Текст книги "Изнанка Прекрасного (СИ)"
Автор книги: Алита Серебрянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 42
Стас
– А когда перестанет болеть разбитое сердце?
– Не скоро, мой друг. Сперва уйдет надежда, а вместе с ней и боль.
Мозг отказывался воспринимать ту картинку, которую передавали ему глаза, а в груди заболело сильнее, чем от любого перелома.
В башке флэшбеки словно как из какого-то дебильного сериала стали складываться в общую картину, и гребанная мозаика собралась:
«Не требуй от меня ответов на вопросы, на которые я не захочу отвечать... – Ты знаешь, что для девчонки ты слишком скрытная? – По-твоему, я должна вывалить на тебя все свои секреты?... Просто у тебя появится слишком много вопросов…»
«Ты когда-нибудь перестанешь меня удивлять? Или у тебя еще целый шкаф сюрпризов? – Парочка еще точно есть…»
Этот взгляд.
Даже на таком большом расстоянии я видел ее зеленые и испуганные глаза. Еще в тот момент, когда показался ее кудрявый затылок, я все понял. Я узнал бы ее даже с закрытыми глазами – все мое нутро тянулось к ней. Просто мозг отказывался принимать очевидное. Всегда отказывался.
Настолько очевидное, что сейчас я чувствовал себя полным долбаебом. Все было на поверхности.
Господи, какой же я кретин!
«Значит, вы теперь вместе? Ты и… – Я и Бэмби!»
Я и Бэмби? А существует ли эта Бэмби? Та самая Бэмби, которая замерла сейчас в откровенной позе на гребанном бородатом байкере?
Тут к гадалке не ходи, ясно, что она не ожидала меня увидеть здесь. Видел, как ее радостная улыбка от победы резко схлынула с ее лица, и она напряженно отстранилась от здоровяка, который так же крепко сжимал ее за бедра, а почувствовав ее напряжение, повернул голову в мою сторону. Именно он тогда смотрел на меня, когда я впервые увидел танцующую Рыжую возле кофейни. Именно поэтому он тогда так едко улыбался и со своим другом останавливался возле моей тачки и подолгу косился на меня сквозь шлем. Вот почему мне так показалось знакомым его лицо, когда он целовался с ней возле парковки универа.
«А мне вот интересно, с кем из них она трахается?…»
«Просто пообещай, что у тебя больше никого нет, кроме меня… этого я точно не вынесу…»
Не вынесу! Сука! А ведь она так и не пообещала тогда…
«А в тачках шарит – любой автослесарь позавидует… – У Рыжей, оказывается, не только зад охрененный, но и руки золотые. Девчонка с закрытыми глазами тебе тачку разберет, а потом соберет.»
«А вам не кажется, что не прилично обсуждать незнакомую вам девушку и то, с кем она спит?»
«Просто представлял тебя немного иначе. – И какой же? – Порыжее!»
«Вы знакомы? – Немного. Мы дружим! – Ты не говорил!»
И в этот момент я понял, что это не весь пиздец. Силой воли отрывая взгляд от конопатой, которая сейчас просто угробила все, что было между нами, посмотрел на своих друзей:
– Вы знали… – почти шепотом произнес, уверенный, что даже через эту какофонию звуков они меня услышали. – Вы, блять, все это время знали… – из меня вырвался какой-то нервный и дикий смешок, за которым я попытался скрыть боль.
– Стас… – первый начал Мерч, делая шаг ко мне.
Я отступил от Лехи назад, благо вся толпа хлынула к финишу, и рядом почти никого не было.
Уставился на него. Знает! Как давно? Сука, поэтому он так часто говорил о Рыжей – пошло шутил, напоминал, намекал, звал на гонки, а потом, когда мы сошлись с Бэмби, резко захлопнулся. А сегодня так яро не хотел сюда ехать.
Ник с Ксю виновато опустили взгляд. В памяти всплыли их удивленные лица, когда я их знакомил с конопатой.
– Чувак, мы хотели как лучше… – осторожно попытался Тоха, тоже делая шаг ко мне. И этот туда же.
– Да пошли вы нахер! – выплюнул им в лицо и развернувшись, пошел в сторону своей машины, слыша, как они что-то кричали мне в спину.
Лучшие друзья, называется… Красиво наебали.
Все, кто был мне дорог, словно раскаленную кочергу в глотку запихнули.
Хлопнул дверью машины с такой силой, что, казалось , стекла вылетят.
Свалить нахер отсюда – это единственное желание, которое сейчас в моей голове. Ладно, не единственное. Свалить, забыть, забыться…
Затылком стал долбиться в кожаное сиденье, пытаясь хоть так вышибить из головы все то, что увидел только что. Откинул голову на сиденье, прикрывая глаза, но тут же их распахнул, так как убраться в дерево в мои планы не входило. Хотя я теперь не знал, что вообще в моих планах… Взгляд автоматом зацепился за зеркало заднего вида, и сквозь темноту дороги я увидел одно яркое пятно фары, которое стремительно меня нагоняло.
И я знал, кто это…
И я не готов.
Я летел под двести, и даже представить не мог, с какой скоростью нагоняла меня Рыжая, так как уже через секунду она сровняла свой мот рядом с моей тачкой, показывая рукой, что бы я остановил машину.
Она совсем конченная? Какого хрена она без шлема? Я только уже собрался тормозить, как она вырвалась далеко вперед, исчезая в темноте.
Не понял.
Мозг просто не был способен осмыслить происходящее, но рефлексы сработали за меня, и я только успел резко вдавить педаль тормоза, видя вдалеке, что она остановила свою Kawasaki, перегораживая мне дорогу.
Скрип шин об асфальт разрезал тишину леса, а она, тяжело дыша, сидела на своем мотоцикле, смотря на меня сквозь лобовуху.
– Ты совсем чокнутая? – заорал на нее, выпрыгивая из тачки. Меня трясло и колбасило с нереальной силой. – А если бы я не успел затормозить? Да я бы раскатал тебя! – смотрю на расстояние, которое буквально сантиметров десять между моей тачкой и ее мотоциклом.
– Стас, пожалуйста, послушай меня… – вся сжалась.
– Что послушать? Как ты развлекалась все это время? – перебил ее. Хочет поговорить? Отлично! Самое время выплеснуть все, что сейчас разрывало меня изнутри. – Строила из себя тихоню, а сама, блять, забавлялась? Вы вместе смеялись надо мной с бородатым и его другом? Им так же было весело, как и тебе?
– Все не так… – ее жалкие попытки оправдаться выводили меня из себя еще больше.
– А как, блять? Бэмби… – осекся. – Да какая ты нахуй Бэмби? – снова ненормальный и нервный смешок вырвался из меня. Смотрел на нее в упор. Этот мотоцикл, снаряжение… эти губы, волосы, веснушки. Она такая моя, и такая чужая. – Рыжая, знаешь, о таких вещах нужно предупреждать: у меня аллергия на животных, не люблю переезжать, я великая трейсерша… – нервно скривил голос, когда тремор рук просто зашкаливал.
– Я пыталась сказать… – промямлила.
– Да что ты? И когда же? В тот момент когда висела на этом парне? Или когда сосалась с ним возле универа? Ты же буквально сегодня звала меня на кофе. Решила потешить свое самолюбие? Убедиться, что я по уши влюблен в Бэмби? Что ж у тебя отлично получилось… Господи, я же признался тебе… – пинаю покрышку на своей машине, хватаясь за волосы. Я же блять, буквально, несколько часов назад ей в любви признался. Рыжей, не Бэмби! – Посмеялась?
– Я хотела сказать тебе сразу после гонки, – она все так же сидела на своем мотоцикле, и благо на этой гребанной трасе никого не было, – но сегодня, когда увидела тебя в машине, решила признаться раньше, но ты отказал. Стас…я боялась…
– Чего блять? Боялась признаться, что крутишь не только со мной? – закричал в ответ. – Рыжая! – заглянул ей в глаза. Рыжая! Теперь я знаю, кто прячется за стеклом тонированного стекла, и от этого так паршиво. – Ладно, меня ты развела, но мои друзья… Как их ты смогла убедить?
– Я не просила их ни о чем.
Ага, как же.
– Алмазова, – я впервые назвал ее по фамилии. Из меня словно все силы выжали, и весь гнев как рукой схлынул, оставив в душе одну пустоту. – Мне плевать, чем ты занимаешься, на чем ты ездишь, – мой голос больше не дрожал, – я просил тебя только об одном… Я смирился бы с любой твоей сущностью и деятельностью, будь ты хоть шпионка, террористка или наемный убийца… Но не с этим парнем… – при воспоминании о бородаче, который так по собственнически прижимал ее к себе, меня снова начало колбасить. – Я же спрашивал у тебя, есть ли между вами что-то. И ты соврала, – попытался изобразить гребанную улыбку, но вышел оскал.
Сам виноват, она же ведь никогда и ничего мне не обещала. Не говорила о своих чувствах…
– Знаешь, – развел руки в разные стороны. – Иди ты к черту… – сделал шаг назад от нее. – Вместе с моими друзьями!
Когда я смотрел в зеркало заднего вида на удаляющийся красный мотоцикл, который так и не тронулся с места, единственная мысль билась набатом в моей голове – у рыжих действительно нет души.
Глава 43
Рыжая
– Помни, главное – техника! Это важнейший механизм, который должен работать бесперебойно, слаженно и надежно, – Аркадич стоял напротив меня в раздевалке и раздавал цэ-у. – Ее коронный хук справа, твой – апперкот. Бей напролом. Не жди, она будет дерзить и психовать. Сама же будь спокойна, держи ноги и руки. Рыжая, главное руки! Контри ее джебом, а потом дай ей приблизиться к себе и в ближнем бою атакуй апперкотом, – он говорил спокойно и равномерно, надевая на меня боксерские перчатки. – Я не стану говорить гребанное «Я же говорил!» – продолжал он, а я лишь пыталась его слушать, – просто знай: в боксе, как в жизни. Он учит не бить, а держать удар. Сейчас ударили тебя – твоя задача устоять! – и сейчас он говорил совсем не о боксе. Но проблема была в том, что ударили не меня, а я. – И что бы у вас там не случилось, выходя на ринг – все лишнее отбрось. И не моргай – проморгаешь победу! Пошла!
Как только мы вышли из раздевалки, я отчетливо услышала рев толпы. Господи, откуда столько народу? В боксе я не была так популярна, как на гонках. Неужели моя вчерашняя фатальная ошибка снять шлем так сильно повлияла на количество присутствующих?
Мы остановились возле кулис, за которыми ведущий приветствовал мою соперницу. По залу пролетели восторженные крики, толпа тепло ее встречала.
А я пыталась собрать мысли в кучу, но у меня ничерта не выходило. Я почти всю ночь не спала, коря себя за свою беспечность и трусость.
Так дерьмого в жизни мне не было еще никогда. Даже боль от переломанных ребер не шла ни в какое сравнение с той, которая жгла все нутро сейчас. Я всей своей черной душой надеялась, что он простит меня, и так сильно ждала, что он придет меня поддержать сегодня.
Когда прокричали мое имя, я вышла из-за кулис и толпа взревела. Да, моя фатальная ошибка снять шлем произвела эффект и не хило меня прорекламировала. Сейчас я четко понимала – эта толпа пришла посмотреть не на бой двух девчонок-боксеров, а на Рыжую! Долбанное клеймо, которое я буду нести еще долго.
Направилась к рингу, предварительно скинув шелковый боксерский халат. Переступив через канаты, оказалась в своем углу и пыталась слушать очередные наставления тренера. На автомате вышла в центр ринга для приветствия и осмотра рефери, но вовсе даже не смотрела на свою соперницу, а взглядом бегала по трибунам, ища того человека, которого хотела увидеть больше всего. Кивнула близнецам в первом ряду, которые напряженно смотрели на меня.
Для них ночь тоже вышла тяжелой, так как они до самого утра утешали меня, порываясь съездить и оторвать Вознесенскому что-нибудь. Я не позволила. Он не виноват, что я идиотка!
Кобра что-то фыркала, кричала мне со своего угла и очевидно, нарывалась. Я знала эти ее закидоны. Она пыталась вывести меня на эмоции оскорблениями и своей самоуверенностью, но она не знала, что мне было абсолютно плевать на нее. Я сканировала болельщиков.
– Ты все поняла? – спросил тренер, а я кивнула. Только я ничерта его не слушала. – Давай детка, порви ее. Береженного бокс бережет! – чуть подтолкнул он меня в центр ринга, забирая табуретку и юркая под канаты. Перевела взгляд на эту бешенную, поднимая руки и принимая стойку.
Я выиграю. Я знаю все о ее методах, грязных разводах и технике, и в своей победе уверена. Мое тело меня не подведет, оно знает, что делать. Главное, что бы меня не подвело мое сознание, а так же сердце, которое словно побитый пес скулило от боли.
– Ты быстрая и плавная. Она слишком резкая и ее это погубит!
Позади два раунда.
Я тяжело дышала, открывая рот и заливая в него воду, когда же тренер вытирал пот с моего лица. Вновь устремила взгляд на трибуны, так как сканировать окружающих я могла себе позволить только в перерывах. И сейчас, когда я, очевидно, вела по очкам, снова искала его. – Она много тратит сил на удар, и скоро сдуется. Загоняй ее! – я кивнула и в то же мгновение наткнулась на знакомые лица. В средине трибун сидели все друзья Стаса: Антон, Леша, Тимур, Наташа, Никита и Ксюша. Не было только Ники и…
Самого Стаса.
Что-то во мне надломилось.
Ребята активно мне замахали, увидев, что я заметила их. Девчонки сидели с испуганными выражениями лиц – картина, как бабы дубасят друг друга, их не привлекала. Парни были просто напряжены, а увидев мой немой вопрос только неловко пожали плечами.
Они так же как и я не знали, где Стас.
Я звонила ему пол ночи, а еще сегодня много раз перед боем. Но все бесполезно.
Несколько раз разговаривала ночью с Лешей, так как они все переживали за него и меня. Оказывается, Меркулов оставил мне много смс перед гонкой, предупреждая, что они едут с Вознесенским на заезд, только было уже поздно. Телефон валялся в рюкзаке.
Я вновь окинула трибуны.
Он забыл или все же не захотел?
Прозвучал гонг, и я вышла вновь на ринг, поднимая руки.
Три минуты.
Впереди был последний раунд, и у меня оставалось три минуты, что бы окончательно закрепить свою победу.
Я смогу. Я должна. Я контролирую ситуацию.
Я же ее контролирую?
Нихрена!
И поняла я это в тот момент, когда бросила вновь взгляд на толпу, потом на вход, на друзей Стаса… как мне тут же в лицо прилетел мощный хук справа. Кожа на брови треснула, и я почувствовала жгучую боль.
Снова взгляд на ребят – удар в челюсть. Каппа хрустнула, а может быть это мои зубы съехали с рельс.
Взгляд на трибуны – и еще один хук. Кожа на губе, как и на брови, лопнула, и я почувствовала соленый вкус.
Мотнула головой, так как небольшие звезды полетели перед глазами, и снова взгляд на зрителей.
Удар в скулу.
Меня били в лицо, а болело сердце.
Я не слышала, как мне кричал что-то тренер, не обращала внимания, как толпа затихла.
У рыжих все же есть душа – потому что моя сейчас ревела.
Он не пришел…
– Рыжая! Руки! Подними чертовы руки! – очередной джеб вывел меня из транса, и я услышала крик одного из близнецов.
И когда на меня посыпалась очередная серия ударов в голову, я только тогда поняла, что уже давно опустила руки.
Глава 44
Стас
Открыл глаза и сразу же пожалел об этом, так как мне словно в башку топор всадили. Голова адски раскалывалась, а тело затекло от долгого нахождения в неудобной позе.
Первое, что увидел – тёмные волны, которые плавно переходили в чёрное звёздное небо.
Можно было бы представить, что здесь мило, и даже романтично, если бы не боль во всем теле. Разогнулся, пытаясь понять, что я тут вообще делаю, как в голову вернулись картинки последних событий. Бэмби – гонка – Рыжая!
А, точно, я же тут типа страдаю!
Черт! Я буквально вывалился из тачки, потому что все туловище свело судорогой. Спать сидя в машине – полная параша!
Вдохнул морского воздуха. Не полегчало.
После разговора с Рыжей я три часа гнал в одну сторону, пока сам не заметил, как добрался до заброшенного пляжа, где прямо в одежде развалился на песке. Херову тучу часов думал не пойми о чем, поглядывая на волны и звезды, размышляя о том, чтобы утопиться. А потом, обнаружив в багажнике несколько бутылок вискаря, благородно оставленные Тимом, накидался одной из них в хлам.
Да-а-а... настоящий мужик! Просто блестящее решение всех проблем.
Помню, что пьяным прокручивал миллион мыслей в своей тыкве. Вспомнил историю Никитоса, который рассказывал про проблемы Рыжей: суд, избиение, попытку изнасилования, ее срок. Бляяя... сопоставить факты, что и мой батя скрыл от меня правду, не составило труда. Но уже тогда мне похрен было даже на это.
Пьяный в хлам я уже для себя решил – что бы я не видел там на гонке, как бы этот трейсер не тискал ее, нам с конопатой надо поговорить. Нет, не так! Нехер нам разговаривать. Я просто приеду, заберу ее и посажу на цепь, если будет необходимо. Хуй ей, а не бородач.
Пострадал и хватит! Я вообще может все это придумал, она же, черт возьми, девственница была. Даже если что-то у нее и было с этим здоровяком после меня– похрен. Переживу как-нибудь.
С этой мыслью я бухущий в дрова и сел в тачку, уверенный в своих силах, что поеду извиняться перед своей малыхой. Уехал не далеко, а точнее вообще не уехал – прямо за рулем и отрубился.
Глянул на часы на руке, которые показывали двенадцатый час ночи. Нехерово я тут проторчал – почти сутки. Треть от этого времени изображал страдающего мужика, треть бухал, остальную часть продрых.
Взял телефон, который все это время был на беззвучном режиме. Увидел хуеву тучу входящих звонков и сообщений. От нее в том числе.
Нам действительно надо разобраться во всем. Я вчера вспылил. Ладно, признаю, психанул и повел себя как истеричка! Но при воспоминании о том, что ее кто-то трогал еще кроме меня, у меня глаза кровью наливались.
Придумал сам себе образ милой девочки, а ведь я совсем ничего о ней не знал. Но в одном был уверен – она не могла так притворяться! Невозможно так подделать искренность и играть в чувства, ведь неделя, которую мы провели, была просто незабываемой. И я уверен, не только для меня.
А ведь все было на поверхности. Просто я влюблённый идиот нихера не видел. Сейчас отчетливо врубался, что она действительно пыталась сказать мне правду и не раз. Выводила на разговоры, а я своими ответами все обрубал.
Нажал на вызов и стал ожидать ответа.
– Чего тебе? – услышал в трубке мужской голос и напрягся.
– Трубку Рыжей передай! – уверенно произнёс, пытаясь держать себя в руках.
– Она спит, – выдал собеседник.
Время позднее: она спит, и он рядом. Нереальное чувство ревности вспыхнуло во мне снова. Ничего, я с ним еще побадаюсь за нее. Отобью ему всю охоту крутиться возле моей маленькой.
– Разбуди! – потребовал в ответ.
– Она не спала всю прошлую ночь, и сегодня у нее был тяжелый день. Дай ей отоспаться. Завтра в универе продолжите свои разборки, – устало проговорил парень.
Не спала всю ночь? Не из-за него же?
Переживала из-за меня? Лучше буду так думать.
Вряд ли она как и я, давила сопли в алкоголе. Моя Бэмбик не такая.
Я замолк, пытаясь решить, что ему ответить, как тут же меня осенило.
– У нее же сегодня были соревнования...
Блять! Сука, я все проебал!
– Она проиграла, – ответил он и сбросил.
Дерьмо, дерьмо!
И статус «Говно года» я смело присуждаю себе. Спасибо, аплодисментов не надо.
Просто охуительно поддержал девушку! Браво, Стас!
Зашёл в чат нашей фантастической четверки.
Вы были на ее соревках?
Друзья тут же появились в он-лайне, и первым ответ накатал Тоха: «Иди в зад!»
Карамеля был еще более краток и просто скинул мне смайлик фака. Да и Леха не стал крыть меня длинными эпитетами:
«Мудила!»
Даже возразить нечего.
Завел мотор, разминая затекшие мышцы. Три часа дороги, и еще несколько часов до утра.
Бородатый сказал, что она придет в универ. Отлично, там и разберемся, главное не поседеть от нервов за это время.
Утром подъехал к ее дому, надеясь, что она пойдет к первой паре. Но из подъезда она так и не вышла, и я подумал о том, что она могла быть у него, поэтому рванул в универ. На пару не пошел, нервно ожидая ее за нашим столом.
– Стас, мы правды не хотели лезть. Думали, что вы сами разберётесь. Она сказала, что расскажет тебе сама.
Мы сидели вчетвером и они рассказывали, кто и когда узнал про Рыжую. И если с Тохой была чистая случайность, то Мерч конченная козлина, которая столько времени молчал.
Смысл его слов на тусовке дома у предков тоже мне стал понятен только теперь. Я действительно не видел очевидного.
На вопросы о том, кем являлся ей здоровяк, и как вчера прошли соревнования, парни на отрез отказались отвечать. Тихушники гребанные. И интриганы.
– Как видишь, не рассказала, – обречённо уронил подбородок на грудь, как услышал приближающий рёв мотоцикла. Резко повернул голову к парковке, надеясь, что это именно она – моя конопатая лапушка, но лишь напряженно закатил глаза. – Этих тут только не хватало…
Два чёрных мотоцикла припарковались возле моей тачки на парковке универа. Один из них снял шлем, и я снова встретился взглядом с этим долбанным бородатым здоровяком. Его наглая ухмылочка просто раздражала, а кулаки против воли сжались. Отвернулся от них, пытаясь собраться с мыслями и не потерять контроль.
– О, кажется по твою душу! – весело произнес Мерч.
– Ну, наконец-то, – расслабленно выдохнул Карамеля.
Серьезно?
– Скорешиться уже успели? – спросил у друзей, которые довольно лыбились.
– Нормальные парни между прочим. В твоих интересах подружиться! – подмигнул мне Леха, и я офигел. Подружиться? С парнем, который лез к моей девушке? А хером по губам им не поводить?
В этот самый момент из-за спины появились чертовы байкеры.
– Здорова, пацаны! – произнёс мудила, протягиваю руку моим друзьям. Второй тоже не остался без внимания, и я увидел, что он так и не снял шлем. – Кыш, – разогнали они рядом сидящих студентов, и когда те дали деру, взяли два стула и без приглашения уселись за наш стол.
Бородатый уставился пристально на меня.
– Ну, привет, говнюк, – протянул хищно, развалившись поудобнее. Говнюк? Кто-то давно по зубам не получал? – Наконец-то, познакомились! – хмыкнул он, а мне по тыкве врезать ему захотелось.
Надо отдать должное, у Бэмби отличный вкус на парней. По бабским меркам этот парень явно был эталоном, а его не очень длинная бородища придавала ему брутальности. И глаза зеленющие, как у моей письки конопатой.
– Не могу разделить твоей радости, – я тоже откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди, принимая закрытую позу.
Оценивающе стал изучать соперников: если придется махаться – огребу. С этими здоровяками я точно не справлюсь. Они громадные, как Тоха.
– Эх, а я так надеялся... – картинно разочаровался он.
– Где она? – сразу перешел к делу. Я не собирался с ними вести беседы. Мне срочно нужно было увидеть мою малышку и все исправить.
– О, сегодня тебя это интересует? Кажется, еще недавно ты послал ее к черту!
– Перед тобой я отчитываться не собираюсь. Повторю свой вопрос, где она?
– В больничке. Швы накладывает…
– Какие швы? Что случилось? – вся моя маска выдержки треснула к ебеням, а очко сжалось от страха. От страха за свою маленькую. – Она попала в аварию?
– Рыжая? В аварию? – удивился он. – Да она на моте передвигается лучше, чем на своих двух, – добавил, и я от чего-то поверил ему.
– Тогда что случилось?
– Не поздновато ли задавать вопросы? – Гондон. Не беси меня нахер! – Не ссы, скоро явится твоя ненаглядная.
Я расслабленно выдохнул. И он сказал «твоя»? Могло ли это значить, что он не претендовал на нее?
Его дружок только хмыкнул через шлем, и я перевел свое внимание на него.
– У тебя комплексы? Или мордой не вышел? – спросил у второго, намекая на то, что он прятался за шлемом.
Заметил улыбку друзей. Херли всем так весело?
– О, поверь, мордой он очень даже вышел. Красавчик! Под стать мне! – заржал бородатый, и в этот момент его друг наконец-то снял шлем.
И я как бы охуел.
Вот это, блять, поворот. Я бы даже сказал целый поворотище!
– Че это под стать-то? Все мы знаем, что я круче, красивее и умнее тебя, – заспорил второй с ним.
– Не утруждайся. Ты младший и всего лишь жалкая копия меня.
– И что? Ты просто был ближе к жопе, вот и вылез первый. А я рос под сердцем.
– Какого хрена? – вырвалось у меня.
Да они, блять... одинаковые.
Я ошалело бегал глазами с одного на другого. У меня в глазах двоилось или передо мной гребанные…
– Близнецы?
– Слушай, мне, кажется, или вблизи он туповат? Может мы лоханулись, и другого надо было для Рыжей выбирать? – спросил второй у брата, игнорируя мое присутствие. – Вон, Тоха вроде ниче такой, здоровый! – махнул он головой на Вольного.
– Неее, Рыж сказала, он занят, – отмахнулся первый. Да? Кем?
Меня бесило, что они так спокойно себя вели. Меня вообще вся ситуация выводила из себя, и теперь я не мог понять, кто из них лез к ней.
– А этот? – перевел взгляд на Тима. – Морда, конечно, слишком смазливая, но девки вроде любят таких. А она все равно не шарит... – оценил он Карамелю.
– Не, этого тоже уже застолбили. Но он пока не в курсе, – отмахнулся первый, а я увидел удивленное лицо Тима. Неужели даже они знают про Туську? – Значит надо было Леху выбирать. Оказался самым хитровыебанным, – похвалили они Мерча, а тот засиял от сомнительного комплимента.
– Я вам не мешаю, придурки? – не выдержав, перебил их.
– Ты посмотри, еще и хамит. Совсем школота от рук отбилась, – наигранно вздохнул один из них, и я хер знает кто. Я запутался. Они идентичные.
Дубль 1, Дубль 2. Твою ж мать! Вот кто ей строчил смски.
Она вообще различает их?
– А мы еще этому говнюку помогали. Никакой благодарности.
– Я не знаю, нахера вы припёрлись и кто из вас к ней клинья подбивает…
– Клинья подбивает? – одновременно выпалили они.
– А то, что один из вас лез к ней целоваться на этой самой парковке, не считается? – при воспоминании о том, как кто-то ее зажимал, кадык дернулся от напряжения. Еще бы разобраться, кому из них ребра переломать.
– Целоваться?
Блять, они что попугаи переспрашивать? Еще и одновременно? Это фишка такая у близнецов?
– Это типа с языком? Какая гадость...
– Меня сейчас вырвет… – скривились по очереди. – Не, парни, он у вас точно тупой, – обратился один из них к моим друзьям. Те лишь шире заулыбались
Алле! Вы вообще-то мои друзья. Где блять дружеская поддержка? В конце концов мужская солидарность? Что за подстава?
– Говнюк, мы конечно всякое пробовали в жизни, даже как-то вдвоем телку на двоих пялили... – загадочно начал тот, что левее, как его перебила его же копия:
– Бро, ну ты все карты-то на стол не вываливай… – толкнул он локтем брата, вырывая его из воспоминаний.
– Просто хотел похвастаться, – невозмутимо отмахнулся. – Так вот, всякое было, но знаешь, инцест – даже для нас перебор.
– Рыжая, конечно, секси, все дела, – продолжил другой, – но лизаться с собственной сестрой – не наш формат. Уж прости, если разочаровали!
Я завис. Нормально так завис. На долго.
– Сестрой? – смог выдавил неуверенно из себя. – Это у вас у трейсеров так принято называть друг друга? – решил уточнить.
Хер знает, как у них там в их мотобандах принято – братва, семья, стая…
Да ну, они же не могут быть ее братьями?
– Точно олень! – закатили они оба глаза к небу, а один изобразил популярный мэм «рука-лицо». – Это такая херня, когда у тебя мамка с папкой одни, тормоз!
Повисла снова тишина. Все уставились на меня, выжидая.
– Нет, я понимаю твое удивление – в семье таких красавчиков родилась такая простушка. Еще и не самая умная. Но как говорится, «чем природа наградила».
– Она ваша сестра? – обалдело спросил, как близнецы синхронно возвели руки к нему и громко прокричали:
– Аа-а-алилуйя!
Ебануться тапки гнутся!
Даже представить не мог сейчас свое лицо, потому что эти конченные придурки заржали в голос. Братья? Серьезно?
– Родная? – продолжал не вдупляться я.
– Судя по тому, что она тупит так же регулярно, как и ты, нам частенько кажется, что она все-таки приемная.
В голове снова флэшбэком побежали картинки воспоминаний. Я же не видел четкого поцелуя на парковке из-за его спины, а там на гонке она целовала его лицо так обыденно, кратко, быстро и так… по братски. Да Ника на мне и не так висела порой.
Братья! Они всего лишь ее чертовы братья, а я столько дерьма наговорил своей маленькой.
– Оно того стоило, что бы увидеть это обосравшееся лицо, – довольные произведенным эффектом, они потешались надо мной. А мне было плевать, я думал только о том, что бы скорее увидеть свою конопатую динаму.
– Вы сказали, что помогали мне. Что это значит?
– О-о-о, а это самое интересное! Если б не мы, вы бы еще пять лет хороводы водили. Ты реально тормозил!
– Мы ей пол года про тебя мозг проедали! Забавно было наблюдать за вами, когда ты ее спящую за зад лапал, так что радуйся, что мы тебе тогда не помешали, – наперебой начали тараторить они, и я вспомнил тачку во дворе. Да это же они были.
– И на обочине ее кинули и все номера в телефоне удалили, кроме твоего. Или ты думаешь она бы решилась сама тебе позвонить?
– Трусняк ее в тачку тебе, кстати, тоже мы подкинули.
– И презики... Но, как нам сказали, размер не подошёл, – заржали. – Тут ей не повезло с тобой, – развели одновременно руки. У них блять что, синхронизация настроена? – Будешь Рыжую тогда радовать не качеством, а количеством.
Придурки!
– А нахера тогда этот цирк был на парковке?
– Хотели ускорения тебе прибавить! Кто ж знал, что вы драмматический кружок откроете. Сопли-слезы! Хотя в жбан ты знатно от нее получил – за дело! Короче, если б не мы, то хер тебе, а не Рыжая! – заключили они.
Я даже не знал, что сказать.
– Не благодари... – отмахнулся один из них, но второй тут же возмутился:
– В смысле, не благодари? Да он теперь по гроб жизни нам должен.
Можно подумать. Я и без их помощи умудрился втрескаться в нее до зубодробительных ощущений.
– Ты лучше скажи, шмотки когда забирать будешь?
– Какие шмотки? – не понял я.
– Рыжей, конечно! Имей совесть в конце концов. Мы почти двадцать два года с ней мучаемся, пора передавать эстафетную палочку. Хозяйка она, конечно, так себе: жрать готовить не умеет, в хате вечно запчасти от мота валяются, да и снарягу раскидывает. В гостиной разобрала старый движок и так и бросила. Покрышки уже третий месяц из-под моей кровати убрать не может, а возразить ей ничего не можем. Сам знаешь, удар у нее мощный, а мы парни ранимые, устали уже от этого домашнего насилия... – заржали, а я пытался сдержать дебильную улыбку. Эти придурки явно моей Бэмби заскучать не давали. – Или ты решил, что можно просто трахаться с ней, а жить раздельно?
А еще тактичностью они не отличались.
Совсем беспардонно они пытались ее спихнуть мне. И если это была проверка, то я пройду ее без проблем, потому что с удовольствием заберу ее вместе с запчастями, покрышками и остальным барахлом. Да даже если она мотоцикл положит в кровать между нами, я против не буду.
– Да я только с радостью…
– Я же сказал, – ехидно скосился один на другого, и второй протянул ему... деньги.
Я не понимающе уставился на них.
– Не парься, – отмахнулся он, забирая радостно бабки, на что второй близнец насупился. – Мы как раз утром собрали ее барахлишко, пока ее не было дома. Можешь забирать, – как ни в чем не бывало вывалил другой.
Охренеть. Нормально пацаны порешали, мне на руку, но...
– А она против не будет? – уточнил, ведь после моих закидонов она может меня нахер послать, а я тут хочу, что бы она переехала ко мне.
Хотя плевать, она переедет. Если не я, так эти ушлепки ее убедят. Она моя, и вот до пизды на все. Как облажался, так и исправлюсь. Выпрошу у нее прощенье, вытрясу, вытрахаю, вылижу, в конце концов.
