Текст книги "Кошка для голландца (СИ)"

Автор книги: Альма Либрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Пойдём, отдадим, – предложил он. – А потом расскажу тебе кое о чём…

– Хорошо. Я постараюсь быстро, – улыбнулась Юля. – Спасибо, что приехал. Кстати, зачем? Что-то случилось?

– Нет, решил не оставлять тебя наедине с этим, – спокойно ответил Андрей. – Может быть, я сам отнесу? Скажешь, где палата. Чтобы ты не бегала. А то мало ли, ещё что-то от тебя будет требовать, с него станется…

– Не стоит, всё в порядке, – мягко возразила Юля. – Я правда быстро. Или пойдём вместе?

Против этого Андрей возражать не стал. Ему, конечно, хотелось оградить Лебедеву от всего плохого, да и из больницы выйти тоже поскорее хотелось, но нельзя было оставлять больного человека без лекарств, даже такого, как Виктор, тем более, Юлия давно уже всё купила.

Она так уверено шагала по коридорам больницы, словно часто здесь бывала. Андрей аж удивился, хотя, конечно, предпочитал верить в то, что Лебедева просто с  первого раза хорошо запомнила коридоры. Он ненавидел больницы, где б они ни были.

– Так не хочу к нему заходить, – созналась вдруг Юля, останавливаясь у двери.

– Да там же не только он, – пожал плечами Андрей.

– Да вроде один, травматолог говорит, что сегодня очень неурожайный год, – нехотя пояснила Юля. – Хотя, как по мне, радоваться надо. Но ладно…

Она открыла дверь и застыла, созерцая, наверное, не самую приятную для неё картину. Андрей аж сам почувствовал нарастающее раздражение, хотя ему на обоих участников сцены было абсолютно наплевать.

– Хм, очень мило, – наконец-то выдавил он из себя. – Как раз есть у кого спросить относительно чудесного ремонта.

Юля обернулась на него, сверкнула глазами, да так, словно собиралась метать громы и молнии, и буквально влетела в палату, уверенным шагом минуя кровати-преграды.

– Чек внутри, – холодно промолвила она, – потом возместишь. И не забудь связаться по поводу возмещения ущерба за ремонт. А вам, – ледяная улыбка была достойна самой настоящей Снежной Королевы, – приятного времяпровождения.

Она вылетела из палаты, захлопнула за собой дверь, а маска равнодушия с лица так никуда и не пропала.

– Не ожидала, – хмыкнула она, а потом шагнула к Андрею и порывисто обняла его.

Мужчине оставалось только в ответ притянуть Юлю к себе. Хотя он знал куда больше, чем Лебедева, тоже отнюдь не ожидал увидеть полураздетую Ольгу и в таком же состоянии Виктора, ещё час назад утверждавшего, что он при смерти.

Глава семнадцатая

Юля даже не поняла, когда Андрей успел вывести её на улицу, но на свежем воздухе наконец-то сумела собраться с мыслями и как-то удивлённо взглянула на Яворского.

– Об этом ты мне хотел рассказать? – спросила она.

– Ты так сильно расстроилась?

– Не то чтобы… – призналась Юля. – Не ожидала просто, вот и всё. Мне кажется, это немного нечестно. Ты знал, что у них отношения, да?

Андрей, судя по всему, чувствовал себя неловко, хотя Юле и не хотелось его обвинять. Вот Виктора – да, она бы с удовольствием надела б этому гаду что-то на голову, сковородой бы какой-то ударила, чтобы избавиться от лишних эмоций. Да, Лебедева и так не жаждала заводить с ним отношения, но раз уж имел к ней дело, пытался оказывать знаки внимания, так оставайся же ты, скотина, человеком хоть в чём-то!

– Они – муж и жена, – мягко произнёс Андрей.

– Ты хотел сказать, бывшие?

– Нет, – Яворский отвернулся и медленно двинулся вперёд по дорожке, которая пересекала прибольничную территорию. – Нынешние.

Юля остановилась и поймала его за руку.

– Поясни.

– У них был разлад в семейных отношениях, сходили к психологу, тот предложил отдохнуть друг от друга. Вот они и отдыхают. Ольга перестала заниматься бизнесом Виктора, а он в ресторанах мало что смыслит. Чтобы не потерять деньги семьи, решила приставить к нему тебя. "Кто ж знал, что она тоже поведётся за этого козла"… В общем-то, мы с нею раньше не были знакомы. Но она подошла и очень настоятельно попросила подыграть.

– И ты не мог рассказать мне сразу?!

Андрей пожал плечами. Он сейчас смотрел куда-то поверх Юли, на здание больницы, и она удивлённо проследила за его взглядом, не понимая, что происходит.

– Андрей? Что с тобой?

– Всё в порядке, – мрачно ответил он. – Ненавижу просто это место… Не важно. Я хотел рассказать, но постоянно что-то случалось. И подумал: какая разница. Ты бы всё равно заявила бы мне, что мы – друзья, правда?

– А если б, – Юля покраснела, – я с ним… – она поспешила исправиться. – Если б я что-то к нему почувствовала?

Яворский презрительно скривился.

– К этому? – недоверчиво спросил он. – Ни за что не поверю. Ты – умная, достойная девушка, а у него на лбу написано, что ему нужно. Ты ж его терпела только потому, что тебе стыдно, что ты одна.

Юля вскинула руку, сама не зная, что хочет сделать, может быть, даже ударить по лицу, но застыла, а потом с силой толкнула его в грудь. Андрей пошатнулся, поймал её за запястье, некрепко сжал – было не больно, скорее приятно, – и так и не отпускал, будто бы пытался передать какую-то мысль, заставить её во что-то поверить.

Она и сама подумала, что вела себя глупо. Зачем принимала ухаживания человека, который ей был глубоко неприятен? Оно ей было надо?

– А ты думаешь, – не удержалась от колкости Юля, – что ты мне нужен? Что между вами с Виктором такая радикальная разница?

Наверное, это звучало обидно, хотя девушка и не вкладывала ничего особенного в свой тон, но Андрей в ответ только криво улыбнулся.

– Не знаю, нужен ли я тебе, но ты мне – да, – твёрдо ответил он. – А я не привык сомневаться в своих чувствах и стоять, смотреть, как дорогой мне человек делает ошибку за ошибкой из-за собственного упрямства. Или тебе удобно жить с одной кошкой?

Юля шумно втянула носом воздух, пытаясь вместе с ним вдохнуть в себя и чужие слова, понять их, разобраться, зачем Андрей такое говорит – с целью уколоть или, возможно, просто желая помочь. Он всё ещё неотрывно смотрел ей в глаза, крепко сжимая зубы, удивительно серьёзный. Лебедевой показалось, что она вообще впервые видела друга – впрочем, какие они друзья! – в таком состоянии.

– Удобно, – выпалила она.

– А главное, просто.

– Слушай, – Лебедева слышала своё утрудненное дыхание, – мы только помирились. Только успокоились. Зачем ты опять начинаешь? Я не хочу отношений. Ни с Виктором, ни с тобой, ни с кем не хочу. Мне никто не нужен! Я б послала его… Не сегодня, так завтра, я б всё равно его послала, и ты это прекрасно знаешь! А ты? Зачем ты вообще вернулся? Так истосковался по родной стране? Люди там, говоришь, неестественные?

Он закрыл глаза, тоже переваривая какие-то воспоминания, и Юля затихла, поняв, что задела за живое. Не следовало поднимать эту тему, надо было догадаться, что не просто так Андрей тогда не отзывался, не выходил на связь, исчез – и поминай, как звали.

– Не говори, – попросила Лебедева, – ты же не хочешь.

– Мы тогда, – произнёс Яворский с огромным усилием, – вдвоём уехали, ты знаешь?..

Андрей нашёл какую-то скамейку, тяжело опустился на неё и запрокинул голову назад, рассматривая синее-синее небо, ещё не выжженное палящим солнцем.

– Все было просто замечательно, – медленно протянул он. – Маме предложили там работу, но она собиралась отказаться. Ей здесь нравилось. Мне тоже, – Яворский перевёл взгляд на Юлю, – было что терять. Папа не возражал. Предлагал только, что здесь останется, а мы бы ехали. Мама была против. Она хотела втроём.

Юля молчала. Она чувствовала, что за простыми, спокойными фразами пряталось что-то отвратительное, но боялась вмешиваться, знала, что Андрей умолкнет и больше никогда даже не подумает поделиться отрывком своего прошлого.

– Они вот здесь, – Андрей зло махнул рукой в направлении больницы, – сначала угробили бабушку, её маму. Так старательно лечили… – он отвернулся на секунду. – А потом этот… просто куда-то делся. Мама думала, что сбежал. Собрала все деньги, которые у нас оставались, плюнула, взяла билет и улетела. Естественно, она забрала меня с собой. Сказала, если я хочу, то могу остаться. Я всем говорил, что мы втроём уехали. Мама там удачно вышла замуж, – Яворский хмыкнул. – Её супругу очень нравилось, когда я называл его vader – отец по-нидерландски. Я почти привык, хотя, конечно, какой он мне папа. Это всё очень быстро случилось – развод, свадьба мамина, не знаю, где она его нашла так быстро. Хотя, понимаю, там не так просто выжить, если не знаешь языка. Вступительные, весь этот сыр-бор… Первый, с кем я попытался выйти на связь, разумеется, был папа.

– А он? – переспросила Юля, не выдержав всё-таки. – Он ответил?

– Юля, – горько усмехнулся Андрей, – он не мог ответить. Он умер. Он оставил маму, потому что был болен, – он склонился к ней и осторожно стёр слезинку со щеки. – Не плачь, это сто лет назад было. Но, знаешь, если б он сказал, когда только узнал о болезни, что с ним случилось, всё могло бы быть иначе. Потому я обещал себе никогда не играть в недомолвки. Это приводит к отвратительным последствиям. Да, ты права. Об этом, – он кивнул в направлении больницы, явно говоря о Викторе, – тебе тоже надо было сказать с самого начала. Чтобы ты просто не тратила на него время.

Лебедева покачала головой.

– Оно не такое дорогое, – она придвинулась к Андрею поближе и опустила голову ему на плечо. – Но ты прав. Нельзя тратить время, – Юля вновь поймала его за руку и осторожно сжала удивительно холодные, как для такого тёплого лета, пальцы. – Позвонит – пошлю подальше. Не позвонит…

– Позвонит-позвонит, – усмехнулся Яворский. – Такие возвращаются.

Лебедева понимала, что Андрей был прав. Как бы она ни хотела поверить в то, что Виктор больше не попытается вернуться в её жизнь, это вряд ли будет правдой. Такие, как он, приходят обратно, стучатся во всё те же ворота и пытаются пробраться из прошлого в будущее по проторенной дорожке. Вот только сейчас Юлю мало волновало, придёт ли Виктор. Она всё ещё не решалась перейти от той странной, болезненной и противоестественной дружбы, застрявшей в их далёком детстве, к чему-то большему.

Даже после откровений и после того, как вновь стала полноценно свободной.

– А дыра? – спросила она. – Там же явно что-то не то с перекрытием…

– Понятия не имею. Понимаю, что накрутили, – подтвердил её подозрения Андрей. – Но я не имею к этому никакого отношения. Честное слово.

– Правда?

– Правда, – кивнул он. – Или ты опять мне не веришь?

Юля верила. Яворский и сам, наверное, чувствовал это, потому что крепко обнял её за плечи и привлёк к себе, прикасаясь к губам осторожным, вкрадчивым поцелуем.

Надо было его оттолкнуть, сказать, что сейчас не время и не место, а ей не нужны никакие отношения. Надо было послать Андрея куда подальше со всеми его проблемами прошлого, кому-то, возможно, напоминающими оправдание, а не искренний рассказ о том, почему всё так сложилось.

Но кому надо?

Она не отпрянула от него, скорее, нехотя отстранилась.

– Не уверена, – тихо произнесла она, – что готова к нормальным отношениям. У меня есть Лотти. Этого всегда было предостаточно.

К тому же, Наташа прочитает ей нотацию. Впрочем, кто такая Наташа? Подружка? Та, с которой она общается только потому, что не смогла найти никого другого? Что их вообще связывает, если Юля в детстве её опасалась, а в юношестве терпеть не могла?

– Ты меня боишься, – подытожил Андрей. – Что б я тебе не говорил, ты всё равно боишься.

– Не тебя, – возразила Юля. – Но, если в целом, идея у тебя правильная.

Боялась она отношений. По-настоящему, серьёзно боялась. Потому что Виктора было легко послать, как только он перешёл бы грань дозволенного. Лебедева сказала бы ему, что не желает иметь никакого дела со своим клиентом, и всё. Что это непрофессионально. Отправить его куда подальше было просто, она нашла б миллион формальных причин, а самую главную – что ничего к нему не чувствует, – приберегла бы на финал недоотношений. Это было так просто! А вот с Андреем, и в этом Юля не сомневалась, так не получится. И для этого она за несколько секунд могла бы перечислить десятки причин, умолчав о самой главной.

Юля была уверена, что от детских чувств не осталось и следа. Она убеждала себя в этом старательно, долго, а переубедить так и не смогла. Чувствовала теперь себя самой настоящей притворщицей, спрятавшейся от реальности в твёрдой, непробиваемой скорлупе.

– О чём задумалась?

Андрей всё ещё сидел очень близко. Она чувствовала приятный аромат его духов, так сильно отличающийся от навязчивого, такого, как у Виктора.

– О том, как долго я себе лгала, – искренне ответила Юля. – Наверное, никто меня не переиграет.

– Я так старательно, – возразил Яворский, – убеждал всех в том, что у меня счастливая полноценная семья в Нидерландах, что даже сам поверил, что отец там, а не, – он вновь возвёл глаза к небу, – там. Поверил. И что с того? Ты думаешь, мне стало легче? Ни капли. Я вернулся сюда потому, что там лгать уже не было сил. А тут меня как минимум никто не знал. Тут когда-то было хорошо.

– Понимаю, – одними губами ответила Юля. – Я тоже когда-то попыталась сбежать оттуда, где мне было хорошо. А теперь не знаю, как туда вернуться.

Андрей, наверное, не понял, о чём она говорила, а может, просто сделал вид, что ему невдомёк, но Юля была ему за это молчание благодарна. По крайней мере, ей не приходилось сейчас ни перед кем оправдываться, можно было просто смотреть на него и чувствовать себя в кои-то веки счастливой.

– И что мы будем делать с этой дырой? – спросила Юля. – У меня совсем нет денег, чтобы восстанавливать потолок. Надеяться на порядочность Виктора тоже не приходится.

– Я сам со всем разберусь, – пообещал Андрей. – Пока найму рабочих, пусть вернут всё, как было.

– Я запла…

– Юля!

– Хорошо, – сдалась она. – Найми рабочих, пусть вернут всё так, как было. Или пусть сделают это, как было до попытки спрятать дыру в полу – нормальные ступеньки между нормальными двумя этажами нормальной перестроенной квартиры.

Яворский кивнул. Кажется, он был доволен её ответом. Юля же понимала, что ей следовало добавить ещё кое-что, но всё никак не решалась.

Это состояние зависшей на грани дружбы было ей знакомо. Однажды она побоялась из него выйти, а теперь не знала, правильно ли поступала, балансируя на тонком лезвии чужих, да и своих собственных чувств вновь. И всё на том же месте! Ведь как легко было бы сделать шаг навстречу!

– Я созвонюсь с Михаилом Ивановичем, – Андрей произнёс это имя с некоторым недовольством, – насчёт нашего ремонта. Не переживай, деньги тебе вернут.

– Я не беспокоюсь о деньгах.

– Не сомневаюсь в этом, – Андрей встал и подал ей руку, помогая подняться и Юле.

Она, конечно, могла фыркнуть, как это обычно делала, и проигнорировать его предложение, но почему-то сжала протянутую ладонь и, когда оказалась на ногах, не стала отступать от Яворского. Рядом с ним находиться было приятно, и Юля посчитала бы себя последней идиоткой, если б в очередной раз отрицала очевидное.

 – Что будет дальше? – вдруг спросила она, не удержавшись от соблазна заглянуть на страницу будущего. На самом деле, Лебедева не верила в то, что дождётся какого-то определённого ответа, но продолжала неотрывно смотреть на Андрея, надеясь на что-то… На что?

– Ну, – Яворский улыбнулся, – в основном это зависит от тебя, конечно… Но лично я сдаваться не планирую.

Юля тоже позволила себе вымученную, усталую улыбку, взглянула на него так, словно испытывала на прочность собственной холодностью и попытками отказаться от столь желанного счастья, а потом решительно произнесла:

– Если Виктор вновь попытается наладить отношения, у него точно ничего не выйдет. А Ольга?

– У нас ничего не было, – легко ответил Яворский. – Пойдём.

Он сделал несколько шагов, прежде чем понял, что Юля всё ещё стояла на месте и весьма уверенно смотрела ему в спину.

– Что? – оглянулся мужчина.

– А насколько далеко распространяется твоё "ничего не было"? – неожиданно ревниво спросила Лебедева. – Об этом ты можешь мне сказать?

– Могу, конечно. Мы познакомились как раз перед открытием ресторана, и то, как она вела себя там, было верхом нашего сближения.

Юля с подозрением взглянула на него, но Андрей выглядел до того искренним, что любая попытка ревновать казалась бы смешной. Тем более, она столько раз говорила, что собирается остаться для него просто подругой… Да это уже звучало абсурдно!

– Жаль только, – протянул вдруг Яворский, – что против меня так настроена твоя подруга.

– Андрей! – Юля закатила глаза. – У тебя есть огромное преимущество.

– Это ж какое?

– Ты удивительно нравишься моей кошке.

Глава восемнадцатая

Юля ненавидела уборку, но после каждого ремонта это казалось неотъемной частью жизни. Стоило только вымести видимую пыль, как появлялось что-то новое.

Квартиру она отмывала уже третий день подряд. Нивелировать ремонтные работы же удалось в течении нескольких часов. Лебедева понятия не имела, что там Андрей наговорил Михаилу Ивановичу, но тот без единого возражения прислал своих ребят вернуть всё в первозданный вид.

Радовало даже не то, что проблема решилась так быстро. Невероятное наслаждение доставляло то, что все неприятности разрешились без её прямого участия. Яворский даже обещал, что с Виктором сам разберётся, когда у него будет свободное время.

Мобильный телефон зазвонил уже второй раз за последние три минуты, и Юля, стянув резиновые перчатки, наконец-то взяла его в руки. Разумеется, автором звонка была неуёмная Наташа. Что б ни было источником её осведомлённости, работал он исправно. Порой складывалось такое впечатление, что подруга узнавала о событиях Юлиной жизни раньше, чем это делала сама Лебедева.

– Алло, – нехотя отозвалась она. – Ты что-то хотела?

– Ты уже третий день со мной почти не разговариваешь! – начала с возмущений Наталья. – Что, совсем нет времени на любимую подругу?

– Я убираюсь, – ответила Юля. – После ремонта надо многое привести в порядок.

– А как там твой Виктор? – тут же оживилась Наташа. Тон её выдавал, что женщина всё-таки понятия не имела, что случилось между Виктором и Юлей. – Как ваши отношения? А то в прошлый раз ты не слишком радостно ждала его.

Лебедева вздохнула, представляя себе длинный перечень непечатной лексики, который сейчас огласила бы подруге в качестве эпитетов для Виктора, если б он занимал хоть какую-то часть её сердца.

– Мы с ним не общаемся, и, надеюсь, никогда больше не встретимся. Пусть только вернёт деньги.

– Как так? – возмутилась Наталья. – Всё ж было хорошо!

Юля пожала плечами. По её мнению, ничего хорошего не было.

– Ну, знаешь ли, он женат, и его жена – моя начальница, – постаралась сохранять спокойствие в ответе она. – А ещё попрыгал на моём свежем ремонте и провалился в квартиру к Андрею, теперь надо опять всё переделывать. И в больнице я его застала в постели с Ольгой – хоть бы имел совесть!

– Может быть, ты погорячилась? – осторожно уточнила Наташа.

Лебедева вздохнула. Она не представляла себе, как можно так ошибиться в отношении человека, который явно не имел по отношению к ней хороших намерений.

– Не погорячилась. Я вообще для него была попыткой следовать советам психолога. Знаешь ли, это не слишком приятно.

Наталья умолкла. Юля представляла себе, как подруга напряжённо размышляла, пытаясь переварить услышанное, и с каким недовольством перебирала варианты развития событий.

– А откуда ты знаешь, что он женат? Небось, Андрей твой сказал? Так нашла, кому верить!

Юля сдержала горькую усмешку и скосила глаза в направлении дыры. Яворского ещё не было дома, задерживался на работе, наверное, а вот Лотти, счастливая, что ей никто не препятствует, гонялась по его квартире. Ковёр, прежде закрывавший отверстие, теперь лежал, свёрнутый в рулон, под стеной, и Лебедева, признаться, совершенно не хотела возвращать его на место.

Одним ухом слушая болтовню Натальи относительно чужого коварства, она подошла к ступенькам и посмотрела вниз. Юля до сих пор ни разу к нему не спускалась, хотя Андрей часто пользовался этой лестницей. Впрочем, в их отношениях всё происходило точно так же. Он пытался проявлять инициативу, а Лебедева то и дело пресекала его попытки оказать ей знаки внимания.

– Эй, ты слышишь меня вообще?

– Слышу, – отозвалась Юля. – И хотела бы попросить тебя не вмешиваться в мою личную жизнь. Я верю Андрею и не сомневаюсь в том, что он сказал мне правду. Виктор действительно женат на Ольге. И действительно просто использовал меня.

– В тебе говорит обида…

– В том-то и дело, что я не обижаюсь, – хмыкнула она. – На что? Я сама не особо стремилась заводить с ним отношения. И уж точно не влюбилась. Буду только рада, если Виктор помирится с женой и оставит меня в покое. После того, как возместит ущерб за ремонт, разумеется.

Наталья не ожидала услышать такой ответ. Она привыкла к тому, что Юля всегда была мягкой в разговорах с нею, очень осторожной, опасалась всерьёз послать куда подальше. С каждым годом Лебедева становилась всё более самостоятельной, менялась, но для подруги оставалась всё такой же ведомой девочкой-первокурсницей, которой легко было запудрить голову. Хорошо, что они нигде не пересекались в профессиональном плане, а личной жизни Юля не хотела – сферы влияния Наташи были слишком ограничены, чтобы это легко разрушило их дружбу.

– Я вот одного не понимаю, – раздражённо произнесла тем временем Наталья. –  Ну, женат он! Так люди вообще-то разводятся со временем… Не хочешь рушить счастливую-несчастную семью? Человек тобой увлёкся. Так красиво за тобой ухаживал. А ты готова опять променять стабильность на иллюзии?

Юля аж рассмеялась от неожиданности и вновь посмотрела вниз, ожидая, что Андрей сейчас зайдёт в квартиру – хотя он по обыкновению возвращался позже.

– Я вот одного понять не могу, – не удержалась Лебедева. – Чем тебе так не нравится Андрей?

Наташа впервые за долгое время действительно недоумённо замолчала. Её поведение казалось ей самой настолько очевидным, что вопрос Юли застал врасплох. Но ведь были же, были причины ненавидеть Яворского! Наверное, женщина сама в этом не сомневалась.

– Да потому что посмотри, что он с тобой сделал! – надрывно воскликнула она, тяжело дыша в трубку. – Он же тебя… Во что он тебя превратил?!

Юля аж отодвинула мобильный от уха, чтобы Наташа выкричалась в пустоту и успокоилась, а тогда поднесла его обратно и заговорила, осторожно подбирая слова, стараясь не обидеть подругу, но в тот же момент наконец-то поставить её на место.

– Мы с Андреем всегда были лучшими друзьями, – мягко произнесла она. – И он ничем меня не обидел, когда уезжал. Что не выходил на связь, так у него были причины.

– Любые причины можно выдумать…

Лебедева зажмурилась, вызывая в памяти горько улыбающегося Андрея, смотревшего ей в глаза и рассказывающего о прошлом. Возможно, этот побег, причину которого он сменил рассказом о возможностях и перспективах, действительно был лишь предлогом? Да где там! Юля верила, что Андрей просто не мог с нею связаться. Ему было не до этого.

– Он ничего не выдумал. Но, в любом случае… Разве я резала себе вены? Или, может быть, он воспользовался мною и бросил?

– А как это ещё называется?!

– Наташа… – Юля на мгновение умолкла, подбирая правильные слова. – Мы дружили. Понимаешь? Не встречались, не были влюблёнными – ну, хорошо, я никогда ему не говорила, что что-то чувствовала. Я этого даже не показывала. Он не вышел на связь со своей одноклассницей, так я со многими своими друзьями из университета так порвала, и никто ни на кого не обижается. Это была нормальная жизненная ситуация. У него были проблемы. У меня были. Но ничего такого, чтобы десять лет его ненавидеть. Я сама виновата. Надо было немного больше делиться своими чувствами.

– Можно подумать, что он тогда бы не уехал!

Юля устало села на краешек дивана, взглянула на Лотти, выбежавшую из квартиры Андрея.

– Может, и уехал бы, – согласилась она. – Но тогда мне было бы в чём его винить. А история не знает сослагательного наклонения. И вообще, я занята, пока.

– Но стабильность!.. – выпалила Наташа прежде, чем Юля успела положить трубку, и эмоциональнее, чем можно было бы проигнорировать.

Лебедева усмехнулась, вырисовывая пальцем на поручне невидимые витиеватые узоры.

– Какая стабильность, Наташа? Спать с раздражающим меня женатым мужчиной только ради женского здоровья? Я лучше сделаю это с человеком, которого люблю.

– И потом разобьёшь себе сердце! А если залетишь? Это неразумно.

Юля покачала головой.

– Зато наследственность у детей будет хорошая, – фыркнула она. – Расскажи о стабильности своему мужу. И если захочешь поговорить о моей личной жизни, то лучше не звони, ладно? Пока.

Наташа сбила вызов, как всегда нервная, а Юля откинулась на спинку дивана и облегчённо рассмеялась. Она наконец-то призналась хотя бы себе в своих чувствах, осталось только поведать о них Андрею. Это будет, наверное, ещё сложнее, и ей понадобится много времени, но по крайней мере она почувствует себя свободной. А дальше уже будь как будет.

Почему Наталья постоянно винила Яворского во всех Юлиных бедах? Она тогда была такая злая, когда он уехал… Такая злая, что когда все остальные занимались амурными делами, строили отношения, разбивали друг другу сердца и портили жизнь, пытались избавиться от нежеланных детей или не знали, как прокормить желанных, Юля училась, занималась карьерой, выстраивала будущее, которого у многих не было, добивалась успеха. Так может следовало подождать одиннадцать лет, отложить личную жизнь, но хотя бы в чём-то быть счастливой?

Наташа предпочитала хоронить её, но Юля не чувствовала себя старой, скорее наоборот. Впереди была масса возможностей, чёрт возьми, да ей ещё тридцати нет – сколько всего можно успеть сделать, сколько всего достичь! Теперь можно и научиться совмещать работу и личную жизнь. Теперь у неё всё должно получиться. Зачем загонять себя в рамки и ненавидеть за то, что сделала, людей, которые в этом совершенно не виноваты?!

Она метнулась к рабочему столу и вытащила из-под горы рабочих бумаг папку с рисунками, не свежими, которые она показывала Андрею, а старыми, редкими, сделанными от случая к случаю. Юля водила пальцами по штрихам десятилетней давности, вспоминала о прошлом. Однокурсники, изображённые случайным коллажем, чтобы не забыть хоть основные черты. Совсем ещё дети, семнадцать-восемнадцать лет. Среди этого – такие вдохновлённые, полные надежды портреты друзей, с которыми она сейчас почти не общалась. Фотография их класса, где она, как всегда, пряталась за спинами других и старалась оставаться максимально незаметной…

Под всей этой мишурой лежало несколько работ, которые она ненавидела десять лет. Когда ещё не знала, что он уехал, думала, у Андрея просто мало времени, вступительные и всё такое… Она смотрела на него, почти не отличающегося от сегодняшнего, только на десять лет моложе, и всерьёз задавалась вопросом, а стоило ли ему тогда задерживаться в стране? Что случилось бы, если б он остался?

Юля могла дать ответ на этот вопрос, причём однозначный. И сомнений у неё тоже не было. Вот только нравилась ли ей эта правда?

Она вздрогнула, прислушиваясь к шагам в подъезде, и поспешила спрятать рисунки обратно в папку, а её запихнуть поглубже в стол. Лебедева давно уже нормально не рисовала, умудрилась убедить себя в том, что таланта у неё нет. Или что это коммерчески невыгодно, вариантов отучить себя тратить время на лишние заботы существовало множество.

Ей бы хотелось, чтобы сейчас домой возвращался Яворский. Юля чувствовала себя способной всё ему рассказать. Но, когда в её дверь позвонили, поняла, что надежды её были бессмысленны.

Через глазок можно было рассмотреть только букет, но Юля не сомневалась, что эти лилии с отвратительным запахом, который она терпеть не могла, скрывали отнюдь не Андрея. И вправду, когда она открыла дверь, соизволивший опустить цветы гость оказался Виктором.

– Здравствуй, – преувеличенно бодро поздоровался он. – Я хотел бы всё объяснить…

– Не утруждайся. Я в курсе, что Ольга – твоя жена, – сухо ответила Юля. – И меня это нисколечко не волнует. Совет вам да любовь. Не забудь перечислить деньги на карту, – она дёрнула дверь, но Виктор придержал её, не позволяя Юле прервать этот разговор.

Он попытался зайти в квартиру, но Лебедева уверенно вскинула руку, останавливая мужчину.

– Даже не думай, – всё так же спокойно произнесла она. – Тебе нечего делать в моём доме.

– Юленька, давай без истерик, – попросил он. – Пожалуйста!

– Я похожа на женщину в состоянии истерики? Вон отсюда.

Виктор всё-таки вошёл в квартиру, и Юля в сотый раз пожалела, что до сих пор была одна. Кто её защитит-то, вдруг что, Лотти? Впрочем, Лебедева не сомневалась, что для того, чтобы вытолкать Виктора вон и дать ему по лицу цветами, много сил не понадобится. А вдруг что, так накопившейся злости вполне хватит, чтобы избавиться от назойливого гостя.

– У нас с Ольгой уже ничего нет, – выпалил он прежде, чем Юля успела вновь указать на дверь. – Это была случайность! А я к тебе даже на одной ноге допрыгал! – он поднял трость, на которую опирался.

– Не стоило идти ради меня на такие жертвы, – хмыкнула Лебедева. – А если ты хочешь ещё раз станцевать чечётку, то у меня больше негде это сделать.

– Я понимаю, что ты обиделась…

– Ты не понимаешь, – прервала его Юля. – Потому что я не обиделась.

– Это было неправильно – целовать другую женщину, пока мы с тобой…

– Нет никаких "мы с тобой", – зло ответила она. – И прекрати даже надеяться на это. Ничего не получится. Между нами ничего не было и быть не может. Вне зависимости от Ольги, ты мне неприятен. Я предпочитаю мужчин поумнее.

– Но… Теперь ты будешь меня избегать? А Ольга?

Об этом Лебедева ещё не думала. С одной стороны, ей хотелось уволиться, но не из-за Виктора, а потому, что Савина банально воспользовалась ею в своих целях. Могла бы всё объяснить, и Юля послала б куда подальше этого "важного клиента" при первых же поползновениях. Но она предпочла скрывать, давая Виктору возможность испортить чужую жизнь.

– Я тебя не избегаю, – решилась Юля на искренний ответ. – А с Ольгой разберусь лично. Но, Виктор, ты мне просто неинтересен.

– Мы же с тобой даже не… Да даже не целовались, не говоря уж о серьёзных отношениях!

Лебедева не сомневалась, что улыбка её не несла в себе ни одной из тех эмоций, на которые рассчитывал Виктор. Она не испытывала ни грамма сожаления, равно как и интереса к его оправданиям не было. А вот лёгкий налёт раздражения оставался, смешанный с желанием поскорее разобраться с Резниченко и избавиться всё-таки от него.

– Нам надо попробовать построить отношения!

– Мне ничего не надо, – возразила Юля. – Уходи. И цветы свои забери, я терпеть не могу лилии.