Августа прекрасно все поняла. Она без лишних слов взяла Гарри под руку и позволила увести себя в дом.
