Текст книги "Атабаска"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Чудовищная женская деспотия, вот что я сказал.

– Ага. – Стелла улыбнулась, собрала пустые бокалы и направилась к бару. Брэди пристально посмотрел на Демотта и Маккензи.

– Ну, хороши же вы оба. Почему вы меня не поддержали? – Он тяжело вздохнул и сменил тему.

– Почему бы нам всем не поесть, наконец. Поедим и потом я должен вздремнуть. Девочки, что вы собираетесь делать во второй половине дня?

Стелла возвратилась с полными бокалами.

– Мы собираемся покататься на санях. Правда, хорошо? – сказала она.

– Господи, боже мой! Ты имеешь в виду по улице? – Брэди хмуро посмотрел сквозь окно на редко падающие снежинки. – Хорошо для некоторых, но не для тех, кто в здравом уме. – Он с трудом встал. – В обеденном зале через две минуты. Джордж, можно тебя? – сказал Брэди, увлекая за собой Демотта.

Поглотив огромный кусок оленины, сдобренный значительным количеством прекрасного калифорнийского бургундского, и четверть черничного пирога, Брэди наблюдал теперь, как жена и дочь, одетые в меха, идут к выходу из отеля, и вздыхал удовлетворенно от сознания физического совершенства окружавшего его.

– Теперь, джентльмены, я действительно верю, что смогу заснуть. Вы тоже?

– Со временем, – сказал Демотт. Мы с Дональдом хотим додавить Прудхо-Бей и «Санмобиль» и получить эти имена и личные дела как можно раньше.

– Хорошо. Спасибо, джентльмены. Очень разумно. Меня будить только, если грянет Армагеддон. Ага, вот и наши дамы, как, впрочем, и ожидалось. – Он подождал, пока жена подошла к столу. – Что-то случилось?

– Что-то случается прямо сейчас, – недовольно сказала Джен. – На скамье водителя двое мужчин. Почему двое?

– Ах, моя дорогая, я не знаток местных обычаев. Ты опасаешься, что они гомосексуалисты?

– Они оба с ружьями, – сказала она, понизив голос. – Ты не можешь их отсюда увидеть, но можешь взглянуть на них, если понимаешь, о чем я говорю.

– Представители королевской канадской конной полиции обязаны постоянно иметь оружие при себе. Так сказано в их конституции, – сказал Брэди.

Джен пристально на него посмотрела, понимающе хмыкнула, повернулась и вышла. Джим Брэди весь лучился от удовольствия.

– Мне сказали, что у них есть пара самых настоящих красавцев среди полицейских, – сказал Маккензи беззаботно.

Если не считать разговора с Фергюсоном, пилотом Брэди, Демотт провел всю вторую половину дня один в гостиной, поглощая кофе чашку за чашкой. Вернулись в очень хорошем настроении розовощекие Джен и Стелла. Стелла узнала от своих молодых сопровождающих, где собирается по вечерам молодежь, и позвонила на работу Карин Делорм, чтобы пригласить ее вместе провести вечер. Стелла не сказала, собираются ли они пригласить свой эскорт, и Демотт не стал спрашивать. В любом случае место будет должным образом проверено, перед тем, как они там появятся. Некоторое время спустя после возвращения дам, позвонили с Аляски. Это был Броновский из Прудхо-Бейя сказать, что Джон Финлэйсон находится на четвертой насосной станции, но скоро должен вернуться, но он, Броновский, немедленно соберет все, что хочет получить Демотт, и договорится с дактилоскопистами в Анкоридже.

В пять часов появился Рейнольдс сообщить, что дактилоскопическая оснастка у него в руках. Личные дела, затребованные Демоттом, уже доставлены в аэропорт Эдмонтона и будут доставлены прямо в отель после прибытия в аэропорт Мак-Муррей.

В половине седьмого появился Маккензи, выглядевший отдохнувшим и виноватым одновременно.

– Ты должен был мне позвонить. Я бы вполне мог спуститься уже пару часов назад.

– Я высплюсь сегодня ночью, – сказал Демотт. – Ты мне должен четыре часа.

– Три с половиной. Я звонил в Хьюстон, объяснил им, что у нас на уме, велел предупредить Вашингтон и Нью-Йорк, подчеркнул срочность.

– Уверен, что твой неофициальный слушатель теперь все знает.

– Иначе не может быть. Жучок находится прямо в основании телефона.

– Хорошо. Это должно разворошить осиное гнездо. Как Джим?

– Заглянул в замочную скважину по пути сюда. Похоже, спит как убитый.

В семь часов позвонили из «Санмобиля». Демотт указал Маккензи на наушники, подсоединенные к трубке.

– Мистер Рейнольдс? Надеюсь, больше нет плохих новостей?

– Для меня есть. Мне было велено остановить завод на неделю.

– Когда?

– Прямо сейчас. Ну, несколько минут назад. Со мной вступят в контакт через сорок восемь часов узнать о выполнении.

– Сообщение пришло из Анкориджа?

– Откуда же еще?

– По телефону?

– Нет. Телекс.

– Они послали угрозу открытым текстом?

– Нет, код. Собственный код нашей кампании.

Демотт взглянул на Маккензи, и тот сказал:

– Абсолютно уверены в себе, да?

– Что это было? – спросил Рейнольдс.

– Дональд Маккензи. Он слушает наш разговор. Таким образом, им известно, что мы знаем, что это дело рук своих. У кого есть доступ к кодам?

– У всех, у кого есть доступ к моему сейфу.

– Сколько это.

– Человек двадцать.

– Что вы намерены делать?

– Посоветоваться с Эдмонтоном. С их разрешения, я предполагал запустить производство в течение ближайших сорока восьми часов.

– Желаю удачи. – Демотт положил трубку и посмотрел на Маккензи. – Ну и что будем делать?

– Тебе не кажется, что Армагеддон уже достаточно близок, чтобы разбудить босса.

– Нет еще. Ни он, ни кто-либо другой ничего не смогут сделать. Давай свяжемся с Анкориджем. Могу поспорить, они получили аналогичное требование заглушить нефтепровод. – Он поднял трубку, назвал номер, послушал несколько мгновений и снова положил ее. – Сказали, ждите. Час, два, не известно.

Телефон зазвонил. Демотт поднял трубку.

– Анкоридж? Не может быть. Мне только что сказали… Аа, понимаю. – Он посмотрел на Маккензи. – Полиция. – Маккензи надел наушники. Они оба слушали молча. Демотт сказал: – Спасибо. Большое спасибо. – И положил трубку.

– Видишь, они говорят с уверенностью, – сказал Маккензи.

– С определенностью. Отчетливые отпечатки из телефонных кабин в Анкоридже, но они не совпадают ни с одним из имеющихся в их картотеке.

– Да, от этого мало толку, – сказал Маккензи мрачно.

– Не так уж плохо. Они могут совпасть с теми, что мы получим завтра. С Аляски, я имею в виду.

– Думаешь?

– Да. Нет ничего проще, чем проверить здесь тех, кто ненадолго останавливался в Анкоридже.

В гостиную вошла Стелла в черном шелковом платье с блестками и цветных колготках с пальто в руках.

– Куда тебе кажется, ты идешь? – спросил Демотт.

– Мы идем вместе с Карин. Сначала перекусим, а потом – яркие огни и сказочный свет, – сказала Стелла.

– Придется ограничить твою танцевальную активность строго стенами этого отеля. Ты никуда не пойдешь.

Закончив свою обличительную речь, включавшую эпитеты вроде напыщенного ничтожества и зануды, она добавила:

– Мистер Рейнольдс сказал, что все нормально.

– Когда он это сказал?

– Мы звонили около часа назад.

– Тебе разрешение дает не мистер Рейнольдс.

– Но он знает, что Карин идет со мной. Она живет здесь рядом. Не думаете же вы, что он позволит своему секретарю подвергать себя опасности?

– Она и не будет подвергаться опасности. Она ни для кого не представляет интереса. А ты, да.

– Вы так говорите, словно уверены, что со мной что-то случится.

– Береженого – бог бережет. Во всяком случае, давай спросим твоего отца.

– Но как он может знать, где опасно, и где нет. Как он может проверить это?

– Он дойдет до самого верха, до начальника полиции, я уверен.

– А мы с ним уже говорили, – сказала Стелла с сияющей улыбкой, – по телефону. Он был вместе с мистером Рейнольдсом. Он сказал, что все нормально. – Она улыбнулась снова, ехидно. – К тому же, у нас не будет недостатка в защитниках.

– Ваши друзья по дневной прогулке?

– Джон Кармоди и Билл Джонс.

– Хорошо. Это меняет дело. А вот и Карин. – Демотт помахал Карин, представил девушек друг другу и смотрел им вслед, пока те шли к выходу. – Наверно, мы зря так беспокоимся. – Он посмотрел в сторону входной двери. – Когда я смотрю на этих молодцов, я думаю, что нам вообще не о чем беспокоиться.

«Эти молодцы» выглядели весьма внушительно: крупные парни лет по тридцать, способные позаботиться не только о себе, но и о тех, кто рядом с ними. Демотт и Маккензи встали и пошли через холл, чтобы познакомиться с ними.

– Может, я ошибаюсь, но вы, случайно, не переодетые полицейские? – спросил Демотт.

– Ну вот, нас и разоблачили, – сказал мужчина с вьющимися волосами. – Не очень-то это хорошо для слежки, если так заметно. Я Джон Кармоди. Это Билл Джонс. А вы мистер Демотт и мистер Маккензи. Мисс Брэди рассказывала нам о вас.

– Вам приходится сегодня перерабатывать, джентльмены? – спросил Маккензи.

– Сегодня вечером? Галантные добровольцы. Рабы любви. Не думаю, чтобы были какие-нибудь серьезные неприятности, – усмехнулся Кармоди.

– Присматривайте за ними. Как бы ни была она хороша собой, но Стелла коварная маленькая кокетка. И еще, мы опасаемся, что некие дурные люди могут попытаться ее обидеть, или увести. Это только подозрение, но будьте начеку.

– Думаю, мы сможем о ней позаботиться.

– Уверен в этом. Спасибо вам, джентльмены. Очень вам признательны. Я уверен, что мистер Брэди был бы рад сам вас поблагодарить, но пребывает сейчас в стране грез, так что я делаю это от его имени. Приятного вам вечера.

Демотт и Маккензи вернулись к своему столу, где некоторое время вели довольно бессвязный разговор. Затем снова зазвонил телефон. На этот раз звонили с Аляски, из Прудхо-Бейя.

– Говорит Тим Хьюстон. Боюсь, у меня плохие новости. Сэм Броновский в больнице. Я нашел его без сознания на полу в кабинете Финлэйсона. Кажется, его стукнули по голове чем-то тяжелым. Попали по виску, где черепная кость совсем тонкая. Врач говорит, что, возможно, есть трещина, он сейчас заканчивает делать снимки. Но сотрясение мозга есть точно.

– Когда это произошло?

– Полчаса назад. Не больше. Но это не все. Пропал Джон Финлэйсон. Он исчез вскоре после возвращения с четвертой насосной станции. Обыскали везде. Никаких следов. Ни в одном из зданий. А если он на улице в такую ночь, тогда… – Последовала многозначительная пауза. – Его хватит ненадолго. У нас сильный ветер, метель и температура между тридцатью и сорока ниже нуля. Все заняты его поисками. Возможно, он был атакован тем же человеком, который напал на Броновского. Может, он вышел наружу чем-то одурманенный. Может, его увели насильно, но не понимаю, как это могли сделать в присутствии такого количества людей. Вы появитесь?

– ФБР и полиция штата уже на месте?

– Да. Но имеет место дальнейшее развитие событий.

– Сообщение из Эдмонтона?

– Да.

– Требуют закрыть трубопровод?

– Откуда вы знаете?

– Они выставляют одинаковые требования. Мы здесь тоже получили. Я поговорю с мистером Брэди. Если не перезвоню, значит, мы на пути к вам. – Он положил трубку и сказал Маккензи: – Армагеддон? Достаточно, чтобы разбудить Джима?

– Более, чем достаточно.

8

Фергюсон, пилот, был не в духе и не без оснований. В течение всего полета он многократно связывался с центром управления в Прудхо-Бейе и знал, что погода впереди очень опасная. Порывистый ветер достигал сорока миль в час, несущийся снег снижал видимость у поверхности земли до нескольких футов, а толщина несущегося снежного одеяла оценивалась в шестьдесят футов и даже больше, – условия для посадки в темноте скоростного реактивного самолета очень далекие от идеальных.

Фергюсон имел в своем распоряжении новейшие навигационные и посадочные средства, и хотя мог совершить приземление вслепую, предпочитал видеть твердую землю своими глазами прежде, чем коснуться ее колесами. Но зная Фергюсона как законченного пессимиста, трое его пассажиров не особенно беспокоились, так как были совершенно уверены, что он не станет рисковать своей жизнью и жизнью тех, кто у него на борту, и просто повернет назад, если найдет условия для посадки неприемлемыми.

Брэди, чей глубокий сон был прерван, тоже пребывал в кислом настроении, и едва ли обронил несколько слов на всем пути на север. Маккензи и Демотт, понимая, что полет может быть их последней возможностью поспать, воспользовались этой возможностью в полной мере.

Посадка была трудной, с многократными подпрыгиваниями, но, тем не менее, прошла благополучно. Видимость упала до двадцати футов, и Фергюсон с большой осторожностью выруливал по полосе, пока не увидел свет фар машины. Когда дверь открылась, в кабину ворвался снежный вихрь, и Брэди, не теряя времени на обычное свое слоноподобное укутывание, стремительно бросился в укрытие ожидавшего их микроавтобуса, за рулем которого был Тим Хьюстон, замещавший выбывшего из строя Броновского.

– Добрый вечер, мистер Брэди, – приветствовал Хьюстон, даже не утруждая себя приветственной улыбкой. – Отвратительная ночь. Даже не спрашиваю, как долетели, знаю, что полет был ужасным. Боюсь, вам ни разу не удалось выспаться с тех пор, как вы прилетели на северо-запад.

– Я совершенно измотан, – сказал Брэди, не упоминая шестичасовой сон перед вылетом из форта Мак-Муррей. – Есть новости о Финлэйсоне?

– Нет. Мы осмотрели каждый закуток насосной станции, каждый закоулок в пределах мили от центра управления.

– Какие у вас мысли?

– Он мертв. Иначе не может быть, – Хьюстон покачал головой. – Если он не в помещении, он не прожил бы и четверти того времени, которое отсутствует. Без вариантов, тем более, что его меховик остался в комнате. Без меха – десять минут, не больше.

– ФБР или полиция что-нибудь нашли?

– Ноль. Очень трудные условия, мистер Брэди.

– Это заметно, – сказал Брэди, дрожа. – Полагаю, вам придется ждать рассвета, чтобы предпринять поиски?

– Завтра будет слишком поздно. Даже и теперь уже поздно. Даже если он где-то рядом, вполне вероятно, что мы его не найдем. Возможно, он не будет найден, пока не потеплеет, и не сойдет снег.

– Вы имеете в виду заносы? – спросил Маккензи.

– Да. Он может быть в сточном колодце или в канаве рядом с дорогой, – наши дороги на пятифутовой гравийной насыпи – он может лежать на дне такой придорожной канавы и даже сугроба не будет, указывающего на то, что он там. – Хьюстон поежился.

– Ну и смерть, – сказал Маккензи.

– Я примирился с мыслью, что он умер, – сказал Хьюстон. – Хотя звучит жестоко, но это не самый худший способ умереть. Возможно, простейший. Никаких страданий, вы просто засыпаете и никогда больше не просыпаетесь.

– В ваших устах это звучит даже привлекательно, – сказал Демотт. – Как Броновский?

– Трещины нет. Тяжелая контузия. Доктор Блэйк утверждает, что сотрясение мозга в легкой форме. Я забежал посмотреть на него перед выездом, он начал двигаться и казалось делает попытки выбраться на поверхность.

– Есть какой-нибудь прогресс в другом направлении?

– Ничего. Сомневаюсь, что удастся что-нибудь раскопать. Сэм был единственным, кто мог видеть нападавщего, но тысяча к одному, что его ударили сзади, и он даже не успел взглянуть на напавшего, иначе, его бы прикончили. Убив двоих, можно не бояться убить еще одного.

– Вы думаете, это те же люди?

– Для того чтобы это было не так, слишком много совпадений, мистер Брэди!

– Наверно. Этот телекс из Эдмонтона?

Хьюстон почесал голову.

– Говорят, чтобы мы заглушили трубопровод на неделю. Проверят через сорок восемь часов.

– И закодировано собственным кодом кампании, вы говорили? – спросил Демотт.

– Они не скрывают даже, что служат в кампании. Поразительная самоуверенность, и телекс был адресован мистеру Блэку. Только наши могли знать, что он здесь, он же почти постоянно находится в Анкоридже.

– Как Блэк отнесся к этому? – спросил Демотт.

– Трудно сказать. Рыбья кровь, своих чувств не показывает. Я знаю, что бы я чувствовал на его месте. Он ведь генеральный директор, на нем вся ответственность.

Хьюстон был к Блэку несправедлив. Когда они добрались до его кабинета в центре управления, Блэк выглядел совершенно явно несчастным и растерянным. Он сказал:

– Я вам искренне благодарен за то, что вы прилетели, мистер Брэди. Представляю, как ужасен был полет глубокой зимней ночью. – Он повернулся к высокому загорелому мужчине с волосами стального цвета. – Познакомьтесь, пожалуйста, мистер Моррисон, ФБР.

Они обменялись рукопожатиями.

– Наслышан о вас, мистер Брэди. Могу поспорить, вам не приходится иметь дела с подобными историями в странах Залива.

– Никогда. Не говоря уж об этой чертовой стуже. Мистер Хьюстон сказал, что вы оказались просто перед глухой стеной. Финлэйсон бесследно исчез.

– Мы надеялись, что может вам, на свежую голову, удастся что-нибудь придумать.

– Боюсь, вы обратили ваши надежды не на того. Я предпочитаю, чтобы криминальным расследованием занимались профессионалы. Я и мои коллеги занимаемся только случаями промышленного саботажа, хотя в данном случае, без сомнения, саботаж и разбойное нападение имеют общее начало. Вы, конечно, сняли отпечатки пальцев в кабинете Финлэйсона?

– Сверху донизу. Сотни отпечатков и ни одного подозрительного. Ни одного, которого там не должно быть.

– Вы имеете в виду, что там нет отпечатков посторонних лиц, не имеющих права доступа в кабинет?

– Именно. – Моррисон кивнул.

– Так как мы уверены, что орудуют свои, значит любой, чьи отпечатки в кабинете есть, находится под подозрением, – хмуро сказал Брэди.

– Нашли то, чем ударили Броновского? – спросил Маккензи человека из ФБР.

– Нет. Доктор Блэйк предполагает, что удар был нанесен ружейным прикладом.

– Где врач? – спросил Демотт.

– В изоляторе, с Броновским, только что пришедшим в сознание. Тот еще не двигается и говорит бессвязно, но кажется, с ним все обойдется.

– Хотелось бы увидеть их обоих.

– Не знаю, – усомнился Блэк. – Доктора-то, пожалуйста, но разрешит ли он вам говорить с Броновским.

– Не может он быть так уж плох, если пришел в сознание, – сказал Демотт. – Время не терпит. Он единственный, кто может знать, что случилось с Финлэйсоном.

Когда они вошли в палату, Броновский вполне внятно говорил что-то доктору Блэйку. Он был очень бледен, вся правая сторона головы выбрита, толстая повязка, наложенная на висок, захватывала и макушку, и ухо до мочки. Демотт посмотрел на врача, высокого темнокожего человека с мертвенно бледным лицом и крючковатым носом.

– Как пациент?

– Пришел в себя. Рана не очень опасная. Он был сильно оглушен, что способствует некоторому сотрясению мозга. Головная боль на пару дней.

– Пара коротких вопросов к Броновскому.

– Только, если коротких. – Доктор Блэйк кивнул компаньонам Демотта.

– Вы видели человека, который вас ударил? – спросил Демотт.

– Видел!? – воскликнул Броновский. – Да я даже не слышал его. Все, что я знаю, что я вдруг оказался лежащим на этой кровати.

– Вы знали, что исчез Финлэйсон?

– Нет. Когда это произошло?

– Прошло уже несколько часов. Вероятно, еще до того, как вас стукнули. Вы его видели? Говорили с ним?

– Да. Я работал над тем отчетом, который вы запросили. Он расспрашивал меня о разговоре с вами, потом ушел. – Броновский подумал. – Да, это был последний раз, когда я его видел. – Он посмотрел на Блэка. – Те бумаги, над которыми я работал, все еще лежат на столе?

– Да, я их там видел.

– Не могли бы вы убрать их обратно в сейф, это конфиденциальная информация.

– Я уберу, – сказал Блэк.

– Можно вас на минуту, доктор? – спросил Демотт.

– Вот он я. – Врач вопросительно посмотрел на Демотта.

– Вы хотите, чтобы я рассказывал о своей подагре и обморожениях при посторонних? – Демотт невесело улыбнулся.

– Вы в прекрасной форме, на мой взгляд, – сказал доктор Блэйк, когда они вошли в его кабинет.

– Разве что становлюсь старше с каждым годом. Вы были на четвертой станции?

– Ах, так это все-таки по тому делу? Что вам помешало обсуждать это прямо там?

– Я по натуре скрытный, недоверчивый и подозрительный.

– Я был там вместе с Финлэйсоном. – Лицо Блэйка исказила гримаса. – Кошмарное было зрелище. А уж об убитых и говорить нечего. Ужас.

– Да, так оно и было, – согласился Демотт. – Вскрытие проводили вы?

– А у вас есть право задавать мне такие вопросы? – спросил доктор Блэйк после некоторой паузы. Демотт кивнул.

– Думаю, да, доктор. Мы все заинтересованы в правосудии. Я пытаюсь узнать, кто убил тех двоих, а может быть, и троих, если Финлэйсон не будет найден.

– Ну, хорошо, – сказал Блэйк. – Да, вскрытие проводил я. Должен признать, поверхностное. Когда человеку всаживают пулю в лоб, бессмысленно выяснять, не от инфаркта ли он умер. Хотя, должен вам заметить, что и самого взрыва хватило бы, чтобы их убить.

– Пули были еще в голове?

– Были и есть. Низкоскоростной пистолет. Я знаю, они должны быть удалены, но это дело полицейского хирурга, а не мое.

– Вы их обыскивали?

Блэйк в изумлении поднял брови.

– Дорогой друг, я врач, а не детектив. Зачем мне было их обыскивать? Я заметил, что во внутреннем кармане куртки у одного из них были какие-то бумаги, но я их не просматривал. Это все.

– Ни оружия, ни кобуры?

– Совершенно в этом уверен. Мне пришлось раздевать их. Ничего подобного.

– Последний вопрос, – сказал Демотт. – Вы обратили внимание на указательный палец правой руки того человека, у которого были в кармане бумаги?

– Сломан ниже костяшки? Странный перелом, но может объясняться десятком причин. Не забывайте, что взрывом их бросило на какие-то там железки.

– Благодарю вас за ваше терпение, доктор. – Демотт направился к двери, но подойдя к ней, обернулся. – Убитые находятся еще на четвертой станции?

– Нет, мы доставили их сюда. Насколько я знаю, семьи хотят похоронить их в Анкоридже, и их собираются завтра туда отправить.

Демотт осмотрел кабинет Финлэйсона и спросил Блэка:

– Что-нибудь изменилось с тех пор, как нашли здесь Броновского?

– Это нужно спрашивать у Финлэйсона. Я здесь появился только минут через двадцать после того.

– Естественно, многие вещи трогали мои люди, проводившие дактилоскопию, – сказал фэбээровец.

– Это личные дела охранников? Те документы, над которыми работал Броновский, когда его стукнули? – Маккензи указал на пухлые папки на столе Финлэйсона.

– Блэк посмотрел на Хьюстона, и охранник сказал:

– Да.

– И отпечатки пальцев тоже в них есть? – сказал Маккензи, подняв брови.

– Те – в сейфе, – сказал Хьюстон.

– Я хочу их видеть и все личные дела тоже, – сказал Демотт. – На самом деле, я хочу видеть все, что есть в сейфе.

– Но там конфиденциальная информация нашей кампании, – вмешался Блэк.

– Именно поэтому я и хочу ее видеть.

– Вы требуете слишком многого, мистер Демотт, – сказал Блэк, поджав губы.

– Если у нас будут связаны руки, мы можем с тем же успехом проводить время в Хьюстоне. Или вам есть, что скрывать?

– Я нахожу ваше замечание оскорбительным.

– А я так не считаю, – произнес Брэди из глубины единственного в комнате кресла. – Если вы что-то скрываете, мы хотим знать, что это. Если нет, откройте ваш сейф. Возможно, вы самый большой человек на Аляске, но решения принимают те люди, что сидят в Лондоне, и они гарантировали мне полное содействие с вашей стороны. Вы же демонстрируете совершенно явное нежелание содействовать. Это наводит меня на совершенно определенные мысли.

– Это уже можно расценивать как завуалированную угрозу, мистер Брэди, – сказал Блэк с абсолютно побелевшими губами.

– Расценивайте это, как вам заблагорассудится. Я уже это здесь проходил раньше. И Джон Финлэйсон куда-то удалился, похоже, в места малопривлекательные. Или вы полностью взаимодействуете с нами, или мы просто уходим и оставляем вам почетное право объяснять Лондону причины вашей скрытности.

– Да при чем здесь моя скрытность, это затрагивает интересы кампании.

– В интересах вашей кампании нефть должна бежать по трубопроводу, а убийцы найдены. Если вы не дадите нам проверить содержимое сейфа, мы будем вынуждены сделать вывод, что по каким-то причинам, вы решили вредить интересам своей кампании. – Как бы ставя точку в дискуссии, Брэди налил себе дайкири.

– Очень хорошо, – сдался Блэк. Его губы стали еще тоньше. – Заявляя свой протест, и даже, я бы сказал, под принуждением, я согласен выполнить ваше немыслимое требование. Ключ в столе Финлэйсона. Желаю вам доброй ночи.

– Минуточку, – Демотт говорил не более дружелюбно, чем Блэк. – У вас есть личные дела на всех служащих трубопровода?

Было видно, что Блэку хотелось вспылить, но он сдержался.

– Да. Но поверхностные сведения. В основном, места работы.

– Где они? Тоже здесь?

– Нет. Здесь дела охранников, и то только потому, что Броновский рассматривает их как свой базовый материал. Остальные хранятся в Анкоридже.

– Мы бы хотели их видеть. Могли бы вы это организовать?

– Да, могу.

– Я узнал от доктора Блэйка, что завтра есть рейс в Анкоридж. Это большой самолет?

– Даже слишком большой. А 747. Завтра есть только он. А что?

– Возможно, кому-нибудь из нас будет нужно полететь, – ответил Демотт. – Мы могли бы прихватить там документы, если будут места в самолете.

– Хорошо. Надеюсь, больше вопросов нет?

– Только один. Сегодня вы получили из Эдмонтона телекс с угрозами, требующий остановить производство. Что вы собираетесь делать?

– Продолжать работать, разумеется. – Блэк сделал попытку саркастически улыбнуться, но момент был явно неподходящий. – Предполагая, конечно, что преступники будут арестованы.

– Где телекс?

– Он был у Броновского. Может быть, у него в кармане или в столе.

– Я его разыщу, – сказал Демотт.

– Не думаю, что Броновскому понравится, если вы станете рыться у него в столе.

– Разве он здесь? Кроме того, он сам агент службы безопасности, он поймет. Чего от вас, похоже, дожидаться не приходится.

– Точно, – сказал Блэк. – Спокойной ночи. – Он повернулся на каблуках и вышел. Никто не пожелал ему спокойной ночи.

– Ну и ай-я-яй! Не знаю, как ты этого добиваешься, Джордж. Были друзья на всю жизнь, трех минут хватило, чтобы с этим покончить. Жаль только, что он ведет себя так подозрительно, а то из него получился бы чудный подозреваемый.

– Потрепали ему немного перья, – сказал Моррисон. – Он и сам мастер по этой части. Первостатейный солдафон, но поразительно одаренный человек.

– Не думаю, что он пользуется всеобщим уважением. У него есть друзья? – спросил Демотт.

– Только профессиональные контакты, и все. Социально пассивен. Если у него и есть друзья, он их где-то прячет. – Он подавил зевок. – Мне уж давно пора быть в постели. Мы, ФБР, привыкли ложиться не позже десяти. Могу быть еще чем-нибудь полезен, пока я не ушел?

– Две вещи, – сказал Демотт. – Обслуживающий персонал четвертой насосной станции во главе с человеком по фамилии Паулсон. Могли бы вы хорошенько покопаться в их прошлом?

– У вас есть основания для такого запроса? – спросил фэбээровец с надеждой.

– Да, собственно, нет, но они там были, когда произошло нападение. Хватаюсь за соломинку. Нам практически не за что зацепиться, – сказал Демотт, устало улыбнувшись.

– Я полагаю, мы можем это сделать, – сказал Моррисон. – А что еще?

– Доктор Блэйк сказал, что двое убитых были доставлены сюда. Вы не в курсе, где находятся тела?

Моррисон знал и рассказал где, попрощался и ушел.

– Я думаю, что тоже пойду немного отдохнуть в своей комнате, – сказал Брэди. – Дайте мне знать, если рухнут небеса, но не раньше, чем через полчаса. Насколько я понимаю, вы двое собираетесь удовлетворить свое любопытство, взглянув на бренные останки.

Демотт и Маккензи смотрели на тела двух убитых инженеров. Они были укрыты белыми простынями. Тела были в том же состоянии, в каком они их видели на четвертой станции. Они не были еще омыты. Возможно, это было и невозможно. Возможно, не нашлось никого с достаточно крепким желудком для этой работы.

– Надеюсь, они догадаются зашить их в мешок прежде, чем доставить в Анкоридж, – сказал Маккензи – А то родственники впадут в истерику. Если ты что-то хочешь увидеть, Джордж, поторопись, пожалуйста. Мне становится дурновато.

Демотт чувствовал себя не лучше. Не только зрелище было ужасающим, но и запах тошнотворным. Он поднял руку человека, которого раньше осматривал и спросил:

– Каким образом это могло произойти?

– Звучит странно, но приходит мысль о плоскогубцах, – сказал Маккензи наклонившись и зажав нос. – Проблема в том, что огонь стер все следы, оставленные инструментом на коже.

Демотт подошел к крану и намочил носовой платок, потом возможно более тщательно стер копоть с кожи. Сажа стерлась на удивление легко. Кожа не стала чистой, повреждение было слишком глубоким, но достаточно чистой для осмотра.

– Нет, не плоскогубцы, – сказал Маккензи. – Чтобы сломать кость, плоскогубцы должны были порвать плоть, тогда остались бы следы от зубцов. Но таких следов нет. Но я с тобой согласен, кость была сломана не случайно.

Демотт намел копоти, чтобы не было заметно, что место было очищено. Он отвернул полу куртки и не обнаружил там никаких бумаг.

– Бумаги и карты обрели крылья и улетели, – сказал Маккензи. – Не без чьей-то помощи, разумеется.

– Это точно. Мог быть Паулсон и его люди, мог быть Броновский, когда был здесь вчера, мог быть и сам врачеватель.

– Блэйк? Он выглядит родным братом Дракулы, – сказал Маккензи.

Демотт снова поднял платок и вытер участок вокруг круглого отверстия от пули во лбу убитого. Внимательно разглядывая рану, он сказал:

– Ты видишь то, что, мне кажется, я вижу?

Маккензи наклонился ниже и стал разглядывать рану, потом сказал:

– Того, что в юности было под силу моему орлиному взору, теперь я добиваюсь с помощью лупы. – Он выпрямился. – Мне кажется, то, что я вижу – это коричневый пепел от сгоревшего пороха.

Как и раньше Демотт натряс копоти на очищенный участок.

– Смешно, но мне пришло в голову то же самое. Этот парень был застрелен в упор.

Сценарий мог быть таким: убийца подошел совсем близко, наставил оружие и, вероятно, начал обыскивать его. Но он не знал, что у парня не только есть оружие, но что он его держит наготове. Однако дело обстояло именно так, и когда убийца увидел оружие, он выстрелил, чтобы убить, потому что у него просто не было времени подумать о последствиях. Руку инженера, вероятно, свело предсмертной судорогой, необратимое сокращение, что не является необычным в момент насильственной смерти. Чтобы взять оружие из рук убитого, убийца был вынужден дернуть с такой силой, что сломал ему палец, бывший на курке. Тебе не кажется, что этот сценарий объясняет странный вид перелома.

– Думаю, ты прав. Все встало на свои места. – Маккензи нахмурился. – Только одно не ложится в этот сценарий. Зачем убийце потребовалось брать оружие, у него же было свое?

– Конечно, но он больше не мог им пользоваться, – сказал Демотт. – Точнее, он не мог больше иметь при себе это оружие. Увидев, что пули не прошли навылет, он знал, что полиция проведет экспертизу всего оружия и найдет владельца стрелявшего пистолета, поэтому он от него избавился, заменив оружием инженера. Думаю, что теперь он избавился уже и от этого оружия и почти наверняка нашел другое. В этих Соединенных Штатах, не забывай, что Аляска тоже к ним относится, приобрести оружие проще простого.