Текст книги "Скандал"
Автор книги: Аманда Квик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
– Думайте что угодно, дорогая моя. Тем не менее, согласитесь, я, помимо всего прочего, старше вас и гораздо больше повидал в жизни.
– Несомненно. Я-то всю жизнь проторчала в Литл-Диппингтоне.
– В таком случае вы должны признать преимущество моего жизненного опыта и позволить мне принимать решения относительно наших взаимоотношений в будущем.
– Я должна вам это позволить?
– Да, Эмили, – очень мягко сказал он. – Должны. – Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа. – Я убежден, что вам лучше дождаться свадьбы, прежде чем полностью отдаться очередному порыву пылких романтических чувств.
– В таком случае, милорд, – резко возразила она, – мне придется ждать целую вечность, поскольку у меня нет ни малейшего намерения выходить за Элиаса Прендергаста, а он, похоже, единственный, кто готов просить моей руки.
– Нет, дорогая моя, не единственный. Я тоже собираюсь просить вашей руки, как только ваш отец вернется в Литл-Диппингтон.
Эмили смотрела на него, ничего не понимая:
– Вы собираетесь просить моей руки? Но, милорд, я же только что объяснила, что погибла для общества.
– Думаю, – холодно сказал Саймон, – в дальнейшем мы не будем больше обсуждать несчастное происшествие в вашем прошлом.
– Не будем?
– Кажется, вы начинаете понимать. – Он скользнул губами по ее губам и отстранился, слегка улыбаясь.
Она поймала его большую руку в свои маленькие ладошки:
– Саймон, правда? Вы собираетесь сделать мне предложение, несмотря на тот ужасный скандал в моем прошлом?
– Да, Эмили, да. Я полон решимости просить вашей руки.
Эмили никак не могла поверить. Она прямо-таки задохнулась от радостного волнения:
– И вы не желаете вместо этого вступить со мной в незаконную романтическую связь?
– Конечно, нелегко отказывать женщине со столь горячими чувствами, как у вас, Эмили, но я намерен дождаться нашей брачной ночи, чтобы осуществить наш союз.
– О-о!
Саймон тихо рассмеялся, встретив ее взгляд, полный горестного разочарования. Не сводя с нее глаз, он поднес ее руку к губам и поцеловал в запястье.
– Это вовсе не значит, моя радость, что мы не можем позволить себе откусить разок-другой от запретного плода.
Она просияла и обвила руками его шею.
– Это значит, что вы собираетесь меня целовать?
– Помимо всего прочего. – Он наклонил голову. Его драконьи глаза горели расплавленным золотом. Его губы тепло прижались к нежной шее.
– О Саймон!
– Мне нравится, когда ты так произносишь мое имя. Очень нравится. И то, как ты дрожишь, когда я дотрагиваюсь до тебя.
Он крепко обхватил ее за талию и приподнял высоко над собой. Он нес ее к старинному столу красного дерева, а она с радостным изумлением смотрела на него сверху вниз, упираясь руками в его плечи.
Усадив ее на краешек стола, Саймон медленно развязал пояс ее ситцевого халата. Так же медленно, не выпуская ее взгляда из плена своих глаз, он распахнул халат, приоткрыв вышитую муслиновую сорочку с высоким строгим воротничком.
Эмили чувствовала, что краснеет с головы до пальчиков ног. Несомненно, он видит, как набухли ее соски под тонкой тканью. Она вдруг вспомнила, что она погибшая женщина и он ждет от нее некоторой умудренности в подобных вещах.
Она откашлялась.
– Милорд, и это вы называете «целовать»? – спросила она в легкомысленной, как она надеялась, манере.
– Нет, я называю это «вкусить от запретного плода». – Он улыбнулся и, склонившись над ней, накрыл ее губы своими. Его рука легла ей на грудь.
Эмили застыла от потрясения, а потом издала тихий стон. Ее руки плотнее обхватили его шею. Большой палец Саймона ласкал ее сосок, превращая его в тугой бутон желания. Его губы дурманяще зашевелились на ее губах. Жар его приникшего тела прогнал холод.
Чудесно взволнованная поцелуем Саймона, Эмили не заметила, когда его руки скользнули вниз – он приподнял край ее ночной сорочки и крепко сжал ее колени, медленно, нежно развел их, а потом потрясающе интимным движением дерзко шагнул между ними.
Глаза Эмили распахнулись.
– Милорд… Саймон, я…
– Тише, моя радость. – Говоря, он не отнимал губ от ее рта. Его пальцы обманчиво случайными движениями скользили по внутренней стороне ее ног. – Ты такая мягкая. Словно теплый шелк.
Она инстинктивно попыталась сжать колени и наткнулась на его твердые мускулистые бедра. Она почувствовала грубую шероховатость ткани его бриджей на своей обнаженной коже – ощущение, от которого по всему ее телу разлилось тревожное возбуждение.
– Закрой глаза и не думай о том, что я делаю, – мягко приказал Саймон.
Его рука приблизилась к самому сокровенному месту ее тела. Она закрыла глаза, ловя губами воз-дух.
– Поцелуй меня, Эмили. – Голос Саймона был низким и хриплым.
В приливе виноватой тревоги Эмили осознала, что все свое внимание сосредоточила на движениях его рук. От нее явно ждали ответа на поцелуй.
Боясь его разочаровать, она взяла его лицо в ладони и стала жадно прижиматься губами к его губам – так старательно, что даже стукнулась зубами о его зубы.
– Уже лучше, моя радость, – ободряюще пробормотал Саймон. – Только расслабься немного. Открой мне свой рот.
Вздрогнув, Эмили подчинилась. Язык Саймона скользнул глубоко между ее губ, и одновременно его пальцы отыскали пульсирующую теплоту ее лона.
Эмили замерла. Она попыталась было что-то сказать, но не смогла. Попыталась сделать глубокий вдох, и тоже не смогла. Попыталась сообразить, как ответила бы на ласки умудренная опытом погибшая женщина, и опять ничего не получилось. Она была переполнена происходящим. В глазах все поплыло.
Саймон, казалось, и не ждал от нее ничего, кроме той легкой дрожи, что охватила ее с головы до ног. Его губы не отрывались от ее рта, а пальцы гладили ее с потрясающей нежностью.
Эмили чувствовала, как там, внизу, разливалось тепло и напряжение, и она начала забывать о странности происходящего. Ее пальцы яростно впились в мягкую ткань рубашки Саймона.
– Саймон! – выдохнула она, наконец вырвавшись на мгновение из-под его губ и глядя на него снизу вверх огромными вопрошающими глазами.
– Обними меня крепче, эльф, – мягко велел он. – Обещаю тебе, все будет хорошо. Вспомни, что говорят поэты. Нужно открыться миру чувственных переживаний, если желаешь познать истину о природе метафизического мира. Откройся же, Эмили. Доверься мне.
Совершенно растерявшись, чувствуя себя плывущей в море по волнам странных незнакомых ощущений, Эмили подчинилась. Она закрыла глаза и приникла к Саймону так, словно от этого зависела ее жизнь.
Его пальцы стали теперь чуть влажными и ласкали лепестки ее лона. А потом эти ласковые осторожные пальцы отыскали, видимо, какое-то совершенно особое местечко. Эмили беспомощно выгнулась от возникшей внутри нее требовательной жажды чего-то, что, казалось, вот-вот взорвется!.. Она отчаянно нуждалась в чем-то, но не знала, в чем именно… В конце концов она решила, что это прикосновения Саймона. Она инстинктивно раздвинула колени пошире, молча умоляя о еще более сильных ошеломляющих ощущениях.
– Да. – Саймон осыпал поцелуями ее лицо, и Эмили снова ощутила на себе его руки. – Да, моя радость. Ну же, Эмили. Покажи мне, какое ты в самом деле страстное создание… – Его палец скользнул меж лепестков в ее жаркое нежное лоно.
Эмили задохнулась. Ее рот приоткрылся в страстном стоне, и все ее тело содрогнулось. Губы Саймона прижались к ее губам, заглушая тихий женский вскрик облегчения.
Несколько мгновений Эмили чувствовала себя парящей в высоте, которая могла быть только истинным метафизическим миром, а потом мягким клубочком медленно упала на грудь Саймону.
– Черт подери! – опьяненно пробормотала она ему в плечо.
В ответ на свое столь страстное восклицание Эмили услышала не то смешок, не то стон – она не разобрала, что именно.
– О Эмили! Ты действительно очень страстное создание. – Он медленно и нежно привел ее одежду в порядок.
Эмили подняла голову с его плеча. Она все еще чувствовала себя опьяненной и почему-то с трудом различала его лицо, пока наконец не поняла, что в какой-то миг он снял с нее очки.
– Ах, Саймон!
– Ах, Эмили! – Он поцеловал ее в кончик носа и с грациозной услужливостью подал ей очки.
Надев их, она увидела, что он улыбается своей мягкой непроницаемой улыбкой. Но глаза его, полуприкрытые веками, горели желтым огнем. Никогда еще он не выглядел таким опасным и таким завораживающе привлекательным. Эмили опустила взгляд вниз и увидела явную выпуклость под его бриджами.
– Саймон?
Огонь в его глазах потух, когда он не без сожаления понимающе проследил за ее взглядом.
– Не беспокойтесь, Эмили. Со мной все будет в порядке. Но во избежание дальнейших уступок восхитительному искушению, которое вы сегодня предлагали, мне лучше уйти. Долгая прогулка по холодному ночному воздуху лучшее лекарство в моей сложной ситуации. – Он отошел от нее и взял пальто.
– Я скоро вас увижу? – Ей отчаянно не хотелось, чтобы он уходил.
– Если не ошибаюсь, я, и ваши подруги из литературного общества приглашены завтра на чай в Сент-Клер-холл. С нетерпением жду этой встречи.
Эмили улыбнулась ослепительнейшей улыбкой и спрыгнула со стола. Она чуть пошатнулась, и ей пришлось ухватиться за его край. Но когда она поняла, что чувствует себя необыкновенно хорошо, несмотря на несколько смущавшее ощущение влаги между ног, глаза ее наполнились смехом.
– Да, в самом деле. Завтра за чаем. Милорд, раз уж вы сегодня вечером не намерены больше вкушать запретного плода, не окажете ли вы мне одну очень большую любезность?
Уже одетый в пальто с пелериной, он с выжидательным интересом взглянул на нее.
– И какую же?
– Не объясните ли вы мне, как открывается потайной ход?
Граф только усмехнулся:
– Подозреваю, возможность узнать тайну этого хода волнует вас ничуть не меньше, чем возможность провести ночь в незаконной романтической страсти.
Эмили испугалась, что обидела его. Она успокаивающе дотронулась до его руки:
– Просто мне очень нравятся такие романтические вещи, как потайной ход, милорд. И я так хотела бы использовать его в своей поэме «Таинственная леди». По-моему, это замечательно впишется в сюжет.
– Разве я посмею встать на пути вашей литературной музы? – Саймон взял ее за руку и подвел к книжному шкафу.
Глава 5
Эмили сосредоточенно нахмурилась, читая письмо поверенного ее отца, мистера Давенпорта.
«Дорогая мисс Фарингдон!
Настоящим сообщаю Вам, что выполнил Ваше распоряжение о продаже акций Южной морской компании и индийских облигаций. Вам будет приятно узнать, что конечная цена и того и другого оказалась весьма удовлетворительной.
Не будете ли Вы так любезны сообщить мне Ваше решение о капиталовложениях горнодобывающей промышленности, упомянутых Вами в Вашем прошлом письме.
Ваш покорный слуга Б. Давенпорт».
Эмили удовлетворенно улыбнулась и набросала записку, в которой Давенпорту рекомендовалось приступить к вложениям в строительство нортумберлендских шахт. Закончив, она протянула руку и дернула шнурок колокольчика, висевший у стола. Дакетт, дворецкий, появился почти мгновенно.
– А, Дакетт, вот и вы! – жизнерадостно улыбнулась Эмили. – Сообщите, пожалуйста, всем остальным, что акции Южной морской компании и индийские облигации принесли свои плоды. Вложенные вами деньги дали солидную прибыль, и ваши акции проданы в понедельник. Деньги в банке.
Благодарная радость осветила суровые черты лица Дакетта.
– Все очень обрадуются, мисс Фарингдон. Просто очень. Позвольте выразить вам нашу самую глубокую благодарность. Вы не представляете себе, какое облегчение – получить надежное финансовое положение в старости… – Он немного поколебался. – В сложившихся обстоятельствах…
Эмили сморщила носик:
– Мы знаем друг друга много лет, Дакетт. И можем быть откровенны друг с другом. Я прекрасно понимаю, если люди в нашем доме будут полагаться на то, что мой отец не забудет отложить кое-что для их пенсий, то все вы рискуете к старости умереть с голоду.
– Довольно резко, но недалеко от истины. – Дакетт позволил себе едва заметную улыбку. – В любом случае мы чрезвычайно благодарны вам за советы и помощь в размещении наших сбережений, мисс Фарингдон.
– Это я вам чрезвычайно благодарна, Дакетт, – очень серьезно произнесла Эмили. – Вы все так замечательно обо мне заботились. Не знаю, что бы я без вас делала. Мне было бы так одиноко, поверьте.
– Спасибо, мисс Фарингдон, – тепло сказал дворецкий. – Мы стараемся. Она улыбнулась:
– И весьма успешно. Да, и еще одно, Дакетт, пока вы не ушли.
– Слушаю, мисс?
Эмили помолчала, подыскивая слова. Ей очень не хотелось кого-нибудь обидеть.
– Нет ли у миссис Хикинботэм каких-либо… э-э… вопросов по поводу сегодняшнего чая?
Дакетт успокаивающе посмотрел на нее:
– Совершенно никаких, мисс Фарингдон. Могу вас заверить, на предыдущем месте работы миссис Хикинботэм тоже устраивала чаепития, так что у нее весьма богатый опыт.
Эмили сразу смутилась, что своим вопросом поставила под сомнение деловые качества домоправительницы.
– Конечно-конечно. Я просто немного волнуюсь. Мы так редко принимаем гостей здесь, в Сент-Клер-холле. И еще ни разу к нам на чай не приходил граф.
– Если я не ошибаюсь, миссис Хикинботэм как-то упомянула, что несколько лет назад ей довелось заниматься подготовкой чая для маркизы.
– Замечательно. – Эмили с облегчением признала необоснованность своих опасений. – Спасибо, Дакетт.
– Всегда к вашим услугам, мисс Фарингдон. Уверяю вас, сегодня все пройдет гладко.
– Вы, несомненно, правы. Только вот еще что: не попросите ли вы миссис Хикинботэм посмотреть, остался ли у нас чай сорта «Лэп Сэнг»? Если да, мне бы хотелось, чтобы она заварила его вместо «Конгу».
– «Лэп Сэнг»? Я обязательно спрошу.
– Благодарю вас. Понимаете, это для графа. Он почему-то назвал Лэп Сэнгом своего коня, так что я полагаю, он предпочитает именно этот сорт китайского чая.
– Коня? – слегка озадаченно спросил Дакетт, но тут же овладел собой. – Понимаю. Я немедленно переговорю с миссис Хикинботэм, мисс Фарингдон. – И дворецкий бесшумно удалился из библиотеки.
Эмили, глядя, как закрывается дверь, подумала, что надо бы не забыть как-нибудь поинтересоваться у Саймона, почему он назвал своего гнедого Лэп Сэнгом. У нее еще столько вопросов к нему…
Так много увлекательных тем для их будущих бесед ждут своего часа. Как замечательно выйти замуж за человека, с которым у них общие интеллектуальные интересы, с которым она может общаться на высшем, трансцендентальном уровне, за человека с такой утонченностью чувств.
Конечно, их общение на более земном, физическом уровне тоже очень привлекательно. Эмили почувствовала, как ее обдало жаром, хотя огонь в камине не горел.
Она мечтательно посмотрела в окно. Никогда еще в своей жизни она не испытывала ничего похожего на то всепоглощающее чувство полного расслабления, которое испытала вчера ночью здесь, в библиотеке. Оно позволило ей совсем по-новому увидеть некоторые поэтические отрывки из ее любимых авторов. Оно дало ей совершенно новое понимание выражения «вершина страсти».
Легкая дрожь чистого, ничем не омраченного счастья пронизала ее, как разряд от тех электрических устройств, что используются для научных экспериментов. Все это невероятно. Почти недоступно пониманию.
Она не привыкла к везению в чем-либо еще, кроме финансовых дел.
– Черт подери! – вслух прошептала Эмили. И тут же нахмурилась. Пора бы прекратить выражаться в столь не подобающей для леди манере. Она скоро станет графиней, а графини, по твердому убеждению Эмили, так не выражаются.
Она надеялась, что высокие и благородные принципы Саймона не вынудят его настаивать на длительном сроке помолвки. В обществе не редкость помолвки сроком на целый год. Как правило, возникает множество досадных мелочей, которые приходится обсуждать, тех мелочей, которые называются дурацким словом «соглашение». Эмили казалось, что ей просто не вынести целый год ожидания.
Она неохотно заставила себя вернуться к письмам, журналам и уведомлениям, горой возвышавшимся на ее столе. Меньше всего в это утро ей хотелось работать над распределением капиталовложений. Но при той скорости, с какой мужская часть семьи Фарингдон тратила деньги, было необходимо уделять постоянное внимание финансовым вопросам. Мать частенько объясняла Эмили, что кто-то же должен присматривать за папой и близнецами. И наконец со всей твердостью она внушила это Эмили перед самой своей кончиной. Без всякого энтузиазма Эмили придвинула поближе «Журнал для джентльменов»и раскрыла его на ежемесячной сводке о ценах на бирже. Она просмотрела ежедневные колебания цен на акции каналов, на индийские акции, на банковские облигации и фонды и сделала себе несколько быстрых пометок, прежде чем перевернуть страницу.
Затем она провела кончиком пальца по сводке последних цен на пшеницу, рожь, овес и бобы в центральных графствах и сравнила их с ценами в графствах побережья. И вновь взялась за перо и набросала пару-другую замечаний. Потом проверила средние цены на муку, сахар, сено и солому за последний месяц, стараясь понять общую тенденцию.
Выписав последние цены на товары, Эмили обратилась к ежемесячной метеорологической таблице. В нее она заглянула лишь на минутку. Пока стоит зима, ежедневная температура и количество осадков не так важны, как летом и весной. Через пару месяцев она начнет пристально их изучать, стараясь предугадать виды на урожай.
Наконец, выудив все, что нужно, из «Журнала для джентльменов», она обратилась к деловой переписке. У сэра Альфреда Чамли имелись сведения о новом угледобывающем предприятии, а некая миссис Мидл-тон осведомлялась в письме, не проявит ли Эмили интерес к кораблю, отплывающему вскоре в Ост-Индию. Предполагалось, что по возвращении он даст хорошую прибыль, как это было и в прошлый раз.
Миссис Хикинботэм нашла «Лэп Сэнг».
Эмили с беспокойством наблюдала, как Саймон отхлебнул первый глоток экзотического дымящегося напитка. Когда он улыбнулся ей поверх чашки и они обменялись понимающим взглядом, ей даже захотелось заключить миссис Хикинботэм в объятия. Глаза домоправительницы вспыхнули от удовольствия, но выражение ее лица оставалось подобающе бесстрастным, и она, сделав реверанс, удалилась, оставив участников литературного собрания за беседой.
Эмили трижды меняла решение, какое платье ей надеть, пока Лиззи не уговорила ее выбрать муслиновое с воланами и круглым плотным воротничком. Платье было бледно-золотистого цвета в тонкую белую полоску, и Лиззи клялась, что оно очень удачно оттеняет цвет волос Эмили. Правда, та была не совсем уверена, следует ли оттенять рыжие волосы, но Лиззи развеяла ее опасения.
Леди из литературного общества приехали преисполненные самых радужных надежд, За эти дни они привыкли к присутствию графа, и его внимание к Эмили не осталось незамеченным. Почтенные леди пребывали в тайном восторге от возвышенных нежных отношений, расцветающих у них на глазах, и теперь приветствовали Саймона с истинной сердечностью.
Как всегда, расположившись среди них, он был похож на мрачного золотоглазого зверя, окруженного стайкой жизнерадостно щебечущих птиц. Саймон, казалось, не замечал контраста. Но впрочем, как Эмили уже знала, граф почти всегда сохранял невозмутимость.
В целом все, включая угощение и беседу, протекало настолько естественно и свободно, что Эмили начала подозревать в себе доселе скрытый талант к приему гостей. Пожалуй, стоит делать это почаще, решила она, радуясь, что разговор принимает все более оживленный характер.
– А как ваша поэма, Эмили? – спросила мисс Брейсгердл после завершения жарких споров о достоинствах лекций Сэмюеля Кольриджа о Шекспире.
Естественно, лекции эти никто из присутствующих не посещал, но они публиковались во многих изданиях, и общее заключение было таково, что они оказались не столь высокого уровня, какого можно было бы ожидать от Колриджа.
– Я работаю над дополнительными строфами, где описывается новое приключение, – объявила Эмили. Она взглянула на Саймона, и ее щеки чуть порозовели. – Меня посетила чудесная мысль о сцене в потайном ходе.
– Как замечательно! – Мисс Остли, более других увлекавшаяся романами «Минерва Пресс», была явно заинтригована. – И наверное, с привидением? Мне ужасно нравятся привидения.
Эмили, приподняв брови над стеклами очков, поразмышляла о возможности появления привидения в «Таинственной леди»:
– Привидение – отличный образ для приключенческой или любовной истории. Но вот рифму к нему подобрать нелегко. Так и напрашивается «провидение» или «заблуждение».
– Или «объедение», – предложил Саймон.
Мисс Хорнсби, уже угостившаяся вместо чая рюмочкой шерри, хихикнула. Лавиния Инглбрайт метнула на нее уничтожающий взгляд. Она уже открыла было рот, собираясь предложить другую рифму, но ее прервал шум колес экипажа и топот лошадиных копыт по подъездной дорожке. Она изумленно посмотрела на Эмили:
– По-моему, к вам кто-то приехал.
Эмили застыла на месте, ее взгляд устремился на невозмутимое лицо Саймона. К ней почти никогда никто не приезжал, и все в гостиной это знали.
– Без сомнения, вернулись отец и братья. – Значит, письмо Элиаса Прендергаста все-таки достигло Лондона, и он добился чего хотел. – Я не ждала их.
Не сейчас. Не так скоро.
Но Саймон, который, по-видимому, прекрасно понял, о чем она «думает, лишь улыбнулся своей непроницаемой улыбкой и отпил из чашки дымящегося» Лэп Сэнга «.
Топот сапог по коридору, гудение нетерпеливых мужских голосов, еще мгновение – и дверь в гостиную широко распахнулась.
Три прекрасных представителя мужской половины семейства Фарингдон ворвались в гостиную, словно три золотистых смерча. Высокие, красивые, одетые в наимоднейшие костюмы для верховой езды, с легкой эффектной небрежностью в одежде и прическах – после путешествия. Близнецы Девлин и Чарльз быстро оглядели почтенное собрание в поисках хорошенького женского личика и, видимо не найдя ничего себе по вкусу, удивленно воззрились на Саймона.
Бродерик Фарингдон, отец Эмили, порядком подрастерял часть своей некогда роскошной шевелюры, а та, что осталась, из золотой стала серебряной. Но ему еще удавалось сохранять ту особую элегантность, какой отличались и его сыновья. Орлиный нос и голубые глаза в сочетании с его амплуа беззаботного повесы по-прежнему привлекали женщин.
– Добрый день, леди. Блэйд.
Пока леди торопливо бормотали ответные приветствия, Бродерик Фарингдон небрежным кивком поздоровался с Саймоном.
Эмили почувствовала, как в комнате вдруг воцарился холод. Что-то было не так. Она инстинктивно чувствовала, что здесь не просто недовольство отца, рассерженного неподходящим поклонником дочери… Ее глаза вопрошающе устремились на Саймона.
Но дракон ответил на приветствие таким же кивком и вновь отхлебнул своего» Лэп Сэнга «.
– Папа! – Эмили встала с кресла. – Ты меня не предупредил: мы не знали, что ты приедешь.
– Я не предупредил, потому что знал, что окажусь здесь раньше почты. Мой новый жеребец обскачет любое четвероногое. Вы не хотите подойти и встретить своего отца как положено, мисс?
Эмили послушно приблизилась и, как того требовали правила, поцеловала его в щеку. Но тотчас отступила, сердито прищурившись. Теперь, когда прошло первое потрясение, она ужасно разозлилась из-за того, что ее чаепитие так бесцеремонно прервали.
– Право же, папа, тебе следовало меня предупредить.
– Это мой дом, девочка. Почему я должен предупреждать о себе, словно я здесь гость?
За спиной Эмили стайка леди из литературного общества быстро поднималась с кресел, собираясь уходить.
– Право же, нам пора, – заявила Присцилла Инглбрайт. – Благодарю вас за сегодняшний чай, Эмили.
– Да, было очень мило, – решительным голосом произнесла мисс Брейсгердл, беря свою сумочку.
После этого прощание пошло весьма бурными темпами. Эмили, демонстративно улыбаясь, стояла в дверях, так и кипя внутри от негодования. Ее отец и браться все испортили.
Только Саймон не спешил с уходом.
За дверью в холле торопливо одевались накидки и завязывались шляпки… Через мгновение достопочтенные леди уже оказались в экипаже, который заранее заказала Эмили, чтобы развезти их по домам.
Над гостиной повисло холодное опасное молчание.
Черт подери, подумала Эмили. Она повернулась лицом к отцу:
– Итак, папа, чем я обязана счастью вашего столь поспешного возвращения?
– Спроси у Блэйда. Полагаю, ему известен ответ. – Бродерик Фарингдон не сводил взгляда с Саймона, который спокойно допивал чай. – Не скажете, какого дьявола вам здесь нужно?
Саймон чуть приподнял брови:
– По-моему, это очевидно, Фарингдон. Я приглашен на чай и наслаждаюсь чашкой очень недурного» Лэп Сэнга «.
– Не пытайтесь морочить меня своей болтовней о чае. Вы что-то замышляете, Блэйд.
Саймон улыбнулся своей самой леденящей улыбкой и отставил пустую чашку. Что-то похожее на удовлетворение или торжество вспыхнуло в его глазах.
– В таком случае я буду здесь завтра в три, чтобы обсудить этот вопрос.
– Черта с два вы здесь будете! – отрезал Фарингдон.
Эмили поразило безобразно побагровевшее лицо отца. Девлин и Чарльз смотрели на нее так, словно она навлекла на них позор и в очередной раз погубила себя.
– Непременно буду. – Все с тем же убийственным спокойствием Саймон встал – он оказался на голову выше Фарингдонов. – До завтра, Фарингдон. – Он подошел к Эмили, взял ее руку и поцеловал. Его глаза улыбнулись ей. – Спасибо за чай, мисс Фарингдон. Мне было очень приятно. Как, впрочем, и всегда в вашем присутствии.
– Прощайте, милорд. Благодарю, что посетили сегодня наш салон. – Эмили вдруг ощутила нестерпимое желание уцепиться за фалды его безупречного голубого фрака и не отпускать его из гостиной. Ей совсем не хотелось оставаться одной с отцом и братьями, но она ничего не могла поделать.
Через мгновение Саймон, приняв у Дакетта свою касторовую шляпу с элегантно загнутыми полями и коричневые кожаные перчатки, неторопливо прошел к поджидавшей у парадной двери двуколке Гиллингемов. Послышался стук копыт, прошумели колеса – он уехал.
Стиснув руки перед собой, Эмили свирепо воззрилась на отца и братьев:
– Надеюсь, вы довольны. Вам вполне удалось испортить мне чаепитие. Все было так чудесно, пока вы не ворвались, не соизволив даже предупредить меня.
– Повторяю, это мой дом, девочка. Мне не нужно ничьих разрешений, чтобы войти в свою собственную гостиную. Эмили, что здесь, черт возьми, происходит?! – Уперев руки в бока, Бродерик Фарингдон смотрел на дочь. – Я получил от Прендергаста письмо, где говорилось, что за тобой ухаживает ни много ни мало сам граф Блэйд.
– Да, ухаживает. По-моему, папа, ты должен бы гордиться и радоваться.
– Гордиться?! – Девлин налил себе бокал кларета из приготовленной для Саймона бутылки и с сожалением взглянул на сестру. – Ты что, спятила, Эм? Ты же понимаешь, что будет, когда Блэйд узнает о происшествии. И вообще, чего ради ты водишь его за нос? Тебе прекрасно известно, чем все кончится.
Чарльз покачал головой:
– К чему было принимать его ухаживания? Теперь, конечно, не избежать неприятной сцены. Вся старая грязь всплывет, и ты будешь чувствовать себя полной идиоткой.
– Он уже знает о скандале! – закричала Эмили, сжимая свои маленькие кулачки. – Он уже знает, и ему наплевать. Вы меня слышите?! Ему плевать на это!
Наступила мертвая тишина. А потом старший Фарингдон устало приложился к бокалу кларета.
– Теперь мне понятна его игра, – тихо произнес Бродерик. – Я не сомневался, что он замыслил какой-то гнусный план. Чертовски опасный тип. Всем в Лондоне это известно. Многое бы я отдал, чтобы он оставался в своей Ост-Индии. Какого дьявола он вернулся оттуда?
– Какой план? – требовательно спросила Эмили. – Что ты такое говоришь, папа? Этот человек собирается просить моей руки. Он знает, что для света я погибла, но все равно любит меня.
– Эмили, дорогая. Ты чертовски наивна. – Бродерик плюхнулся на диван и сделал хороший глоток. – Такие, как Блэйд, обычно не женятся на таких, как ты. К чему им это? С его титулом и состоянием, которое он сколотил в Ост-Индии, Блэйд может выбрать себе хорошенькую девственницу из тех, что выставляются на брачном базаре каждый сезон. Зачем ему подпорченный товар?
Эмили покраснела, борясь с привычным чувством унижения:
– Его, похоже, подобные вещи не задевают, папа.
– Подобные вещи задевают любого мужчину, – безжалостно заявил Чарльз.
– Неужели? – яростно обрушилась на них Эмили. – А не вы ли пускаетесь во все тяжкие, чтобы соблазнить первую попавшуюся бедную несчастную девицу и превратить ее в» подпорченный товар «?
– Ну, знаешь, – отрезал Девлин, – мы с Чарльзом джентльмены. И не занимаемся соблазнением невинных юных леди нашего круга.
– Только невинных юных леди низших классов, у которых нет выбора? Вы, наверное, думаете, что их зависимое социальное положение позволяет вам все, что угодно.
– Хватит! – взревел Бродерик Фарингдон. – Мы ушли от главного. Эмили, я буду откровенен с тобой. Ты поставила нас всех в очень серьезное положение, и я только теперь начинаю подозревать, во что нам это обойдется.
– Почему это должно нам во что-то обходиться?! – закричала она в ответ. – Я собираюсь выйти замуж. Что тут плохого?
Фарингдон со стуком опустил на стол бокал:
– Черт возьми, девочка, ты что же, ничего не видишь? У Блэйда нет никакого желания жениться на тебе. Ни малейшего.
– Тогда почему он собирается сделать предложение?
Бродерик Фарингдон на мгновение замолк. Он славился умением угадывать намерения своих противников в игре по-крупному.
– Он и сделает предложение. Предложит какую-то сделку.
– Черт! Ты прав, отец. – Чарльз налил себе еще кларета.
– Вот проклятье! Конечно, это надо было предвидеть, – пробормотал Девлин. Эмили уставилась на отца:
– Сделку? Папа, о чем, скажи на милость, вы все тут толкуете?
Бродерик покачал головой:
– Еще не уловила, девочка? Блэйд вовсе не собирается жениться на тебе. Он собирается пригрозить, что сбежит с тобой, если я не дам ему того, что он хочет. – Бродерик обвел задумчивым взглядом элегантную гостиную. – И по-моему, я знаю, что он потребует в обмен на то, чтобы сделать величайшее одолжение и убраться из нашей жизни.
Девлин внимательно посмотрел на него:
– Чего же он хочет, отец?
– Сент-Клер-холл. – Бродерик одним глотком проглотил остатки кларета из своего бокала. – Чертов мерзавец ненавидит меня. Он двадцать три года ждал своей мести и теперь наконец получил возможность ее осуществить.
У Эмили потемнело в глазах. Она судорожно села в парчовое кресло, не сводя глаз с отца:
– Думаю, тебе лучше объясниться, папа. И сейчас же.
Бродерик долго изучал лица трех своих отпрысков, а потом тяжело вздохнул:
– Хорошо, если бы ваша мама сейчас была с нами! Она всегда управлялась с подобными неприятностями. Умела как-то. Я бы предоставил все это ей…
