Текст книги "Излеченные сердца."

Автор книги: Alix Stokes

Алекс нежно поцеловала золотую головку девушки. Брин использовала мягкую, красивой формы грудь хирурга как подушку. Слегка пошевелившись, она довольно прошептала:

"Лекс, ты просто невероятна! Я думаю, что никому тебя не отдам…"

Алекс вспыхнула, на лице возникло выражение удовольствия, а длинные пальцы порхали по спине Брин, вырисовывая какой-то замысловатый узор.

"Я должна позаботиться о том, чтобы моя любимая теперь была счастлива всегда, не так ли? И, кстати, о счастье, может нам стоит одеться и съесть ту китайскую пищу? У тебя живот уже не урчит, а ревет! "

Брин игриво пихнула любимую.

"Ну, давай! Смейся теперь надо мной! "

Алекс засмеялась и чмокнула Брин в макушку второй раз.

Две женщины оделись в так любимые ими шорты и просторные рубашки и спустились на кухню. Быстро приготовив себе еду, они положили ее на поднос и направились на веранду. Брин втайне надеялась, что ее подруга сможет поесть. К ее великому счастью, она не была разочарована.

"Это просто здорово, Брин! " – Алекс достала палочки для еды и воткнула их в набухшую от соуса креветку.

"Мне показалось, что тебе понравится, поэтому заказала. Как твой живот? "

"Намного лучше". – Алекс ловко отправила в рот порцию жареного риса. – "Ты знаешь, я начинаю вспоминать свое детство и тебя. При мысли об этом мне становится лучше, даже если учесть, что эти воспоминания омрачаются теми ужасными вещами…"

"Лекс, любимая… не забывай, я буду с тобой рядом всегда, в любое время, и если ты захочешь поговорить…" – Брин ласково прикоснулась рукой к щеке Алекс.

"Я знаю, Сквики спасибо. Я не думала, что смогу когда-нибудь говорить об этом, но ты…" – Алекс переплела пальцы с пальцами Брин. – "Я доверяю тебе всем сердцем.

После обеда Брин поставила поднос с двумя чашками какао на прикроватную тумбочку, а Алекс вставила видеокассету со старым фильмом в видеомагнитофон. Брин сидела на кровати, опираясь спиной на подушки. Алекс уютно устроилась в объятиях блондинки, прижавшись спиной к ее груди. Обычно именно Алекс обнимала Брин, но в этот вечер Алекс больше нуждалась в объятиях.

Они посмотрели уже большую часть кино, когда Алекс повернулась и посмотрела на Брин.

"Почему мама не любила меня? " – Спросила она тихо, а в голосе прозвучали уязвимые нотки. – "Что я делала не так? "

В этот момент Брин показалось, что ее сердце разобьется на миллион осколков. Она крепче обняла напрягшуюся Алекса и поцеловала ее в шею.

"Ты думаешь, что она не любила тебя, любимая? "

Алекс задрожала от ярости.

"Конечно нет! Она была так рассержена на меня, что она покалечила мне руку! А почему? Всего лишь потому, что я хотела быть с лучшей подругой! Вдобавок ко всему, она лгала мне! Я была слишком опустошена, чтобы помнить все детали несчастного случая… Но когда я спросила ее, что случилось, она сказала мне, что я упала с лестницы. Я, как дура, поверила ей". – Алекс глубоко и судорожно вздохнула. – "Почему бы мне не верить ей? Она ведь моя мать! Матери не лгут своим детям… Ни одна мать, которая любит своего ребенка, не сделала бы этого. Но моя сделала – как оказалось, она та еще сука! Она лгунья… гребаная лгунья! Ненавижу ее… Проклинаю ее! Я ненавижу ее, Брин! "

Брин почувствовала, как напряглась в ее объятиях Алекс. Она стремилась помочь подруге пройти через новый болезненный эмоциональный шторм. Опустошение в душе любимой не могло зажить сразу.

"Я знаю, что ты ненавидишь ее, сладкая… Я не обвиняю тебя, но ты должна попробовать отпустить свою ненависть. Продолжай говорить со мной… Я всегда с тобой…"

"Я… Я так боялась – и боль была мучительной… Анна поехала со мной на скорой, и изо всех сил старалась успокоить меня". – Алекс проглотила возникший в горле комок. – "Ты знаешь, Оливия же не пошла со мной! Как она могла так поступить, Брин? Как она могла отпустить меня в больницу без нее? Я же была маленькой девочкой! Мне была нужна моя мать… но ее там не было. И почему она не приехала? Она не была матерью. У меня никогда не было настоящей мамы. Все, что у меня было – это эгоистичная сука, которая причиняла мне боль и лгала мне! " – Голос Алекса затих, она бормотала. – "Она никогда не любила меня, она никогда не любила меня… "

"Давай-давай, сладкая, тебе надо выговориться! Я слушаю". – Брин по прежнему держала Алекс в крепких, но нежных объятиях, обеспечивая таким образом ту эмоциональную поддержку, в которой так нуждалась ее подруга.

"Именно Дэвид был любимцем Оливии… я никогда не была такой… Она не причиняла ему боли… вся ее злоба была направлена на меня, а не на него. Хотя… иногда она жестоко манипулировала им". – Алекс горько рассмеялась. – "Но все равно он только наполовину оказался покалеченным", – она словно выплюнула эти слова.

"Лекс, ради Бога! " – Брин запнулась. – "Ты не испорченная… Тебе причинили боль, ты сердита и смущена. Но ты пройдешь через это. А я помогу тебе… Я обещаю, любимая".

"Я буду, Брин?… Я когда-нибудь буду в состоянии позволить себе заняться любовью с тобой, как любой нормальный человек? Я так хотела этого сегодня вечером! Ты не представляешь себе, как я хотела этого. Я уже почти парализована своим собственным желанием, чтобы ты приласкала меня… Я… я должна почувствовать тебя во мне… " – Алекс с трудом сохраняла самообладание. – "Но, черт побери, я не могу позволить этого тебе! Ты же знаешь, какая у меня неадекватная реакция на такие чувства? " – Синие глаза вмиг потемнели и погрустнели.

"Должно быть, это очень трудно для тебя, сладкая… Я даже не могу вообразить насколько. Но мне кажется, что ты скоро поправишься… очень скоро. И даже если этого никогда не случится, это неважно… ведь ты – это та, о которой я всегда буду заботиться, и я уверена в том, что ты любишь меня. Понимаешь? " – Голос Брин дрогнул, и она начала кричать, словно ее сердце сейчас разорвется.

Алекс не могла перенести этого. Она лишь теснее прижалась к любимой, как будто ее жизнь зависела от этого; да ведь это действительно было так. Наконец слезы Брин словно пробили непроницаемый барьер в душе Алекс, начиная его рушить. Цепляясь друг за друга, они кричали, кричали до тех пор, пока не иссяк поток слез.

А после этого Алекс рассказала все подробности той ужасной ночи – боль, страх, ужас, и жуткое осознание того, что собственная мать может причинить боль. И о том, что, несмотря на потерю памяти о событиях той ночи и вере в объяснение матери, их отношения продолжали портиться до тех пор, пока не осталось ничего, кроме ненависти.

***

Бледная семилетняя девочка мирно спала под воздействием снотворного. Анна наклонилась над кроватью, нежно поглаживая красивые, черные, как вороново крыло, волосы ребенка. С капельницы в левую руку поступало лекарство. Правая рука была зафиксирована от запястья до плеча.

Анна села в большое, удобное кресло-качалку рядом с кроватью маленькой Лекси, на кресло, которое она попросила принести в палату. Она хотела быть рядом, когда маленькая девочка проснется после операции. Лекси будет нужна эмоциональная поддержка, только так она сможет выкарабкаться.

В голове всполохами мелькала боль, и ребенок медленно открыла глаза.

"Папа? " – Хрипло прошептала она.

"Привет, дорогая. Я – Анна… я буду здесь с тобой. Как ты себя чувствуешь? " – Нараспев проговорила она. Анна наклонилась и поцеловала Лекси в бледную щеку.

"Моя рука… сломана! " – Она казалась смущенной. – "Анна, что со мной произошло? "

"Ты не помнишь? "

«Нет». – Ее дыхание участилось, и она вспотела.

«Мы поговорим об этом позже, сладкая. Сейчас ты должна отдыхать». – Она приобняла Лекси.

Ребенок с тревогой осмотрел палату.

"А где мама? "

«Ее здесь нет, дорогая. Она дома с Дэйви».

"Тогда… будет ли правильным, если я заплачу? " – Спросила она тонким голоском, а губы предательски задрожали.

«Да, Лекси… поплачь, все будет хорошо». – Она мягким движением взяла маленькую девочку с кровати, и, осторожно поправив капельницу, села вместе с ней в кресло-качалку. Она начала качаться в кресле, мягко нашептывая ей на ухо.

Постепенно девочка успокоилась и успокоилась, вцепившись в крепкое плечо Анны. Вскоре пришла медсестра и сделала Лекси укол успокоительного, после чего та провалилась в лишенный сновидений сон, но не отпуская от себя добрую женщину, которая так беспокоилась о ней, хотя знала ее всего два дня. Анна сумела удержать яркий свет в душе Лекси, не дала ему погаснуть совсем.

***

Брин вслушивалась в каждое слово, попутно успокаивая Алекс так, как не мог никто другой. Она постоянно ее заверяла, убеждала, поддерживала, постоянно обнимая и предлагая ей свою бесконечную и безусловную любовь. Она давала все, что только просила ее любимая. И после почти целой жизни кошмаров, Алекс наконец мирно заснула – ее сердце очистилось от глубокой и невообразимой боли.

***

Миниатюрная блондинка медленно разлепила глаза, проснувшись от ощущения, что чьи-то длинные пальцы ласково поглаживают ее по лицу.

"Проснись, Сквики, у меня есть твои любимые печенья", – дразнила ее Алекс монотонным голосом. Брин улыбнулась и потянулась, издавая свой фирменный "пищащий" звук. Хирург засмеялась. – "Пошли, или я начну без тебя… а в этом случае, и ты знаешь это, ты останешься без круассанов с черникой! "

– Ха? – Брин села, протирая глаза. Они были распухшими и покраснели, как и у Алекс. Даже при том, что они большую часть вечера проплакали, обе женщины были чрезвычайно голодны, и теперь их желудки недовольно урчали. – "Ну, я проснулась", – зевнула Брин. – "Где печенья? "

Алекс с широченной ухмылкой на лице поставила поднос на колени Брин.

"Он здесь, Сквики… Тут кофе с двойным сахаром, черника, земляника, и круассаны с малиной, а также сливочный сыр. Как тебе такое обслуживание? "

"Это просто замечательно, Лекс! Большое спасибо! " – Она нежно обняла подругу. Брин вся светилась от осознания того, что помогла Алекс пройти этот ад в течение последних 36 часов и была с нею в тот момент. Не раз она была действительно напугана, но все же, несмотря ни на что они были вдвоем здесь, и Алекс даже принесла Брин завтрак в постель. Брин видела, что Алекс все еще эмоционально истощена, но ее проблема, казалось, смягчилась… и, невероятно, но она словно стала выглядеть моложе.

Алекс села рядом с Брин, и тоже принялась завтракать. Она надкусила круассан с черникой, запив все глотком кофе.

"Я не могу вспомнить, когда я в последний раз испытывала что-нибудь замечательное и не испытывала бы боли… Что случилось с той постоянной болью в животе? Она прошла! "

Брин улыбнулась любимой, положив руку на ее щеку.

"По-моему, ты чувствуешь себя лучше, Лекси. Разговоры о проблеме помогают? "

"Да… Скорее всего, потому что впервые за всю мою сознательную жизнь я не чувствую эту ворчащую боль в кишках". – Хирург погладила себя по животу. – "Я чувствую себя отлично! "

Брин нежно сжала руку Алекс.

"Я так рада за тебя, Лекс! Но если ты не прекратишь лопать мои круассаны, у тебя начнется другая боль в животе! " – Блондинка медленно, незаметно тянула руку за последним печеньем с черникой, намереваясь съесть его.

"О, нет, у тебя ничего не выйдет! " – Алекс молниеносно схватила печенье, и начала забивать им рот, но в последнюю минуту она разделила его на две половинки, одну отдав Брин.

"Спасибо, что поделилась, Лекс. Ты лучшая! " – Брин наклонилась и поцеловала ее.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Алекс улыбнулась Брин ее знаменитой кривоватой улыбкой, заставляющей сердце замереть.

"Я всегда буду делиться с тобой… Ты завоевала мое сердце, и останешься в нем навсегда…"

***

Две женщины провели оставшуюся часть уик-энда, выздоравливая и наслаждаясь совместным времяпрепровождением. Алекс казалась более мягкой, чем обычно, и Брин видела ее красивое лицо, не испорченное уже привычной напряженностью. Кроме того, блондинка была в восторге, потому что у любимой проснулся аппетит. Она считала, что Алекс исхудала, и надеялась, что аппетит поможет ей хоть немного поправиться.

" Ммм… такая мягкая, периодически голодная, игривая – интересно, могут ли эти небольшие изменения перекочевать в другие сферы нашей жизни? Может быть Лекс наконец позволит мне любить ее. Это может случиться, если я немного подтолкну ее… Но… нет, это плохой план, Брин. Она всегда такая своенравная, даже когда мы говорим об этом. Лекс сама должна решить, что время пришло". – Размышляла Брин.

Вечер воскресенья застал влюбленных в кровати. Брин сидела сзади Алекс и обнимала ее, целуя уши и шею и лаская ее груди. Такая поза позволяла Алекс заняться мастурбацией, одновременно давая ей возможность получать удовольствие от приятных прикосновений Брин. Во время предыдущих занятий любовью, хирург никогда не позволяла рукам Брин спускаться ниже живота. Но сегодня вечером Алекс позволила блондинке приласкать ей живот. Когда левая рука Брин случайно задела мягкие темные завитки, Алекс кончила. Брин была так удивлена и возбуждена, что кончила одновременно с ней.

А потом они спокойно лежали в течение нескольких минут – и каждая пыталась восстановить сбившееся дыхание. Алекс заговорила первая: сквозь слезы и крик прорывался смех.

"Брин, ты превратила меня в прохудившийся кран! Это было просто невероятно! "

Брин перекатилась, подминая Лекс под себя и даря любимой глубокий и горячий поцелуй.

"О, Лекс, точно! И ты сегодня почти позволила мне прикоснуться к тебе, и ты не запаниковала! "

Алекс в ответ засмеялась.

"Да, это определенно не было паническим ответом. И я чувствую себя так хорошо! Иди ко мне! " – Алекс вернула поцелуй, нежно поглаживая Брин по ее длинным золотистым волосам. А потом перекатилась на живот и показала подруге, как она умеет любить – дважды.

***

Алекс спокойно сидела, наклонив голову и пристально изучая собственные руки. Она ненавидела обсуждать свою личную жизнь с кем-либо, за исключением Брин. А сейчас она была вынуждена обсуждать самые интимные детали ее жизни с профессионалом – кем-то, работой которого было исследование и анализ проблемы. И только искренняя любовь к Брин заставила ее рассказать так много о себе врачу.

Синие глаза доктора Бонни Каплан излучали теплоту и заботу.

"Я предлагаю следующее, Алекс. Позволь Брин прикасаться к тебе, когда вы занимаетесь любовью. Если из этого что-то выйдет – здорово! Ну а если вы не сможете, попробуйте еще раз позже. Не сомневайся в Брин… она все поймет. За всю мою практику я никогда не встречала большей любви и более сострадательного партнера. Пожалуйста, попробуйте. Вы уже достигли определенных успехов. Единственное, что удерживает тебя от полного выздоравливания – твой страх".

Алекс глубоко вздохнула.

"Я хочу этого больше, чем кто-нибудь, больше, чем что-либо я хотела в моей жизни. Я жажду ее прикосновений. И я попробовала – вчера вечером, я подумала, что я готова – но я не смогла позволить Брин ласкать меня ниже живота". – Алекс по-прежнему смотрела на свои руки: это было очень больно. – "Я знаю, что Вы правы… Но я боюсь. До того, как я встретила Брин, я успела разочароваться в сексуальной жизни. Было так обидно осознавать, что никогда не испытаешь оргазма с другим человеком… Это обстоятельство разрушало все отношения, которые я когда-либо пыталась завязать. Но с Брин разрыв я бы не пережила… Если я потерплю неудачу и с ней… Я… Я не переживу этого…"

"Ты уже преодолела большую часть проблемы, Алекс. Как врач, я думаю, что ты готова к следующему скачку. Но это должно быть твое решение. Я не буду настаивать на этом".

"Я ценю это. Но что если ничего не получится? Что, если я никогда не смогу позволить Брин прикасаться ко мне? Каково будет ей? Почему она вообще захотела остаться со мной – я же эмоциональная калека? " – Алекс спрятала лицо в руках, словно пытаясь собрать себя по кусочкам. – "В любом случае я не заслуживаю ее любви. Брин такая замечательная. Она никогда не сделала бы аборт – независимо от обстоятельств. Я все время переживаю о своих недостатках, и это беспокоит меня. Брин должна иметь только лучшее, а я далека от этого".

Сердце Бонни екнуло.

"Мы уже обсуждали это, Алекс, обсудим еще раз. Брин – взрослая женщина, у которой есть собственное мнение. И она приняла решение. Она обожает тебя, и ты знаешь это". – Бонни встала и присела рядом с задумчивой пациенткой. – "Что тебя действительно мучает, Алекс? Пожалуйста, скажи мне. Я должна помочь тебе".

Хирург пожала плечами.

"Я не знаю".

Бонни погладила пациентку по плечу.

"Хорошо, Алекс. Подумай о том, что я сказала, и мы поговорим об этом завтра. И, пожалуйста, передайте Брин мои советы и благодарность".

***

Тем же вечером Алекс нервно вышагивала по веранде.

"Где она, и почему она не отвечает по телефону? " – Она села на стул и попыталась почитать последний выпуск журнала "Кардиология". Слишком взволнованная для того, чтобы сконцентрироваться, она отбросила журнал и посмотрела в окно, прихлебывая пиво из бутылки.

Уже после девяти часов вечера со стороны подъездной дорожки послышался шум двигателя автомобиля Брин. Алекс поспешила к парадной двери. В открытую дверь ввалилась опустошенная, голодная, и очень злая блондинка. И вместо нежных объятий и приветствий Алекс получила от нее лишь ледяную волну раздражения.

"Где, черт возьми, ты была, и почему ты не обнимешь меня, почему не отвечаешь на звонки? " – Вспылила в ответ хирург.

Зеленые глаза Брин вспыхнули от гнева.

"Видишь ли, Алекс, во-первых, я застряла в пробке из-за аварии позади. Во-вторых, я случайно оставила сотовый в шкафчике на работе. Таким образом, я ну никак не могла ответить на твой звонок, доктор Морган! И в-третьих, и в-четвертых, и в-пятых, и в-шестых – мои следующие приключения: я устала, я не ела с полудня, и, если ты не возражаешь, я должна срочно пойти в туалет! " – Выплюнула тираду миниатюрная блондинка и вихрем унеслась прочь, оставляя после себя шлейф гнева.

Алекс была огорчена, и Брин задела ее самолюбие. Она не привыкла к вопящей без причин Брин, отчего действительно страдала. Вздохнув, она вышла на веранду. Алекс поняла, что сейчас следует уступить Брин.

Десять минут спустя на веранду пришла Брин. Она переоделась в другую рубашку и натянула шорты. В руках у нее была холодная бутылка пива. Алекс, вся расстроенная, сидела на сине-белом диванчике.

"Мне действительно жаль, я поступила как последняя свинья, Сквики! Я так боялась, что с тобой случилось что-то ужасное. Ты простишь меня? "

Брин бросилась к Алекс и буквально запрыгнула той на колени. Они обнимали друг друга словно в последний раз, впитывая всю любовь и теплоту, какую могли подарить.

"Конечно я прощаю тебя, Лекс. Мне так жаль, что заставила тебя переживать! "

"Это не твоя вина, Брин. Я не знаю, что на меня нашло. По правде говоря… я боюсь… потерять тебя. То, что у нас есть сейчас, порою кажется раем, выдумкой, слишком хорошим, чтобы быть правдой". – Алекс стиснула Брин в объятиях.

"Ты имеешь полное право волноваться обо мне, если я где-нибудь задерживаюсь. Скорее всего, я бы реагировала точно так же". – Она погладила Алекс по щеке, замолкнув на мгновение. – "Но, Лекс… Я никуда не уйду от тебя, не уйду, и со мной ничего такого не случится… Ты имеешь право на счастье… Мы имеем право на счастье! И скажи мне, ты счастлива сейчас? Я знаю, что моя жизнь никогда не была лучше – особенно сейчас, когда я вернулась к тебе".

Алекс застенчиво улыбнулась.

"Ты права, Брин. Просто я была смущена твоим поведением…"

"Не беспокойся… хотя это только показывает мне, как ты меня любишь". – Она поцеловала Алекс в лоб. – "Так, а когда у нас будет знаменитая нью-йоркская Пицца Сэма? Ты должно быть, хочешь есть, да и я тоже не прочь бы перекусить! "

Алекс с улыбкой освободила Брин из объятий, будучи рада, что от ее сердитого настроения ничего не осталось.

"Я поищу эту пиццу, Сквики. Хочешь, чтобы я сделала тебе массаж, пока мы будем ждать ужин? "

Брин залилась смехом.

"Ты действительно знаешь, как завоевать сердце девушки".

"Только одного-единственного сердца… того единственного, которое имеет для меня значение".

***

После ужина Алекс и Брин снова обсуждали проблему Алекс. Отец Лекси умер внезапно и неожиданно. Приблизительно тогда же исчезла из ее жизни и Брин – самая дорогая подруга. Неудивительно, что ее волновала потеря подруги.

Алекс очень эмоционально отреагировала на разговор, и Брин старалась ее успокоить. Когда они все-таки легли спать, хирург была уверена, что Брин никогда не оставит ее по своему желанию. Уже засыпая, Алекс внезапно поняла, что она сделала еще один шаг к выздоровлению.

***

Миниатюрная медсестра обнимала суетливого младенца, напевая ему какую-то песенку. Она уже перепробовала все, что могла, чтобы успокоить его, но ребенок не желал успокаиваться без матери. Брин отпустила утомленную, опустошенную и озабоченную состоянием здоровья сына женщину в кафетерий, чтобы та могла перекусить и восстановить хоть часть сил.

"Давай я расскажу тебе историю". – Брин поправила кислородную маску ребенка, а тот изучал лицо Брин, широко распахнув свои глазенки. Брин погладила ребенка по шелковистым темным волосам. – "Ты такой симпатичный, "Раздраженный Джеймс Смит", – мягко прошептала она. – "Ты напоминаешь мне кое-кого". – Младенец засопел, будучи неспособным сопротивляться волшебному мелодичному голосу медсестры и ее умению обращаться с детьми. Она прижала его к груди. – "А теперь я расскажу тебе историю…"

"Историю может слушать любой? " – В проеме двери, опираясь о косяк, стояла Алекс. Ее красивое лицо и улыбка словно освещали палату.

Брин качнулась в кресле-качалке.

"Я сделаю исключение. Обычно я говорю "нет", если человек не болен или не устал". – Зеленые глаза блондинки вредно заискрились.

"Я вся внимание", – игриво усмехнулась хирург.

Брин ухмыльнулась.

"Ревнуете, доктор Морган? "

Алекс изобразила обиду.

"Если только чуть-чуть".

Светловолосая медсестра рассмеялась.

"Не волнуйся, я расскажу тебе историю чуть позже". – И, понизив голос, с придыханием прошептала: – "Испорченный надоедливый ребенок".

Алекс вернулась к профессиональным задачам и подошла поближе к кушетке, чтобы осмотреть пациента. Надев наушники стетоскопа, она забормотала

"Я слышу это…"

Брин улыбнулась и помогла мальчику сменить позу, чтобы Алекс было легче его осматривать. Хирург была аккуратна и нежна, не желая причинить боль пациенту. А тот доверчиво смотрел на Алекс своими огромными синими глазами все время, пока она слушала его сердце и проверяла его. После осмотра, хирург встала, а на лице возникло напряженное выражение. Брин сразу сообразила, что с ребенком было что-то не так.

"Что случилось, Лекс? "

"Его сердце работает с трудом, а он не жалуется и не плачет. Чем быстрее я прооперирую его, тем лучше. Я собираюсь назначить операцию сразу же; я не могу ждать до конца праздника Благодарения. Если я этого не сделаю, у него может остановиться сердце. Мне жаль, но мы, возможно, должны отложить наше возвращение домой".

"Хорошо. Я не возражаю". – Брин аккуратно укладывала ребенка на кушетку. – "Его родители действительно боятся, Лекс. Они потеряли их первенца из-за той же болезни".

"Я знаю. Я попробую вытащить его и поддержать их. Если операция будет проведена немедленно, у него будет много шансов выздороветь. Встретимся дома вечером". – Алекс взяла карточку с данными больного, и, приложив два пальца к губам, потом прикоснулась ими к губам Брин.

***

Доктор Морган сидела за столом в своем кабинете, напротив нее сидели родители мальчика. Первая встреча с родителями пациентов всегда казалась трудной для Алекс. С ними она всегда пыталась быть и аккуратной, и откровенной одновременно.

"Как вы уже знаете, меры, предпринятые нами, были временными. Тогда было необходимо улучшить приток кислорода и стабилизировать работу сердца. Далее должна последовать сложная операция, чтобы вылечить сердце. Операция на сердечной артерии". – Доктор Морган глубоко вздохнула, – "я могу представить себе, как вам сейчас больно, но должна задать вопросы. Вашему первому сыну делали операцию на сердечной артерии? "

Симпатичная молодая женщина, приложила платок к глазам.

"Нет, мы не знали об этом, когда родился наш Роберт. Но доктор Кардин, предложил, чтобы мы приехали в Атланту. Доктор Кардин сказал, что подобного рода операции делаются только тут, и что Вы лучший специалист в этой больнице". – Она запнулась на мгновение, пытаясь вернуть контроль над собой. – "Доктор Морган, мы больше не можем иметь детей. После Роберта, Рилей – наша единственная надежда". – Она начала кричать. – Мы не можем потерять его… мы не можем. Он – наш мир". – Слезы потекли по лицу Элисон Смит, а ее муж пытался успокоить ее.

Алекс почувствовал глубокую симпатию к молодой паре. Она подвинула коробку с одноразовыми платочками поближе к женщине и терпеливо ждала, когда та успокоится. Когда поток слез закончился, хирург заговорила.

"Я уверена, что вы понимаете, что я не могу дать вам каких-либо гарантий, но я верю, что Рилей будет здоров. Как вы уже знаете, смещение артерии – очень серьезный дефект. Но я делала эту операцию сотни раз, и на сегодняшний день смертность по этой операции равна нулю". – Алекс вынула диаграмму и начала объяснять, используя карандаш как указатель. – "Если вы дадите разрешение, мы подключим его к искусственному сердцу, вскроем грудь, и я "переключу" неправильные положения легочной артерии и аорты. Также будет освобождена коронарная артерия, а потом я все зашью. Шрамы будут тонкими". – Алекс тепло улыбнулась. – "Если все пройдет хорошо, мне кажется, что он сможет даже играть в команде Лиги, если захочет, и он совершенно точно сможет вести полноценную жизнь". – Доктор Морган выдержала паузу. – "Конечно, любая операция имеет определенную долю риска, особенно операции на сердце. Но он сейчас хорошо себя чувствует, у меня много опыта, и если операция состоится, здоровье Рилея будет превосходным".

Отец Рилея прокашлялся.

"У нас материальные проблемы, доктор Морган. Счета от больницы, когда болел наш первый сын, превышали даже страховку. Мы заплатим каждый цент, но нам может потребоваться немного времени".

"Доктор Кардин объяснил ваше положение… И я решила отказаться от оплаты".

Молодая пара была ошеломлена.

"Но… как мы можем отблагодарить Вас? " – В унисон спросили они.

"Пришлите мне фото вашего здорового и счастливого ребенка. Он очень красивый малый. И очень скоро он будет абсолютно здоровым, и розовым, а не синим, как сейчас". – Алекс ласково улыбнулась и сцепила руки. – "Я назначу операцию на завтрашнее утро вместо следующей недели. Чем скорее я помогу ему, тем лучше для Рилея. Должна сообщить вам, что планировала на праздник Благодарения уехать в Кейп-Код. Я оставлю Рилея на попечение доктора Стефани Мур. Она будет помогать мне оперировать мальчика, и она превосходный специалист. Но если будут какие-нибудь послеоперационные осложнения, то я отложу поездку".

"Спасибо, доктор Морган. Вы понятия не имеете, что для нас значит ваша доброта! " – Чад и Элисон Смит встали с кресел, чтобы уйти, но остановились и обняли Алекс. Несмотря на то, что хирург чувствовала себя неловко от проявлений привязанности к незнакомым людям, все же застенчиво обняла их в ответ.

После того, как родители Рилея ушли, у Алекс возник вопрос, почему они навели суету, что бессознательно смутило ее. Ведь это всего лишь деньги, и ничего больше. Как всегда, Алекс не подумала о своем великодушии; это было ее второй натурой. Странно, что она не видела в себе этого качества, ведь большинство докторов не будет так заботиться о незнакомых людях, и уж тем более отказываться от оплаты труда. Усилия Брин, направленные на то, чтобы помочь Алекс увидеть свои хорошие стороны, пока не увенчались успехом. И путь к этому оказался длинным.

***

 
Прикоснись ко мне, малыш,
Посмотри, что я не боюсь!
Сделай то, что обещала сделать!
Почему опять ты молчишь?
Почему только можешь обещать?
Но теперь я буду любить тебя,
Пока дождь омывает небеса;
Я буду любить тебя,
Пока с неба не упадет звезда,
Что предназначена судьбой для тебя и меня…*
 

____________________

* От переводчика: Стихотворение переведено почти буквально. Я старалась сохранить мысль и придать стиху хоть какую-то рифму, ради чего добавлена одна строчка путем разбивки одной на две. Надеюсь, этот опус не будет коробить поэтичных натур.

____________________

Доктор Александра Морган потянулась. Она оперировала уже шесть часов. Ноги гудели, глаза жгло от постоянного напряжения: операция на артерии требовала невероятных навыков и ловкости. К счастью, Рилей Джеймс Смит не был безнадежным больным.

"Как он, Сэм? " – Спросила Алекс анестезиолога.

"Жизненные показатели стабильны". – Доктор засмеялась. – "Он в отличном состоянии, доктор Алекс, но я не уверена, что анестезиолог может сказать о себе то же самое. В конце концов, мне пришлось слушать твое отвратное пение. Чья это песня? "

Раздразненная Алекс впилась взглядом в доктора Сэм Шиффер.

"Это – Джим Моррисон и Доорс". – Она вздохнула. – "Я пропущу твой комментарий мимо ушей на сегодня. Но только потому, что ты до безобразия отличный анестезиолог". – Серьезный тон и холод кристалликов синих глаз смягчали морщинки в уголках глаз – намек на улыбку. Доктор Морган умела быть "Снежной Королевой", но сотрудники больницы видели, как под влиянием любви Брин начал таять лед.

Высокий хирург сделала последние стежки швов на сердце маленького Рилея и тяжело вздохнула.

"Все хорошо. Критические моменты позади… Отключаем… – "Все напряженно стали ждать. Наконец, сердце Рилея начало медленно биться. С каждой минутой все увереннее и увереннее. И, наконец, начало биться самостоятельно. В операционной послышались одобрительные восклицания.

"Заверши операцию, зашей разрез, Стефани. Родителей Рилея ждут отличные новости". – Алекс не могла вспомнить, когда она в последний раз была так счастлива от удачного завершения операции. Очень трудная операция была закончена без осложнений, и Алекс уже предвкушала уик-энд в компании с Брин в их доме в Кейп-Коде.

***

Выйдя за пределы операционной, хирург сняла перчатки, маску и вымыла руки. С облегчением она поспешила к семье, которая ждала результатов операции. Алекс вышла к родителям Рилея с улыбкой на губах.

"Операция прошла очень хорошо. Рилей скоро будет перемещен в палату, и вы сможете увидеть его. Скоро он совсем выздоровеет. Ну а я еду в Бостон. Доктор Стефани Мур будет наблюдать за Рилеем все то время, пока меня не будет. Я ей полностью доверяю, да и жизнь, и здоровье Рилея вне опасности".

Чад и Элисон Смит радостно обняли друг друга.

"Спасибо, доктор Морган", – воскликнули оба. – "Мы никогда не сможем отблагодарить Вас". – Слезы струились по щекам Элисон Смит, но она сквозь слезы посмотрела на высокого хирурга. – "Вы самый замечательный доктор и очень великодушный человек.