Текст книги "Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии"

Автор книги: Аллан Фиске

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В боксерском поединке способность человеческого тела посылать подкрепления из одного места в другое очевидна. Если нужна сила в левой руке для отражения удара, она неожиданно получает силу, которой не было в ней еще секунду назад. Если быстрый парирующий удар пробивает защиту соперника, правая рука вдруг приобретает десятикратную силу и автоматически наносит удар, в котором, кажется, мгновенно сконцентрировалась вся сила тела.

Дисциплина. Но какими бы совершенными ни были ваше понимание того, что следует делать, и имеющиеся в вашем распоряжении средства связи между вами и частями вашей небольшой армии, вы окажетесь бессильным эффективно управлять ею, если вам не будут присылать правильные донесения и если вашим приказам не будут подчиняться. И то и другое достигается тем, что мы называем дисциплиной, которая связывает отдельные части в единое целое подобно тому, как стяжки связывают части инженерной конструкции и превращают отдельные части в крепкое спаянное целое. Некоторые люди считают, что дисциплина – это суровое и жестокое средство назначения наказания нарушителям. Верно, назначение наказания – это одна из функций дисциплины, но эта функция не единственная. Если бы это была единственная функция дисциплины, то дисциплина была бы неэффективной в достижении той цели, которой служит, – управления большим количеством подразделений, потому что, вместо того чтобы соединять эти подразделения, она разъединяла бы их. Ни один человек и ни один отряд людей невозможно было бы заставить терпеть такую дисциплину в течение долгого времени. Организации требуется главным образом не такая дисциплина, а противоположная ей – та, которая влечет людей друг к другу и к делу, за которое они сражаются.

Такая дисциплина старается вселить во всех воинов чувство товарищества, приверженность делу, верность организации, сражающейся за достижение цели, и поэтому не только подчинение вышестоящей власти, но и преданность и, как следствие, готовность действовать. Без дисциплины такого рода нельзя сделать никакую работу, а с ней возможны самые удивительные свершения. Одной из лучших иллюстраций этого послужили оборванные, необученные и полуголодные бойцы, которых молодая Французская республика поспешно отправила сражаться с регулярными армиями Австрии и Пруссии в 1792 г. На одном патриотическом подъеме эти необстрелянные новобранцы преодолели самые тяжелые преграды – погодные условия, плохие дороги, голод и нехватку боеприпасов и вышли победителями из двух сражений (при Вальми 20 сентября 1792 г. и при Жемане 6 ноября 1792 г. – Ред.).

То же самое можно сказать и обо всех французских армиях во времена Наполеона. Да, у них был величайший гений, которых вдохновлял, и вел их, и поддерживал в них мужество, но еще до того, как Наполеон сыграл какую-то роль в борьбе, французская армия уже проявила свою поразительную силу духа. Верно также и то, что Наполеон был чрезвычайно убедителен, когда взывал к этой силе духа, но он не мог бы быть убедительным, если бы та же сила духа, которая вдохновляла подвластные ему армии, не вдохновляла его самого и если бы он не оставался под ее возбуждающими чарами.

Если смотреть с этой точки зрения, которая, как показывает история, является истинно верной, дисциплина, смелость и боевой дух кажутся во многом похожими и действующими сообща. В трудное и опасное время войны боевой дух и дисциплина не могут быть высокими, если не на высоте мужество. Дисциплина и смелость не могут быть высокими, если таковым не является боевой дух. Боевой дух и смелость неизбежно падают, если низка дисциплина. Но если все три качества на должной высоте, как это было в армиях Наполеона, любая армия будет замечательно и эффективно сражаться, даже если условия не позволяют ей сражаться успешно. Это происходит не только из-за их прямого воздействия на стремительность армии, а потому, что это позволяет старшим офицерам посвятить свое время и усилия достижению главной цели, стоящей перед ними, не отвлекаясь на преодоление апатии и инертности людей, находящихся под их командованием. Примером великого полководца, которому приходилось бороться с такими трудностями, является Джордж Вашингтон во время нашей Войны за независимость.

Но если бы вы были вождем племени дикарей – одного из европейских племен дикарей, от которых произошли нынешние великие народы мира и от которых мы получили представление о стратегии, вам не было бы трудно поддерживать дисциплину. У диких племен, которые имеют отношение к вопросам стратегии, война всегда была главным делом жизни, и воинские качества культивировались у них больше всего. Два главных воинских качества – смелость и верность. У диких народов менее воинственного типа, не представленных в вопросах стратегии, эти качества не так важны и поэтому не так усердно культивируются. Даже в диком племени, в котором царят более жесткие порядки, эти качества склонны ослабевать, если племя поднимается на более высокую ступень развития, потому что требуется развивать другие качества. И если будет преувеличением утверждать, что развитие других качеств ведет к ослаблению смелости и верности, можно безошибочно заявлять, что такое развитие имеет тенденцию подавлять их, что эти качества отстаивают свое существование только в случаях экстренной необходимости. У цивилизованных народов, у которых права и привилегии отдельного человека занимают очень важное место, эгоизм отдельного человека и развитие свободы и комфорта индивидуума неблагоприятно сказываются на развитии смелости и верности. И хотя верно то, что в каждом человеке, который изначально обладал ими, они в критических ситуациях будут проявляться, тем не менее эти качества склонны проявляться несколько запоздало, а иногда слишком поздно.

Смягчающее воздействие цивилизации на большинство народов очевидно на протяжении всей истории человечества. Является ли это воздействие, вредное для самих воинских качеств, благотворным для индивидуума как представителя человечества, сотворенного по образу и подобию Всевышнего, – этот вопрос не относится к области стратегии. Однако к этой области относится тот факт, что это воздействие существует и оно очень мощное, настолько мощное, что привело к уничтожению многих народов руками других, чей боевой дух не притупился под изнеживающим влиянием благосостояния и свободы.

Доктрина. У вас должны быть основания ожидать, что ваши люди не только будут подчиняться вашим распоряжениям, но и, даже если они окажутся вдали от вас, они будут стремиться подчиняться таким распоряжениям в том духе, который вы вселили в них. То есть ваши воины, находясь вдали от вас, должны быть способны действовать в значительной степени самостоятельно и не зависеть от конкретных и подробных приказов. Проблема подробных приказов в том, разумеется, что, когда наступает время их выполнять, обстоятельства могут отличаться от расчетных, и выполнение этих приказов может привести к самым плачевным последствиям. Чтобы преодолеть эту трудность, дисциплина стремится установить общность понимания, которую иногда называют «доктриной», чтобы каждый человек знал в какой-то мере, что он должен делать, не нуждаясь в конкретных указаниях в каждом случае. Когда какое-то число людей должным образом прониклись этой доктриной, дисциплина оказывается на самом высоком уровне своей эффективности, и командующий может дать командирам отдельных подразделений, частей и соединений простые указания, что они должны делать, то есть распределить между ними задачи и предоставить им их выполнение.

Подчиненные командиры, сколько бы свободы вы ни предоставили им в интерпретации ваших приказов, тем не менее не являются лицами, свободно выражающими свою волю, за исключением тех средств, которые они используют для исполнения этих приказов. Подчиненному командиру иногда чрезвычайно трудно понять, что ему нужно делать, оказавшись в ситуации, отличающейся от той, которую ожидал его начальник. В таких случаях со стороны командующего требуется высочайшая степень четкости указаний и предельная верность со стороны подчиненных. Главнокомандующий должен уметь внушить своим подчиненным отчетливое понимание своей конечной цели и того, насколько самостоятельным может быть его подчиненный. А подчиненный, с другой стороны, должен приложить все свои умственные усилия к тому, чтобы понять, каких действий его начальник ждет от него в реальных обстоятельствах, склоняясь, однако, больше к строгому подчинению, нежели противоположной крайности.

Если в вашем племени хорошая дисциплина, что вполне вероятно, то ваша военная машина будет в хорошем рабочем состоянии. Но этот фактор не поможет вам при составлении плана боевых действий и не облегчит ваше личное бремя ответственности. Напротив, чем лучше дисциплина в вашем войске и чем более преданно и разумно выполняются ваши приказы, тем больше ответственности за планирование боевых действий падает на ваши плечи.

Отступление. Если вы осуществили свои приготовления настолько полно и провели свои боевые действия настолько успешно, чтобы заставить вашего врага отступить, и если он проявил такое же военное искусство, вы заставите его отступить, но лишь постепенно. Ни в какой военной деятельности нельзя лучше проявить военное искусство, чем при проведении отступления. Труднее осуществить успешное отступление, чем успешное преследование, главным образом по причине воздействия отступательных действий на боевой дух воинов; трудности, разумеется, будут усугубляться, если отступление начато слишком запоздало.

Ни в какой сфере жизни так не требуется дальновидности, как при проведении военных операций, по той причине, что ни в какой другой области нет врага, который, напрягая все свои нервы, день и ночь ждал бы случая воспользоваться любой ошибкой, которую вы можете совершить, или любым шансом, который вы можете упустить. Если ваш враг живет за счет того, чем может поживиться в окрестностях, его отступление может оказаться сравнительно простым делом. Но если за ним следует обоз с припасами, то отступление может оказаться чрезвычайно непростым ввиду того, что враг окажется перед необходимостью отправить этот обоз впереди себя, чтобы припасы не попали в ваши руки. Во время боевых действий современных армий, за которыми следуют огромные обозы с запасами продовольствия и боеприпасами, эту проблему иногда невозможно решить, и большие количества продовольствия и армейского снаряжения и боеприпасов приходится бросать ввиду суровой необходимости избежать пленения бойцов. Попадание армии в плен, разумеется, самое большое несчастье для нее.

Цель. Так как вы ведете боевые действия, которые по сути своей оборонительные, хотя вы и осуществляете наступательные маневры, вы поймете, что ваша цель – воинская сила противника. И подчиненные вам командиры поймут, что их целью являются те части боевых сил противника, против которых вы направляете их усилия. Однако в предложенных условиях вождь вражеского племени не будет рассматривать вашу воинскую силу как главную цель, потому что его главной целью является ваша деревня и другая материальная собственность, а воины вашего войска – всего лишь препятствие на его пути. Для него ваша воинская сила – ближайшая цель, от которой он должен избавиться, прежде чем обратит свое внимание на конечную цель. Однако командиры его войска рассматривают ваших воинов как свою главную цель. Разница между точками зрения вождя вражеского племени и его подчиненных состоит в том, что их точка зрения чисто военная, а его – по сути дела политическая.

Государство и армия. Различие в случае двух небольших племен не будет иметь значения, но оно часто чрезвычайно важно, если речь идет о больших народах. В случае маленьких племен глава государства обычно является и командующим армии, так что политическое и военное командование объединены в одном человеке. Однако если речь идет о больших народах, все в наше время обычно обстоит иначе. Поскольку обязанности политического главы так велики, а необходимые знания столь обширны, только величайшие гении, вроде Цезаря или Наполеона, могли исполнять одновременно обязанности и главы государства, и главнокомандующего вооруженными силами. Последствием этого всегда было отсутствие согласованности действий между этими двумя людьми. Со времен Наполеона ни одному человеку не удавалось успешно исполнять обязанности и того и другого. Ближе всего к этому приблизился прусский король Вильгельм I, но ему помогал Бисмарк в роли канцлера и Мольтке в роли начальника штаба. Такой союз, какой являли собой Вильгельм, Бисмарк и Мольтке, появился в истории лишь единственный раз.

Глава 3. Постепенное развитие военного искусства

Первыми войнами, о которых у нас есть какие-то связные отчеты, были те, которые вел фараон Тутмос III против государств в Северной Палестине и Сирии. Обо всех войнах и сражениях, произошедших за бесчисленные века, предшествующие им, у нас есть самые неясные сообщения, хотя памятники Египта, Вавилонии, Ассирии и Персии показывают, что войн велось много. Они также показывают, что оружие и доспехи существовали до XIII в. до н. э.; а раскопки, проведенные в многочисленных, расположенных далеко друг от друга регионах, обнаруживают оружие, которое, вероятно, использовалось за несколько тысяч лет до этого.

Изобретение и применение оружия всегда шло по путям, параллельным изобретению и применению орудий труда, потому что оружие – это орудие, используемое в военных целях. Главную причину, по которой человек сумел возвыситься над животными и по которой люди разумные и цивилизованные сумели одержать победу над варварами и людьми с меньшим интеллектом, следует искать в применении оружия. Оружие, разумеется, было продуктом интеллекта, так что правильным будет сказать, что именно благодаря оружию и войнам, в которых оно использовалось, стала возможна разумная цивилизация вопреки сопротивлению, во-первых, диких зверей и, во-вторых, варваров.

Здесь можно отметить, что в то время, как много людей пострадало в войнах, они все же были лишь небольшой частью рода человеческого, который в целом извлек из этих войн пользу. Сравнительно небольшое число людей были принесены в жертву во время войн для пользы человечества.

Самые первые виды оружия и инструменты были сделаны из камня, дерева и кости, но в основном из камня. В древнем каменном веке они были грубыми; очевидно, чтобы придать им форму, их обтесывали и по ним били чем-то тяжелым. Но в новом каменном веке они уже были гладкими и отшлифованными. Между древним и новым каменными веками нет установленной разделительной границы, и поэтому мы видим постепенный переход от грубого оружия к отшлифованному. Позднее орудия труда и оружие стали делать из меди, а еще позже из бронзы – сплава меди и олова или какого-нибудь соответствующего металла. Железо вошло в обиход, по-видимому, до бронзы у одних народов и после бронзы у других. Сначала было трудно изготавливать оружие из железа, но после того, как люди овладели искусством обращения с ним, железо заменило бронзу и в оружии, и в доспехах, потому что оно было тверже и лезвие или наконечник из него можно было сделать острее.

Народом, который первым создал эффективное оружие, были, по-видимому, ассирийцы, которые использовали наступательную и оборонительную боевую технику еще в XIII в. до н. э. Пехотинец их регулярной армии в качестве защитных доспехов носил шлем, завязываемый под подбородком, небольшой круглый щит и иногда латы, сделанные из металлических пластинок, нашитых на шкуры или ткань. У некоторых были настоящие стальные кольчуги, а их ноги до колен защищали лосины. Ассирийское наступательное вооружение включало копье, меч, лук и пращу. Боец ополчения носил шлем, но без ремешка под подбородком. Барельефы показывают, что головы персидских лучников также были защищены шлемами. Ассирийцы применяли кавалерию, вооруженную копьями и мечами и защищенную доспехами, похожими на те, которые носили пехотинцы, и состоявшими из кольчуги, защищавшей их и спереди, и сзади. Лучники были иногда конными и частично защищены доспехами; помимо лука и колчана со стрелами, они имели мечи. По-видимому, ассирийцы были изобретателями колесницы, оснащенной острыми лезвиями на колесах, катапульты, которая бросала тяжелые предметы – камни и куски свинца, и баллисты, метавшей стрелы. (Согласно другим источникам, катапульта была изобретена ок. 400 г. до н. э. греками (очевидно, в Сиракузах), баллиста также греками немного позже (ок. 350 до н. э.). – Ред.) Помимо этого ассирийцы использовали стенобитные орудия для пробивания брешей в стенах крепостей.

Таким образом, мы видим, что уже до XIII в. до н. э. постепенно развивающаяся цивилизация основных стран дошла до производства и использования оружия на уровне, который не сильно отставал от уровня, на котором оно использовалось в Европе в середине XIV в. н. э., когда при ведении войн здесь стали применять огнестрельное оружие. До изобретения основных видов оружия древние, вероятно, понимали желательность обладания таким оружием. То есть они, наверное, понимали ценность таких изделий для осуществления своих военных планов. Изобретение и изготовление оружия не имело отношения к войне, а было актом применения на практике изделий и умений, которые сами по себе были мирными. Иными словами, производство этого оружия было обусловлено, во-первых, стратегической концепцией и, во-вторых, изобретением и развитием механики. Так как большинство производившихся изделий более древней цивилизации были такие орудия, как ножи, молотки и топоры, и так как первоочередной необходимостью человека была защита своей жизни, неизбежен, кажется, вывод о том, что первый толчок к развитию цивилизации дала война. Деммен пишет: «С тех пор оружие, изначально изобретенное для разрушительных целей, стало самым мощным средством цивилизации».

Когда мы рассматриваем трудности при изготовлении орудий и оружия, будь то древний каменный век, когда твердым кускам кремня придавали форму, отбивая от них кусочки, или новый каменный век, когда орудия и оружие шлифовали и полировали, или бронзовый или железный века, когда орудия и оружие делали такими, какими они известны нам теперь, мы понимаем, что был, вероятно, проделан огромный объем мыслительной и физической работы, в основе которой лежала суровая необходимость.

Важным и интересным фактом, имеющим отношение к оружию и доспехам, является то, что сначала было изобретено оружие, а лишь затем доспехи. Обратную ситуацию едва ли можно себе представить, потому что доспехи не были бы изобретены, если бы не была нужна защита от оружия. С тех пор первой задачей войны было наступление, а второй – оборона как при изготовлении оружия и доспехов, так и при разработке военных планов. По этой причине оборона всегда отставала от наступления, хотя со временем она, возможно, обогнала его; и это объясняет огромное значение нового оружия или нового метода, которые внезапно начинают применяться при ведении войны, прежде чем враг сумел изобрести средства или способы защиты от него. В бесчисленных случаях, когда победа быстро и решительно оказывалась у одной из противоборствующих сторон, в то время как обе стороны были равны по численности и оснащенности, это произошло потому, что сторона-победитель застала другую сторону врасплох, применив какое-нибудь неожиданное оружие или маневр. Ставит в тупик то, насколько мало этот исторический факт принимался в расчет авторами стратегий. Однако на мысль о том, что его изначально признавали, наводит сходство двух слов – стратегия (strategy) и военная хитрость (stratagem), которые произошли от одного греческого корня.

Интересно отметить, что после внедрения любого нового оружия или новых доспехов, от него защищающих, стратегические планы полководцев не требовали изменений, за исключением деталей, потому что результаты, которых они пытались добиться, оставались абсолютно неизменными. Были ли два племени вооружены дубинами или копьями, усилия были теми же и средства их осуществления тоже. Каким бы ни было оружие – дубины или копья, – план всегда состоял в том, чтобы как можно быстрее нанести врагу удар в самое уязвимое место. А желательность нападения на него с фланга, изоляция его от источников снабжения или препятствование его отступлению были все теми же как в одном, так и в другом случае. То же справедливо, если оружием являлись луки и стрелы, если лучники сидели верхом на лошадях или действовали в пешем порядке, если применялись колесницы с лезвиями на колесах, или баллисты, или тараны и катапульты. Стратегический план операции оставался без изменений.

Но тактика и материально-техническое обеспечение (логистика) боевых действий менялись колоссально. Все реальные пешие передвижения, реальное расположение всех ресурсов, все вычисления времени и расстояния следовало произвести заново, чтобы соответствовать новым условиям, навязанным применением нового оружия и доспехов. Более того, уровень технических знаний, необходимых всем участникам от командующего до рядового, постоянно повышался с увеличением числа, размера и сложности оружия и защитных доспехов. Вождь дикого племени, достойный занимать свое место, обладал всеми знаниями, необходимыми, чтобы спланировать и провести боевые действия, когда единственным оружием были дубины, не использовались никакие доспехи, а люди питались тем, что добудут. Но вождь дикого племени был бы совершенно некомпетентен при составлении плана и осуществлении боевых действий, в которых должны были участвовать баллисты, тараны и колесницы с лезвиями на колесах, а провиант нужно было поставлять для армии численностью 300 000 человек. Такова была армия царя Дария, которая прошла (морем. – Ред.) от Малой Азии до Греции и сражалась на Марафонской равнине (современные историки склоняются к тому, что персидская (иранская) армия, руководимая военачальниками Датисом и Артаферном и разбитая греками (10 000 афинян и 1000 платеян) Мильтиада, была меньше греческого войска. – Ред.).

За тысячи лет, предшествовавших войнам фараона Тутмоса III (1525–1473 до н. э. или, по другой датировке, 3-я четверть XV в. до н. э.), вероятно, произошел огромный прогресс в разработке и изготовлении новых видов оружия и доспехов, а также в приобретении знаний о том, как эффективно их использовать. Новые виды оружия и доспехов сделали необходимой разработку новых методов тактики и материально-технического обеспечения, а так как они должны были быть разработаны стратегией, это повлекло за собой появление новых приемов стратегии, благодаря которым новые принципы стратегии можно было применить к любым новым условиям, вызванным появлением новых приспособлений.

Например, простое применение щитов для защиты от оружия с острыми наконечниками повлекло за собой сначала разработку и изготовление, а затем производство щитов и обучение воинов их эффективному использованию. Иными словами, использование щитов вызвало необходимость расширения стратегии, материально-технического обеспечения и тактики, потому что оно создало условия, при которых – если два племени равны по силам, но у одного есть на вооружении щиты, а у другого нет – племя, имеющее щиты, нанесет поражение племени, их не имеющему. То же самое можно сказать в отношении применения луков и стрел. После того как одно племя начало успешно использовать их, всем племенам в округе пришлось тоже заиметь их и научиться ими пользоваться под угрозой порабощения.

Теперь должно быть очевидно, что введение в боевую практику луков и стрел повлекло за собой большое изменение в ведении войны, возможно, большее, чем изобретение пороха. Раньше племенам приходилось сражаться в ближнем бою привычным оружием. Представьте себе, что вы вождь дикого племени, перед которым внезапно встала проблема: конкурирующее племя стало применять новое неслыханное оружие, с помощью которого они могут ранить и убивать людей с расстояния сотни метров. При некоторых обстоятельствах у вас, возможно, будет значительное количество времени, чтобы научиться изготавливать такое оружие, обеспечить им своих воинов и обучить их его эффективному применению. Но если конкурирующее племя держало в строгом секрете существование такого оружия, пока не подготовилось к нападению на вас, вы можете не успеть приготовиться вовремя. В таких условиях, без сомнения, оказались многие племена, когда впервые появились луки и стрелы, потому что нам известно, что не только дикие племена, но и высокоцивилизованные народы в недавние годы были в похожей ситуации, когда на них внезапно было совершено нападение с применением оружия, о существовании которого они не знали.

Использование при ведении боевых действий луков и стрел, вероятно, создало условия, которые некоторым диким племенам было трудно пережить. Это относится не только к способности придумать, изготовить их и обеспечить ими воинов, но и к обучению владеть ими; еще больше – к разработке лучших тактических приемов их применения, а еще больше – к обучению больших отрядов воинов придуманным тактическим приемам. А если мы осознаем, какое сопротивление должен преодолеть каждый новый вид оружия даже в наше время, когда люди привыкли к новым изобретениям и всевозможным изменениям, едва ли нам удастся не прийти к убеждению, что появление луков и стрел, вероятно, встретило активное сопротивление со стороны многих дикарей-«консерваторов». Фактически не раньше чем в сражении при Креси в 1346 г. лук и стрелы в Европе были признаны такими действенными, какими они и были на самом деле, пока обученные рыцари феодальной Франции, одетые в тяжелые доспехи и беспомощные, не начали падать на землю под выстрелами искусных лучников Англии с расстояния, на котором были бессильны длинные копья рыцарей.

Из-за появления луков и стрел вождю дикого племени нужно было повышать свои технические знания. Ведь как он мог планировать использовать это оружие в бою и составить хороший план перед сражением для использования лучников таким образом, чтобы это имело успех, пока не узнал самое важное – вес и дистанцию полета стрелы, а также то, как на это влияет ветер; и пока он также не приобрел навык измерять расстояния и оценивать силу ветра, что раньше было ему не нужно? Ясно, что внедрение в практику военных действий луков и стрел потребовало от стратега не столько четкого понимания принципов стратегии, сколько более высоких технических знаний и более точной оценки количественных вопросов – именно тогда он мог применять принципы стратегии на практике в новых условиях.

Введение в практику боевых действий конницы, вероятно, привело к еще большим сложностям и трудностям, чем в случае с луком и стрелами, потому что лошади были живыми существами, которых следовало обеспечивать пищей и водой так же заботливо, как и людей, и в больших количествах, и обучение которых требовало почти столько же тщательности и заботы. Более того, хотя реальное управление конницей было в некоторых отношениях таким же, как и управление пешими солдатами, оно тем не менее имело и отличия по многим пунктам, было более разнообразным и отличалось масштабом. Ведь помимо использования наравне с пехотой для осуществления непосредственно нападения и обороны, скорость передвижения кавалерии нужно было использовать в боевых действиях независимо от пехоты и вдали от нее и главнокомандующего.

Появление конницы привело к проведению боевых действий, дополнительных и вспомогательных по отношению к военным операциям, которые до тех пор были в ходу. И поэтому оно привело к появлению тактического приема (кавалерийской тактики) и системы материально-технического обеспечения, о которых до этого и не помышляли. Чтобы спланировать успешное применение кавалерии, стратегу нужно было сначала четко осознать основные характеристики и требования к лошадям и всадникам, чтобы получить от них всю пользу, которая возможна, и при этом не ставить перед ними тяжелые задачи. Стратегу нужно было самому в какой-то мере стать кавалеристом, чтобы сделать все это правильно с материально-технической, тактической и стратегической точек зрения. Затем он должен был разработать план войны таким образом, чтобы включить в него переброску кавалерии, причем спланировать использование кавалерии не изолированно, а как часть военной кампании, чтобы она максимально участвовала во всех боевых действиях и делала все возможное для достижения конечной цели.

Те же самые утверждения истинны в отношении боевых колесниц, таранов, баллист, катапульт и других орудий войны. В том, что нужно было преодолеть большие трудности, чтобы использовать их, не может сомневаться ни один человек, который понимает, насколько серьезным испытаниям подвергали эти орудия войны технические ресурсы того времени и насколько расплывчатыми были знания механики в представлении людей, живших в то время, когда появились эти орудия. Точная дата этого неизвестна, но известно, что ассирийцы применяли боевые колесницы с лезвиями на колесах; баллисты и катапульты были изобретены и применялись ассирийцами до XIII в. до н. э.; а стенобитные орудия использовали вавилоняне, чтобы разрушить стены Иерусалима в VI в. до н. э. (применялись еще Навуходоносором. В частности, хорошо определяются на ассирийских рельефах IX в. до н. э. – Ред.).

Нам, живущим в такое время, когда математику и механику преподают в средней школе, а мы окружены тысячью механизмов разных видов, трудно представить себе, насколько, наверное, трудно было изобрести те древние орудия ведения войны, а потом применять их. Колесо нам кажется почти творением природы, и тем не менее не природа, а человек придумал его, и это одно из самых блестящих изобретений человеческого разума. Стратег не имел отношения к изобретению орудий ведения войны, но его глубоко волновал вопрос применения их наилучшим образом. И если следует признать, что не требовался столь высокий уровень интеллекта, чтобы сделать это, по сравнению с их изобретением, то на это требовалось больше труда и времени. Все эти технические сложности, связанные с использованием орудий войны, не только нужно было понять и принять во внимание, чтобы их можно было успешно применять в реальных тактических боевых действиях; военные планы нужно было не только составлять таким образом, чтобы орудия войны имелись в должной пропорции по отношению к другим средствам ведения боевых действий, но следовало также разрабатывать методы их использования совместно с другими приспособлениями и средствами, чтобы все они действовали совместно с максимальной эффективностью для достижения конечной цели. Иными словами, к военной машине нужно было добавлять каждое новое приспособление и новый метод, которые должны были работать на нее, в ней и с ней. Каждое новое приспособление и метод нужно было сделать реальной частью уже существовавшей военной машины и соединить их с ней таким образом, чтобы она продолжала ровно, результативно и эффективно работать, хотя она и становилась больше и сложнее.