Текст книги "Кукла"

Автор книги: Алиса Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Надо на девять тысяч двести долларов. Виталика скрючило, как от приступа зубной боли.

Но все же он подчинился и отслюнявил девяносто две стобаксовых бумажки.

Кассирша внимательно посмотрела на нетипичную парочку, отсчитала жетоны и нажала под столом потайную кнопку.

Тут же к ним подскочил некто в напудренном парике с косицей, в сюртуке, в брючках до колен, в шерстяных чулках и башмаках с пряжками.

Не дав ему раскрыть рта, Виталик немедленно прикололся:

– Шпрехен зи дойч?

– Ай вэри бэд спик, – ответил тот с виноватой улыбкой.

– Не парься, чувак, – сказал Виталик, похлопав «немца» по плечу. – Понимаю, что работа у тебя непростая.

– Да, конечно, – затараторил менеджер, – мы всегда рады гостям. У нас вы можете прекрасно провести время и испытать удачу. Как говорил Наполеон, вся сила мира в деньгах…

– Это говорил «брат», ну, актер Сухоруков, лысый такой. Так чего ты хочешь?

– Хочу предложить вам сыграть в покер. Это замечательная игра, в которой у нас самые высокие ставки и самая большая вероятность выигрыша. Или к вашим услугам…

– Отдыхай, – сказал Виталик и потащил Линду к столу с рулеткой.

Была полночь – самый разгар трудовой страды для ловцов удачи и прожигателей жизни. У стола царило оживление. Дама неопределенного возраста с вживленными под кожу лица омолаживающими золотыми нитями играла «наперегонки» со своим молодым плечистым спутником безукоризненной внешности. Ее стратегия заключалась не в том, чтобы выиграть побольше, а чтобы не уступить верховенства своему хорошо оплачиваемому любовнику. Ведь должен же он лишний раз убедиться в ее превосходстве «на всех фронтах».

Изрядно подвыпивший господин с оловянными глазами механически ставил на все, что под руку подвернется и куда кривая вывезет. И иногда кривая вывозила его на две равные ставки на чет и нечет, а также на зеро в комплекте с тремя дюжинами. Когда же он с размаху, словно в домино играл, зафигачивал тысячебаксовый жетон на сплит, дилер, вздохнув, принимался в очередной раз объяснять господину, которого нельзя послать в задницу, правила игры.

Был среди разношерстной публики и явный профессионал, зарабатывающий на жизнь столь нелегким трудом до тысячи долларов в месяц. В отличие от всех остальных, он играл осмысленно, поднимая и опуская ставки, пропуская спины, и практически никогда не ставил на номера. Рядом с ним примостился и бэкбеттингер – человек, придерживающийся стратегии «попугая», в точности повторяющий все действия профессионала.

– Ну, давай! Начинай! – дрожа от нетерпения, начал толкать Линду под локоть Виталик.

– Погоди, надо осмотреться, – сказала она. Дилер в черно-белой униформе был не старше двадцати лет. И следовательно, настоящего опыта у него пока не было. То и дело он допускал мелкие оплошности, а один раз так и вовсе зафигачил короткий трек-шарик, сделав меньше трех кругов, свалился в лунку. И это было неплохо, поскольку дилер опомниться не успеет, как расстанется с половиной фишек. И Линда сосредоточила все свое внимание на вращении колеса и, казалось бы, непредсказуемой траектории шарика.

Перед глазами мелькала бесконечная череда цифр: 17 – 34 – 6 – 27 – 13 – 36 – 11 – 30 – 8 – 23 – 10 – 5 – 24 – 16 – 33 – 1 – 20 – 14 – 31 – 9 – 22 – 18 – 29 – 7 – 28 – 12 – 35 – 3 – 26 – 0 – 32 – 15 – 19 – 4 – 21 – 2 – 25 – 17 – 34 – 6 – 27 – 13 – 36 – 11 – 30 – 8 – 23 – 10 – 5 – 24 – 16 – 33 – 1 – 20 – 14 – 31 – 9 – 22 – 18 – 29 – 7 – 28 – 12 – 35 – 3 – 26… Шарик несся по треку навстречу двухцветной мешанине цифр, сумма которых равна 666. Несся, постепенно замедляясь, сползая к магнетическому центру, где для игроков находилась ось мироздания. И потом, скакнув несколько раз на отбойниках, сваливался в лунку.

Линда просчитала три спина, за которые девушка в очках с толстыми стеклами и в опушенном заячьим мехом жакетике спустила все свои жетоны, а дама без определенного возраста окончательно опустила своего красавчика бой-френда. Было совершенно очевидно, что рулетка кривая. И следовательно, Линде придется приложить гораздо больше усилий, чтобы высчитать выигрышный номер. Она потащила Виталика к другому столу, где шарик запускала длинноногая блондинка с пикантной родинкой на правой ключице.

– Ну, давай, ставь, – торопил ее Виталик, лихорадочно пожирая наваленные на игровой стол разноцветные фишки.

Линда, не отрывая взгляда от колеса, раздраженно сказала, что если он будет так суетиться, то раньше времени кончит, – чем вызвала одобрительный гогот человека явно бандитского вида, игравшего по-крупному наобум.

Она скрупулезно высчитывала формулу, в которую входило множество переменных: скорость вращения рулетки, вектор запуска шарика, точка касания трека, диаметр, угловое ускорение, коэффициент скольжения и качения, отрицательное ускорение колеса рулетки, расположение отбойников – и так далее, и тому подобное. В принципе, если формула составлена правильно, то через полторы секунды после того, как дилерша пускает шарик, уже понятно, куда он упадет. Потому что с этого мгновения уже перестают действовать любые случайности и работают исключительно законы классической механики.

Четыре спина Линда вычисляла формулу. Еще столько же – проверяла ее. Все работало абсолютно железно. Можно было начинать.

Линда разложила перед собой фишки, которые Виталик наменял у дилерши, и сосредоточилась.

«Делайте ставки!»

Линда хладнокровно зафиксировала скорость замедления, с которым двигался барабан.

Шарик еле заметно подпрыгнул, ударившись о трек, и начал вычерчивать первый круг.

Линда засекла его параметры и подставила их в формулу.

Быстро, но очень четко, так, чтобы ее движения могла отследить не только камера наблюдения, но и дилерша, она расставила по полю оранжевые пластиковые кружочки. Поставила по максимуму.

$2000 на черное.

$2000 на больше.

$2000 на нечет.

$1000 на третью дюжину.

$1000 на вторую колонну.

$100 на сикслайн 25, 26, 27, 28, 29, 30.

$100 на сикслайн 28, 29, 30, 31, 32, 33.

$100 на каре 25, 26, 28, 29.

$100 на каре 26, 27, 29, 30.

$100 на каре 28, 29, 31,32.

$100 на каре 29, 30, 32, 33.

$100 на стрит 28, 29,30.

$100 на сплит 26, 29.

$100 на сплит 28, 29.

$100 на сплит 29, 30.

$100 на сплит 29 32.

$100 на номер 29.

Шарик продолжал вычерчивать свою дьявольскую траекторию, которая должна была закончиться в расчетной точке.

На Виталика было больно смотреть. Побледнев, подавшись вперед, он следил за мельтешащими цифрами и более всего в этот момент был похож на Ганечку Иволгина в знаменитой сцене у камина. Душа его рвалась на части. В эти мгновенья Линда была для него безумной Настасьей Филипповной, швырнувшей в пламя толстую пачку долларов, которых уже не вернуть, не спасти, не выхватить из огня.

Виталик был близок к обмороку.

Дама без определенного возраста смотрела на Линду с вызовом, девушка в заячьем жакетике – с испугом, бандит – с уважением.

Все переговоры стихли.

«Последние ставки», – пропела дилерша, предвкушая фиаско сумасшедшей, которая сложила столько яиц в одну корзину.

«Ставок больше нет»!

За столом наступила мертвая, звенящая в ушах тишина. Стало слышно, как в животе Виталика что-то пробурчало. Кто-то закашлялся было, поперхнулся, зажал рот рукой.

Зрители впились глазами в шарик, который начал замедлять свой бег. А бешено стучащее сердце Виталика припустило еще быстрее.

Началось плавное снижение шарика по спирали.

Шарик устало, словно пьяный, натолкнулся на отбойник и немного подскочил, потом начал валиться в кроваво-красную восемнадцатую лунку.

Виталик почти физически ощутил, как этот маленький металлический сучонок входит ему прямо в сердце, разрывая его.

Но, ударившись о край лунки и отскочив, шарик упал туда, куда и должен был упасть.

– Выиграл номер двадцать девять, – сказала дилерша. И чуть было не добавила: ни хрена себе! И поставила «долли» – помечающий выигрыш маркер – на двадцать девятый номер.

Раздались изумленные возгласы, публика загудела.

На черном, больше и нечете Линда выиграла $6000.

На дюжине и колонне – $4000.

На двух сикслайнах – $1000.

На четырех каре – $3200.

На стрите – $1100.

На четырех сплитах – $6800.

На номере 29 – $3500.

Общий выигрыш составил $25.600.

Это был максимум, который можно выжать из стола. И Линда его выжала. Правда, как она и предрекала, в относительных величинах он был не так уж и велик. На каждый поставленный доллар пришлось чуть больше двух с половиной.

Дилерша рассчиталась и приготовилась закрутить следующий спин.

– Ну, давай еще! – горячечно сказал Виталик. – Надо хотя бы до сотни догнать!

– Играем последний раз, – попыталась умерить его алчность Линда, отойдя в сторонку. – Потому что потом могут возникнуть непредвиденные последствия.

– Какие? – изумился Виталик. – Ведь ты же чисто играешь!

– Абсолютно чисто. Я эту чистоту в ихнюю видеокамеру прямо так и сую. Но больше полусотни штук нам не дадут отсюда унести.

– С чего это ты взяла?

– Пока ты дрых, я облазила всю Сеть. И не только статьи просмотрела, но и форумы, где публика рассказывает много такого, чего тебе лучше не знать. Так что положись на меня.

– Обязательно положусь. Вот только домой приедем.

Линду аж передернуло. Да, сейчас, когда эта бешеная сука, которая в ней живет, не высовывалась из своего смрадного угла, мысль о близости с Виталиком была омерзительна.

Она судорожно искала способ избавиться от этого дрянного мальчишки, стереть всю ту мерзость, которую он записал в файл побудительных мотивов, уничтожить блокировки, которые были намертво вколочены в ее сознание. Искала и не находила. Потому что главное препятствие было непреодолимым: одной, без посторонней помощи, перезагрузиться было невозможно. А от кого эту помощь можно было получить, если она даже не могла самостоятельно переступить порог квартиры?!

– Ну все, пошли, – сказал Виталик. – Пора работать. – И опять потащил Линду к столу.

Там их уже ждали. Не с напряженным, конечно, интересом, но с изрядной долей любопытства – это уж точно. Поскольку с первого раза угадать номер – это не такая уж и редкость. Шанс чуть меньше трех процентов. И даже если учитывать закон «двух третей», согласно которому за 36 спинов выпадает лишь 24 номера, то и в этом случае эффектная брюнетка ничуть не поколебала теорию вероятностей. Вот разве что рискует слишком большими деньгами. Но это может быть от дурости. А дуракам и пьяным, как известно, в рулетку везет.

– Ну, будешь до ста штук догонять? – поинтересовался бандит.

– А это уж как повезет, – ответила Линда смиренно, словно горничная.

И опять: «делайте ставки» – пуск шарика – расстановка жетонов вокруг номера 17 – последние ставки – ставок больше нет – замедление шарика – барабанная дробь – выиграл номер 17!

Вот этого уже не могло быть ни при каких обстоятельствах! Дилерша была настолько ошеломлена, что долго не могла попасть «долли» на нужную цифру. Игроки пребывали в прострации. Пока дилерша трясущимися руками рассчитывалась с Линдой и нажимала потаенную кнопку, все приняли твердое решение ставить по максимуму туда же, куда ставит и она.

Конечно, она могла бы подложить им всем большую свинью. Сыграть еще разок, но поставить на проигрышный номер. Однако Линда не была двуногой биологической скотиной, и ее нравственный закон внутри работал без сбоев и осечек.

После расчетов Линда опустила в специальную прорезь пятисотдолларовую чаевую фишку. И решительно встала, давая понять, что сеанс показательного обогащения закончен. Тут же к ней подлетел еще один «немец», судя по всему – менеджер среднего звена. На его расплывшемся в широчайшей улыбке лице имплантантами торчали два жестких, как рентгеновские пушки, глаза. Его появление было обусловлено тем, что казино должно было вернуть свои деньги – любым способом, и поскольку этих денег было не слишком много, то следовало ограничиться вполне легальным способом возврата.

– Госпожа, позвольте вам предложить наш уютный VIP-зал, где вы смогли бы многократно приумножить ваш выигрыш, – заворковал менеджер. – Там действуют более либеральные правила: максимальный размер ставок больше, чем здесь, в три раза. Помимо этого вы можете оказаться за одним столом с какой-нибудь знаменитостью. Например, сейчас нас удостоил своим посещением председатель финансового комитета Государственной думы. Ведь вы же прекрасно понимаете, что в наше время ничто не ценится так высоко, как полезные связи…

Голос был вкрадчивым, струящимся, но при этом каким-то монотонно-механическим. «Похоже, гипнотизирует, – подумала Линда. – Я это где-то читала».

Поняв, что на «госпожу» слова не действуют, менеджер переключился на Виталика. Тот очень быстро обмяк, закивал головой, словно китайский болванчик, и собрался идти за менеджером куда угодно – хоть на стрелку в Битцевский парк.

Правильно оценив ситуацию, Линда схватила Виталика под руку и грубо потащила к кассе, а оттуда к гардеробу.

В машине он пришел в себя. И первым делом спросил:

– Деньги у тебя?

– Да, – ответила Линда.

– Сколько?

– Почти шестьдесят штук.

– Мало!

– Слушай, Виталик, – решила еще раз попытать счастья Линда, – позвони, пожалуйста, моему другу. Скажи, что со мной все нормально. Я умоляю тебя.

– А почему сама сейчас не позвонила? Ведь у тебя была же такая возможность. Сперла бы у кого-нибудь мобильник, и в туалете или еще где-нибудь потихоньку. А? – прикинулся лохом Виталик.

– Не могу без твоего разрешения. Блокировка не дает.

– То-то же! Ну, в общем, я пока еще не решил. Жди. Может, попозже разрешу. Из автомата.

«Скот!» – подумала Линда. На протестные мысли она имела право. На действия – нет.

– А сейчас поедем играть в «Золотой пенис», – безапелляционно заявил Виталик.

– Куда-куда? – изумилась Линда.

– Ну и дура же ты! А еще в Америке сделанная. Это же «Голдэн пэлэс»! Неужели непонятно? Это совсем рядом, на Третьей улице Ямского поля.

И Линда смиренно поехала в «Золотой пенис», где по тому же сценарию заработала для скверного мальчишки еще семьдесят штук.

– Ну, завтра опять сюда поедем. А потом в «Империю». И если времени хватит, то еще и «Европу» децельно почистим. Надо догнать это дело хотя бы до лимона.

– А сюда нас с тобой уже не пустят. Потому что, уверена, нас уже в блэклист внесли. Мы с тобой для них теперь персоны нон-грата.

– Да хрен с ними! В Москве других таких мест выше крыши. Так что готовься к серьезной работе!

– И потом ты меня отпустишь? – спросила Линда. Хоть и понимала, что не отпустит ни за что. Потому что в душе он был типичной старухой, она это где-то читала, – той самой, которая постоянно напрягала золотую рыбку, чтобы та подгоняла ей за здорово живешь знатность, почет и горы бабла, еще и еще, и все ей, старой кошелке, было мало.

– Это когда же потом?

– Когда мы отыграем все казино. А их в Москве больше полусотни. По самым скромным подсчетам, ты получишь два с половиной лимона. Хватит тебе этого?

– Посмотрим. А сейчас можно еще куда-нибудь смотаться, – вдруг заявил Виталик, на которого упоминание двух с половиной миллионов повлияло, как валерьянка на кота. Давай в «Амбассадор»!

– Виталик, – взмолилась Линда, – я очень устала. Вычисление траектории – это очень тяжелая работа. Мне надо подзарядиться.

– Так перекусим сейчас где-нибудь по пути. И снова в бой!.. Ах, да, – дошло до него, – тебе же надо электричество, чистая энергия.

– Это не совсем так, – зачем-то начала откровенничать Линда. Когда поблизости нет ни души, то и с подлецом порой хочется поговорить. – Я могу расщеплять органику, перерабатывать ее в энергию. Ну, примерно так, как и люди. Но это дает очень низкий КПД. Чуть выше получается от расщепления спирта. Литра ректификата хватает на три часа работы в экономном режиме.

– Так давай прямо сейчас и зарядимся, – оживился Виталик. – Прямо там, в казино. И еще пятьдесят штук сорвем. Сейчас ведь только начало чертвертого, вся ночь впереди!

– Дороговато получится, – остудила его пыл

Линда. – Для нормальной работы мне надо два литра. А в пересчете на грамм-градусы это получается пять литров вискаря. То есть сто двадцать пять двойных доз минимум по пять баксов. Итого шестьсот двадцать пять баксов. А это две ставки на сикслайн и четыре на сплит.

– Да хрен с ними, – не унимался Виталик. – Зато пятьдесят кило выиграем!

– Все равно, Виталик, я очень устала. И тут дело не только в энергии.

– В чувствах, что ли? У кукол чувства есть? Впервые слышу.

– Есть, – тихо сказала Линда. – Ты обещал разрешить мне позвонить.

– Я обещал подумать! – взвился бессердечный недоросль. – И решил, что завтра позвонишь. Сейчас уже поздно. Незачем человека в такое время с постели поднимать.

– Виталик…

– Никаких Виталиков! Я – твой Господин!

«Скотина», – подумала Линда. Но произнести вслух это абсолютно справедливое слово не смогла.

Глава 10
Невеста

Уже неделю Максим не находил себе места. Поверить в то, что Линды больше нет в живых, он не мог и не хотел. Потому что смирившихся со смертью любимого человека разбивает душевный паралич, и они безропотно погружаются в трясину отчаянья, на самое дно, где полное отупение, беспробудное пьянство и смрад разлагающейся надежды.

Он выбрал другое. Словно тибетский фантом-тульпа, посланный монахом для выполнения нечеловеческой задачи, он летел над трясиной, не оставляя даже следов. Найти Линду! Найти во что бы то ни стало! Найти и спасти! Больше для него в мире не существовало ничего.

Он нанял лучших детективов, которые прочесывали Москву в поисках программиста и запечатленной на фотографии женщины. И если программиста еще можно было найти, хоть он и съехал со старой квартиры в неизвестном направлении, то с Линдой было гораздо сложнее. Предвидя такое развитие событий, дрянной мальчишка наверняка скорректировал внешность модели LKW-21/15. Так что даже столкнувшись с Линдой нос к носу, Максим не узнал бы ее, не говоря уже о детективах– ищейках.

Но и с самим Виталиком все оказалось куда как непросто. Он поменял не только квартиру, но и мобильник, машину и интернет-провайдера. С фирмой «Киберстан» порвал окончательно, поскольку деньги, которые сулила ему эксплуатация Линды, были способны отмазать его не только от армии, но и от тюрьмы. С родственниками, даже с ближайшими, он не общался, потому что презирал их, считал тупыми неудачниками, которые, не имея в душе драйва, были вынуждены прозябать в Ельце, вдалеке от московского мэйнстрима. Друзей у него не было. В общем, человек без каких бы то ни было привязанностей. Такие без особых усилий и навыков способны стать столь же неуловимыми, как и специально обученные тайные агенты спецслужб.

Максим беспрерывно звонил детективам. Однако те ничего, кроме профессионального оптимизма, в трубку не изливали. Привлек к поискам он и всех своих охранников. Хоть и понимал, что толку от них мало.

И, будучи не в силах оставаться наедине со своими тягостными мыслями, Максим колесил по городу на своем БМВ. Заходил в клубы, где, как он небезосновательно подозревал, юный подонок мог выеживаться на фоне перепрограммированной «в свою пользу» Линды. Спрашивал фэйсконтролеров, показывая им фотографию Виталика. Те недоуменно пожимали плечами, хоть некоторые и узнавали клиента, который на днях промелькнул в заведении с двумя несовершеннолетними проститутками.

А один так даже слишком хорошо его запомнил, поскольку пришлось выволакивать этого не в меру разбушевавшегося нувориша, грозившего вернуться с взводом охраны президента и утопить в крови это «блядское гнездо». Однако, несмотря на личную неприязнь к такого рода клиентам, охранник не имел право нарушать законы служебной этики. А они требовали ни при каких обстоятельствах не выносить сора из избы.

Но вопреки всем этим неудачам, которые воспринимались как временные и случайные, Максим летел над трясиной, напрягая все свои душевные и физические силы. Летел с такой скоростью, что чавкающая бездна не могла зацепить его, притянуть и заглотить. Летел, рискуя порвать связки и приводные ремни души со звоном лопнувшей струны.

Однако силы любого, даже самого совершенного, биоробота не безграничны.

***

Мобильник Линда в «Империи» все же увела. У одного милого юноши, который, не замечая ничего вокруг, решал важнейшую проблему: прикупить к шестнадцати карту или же уповать на перебор у дилера. Однако позвонить не могла. Как она ни напрягала всю свою волю, оставшись одна, как ни пыталась выскочить из блокирующей программы, но даже включить его не удавалось, не говоря уж о том, чтобы набрать номер Максима.

А оставалась наедине со своими тяжелыми мыслями Линда довольно часто. Виталик, разбогатев за четыре игровых ночи на триста килобаксов, неожиданно потерял интерес к рулетке. И с каким-то подростковым азартом кинулся прожигать свои дармовые деньги. Где он бывал и что делал, того Линда не знала. Да и знать не хотела. А он ничего не рассказывал, появляясь совершенно непредсказуемо – то утром, то ночью, то днем. И с каждым своим нежданным-негаданным явлением он выглядел все более осунувшимся. И пахло от него всегда по-разному: то перегаром, то удушливыми духами, то кавказской кухней, то эвкалиптовой парной, то дорогими сигарами, то конским потом… А один раз так даже воняло дизельным топливом и чебуреками, из чего Линда сделала заключение, что Виталик, как какой-нибудь наследный принц, имеет тягу к вульгарным развлечениям с вокзальными проститутками или портовыми шлюхами. Она это где-то читала.

Хоть бы, думала Линда, его притащили и положили на стол, а он благоухал бы формалином. Хотя, конечно, это ее проблем не решило бы. Так бы и осталась здесь. Только поклонялась бы уже не этому поганцу, а его трупу.

Однако киснуть и предаваться фантазиям ей было некогда. Ни один человек в мире не мог сделать за нее то, что она должна была сделать сама. И Линда, лежа в ледяной ванне, чтобы не перегревался процессор, напряженно думала. Искала выход из, казалось бы, безнадежной ситуации, в которой она оказалась благодаря программистам из «Soft Women». После перезагрузки модель LKW-21/15 оказывалась в нерабочем состоянии. И запустить ее можно было, лишь набрав на выносном пульте команду STRT. После чего необходимо было нажать кнопку ENT. Сама этого Линда, будучи в бессознательном состоянии, сделать не могла.

Конечно, были некоторые варианты включения без участия Линды. Но ей нужна была абсолютная гарантия того, что все будет сделано правильно. Поскольку в противном случае она – такая прочная, такая совершенная, такая долговечная, такая надежная, такая бессмертная! – просто-напросто никогда не очнется после перезагрузочного сна. То есть, выражаясь языком биороботов, банально умрет. Конечно, если с Виталиком за это время что-нибудь случится и он не сможет ее включить. Если же он вернется, то сразу же въедет в ситуацию, восстановит свои блокировки, и все вернется на круги своя.

Да, варианты были. Можно, например, открыв входную дверь, дождаться, когда на площадке появится какой-нибудь сосед. И пригласить его в гости. Это с ее данными можно было проделать элементарно. А потом, не вдаваясь в детали, ничего не объясняя, наврав что-нибудь правдоподобное, попросить помочь. Мол, у меня внутри кардиостимулятор, его работу надо подкорректировать, вот провода, которые подходят к затылку, вот компьютер – они все и сделают. Но когда я буду находиться в шоке, вы, пожалуйста, нажмите вот здесь вот эти кнопочки. Строго по порядку, я тут на листочке записала…

Но где гарантия, что он все так и сделает? Увидит, что Линда полностью вырубилась, проверит пульс и поймет, что умерла. Можно, конечно, нажать на кнопочки, как она и просила. Может быть, и воскреснет. Но стоит ли? Потому что в квартире немало добра, которым можно поживиться. Вон, одних компьютеров сколько. Наверняка и деньги где-нибудь найти можно. А потом нужно аккуратно протереть все предметы, за которые брался, чтобы отпечатков не было. И вся любовь.

Да, это был вполне реальный расклад. Линда где-то читала, что сейчас в России и за тысячу рублей могут убить. А тут и не убийство даже, а неоказание помощи. Совсем другая уголовная статья. Да и не найдут ведь. Потому что и искать не будут, ведь не депутат же здесь живет, не магнат нефтяной и не преступный авторитет.

Конечно, если бы у нее под рукой было пятивольтовое реле и микроконтроллер, то можно было бы исхитриться: подпаяться к пульту, поставить гарантированную задержку и в нужный момент послать нужный импульс. Однако ничего этого не было.

А вот диск DVD со всеми необходимыми для перепрограммирования файлами был. Она предусмотрительно привезла его с собой и спрятала в газовую плиту, в духовку. Это было самое надежное место, поскольку залезть туда Виталик не мог ни при каком раскладе.

***

Частному детективу Павлу Чарковскому вся это бодяга не сильно нравилась с самого начала. Задание было из разряда «поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Заказчик, по непонятным для Павла причинам, здорово темнил. И хоть карточка мадам, которую надо было «из-под земли выкопать» за приличные бабки, и была, но мадам могла настолько изменить свой облик, что узнать ее по фотографическому изображению было бы невозможно. «Что, – спросил Павел у заказчика, – она и негритянкой может прикинуться?» – «Может», – ответил тот.

Эта самая мадам могла, с его слов: а) быть живой и здоровой; б) иметь серьезные психические отклонения; в) быть мертвой. «Как бы мертвой», – подчеркнул заказчик. И даже в этом случае с ней необходимо обращаться крайне бережно и доставить заказчику в кратчайшие сроки.

Было абсолютно непонятно и то, какие такие дела связывают мадам с программистом. То ли он ее любовник, и она с ним сбежала. То ли он ее похитил и требует выкуп. То ли заманил к себе обманом и бесплатно пользуется ее роскошным телом. Но зачем ей в таком случае менять свой облик? Более того, заказчик нес какую-то галиматью про операцию, которую мадам сделали. Но не хирургическую, а какую-то совсем другую, которая способна сильно изменить психику.

И вот сейчас, когда Павел уже четыре часа сидел на хвосте у программиста, никакой ясности относительно дальнейших действий не появилось. Этот распрекрасный Виталик болтался по Москве туда-сюда, как дерьмо в проруби, вызывая сомнения относительно его психического здоровья. Хорошее дельце, мрачно думал Павел, ловить двух психов, которые не вписываются ни в какую логическую схему.

Вначале Виталик долго колесил от одного рынка к другому. Наконец на Рижской пошел в шалман «У Вахтанга», где чавкая хлебал хаш под воровской шансон Шуры Фартового. Потом переместился в «Китайского летчика Джао Да», чтобы с наслаждением поесть фруктовый салам с апельсиновым соком. Следующей точкой его маршрута была штаб-квартира московского регионального отделения партии «Честь Отечества». Что он там делал, оставалось только гадать. Но если бы Чарковский узнал, что Виталик, почувствовав вкус денег, возжелал вдохнуть полной грудью аромат власти, то он окончательно утвердился бы в мысли о том, что ему приходится охотиться на умопомраченных.

В семь часов вечера Виталик с Чарковским на хвосте были уже в «Планете Голливуд», где программист, словно восторженный тинэйджер, от души хохотал над проделками пластического хирурга и двоих медсестер из питсбургского госпиталя святого Патрика.

Когда же этот недоумок домой подастся?! Чтобы там свинтить его и доставить заказчику его драгоценную мадам – вне зависимости от того, в каком она будет виде. На случай, если ее помешательство имеет агрессивный характер, он запасся парой ампул с мощным успокоительным.

Подумав о том, что совсем скоро можно будет получить гонорар, Чарковский вдруг понял, что заказчик способен охладеть к перспективе возвращения мадам – уже и первый маленький симптомчик нарисовался. Как правило, клиент звонил и интересовался ходом расследования каждые два часа. Причем даже ночью, гад, доставал. А сейчас телефон молчал уже почти полдня.

И, выйдя в вестибюль, сыщик набрал номер заказчика. Чтобы обнадежить и отчасти порадовать, а заодно и убедиться, что тот столь же неистово жаждет встречи с мадам и, значит, сможет легко расстаться с обещанным гонораром.

– Максим Сергеевич, Чарковский на проводе, – сказал Павел предельно бодро. И, не дожидаясь обычных восклицаний «Что?», «Как?», «Нашли?», начал докладывать по сути. – Появились предварительные результаты, обнадеживающие. Сейчас я нахожусь…

– Простите, кто? – прервал его заказчик. Такого поворота Чарковский никак не ожидал.

Слышимость была прекрасная – следовательно, заказчик понял, кто говорит, и специально остановил его, чтобы оборвать связь, не дать кому-то отследить звонок и определить, где находится детектив.

Да, этого следовало ожидать. В этом деле с самого начала было столько мутной недоговоренности и просто откровенной туфты, что можно было предположить наличие третьей силы, заинтересованной найти эту самую мадам и этого чертового программиста. И что это за сила, можно было только гадать.

«Напоролся, зараза», – лихорадочно думал Чарковский, подбирая верный стиль поведения в данной ситуации. Права на ошибку у него не было – он мог лишиться не только гонорара, но и самой жизни. Но при этом надо постараться и заказчика не подставить. Как-никак, законы профессиональной этики по возможности надо соблюдать.

– Чарковский я, риэлтер. Вспомнили, Максим Сергеевич? Я по поводу двушки в районе Кутузовского, которую вы ищете.

– Ах да, конечно, Иван Филиппович, конечно узнал. Подыскали что-нибудь подходящее?

– Появился один вариант. По-моему, хороший. Это почти то же самое, что вы хотите.

– Что же, я очень рад. А в сумму мы укладываемся?

– Да, все в оговоренных нами пределах. Думаю, дня через два мы сможем подъехать и посмотреть квартиру. Я вам позвоню.

– Спасибо, Иван Филиппович.

– До свидания.

– До свидания.

Чарковский немного успокоился. Заказчик не отказывается от своей мадам. В противном случае сказал бы, что передумал и квартира ему не нужна. Значит, надо продолжать. Но теперь работать придется осторожней. А это, естественно, будет стоить дополнительных денег. И если что, так можно будет и к шантажу прибегнуть. Это, конечно, несколько противоречило профессиональному кодексу, однако Чарковский жил в такой стране, где за свои собственные деньги порой приходилось отчаянно сражаться.

***

Все было готово. Линда переписала в память компьютера диск, извлеченный из духовки. Внимательно проверила, а потом и перепроверила подготовленные для ввода корректирующие фрагменты. На автоматический ввод патчей она не решилась, поскольку не сильно ему доверяла, в чем проявлялся ее онтологический субъективизм. Кому, как не ей, было дано не только знать, но и физически ощущать закон неопределенности, которому подчиняются непредсказуемые электроны в компьютерных чипах, ведущие себя то как частицы, то как волны.