Текст книги "Параллели семейных уз (СИ)"

Автор книги: Алия Якубова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5.

Наконец показалось крупное скопление домов, выдававших себя многочисленными теплыми огоньками. Как говорится, вот моя деревня – вот мой дом родной! Правда у нас не деревня, а город сельского типа! Так что все как у больших.

Теперь уже можно отложить карту – не заблудимся. И хоть прошло больше пяти лет, я могла бы найти дорогу с закрытыми глазами. Едем по улице вперед до перекрестка, там налево, до следующего перекрестка – оттуда направо, почти до конца улицы – и вот он дом родимый!

Подумать только! Совсем ничего не изменилось! Дом даже в тот же цвет выкрашен, кажется. В окнах горит свет, а время всего без двадцати девять. Быстро добрались. Удачно.

Гараж закрыт, так что я поставила машину на небольшую стояночку перед ним, сказав Ами:

– Ну все, приехали. Выходим.

Еще вытаскивая наши вещи из багажника, я услышала, что в доме засуетились, но дверь открывать почему-то не спешат… Может, не узнали? Ведь когда уезжала, то и водить-то толком не умела… Когда я уже стучала в дверь, то ясно услышала голос сестры: "Я вам говорю, это она!"

Дверь распахнулась, и я увидела маму. Она почти не изменилась: все такая же крепкая женщина с мягким овалом лица, ласковым взглядом и деловым каре светлых волос. Правда на лице появились едва уловимые морщинки, а в волосах седина – раньше я ее не замечала.

Отец стоял рядом – все еще крепок, правда чуть пополнел, и время так же пробежалось сединой по волосам.

– Я хочу это видеть! – с такими воплями Кристина (или просто Тина), моя сестра, протиснулась вперед.

По-моему, с нашей последней встречи она еще чуть подросла. У нас с ней много общего и мы очень похожи внешне, не смотря на то, что я старше на девять лет. Еще у нее волосы чуть темнее моих и длинные – до плеч. И в Тине пока еще оставалось что-то от ребенка.

– Ну, здравствуй, Тина! – Улыбнулась я ей. – Папа, мама.

– Элечка! – всплеснула руками мама. Терпеть не могу это сове сокращение от имени, хуже только Нора. Ну да, меня назвали Элеонорой – что тоже не подарок. Лучше всего Лео. Я к этому сокращению уже сердцем прикипела. Ну, хотя ладно, родителям простительно.

– Да, мама, – улыбнулась я, переступая порог и жестом подзывая Ами.

– Боже, как же ты изменилась! Я даже сначала подумала, что это молодой человек! У тебя были такие роскошные волосы! А ты их остригла! Зачем?

– Дело прошлое, мам.

– Наконец-то ты приехала, дочка! – пробасил отец.

Я поставила вещи на пол, и мы обнялись. С трудом вырвавшись, я, наконец, смогла представила свою спутницу:

– А это Амарис, моя подруга и… – тут я заткнулась. Сказать, что я, считай, ее продюсер, значит сходу выдать и все остальное. А дома у меня никто не знает о том, что я держу клуб. Во всяком случае я надеялась, что нашу рекламу они не видели. Зачем так сразу перегружать их информацией? Моя политика в отношении родителей: меньше знают – лучше спят! Пока она себя оправдывала.

– Мы всегда рады твоим друзьям, – тотчас проговорила мама, хотя, похоже, что-то их все же смутило.

– Ты молодец, что привезла Ами! – вставила Тина, и, уже обращаясь непосредственно к ней, – Да ты проходи, проходи. Не стесняйся!

Когда мы, наконец, разделись, отец тоже отметил:

– Ты и правда сильно изменилась, дочь. Будь ты парнем, я бы сказал, возмужала!

– Спасибо, – усмехнулась я. То-то бы он удивился, если бы узнал, насколько близок к истине!

– Я покажу Ами комнату, – сказала Тина, уводя мою подопечную и оставляя меня один на один с родителями. Не совсем то, что я бы хотела в данный конкретный момент.

– Что же ты совсем нас позабыла, дочка? – всплеснула руками мама.

– Дел было много. И потом, я же звонила, – нелегко отстаивать свою правоту, когда чувствуешь уколы совести.

– Мы понимали, что тебе нужно время, чтобы оправиться после расстройства вашей свадьбы, но пять лет… – покачал головой отец.

Хотела было сказать, что это здесь вовсе не при чем, но вовремя прикусила язык. Ведь незамедлительно последовал бы вопрос: "А что причем?". Пусть уж думают, что я пребывала в неутешной печали. Хнык… Поэтому я лишь ответила:

– Я же приехала. Лучше поздно, чем никогда.

– Ладно, у нас еще будет время поговорить об этом. А пока отнеси вещи к себе и спускайся вместе со своей подругой. Ужинать будем, – решительно сказала мама, удаляясь на кухню. И все-таки еще добавила, – Надеюсь, ты еще не забыла, где находится твоя комната?

– Нет, не забыла, – улыбнулась я, подхватывая чемодан, сумку, вещи Ами и взлетая по лестнице. Может, излишне легко.

Второй этаж, третья дверь слева по коридору. Но я отчего-то замерла перед этой дверью, не решаясь открыть. Словно за ней сосредоточение всего моего прошлого. Усмехнувшись собственному ребячеству, я, наконец, вошла в комнату. Комнату, где провела первые двадцать лет своей жизни.

Поставив вещи на пол, я сделала осторожный шаг. Боже ж ты мой! Здесь все по-прежнему! Даже не верится. Моя кровать под пушистым синим пледом, платяной шкаф, письменный стол, трюмо. Ночник в форме сердца на прикроватной тумбочке. На двери в ванную все так же висит постер Queen. Ванна у нас с сестрой смежная, как водится. В былые времена у нас с Тиной такие баталии за нее разгорались!

Я ходила по комнате и вспоминала. Мои книги, некоторые по сто раз перечитанные. В основном фантастика ужасов: вампиры, оборотни. Я и сейчас подобное чтиво люблю. Но тогда и подумать не могла, насколько близко это все меня коснется. Остались даже университетские учебники и пара тетрадей с лекциями.

На трюмо все еще разложена косметика. Неужели я столько мазалась? Сейчас общение с ней у меня сведено к минимуму.

На полке среди разных мелочей приуныл красный плюшевый слоник и пушистый пес, да еще бегемотик-копилка. В нем все еще звенит какая-то мелочь. На письменном столе и тумбочке фотографии. Я с родителями, с сестрой, с друзьями, с… Роландом. Ронни… Именно с ним у нас и должна была состояться свадьба. Но не свезло. Мне предпочли другую, более покладистую. Хотя сейчас я думаю – и слава Богу. Но это сейчас.

Оторвавшись от фотографий, я открыла шкаф и обнаружила там кучу своей прежней одежды. Когда я уезжала, то взяла с собой немного. Лишь самое необходимое, что уместилось в спортивную сумку. И вот они, остатки моего гардероба. Сколько же платьев, юбок! Неужели я это носила? Мда… ничего из этих вещей я уж точно больше не надену. Теперь не мой стиль. От всего этого рюшечно-розового у меня аж в глазах зарябило, так что я спешно закрыла шкаф, предварительно заныкав в его дебри сумку с подарками. Да, надо будет уборочку тут провести. Вряд ли что-либо из этого мне еще нужно.

Положив чемодан на стул, я направилась в комнату сестры. Как обычно, через ванную. Тина с Ами сидели на кровати и о чем-то болтали. Да, комната сестры тоже не претерпела существенных изменений, разве что постеры сменились и почти все мягкие игрушки исчезли.

– Как устроилась, Ами? – спросила я, оседлав стул.

– Хорошо, спасибо.

– Ее комната прямо напротив твоей, – прокомментировала сестра.

– Это хорошо.

– Ты-то в своей комнате уже ведь побывала? – с каким-то непонятным мне подвохом спросила Тина.

– Ну да. Совсем ничего не изменилось. Только не говори, что мама собралась там сделать музей имени меня!

– Если хочешь, не скажу, – хихикнула сестра, – но твои слова очень близки к истине. Мама стремилась сохранить все как есть, словно ожидала твоего возращения со дня на день…

– Блин! – с чувством сказала я. – Я-то думала, они смирились с моим отъездом. Ведь, выйди я замуж, он так и так состоялся бы!

– Хочу тебя предупредить, что для них это разные вещи. Ты бы видела их лица, когда они увидели рекламу твоего клуба и интервью с тобой!

– Блин! – повторила я и, подумав, добавила, – Екарны-бабай!

– Да ладно. Главное, под горячую руку ты им не попадешь, – "утешала" Тина.

– Угу. Но мозги они мне песочить будут капитально!

– А ты как хотела?

Именно в этот момент дверь в комнату распахнулась, и мама с порога заявила:

– Так и знала, что вы все здесь. Идемте ужинать, – и удалилась.

Глядя ей вслед, я невольно обронила:

– Мда… отвыкла я от всего этого, – потом добавила, обращаясь скорее к сестре, – Что-то не помню, чтобы мы ужинали так поздно.

– Так ведь тебя ждали. Мама, как узнала, что ты приедешь, даже заставила большую живую елку в зале нарядить.

– Как все запущено, – вздохнула я, и мы пошли в столовую.

Едва мы сели за стол, как я поняла, что просто так мы из-за него не встанем. Меня закормят домашней едой до смерти! Я оборотень, и на отсутствие аппетита никогда не жаловалась, но столько еды даже для меня слишком! А мама все щебетала:

– Обязательно попробуй курочку! Она в твоем любимом сметанном соусе. И запеканочку положи. Она с сыром. И салатик бери. Он ведь тебе всегда нравился. Ами, и ты накладывай себе, не стесняйся.

Даже отец, в конце-концов, не сдержался и сказал:

– Да оставь ты их! Они уже не дети, и сами в состоянии поесть.

– Я же из лучших побуждений! – возмутилась мама. – А ты бы лучше вино открыл. Не каждый день дочь приезжает.

Крякнув, отец потянулся за штопором, но я сочла нужным предупредить:

– Я не пью.

Не люблю вино, так как ненавижу виноградный сок. Вообще не люблю спиртное. Особенно после того, как мне пришлось едва ли не залпом вылакать бутылку водки, чтобы ослабить ментальный контроль вампира надо мной. Как мне потом было плохо! И это при том, что у оборотней быстрый метаболизм, и всяка гадость из нашего организма выводится очень быстро.

– Ну, как хочешь, – улыбнулась мама, папа лишь одобрительно кивнул. Им это пришлось по душе. Они даже глянули на Тину. Из серии: "Бери пример!", на что та звонка хихикнула.

– Рассказывай, Эль, как там у тебя дела в городе, – проговорил отец, откидываясь на спинку стула.

– А что дела? Замечательно, – ответила я, почти в точности повторяя его жест.

– Мы уж видели! – вставила мама. – Могла бы и рассказать, что клуб открыла. А то мы узнали об этом из телевизора. Неужели трудно поделиться? Мы же переживаем за тебя!

– Что тут переживать? Дело как дело, не хуже и не лучше многих. Мы процветаем.

– Но на какие деньги ты открыла клуб? – вот он, корень всех подозрений!

– Во-первых, он находиться в совместной собственности у меня и Дени, моей подруги, а во-вторых, я эти пять лет не груши околачивала, а работала.

– И где, можно узнать? – поинтересовался отец.

Тут передо мной встал выбор, причем весьма сомнительный: или я говорю полуправду о том, кем работала (а родители от нее в восторг не придут, уж можете мне поверить), или выкладываю, как все было на самом деле, то есть было такое сборище нехороших магов, что звались Триадой, я их всех грохнула, а в качестве компенсации получила их дом, на средства от продажи которого я и выкупила клуб. И что вот из этих двух объяснений мне предпочесть? Конечно первое. Смирившись со столь фиговым выбором, я сказала:

– Я работала солисткой в группе клуба.

– То есть? – подозрительно прищурилась мама.

– Значит, ты пела за деньги, – догадался отец.

– Можно и так сказать.

– Ты? Певица? Вот уж никогда бы не подумала, – воскликнула мама.

– У Лео очень красивый голос, – внезапно проговорила Ами.

– Это да, что есть – то есть. Я сама слышала, – подтвердила ее слова Тина.

– Да, выдала ты нам сюрприз, дочка! – усмехнулся отец. – И чем же занимается твой клуб?

– Это ночной клуб, – осторожно начала я. – У нас выступают известные музыкальные группы. Есть бар, ресторан, два танцпола. Мы недавно расширились. Наше заведение в сотне лучших в городе, – как говорится, Остапа понесло. О своем детище я была готова говорить часами.

– Значит, ты работаешь ночью? – спросила мама.

– Ну да. Обычно так оно и выходит.

– Хм… но ведь это не совсем… солидно.

– Извини, банкира из меня не вышло! – не сдержалась я. – Мне мое дело нравится, я этого всегда хотела. К тому же оно приносит весьма неплохой доход.

– Это сколько же? – вопрос нескромный, но родителям простительный. Поэтому я ответила. Назвала цифру за последний месяц.

Отец присвистнул, и Тина, конечно же, вставила свои пять копеек:

– Да ты у нас, сестрица, богатенький Буратино!

– Потому что работала как папа Карло, – отрезала я.

Только мама загадочно протянула:

– Да-а-а, трудно тебе теперь будет замуж выйти!

– Чего? – я даже не сразу поняла ход ее мысли.

– Ну, мужчины не любят, когда женщины богаче и успешнее их.

С минуту, наверное, я таращилась на нее, потом меня прорвало. Я хохотала так, что слезы выступили. Под конец я могла только хрюкать и икать, а меня все еще пробирало на ржачь. Как я под стол не сползла – понятия не имею. Лишь спустя минут пять я смогла из себя выдавить:

– Мам, ну ты скажешь тоже!

– А что? Я серьезно говорю.

Этим она едва не вызвала у меня новый приступ хохота – пришлось в срочном порядке залить его соком, я лишь сказала:

– Глупости ты говоришь!

– Конечно глупости! А раз ты такая умная, то почему до сих пор не замужем?

– Потому что я такая умная, – парировала я, на что мать обреченно махнула рукой, а Тина сказала, подведя итог:

– Один-один.

Благо дальнейшего развития этой темы не последовало. Мы доужинали, после чего я чувствовала себя форменным удавом, но все равно пошла помогать Ами устраиваться. Раскладывая вещи, я обронила:

– Надеюсь, тебя не шокировала наша маленькая перепалка?

– Нет, конечно. Сразу видно, что вы любите друг друга, – улыбнулась Ами. – Семья – это замечательно.

– Но не всегда.

На это Ами опять улыбнулась и продолжила, почему-то глядя в окно:

– Когда-то я думала, что Кшати стал для меня семьей, но я ошибалась.

– Кшати был порядочной сволочью. Тебе лучше бы забыть его, – осторожно сказала я.

– Конечно, ведь теперь у меня есть ты! – Ами опять повернулась ко мне. – И ты заботишься обо мне.

– Ведь мы друзья – как же иначе, – ответила я, приобняв ее за плечи. – Иветта, Инга и остальные тоже твои друзья. К тому же у тебя есть прайд – а это как семья, – раньше я таких слов не говорила, но сегодня они пришли сами. Прям сама себе удивляюсь!

– Да, конечно, – тихо ответила Ами, уткнувшись носиком мне в плечо.

Мне захотелось потереться о нее щекой, как это делают кошки, но вместо этого я отстранилась считай на пионерское расстояние, так как услышала приближающиеся шаги. Кто-то, судя по всему, шел к нам, и этого "кто-то" я хорошо знаю.

Спустя буквально пару минут дверь распахнулась. Вошла мама, как ни в чем не бывало спросив:

– Ами, ну как ты тут устроилась?

– Спасибо, хорошо.

– Я вот тут принесла постельное белье и полотенца.

– Спасибо, – тихо повторила Ами.

– Если что-нибудь еще понадобиться – ты скажи.

И, не дожидаясь ответа, мама вышла. Нет, надо будет провести небольшую профилактическую беседу, пока чего не случилось.

А пока я помогла Ами расстелить постель, чмокнула ее в лоб, как ребенка, и пошла к себе. Не то чтобы хотела спать – для меня-то время еще раннее, просто весьма неплохо было бы принять душ с дороги. Да и с сестрой хотелось пообщаться. Так что я направилась прямиком к ней.

Войдя, предварительно постучавшись, я увидела, что Тина уже переоделась ко сну и сидит с ногами на кровати, что-то читая. Увидев меня, она сразу отложила книгу.

Я улыбнулась, проговорив:

– Ну как у тебя дела-то? Как учеба?

– Да идет, – пожала плечами сестра.

– Не сложно?

– По всякому.

– Понятно, – усмехнулась я. – А с личной жизнью как? Тот парень больше не пристает?

– Нет, – улыбнулась Тина. – Ты тогда весьма доходчиво объяснила ему, кто он есть в этом грешном мире.

– Ну а кроме него? – не унималась я. – Ведь он не единственный парень в округе!

– Да, не единственный, – как-то уж слишком многозначительно ответила сестра.

– А ну выкладывай! – потребовала я.

– Ну… есть один… парень. Он мне нравится, и я ему вроде тоже…

– Тогда вперед! Броня крепка, и танки наши быстры! Познакомишь с ним?

– Если получится, – она слегка покраснела.

– Позволь, угадаю! Он не приглянулся нашим родителям? Кстати, имя у него есть?

– Есть, Винсент. И родители о нем еще вообще не знают.

– Вини, значит, – не удержалась я от усмешки. – Значит, родителям он предположительно не понравится?

– Не знаю. Меня же еще ребенком считают, так что вряд ли они вообще кого одобрят! Маму, наверное, сразу инфаркт хватит, если она узнает, что я с кем-нибудь спала!

– А ты спала? – заговорщическим тоном спросила я.

– Нет… еще, – тихо ответила Тина, смутившись. На что я спокойно резюмировала:

– Значит, все впереди.

– А когда у тебя был первый раз? – этот вопрос заставил меня заткнуться. Тина даже спросила через некоторое время, – Чего молчишь-то?

– Думаю, – ответила я, подперев подбородок рукой. – Тебя интересует календарно-временная точность?

– Да ты просто ответь!

– Ну тогда в восемнадцать, да, точно в восемнадцать!

– И как?

– Что как? Рано тебе еще об этом!

– Ну ни фига себе!

– Фига! Фига!

– А как там твой Андре? – она что, решила сменить тему? Да вряд ли.

– Замечательно, – просто ответила я. – Мы встречаемся.

– Я так и знала, что этим кончиться!

– Ой, провидец ты наш! – рассмеялась я. – Мы сами не знали, что так все получится.

– Ты рада?

– Ну, как тебе сказать… – протянула я, машинально убрав челку с лица. Черт! На моих руках все еще держится запах его кожи. Я не сразу поняла, что от осознания этого на моем лице расползается довольная улыбка, которую, конечно же, увидела Тина и обронила:

– Все с вами ясно!

– Ясно ей! – все же буркнула я. – Мне не ясно – ей ясно!

– Со стороны-то оно всегда видней! Тебе повезло. Твой Андре редкостный красавчик! А почему ты не приехала с ним?

– Ага. Ты представляешь, что бы тогда началось?

– Мда… я как-то не подумала…

– Вот-вот. В лучшем случае нас бы в этот же день обженили, – эта моя фраза заставила Тину прыснуть со смеху. – Ладно, пойду-ка я к себе, спатушки. Да и тебе пора. А то я тебя совсем заговорила!

– Да ладно!

– Все, спать-спать-спать!

Правда в дверях я остановилась, вспомнив об одном деле:

– Тин, могу я тебя попросить кое о чем?

– Конечно!

– Амарис, у нее почти нет друзей, а здесь она вообще совсем одна…

– Не беспокойся! Я не дам ей заскучать. На самом деле она мне очень даже нравится.

– Вот и отлично, – и я вышла, закрыв за собой дверь.

Вернулась к себе. Спать еще не хотелось, так что я направилась в душ. Наверное, после сладкого сна это для меня самый большой кайф. Не понимаю тех, кто не любит воду! Я и в бассейн стараюсь ходить более-менее регулярно.

Глава 6.

Вытащив из дебрей чемодана пижаму и зубную щетку, я скрылась в ванной комнате. Быстро скинула одежду и залезла в душ. Воду сделала очень горячей. В общем кайф! Вышла я, наверное, лишь минут через тридцать, когда у меня уже кожа на подушечках пальцев сморщилась.

Вытираясь, я заметила, что полотенце как-то маловато… Надо было свое взять. Ну да ладно, не такая уж прям трагедия!

Я надела пижамные штаны, и только взялась за рубашку, как в ванную вошла мама. Блин! Замечталась, не услышала! А еще оборотень с острым слухом! Позор джунглям! И дверь не заперла! Привыкла жить одна, называется! В первый же вечер и так проколоться! Джеймс Бонд фигов! Так, кто тут еще не видел мои татуировки? Нате, зырьте, называется!

Нет, истерично прикрываться, как какая-нибудь взбалмошная дамочка, я не стала. Не имею такой привычки. Став оборотнем, я научилась гораздо лояльнее относиться к наготе, вернее не замечать ее. Согласитесь, ну кто из нас не видел голой женщины или мужика? Я лишь спокойно заметила:

– Стучаться нужно.

– Эля, ты что, матери стесняешься? – блин, ну что тут скажешь? Похоже, нужно разъяснить кое-какие вопросы. – Какая ты у меня ладная стала! А что у тебя тут на плече? И на лопатке тоже… Ты что, татуировку сделала?! И не одну!

– Да мама, – просто ответила я, все-таки надев рубашку, но с подчеркнуто-невозмутимым видом.

– Волосы свои, такие роскошные, остригла, татуировки сделала… Зачем?

– Мне захотелось, – честно ответила я. – Мне так нравится.

– Ты сильно изменилась, – тихо проговорила мама. – И я не уверена, что в лучшую сторону.

– Почему? – искренне удивилась я.

– Ты стала как-то жестче, даже движения изменились. А твой внешний вид… Ты же девушка!

– Правда? А я и не заметила! И что с того? – я начала потихоньку заводиться.

– То, что в тебе очень мало женственности…

– И слава Богу!

– Не понимаю! Неужели город так плохо повлиял на тебя? Согласна, первая попытка выйти замуж у тебя вышла довольно неудачной, но зачем так сразу от всего отрекаться? Все твои подруги уже замужем, у многих есть дети…

Я невольно улыбнулась:

– Мам, с чего ты взяла, что я от чего-то отрекалась? Я вовсе не теряла себя. Скорее, наоборот, нашла! Я именно такая, какая есть сейчас, – это было даже больше, чем правда.

– А как же замужество, дети? – всплеснула руками мама.

– Это не является моей главной целью, – на самом деле есть такая вероятность, что я вообще не могу иметь детей. А если да, то не думаю, что моей ребенок будет человеком – практически наверняка он унаследует хотя бы часть моей силы. Правда пока я не задумывалась об этом так конкретно.

– Ты что, хочешь остаться одинокой?

– О, это мне точно не грозит. У меня есть верные друзья, – и, что совсем немаловажно, есть стая, прайд – они моя вторая семья, которая примет меня любой. И это не просто красивые слова. Так оно и есть. Не раз имела шанс убедиться. Но вслух я этого конечно не сказала.

– Никакие друзья не заменят мужа и детей, – продолжала настаивать мама. – В этом предназначение женщины.

– Вот только не надо этих пафосных, но покрытых мхом стереотипов. У меня есть собственная квартира, собственное и любимое дело, отличные друзья. Да, не обошлось без трудностей, но иначе никак. Мне действительно нравиться жить той жизнью, что я веду сейчас, и я не хочу ничего менять.

– Но мы же хотим, как лучше. Внуков понянчить. Хотим, чтобы ты была счастлива!

– Тогда, мама, можешь спать спокойно, я счастлива.

– И все-таки…

– Мам, я не хочу с тобой сориться. Просто я пока не собираюсь выходить замуж. На данном этапе жизни мне это не нужно. Равно как в мои планы пока не входит и рождение детей. И ради бога, не нужно меня жалеть!

– Твои слова меня очень расстраивают, Эля.

– Ну что ж поделать? Я такая, какая есть.

– Ладно, мы еще поговорим об этом. Я все-таки очень рада, что ты приехала к нам. Правда меня удивило, что ты взяла с собой эту свою подругу, Ами.

– Я не могла ее оставить. Она совершенно теряется, если никого нет рядом.

– А кто она вообще такая?

Я еле сдержала смех. Подумать только! Клипы Амарис считай двадцать четыре часа в сутки крутят по МТV, Viva и другим музыкальным каналам, а тут… Хотя, может так оно и лучше. Маме же я сказала:

– Ами – весьма известная певица. Эта поездка – возможность отдохнуть от гастролей и выступлений. До того, как мы познакомились, она находилась под влиянием очень жестокого человека, который полностью подавлял ее.

– А как же ее родители?

– У нее их нет. Еще младенцем Ами подкинули в приют.

– Бедная девочка! А где она жила?

– От рождения в Таиланде, в Бангкоке, потом ее оттуда увезли. Ами объездила едва ли не весь мир, – конечно, я не сказала, что Ами все еще ни в какую не желает ехать в Таиланд. До сих пор она боится собственной родины.

– А я думала, что мне показалось, что она говорит с небольшим акцентом.

– Нет, не показалось.

– Надеюсь, ей у нас понравится.

– Конечно понравится!

– Да, я так и не спросила. Ты, надеюсь, надолго к нам?

– Недели на две.

– Так мало?

– Но ведь у меня клуб. А там дела никогда не кончаются. Я не могу оставлять его надолго.

– Так необычно видеть тебя такой, – улыбнулась мама, как в детстве, убрав волосы с моего лица. Правда теперь я была повыше ее.

– Какой такой? – спросила я, облокотившись задом о ванну.

– Деловой, собранной. Никогда не думала, что ты так уйдешь в бизнес. Ты изменилась не только внешне, но, похоже, и внутренне.

– Так разве это плохо?

– Не знаю. Я не привыкла к тебе такой. Ведь ты уехала хрупкой девушкой, – вздохнула мама и добавила, не смотря на меня, – Может, мне… нам не стоило отпускать тебя тогда.

Я не смогла сдержать улыбки:

– Только не нужно себя винить, мам! Я уже говорила, что счастлива жить такой жизнью, как сейчас. И я всего добилась сама. Поэтому я даже рада, что все случилось так, как случилось.

– Что ж, хорошо, если так, – она мне не поверила – это факт.

Сегодня настаивать на своем у меня уже не было сил. Я сказала, вешая полотенце на полотенцесушитель:

– Ладно, пойду-ка я спать.

– Хорошо. Спокойной ночи, Эля.

– Спокойной ночи, мама.

Но ночь получилась не слишком спокойной. Отвыкла я спать на этой кровати. Теперь она казалась узкой и неудобной. Конечно, моя-то двуспальная! Покряхтев и повозившись, я все-таки нашла удобное положение и уснула.

* * *

Проснулась я оттого, что кто-то зашел в мою комнату. И тут сработала привычка. С виду я осталась лежать, как лежала, но сна у меня как не бывало. Глаза распахнулись, а мышцы под кожей напряглись. Но уже в следующую секунду можно было трубить отбой – это опять всего лишь мама.

– Мам, что тебе нужно? – может, прозвучала резковато, но когда я цинично разбужена – я неадекватна.

– Ой, Эль, а я думала, что ты спишь!

– А если думала, что сплю, то зачем входить?

– Я тут… Что ж, мать к дочери зайти не может?

– Может, – согласилась я, – Но перед этим лучше постучать.

– Зачем?

Да-а-а, логика железная! Но от меня она упорно ускользала. Я, зевнув, села на кровати и проговорила, стараясь излагать все сухо и вежливо:

– Мам, мне уже двадцать пять лет. Пять из них я живу совершенно самостоятельно, живу одна. И я отвыкла, чтобы ко мне вот так врывались. Мне кажется, я заслужила, чтобы уважали мое право на личную жизнь.

Мама поджала губы, проговорив:

– Твои слова очень меня обижают, Эля.

– Извини. Но мне ведь давным-давно не пять лет. За мной не нужен неусыпный контроль и пригляд. Я вовсе не беспомощна.

– Ты что, стесняешься меня?

– Это-то здесь при чем? Я просто не люблю, когда врываются в мою комнату или ванную, когда я там. Скажу по секрету, вообще мало кто любит.

– Не знаю, Тина не жалуется.

– А ты у нее спрашивала?

На это мама лишь махнула рукой и вышла. Я слышала, как она пробурчала:

– Не дай бог у тебя будут дочери! – кто о чем.

Не думаю, что один разговор что-то изменит, но начало положено. Иначе родители просто задушат меня своей опекой. Вот уж, воистину, неважно сколько нам лет, но приезжая к родителям мы словно опять становимся маленькими детьми.

С такими мыслями я побрела в ванную. Приняла душ, умылась, оделась и пошла на кухню. Часы показывали без двадцати одиннадцать. Да, раненько…