Текст книги "Нация веганов (ЛП)"
Автор книги: Аллан Богл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Р. Аллан Богл
НАЦИЯ ВЕГАНОВ
Эта книга посвящается r95100 и миллионам других животных, ежегодно убиваемых в биомедицинских лабораториях.
ЧАСТЬ I
1.
Роб проснулся в 6:30 без будильника, плюс-минус десять минут, как делал это каждое утро на протяжении последних четырнадцати лет. Большая, серо-пегая полосатая кошка сидела у него на груди, мурлыча. Ее нос находился в паре сантиметров от его носа. Роб чувствовал ее теплое, приятное утреннее дыхание.
– Доброе утро, Смитти, я тебя люблю, – пробормотал он и погладил ее от ушей до кончика хвоста. Роб выкатился из кровати. Кошка спрыгнула на пол и побежала, выводя трели в предвкушении завтрака.
На кухне Роб открыл банку кошачьих консервов и налил себе чашку кофе. Он подозревал, что Смитти просыпается почти каждое утро из-за щелчков кофе-машины, но она бодрствовала еще до того, как начинал готовиться кофе, садилась рядом с Робом и таращилась на его лицо, пока он спал.
Роб взял кофе и забрался обратно в постель с файлом, который вручил ему накануне капитан О’Молли. Роб только-только вернулся из короткого отпуска в Мексике и заехал в офис по пути из аэропорта. О’Молли велел не распаковывать вещи, потому что на имя Роба был забронирован билет в Сан-Франциско на 14:00 на следующий день. Дела, дела и ничего, кроме дел. Капитан, дал ему папку и сказал, что всю информацию Роб найдет внутри; агентом в области залива Сан-Франциско был Томас Браун. «С возвращением и звони мне, если захочешь узнать еще что-то».
Робу была ненавистна сама мысль нового и столь скорого отъезда. Смитти становилась замкнутой на полдня или даже на день, когда его не было дольше, чем сутки. Уехать снова означало опять заставить ее надолго насупиться. Однако куда важнее было справиться не со Смитти, а с Линди. Она не могла поверить, что он улетел в отпуск в Мексику без нее – на побережье, тогда, когда она не могла вырваться из-за работы. Роб перекатился на другую половину кровати после того, как потянул чуть-чуть горячего кофе и нажал на телефоне кнопку «2» быстрого набора номера.
– Так, значит, ты дома, – услышал он почти прохладный тон. Ему удалось уловить попытку звучать оскорбленной. Это было как тонкая маска, за которой скрывалось почти очевидное удовольствие.
– Я знала, что это ты. Я поставила определитель номера, пока тебя не было, так что теперь мне не придется с тобой разговаривать, если я не захочу.
– Ну, что ж. Я рад, что ты ответила на сей раз. Я скучал по тебе.
– Вон оно что. Это же ты сбежал без меня.
– Я знаю; и ты знаешь, что мне просто нужна была передышка, пусть даже короткая. А еще мне придется улететь на ночь-другую. Извини, но это по работе.
Молчание. А потом:
– О Смитти не беспокойся.
Как будто он переживал. Сестра Смитти, Джиггерз, жила с Линди столько же, сколько Смитти жила с Робом. Отношения поддерживались, по сути, между четырьмя существами.
– Я тебя люблю. Поговорим, когда ты вернешься. Позвони, если будешь задерживаться дольше, чем на день-два. И, Роб?
– Да?
– Пожалуйста, будь осторожен.
Она знала, что он будет. Он всегда был осторожен.
2.
Роб открыл папку сантиметровой толщины и поставил свои инициалы на файле. Это было дело о предположительно серийных убийствах. О трех уже было известно. Их объединяли кое-какие элементы, как, например, гвозди для водостока, всаженные во лбы жертв. В каждом случае на гвозде крепилась бумага с одним-единственным словом. Это выглядело, как записка на доске объявлений. Надпись на клочке бумаги гласила: «Вивер!». Кто-то из коллег Роба поставил карандашом вопросительный знак рядом с этим словом. Фотографии в файле были суровые.
Смитти сидела рядом с Робом на кровати, умываясь после завтрака. Она выглядела так, словно на ней был серый пегий шлем, продетый через уши. Дополняла впечатление «защитная планка» на носу. Остальная часть ее морды и груди была белоснежно белой. Роб всегда удивлялся тому, что животное, которое никогда не мыли, может так восхитительно пахнуть. Он вдыхал ее аромат, в какой бы участок ее шерсти он ни зарылся носом.
Роб взял с прикроватного столика словарь. Слова «вивер» в нем не оказалось.
Все три убийства были совершены за последний месяц. Согласно отчету, первая жертва жила неподалеку от Бостона. Тело 47-летнего белого мужчины, доктора Уильяма Уайта, обнаружили после анонимного звонка в полицию. Убитого нашли в заброшенном сарае. Он лежал на спине, привязанный колючей проволокой к четырем стальным кольям, вбитым в землю. Тело было обнаженным. Судмедэксперт сделал вскрытие и установил причину смерти: «травма мозга, приведшая к обширному кровоизлиянию». В отчет входило упоминание размеров гвоздя. На запястьях и лодыжках доктора Уайта имелись порезы от колючей проволоки. Судмедэксперт объяснял это сопротивлением жертвы. Кляп в рот ему не вставляли.
В отчете местного детектива доктор Уайт работал в больнице общего профиля в Саутсайде. Уайт был онкологом и, согласно отчету, специализировался на видах рака, связанных со СПИДом. У него остались жена и дети. Уайт представлялся сильным звеном в обществе, допросы коллег и семьи не выявили никаких возможных мотивов или зацепок, которые могли бы объяснить, почему кто-то пожелал его убрать. Отчет детектива включал комментарий относительно возможности случайного акта насилия.
Следом шел Денвер. Во вторник утром после трех выходных маленький трейлер был обнаружен на парковке начальной школы Ист-Хайленда. Директор ждал до полудня, прежде чем позвонить в полицию; сотрудники думали, что трейлер принадлежал кому-то из учителей. До самого обеда никто не спрашивал, кому это взбрело в голову податься к цыганам. Тогда-то и выяснилось, что этот трейлер не принадлежит не имеет отношения к школе.
Номерные знаки отсутствовали, поэтому полицейские решили взломать замок. Внутри машины они обнаружили жертву, 57-летнюю белую женщину Марту Дженкс, привязанную к койке изолентой. Койка была прикручена к полу. Мисс Дженкс тоже была обнажена. Убийца вырезал ей один глаз и грубо зашил веко. Недостающий глаз нашелся на кухне в раковине.
Местный судмедэксперт утверждал, что травма глаза не убила жертву. В отчете отмечалось, что пустую глазницу заполнили марлей, прежде чем пришить верхнее веко к нижнему, и что так образовался сгусток крови. Специалист называл причиной смерти «обширную травму головы и мозга, приведшую к внезапному кровоизлиянию». Отчет включал описания гвоздя и записки, приколоченной к черепу. Дженкс была бездетной вдовой. Соседи характеризовали ее как тихую и замкнутую. Она трудилась ассистенткой ветеринара в Университете Колорадо.
Третье убийство, в Хьюстоне, было аналогичным, за тем лишь исключением, что жертвой стал 24-летний белый мужчина, тело которого обнаружили в его собственной квартире – обнаружили тоже не без помощи неизвестного звонившего. Жертву привязали к кухонному столу бельевой веревкой. Судмедэксперт отметил, что ему насильно скормили по меньшей мере дюжину яблок, возможно, столько же бананов и полкило изюма, влив в него при этом несколько литров воды. Убитого звали Джон Гэллахер; он был аспирантом отделения психологии в Университете Хьюстона. Судмедэксперт указывал на то, что непомерное количество пищи представляло опасность для здоровья, но причина смерти была той же, что и в предыдущих случаях. Прилагались скрупулезные описания гвоздя и записки. Не менее тщательно специалист описывал раны рта и зубов Гэллахера, которые точно совпадали формой и размерами с характеристиками короткого гвоздодера, обнаруженного рядом с телом.
Четвертое тело только что обнаружили в Сан-Франциско.
3.
Робу нравился Сан-Франциско. Здесь можно было великолепно поесть, а сам город обладал какой-то экзотической, старой и дерзкой атмосферой, которая делала его непохожим на другие города. Люди постоянно говорят о других местах, что они похожи на Сан-Франциско. Про сам Сан-Франциско ничего подобного не услышишь никогда.
Bay Side Hotel располагался почти на воде, но, несмотря на вводящее в заблуждение название, он был демократичен и комфортен для каждого, а его цены укладывались в бюджет, выделяемый Федеральным бюро на командировки сотрудникам. Роб позвонил агенту Томасу Брауну, как только заселился в номер. Браун сказал, что в воскресенье они ничего сделать не смогу и предложил подождать до утра. Место преступления находилось под охраной и в этом смысле в ближайшие несколько дней изменений не ожидалось, поскольку криминалистам требовалось проделать свою работу. Браун сказал, что им предстояло проанализировать каждый волосок. На сей раз убитым был знаменитый человек – глава университета, лауреат Нобелевской премии.
Роб сел на автобус до Чайнатауна и вышел непосредственного у лучшего ресторана в мире, по его мнению завзятого путешественника – Wu’s Mandarin Kitchen and Laundry. Свинина под медом с ростками фасоли была, вне всяких сомнений, настолько близка к кулинарному совершенству, насколько возможно, потому что готовил ее сам мистер Ву. Если бы готовил не он, блюдо оказалась бы всего-навсего великолепным.
4.
Утром в понедельник Роб остановился у книжного магазина Borders Books, направляясь на встречу с агентом Брауном. Он пошел в отдел справочников и обнаружил в нем огромный полный словарь.
«Вивер». По-прежнему ничего. В словаре говорилось, что французское «vive» означало приветствие, как в случае с «Vive la France!». Но самым близким к «виверу» словом в английском языке, похоже, было «виверровый», представитель семейства животных, в которое входят мангусты и циветты. Нашлось также слово «вивисекция», которое означало рассечение живого тела. Это подходило под удаление глаза, но не слишком соотносилось с другими убийствами.
«Вивер». Убийца был по меньшей мере последователен, отправляя свое необычное послание раз за разом. Роб начал думать, что понимание этого послания станет важнейшим моментом в раскрытии дела и прекращении убийств.
5.
Томас Браун был коричневым. Он носил коричневый костюм, который каким-то образом не давал ему смешаться с толпой. Его глаза, кожа и туфли имели один и тот же коричневый цвет. Похоже, он получал удовольствие, представляясь Брауном. Они с Робом с легкостью обменялись любезностями, присущими выездным агентам со стажем.
– Что мы имеем? – начал Роб.
– Ну, что ж, это тот же самый почерк, не сомневаюсь ни на секунду.
– Подражатель?
– История не просочилась в прессу, поэтому вероятность существования подражателя невелика. У нас есть видео.
– Что?
– Еще один гвоздь.
– Ага.
– Давай, посмотри сам.
Они вдвоем зашли внутрь. Офицеры знали Брауна. Он быстро представил Роба и поставил их в известность о том, что Роб теперь главный следователь дела.
– Сюда, – сказал Браун, когда они вскарабкались по вычурной лестнице. – Судя по всему, нападавший или нападавшие проникли внутрь ориентировочно в пятницу вечером. Доктор Марш пришел домой с какого-то приема, где собирались все университетские большие шишки. Очевидно, мокрушник или мокрушники прятались и схватили его, когда он вошел. Здесь стоит сложная сигнализация, которая запрашивает отпечатки пальцев. Ее отключили изнутри. Тут пятна крови и следы. Мы только что получили результаты из лаборатории, это кровь жертвы. Криминалисты говорят, она из его пальца. Знаешь, даже я могу быть таким криминалистом.
– Его жена скончалась, а дети переехали, – продолжал Браун. – Мужик жил один. Выходит, деньги и статус – это далеко не все.
– Точно, – ответил Роб и в его голове быстро промелькнула мысль о Смитти, сидящей у него на груди, а еще о Линде и Джиггерс.
– Сюда, – сказал Браун и пошел по коридору в большую аляповатую спальню. В ней стояли два ярких, обшитых красным сатином дивана друг напротив друга. Между ними располагался низкий резной деревянный стол. На столе лежал набор изысканных стеклянных шахмат, явно изготовленных больше для декорирования, чем для игры. Интерьер дополняли три массивных кожаных кресла и несколько столов, бюро, а также китайские шкатулки, в которых покоились антикварные хирургические инструменты. Помимо антиквариата и восхитительных восточных ковров комната располагала большими полотнами, на которых матадоры размахивали плащами перед быками, утыканными бандерильями. В потолок были вмонтированы обрамленные золотом зеркала.
Постель представляла собой кровать на четырех столбиках под балдахином. Расположение тела жертвы было обведено контурами на красном сатине. Руки и ноги, судя по контурам, были привязаны к столбикам кровати. Рядом с одним из столбиков имелся кровавый след от крови, натекшей из обрубка пальца правой руки. Куда большее пятно испражнений и мочи виднелось в центре постели. В ногах у кровати стояла тренога с видеокамерой. За ней располагался высокий книжный шкаф. Вываленные из него книги грудой лежали у стены. Единственным, что не покинуло полки шкафа, были электронные часы.
К камере был протянут шнур с удлинителем. Другой шнур насыщал электричеством яркую красную пластиковую коробку. Из коробки шли два медных провода, присоединенных к токоотводам. К одному из проводов винтом для листового металла крепилась медная труба длиной около пятнадцати сантиметров. Другой провод ни к чему не вел, но пластмассовая изоляция с него была сорвана. Оба провода тянулись к кровати.
Роб прочитал надпись на коробке. «Генератор тока высокого напряжения X-37 для оград американских ферм».
– Какого черта?
– И на это взгляни, – Браун указал на нечто, воткнутое в стену. – Это таймер. Он настроен так, чтобы замыкать цепь на пять минут каждую четверть часа.
Таймер был подключен к электрогенератору.
– Как думаешь, где можно раздобыть такую штуку? – спросил Роб.
– В любом сельском магазине. А таймер продается повсеместно. Его покупают люди, которые хотят, чтобы пока они будут разъезжать по отпускам, в их доме периодически включался свет или вообще горел всю ночь. Это отпугивает домушников.
– И что, вся эта система работает?
– Должна.
– Давай посмотрим видео.
Браун проследовал в соседнюю комнату. После сумбурного декора спальни она выглядела вполне нормальной. Роб счел ее комнатой для гостей.
– Эта пленка – копия. Оригинал в лаборатории.
Браун нажал на кнопку «воспроизвести».
На экране появился обнаженный мужчина. Без сомнения это был президент университета Уоллес Марш, доктор наук, нобелевский лауреат в области психологии и скверный дизайнер интерьеров. Он морской звездой распластался на кровати. Ноги и руки были привязаны к столбикам. Его правую кисть покрывал бандаж, он был красного цвета. Ужас на лице Марша читался с легкостью.
– Пожалуйста! Я отдам вам все, что вы захотите, – умолял он.
Внезапно на экране появилась темная фигура. Она походила на мужскую, но никто не решился бы сказать наверняка. Человек был одет в свободную, темную одежду – черные футболка и тренировочные штаны, черный капюшон и латексные перчатки.
– Ты сказал, у нас есть волокна?
– Совсем немного.
Человек в черном повернулся к камере и показал проволоку и трубу. Он соединил их, выдавил что-то из тюбика на трубу, а потом протолкнул ее в анус Марша.
– Мы нашли тюбик. В нем проводящее электричество желе, – сказал Браун.
Вокруг бедра доктора Марша была намотана изолента. Марш скулил и умолял, чтобы мучитель остановился и забрал все его деньги. Нападавший наклонился и поднял арматурную проволоку, выдавил желе на ее оголенный конец. Этот конец человек в черном вставил в пенис Марша, а затем медленно продемонстрировал, как подсоединяет провода к генератору. Он даже поднес генератор к объективу. Роб и Браун наблюдали, как преступник подключил генератор к таймеру, который также был поднесен к камере. Какое-то время человек что-то делал с таймером, а потом отступил, открывая камере обзор. Поначалу ничего не происходило. Потом Марш пронзительно завопил и принялся ритмично биться в судорогах. Через некоторое время он остановился. Марш испражнялся и мочился на кровать, обильно потел. Потом на экране снова ничего не происходило. Марш продолжил умолять своего палача и спрашивать его, зачем он все это делает. Судя по всему, Марш был убежден, что преступник был мужчиной. Этого для Роба было достаточно. С этого момента он присвоил убийце мужской пол.
Воспроизведение записи продолжалось. Роб и Браун стали свидетелями еще двух конвульсивных приступов Марша. Ток периодически шел по проводам, и Марша колотило, как эпилептика. Прямо перед третьим разрядом Марш посмотрел почти точно в объектив. Создавалось впечатление, что он медленно начинал понимать, что происходит, и закричал еще до того, как его ударило током.
– Господи! – сказал Роб. – Сколько в общей сложности длится запись?
– Восемь часов. А в лаборатории говорят, что удары продолжались по меньшей мере тридцать шесть. Ближе к концу пленки есть пауза. Сейчас, я перемотаю на это место.
По экрану пронеслась сверхскоростная хроника конвульсий Марша. Когда Браун замедлил воспроизведение, мужчина в черном вновь появился на экране, держа молоток с гвоздодером и гвоздь для водостоков. Мужчина обошел кровать и вскарабкался на Марша. По-видимому, он зажал голову жертвы между коленями – его спина загораживала обзор, поэтому сказать точно было нельзя. Роб мог видеть лишь, как человек делал движения рукой с молотком в предполагаемой области головы Марша, и слышать, как тот тихо кричит. Затем убийца слез с жертвы и отошел от кровати. Теперь Роб видел гвоздь, торчащий во лбу Марша, и записку, надежно прикрепленную этим гвоздем к голове убитого. Марш, похоже, умер. Мужчина забил гвоздь до упора.
– Парень явно знает, как пользоваться молотком, – сказал Браун. – Медик говорит, Марш умер от того, что гвоздь проник в его мозг. Что, черт подери, может означать этот «вивер»?
– Я не знаю. Так электронные часы стояли на книжной полке для Марша?
– Да, мы так полагаем. Таймер был установлен на определенные промежутки времени, и Марш наверняка довольно быстро это сообразил. С того момента все, что он делал, это таращился на часы, истекал потом и кричал. Бедолага. Такое мог проделать только очень больной говнюк.
– Почему ток не убил его?
– Все дело в генераторе. Фермеры ведь используют такие штуки для оград при содержании скота. Электричество пульсирует по цепи, а не идет непрерывно. Поэтому если ты случайно возьмешься за такую проволоку, ты сможешь ее отпустить. А вот если схватишь обычный оголенный провод у себя дома, расстаться с ним, как правило, уже не сможешь.
– Верно. Электричество стискивает все твои мышцы. Значит, этот генератор не в состоянии повлечь смерть.
– Нет, пока у тебя не сядет сердце. У доктора Марша оно явно было очень сильным.
Лаборатория ничем не смогла им помочь. Собранные волокна представляли собой полиэстер, из которого была изготовлена дешевая тренировочная одежда из гипермаркета. На месте преступления не удалось найти ни единого волоска, которые бы не совпадали с волосами самого Марша и его частых посетителей. Доктор Марш вел настолько замкнутую жизнь за пределами мира его должностных обязанностей, что скорбеть по нему пришли очень немногие. Расследование заходило в тупик, в каком бы направлении оно ни велось. Роб решил посетить лабораторию Марша и побеседовать с его ассистентами.
Оказалось, что сделать это было не так просто. На всех дверях лаборатории стояли электронные замки, открыть которые могли только сотрудники специальными картами. Агент нажал звонок домофона и вскоре ему ответили. Роб и Браун представились, объяснили, что расследуют смерть доктора Марша и добавили, что желали бы увидеть лабораторию. Человек на другом конце попросил их подождать.
Несколько минут спустя дверь открыла молодая женщина. Она вышла к агентам в холл.
– Здравствуйте. Я – доктор Синдер. Как я могу помочь вам, офицеры?
– Мы бы хотели взглянуть на лабораторию доктора Марша. Мы сомневаемся, что это нас к чему-то приведет, но мы стараемся вести расследование настолько тщательно, насколько возможно. Мы уверены, что вы это понимаете, и захотите сотрудничать, – сказал Браун.
– Разумеется, мы хотим сотрудничать. Сотрудники получили инструкции помочь вам во всех отношениях. Мы слышали, что его замучили до смерти. Это правда?
Подробности уже просачивались. Скрывать их долго было бы проблематично, и оба агента знали это.
– Да, доктор, боюсь, что так, но мы не имеем полномочий обсуждать детали с вами. Теперь, насчет лаборатории.
– Боюсь, вы не можете войти прямо сейчас. Если вы обратитесь в амбулаторию университетской больницы, там вам смогут сделать все необходимые прививки. Вы сможете вернуться через день-другой, если анализы покажут, что вы не заразны.
– Лаборатория занимается исследованиями инфекционных заболеваний? – спросил Роб.
– О, нет. Вовсе нет. Но мы содержим определенное количество животных, которые могут заразиться от вас, а они слишком ценны для нас, чтобы мы могли рисковать. Уверена, вы понимаете. Многие из них используются в важных исследованиях, которые можно разрушить за один день, впустив в лабораторию кого-то, кто не получил соответствующих вакцин и не прошел медицинское обследование.
Ни Роб, ни Браун не были готовы поставить на карту эксперименты, замахивающиеся на Нобелевскую премию, поэтому согласились с дамой и пошли в амбулаторию делать прививки.
7.
В местном офисе ФБР Роб и агент Браун продолжали искать одинаковые элементы во всех четырех убийствах. Им составлял компанию психолог доктор Кершоу и эксперт-криминалист Стив Литтл, прикрепленный к этому делу. Литтл рассказывал, что удалось раздобыть на тот момент.
– Нам не слишком повезло. Перчатки на видео служат объяснением, почему мы не смогли получить отпечатки пальцев, так же, как это не удалось расследователям других убийств из этой серии. Волокна, которые у нас есть, выглядят как волокна с новой одежды. Мы полагаем, что она была совсем новой; возможно, ее выкинули сразу после преступления. Убийца не оставил после себя ничего, кроме видеокамеры, пленки, таймера, проводов, проволоки, генератора и тюбика с желе.
– И гвоздя с запиской, – поправил Браун.
– Да, точно.
– А вы что можете сказать нам, док? – спросил Роб.
– Ну, например, я считаю, что убийца действует в одиночку.
– Что заставляет вас так думать?
– Уверяю вас, никакой психологии. Просмотрев пленку несколько раз, я обратил внимание на то, что человеку в черном никто ничего не подает. Все перемещения камеры происходили, когда он исчезал с экрана. Я думаю, если бы там был еще кто-то, мы бы об этом знали.
– Хорошо. Звучит убедительно, – Роб и сам придерживался такого мнения.
– Думаю, все мы согласимся, что это преступление не было случайным. Четкая схема действий, осведомленность о том, что доктор Марш жил один, транспортировка оборудования в квартиру – все это было хорошо спланировано. Наш подозреваемый провел какое-то время, следя за жертвой. Я просмотрел файлы и могу сделать вывод, что мы имеем дело с определенным шаблоном.
– Человек, который делает это, хочет, чтобы его поймали, – продолжал доктор. – Подозреваю, что анонимные сообщения о трупах поступают именно от него. Я говорю «от него», потому что записи телефонных разговоров выдавали мужчину. Итак, я полагаю, что мы имеем дело с действующим в одиночку мужчиной, проводящим немало времени за планированием преступлений. Вероятно, он более или менее состоятелен финансово, учитывая, что атаки совершались в разных штатах. У него есть возможность путешествовать, не будучи привязанным к работе в конкретном месте. Не исключено, что он перемещается именно из-за специфики работы.
– Что вы можете сказать о его мотивации, док? – спросил Браун.
– Он целеустремленный, по моему мнению. Я не знаю, что им движет, но когда вы найдете связь между убийствами, я полагаю, вы узнаете его мотивацию. Одно, я считаю, ясно: он хочет умереть за то, во что верит. Он идет на огромный риск, поджидая жертв в их домах.
– Может, он об этом не думает, – предположил Литтл.
– Нет. Этот парень, мягко говоря, умен. Он знает, что делает. Я полагаю, он будет объяснять нам смысл своих действий по мере совершения новых убийств.
– Так вы считаете, он не остановится? – встревожился Роб.
– Я в этом уверен.
Роб поблагодарил всех за помощь. Уже уходя, Литтл встал, как вкопанный.
– Черт побери! Я чуть не забыл сказать кое-что. Та пленка, которую мы взяли из камеры, была копией.
– Что? – переспросили Браун и Роб в унисон.
– Именно так. Из-за разговоров про то, кто такой этот парень, я чуть не забыл упомянуть этом. Оригинала записи нет. И никогда у нас не было.
– Что вы думаете об этом, док? – спросил Роб.
– Хм. Либо он оставил себе сувенир, либо у него есть планы на оригинал. Я ставлю на второе. Знаете, мне кажется, мы узнаем отгадку раньше, чем думаем.
– Здесь больше ничего нет для нас. Я иду домой, – сказал Роб.
Он ужасно скучал по Смитти.
