Текст книги "Это не любовь (СИ)"
Автор книги: Аля Тафи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Глава 13. Хочу мечтать...
Оксана
Под ногами лужи, а воздух настолько влажный, словно из миллиона капель состоит.
Люди, машины все куда-то спешат и торопятся. Такое ощущение, что я одна во всем городе сижу и смакую этот город, вместе с ароматным фруктовым чаем.
Я вдыхаю цитрусовый аромат чая и снова смотрю в окно. Город живёт. И именно сейчас, сидя в этом кафе, в сердце большого города, понимаю, что я тоже живу. Живу. Не бегу, торопясь все успеть, а живу. Здесь и сейчас. Пью неспешно чай, смотрю в окно и никуда не тороплюсь. И мне хорошо.
Вся моя жизнь раньше проходила под лозунгом, «Все успеть». И я старательно все успевала. Даже то, что можно было не успевать. Как сейчас принято говорить, «Синдром отличницы» на лицо.
Я хмыкнула и прикрыв глаза сделала очередной глоток ароматного чая.
Я жила стараясь быть лучшей. Отличной матерью, отличной хозяйкой, отличной женой и конечно же отличной работницей. Всё на отлично. Всегда и везде. Общество вообще очень требовательно к женщине. Мы всем и всегда должны. Не понятно только почему? Кто так решил? И самое обидное, мы в это верим. Верим в то, что должны.
Вытянув устало ноги, я снова делаю глоток ароматного чая. Сложно быть не должной. Никому. Даже сейчас, сидя в кафе я мысленно прокручиваю в голове мысль о том, что что-то я кому-то должна. Не может же быть так, что не должна?
Тихонько смеюсь своим мыслям. Нет… Больше никому не должна. Только себе. За все те годы безумной спешки, в которой я потеряла себя и свои мечты. Некогда было мечтать. Двое детей, погодки, садик, школа, кружки… Муж, который стремительно поднимался по карьерной лестнице, дом… Под этим грузом я совершенно потеряла себя. Я забыла что такое мечтать.
Когда я была маленькой мечтала о том, что буду выступать на сцене и петь. Обязательно петь! В красивом платье, стоя под софитами и весь зал будет мне рукоплескать. Даже учиться пошла на вокал, но потом пришлось переводится на другой факультет. Одна беременность, вторая и мечты о выступлениях пришлось отложить. На тот момент я считала что так правильно. Да и Саша убеждал, что замужняя женщина на сцене это не правильно.
– Подумай о детях! Ну в конце, концов, мать певичка не самое лучшее, что ты можешь им дать. – говорил он мне и я… соглашалась.
Да. Соглашалась с тем, что репетиции, выступления, концерты это очень хлопотно и отделяет меня от семьи. Поэтому я перестала мечтать и перевелась на инструментальный факультет. И пела только для своих, в кругу друзей.
Нет конечно… сейчас я не мечтаю петь на сцене. И время ушло да и желания уже нет заниматься всем этим. В целом, мне нравится моя работа. Преподавать это мое.
Просто… Просто мне хочется заново научиться мечтать. Не думать и планировать, а прикрыть глаза и представить себя где то… ну хоть на берегу моря.
Допив свой вкусный чай, я вышла улицу. Запахнув поглубже пальто сделала шаг и слишком поздно увидела машину, что проехав мимо меня обдала водопадом воды из грязной лужи.
– Ох… – я с грустью осматривала своё красивое, кофейного цвета пальто, сейчас залитое грязной водой.
– Девушка! Простите меня! – раздался смутно знакомый мужской голос и я удивлённо вскинула глаза.
– Николай…, – потрясенно выдохнула я.
– Оксанка?! – воскликнул он и буквально в следующее мгновение сгреб в объятья. – Оксанка!! – проорали мне в ухо и я рассмеялась.
– Николай! Отпусти…, – я слабо завозилась в его объятьях. – Всего испачкаю…
– Ох, блин, Оксан, прости! – он виновато улыбнулся. – Поехали, новое купим. – схватив меня за руку, потащил к своей машине. – Ты как здесь? Надолго? С кем?
Вопросы сыпались и сыпались, а я шла за ним и улыбалась.
Ничего не изменилось. Это тот самый Николай. Мой студенческий друг. Мы с ним учились в одной группе, вместе списывали на парах, помогали друг другу во всем. Жаль, что наше общение постепенно сошло на нет, после моей свадьбы. Сашка его терпеть не мог и страшно ревновал. И я понимала Сашу. Сложно принять дружбу между мужчиной и женщиной, но между мной и Николаем всегда была именно дружба и ничего более. Он просто был мой друг.
Не успела я глазом моргнуть, как была уже усажена и пристёгнута.
– Так ты как здесь? – Николай замер, разглядывая меня.
– В гостях. К детям приехала. – я пожала плечами.
– А этот твой? Муж? – Николай недовольно скривился.
А я рассмеялась. – Боже! Ник… ничего не изменилось, да? Просто прошло чуть больше двадцати лет. – покачав головой, добавила. – Мы разводимся. Он от меня ушёл.
– Ушёл?! – Хорошо, что Николай ещё даже не завел машину, потому что боюсь иначе мы бы куда нибудь врезались. – Ушёл? Ну ничего себе… – он пытливо посмотрел на меня и нахмурил брови, – Ты как?
– Сейчас хорошо. А в первый момент было плохо. Неожиданно просто. – я мягко улыбнулась другу. – Сейчас вообще хорошо, Ник. Словно так и должно быть. Не переживай за меня.
Снова бросив на меня взгляд, Николай завел машину, – Придурок. Как я и всегда знал про него. И даже, – он хмыкнув посмотрел на меня, – говорил тебе об этом. Приспособленец!
Раздражённо фыркнув он выехал на дорогу и в следующую минуту заявил, как ни в чем не бывало, – Значит, ты свободна, как птица? Поедем сейчас ко мне, решим вопрос с твоим пальто и будем кутить всю ночь.
– К тебе, это куда?
– О! Ты будешь гордиться сейчас мной, подруга. – он скосил на меня глаза и поиграл бровями. – Ко мне, это в мою студию.
– Ты открыл студию? – удивлённо переспросила я. – Звукозаписывающую?
– Да! – он снова, паясничая, поиграл бровями. – Я крут?
– Да, ты крут. Супер какой крутой… – подыграла ему смеясь. – Но неожиданно, честно говоря.
– А ты думала я все ещё играю и пою по кабакам? – хмыкнул он. – Это уже все в прошлом. – чуть грустно улыбнулся он. – А ты? Ты, сладкоголосая серена моя, ты поешь?
– Нет уж. Так, на даче, под гитару. Для своих. Ты же знаешь, я ушла на инструментальный.
– Ууу… никогда этого не прощу твоему Сашке. Такой голос погубил.
– Зато у меня есть мои дети и преподавание. Я работаю в музыкальном училище. Мне нравится.
Припарковавшись у какого-то здания, он помог мне выйти из машины.
– Вот моё царство. Пойдем все покажу…
День прошёл не заметно. Пролетел за шутками, дружескими подколками, душевным разговорами. Не мудрено, что я устала. И видимо так заметно, что Николай беспокойно поглядывая на меня, заволновался и повёз домой. Пришлось объяснять свое состояние. Не усугубляя подробностями, коротко рассказала о своей болезни и что сейчас восстанавливаюсь.
– Вот же… – он ударил по рулю и зло выдавил из себя, – Увижу, ноги оторву.
– Спасибо, Ник. Но не стоит. Пусть живёт так, как хочет. Маша ему ещё устроит сладкую жизнь. Я уверена в этом.
Тепло попрощавшись с другом и договорившись встретиться уже завтра, я пошла к квартире. Николай, как истинный джентльмен, проводил прямо до квартиры, не желая ничего слушать. Махнув ему на прощанье рукой, закрыла за собой дверь. Это был чудесный день...
– Мамуль, – Маринка, моя звездочка, тут же принимается ко мне. – Ты долго. Устала? Я чай заварила для тебя.
И я снова улыбаюсь. Сколько раз я так встречала их? Не счесть… теперь они меня встречают так.
– Максим на работе?
– Да, ночью придёт.
Иду за дочерью на кухню.
– Не нравится мне конечно этот его график. – сажусь за стол вздыхая.
– У него пары завтра не с утра. Выспаться успеет. К тому же, там платят хорошо. – дочь беспечно пожимает плечами. – Не переживай. Он уже большой, сам все знает.
И я соглашаясь киваю. Да, мои дети выросли и способны сами принимать решения как им быть и как жить.
– Папа карты разблокировал… – как бы между прочим сказала Марина, стоя ко мне спиной.
– Да? – как можно спокойнее произнесла я. – Хорошо.
– Это ты его попросила?
– Нет.
– Правда? – Марина обернулась ко мне. И столько было в её взгляде надежды, что я невольно закусила щеку, что бы не застонать в голос.
Какой же Саша подлец… И ладно бы он предал только меня, но ведь он предал и наших детей. Таких замечательных, таких родных.
– Да, Марин. Правда. Я не просила его об этом, более того, он у меня в чёрном списке.
Марина сразу же сникла, а я побыстрее добавила, – Он любит вас с Максимом. Просто он…
– Предатель! – обиженно хмыкнула дочь.
– Предатель, да. – Я согласно кивнула подошла к ней. – Но не все в жизни белое и чёрное, дочь. В любом случае, он ваш отец и судя по тому, что разблокировал карты, не самый плохой отец.
– Я так злюсь на него! – дочь всхлипнув прижалась ко мне. – Вот почему так? Как он мог?
– Бог ему судья. Не мы. И ты правильно делаешь, что злишься на него. И можешь даже позвонить ему и все высказать. – я поцеловала её и прижала крепче. – И все же он твой отец. Вот такой вот… Другого то нет. – улыбнувшись, посмотрела на дочь. – Я не обижусь на тебя за то, что ты захочешь с ним общаться.
– Ты самая лучшая мама на свете. – Марина с облегчением выдохнула.
А мне стало грустно. В этой дикой ситуации с изменой Саши, самыми пострадавшими оказались наши дети. И как же хорошо, что они уже такие большие. Не представляю, что было бы с ними, будь они меньше. И Максим, и Марина любили отца. Он конечно не самый идеальный отец в мире, но он единственный их отец. Марина, как девочка и как младшая получала от него любви больше, чем Максим и глядя сейчас в её печальные глаза, мне хочется побить Сашу за то, что он с нами со всеми сотворил.
Ночью, лежа в кровати, я снова и снова перебирала в памяти все, что произошло в моей жизни за последнее время. И все же так не нашла ответа на свой самый главный вопрос.
«Почему так случилось с нами?»
Наверно нет однозначного ответа на этот вопрос. Просто нет.
Кто виноват? Я искала вину в себе и не находила. Ну не чувствовала я себя виноватой в измене мужа. Это было только его решение и соответственно это только его вина. Только вот, удивительное дело, виноват он, а разгребать приходится мне.
Глава 14. Дежавю оно такое...
Александр
«Дежавю. У меня дежавю.»
Устало вздохнув, он встал с кровати и взяв подушку, пошёл на диван.
Маша как храпела, так и продолжила храпеть. С трудом устроившись на неудобном диване, он закинул руки за голову и хмуро уставился в потолок.
«Круто ты попал, Александр Николаевич! Очень круто!»
Пока он задыхаясь от любви и страсти мял мягкое, белое тело Маши, она собирала на него компромат. И как умело собирала! Глядя ему в глаза, томно вздыхая, краснея и закатывая глаза от страсти она методично готовила ту самую секретную папочку, которая сейчас позволила ей крепко ухватить его за яй... в общем, крепко ухватить. Откуда только столько мозгов у дурочки?
Александр криво усмехнулся и покачал головой. Нет… Маша далеко не дурочка. Маша пиранья. Сожрёт и не поморщиться. Это он дурак. Старый, слепой дурак…
Жил же себе спокойно. Хорошо жил! Вкусно, чисто, красиво… Купался в уважении жены и детей и вот на тебе, поменял все на это вечно жрущее существо. И как он раньше не замечал в ней этих её хищных ноток? Этого хитрого, расчётливого взгляда? Как мог повестись на эти пышные прелести которые, кажется с каждым днем становятся все пышнее и пышнее.
Он снова покачал головой. Не понятно. Ему все это было не понятно. Сейчас Маша ничего кроме омерзения в нем не вызывала.
Какой сладкий пирожок? Какое яблоко? Это арбуз, а не яблоко…
Не в силах уснуть, Александр сел на диване.
«Не может быть такого, что бы не было выхода! Выход должен быть… Обязательно должен быть выход!»
Это он сейчас прогнулся под Машу, согласился со всеми её условиями. Это он сейчас сделал вид, что принял её требование вернуться. Но! То самое хитрое но! Он не сдался! Он тоже не дурак и умеет просчитать свои ходы, просто с Машей он промахнулся. Мозги стекли вниз. Как же! Молодая, красивая влюбилась в него. Пфф… Расчетливая дрянь она, а не влюблённая барышня. Все просчитала. Как она ему предъявила все его левые счета! Да, грешен. Баловаться левыми схемами. Получал, так называемые, откаты от поставщиков, проценты за сделки… А как иначе то? Хочешь жить, умей вертеться. Он и вертелся.
«Довертелся, блин!», Александр досадливо поморщился.
Все ведь собрала, все его контакты. Если все это всплывёт, то его как минимум уволят по статье, а как максимум посадят. За мошенничество. Пришлось идти на поводу у этой хищницы. Возвращаться под её бок.
Александр тяжело вздохнув, пошёл на кухню попить воды. Не спалось. Смешно признаться самому себе, но его мучила совесть. Наверно только сейчас он в полной мере осознал все, что натворил. И как подло бросил Оксану и как предал детей. Своих же детей! Тех, кого он нянчил с рождения… Вместе с Оксаной не спал по ночам, когда у них резались зубки, вместе с Оксаной стоял на первой линейке, сжимая маленькую ладошку сначала сына, а потом дочери…
Он снова тяжело вздохнул. В груди закололо. Тревожно закололо, маятно…
«Сердце!», испуганно схватился он за грудь. Умирать не хотелось. Хотелось жить. Жить полной грудью! Разобраться с Машей, выбраться из той ямы в которой он по своей глупости оказался и постараться вернуть семью. Первый шаг к этому он сделал. Должна оценить Оксана его щедрость! Он отдал ей дачу и на квартиру не претендует. А мог бы, между прочим. Мог! Так ему и адвокат сказал. Ремонт то он там делал. Хороший ремонт, качественный. Он вполне мог его предъявить Оксане. Но не стал. Уступил ей все… Правда деньги со счетов снял. На всякий случай положил все деньги в банковскую ячейку. Слава богу, он тогда не завершил покупку квартиры. А ведь хотел… Уже и первоначальный взнос сделал. Думал купить хорошую трёшку и жить там с Машей. Бррр… С этой пираньей только совместно нажитое потом делить. Съест и не подавиться…
Выпив лекарство, он побрел обратно на диван. Не удобно конечно на нем спать, но хоть не храпит никто под ухом…
Утром боль в груди усилилась настолько, что стало больно дышать. Александр лежал на диване, не в силах пошевелиться и едва не плакала от страха и отчаяния. Умирать не хотелось. Было очень страшно и одиноко. Из спальни доносится богатырский храп, подсказывающий, что он может так и умереть здесь, на диване, совсем один. Один… брошенный всеми. Он потряс головой и предательская слеза стекла по щеке.
“Оксана…" прошептал он с отчаянием. Он ушёл тогда, сбежал, не желая помочь жене, а сейчас сам лежит здесь, на неудобном диване и чувствует дыхание смерти. Вот он, бумеранг судьбы!
“Я не хочу умирать! Не хочу! Помоги мне, Господи!”, молился он, беззвучно шевеля губами.
Так глупо умереть, в самом расцвете сил. В чужой квартире, на неудобном диване… Это так нелепо и обидно, что он тихонько завыл, скипя зубами от боли.
– Пусечка… Что за звуки? – наконец в дверях появилась заспаная Маша. – Ты чего скрипишь зубами? Бабуля говорила это глистов. Надо тебе дать лекарство от паразитов…, – зевая и почесываясь она пошла на кухню. – Пусечка! Ты что, даже завтрак нам не приготовил?! – через минуту в дверях снова появилась её заспанная физиономия.
Александр простонал, не в силах пошевелиться.
– Пусечка? – наконец до Маши стало доходить, что с Александром что-то происходит. – Ты чего разлегся то?
Александр постарался простанать громче и чуть закатил глаза. Это сработало.
– Пусечка? – встревоженно запричитала Маша, наконец то подходя к нему. – Ты что? Помирать собрался? – она похлопала его по щекам. – Эй! Пуся! Не смей умирать!
Причитая и возмущаясь, Маша наконец-то додумалась вызвать скорую. К счастью Александра, врачи приехали быстро.
– Срочно спасите его! У нас будет малыш! Слышите? – верещала Маша под ухом. – Ему нельзя пока умирать! Он ещё не развёлся со своей старой женой! Это же все наследство ей достанется! Везите его в реанимацию!
Доктор, пожилой мужчина лишь усмехнулся. – Не умирает он. Всего лишь невралгия. Диван не удобный у вас, а мужчина ваш не первой свежести. Вот и защемило.
– Не умирает? – Маша чуть успокоилась. – Нет! Не верю! Везите в реанимацию! Обследуйте как следует его.
И сколько врач не убеждал Машу, что ничего жизни Александра не угрожает, она не успокоилась, пока его бледного и испуганного не погрузили в машину скорой помощи и увезли в больницу.
Машу, к её неудовольствию в машину скорой помощи не пустили.
– Не положено милая. – врач усмехнулся, – Кто ты ему? Никто.
– Я мать его ребёнка! – взвизгнула она возмущённо. – Любимая женщина!
– Это все слова, милочка. Вот будет документ, тогда и пустим. А пока нет. – он развёл руками и захлопнул перед ней дверь.
Александр, лежащий на каталке и молча за всем наблюдавший, встретившись взглядом с врачом тихо выдохнул, – Спасибо…
То ли вид у него был слишком несчастный, то ли врач скорой помощи настоял, но Александра положили в стационар. И впервые, за несколько дней, что он снова жил с Машей, Александр выдохнул и спокойно уснул.
«Невралгия», устало хмыкнул Александр разглядывая листочек с диагнозом. Он почувствовал лёгкий укол разочарования, вчитываясь в диагноз.
Словно бы ему хотелось даже, что бы это был инфаркт. Как у Оксаны. Словно в отместку ему, но получилось как в насмешку. Невралгия. Обычное защемление нерва, воспаление. А всему виной диван.
Александр прикрыл глаза и вытянулся на кровати.
«Диван конечно не удобный… И пусть!», сердито хмыкнул он про себя. Хватит с него. Он ничего больше не будет вкладывать в эту квартиру. Ничего. Ничего этой Маше от него не достанется. Всё он слышал. Как Маша переживала, что он кони двинет и ей ничего не достанется. Расчетливая стерва!
А он? Он получается лошарик. Наивный, глупый лошарик.
Александр криво усмехнулся. Дожили. Коммерческий директор, солидный дядечка и так глупо подставился.
Нет… он теперь умный. Он эту стерва выведет на чистую воду. Во-первых, надо выяснить, точно ли есть беременность. А во – вторых, его ли вообще там ребёнок?
– Пусечка! Родной! – противный голос Маши заставил его вздрогнуть и от страха распахнуть глаза.
Ещё не много у него глаз начнёт дёргаться при звуке её голоса.
– Маша? Но как? Ко мне же не пускают…
– Ой, Пусечка, – Маша кокетливо хихикнула. – Разве меня можно остановить? Я мать твоего ребёнка! – она горделиво приосанилась. – И любимая женщина.
Александр протяжно выдохнул и снова прикрыл глаза. Смотреть на неё не хотелось от слова совсем.
И дело не в том, что она заметно поправилась и даже не в её обычной неряшливости, дело было в ней самой. В её хитрых расчетливых глазах, стервозном характере и отвратительном лицемерии.
– А я тебе пирожков принесла. Не сама пекла, правда, в пекарне купила, но вкусные… – она довольно причмокнула губами.
Булки аппетитно пахнули, но их запах вызывал у него тошноту. Маша, схватив одну из булок принялась с аппетитом уминать её.
Глядя на бывшую любовницу, лопающую уже вторую булочку, Александр внезапно понял, что он терпеть не может булки. И похоже что не только булки, но и пироги, пирожки, и прочее. Они все теперь ассоциируются у него с Машей. Брезгливо скривившись, он отвернулся.
«Дурак!», рассмеялся он про себя. «Урок, Саш. Это все урок!»
Маша доевшая все что принесла якобы для него, засобиралась домой.
– Маш, как малыш? – спросил он, вглядываясь в её лицо.
– Хорошо! – Маша довольно улыбнулась и погладила себя по объёмному животу. – Наш сыночек растёт и радует маму.
А Александр внезапно почувствовал, что даже и если есть там ребёнок, то не от него. Осталось только доказать это и придумать, как отцепить от себя загребущие Машины руки.
Глава 15. В поисках голоса
Оксана
– Николай! – я снова рассмеялась. – У меня уже щеки болят от смеха! – мы сидели в кафе и Николай рассказывал мне смешные истории из своей жизни. Он вообще в этом мастер. Человек праздник. Душа компании, всегда весёлый, щедрый, открытый. Всегда и со всеми. К сожалению… Потому что с таким как он, совершенно не возможно жить и строить семью. Ему просто это не интересно. Насколько я поняла, он два раза был женат. В каждом браке по ребенку и на данный момент он снова в поиске «той самой». И боюсь этот его поиск будет длится всю жизнь. Есть такие мужчины, не созданные для брака. С ними здорово лишь дружить.
Вот и с Николаем так. Его можно любить, но как друга. Мне повезло, у меня никогда не было относительно него иллюзий и я, наверно одна из не многих, кто избежал влюблённости в него. Я сразу к нему прикипела душой, как к другу, как к брату. И он ко мне. Никогда он не позволял себе в мою сторону никаких намёков.
Только это же не объяснить никому. Вот и Сашка, страшно ревновавший меня к нему, просто изводил своими подозрением и постепенно, наша дружба с Николаем сошла на нет.
Сейчас, встретив старого друга, я словно окунулась в беззаботное прошлое.
– Ну что, поможешь мне? – отсмеявшись, Николай взял меня за руку и со всей серьезностью заглянул в глаза.
– Ник…, – я с сомнением покачала головой. – Я уверена что ты сам прекрасно справляешься!
– Я то справляюсь. Просто…, – он задумался, подбирая слова. – Нужен свежий взгляд что ли. У меня такое чувство, что я словно не вижу так, как должен. Ты не хочешь?
– Нет! Что ты! Конечно я не против тебе помочь. – тут же заверила я друга. – Конечно с удовольствием послушаю твоих ребят. Ты прав, иногда словно взгляд замыливается и не замечаешь каких-то нюансов, деталей.
– Вот! Ты права! – с облегчением выдохнул он и поцеловал мою руку.
– Уффф… Дон Жуан ты, Ник! – я смеясь отобрала ладонь.
– Я от чистого сердца! – он сделал честные глаза. – Любя!
– Ладно, поехали, послушаем твоих ребят.
Сын Николая , от одной из его жён, увлекался музыкой и буквально грезил своей группой.
Николай просил послушать ребят.
– Ты знаешь, – Николай эмоционально рассказывал мне, при этом виртуозно ведя машину. – Все хорошо. Вот прям все. Мальчишки все толковые подобрались! Ты бы слышала как мой Ромка отжигает. – гордо приосанившись сказал он, – Талант! Он круче меня, Ксань. Намного!
Я недоверчиво хмыкнула, – В тебе говорит отцовская гордость или так и есть?
Мне даже стало интересно посмотреть на его сына о котором он с таким восторгом отзывался.
– Так и есть… Хотя и гордость присутствует. Сама сейчас услышишь. Я даже не скажу им ничего, они тебя не увидят. Просто послушай, ладно?
Уже второй час я слушала ребят и понимала Ника. Чего то не хватало. И вроде музыка классная и ребята играют от души, а души нет.
– Вам надо поменять вокалиста. – устало откинувшись на спинку кресла я помассировала виски.
– Значит я прав? – он задумчиво побарабанил пальцами по столу.
– Не знаю, что слышишь ты, а я слышу хорошую механику. Чистую, отрепетированную механику.
– Плохо… , – он тоже устало откинулся и прикрыл глаза.
– Как есть уж. Если ты намерен вывести их на сцену, они должны быть идеальны. А сейчас они звучат плоско.
Я была безжалостна в своей оценке, но ведь он именно этого от меня и ждал.
– Спасибо, Оксан. Значит буду искать. Найти бы только… – устало поднялся он на ноги и протянул мне руку, – Пойдём, отвезу тебя домой.
– Ты высади меня у парка. Хочу прогуляться. В магазин зайду. – попросила я, когда мы уже подъезжали к дому.
– Ты дойдёшь? – он посмотрел на меня с беспокойством.
– Пффф…, – я закатила глаза и усмехнулась. – Ник!
– Ладно, ладно! – он примирительно поднял ладонь. – Понял, не дурак. Перегнул.
Рассмеявшись, я вышла из его машины и махнув на прощание рукой пошла в сторону парка.
Удивительная штука жизнь! Ну как, в таком большом городе можно было встретить человека из прошлого? Как же мне сейчас легко и радостно. Николай это тот человек, который нужен мне сейчас. С ним легко, не нужно изображать из себя ничего, не нужно думать ни о чем и не нужно ничего планировать. Мы просто общаемся и я получаю от этого удовольствие. Он словно моё лекарство, сладкий сироп от сердечной боли. Лёгкое общение для хорошего настроения. Всё же мне его не хватало. Очень. И как же я рада, что мы встретились с ним снова.
Размышляя о жизни я шла по парку и внезапно услышала как кто-то поёт. Хорошо поёт. Душевно…
Словно завороженная я пошла на голос и увидела молодого парня. Перебирая струны на гитаре он пел. Красивый, глубокий голос, не смотря на юность лет, буквально брал за душу. Затормозив напротив него я слушала его с удовольствием и по привычке анализировала.
«Сырой ещё голос. Ошибки есть с тональностью. Интересно как он закинул звук! Умничка, добавил динамики и усилил объём звука, масштабность, полетность.
Какая сильная подача «на крике». Чтобы качественно спеть эту часть нужна хорошая опора и идеальная техника микста. Но он не профессионал. Откуда?»
Чем больше он пел, тем шире раскрывались мои глаза. Этот парень словно не огранённый алмаз. Редкость. Он, судя по всему пел интуитивно, но пел так, что не каждый профессионал так сможет.
«Надо позвонить Николаю!», я судорожно схватила телефон и едва не простонала от обиды. Батарейка села. Видимо на холоде, мой старенький аккумулятор просто сдох.
– Молодой человек! – я подошла к парню, что закончив петь принялся собираться. Зябко передернув плечами, он упаковывал свою гитару. – Вам нельзя здесь петь!
Парень снова зябко передернул плечами и вскинул угрюмый взгляд. – Где хочу там и пою.
Закинув гитару себе на плечо, он пошёл от меня в сторону, а в какой-то момент, побежал. Боясь упустить его, я побежала за ним.
– Молодой человек! Подождите! – крикнула, стараясь его нагнать, но парень, словно чего-то испугавшись, резко свернул в сторону и пропал.
Я досадливо топнула ногой и попыталась отдышаться. Грудь от бега кололо. Осторожно делая вдох и выдох я стояла с досадой смотря вслед сбежавшему мальчишке.
Было обидно. Прям до слез! Такой чудесный голос не должен петь на улице. Сколько ему? Лет пятнадцать, вряд ли больше. У мальчишек в подростковом возрасте меняется, «ломается» голос, происходит его мутация. Этому мальчишке, с такими шикарными голосовым данными нужно к хорошим специалистам иначе ему может грозить потеря голоса. Нет, не полностью, но уникальность его тембра точно потеряется. Он конечно уже перерос саму ломку, но риск потерять голос все ещё есть.
Отдышавшись, я пошла в сторону выхода из парка.
«Упустила! Такой голос упустила!», сокрушалась я, покусывая губы. «Сама упустила, сама и найду!», решительно тряхнув головой, я наконец-то пошла домой.
«Попробуй, найди иголку в стоге сена!», сердито выговаривала я сама себе.
Третий день, как полоумная носилась по городу в поисках того парня с шикарным голосом. Но он, как сквозь землю провалился!
Уставшая, голодная, замёрзшая я шла по улице, уткнувшись носом в свой воротник. Настроения не было совершенно…
«Ну как так можно было к мальчишке кидаться?! – спрашивала я сама себя и сама себе же отвечала, – Бестолочь! Напугала парня…»
Грустно вздохнув я зашла в кафе и заказала чайник горячего чая.
За окошком темнело, фонари отбрасывали блики на мокрый асфальт, а капли дождя стекали по стеклу создавая общее пасмурное настроение.
Зябко поежилась и обхватила ладонями горячую чашку. Осень. Унылая пора...
Звонок телефона отвлек от самобичевания.
– Алло?
– Оксан. Это я. – раздался грустный голос почти бывшего мужа.
– Саш? – недовольно уточнила я.
– Пожалуйста! Я с телефона соседа по палате звоню. Не бросай трубку! – словно разгадав мой порыв, взмолился он.
– Хмм… Ну хорошо, слушаю.
– Оксан, я в больнице.
– Да?
– Да! У меня невралгия… – он произнес это так обречённо и жалобно, что я едва не прониклась.
– Невралгия? – переспросила я, – Это когда нерв защемило?
– Не совсем. У меня воспаление нерва.
– Мммм… Ну… – растерялась я. – Лечись.
– Лечусь…, – последовал жалобный вздох. – Оксан, меня Маша шантажирует.
– Прости, что? – я опешила. – Чем?
– Ну…, – он замялся, – она тут кое что выяснила на работе и теперь шантажирует меня.
– Саш, ты что? Проворовался? – едва ли не шёпотом спросила я. – Ты воровал?
– Это не так! – горячо возвратился он мне. – Не так! Мне… в общем мне платили процент за то, что я проталкивал нужные договора. Как откат.
– Боже…, – я прикрыла глаза и тихо простонала. – Ты хоть понимаешь, чем это тебе грозит. А деньги? Где они?
Ответом мне была тишина.
– Саш? – я позвала его. – Ты их ныкал что ли? Воровал и прятал?
Мне стало так горько, так обидно, что закружилась голова и стало резко трудно дышать.
Нащупав в кармане лекарство, я быстро проглотила его.
Мало было мне узнать, что мой муж изменял мне, так он ещё и вор.
– Что ты хочешь от меня? – устало спросила я.
– Что мне делать, Оксан? Я не хочу с ней жить! Она мне противна… и вообще, я думаю что и ребёнок у неё не от меня.
– Ребёнок? – от шока я едва не выронила телефон. – У тебя будет ребёнок?
И снова тишина в трубке.
– Ты знаешь, Саш… Я до сегодняшнего дня все же была о тебе лучшего мнения. Как я могла жить с тобой и не видеть того, насколько ты гнилой человек? Никогда больше не звони мне! Слышишь? Все что сейчас с тобой происходит это то, что ты заслужил!
Отключив телефон, я уронила голову на руки. Мне снова было больно. Больно ещё больше разочароваться в человеке с которым прожила в браке столько лет. Как я этого не заметила? Как не увидела в нем всего этого?
Покачав головой, я допила чай и пошла домой.
Спустившись в подземку, запахнула полы пальто по глубже и уткнувшись в шарф, шла смотря себе под ноги.
– Простите…, – просипели мне в ухо, кода я буквально врезалась в человека.
Подняв глаза я с удивлением узнала того самого парня, из парка.
– Оу! – я тут же схватила его за руку. – Это ты!
Мальчишка дернулся, испуганно смотря на меня.
– Нет! Не бойся меня! Я не желаю тебе зла! Мне просто понравилось как ты поешь! Только и всего! Прости, что напугала тебя! – выпалила я на одном дыхании. – У тебя талант! Я преподаватель в училище и я знаю что говорю. Слышишь?
Мальчишка, не смотря на то, что продолжил вырываться, затих как услышал последнюю фразу.
– Преподаватель?
– Да! – тут же закивала я. – Я сама пела в молодости. И даже училась на вокальном.
– Ммм…, – промычал он, переставая вырываться и чуть расслабился.
– Я тогда с таким восторгом слушала тебя… Прости что напугала! – чуть виновато улыбнулась ему.
Мальчишка кивнул мне и зябко поежился.
– Может в кафе? – слабо надеясь на успех, спросила его. – Здесь наверху чудесная кофейня. Я возьму горячий чай и мы поговорим?
Он снова настороженно попытался освободить свою руку из моего захвата. – Зачем?
– Тебе нельзя петь на улице. – я покачала головой и крепче зажала его руку. – Холодно. Твои связки сейчас уязвимы и ты можешь потерять свой голос. Пойдем, поговорим. Просто поговорим?
Не хотя, не спуская с меня настороженного взгляда он кивнул и мы с ним пошли в кафе.
Усадив его за стол, я снова заказала горячий чай.
– Что ты хочешь есть? – не спуская с него взгляда спросила я.
– Ничего…, – он буркнул и чуть отвернулся.
Пока нам несли чай, я исподтишка разглядывала его. Симпатичный. Ещё не мужчина, но уже и не мальчик. Скорее всего я права и ему лет пятнадцать. Чуть угловатый, замкнутый, настороженный, почему-то у меня он вызывает чувство нежности. Почти такое же, как Марина с Максимом.
