Текст книги "Волчьи судьбы (СИ)"

Автор книги: Алия Якубова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 49.

Мы начали обходить дом, вернее пока только забор, с разных сторон. Мой отряд завернул за угол, прошел еще чуток, и я решила, что перелезать будем здесь. Место ничем не хуже других.

Мощный двухметровый забор со всякими финтифлюшками в виде пик для человека может и представлял трудности, но не для оборотня.

Я пошла первой. Небольшой разбег, прыжок, руками за край, переворот через голову, снова полет, и здравствуй земля. Хорошо бы, конечно, знать, куда прыгаешь. Но на нет – и суда нет. Выбирать особо не приходилось.

Благо земля подо мной не рухнула, и капканов, волчьих али медвежьих, тоже не было. Это не могло не радовать. Так что я дала сигнал остальным. Почти в тот же момент рядом приземлился Крис, чуть позже Шат и Марк. Причем волк перелетел через забор аки птичка. Словно не вервольф, а веркузнечик. Но это нормально.

Очутившись во дворе дома, мы замерли и прислушались. Вроде я уловила вдали какой-то шум, а так тихо. Было. Секунды две. Потом я услышала тихие шаги звериных лап, а еще раньше учуяла. Собаки. Не маленькие. Ризеншнауцеры или мастиффы. В темноте не разберешь. Трое.

Собаки приближались к нам, вздыбив шерсть и порыкивая. В принципе, они должны были лаем предупредить хозяев, но вышло одно недоразумение… Собаки не лают на оборотней (разве что безбашенные шавки). В особенности на вервольфов. Может, чуют как своих, может бояться. Во всяком случае, стоило Марку ощериться и тихо зарычать, как собак как ветром сдуло. Убежали, поджав хвост, охранять другой участок двора, а этот оставили за нами.

Мы смогли двинуться дальше, к дому. Поминутно прислушиваясь и принюхиваясь. Нет, я определенно слышала какой-то шум, но не с этой стороны дома.

А вот и дверь. Дверь как дверь. Крис первый принялся изучать ее. К вопросу подошел тщательно, разве что не обнюхал. Потом пробормотал:

– А замочек-то хиленький! – и одним рывком открыл дверь, которая поддалась с жалобным всхлипом.

У меня возникло мимолетное ощущение, что мы дернули крокодила за хвост. И я совсем не уверена, что этот крокодил дохлый. Но не говорить же "извините", тихонько закрыть дверь и уйти. Это не наш метод. Конечно, лучший метод: "пулемет, патроны и держитесь гады!", но, увы.

Мы тихой сапой стали пробираться в дом. Я чуяла запах, много запахов. В доме минимум восемь человек, но вовсе не они были мне нужны. Я пыталась учуять, почувствовать своих, но пока никак.

Держа в голове план дома, мы добрались до лестницы, ведущей в подвал. Дверь в него была услужливо приоткрыта. Это мне не понравилось. Но выбирать особо не приходилось.

Едва последний из нас вошел, как я поняла, что мы влипли. Мышеловка захлопнулась.

Как-то слишком резко вспыхнул свет. И это в обесточенном доме! Мы все на миг зажмурились. Слишком ярко. Когда я открыла глаза, мы уже были взяты в кольцо. Я едва слышно выругалась.

В следующий миг я ощутила сразу несколько уколов, и тотчас мир поплыл перед глазами. Транквилизаторы. Так просто, так глупо. Прежде чем вырубиться, я успела еще раз ругнуться. Кажется, даже вслух.

* * *

Приходилось в себя очень тяжело. Я разлепила тяжелые веки, и тут же поняла, что в себя еще так и не пришла.

Я видела небо. Яркое и прекрасное, но чужое. Точнее чужое для части меня, а для другой части очень даже родное.

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто стоит рядом. Я сама, точнее Ашана. Вот она. Я словно смотрелась в зеркало. Только у Ашаны длинные, собранные в хвост волосы и одежда в том самом древнеегипетском стиле. Различия есть и в жестах, во взгляде. Более жестком что ли.

– Вот уж не думала, что мы еще можем видеться вот так. Ведь мы стали единым целым.

– Да, стали. Но одно другому не мешает, – улыбнулась Ашана. Как ни кинь, но мы слишком тесно связаны, чтобы что-то между нами было невозможно.

– Но… зачем это? – я обвела рукой открывающиеся древние виды.

– Вот с этого и стоило начинать, – довольно проговорила Ашана. Ее сандалии прошуршали по гладкому мраморному полу. Она подошла поближе и облокотилась о резной парапет балкона, чтобы быть ко мне лицом. – Я же твоя хранительница. Мне отнюдь не безразлично мое новое воплощение. И если так случилось, что мы можем существовать одновременно, хотя и не в полной мере, почему бы мне тебе не помогать?

– И все-таки, почему именно сейчас? – не унималась я.

– Я почувствовала, что нужна всем вам.

– Не знаю… – задумчиво проговорила я. – Твориться много странного. Но виной тому люди, лишь люди.

– О, эти бывают опаснее всего, – понимающе кивнула Ашана. В голове само собой всплыло, что за триста лет служения в храме Баст Ашана стала с подозрением относиться к людям, хотя внешне это никак не проявлялось.

– Я думала, ты передала мне все знания и умения, – между тем сказала я своему прошлому воплощению, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.

– Так и есть, в этом можешь не сомневаться, – подтвердила Ашана. – И ты делаешь поразительные успехи в их освоении. Но все-таки есть некоторые моменты…

– Какие? Ты ведь как никто знаешь, как я не люблю ходить вокруг да около.

– Да, конечно, – она понимающе улыбнулась. Иллюзия беседы с собственным отражением продолжала преследовать меня.

– Так говори.

– Я ощущаю, что у тебя есть связь, ментальная связь, с одним человеком. Ну, не совсем человеком.

Я начала прикидывать, кого она имеет в виду, но Ашана уже проговорила, не вынуждая меня гадать:

– Ты называешь ее Иветтой.

Честно говоря, меня удивил этот выбор, я думала, она об Андре, и все же сказала:

– Ты же знаешь, я кайо вожака, ее кайо.

– Да, знаю. Но, честно говоря, мало кто думал, что между вами и впрямь образуется такой контакт. Звери слишком разные.

– И, тем не менее, это произошло. Поздно что-либо менять.

– А тебя разве что-то не устраивает? – удивилась Ашана.

– Наоборот, все устраивает. Более чем, – я уже ничего не понимала.

– Просто… ваш союз довольно неравный, – осторожно проговорила Ашана.

– Ничего себе… Иветта – вожак.

– Но ты воин Сейши-Кодар и патра. В тебе клокочет древняя сила, а в ней едва теплиться.

– Слушай, ерунда какая-то. Я кайо Иветты довольно давно, к чему этот разговор сейчас?

– Сейчас весьма удачно сложились обстоятельства. Ты можешь помочь Иветте подняться на новый уровень силы. Это немаловажно, учитывая ту ситуацию, в которую вы попали.

– Каким образом? Наши с ней силы слишком различны.

– Наша сила тут ни при чем. Вервольфы обладают собственной линией силы.

– Валькирии?

– Именно. Они очень похожи на Сейши-Кодар.

– Но валькирии лишились божественных сил из-за Фенрира.

– Да, все. Кроме одной. Ты знаешь то же, что и я. Вспомни. Помнишь Сигурда, который возжелал меня или Кашин в жены, и кого с позором выгнали? Ведь эта история имела продолжение.

Продолжение? Да, конечно…

Глава 50.

Со дня изгнания Сигурда и послов викингов прошло тогда уже больше года. Мы почти забыли об этом. Хотя Баст сразу направила Одину, так сказать, ноту протеста. Весьма гневное письмо, которое полетело до адресата своим ходом. Помниться, Ашана лично сотворила гонца – ветряного орла, которого не смог бы, да и не посмел, остановить ни один ветер.

И вот, спустя год, даже больше, мы получили ответ от Одина. Весьма странный ответ, и весьма материальный.

В городе Бубастисе появилась всадница. Посол Одина. Она далеко не сразу получила разрешение на въезд, но, в конце концов, все-таки предстала перед нами в храме Баст на официальной аудиенции.

Воительница. Молодая девушка с длинными двухцветными волосами: сверху снежно-белые, и угольно-черные снизу, заплетенные в четыре косы, и с разными глазами: один пронзительно-голубой, другой светло-карий. Кожа белоснежная и более всего похожа на фарфор. Невысокая, даже хрупка.

Но этот невинный облик – лишь обман. От нее веяло силой, а в глазах читалась мудрость. К тому же она была в доспехах: нагрудник поверх рубахи, от которого отходили металлические наборные пластины, закрывавшие кожаную юбку. Высокие сапоги, в руках рогатый шлем.

Нам не нужно было представление, чтобы узнать валькирию. Деву-воительницу. Одна из низших богинь, как и все мы.

В руках валькирия держала свиток, запечатанный слабо мерцающей печатью. На спине, крест на крест, висли меч и лук с колчаном, на поясе кинжал. Но, при входе в храм, ей пришлось все это отдать, так как находиться внутри с оружием запрещено всем, кроме нас – воинов Сейши-Кодар.

Валькирия шла через весь зал к возвышению, где на троне сидела Баст и стояли мы. Я видела, как девушка волнуется, и как ей страшно. Это заставляло задуматься о принесенных ею вестях.

Дойдя до трона, воительница опустилась на колени и протянула свиток на вытянутых руках. И все это не поднимая головы. Она сказала довольно приятным голосом:

– Один, Верховный Владыка, послал меня с этим свитком, дабы был между нами мир.

Баст удивленно подняла бровь, и лишь щелкнула пальцами, как свиток сам перелетел к ней и развернулся прямо перед глазами, чтобы было удобнее читать.

Свиток был исписан замысловатыми рунами, но ни для нас, ни, тем более, для Баст, это не было препятствием.

Первый абзац полностью заполняли высокопарные обращения, смысл начался лишь со второго, т.е. не раньше, чем спустя половину свитка. Один приносил искренние извинения за неподобающее поведение своего сына – Сигурда, уверял, что тот понесет подобающее наказание (что вряд ли, т.к. суровый северный бог был довольно мягкотел по отношению к своим детям). И, дабы загладить вину своего непутевого отпрыска, Один посылает нам в служение одну из своих валькирий, – Венгильду. Далее всячески расписывались ее достоинства и таланты, что у нее есть дар управлять землей, или что-то в этом роде. Но у нас сложилось впечатление, что эту Венгильду просто сослали к нам, т.к. она по каким-то причинам стала неугодна Одину.

Все это время валькирия так и стояла коленопреклоненная перед троном Баст. было видно, что ей это не по нраву, но она усилием воли смерила свою гордыню. Она боялась, боялась, что ее сошлют в рабство.

Наша богиня повела кошачьими ушами, от чего свиток сам собой свернулся в трубочку и скользнул в руки, и обратила свой небесный взор на валькирию. Баст словно оценивала девушку. Наконец, придя к какому-то выводу, она проговорила:

– Встань дитя.

Воительница подчинилась. Да и нельзя было не подчиниться этому голосу. По-моему, она впервые посмотрела на нас. А Баст продолжила:

– Тебя зовут Венгильда?

– Да… госпожа.

– Твой владыка сказал, зачем посылает тебя к нам?

– Дабы я служила вам, всем вам, госпожа.

– Хорошо, что тебе это известно, – ее голос прозвучал может даже надменно, но это был официальный прием, и нужно было задать тон и держать необходимую дистанцию. К тому же Баст до сих пор злилась на Одина из-за выходки его отпрыска. Она была не из тех, кто так легко забывает обиды. И еще она слишком любила Сейши-Кодар – своих наместников на земле.

– Я буду рада служить вам, – почтительно ответила Венгильда, хотя ее гордость терпела серьезные испытания.

На это Баст лишь кивнула и встала, тем самым давая понять, что аудиенция закончена. Прежде чем совсем по божественному рассыпаться снопом искр (в основном эффектная работа на публику), Баст чуть задержалась, чтобы сказать нам:

– Поручаю вам заботу о ней.

И наша богиня удалилась. Мы переглянулись и уставились на гостью. Народ начал расходиться. Похоже, пришелица их мало интересовала. Честно говоря, египтяне всегда держали дистанцию с чужаками.

Мы еще раз переглянулись. Кашин поспешила откланяться, якобы для важных разговоров с другими послами. Вслед за ней сбежал (другого слова не подберу) и Нашут-Фет, сказав, что ему срочно нужно к воинам.

Я с Венгильдой осталась одна, и этот факт не приводил меня в восторг. Мы с валькирией обменялись не слишком дружелюбными взглядами, и я сказала:

– Идем, я провожу тебя в жилые покои.

Я провела ее в жилую часть храма через дверь прямо за троном. Ее обычно загораживал вышитый гобелен с ликом Баст в образе кошки. Вот за этот гобелен мы и зашли.

Тут было гораздо уютнее и оживленнее, чем в главной части. Жрецы и жрицы, снующие туда-сюда, постоянно останавливались, чтобы поклониться мне. А мы шли все дальше, в самое сердце храма, туда, куда без особой необходимости не заглядывали даже верховные жрицы. Там располагались наши покои, покои воинов Сейши-Кодар, и особо приближенных к ним, как правило, оборотней.

Каждому из нас полагалось по два сопровождающих доверенных лица, по совместительству телохранителей, а то и больше – называйте как хотите, мы их называли сехнут.

На данный момент лишь у меня была только одна поверенная. Другая сехнут – Нала, погибла в схватке десять лет назад. Я до сих пор не подыскала ей замену. Так что сейчас у меня оставалась только Ирук. Она моя сехнут уже более ста лет. Истинная дочь Египта: черные волосы, карие глаза, оливковая кожа, и невероятно сильный оборотень, пантера. Первая после Сейши-Кодар. Она смогла взять от меня более, чем кто-либо. Моя лучшая подруга.

Я отвела Венгильду в комнату Налы. Вручив девушке ключ, я сказала:

– Теперь ты будешь жить здесь. Мои комнаты напротив.

– И…это все? – как-то неуверенно спросила валькирия.

– А ты чего ожидала?

– Но я думала, что меня…

– Тебя никто ни к чему не собирается принуждать, – ответила я. – Ты здесь гостья.

– Я – слуга, – упавшим голосом возразила Венгильда.

– Все мы преданные слуги Баст.

В этот момент в комнату, привлеченная голосами, заглянула Ирук. Она оценивающе оглядела воительницу и почтительно поинтересовалась:

– Ты выбрала себе вторую сехнут, патра?

– Еще нет, Ирук.

– Кого выбрала? – Венгильда хоть и свободно говорила на нашем языке, но некоторые понятия не знала. Пришлось объяснить, на что она фыркнула, – Я – валькирия! Свободная наездница! – похоже, не выдержала душа поэта.

На что не я, а Ирук невозмутимо ответила:

– Это великая честь и большая доблесть. Ты же не возмущалась, служа Одину.

– Да, но она – не Один!

– Да. Ашана, равно как Кашин и Нашут-Фет возлюбленные дети Баст, ее наместники на земле и защитники. И ведь именно служить им тебя прислали, – Ирук, как и многие другие, была в храме.

Но я остановила Ирук словами:

– Не стоит. Венгильда должна сама выбрать свой путь. Без принуждения. Пусть лишь знает, что ей здесь рады. И, если захочет, она может обрести в Бубастисе второй дом.

– Да, патра, – потупилась моя сехнут. – Снять твой нагрудник?

– Да, будь добра.

– Я приготовила ароматную ванну, – проговорила Ирук, расстегивая замок, державший нагрудник на шее.

– Замечательно, – ванна сейчас была пределом мечтаний. Но, прежде чем уйти, я сказала Венгильде, – Если что-то понадобиться, то обращайся ко мне или Ирук. Хотя никто в храме не откажет тебе в помощи.

Так в Бубастисе появилась валькирия. Честно говоря, ее появление застало нас врасплох. Мы не знали, что с ней делать. Через несколько дней, когда мы с нашей богиней были одни, Баст сама подняла эту тему:

– Не знаю, что собирался доказать Один, прислав к моему двору одну из своих валькирий. Мне вовсе не нужны такие искупительные жертвы.

– Ну, насколько я слышал, Один до сих пор принимает человеческие жертвоприношения, – проговорил Нашут-Фет.

– А может, она просто заслана к нам? – предположила Кашин.

– Один не дурак. Ему нет смысла затевать с нами войну. Мы слишком далеко друг от друга. К тому же ему бы с собственным пантеоном разобраться.

– Но, если Венгильда – жест доброй воли, то что нам с ней делать? – спросила я. – Она же не может служить комнатным украшением.

– Ну, ты же поселила ее в комнату своей бывшей сехнут, пусть там и остается, – пожала плечами Кашин.

– И все-таки. Ведь Венгильда – валькирия, в ней есть божественная сила, она почти равна нам.

– Почти, – фыркнула Кашин, но вопрос предназначался для Баст.

– Да, валькирии осенены божественной искрой, – подтвердила Баст. – Но верно и то, что Венгильда прислана в услужение. Так что пусть пока она остается на месте сехнут. Это даст ощущение какой-то стабильности. И это звание внушает уважение. Но, если ты, Ашана, захочешь избрать новую сехнут из своих – это твое право. Никто не будет тебя принуждать или неволить.

Так, с всеобщего молчаливого согласия, Венгильда оказалась официально закрепленной за мной. Не сказать, чтобы я так уж сильно возмущалась или тяготилась этим фактом. Но и счастья особого не испытывала. Я слишком мало знала Венгильду, чтобы определится в своем отношении к ней. Во всяком случае характер у нее имелся. Вопрос, сможем ли мы с ним жить.

Глава 51.

По началу Венгильда была постоянно настороже, словно ожидала подвоха во всем и от каждого. И, почему-то, именно Ирук вызывала у нее наибольшие подозрения. Возможно, из-за того, что моя сехнут меньше всего была человеком. Полубогиня от рождения, она сама пришла ко мне испросить дар. Мне иногда казалось, что человеческое естество никогда не прельщало ее. Поэтому-то она и восприняла так много от меня. И дар связал нас еще крепче. Наверное, лишь Баст значила для меня больше.

К тому же ее отношение ко мне было весьма трепетным, и в этом крылась еще одна грань нашей привязанности. Другие видели во мне воина, защитника, патру, божество. И только Ирук беспокоилась и заботилась обо мне, и только ей я это позволяла. Но, при всем при этом, Ирук тоже являлась опытным и опасным воином.

Этот-то парадокс и обескураживал Венгильду, яро считающую, что нежности – не удел воинов. Ее смущало, когда Ирук встречала меня с радостью преданной супруги, как она помогает мне разоблачиться, освободиться от доспехов, или помогает принять ванну. Они даже спорили по этому поводу, и мне не раз приходилось бывать свидетельницей этих споров.

– Ты же воин! – в очередной раз восклицала Венгильда. – Как ты можешь вести себя, как служанка?

– Потому что я хочу угодить своей патре, – улыбалась Ирук, в такие моменты инстинктивно кладя голову мне на колени. Кошачья природа ластица зачастую брала в ней верх.

– Это рабские мысли, – хмурилась валькирия.

– Вовсе нет, – смеялась моя сехнут. – Чтобы так мыслить, достаточно уважать, чтить и любить. Это скорее семейные отношения. И в них нет ничего зазорного или стыдного. Разве не уважаем и не заботимся мы о старших своей семьи?

– И все равно Ирук – как служанка, – продолжала настаивать Венгильда.

– Думаешь? – усмехнулась я, гладя сехнут по черным как ночь волосам. – В таком случае спроси у Ирук, согласиться ли она так же служить кому-либо еще, например Кашин или Нашут-Фету, которые равны мне во всем.

Воительница перевела вопросительный взгляд на Ирук, та стала серьезной, проговорив:

– Никогда. Я уважаю их, как Сейши-Кодар, воинов Баст, но моя преданность и любовь, все мои таланты принадлежат Ашане. Она моя патра, моя возлюбленная госпожа.

– Но нужно же иметь собственную гордость! – фыркнула Венгильда. – Как же свобода?

– Гордость – плохой советчик. И я свободна в своем выборе. Я добровольно пришла к Ашане. Просто ты еще не понимаешь, а это нужно именно понять самому, так как объяснить сложно.

– Почему же?

– Это нужно чувствовать. Гордость – это не все. Есть чувство долга, забота, любовь, наконец. Когда ты принадлежишь кому-то, то и он принадлежит тебе. Тогда помогать, заботиться в радость.

– Служить, ничего не получая взамен, – хмыкнула воительница, нервным жестом откидывая за спину заплетенные в косы волосы.

– Отчего же, вовсе нет. Пойми, отношения – это не встреча двух купцов на базаре, каждый из которых блюдет лишь собственную выгоду и боится прогадать. Главное чувствовать, что твои усилия важны и нужны.

– Это ты пока так говоришь, – продолжала стоять на своем Венгильда.

Тут уж мы с Ирук не смогли сдержаться и рассмеялись, что заставило нашу оппонентку еще больше нахмуриться. Отсмеявшись, моя сехнут проговорила:

– Не обижайся. Просто я сехнут Ашаны уже более ста лет. К тому же с тех пор, как погибла Нала, вторая сехнут, на мне лежит еще больше ответственности за Ашану. А должна стараться за двоих.

– Тогда почему меня тоже называют сехнут?

– Так было предложено Баст, – ответила я. – К тому же я подумала, что это подойдет тебе более всего.

– С чего бы? – Венгильда была преисполнена подозрениями.

– Ты еще не поняла, как устроено наше общество? – не сдержалась Ирук. – В нашем городе первые после Баст – Сейши-Кодар, за ними мы – шесть сехнут, и только потом жрецы и все остальные. Даже фараоны, наместники Амон-Ра на земле, не вправе нам приказать, а вольны лишь попросить. Запомни это.

Похоже, слова Ирук озадачили валькирию. Она не думала о своем положении в таком ключе. Ей предстояло на многие вещи взглянуть по-новому и даже в чем-то измениться. Великий Египет не изменится из-за одного чужестранца, скорее изменит его, кем бы он ни был. Так когда-то он изменил меня, и подобный путь предстояло пройти и Венгильде.

Она пыталась, во многом искренне. Пыталась стать сехнут. Но некоторых аспектов продолжала избегать. Гордый нрав порой устраивал бунт. Уж слишком наша жизнь не походила на ту, что она вела раньше. Как выяснилось, корень проблемы был еще и в том, что у нее не было семьи как таковой. А среди валькирий ей ее заменял долг воина.

Я не раз замечала, как Венгильда смотрит на нас с Ирук, особенно когда та помогает мне снять доспехи, кормит буквально с рук после тяжелого боя или изматывающих учений. Во взоре валькирии в такие моменты смешивались непонимание, гордость и тоска. Когда же мы вместе принимали ванну, Венгильда спешно ретировалась.

Эта непокорность, даже скорее упрямство, забавляли остальных Сейши-Кодар и их сехнут, но им хватало такта не показывать это виновнице. Они подшучивали надо мной, но я лишь отшучивалась в ответ. Я не собиралась ни к чему принуждать воительницу. Захочет – сама придет, а нет – так нет.

И перелом все-таки произошел.

Это случилось после небольшой, но кровавой стычки с соседями. Мы победили, как обычно, но в бою серьезно ранило Ирук. Я винила себя за свой недогляд.

В храм я вернулась с сехнут на руках. Не утруждая никого объяснениями, я спешила в наши покои. Я знала, что Ирук выживет, но к этому нужно было приложить усилия, и немало.

Просто сорвав остатки одежды с сехнут, я принялась зализывать ее раны и действовать целительной силой одновременно. Это и увидела Венгильда. Похоже, увиденное слегка шокировало ее. Хм, неужели валькирии никогда не получали ран? Или у них другие методы лечения? Во всяком случае, я выбрала наилучший из тех, которыми располагала.

Двое суток я провела с Ирук, залечивая раны, делясь своей силой. Именно силы нужны были ей больше всего. Не сказать, что это вымотало меня, но усталость чувствовалась. Хотя я старалась не обращать на это внимания. Ирук важнее. Она пока не просыпалась. Что ж, целебный сон – лучше всего.

К концу второго дня неожиданно пришла Венгильда, принеся с собой целый поднос всякой снеди. Сама она выглядела смущенной, но все-таки сказала:

– Ашана, я тебе тут поесть принесла.

– Спасибо. Очень любезно с твоей стороны.

Я встала с кровати – Ирук уже можно было оставлять, но не очень надолго. Я и правда проголодалась, так что еда пришлась кстати.

– Я узнала, что ты отсылала всех служанок, – чуть поколебавшись проговорила Венгильда. – Почему?

– В наше крыло служанкам без разрешения вход запрещен, а в такие моменты я не терплю посторонних. Да и не годиться им видеть все это.

– Но их же призвание служить вам.

– Они всего лишь люди, – пожала я плечами. – К тому же это личная сторона жизни божеств.

– Ты так заботишься о Ирук.

– Так же, как и она обо мне. Это само собой разумеющееся. Или ты думаешь, что я буду принимать ее служение, ее заботу как должное и все?

– Ну…

– Неужели за все это время ты так и не узнала нас?

– Мне кажется, я начала понимать только сейчас, – задумчиво ответила Венгильда.

Пока я ела, она подошла к Ирук и накрыла ее получше сползшей простыней. Я не смогла удержаться от иронии:

– Ты стала вдруг такой заботливой.

– Я ведь и должна, не так ли? – с тихой усмешкой, но без злости ответила валькирия. – Как бы там ни было, я остаюсь твоей сехнут. И, пока Ирук нездорова, я должна заботиться о тебе, и о ней тоже.

Я подошла к ней, так как хотела видеть лицо, и сказала:

– Забота должна идти от сердца, а не от долга. Никто здесь не хочет ни к чему тебя принуждать.

– А я разве что-либо говорю о принуждении? – она так это произнесла, что заставила о многом задуматься.

А Венгильда меж тем осторожным жестом провела кончиками пальцев по моей щеке, на меня дыхнуло благоговением и пылкостью. Воительница сказала:

– Вы так естественны, что это даже смущает. Полное слияние человека и зверя. Я не видела такого. Моя вторая ипостась… это всего лишь ипостась, как еще одно оружие. А вы создали такую… гармонию, что это кажется невероятным.

Похоже, дух валькирии был в смятенье. Я погладила ее по руке, сказав:

– Ты можешь принять это, вести себя так же.

– Но… у нас это было не принято. Мы… не сбивались в стаи.

– Это пока. Вы ведь все оборотни первого поколения?

– В смысле?

– Есть ли в царстве Одина оборотни кроме валькирий?

– Сигурд… был.

– И все?

– И все.

– В том-то и дело. Но со временем валькирии, пусть и не все, захотят стать матерями или уметь передавать дар другим людям. Так появиться семейственность, и будет укрепляться, когда у их детей тоже появятся дети и так далее.

– Не думаю, что Один допустит это, – покачала головой Венгильда.

– Посмотрим. Но главное, что ты-то теперь живешь здесь, с нами, и можешь забыть о старых правилах.

– А смысл? Я буду чужой все равно. Египет не примет меня, я тут чужая.

– Почему? Меня же он принял, – усмехнулась я.

– Тебя?

– Когда я впервые прибыла в Бубастис, еще ребенком, то была хоть и не в цепях, но рабыней. Ты же видишь, что внешне я отличаюсь от египтян цветом кожи и волос, чертами лица. Но Баст заявила, что я отмечена ее знаком, и более никто не смел упрекнуть или просто напомнить о моем происхождении. Все мы дети Баст.

– Но я-то нет.

– Ты моя сехнут.

– Не слишком-то хорошая, – хмыкнула она.

– Я не жалею о своем выборе.

– Но… я совсем не такая, как Ирук.

– Я в курсе, – усмехнулась я. – И, поверь мне, это вовсе не трагедия. Скорее совсем наоборот.

– Как это?

– У каждого свои таланты и способности. Я не надеюсь и не хочу, чтобы ты стала точной копией Ирук. Сделай ты это – и ты просто сломаешь себя. Да, Ирук может многому тебя научить, но не тому, чтобы стать ею. У Ирук в принципе очень сильные противоположности, а это не всегда хорошо. Ты видела ее в основном податливой и мягкой, но она может стать твердой, даже жестокой. Как воин, она беспощадна, и зверь лишь усилил эту страсть. А ты более уравновешена в своих половинах.

– Думаешь?

– Да. Просто у тебя врожденная горячность. Поэтому иногда приходиться усмирять свой пыл.

От этих слов Венгильда стыдливо потупилась, сразу став похожей на совсем юную девушку. Наконец она выдавила из себя:

– Прости. Я причинила тебе так много неприятностей.

Я понимала, чего ей стоило произнести подобное. Таким, как она, сложно признавать собственную неправоту. Но я ответила как есть:

– На самом деле не так уж и много.

– Но все считают меня твоей сехнут, которую ты сама выбрала. А вела я себя не слишком-то хорошо, чем подрывала твой авторитет.

На это я улыбнулась и сказала:

– Баст видит истину, равно как и мои названные брат с сестрой. Мои коты, унаследовавшие от меня дар, слишком хорошо меня знают, чтобы вдруг переменить мнение. А мнение всех остальных меня не слишком интересуют. Во всяком случае, пока меня устраивает все, как есть.

Венгильда все еще смущенно тупила взор, что было ей крайне не свойственно. Подойдя к ней, я взяла ее лицо в лодочки ладоней, осознав вдруг насколько нежна и бархатиста ее кожа, и, ласково поглаживая, сказала:

– Ты моя сехнут, даже если на тебе и нет моей печати. Я признала тебя перед Баст, и так будет, пока я не сниму своего слова.

– Спасибо. Но что за печать?

– Печать моего дара. Обычно мы выбираем сехнут из своих. Тех, кому передали свой дар, своего зверя. Ты же обладаешь совсем другим зверем – волком. Но это уже не имеет значения.

– Что ж… я попробую соответствовать, – как-то уж очень серьезно сказала Венгильда.

– Главное – не изменяй себе. А сейчас я вернусь к Ирук. Ей еще нужна моя сила, пока она не до конца поправилась.

– Я буду рядом. Можно?

– Конечно.

Безусловно, превращение Венгильды в образцово показательную сехнут не случилось так, вдруг, в один момент. Но это стало началом. С этого дня она начала прислушиваться к советам и не шарахаться так от нас. Постепенно, шаг за шагом, она становилась все ближе и ближе к нам, а мы ей.

В конце концов, ей было очень тяжело находиться одной в чужой стране, и это был выход. Выход, который все искали.