Текст книги "Город над синей рекой"

Автор книги: Альмира Илвайри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5. Рассвет

Акселя уложили под яблоню. По распоряжению Снежаны мы с Сережкой принесли из дома свечи и расставили у его изголовья. Лесные эльфы зажгли их от своих фонариков. Снежана медленно водила ладонью над лицом и грудью Акселя. Временами вокруг ее ладони появлялось легкое свечение, менявшее цвета.

Лилия в длинном темном одеянии сидела на мокрой от росы траве и держала руку Акселя. Вихрь и Зоряна бродили неподалеку, посматривая в нашу сторону; обычно разговорчивая, Зоряна теперь была молчаливой и притихшей.

Мгла, закрывавшая небо, ушла, и над нами снова сияли звезды, но они не радовали. Мне хотелось упасть лицом в траву и разреветься. Несмотря на все усилия Снежаны, Аксель так и не приходил в себя.

Я поставил еще одну свечу у изголовья Акселя и посмотрел на его лицо. Он лежал, умиротворенный и спокойный, как человек, хорошо сделавший свою работу и заслуживший отдых. И то ли мне казалось, то ли на самом деле он становился каким-то нематериальным, прозрачным. Будто растворялся в воздухе.

– Что с ним? – негромко спросил я, осторожно касаясь его брони, чтобы убедиться, что он никуда не исчез.

– Он начал развоплощаться, – ответила Снежана. – Пока я удерживаю его, но мне не повернуть процесс вспять… Лиля, не падай духом, мы еще за Акселя поборемся! – Она посмотрела в темное небо: – Ну где там Алеша?

Лилия ласково погладила графитовые волосы Акселя, стянутые на макушке в «хвост»:

– Акс, родной мой… Зачем ты пошел со мной в дружину? Подождал бы пару лет, пока не завершится трансформа. Господи, если бы я знала, и я бы подождала…

В небе появился желтый огонек. Он приближался, и я увидел, что это парус с фонарем на мачте. Парусом управлял невысокий парнишка в легкой одежде. Отблеск света упал на его лицо, и я узнал Алешу.

Он опустил парус рядом с нами, снял с мачты фонарь с горящей свечой и подошел. Присел рядом с Акселем и внимательно его осмотрел, видимо, замечая что-то, невидимое для нас. Нахмурил белесые брови:

– Да, неважны дела… Снежа, спасибо, что продержала его до моего прихода. Возвращайся в Город. Акселем займусь я.

Снежана подсела к Лилии и обняла ее за плечи:

– Лиля, все будет хорошо. Алеша сильный врачеватель, он справится. А ты тоже держись. Гони плохие мысли прочь.

Она легко поднялась, вышла из круга света и шагнула в ночную темноту. Мои волосы взметнуло порывом ветра от взмаха ее крыльев.

– Сергей, помоги мне, – распорядился Алеша, вставая.

Вдвоем, они подошли к яблоне Марше. Алеша обнял ее и что-то тихонько прошептал. Яблоня качнула ветвями. Одна из нижних веток обломилась, на месте излома заблестели капельки сока. Сережка подхватил сломанную ветвь.

Алеша собрал в чашу капли густого, тягучего сока. Перевязал придерживаемую Сережкой ветвь и погладил яблоневый ствол:

– Спасибо тебе, добрая душа.

Присев рядом с Акселем, Алеша приподнял его голову и влил ему в рот яблоневого сока. Отставив чашу, он положил одну ладонь на лоб Акселя, другую – на грудь, в область сердца, и замер с сосредоточенным лицом. Мы с волнением следили за ним.

В небе появилась цепочка огней – это возвращалась дружина. Два огня отделились и начали снижаться. Вскоре на лужайку перед домом опустились двое крылатых коней с всадниками, держащими факелы. Всадники спешились. Крылатые кони остались на лужайке вместе с Вихрем и Зоряной, а люди подошли к нам. Я узнал Брана с лохматой черной гривой и воеводу Александра с длинными пшеничными волосами, перехваченнымии тесьмой. Оба они были без доспехов, в легких просторных рубахах с шитьем.

– Лилия, ты как? – спросил Александр.

– Я в порядке, – отозвалась девушка. – А Аксель…

– Вижу, – вздохнул Александр и присел рядом с Алешей, колдовавшим над Aкселем: – Вот почему я не хотел его брать… – Он провел ладонью по сегментам брони на плече Акселя: – Эх, крылатая душа… Надо же, в первом бою – и так не повезло…

– Это моя вина, – с горечью произнес Бран. – Я должен был отговорить их, а вместо этого поддержал. Гнать меня надо в три шеи из дружины… Александр, я прошу о разжаловании. Не могу оставаться воеводой после такого проступка.

– Об этом мы поговорим потом. – Александр поднялся: – Отец Георгий собирается служить молебен, я буду с ним. Браниволк, останься с Лилией и мальчишками. – Он устало вздохнул: – Темной была эта ночь…

– Воевода Александр! – взволнованно спросил Сережка. – Что с Князем Всеславом? Где он?

Александр помолчал.

– Никто не знает, что с Князем и где он… Освободив свои силы, он не мог остаться прежним. Но он знал, что делал. Мы должны верить в него.

Александр развернулся и зашагал прочь. Я видел, как он в темноте вскочил на крылатого коня, и конь взмахнул крыльями, унося воеводу в ночное небо.

Врачеватель Алеша продолжал незримую борьбу с недугом Акселя. Кажется, странная прозрачность исчезла, лицо и броня Акселя медленно возвращали обычный цвет. Наконец Алеша отнял ладонь от лба Аксела и повернулся к Лилии:

– Я остановил развоплощение, но душа его все еще бродит вдали отсюда. Лилия, теперь все зависит от тебя. Только ты можешь вернуть его. – Он подал Лилии чашу с остатками яблоневого сока: – Выпей, тебе это тоже нужно.

Лилия поднесла чашу к губам и сделала глоток. Вернула Алеше пустую чашу. И я увидел, как стальная рукавица воли, которой Лилия все это время держала себя, постепенно разжимается. Теперь передо мной была не воительница Китежа, а женщина, охваченная горем. Она разрыдалась в голос и обхватила Акселя:

– Акс, родной мой, вернись! Не оставляй меня! Без тебя мне не будет счастья даже здесь, в небесном Китеже! Акс, услышь меня! Прошу тебя, любимый!

Я стоял, не зная, как утешить безудержно рыдающую Лилию. Браниволк взял нас с Сережкой за плечи и повел прочь:

– Оставим их одних. Так надо…

Мы вчетвером сидели на темном склоне холма – Бран, Алеша, Сережка и я. Алеша обхватил руками колени и задумчиво смотрел на огонек свечи. Говорить ни о чем не хотелось. Мы все были подавлены случившимся. А еще я с тоской думал – неужели так и придется уходить? Не узнав, исцелился ли Аксель и жив ли Князь Всеслав?..

– Алеша, – спросил Сережка, – почему с Акселем так?.. Ведь дружинника убить невозможно, все так говорят!

Алеша повернул к нему голову:

– Сережа, Аксель – не вполне обычный человек. Он раньше был ближе к стихиям, чем к вам… У него шла серьезная внутренняя перестройка. Через пару лет он стал бы таким же неуязвимым, как Дуглас, но сейчас ему следовало бы поберечься… По несчастному стечению обстоятельств удар Хищницы пришелся прямо в сердце, разрушив астрально-эфирные связи. Но не теряй надежду. – Алеша ободряюще улыбнулся: – У Акселя все шансы вернуться к жизни, потому что у него есть Лилия.

– А Князь Всеслав? – взволнованно спросил я.

– И его есть кому вернуть к жизни, – значительно проговорил Бран. – Поэтому Александр и сказал – верить в него.

Колокол на часовне неподалеку пробил один раз.

– Половина шестого, – сказал Бран. – Скоро начнет светать.

– Уже светает, – заметил Сережка. – Небо над рекой совсем светлое. – Он вскочил: – Как над рекой? С чего бы это солнцу вставать с юга?

– Это другое солнце, – звучно проговорил Бран, поднимаясь на ноги. Свежий утренний ветер взметнул его смоляные волосы. Он указал на разгоравшееся над рекой золотое сияние: – Смотрите!

Мы все повскакивали, вглядываясь в приближающийся с юга золотой свет. Я различал в нем очертания плывущей над рекою ладьи.

– Это Князь Всеслав! – обрадованно закричал Сережка.

– И он не один, – присмотревшись, добавил Алеша и светло улыбнулся: – Ночь была темна, но зато день будет вдвойне светлее. С ним Княжна Ладомира.

– Лиля! – Сережка со всех ног помчался к сестре, и я за ним следом. – Князь Всеслав и Княжна Ладомира возвращаются!

Лилия подняла лицо, и я встретил ее мягкую улыбку:

– Тихо, мальчишки, не разбудите Акселя. Он спит.

Я присел и посмотрел на Акселя. Да, беспамятство сменилось обычным сном. Грудь Акселя мерно вздымалась и опускалась, на лице была безмятежная улыбка. Лилия ласково провела ладонью по его щеке:

– Отдыхай, мой хороший. У тебя была тяжелая ночь…

Свет приближался. Лилия поднялась, глядя на ладью, плывущую над окрестными холмами. Лицо ее просияло. Она обняла Сережку за плечи:

– Как давно я хотела увидеть их двоих…

Теперь и я отчетливо видел Князя Всеслава и Княжну Ладомиру на носу ладьи, под белым парусом с золотым улыбающимся солнцем. Над Городом радостно зазвонили колокола. А ладья приближалась, и я понял: они плывут к нам!

С замирающим от счастья сердцем я смотрел, как ладья остановилась на лугу, и Князь Всеслав с Княжной Ладомирой сошли на землю. Под их ногами разливалось сияние.

Князь Всеслав был в знакомом мне облике, но все же он изменился. Он словно стал еще выше и светлее, и одежды его блистали как снег солнечным зимним днем, а глаза сияли как звезды. А Княжна Ладомира… она просто была радость и несказанная красота! Юная и в то же время с глубокой женственной мудростью в глазах. Ее светло-русые волосы были убраны жемчугом, и лазоревый свет звезды на ее челе сливался с бело-золотым сиянием Князя.

– Мир вам, хозяева этого дома, – проговорили они, поклонившись. Сережка подбежал к Князю Всеславу, словно желая убедиться своими глазами, что это не сон:

– Князь Всеслав! Я так боялся, что ты… – Он уткнулся в белые одежды Князя.

Князь Всеслав положил руку на Сережкино плечо и улыбнулся:

– Сережа, нет такого оружия, которое могло бы убить меня, пока есть те, кого я люблю и за кого готов сражаться.

Княжна Ладомира, в белом и голубом, опустилась перед спящим Акселем. Легонько тронула его за плечо и проговорила голосом, звонким как весенний ручеек:

– Просыпайся, отважный воин! Тьма ушла, настало время света и радости!

Аксель открыл глаза и тотчас вскочил. На лице его было такое изумление, что все рассмеялись. Он преклонил колено перед Княжной. Лилия сделала то же самое.

– Не надо, мои родные. – Княжна Ладомира взяла их за руки. – Лилия, ты вернула к жизни того, кого полюбила. Смени же теперь одеяние печали на одежды радости!

Она коснулась плеча Лилии, и темные одежды девушки сменились нарядным белым платьем! И сама Лилия необыкновенно похорошела. Княжна Ладомира надела ей на голову венок из белых и голубых цветов.

– Ой, какая Лилия стала красавица! – воскликнула Зоряна. – Княжна Ладомира, это все твое волшебство!

Княжна Ладомира улыбнулась:

– Волшебство здесь ни при чем, Зоря. Это красота ее любящей души. – Она вложила руку Лилии в широкую ладонь Акселя. Князь Всеслав звучно проговорил:

– Друзья мои, нас ждут в Городе!

Янтарный камень жарко вспыхнул в венце Князя, и его золотистые крылья словно простерлись от горизонта да горизонта. И перенесенные его волшебством, через мгновение мы уже стояли на высоком крыльце Терема. Перед нами раскинулась нарядная Красная площадь, заполненная горожанами. Среди горожан я заметил Дуга и Снежану, они помахали нам руками. Колокола звонили благовест.

Князь Всеслав снял с пояса меч в ножнах и отдал его встретившему нас на крыльце Бажену. А я заметил, что нарядные здания Красной плошади и радостные лица горожан словно отделены от меня невидимой завесой. И я понял, что мое пребывание в Городе подошло к концу. Сережка тоже это понял:

– Юрику уже пора…

– Рада была познакомиться, Юра, – проговорила Лилия, обняв меня. – Удачи тебе в срединном мире.

Аксель сжал мою руку своей огромной лапищей и улыбнулся:

– Чистого неба!

Сережка, в пионерской форме, взял мою руку и легонько тряхнул:

– Ну, пока!

– Сережка… – У меня комок застрял в горле. Сережка ободряюще улыбнулся:

– Юрик, мы с тобой еще увидимся! Я ведь проводник. Будут еще сны, где мы будем странствовать по Лестнице миров вместе.

А Город тем временем начал отдаляться, словно растворяясь в золотистом тумане, и лишь Князь Всеслав и Княжна Ладомира все еще были здесь, рядом со мной. Я подбежал к ним:

– Мне сказали, что я многое забуду. Я не хочу вас забывать!

Княжна Ладомира коснулась ладонью моего лба, и от ее прикосновения по лицу словно разлилось теплое сияние. Она ласково улыбнулась:

– Ты не забудешь, Юра. Сердцем ты всегда будешь помнить Город.

– И прими от меня подарок на память о Китеже. – Князь Всеслав протянул руку и подал мне… художественную кисточку! Но не обычную, а словно сделанную из солнечного света. Она даже грела ладонь.

Фигуры Князя Всеслава и Княжны Ладомиры стали удаляться и вскоре превратились в две звезды – золотисто-белую и лазоревую. «Я не хочу вас забывать» – снова прошептал я и услышал откуда-то издалека Сережкин голос:

– Юрик! Та книга, у тебя на диване! Она тебе все напомнит! Там про Город! Только имена и названия там другие, но ты разберешься!..

…Я просыпался. Странно – сон ушел, а ощущения тепла на лице и в руке остались. Я открыл глаза. Солнце заглядывало в окно, падая на лоб и выбившуюся из-под одеяла руку. Кажется, вчера, зачитавшись, я так и заснул у себя в комнате на диване. А подушку и одеяло, наверное, принесла мама.

В квартире пахло свежим кофе, из кухни доносились голоса родителей и звук телевизора. Я откинул одеяло и сел. Какой был удивительный сон… Жаль будет, если он забудется… Мой взгляд упал на книгу в зеленой обложке, и я вспомнил Сережкины слова. И подумал – надо немедленно все записать, пока не забылось, не ушло! Или нет, лучше зарисовать! Я схватил со стола альбом для эскизов.

Дверь проткрылась, и в комнату заглянула мама.

– Юрик, ты проснулся? – улыбнулась она, и ее улыбка напомнила мне чью-то такую же родную улыбку из сна. – Ты так крепко спал, что мне было жалко тебя будить. Умывайся и будем завтракать.

– Мам, я потом! Сначала зарисую кое-что, а то забуду!

– Ну тогда принесу тебе чай и бутерброд. – Мама взяла с дивана книгу в зеленой обложке: – Ты ее читал? А отец сказал – скучно.

– Скучно? Неправда!.. Мне приснился сон – как продолжение этой книги! Там были зеленые холмы, солнце и много света. И город над синей рекой, а в городе – много хороших людей… и не только людей.

– Ну расскажешь потом… Да, кстати, тебе звонил Витя, вы собирались на день рождения к девочке, – напомнила мама. Я махнул рукой:

– Я напишу ему смс, что не пойду.

– А что так?

– Я хочу зарисовать тот город из сна, пока не забыл! Мам, понимаешь, это очень важно!

– Ну рисуй, художник, – улыбнулась мама и вышла.

Ну что ж, Инка, цветы и подарок я отдам как-нибудь потом. Сейчас важнее другое… Я взялся за карандаш. С чего начать? Образы уплывали, теряя четкость. Но я понял, что надо зарисовать в первую очередь. Если я нарисую это, я вспомню все остальное… Я начал набрасывать крылатого коня и мальчишку в пионерской форме, легко балансирующего на его спине.

Ноябрь 2008 г., Тильбург