Текст книги "Скандал"
Автор книги: Аманда Квик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 12
– Я просто обожаю ваш дом, Саймон, – заявила Эмили, вальсируя сама с собой в красно-золотисто-зелено-черной библиотеке.
Она проносилась в вальсе мимо всех поблескивающих драгоценностями драконов, протягивая руку и ласково похлопывая каждого по свирепой голове. Темно-зеленые юбки ее бального платья волнами плескались вокруг ее обутых в атласные туфельки ног.
Бал закончился час назад, и почти все это время ушло на то, чтобы отыскать свой экипаж и добраться домой по запруженным улицам, но Эмили никак не могла остановиться. Ее переполняло чувство пьянящего восторга и необычайного возбуждения. Она мурлыкала мелодию вальса, который танцевала на балу с Саймоном.
– А особенно я обожаю эту комнату, – продолжала она, подтвердив свои слова легким кивком. – Она просто идеальна, точь-в-точь как я себе ее представляла. Экзотическая, роскошная и полная странных и загадочных вещиц. – Провальсировав мимо камина, она похлопала ладошкой по черному с золотом дракону.
– Меня это не удивляет. Я чувствовал, что она вам понравится. – Саймон налил два бокала бренди и один из них протянул ей.
– Это показывает лишь, как мы настроены друг на друга. – Пролетая в танце мимо него, она приняла бокал из его руки. – Вот видите, Саймон? Я же говорю, что мы общаемся…
– …на высших уровнях, – заключил он за нее. – Да, дорогая моя. Я достаточно часто слышу это от вас. – Он приподнял рюмку, приветствуя ее. – За вас, мадам жена. Вы сегодня имели потрясающий успех.
– Спасибо леди Мерриуэдер. – Эмили со смехом провальсировала в дальний конец комнаты. – И леди Норткот. Она была очень добра ко мне. Они с Селестой представили меня буквально каждому, и я танцевала почти все танцы, Саймон. И целых два вальса!
– Араминта сказала мне, что первый вы танцевали с Эшбруком.
Вальсируя мимо одной из огромных атласных подушек, Эмили метнула в него быстрый взгляд. Знает ли Саймон, что именно с Эшбруком она и сбежала пять лет назад. А если знает, станет ли ревновать? Черта с два! Саймон слишком хорошо владеет собой и слишком в себе уверен, чтобы ревновать. И потом, он знает, что ее сердце принадлежит ему…
– Да. Эшбрук пригласил меня на первый вальс. Саймон, я хочу кое-что рассказать вам о нем…
– И что же именно? – Саймон внимательно смотрел на нее поверх бокала.
Эмили остановилась перед изящной китайской картиной, изображавшей могучих лошадей и необычно одетых воинов, и принялась пристально изучать ее в свои очки…
– Ричард и есть тот человек, которого я, как мне тогда казалось, любила пять лет назад… тот, с которым я тогда сбежала.
– Но вы ведь ни с кем никогда не сбегали пять лет назад, – спокойно заявил Саймон. – По-моему, я вам уже объяснял, что никакого несчастного происшествия в вашей жизни нет и никогда не было.
Эмили в изумлении повернулась к нему.
– Но, Саймон… А, понимаю, – проговорила она, внезапно осознав и одобрив его игру. – Это и есть ваш план по успешному представлению меня в свете? Мы нашли дерзкое решение проблемы скандала. Мы просто будем отрицать, что он вообще был когда-нибудь!
– Совершенно верно.
– Блестящий подход. – Она задумчиво нахмурилась. – А если Ричард что-нибудь расскажет сам?
– Не думаю, чтобы он пошел на это. Эмили, чуть поразмыслив, кивнула:
– Пожалуй, вы правы. Я полагаю, это было бы несколько неловко для него.
Уголки губ Саймона мрачно искривились, золотые глаза вспыхнули.
– Даже больше чем неловко. Скорее очень опасно.
– Да, ему же надо беспокоиться и о своей собственной репутации.
– Помимо всего прочего.
Эмили снова кивнула и возобновила кружение. Она еще раз скользнула по Саймону испытующим взглядом:
– Надеюсь, вы не ревнуете к Эшбруку, нет?
– По поводу несуществующего несчастного происшествия или потому что он танцевал сегодня с вами вальс?
– И то, и это… – с надеждой произнесла Эмили. От подобной возможности у нее екнуло сердце.
– А мне следует ревновать? – Голос Саймона был совершенно бесстрастен.
– Нет, ни на одну секунду, – великодушно заверила его Эмили. – Пять лет назад я совершила глупейшую ошибку. Честно говоря, как только мы покинули Литл-Диппингтон, я почти сразу же поняла, что на самом деле вовсе не хочу выходить замуж за Ричарда. Просто было так чудесно лететь самым романтическим образом к границе, слушая, как Ричард читает свои самые красивые стихи. Но мне скоро пришлось себе признаться, что я не люблю его. Я просто не могла тогда выйти за него замуж.
– А сегодняшний вальс? Вы, случайно, не обнаружили в себе каких-нибудь новых чувств, когда он держал вас в объятиях?
– Нет. – Эмили откинула голову, размышляя о своих ощущениях во время первого вальса… – Нет. Совсем другое. Это больше походило на встречу со старым знакомым, с которым давно не виделись.
Она тут же решила, что не расскажет Саймону о великодушном предложении Эшбрука посмотреть ее рукопись. Во всяком случае, пока. В конце концов, еще ничего не решено. Эшбрук может признать, что «Таинственная леди» совершенно не годится для публикации. Тогда хватит с нее и того, что о ее поэтическом крахе будет знать Эшбрук.
– Понятно. Встреча со старым знакомым…
– Да-да. Вот именно. – Эмили промурлыкала еще несколько так-тов вальса. – Ах, Саймон, странно, но я никак не могу сегодня успокоиться. Я все еще чувствую в себе необыкновенный подъем!
– А должны бы изнемогать от усталости. – Саймон прислонился к черному лакированному столу. Он уже снял фрак и развязал галстук. Длинные концы белого шелка свободно свисали с его шеи.
– Вы правы, но я совсем не устала. – Эмили отпила глоточек бренди. Ее взгляд упал на одну из больших богато украшенных кистями подушек. – Скажите, Саймон, вы стащили эти подушки из какого-нибудь турецкого гарема?
– Нет. Я заказал их здесь, в Лондоне. – Он отхлебнул бренди. – Они вам нравятся?
– Просто чудесные. – Эмили поставила свой бокал и во весь рост растянулась на ближайшей атласно-золотистой подушке. Она откинулась в чувственно-небрежной, как она считала, позе, которую, по ее мнению, могла бы выбрать прекрасная обитательница гарема. – Как я смотрюсь? Из меня получится знойная восточная куртизанка?
Взгляд Саймона медленно прошелся от самых кончиков ее изумрудно-зеленых атласных туфелек, расшитых драконами, до каскада рыжих кудрей бальной прически.
– Возможно, – признал он наконец.
– Что-то в вашем голосе не слышно особой убежденности. Может, очки портят впечатление? Сейчас посмотрим! – Она сняла их и положила на лакированный столик поблизости. Потом вновь томно откинулась на золотой подушке и пустила из-под ресниц убийственный взгляд. Саймон теперь казался ей большим темным пятном в другом конце комнаты. – Так лучше?
– По-моему, уже несколько ближе.
Грациозным движением Эмили повернулась на бок. Ее пышные юбки чуть завернулись, приоткрыв ножку в чулке. Она надула губки, пытаясь подражать обитательнице гарема:
– Ну вот. А как теперь?
– Эмили, уж не заигрываете ли вы со мной? – тихо спросил Саймон.
– Ну, я даже не знаю… – Как же помогает то, что она его почти совсем не видит. Тщательно обдумывая ответ, Эмили почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. – Пожалуй, да. – Она затаила дыхание, ожидая, что он ей скажет.
– У вас сегодня странное настроение, не правда ли?
– Я счастлива, Саймон! – воскликнула она, взмахом руки желая охватить целый мир. – Мне кажется, что я плыву. У меня сегодня самый чудесный, самый восхитительный вечер за всю мою жизнь.
– И теперь вы хотите, чтобы он завершился моей любовью?
Эмили вздохнула и опять опрокинулась на спину, закинув вытянутые руки за голову и уставившись в ночные очертания потолка:
– Я же говорила вам, Саймон, что я женщина с большой пылкостью чувств. Возможно, я слишком возбуждена впечатлениями сегодняшнего вечера…
– Вполне вероятно.
– Саймон?
– Да, Эмили?
Она глубоко вздохнула.
– Вы говорили, что, когда мы в последний раз предавались любви, я не совсем уловила суть…
– Насколько я помню, я сказал, что вам необходима практика, – пробормотал он.
Она снова повернулась на бок и оперлась о локоть:
– Да. Именно практика. По-моему, я очень не против попрактиковаться сегодня…
Последовала небольшая пауза. А потом раздался голос Саймона – низкий, глубокий, бархатистый, угрожающе чувственный:
– Я говорил вам и еще кое-что, Эмили.
Эмили уселась на подушке и с задумчивым видом обхватила руками колени, так что юбки ее пышными складками расплескались вокруг ног. Она пошарила рукой в поисках своего бокала с бренди. Нащупав его, отпила большой глоток и осторожно поставила обратно на столик.
– Вы сказали, что мне придется умолять вас заняться любовью со мной, – вымолвила наконец Эмили, крепко сжимая руками колени.
– Я удовлетворюсь тем, что меня очень мило попросят. Дело в том, Эмили, что я не желаю никаких обвинений утром. Чтобы вы не заявили потом, будто я вас обхитрил.
– Я не заявлю, Саймон. – Она подождала, обмирая от предвкушения, смешанного с неуверенностью. – Саймон?
– Да, Эмили?
– Пожалуйста, одарите меня сегодня своей любовью…
В полумраке экзотической комнаты воцарилась странная тишина. Что-то слабо звякнуло, и Эмили поняла, что Саймон поставил на стол свой бокал. Она смотрела, как он приближается к ней. Без очков она не видела выражения его лица, но вся напряглась от острого понимания происходящего. Она чувствовала плотную обволакивающую ауру его мужественности и знала, что эти ощущения возможны только потому, что между ними и в самом деле существует связь более высокого порядка.
Подле огромной атласной подушки стоял ее Саймон – самый могущественный дракон из всех, что были в комнате. Не произнеся ни слова, он опустился рядом с Эмили и заключил ее в свои объятия.
Медленно, неотвратимо он опустил ее на золотую парчу. Низко склонившись, он глядел ей в лицо. Теперь он был так близко, что Эмили отчетливо видела расплавленное золото его глаз.
– Вы уверены, что хотите этого? – Саймон провел большим пальцем по изящной линии ее щеки.
– Да, – прошептала она, не в силах вымолвить больше ни слова. От волнения у нее сжалось горло.
Ее снова охватило странное, останавливающее дыхание чувство – как всегда, когда Саймон обнимал ее. – Пожалуйста, Саймон…
– Хорошо, Эмили. – Он наклонился к ней и горячим поцелуем коснулся ее груди, обнаженной глубоким декольте бального платья. – Только не забудьте утром, что эта идея принадлежит вам…
– Да, Саймон. – Она медленно обвила руками его шею, потом робко улыбнулась. – Знаете, а это совсем не так плохо, как вы, наверное, думаете.
– Что не так плохо? – Он медленно стянул с ее плеча пышный рукавчик платья.
– Умолять вас заняться со мной любовью. – Ее улыбка перешла в ликующий тихий смех. – Совсем не так уж плохо.
– Я рад. – Саймон еще ниже спустил лиф ее платья, и одна, налитая как яблочко, грудь вырвалась на свободу. Он коснулся пальцем ее трепетного соска. – Может случиться так, что вы позовете меня снова.
– Думаю, что да, – любезно согласилась Эмили. – Если, конечно, ощущения окажутся настолько необыкновенными и трансцендентальными, как вы обещали.
У Саймона вырвался хриплый смешок, перешедший в стон.
– Вижу, на сей раз мне нужно очень постараться.
Эмили вздрогнула, когда он вновь коснулся кончика ее груди. Она беспокойно шевельнулась, скользнув ножкой по расшитому золотом атласу. Саймон властно притянул ее к себе и прильнул губами к ее губам.
Губы Эмили раскрылись ему навстречу, и язык Саймона проник в теплоту ее рта. Она почувствовала привкус выпитого бренди; голова ее закружилась от запаха Саймона. Она сильнее обхватила руками его шею, инстинктивно пытаясь прижаться к нему, ощутить его тело.
– Нет, – прошептал Саймон, отрываясь от ее губ. – Сегодня мы будем продвигаться медленно-медленно. – Он расстегнул узкий лиф и приспустил легкий покров ее платья.
Глаза Эмили были закрыты, но она ощущала жар его взгляда на своей груди. Он обжигал ее, смущал, горячил ей кровь. Большая подушка, на которой она возлежала, казалась огромным мягким золотым облаком. И она погружалась в него все глубже и глубже.
– У тебя восхитительная кожа, Эмили. Мягкая, нежная, созданная для того, чтобы ее ласкать.
Саймон проложил дорожку коротких влажных поцелуев по ее шее к груди. Его губы отыскали твердый сосок, а рука дерзко скользнула под спущенное до талии платье.
Эмили со всхлипом втянула воздух. Она заметалась, извиваясь под его рукой, мучительно желая более интимного прикосновения:
– Саймон?!
– Нет, еще не время. Я же обещал не торопить события. И на сей раз я постараюсь сохранять самообладание, а ты будешь сходить с ума, мой эльф.
Он не спеша освободил ее от изумрудного платья и тонкой сорочки, ловко справился с подвязками. Его рука интимно заскользила по изгибу ее ног, снимая чулки.
Эмили спряталась пылающим лицом в прохладную плиссированную рубашку, крепко, обеими руками прижала его к себе. Саймон негромко рассмеялся и нежно накрыл ладонями ее ягодицы, слегка сжав их.
Спиной и бедрами Эмили чувствовала ласкающий кожу золотой атлас. Ощущение было необыкновенным.
– А теперь я похожа на обитательницу гарема?
Саймон медленно улыбнулся.
– Редкостная, необыкновенная обитательница гарема, – согласился он. – На аукционе за тебя запросили бы очень высокую цену.
Она взглянула на него сквозь ресницы, чувствуя себя восхитительно распутной.
– Ты бы продал меня?
– Никогда, – поклялся он неожиданно низким голосом. Его пальцы собственническим жестом сильно сжались… Потом он слегка отодвинулся.
Глаза Эмили от этого движения моментально распахнулись.
– Что-то не так?
– Все хорошо, радость моя. Я просто хочу, чтобы тебе было удобнее.
Саймон стянул рубашку и мешающий галстук. Потом его руки занялись застежкой бриджей. И уже через мгновение он предстал ее взору во всей своей прекрасной наготе Золотистые отблески каминного огня плясали на мускулистых очертаниях его плеч и бедер, подчеркивая его необыкновенную мужественность.
– Паши предпочитают освобождаться от одежд перед прекрасной обитательницей гарема, прежде чем предаться с ней любви, – пояснил Саймон, укладываясь рядом с Эмили.
Эмили хихикнула, почувствовав, как его сильные руки снова опрокидывают ее на атласные подушки.
– Спешу предупредить вас, милорд, я не потерплю других обитательниц в вашем гареме. Только я!
– Значит, у меня будет гарем из одной наложницы?
– Боюсь, что так. Я не собираюсь делить вас ни с какой другой, – игриво рассмеялась она. – Да и вряд ли вам понадобится другая.
– Уж не хотите ли вы сказать, что вашими стараниями я все время буду очень занят? – Он нежно провел ладонью по ее бедру и окинул ее таким взглядом, от которого у нее вспыхнули шея и грудь.
– Ужасно занят, – страстным голосом пообещала Эмили. Она запустила пальцы в волосы на его груди, наслаждаясь их жесткостью и ощущением силы мощных мышц. – О Саймон, как ты красив, – с восхищением выдохнула она.
– Нет, эльф, это ты ослепляешь меня своей красотой. Твои чудесные груди словно созданы для моих рук. – Он на мгновение накрыл одну ее грудь чашей своей ладони, лаская большим пальцем маленький сосок. Эмили вздрогнула. – Твой рот просто создан для моего… – Он поцеловал ее глубоко, сильно, дурманяще, пока она не затрепетала в его объятиях и не погрузилась в сладостную истому. – А твои бедра мягче и теплее всего на свете… – Его рука скользнула меж ее ног.
Эмили ахнула, почувствовав обжигающие и уверенные прикосновения кончиков пальцев Саймона к самому сокровенному уголку своего тела. Она вцепилась в его сильные плечи и вытянулась, изо всех сил приникнув к нему. Внутри нее быстро распускалось глубокое, болезненное чувство острого желания. Все ее тело жаждало того взрывного облегчения, которое она когда-то испытала в объятиях Саймона.
– Нет, еще нет, – Саймон успокаивал скорее себя, чем ее. Он поймал ее трепещущие руки, завел ей за голову и крепко сжал запястья. Потом он склонился и поцеловал ее в закрытые веки. – Клянусь, в этот раз тебе не удастся свести меня с ума. В этот раз я буду руководить тобой. И ты познаешь радость любви.
– Я уже ее познаю, Саймон. Честное слово. – Эмили прижалась к нему бедрами, сливаясь с теплом его тела. Теперь она остро, до боли нуждалась в нем.
– Будет еще лучше, – прошептал он.
Широко разведя ее ноги, он лег между ними, по-прежнему держа запястья над головой.
Эмили невольно напряглась, попыталась высвободить руки, желая обнять его за шею и привлечь к себе.
Саймон посмотрел на нее сверху и медленно улыбнулся:
– Я отпущу твои руки, но обещай мне не шевелиться.
– Не глупи… Я… я не смогу так… не шевелиться, – прошептала задыхаясь Эмили.
– Тогда тебе кое-что поможет в этом.
И Саймон ловко подцепил с ковра шелковый галстук. Длинной петлей он охватил изогнутую, как звериная лапа, ножку тяжелой кушетки, возвышавшейся над головой Эмили. А потом вложил концы галстука в тянущиеся к нему пальцы Эмили.
– Покрепче ухватись за него, – сказал Саймон, когда ее пальцы инстинктивно сжали белый шелк.
Озадаченная, но с нетерпением ждущая продолжения, Эмили послушно выполнила указания Саймона.
– И что дальше? – вожделенно спросила она.
– А дальше, как только твое желание двигаться станет непреодолимым, изо всех сил тяни за галстук. И, любимая, ни о чем не беспокойся. Кушетка очень тяжелая, ты ее не уронишь, а галстук сделан из самого прочного шелка…
С вытянутыми над головой руками Эмили возмущенно уставилась на мужа:
– Черт подери, Саймон, я не желаю играть с твоим галстуком!
– Сегодня здесь приказываю я, – возразил он со смешком. – Ты наложница в гареме. Или уже забыла? А в гаремах женщины всегда безропотно выполняют все повеления господина.
– Но, Саймон… Ох-х, – простонала Эмили, и пальцы ее послушно сжали шелк, когда она вдруг почувствовала язык Саймона на своем мягком округлом животе.
– Помни: когда не сможешь больше терпеть, тяни сильнее за галстук.
Саймон спустился ниже, его руки сильно обхватили Эмили за бедра. Он покрывал ее тело страстными поцелуями.
– Саймон!!! – Эмили, потрясенная, замерла.
– Уже лучше, эльф, уже лучше. Ты натянута, словно тетива лука. Красиво изогнулась и ждешь моих ласк.
Его рука легким касанием пробежала сверху вниз по ее телу. Эмили вздрогнула. Ее податливое тело горело под его жаркими поцелуями.
– Саймон!
– Галстук, любимая, галстук, – мягко напоминал он, возбуждая ее тело все более интимными поцелуями. – Сильнее тяни, Эмили, сильнее.
Вспыхнувшее вмиг новое ощущение, грозившее унести Эмили за какие-то неведомые пределы, было ошеломительным и дурманящим. Ей казалось, что она плывет по теплому морю. Она едва могла дышать, не то что думать. И только подчинялась тихим словам Саймона…
Мертвой хваткой Эмили вцепилась в белый шелк и потянула его изо всех сил. Чувство беспокойного напряжения там, внизу, становилось все нестерпимее.
– Еще сильнее, еще… Ты же у меня сильная… Тяни так сильно, как только можешь.
Палец Саймона скользнул в ее влажные глубины, отыскав маленький, крепко стоящий бутончик чувствительной женской плоти.
– Черт подери! – Эмили оказалась в вихре чувственной бури.
Яростно сжимая полные горсти белого шелка, она подчинялась тихим приказаниям Саймона. Чем сильнее она тянула, тем больше ей казалось, что она вот-вот сама превратится в пламя.
– Давай же, Эмили, еще чуть-чуть. Ты теперь такая влажная, такая напряженная. Теперь ты уже готова. Ты на грани… Лишь потяни немного сильнее. – Да, так…
Эмили ахнула, ощутив как Саймон ищет путь в ее тело. Крепко вцепившись в концы галстука, она взглянула сквозь ресницы на Саймона и увидела над собой его смутные очертания.
– Саймон!
– Не отпускай шелк, любимая. – Он очень медленно вошел в нее. – Какая же ты маленькая, мой эльф. Тебе не больно?
– Нет! Нет! Ох, Саймон, я не могу больше выносить этого, – задыхаясь произнесла она. И пальцы ее продолжали терзать шелк.
– Да? – Он начал выходить из нее.
– Саймон, останься! – Она ужаснулась при мысли, что он отстранится именно в тот момент, когда она была на пороге столь чудного, необыкновенного ощущения.
– Я совсем не собирался тебя покидать, эльф. А ты никогда не покинешь меня, правда? – Саймон медленно возвращался в нее.
– Никогда. Я никогда не оставлю тебя, Саймон. Ох-х! Черт подери!
– Сильнее за шелк. Чуть-чуть сильнее.
Он был невообразимо глубоко в ней. Он стал частью ее существа. Эмили погружалась в блаженство, пронзительное и пьянящее.
– Саймон!
Где-то вдалеке послышался треск – и шелковый галстук разорвался пополам. Руки Эмили внезапно освободились. Она порывисто обвила ими Саймона, приникнув к нему, и тут же невероятная сладостная дрожь облегчения сотрясла ее с ног до головы.
Она услышала хриплый удовлетворенно-торжествующий вскрик Саймона и ощутила, как он яростно заходил в ней. Эмили вцепилась в него, и волны страсти увлекли их в глубины теплого моря.
Целую вечность спустя Эмили почувствовала, как Саймон шевельнулся в ее объятиях. Она в истоме открыла глаза.
– Похоже, придется искать новый галстук, – заметил Саймон, откатившись на бок. Ухмыляясь, он подобрал растерзанные клочья белого шелка, бывшие когда-то чрезвычайно модной принадлежностью его туалета. Он водрузил эти обрывки Эмили на нос. – Вы и не подозреваете о своей силе, мадам.
– По-видимому, вы правы. – Она рассмеялась и сдула один из белых лоскутков. Тот затрепетал в воздухе. – Это, случайно, был не один из твоих любимых галстуков?
– Ну разумеется. Я просто потрясен потерей.
Эмили не сдержала смешок. Потянувшись, она уселась, сложив на груди руки и задумчиво склонив на них свою голову:
– Постараюсь восполнить твою потерю.
– Тебе придется немало постараться. – Зубы Саймона сверкнули в лукавой усмешке.
– Знаешь что, Саймон? По-моему, из тебя получился бы великолепный паша. В тебе порой проявляется что-то такое варварское…
– Да нет, право, я не варвар. – Саймон обнял ее за шею, привлек к себе и нежно поцеловал. – Я, пожалуй, вполне цивилизован в некотором смысле. Даже немного скучноват.
– Вот уж нет.
– Вы так считаете? Позвольте вам кое-что сообщить, моя страстная женушка. Мне бы ужасно хотелось хотя бы раз предаться с вами любви в постели, а не в библиотеке на полу. Этого, кажется, достаточно, чтобы считаться степенным и скучным?
– В постели? – нахмурилась Эмили. – Как это обыденно и лишено всякого воображения. Вношу поправку. В конце концов, вы, может, и скучноваты, милорд. Какой сюрприз. Вы меня определенно провели.
– Плутовка. – Он опрокинул ее обратно на мягкий золотой атлас и крепко поцеловал.
Поцелуй, задуманный как шутливое наказание, быстро перерос в нечто более значительное. Эмили, забыв обо всем, отдалась в его власть, пока Саймон наконец не оторвался от ее губ и не посмотрел ей в глаза уже не смеющимся, а скорее настороженным взглядом.
– Так как, Эмили? Это было больше, чем ты ожидала от занятий любовью? – тихо спросил он.
– О да, Саймон. Меня действительно «унесло к брегам любви, златым, манящим, чудным»! – Она застенчиво улыбнулась, сознавая, что все ее чувства, наверное, отразились в ее глазах. – Это было замечательно – истинно метафизическое ощущение. Чрезвычайно пробуждающее все чувства. Не дождусь, когда его можно будет повторить.
Саймон застонал и, смеясь, упал на подушки:
– Мне бы следовало знать, что женщина с такой пылкостью чувств, как у тебя, окажется крайне ненасытной. – Он сел, а потом поднялся с подушки и потянулся за рубашкой. – А сейчас, жена, отправимся наверх и хоть раз будем вести себя как цивилизованные супруги.
– Какая прекрасная мысль, милорд! – Эмили взяла очки и водрузила их на нос. – Вы только подумайте. В вашей спальне целый ящик битком набит галстуками.
– Совершенно верно. – Саймон взглянул на жену – на ней, кроме очков, ничего не было – и в который раз усмехнулся. – Мадам, обещаю вам, что вы еще будете приятно удивлены невероятной универсальностью превосходно сделанного галстука.
Уже почти рассвело, но Саймону все еще не спалось. Гибкое теплое тело спящей Эмили приникло к нему, и он ощущал ее аромат, смешавшийся с запахом утех их любви. Из ее рук, лежавших на его груди, все еще свешивались концы белого шелка.
В этот раз он осуществил все значительно лучше, решил Саймон. Он сдержал свою клятву вынудить Эмили первой обратиться к нему. И она сдалась – очень мило, с женственной грацией, так очаровавшей его. И что еще важнее, он сохранил самообладание до того самого момента, когда сам позволил себе наконец получить собственное удовлетворение.
Теперь его взаимоотношения с молодой женой гораздо больше походили на те, какими им и следовало быть, заключил Саймон, стараясь хладнокровно и объективно оценить ситуацию. Эмили поняла, что он способен доставить ей наслаждение и что он также вполне способен сохранять свое несокрушимое самообладание.
Ей пришлось признать, что в их союзе его воля сильнее. Он долго ждал своего часа, но дело того стоило. Он ждал, пока она поддастся своему собственному неизбежному любопытству и пробуждающейся страстности. И он достиг цели. Отныне управлять всем будет он, и Эмили это знает. Для жены просто необходимо уважать силу воли мужа. Особенно если жена бывшая Фарингдон.
– Саймон, – раздался томный голос Эмили.
– Ты разве не спишь, эльф?
– Я спала. Но вдруг вспомнила, о чем собиралась рассказать тебе еще вечером. У нас сегодня был разговор с леди Норткот. – Эмили зевнула.
Саймон мгновенно насторожился:
– Вот как? И что же вы собирались мне сообщить?
– Ну, я поблагодарила ее за приглашение на бал, и она заверила меня, что это самое меньшее, что она могла бы для меня сделать за спасение Селесты от негодяя Невила. Она, по-моему, считала также своим долгом принять во мне участие – из-за того, что когда-то произошло между отцом Норткота и твоим.
– Это она тебе разъяснила?
– Выражалась она как-то неопределенно, расплывчато, но я, разумеется, заверила ее, что ей больше не о чем волноваться.
Саймон замер:
– Что именно ты ей обещала, Эмили?
– Просто что, какие бы обязательства ни существовали в прошлом, они с лихвой оплачены ее любезным представлением меня в свете. Она была так добра ко мне, Саймон. Я бы не вынесла даже мысли о том, что она в каком-то долгу передо мной. И уж конечно я не желаю и не приму ее дружбы из чувства долга.
– И потому ты заверила ее, что долг уплачен?
– Да. Именно. И замечу, она испытала большое облегчение.
– Черт подери! – пробормотал Саймон. – Еще бы! И это пустяки по сравнению с тем, что испытывает сейчас Норткот.
– Ну, я надеюсь. Они такая милая пара.
Вот тебе и «управлять всем».
Ну ладно, утешил себя Саймон. Норткот из всех четверых виноват меньше всего. И в конце концов, это не сам маркиз, а его отец не ответил на письмо Саймона двадцать три года назад…
И к тому же, вынужден был признать Саймон, леди Норткот и в самом деле как следует потрудилась, чтобы представить Эмили в свете. Может, и правда долг Норткотов уплачен полностью.
– Эмили, – как можно суровее сказал он, – обещай мне не делать в будущем никаких заявлений от моего имени, не посоветовавшись со мной. Ясно?
– Конечно, Саймон. Но в данном случае я же знала, что ты не станешь возражать. Это явно всего лишь какое-то старое недоразумение.
– Тут ты ошибаешься, эльф. Мы с Норткотом друг друга прекрасно поняли.
