Текст книги "Атабаска"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

13

Молодой полицейский врач по фамилии Сондерс выпрямился и посмотрел на человека, лежавшего на груде одеял, пребывавшего в бессознательном состоянии.

– С ним будет все в порядке, в конце концов, но пока, это все, что я могу для него сделать. Ему необходима помощь хирурга – ортопеда.

– Когда будет можно задать ему несколько вопросов? – спросил Брэди.

– С тем болеутоляющим, что я ему дал, пройдет несколько часов, прежде чем он придет в себя.

– Что нельзя было немного подождать с этим чертовым снотворным?

Доктор Сондерс осуждающе взглянул на Брэди.

– Надеюсь, что вам никогда не придется испытать боль от раздробленного плеча и предплечья, когда не осталось ни одной целой кости. Мистер Гринсон был в агонии. И хотя он был в сознании, я бы не позволил вам снимать с него показания.

Брэди пробормотал что-то невнятное о диктате докторов, потом посмотрел на Шура и раздраженно спросил:

– Какого черта Гринсон здесь делал?

– Черт возьми, Брэди, да у него больше прав быть здесь, чем у вас, у меня и всех остальных вместе взятых. – Шур был шокирован и говорил возмущенно. – «Санмобиль» – мечта, ставшая явью благодаря одному человеку, только одному, и этот человек лежит перед вами. Превращение мечты в реальность стоило ему девяти лет жизни, ему пришлось бороться со всеми. Он президент. Вы понимаете это – президент?

– Когда он приехал? – спросил Маккензи миролюбиво.

– Вчера, во второй половине дня. Прилетел из Европы.

Маккензи кивнул и осмотрелся. Кабинет Рейнольдса не казался маленьким, но в помещении было тесно от людей. Кроме него самого, Брэди, Шура, доктора Сондерса и пребывающего в бессознательном состоянии Гринсона, здесь были Уиллоби и два молодых человека, которые в недавнем прошлом явно участвовали в потасовке. У одного была повязка на лбу, а у другого забинтована рука от кисти до локтя. К этому последнему, Стиву Доусону, и обратился Маккензи:

– Вы начальник ночной смены?

– Обычно. Сегодня не было ночной смены. Завод остановлен.

– Я знаю. Сколько человек, кроме вас, было здесь сегодня ночью?

– Только шесть человек. – Он посмотрел на раненого. – Мистер Гринсон спал в своей комнате, там дальше по коридору. Потом был еще Хэзлит, начальник ночного караула, и четыре охранника, размещенные в разных местах на территории завода.

– Расскажите нам, что произошло.

– Я совершал обход, просто помочь охране, поскольку больше было нечем заняться, и увидел, что в кабинете мистера Рейнольдса зажегся свет. Я сначала подумал, что это мистер Гринсон, он очень активный человек, беспокойный, известный полуночник. Затем я стал думать о том, что он может здесь делать, потому что вчера они уже провели с мистером Рейнольдсом вместе не меньше двух часов. Поэтому, как мог тише, я подошел по коридору к комнате Гринсона.

– Дверь была закрыта, но не заперта. Я вошел, он спал. Я разбудил его и сказал, что на завод кто-то проник и попросил его дать мне оружие. Я знал, что у него есть оружие, потому что он обычно практиковался на маленьком частном полигоне, который сам же здесь устроил. – К моему удивлению он достал не что иное, как автомат, но мне его не дал. Он сказал, что этот автомат у него много лет, и он знает, как им пользоваться. Я не мог с ним спорить, мне ведь только двадцать семь, а ему уже к семидесяти. Когда мы вошли сюда, мы увидели человека у сейфа с открытой дверцей. Стол Карин, где обычно лежал ключ, был взломан при помощи пожарного топора. Человек в чулочной маске внимательно рассматривал связку ключей у себя в руках. Мистер Гринсон сказал ему повернуться, очень медленно и не пытаться делать глупости, иначе он его убьет. В этот момент раздались два пистолетных выстрела, друг за другом, сзади, и мистер Гринсон, наклонившись вперед, упал на пол. Он был в белой рубашке, и кровь била сквозь рубашку. Я понял, что он очень тяжело ранен.

– Я встал на колени, чтобы ему помочь. Человек, который стрелял в него, решил, наверно, что я хочу взять автомат, и выстрелил в меня тоже.

Доусон часто дышал, он явно испытывал сильную боль. Брэди налил виски и подал ему стакан.

– Выпейте.

Доусон слабо улыбнулся.

– Я никогда в жизни не пил ни грамма спиртного, сэр.

– Может быть вам никогда больше и не нужно будет, – сказал Брэди, ласково. – Но сейчас – необходимо, а нам необходим ваш рассказ.

Доусон сделал глоток, задохнулся, откашлялся. Он закатил глаза и выпил еще немного. Ему явно не нравился вкус, но его организм отнесся иначе, почти немедленно щеки обрели более живой цвет. Он потрогал забинтованную руку.

– Выглядит хуже, чем есть на самом деле. Пуля только задела, прочертила весь путь до локтя, но только поверхностно. Дерет, в основном. Один из людей в маске заставил меня помогать тащить мистера Гринсона в оружейную. По дороге я прихватил два комплекта первой помощи, они не возражали. Нас втолкнули на склад, заперли дверь и ушли.

– Тогда я снял с мистера Гринсона рубашку и стянул рану, как смог. На это ушло очень много бинтов, я боялся, что он до смерти истечет кровью.

– Вполне мог бы, – сказал доктор Сондерс. – Нет никаких сомнений, что ваши решительные действия спасли ему жизнь.

– Рад, что от меня была хоть какая-то польза. – Доусон поежился, посмотрел на врача и продолжал: – Потом я перевязал себе руку и пошел к двери, но не было никакой надежды, что мне удастся ее открыть. Я посмотрел вокруг и нашел коробку с детонаторами, каждый с присоединенным фитилем. Я поджег один и бросил его сквозь одну из вентиляционных решеток. Шум получился, что надо. Но мне пришлось запустить шесть или семь прежде, чем примчался Хэзлит, стал барабанить в дверь и спрашивать, в чем дело. Я рассказал, он сбегал за дубликатами ключей. – Доусон глотнул еще виски, задохнулся, но уже не так сильно, как в первый раз, и поставил стакан. – Пожалуй, это и все.

– Более чем достаточно, – сказал Брэди с несвойственной ему теплотой. – Замечательная работа, сынок. – Он посмотрел вокруг и резко спросил: – Где Джордж?

До этого момента, никто не замечал, что Демотт пропал. Тогда Маккензи сказал:

– Они с Кармоди ушли некоторое время назад. Вы хотите, чтобы я его разыскал?

– Оставим его в покое, – сказал Брэди. – Уверен, что наша верная ищейка идет по ей одной доступному следу.

В действительности, ищейка следовала больше зову природы, чем курсу поиска. Демотт подошел к Кармоди и сказал, что срочно хочет задать несколько вопросов девушке, Карин. Где она?

– В изоляторе, как я уже сказал, – ответил Кармоди, – Но сомневаюсь, что вам самому удастся найти, где это. Довольно далеко, рядом с первым драглайном. Хотите, я вас провожу?

– Конечно. Вы очень добры, – Демотт подавил разочарование. Ему хотелось пойти одному. Его инстинкты, всегда бывшие настороже, рождали чувство неловкости: ничего подобного с ним не случалось уже многие годы. Но лучше оставаться реалистом и принять предложение проводить.

Тем временем ветер усилился, как часто бывает поздней ночью, и завывал над плоской открытой намертво замороженной равниной. Шум был так силен, что разговаривать не представлялось возможным, да никто, будучи в здравом уме, и не остался бы на открытом воздухе дольше, чем это абсолютно необходимо.

Кармоди был при своем побитом джипе. Прокричав извинения, он первым забрался внутрь со стороны пассажира и перелез на место водителя. Демотт влез следом за ним и захлопнул дверцу.

Кармоди вел машину очень ровно, казалось, по, абсолютно лишенной всяких опознавательных знаков, равнине. Полоса движущегося снега скрывала дорогу, и плоская земля всюду выглядела одинаково.

– Как вы ориентируетесь здесь? – спросил Демотт.

– Вон вешка, – Кармоди указал на маленький, толстый черно-белый столбик с номером 323, нанесенным по трафарету жирными цифрами. – Мы на шоссе три, через минуту свернем на шоссе девять.

Всего они были в пути минут десять, когда впереди показались огни. Демотта снова поразили размеры предприятия: они находились теперь в пяти или шести милях от административного здания.

Свет превратился в сияние нескольких окон. Они остановились у одиночного, длинного строения. Едва они открыли дверь, волна жары ударила подобно молоту, не менее тяжелым казался и запах дезинфекции. Демотт стал немедленно снимать верхнюю одежду; ему казалось, что еще минута, и он задохнется, если не сбросит все лишнее.

Когда они пришли, Карин сидела в постели, откинувшись на гору подушек, в пижаме горохового цвета, еще бледная, но – на взгляд Демотта – очень хорошенькая. В противоположность предсказаниям Кармоди, она не спала. Она сказала, что давно выспалась и даже думала, что уже утро.

– Кстати, который сейчас час?

– Почти четыре, – ответил Демотт. – Как вы себя чувствуете?

– Фантастика. Ни одной царапины, судя по ощущениям.

– Замечательно. Но, бог мой, как же вам повезло. – Демотт стал задавать вопросы, на которые, в действительности, ему не нужны были ее ответы. Ему хотелось, чтобы Кармоди ушел куда-нибудь и оставил его наедине с девушкой. Демотт не имел представления, что он ей скажет в этом случае, просто ему хотелось всей душой остаться с ней наедине.

– Вы нам очень помогли, вы знаете, дали ключ к разгадке, – сказал он оживленно. – Не могу сказать, как сложится, но может оказаться тем прорывом, который нам необходим. Мистер Брэди очень доволен…

Его голос был заглушен тяжелым раскатом, заставившим затрястись стены.

– Господи! – он посмотрел наверх. – Что это?

Кармоди уже выбежал из комнаты, пробежал по короткому коридору. Демотт нагнал его у наружной двери.

– Вертолет, – крикнул Кармоди. – Пролетел низко над домом. Вон он, сейчас увидите огни. – Далеко в темноте появился красный и зеленый свет, потом они сошлись в одну точку, потом снова разделились, когда машина развернулась обратно. Пока они стояли и наблюдали за маневрами вертолета, на расстоянии ярдов в сто появился свет двух фар. Машина продвинулась немного вперед, повернула и остановилась с включенными фарами, освещающими площадку ровного снежного покрова.

– Это маркер! – крикнул Кармоди. – Они хотят сесть. Скорее, нужно девушку убрать отсюда. Они прилетели за ней.

– Как они узнали, где она? – сказал Демотт.

– Это не главное. Нужно ее увезти. – Двигаясь со спринтерской скоростью, Кармоди проскользнул обратно в дом, завернул Карин в кокон из одеял и понес к джипу, где сбросил на заднее сиденье. Демотт неуклюже бежавший за ним следом, завидуя его скорости, загрузился на переднее сиденье.

Не включая фар, Кармоди завел мотор и отъехал от дома в чернильно – черную ночь позади машины – маркера. Отъехав ярдов на двести, он развернул машину к свету, чтобы они могли наблюдать за происходящим через лобовое стекло.

Они сидели внутри, с обогревателем, работавшим на полную мощность.

– Достаточно тепло? – спросил Кармоди через плечо.

– Очень. Спасибо. – Карин говорила таким голосом, словно получала удовольствие от всего происходящего. – У меня столько одеял, что хватило бы, чтобы согреть слона.

Демотт подумал с горечью, не на его ли счет эта шутка, но его предположения были прерваны прибытием вертолета. Неожиданно он оказался рядом, большой серовато-белый, снижающийся в снежном вихре над освещенной площадкой.

– Это он! – Голос Кармоди звенел от волнения. – Прогулочный вертолет. Описание совершенно совпадает с описанием Джонсона: серовато – белый, никакой маркировки, маленькие стабилизаторы на хвосте. Это наша детка. Проклятье!

Как только вертолет приземлился, фары машины – маркера были выключены. Наблюдатели были ослеплены мгновенной тьмой. Потом они стали различать лучи фонариков в темноте, но больше ничего.

– Ну, золотко, вот они взбесятся-то, когда обнаружат, что вас нет, – сказал Кармоди счастливым голосом.

– Думаете, они могут все еще быть в вертолете? – спросила Карин. – Остальные, я имею в виду.

– Вполне может быть. Зависит от того, где находился вертолет последние несколько часов. Должен был ждать где-то на земле.

– Ладно, – отрывисто произнес Демотт. – Поехали отсюда.

– Минутку, – легко сказал Кармоди. – Я хочу посмотреть, что они будут делать. Они уже должны были подойти к дому. Ага, теперь я их вижу.

Две фигуры, двигавшиеся очень быстро, прошли на фоне окон. Потом возникло и исчезло еще одно световое пятно, когда открылась и закрылась дверь.

– Могли бы мы протаранить, что ли, этот вертолет? – предложила Карин. – Чтобы он не смог взлететь.

– Слишком большой, – немедленно отозвался Кармоди. – Посмотрите на шасси и полозья, они выше нашей крыши. Все, что мы можем сделать, это затруднить им посадку, но не взлет. Кроме того, если я их оцениваю правильно, около этой штуки должна быть парочка сторожей, как минимум. Эй, это что такое?

– Что? – спросил Демотт, глядя на него.

– Я слышал что-то. Какой-то механический шум. Совершенно точно. – Кармоди смотрел мимо Демотта в темноту. – Откройте-ка на секунду ваше окно.

Демотт повиновался, и немедленно шум стал гораздо сильнее: ужасный вой и скрежет, словно работал гигантский механизм.

– Боже мой! Это же драглайн! Прямо рядом с нами, справа.

Демотт открыл дверь и вышел. Его глаза адаптировались к темноте, и он различил гигантский силуэт, громоздящийся над ними. Вдруг шум стал еще громче.

– Господи боже! – крикнул Демотт ветру. – Он живой! Он движется!

Инстинктивно он побежал к громадине, скорее вокруг нее, потому что он уже был рядом с ней. Он слышал рядом с собой вой электромоторов, скрежет металла и хруст мерзлого грунта, когда огромный башмак двинулся вперед. Ледяной ветер обжег ему легкие и выбил влагу из глаз, которая мгновенно заледенела. Но, несмотря на этот дискомфорт, его подогревало возбуждение и ярость от сознания, что в его присутствии совершается последний, возмутительный акт саботажа. Вспышка интуиции открыла перед ним замысел саботажников: заставить монстра перешагнуть через край карьера, который он сам разрабатывает.

Факты и цифры толпились в голове Демотта. Шесть с половиной тысяч тонн, которые могут двигаться со скоростью 250 ярдов в час. Глубина карьера сто пятьдесят футов. Хотя он не был инженером, ему было ясно, если монстр переступит через край, он уже никогда не будет поднят обратно.

Демотт обошел машину и оказался прямо перед ней, чтобы испытать новый шок. Граница карьера, казавшегося необозримой черной дырой, оказалась не дальше тридцати ярдов. Возможно, всего двадцати пяти. Это означало, что у него осталась десятая часть часа, шесть минут, на то, чтобы остановить чертову штуковину. Он безнадежно посмотрел наверх; стрела крана терялась в ночи подобно вершине Эйфелевой башни. Ему нужно как-то забраться в кабину и нажать нужные выключатели. Он подбежал к чудовищу между башмаками. Где-нибудь должна быть лестница. Наконец, он увидел ее. Но когда Демотт посмотрел наверх, на кабину высоко над собой, он увидел, что там кто-то есть. Он заколебался, уже поставив одну ногу на металлическую ступеньку, сожалея, что у него нет оружия и подумывая, не пойти ли за Кармоди. Это была последняя мысль, пришедшая ему в голову, потом был жестокий удар по шее сзади, сверкающий фейерверк, казалось, взорвался у него в голове, когда он рухнул на землю.

Демотт пришел в себя, дрожа от холода в какой-то неуклюжей позе. Руки были закинуты за спину, чем-то прижаты. Ему было необходимо развести руки, выпрямить их, вернуть им возможность действовать. Он попытался выпрямиться и с ужасом осознал, что кисти рук у него связаны и привязаны к чему-то.

Он застонал и сделал попытку подняться, немедленно из темноты за его спиной пришел голос.

– Ах, мистер Демотт, – сказал отдаленно знакомый голос. – Нет смысла даже пытаться. Вы пристегнуты к металлическому кольцу, вмонтированному в бетон. Это кольцо прямо на пути драглайна номер один, который вы можете видеть и слышать, он всего в нескольких футах от вас. Рычаги управления зафиксированы в такой позиции, что середина правого башмака придется как раз на то место, где вы находитесь. Прощайте, мистер Демотт. Вам осталось жить меньше двух минут.

В голове Демотта прояснилось от страха.

– Сволочи! – крикнул он. – Садисты! Вернитесь немедленно! – Но, даже произнося это, он понимал всю бесполезность. В свисте ветра и невыносимом скрежете драглайна его голос был неразличим. Он обернулся назад и понял, что находится почти на самом краю карьера, граница черной бездны была не дальше одного ярда. Прямо перед ним был башмак драглайна, их разделяло не более пятнадцати футов. Спереди башмак был подобен надвигавшемуся танку. Над ним была стрела крана, перечеркнувшая небо сердитой чертой.

Демотт прекратил кричать и стал сражаться с наручниками. Он почувствовал какую-то возможность движения: почувствовал, что цепь пропущена через кольцо в земле. Он стал дергать ее взад-вперед в надежде, что мерзлый металл не выдержит и лопнет, но единственно чего добился, это натер себе запястья и к тому же теперь они были открыты морозу. Он чувствовал, как ледяная сталь вгрызается в обнаженную кожу. Обморожение, подумал он, но какое значение имеет обморожение, если он сейчас будет раздавлен как букашка.

– Кармоди! – крикнул он. – Помогите! – «Куда делся Кармоди? Почему не ищет меня»? – подумал Демотт.

Он снова попытался перетереть цепь, но задохнулся. Башмак, подбираясь дюйм за дюймом, уже был всего в двенадцати футах. Вой электромоторов заполнил ночное пространство, словно сам ад готов был разверзнуться перед Демоттом. Он попытался сдвинуться максимально влево, потом вправо, в надежде убрать тело с траектории движения башмака, но все было напрасно.

Башмак имел в ширину десять футов, а Демотта приковали как раз на осевой. Монстрова траектория была точно выверена.

Демотт застыл в неподвижности, испытывая боль и обреченность. Вдруг в его сознании стали вспыхивать образы, разбуженные как по волшебству крайней степенью испытываемой им безысходности. Он снова пережил ужасные секунды столкновения машин, в котором убило его жену; момент, когда взрывом его сбросило с бурильной платформы в воды Мексиканского залива, кишащего акулами….

Наткнувшийся на него луч фонарика вывел Демотта из оцепенения. Потом он услышал крик, изданный высоким женским голосом.

– Карин!

– Бог мой! – крикнула она. – Что случилось? О, боже! – Она бросилась бежать прочь. – Ждите! – крикнула она оглянувшись.

Демотт видел, как она упала, вскочила и понеслась дальше, повернула за угол башмака, только свет фонарика неистово метался во тьме. Он что-то кричал ей, но Карин уже исчезла. Она сказала: «ждите». Ждать! Как можно так говорить? Как он может ждать? Чего? Башмак не дальше десяти футов. Минута, ну несколькими секундами больше, или меньше.

Он почувствовал, что глаза наполнились слезами, то ли от страха, то ли от облегчения или признательности, он не мог сказать. Демотт плакал как ребенок.

Секунды вдруг понеслись, он начал считать, досчитал до десяти и больше был не в силах. Его посетило новое видение: ужасного процесса постепенного уничтожения его тела башмаком. Сначала он скормит монстру ноги. Сможет ли он? Сможет ли он слышать и видеть как стопы, щиколотки, голени и колени будут вдавливаться в мерзлую тундру? Нет, лучше быстрый конец: он подставит первой голову. Но как это произойдет? Помоги мне, господи! Слышать, как треснет череп, ощущать эту неимоверную тяжесть! Нет! Невозможно! Никогда!

Он снова заорал:

– Кармоди!

И, словно чудо, пришел отклик. Свет фар прорезал тьму и скользнул по нему, когда машина повернула. Демотт смотрел недоверчиво, как ускорилось движение света, направляясь прямо на него и на башмак. Вот машина замедлила ход, но не остановилась. Водитель неохотно подводил ее к передней панели башмака в отчаянной попытке остановить монстра. Раздался треск, звон стекла, в тот же момент дверь джипа распахнулась и Карин выбросилась из него.

Джип был рядом с ним, и казалось чудом, что Демотт не попал под его колеса. Левое колесо почти касалось его. В следующий момент Демотт увидел, что колеса стали разъезжаться в стороны под грузом надвигающегося башмака.

Карин оставила открытой багажную дверцу джипа. Теперь она выхватила оттуда ящик с инструментами и поставила его за спиной Демотта.

– Не двигайтесь! – крикнула она, перекрывая адский шум. – Нет, подвиньтесь немного назад. Так. Не двигайтесь теперь. Я нашла клещи.

Демотт подвинулся назад, как она велела, и ждал безмолвно, испытывая ужасное напряжение. Он видел колеса джипа снова приближающиеся к нему. Заднее колесо уже касалось его ноги. Джип подобно детской игрушке толкало вперед. Теперь он стал как бы продолжением башмака и представлял новую опасность: Демотту предстояло попасть сначала под него, а уж потом под сам башмак.

Он чувствовал, что Карин возится у него за спиной. Вдруг раздался ее вскрик – всхлип:

– Господи, мне не сделать этого! У меня не хватает сил!

Демотт сразу обрел голос.

– Что случилось? – прокричал он.

– Резак! – всхлипнула Карин. – Клещи ухватили цепь, но я не могу их сжать достаточно сильно. Нужны силы!

– Положите один конец на землю, – спокойно скомандовал Демотт. – Одну ручку на землю, а на другую действуйте всем своим весом.

Он чувствовал, что Карин попыталась сделать, как он сказал, но поскользнулась и упала.

– Попытайтесь снова! – крикнул Демотт.

Шум драглайна был оглушающим, вой и скрежет наполняли ночное пространство. Вдруг появился новый звук: резкий треск говорил о том, что громадная стальная подошва башмака примяла какую-то часть тела джипа. Его больше не толкало вперед, а подминало под башмак. Демотт видел, как джип сминался подобно яичной скорлупе. Погасли фары, треском и скрежетом сопровождалось крушение крыши и передних колес.

У Демотта за спиной раздался отчаянный плач Карин:

– У меня не получается! Я дошла до половины и больше не выходит!

– Попробуйте ножовкой! В инструментах должна быть ножовка.

– Есть! – Карин снова лихорадочно принялась за работу.

Демотту казалось, что время остановилось. Он видел, что двигатель джипа, наконец, оказал некоторое сопротивление, очень незначительное, но все же сопротивление. Неуклюжий, как динозавр, драглайн поднял одну ногу медленно в воздух и поставил ее на маленькую человеческую игрушку. Демотт завороженно смотрел, как рассыпалось ветровое стекло, провалилась крыша, сплющился салон. Прямо перед ним было сплющено колесо и вдавлено в землю. Если бы у него руки были свободны, он мог бы дотронуться до передней стенки башмака, – так близко она уже находилась.

Но его руки не были свободны.

– Я не могу! – крикнула Карин, рыдая.

В голове у Демотта вдруг стало совершенно ясно, и он крикнул:

– Там есть топор?

– Что?

– Топор.

– Есть. Вот.

– Ударьте по цепи топором. Постарайтесь попасть по тому звену, которое уже ослаблено.

– Я могу промахнуться и попасть по вам.

– Черт с ним. Давайте.

Он почувствовал рывок, когда Карин ударила. Цепь впилась ему в запястья и едва не вырвала кисти рук. Вдруг он почувствовал запах бензина: бензобак был раздавлен.

Удар! Карин опустила топор, потом еще раз. Когда Демотт повернулся посмотреть, что она делает, гусеница башмака коснулась его плеча. Монстр прикоснулся к нему, и это прикосновение навело Демотта на ужасную мысль.

– Отрубите мне руки, – сказал он спокойно и твердо.

– Я не могу!

– Можете. Они или я.

– Нет!! – Карин взвизгнула, размахнулась и ударила топором, вложив в этот удар весь свой вес до последней унции. В следующую секунду она была на коленях, всхлипывая: – О, Боже, я разбила ее, разбила!

Демотт изо всех сил старался сдерживаться, чтобы не мешать Карин высвобождать цепь. Гусеница подталкивала и царапала его теперь. Через несколько мгновений он будет подмят, как была подмята машина.

– Ради бога, поторопитесь! – крикнул он.

И чудесным образом его руки стали свободны в тот же миг. Он перевел их в нормальную позицию и откатился в сторону.

– Осторожней, не свалитесь в яму! – крикнул Демотт. Сам он оказался на краю. Едва он откатился подальше от драглайна, раздался взрыв, и темно-красные языки пламени выплеснулись из под башмака. Случайная искра подожгла бензин из бензобака джипа, и только благодаря счастливой случайности же Демотт откатился в надветренную сторону, так что огонь, распространяясь в противоположном направлении, ему не угрожал. Карин тоже была рядом и невредима.

Взрыв никак не повлиял на продвижение монстра. Пламя ревело несколько секунд, затем иссякло, и драглайн продолжал двигаться прежним путем к краю.

Демотт чувствовал себя совершенно измученным, но его усталость не шла ни в какое сравнение с тем истощением жизненных сил, которое испытывала девушка. Только что стоявшая рядом, пока он искал слова для выражения своей признательности, она вдруг рухнула на землю. Демотт поднял ее так бережно, как только умел, положил на плечо, как это делают пожарники, и понес к изолятору, по-прежнему светившемуся всеми своими окнами. Ему казалось, что глаза застилает от напряжения, но может, это был просто лед. Он потер их свободной рукой и стал видеть лучше. В некотором отдалении в белом пятне света был виден вертолет, готовый к отлету: на нем вспыхивали огни, винт вращался, мотор работал. За то время, пока Демотт смотрел на него, вертолет отделился от земли и улетел.

Вслед за этим и машина, освещавшая своими фарами площадку для взлета, завелась и, набрав скорость, растворилась в ночи. И Демотт осознал, что негодяи снова скрылись. Он знал, что должен чувствовать разочарование, но пока мог думать только о том, как бы скорее оказаться в тепле и лечь.

Со своей драгоценной ношей на плече он шел очень медленно, но почти дошел до дома, когда увидел силуэт, промелькнувший на фоне окна прямо перед собой. Его охватил ужас. Может это кто-то из тех. Неужели ему предстоит быть застреленным после той недавней великой победы в борьбе за жизнь. Прежде, чем он успел хотя бы освободиться от своей ноши или отступить во тьму от освещенных окон, появился луч фонаря, порыскал вокруг и осветил ему лицо.

– Боже мой! Демотт!

– Кармоди! Где вы были, черт побери!?

– Пытался организовать вертолету вынужденную посадку. А вы?

– Были…, были кой-какие неприятности, – вдруг Демотт понял, что едва может говорить, что сейчас рухнет. – Вы не могли бы ее взять? – пробормотал он. – Я выдохся.

С восклицанием, полицейский освободил Демотта от совершенно инертной ноши.

– Скорее, – сказал Кармоди. – Входите в дом.

Они положили Карин на кровать, Демотт, все еще в наручниках с обрывками цепи на запястьях, свалился на другую кровать.

– Позвоните Шуру, – прошептал он. – Скажите ему, ради Христа, вырубить питание первого драглайна. Скажите ему и Брэди гнать сюда так, как никогда раньше в своей жизни.

Они включили прожектора, чтобы осветить 150-футовую глубину карьера. Кроме того, они вбили крючья на расстоянии десяти ярдов от кромки и закрепили на них веревки, чтобы страдающие головокружениями и те, кто не совсем уверен в своей устойчивости, могли ухватиться за них, заглядывая вниз.

Первый драглайн остановился, уткнувшись носом и откинувшись назад к почти вертикальной лицевой поверхности, под углом градусов в тридцать. Массивный корпус выглядел невредимым, как и треугольная арматура, по которой был проложен кабель. Даже стрела крана, перечеркнувшая своей непомерной длиной неровное дно котлована, выглядела неповрежденной, по крайней мере, сверху.

Брэди, предусмотрительно трижды обернул веревкой свою объемистую талию.

– Удивительно, как незначительны повреждения, – сказал он. – Или так кажется отсюда. Полагаю, некоторые электромоторы сорвались со своих креплений.

– Это самое последнее, что нас будет волновать. – Джей Шур выглядел больным, в свете прожекторов его лицо казалось пепельным. Вид покалеченного монстра оказывал на него более сильное воздействие, чем на всех остальных. – Главное, достать эту чертову штуку оттуда.

– Разве не проще заменить ее другой? – спросил Брэди.

– Бог мой! Да вы знаете, сколько будет стоить эта замена по нынешним ценам? Сорок миллионов долларов. Может, и больше. И вы не можете ее просто заказать, чтобы ее доставили к вашему порогу. Если бы нечто подобное было возможно, «Санмобиль» уже завтра подал бы заявку. Но это невозможно. Невозможно транспортировать эту штуковину как единое целое. Электромоторы отдельно, вся махина транспортируется разобранная на тысячи деталей, и требуется бригада опытных инженеров, чтобы собрать ее на месте. Что займет несколько месяцев.

– А краны? – предложил Брэди. Казалось, его увлекла громадность проблемы, а может, он старался отвлечься от мыслей о пропавших жене и дочери.

Шур безнадежно махнул рукой.

– Самые большие краны в мире, целая батарея таких кранов, не смогут приподнять драглайн даже на дюйм от поверхности. Нам придется разобрать его на детали и поднимать их наверх, а затем собирать его уже наверху, или построить дорогу со дна карьера и использовать тягачи или его собственную тягу. Дорога должна иметь очень малый градиент, т. е. длину не меньше мили, иметь металлическое покрытие на массивном фундаменте. Что бы мы ни делали, это будет стоить миллионы, – он выругался длинно и смачно. – И это – цена семи минут.

– Почему же, черт возьми, вы не остановили его, когда мы вам позвонили? – спросил Кармоди.

– Подонки знали, что делают, – сказал Шур горько. – Они проникли в генераторную и убрали из цепи выключатель первого драглайна, заперли дверь, оставили ключ в замке и сломали его так, что потребовалась ацетиленовая горелка, чтобы открыть дверь. Мы просто не могли попасть внутрь, чтобы отключить питание.

– Да, они действительно знали, как нанести максимальный ущерб минимальными усилиями, – сказал Брэди. – Я полагаю, мистер Шур, что больше нет смысла в нашем пребывании здесь: все, что вы делаете, проворачиваете нож в ране. Давайте пойдем внутрь и спросим Джорджа, что случилось.

– Ладно. Пошли. – Шуру, руководившему работами по сборке драглайна, работавшему вместе с контрактниками, не хотелось уходить от упавшего гиганта. Ему казалось, что он бросает старого друга. Брэди вполне сочувственно относился к Шуру, но не мог оставить без внимания то, что сам начал замерзать.

Шур бросил последний взгляд на драглайн и направил стопы к теплой благодати микроавтобуса.

– Ладно, – повторил он машинально. – Пойдем послушаем историю Демотта.

Они очень быстро доехали до изолятора, где и нашли Демотта, еще в постели, но уже опрошенного Уиллоби. Карин, выглядевшая несравненно лучше спасенного ею человека, сидела на стуле в углу маленькой комнаты.

– Как он? – спросил Брэди шепотом медсестру в коридоре.

– Запястья в плохом состоянии: стерты наручниками и обморожены. В течение нескольких дней неизбежны сильные боли, но они заживут.

– Как насчет общего состояния? Переохлаждение?