Текст книги "Очень эльфийский подарок (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Всё же, тебя неплохо обучили. Я доволен… Хорошо. Хотя это и ошибка, но я сделаю, как ты просишь. Но впредь, будь добра, воздержись от такого тона в разговоре со мной.
– Да, мой Император, – я опустила голову, пряча выражение глаз.
Он едва слышно вздохнул.
– Политикам непросто иметь друзей, дочь.
– Я знаю, – мне ли не знать.
В том числе и то, что это единственное “прости”, которое ты можешь себе позволить.
– Значит, сказано и услышано. Твой дальнейший маршрут вместе с инструкциями и сопроводительными бумагами прилетит к тебе с вестником в течение трёх дней: нам нужно ознакомиться с документами, которые пришли сегодня. Отдыхай. О кандидатуре посла тебя уведомят отдельно.
Круг связи погас.
Я пару мгновений постояла столбом, а после, тихо рыкнув, смела всё со стола. По стенам пополз лёд.
– Госпожа? – в дверь осторожно постучали.
Я скривилась.
– Исчезни, Деррен.
– Может, я могу помочь?
– Можешь. Исчезни! И передай остальным помогальщикам, чтобы меня сегодня не беспокоили. Только по срочным вопросам!
За дверью воцарилась тишина. Я для верности заморозила дверь, чтобы наверняка.
У принцесс не бывает истерик. Они не имеют права на капризы, дурное настроение, слёзы и прочее.
Любая слабость, продемонстрированная прилюдно, будет использована против тебя. Любое неосторожное слово вернётся огромными неприятностями.
Таковы правила игры.
Я повернулась и посмотрела на небо.
Вот оно есть у меня всегда, что бы ни случилось. Обратиться драконицей, расправить крылья и взлететь – выше, выше и выше. Туда, где нет необходимости во всех этих условностях, притворствах, правилах… Там есть только небо.
Больше ничего.
Я почувствовала, как отчаянно зачесалась спина: крылья хотели прорваться сквозь человеческую кожу.
Я им не позволила.
После того случая, как повстанцы с острова Мокори нашпиговали меня огромными магическими болтами, в устав добавилось новое правило: “Не принимать драконий облик без необходимости”.
Я прикинула, считается ли истерика необходимостью, но потом решила, что пока всё же нет.
Вздохнув, я взмахом руки вернула на место разбросанные вещи, сморгнула злые слёзы и села за стол. Нужно написать Джине… Только вот что я ей скажу? Как вообще подобрать слова, да и уместно ли это? Джина – капитан стражи Приморья и очень гордится своими достижениями. Она бы с первого раза прервала любые отношения, если они приносят вред карьере…
Если только эти отношения не были действительно важны для неё.
Я задумчиво побарабанила когтями по столешнице.
А после начала готовить вестника. Но не Джине, а Далу.
Конечно, если я сейчас ошибусь, то получу на свою голову очень много проблем. С другой стороны, Дал Ртутный, несмотря на… очень специфическое чувство юмора, никогда не производил на меня впечатление мерзавца. Или дурака. Потому я обрисовала перед ним перспективы, прозрачно намекнув, что ради лучшей подруги (и если её подставят под удар) могу создать большие проблемы кому угодно. А иметь меня во врагах невыгодно даже старшему наследнику Ртути.
Покончив с этим вопросом, я снова села за отчёты.
Когда не знаешь, чем заняться – работай!
*
На палубу я выбралась вечером, когда на небе уже засияли первые светлячки звёзд.
К тому моменту острова сидхе-данан успели давно растаять на горизонте, а команда, закончив дела, праздновала успешную вылазку. Меня они тоже позвали, разумеется, но я предпочла отделаться дежурным тостом и не менее дежурными улыбками.
Гэри сидел, грустно глядя в свою кружку, и не реагировал на внешние раздражители. Это не добавило мне хорошего настроения и оптимистического взгляда на жизнь. Проблему эту необходимо было решать, но я дала себе небольшую отсрочку.
Не прямо сейчас. Посмотрим, что скажет пикси.
Выдав норматив по улыбкам, я жестом показала Ирлине, что хочу побыть одна, и скользнула на нос судна. Там была моя личная смотровая площадка, которую никто не занимал…
Обычно.
Я задумчиво посмотрела на Деррена.
Он, не отрываясь, смотрел на звёзды.
– И что ты здесь делаешь? – глупый вопрос. Он не знал, что это моё место. Просто…
– Думаю, – он подарил мне странную, немного грустную улыбку.
– О чём?
– О моей душе.
Оу.
– Не волнуйся, – вздохнула я. – Мы найдём её, поверь.
– Верю. Но мне вот пришло в голову: что если моя душа уже много лет ходит по земле этого мира? Я был уверен, что успею перехватить её, что встречу её очень молодой, если не маленькой. Обещал себе, что, если она родится, вся её жизнь будет волшебной сказкой. Но что, если я пришёл непозволительно поздно?
Я задумчиво посмотрела на него.
– Непозволительно поздно – это если она окажется стара? Уже будет замужем? Или что ты имеешь в виду? По моему опыту, единственное подлинное “непозволительно поздно” – это когда труп. Но, судя по твоему опыту, и тут бывают варианты…
Он тихо рассмеялся.
– Вы правы, как и всегда… И всё же, мне грустно от потерянного времени.
Я пожала плечами.
– А с чего ты вообще взял, что встретишь её ребёнком? Если не секрет.
– По договору с мистресс я имел право каждые пять лет облетать острова в её поисках. Я заглядывал в глаза каждому, можете поверить.
Я повернулась к Деррену.
– Но подожди, почему ты тогда… – я запнулась.
Это не имело смысла. Если только…
В голову пришла мысль, до которой по-хорошему следовало додуматься раньше. Намного. Оправдывает меня только огромная занятость. И тот факт, что, говоря об эльфийских полукровках, я никогда на самом деле не причисляла к таковым себя.
Я покосилась на Деррена. Он смотрел вверх, и свет звёзд отражался в его глазах, как в чёрной воде.
– Но ты порвал договор с мистресс, – заметила я осторожно. – И теперь не сможешь возвращаться, так?
– Я всё смогу, пока я рядом с вами, – его голос обволакивал и очаровывал, но в данный момент меня интересовал лишь смысл слов.
– Деррен, а твоя душа… – я запнулась.
Вопрос “А не я ли это случайно?” повис в воздухе. Лицо его внезапно оказалось близко-близко.
– Спрашивайте, – мурлыкнул он, – и я отвечу. Правду.
И что-то было в его глазах такое, что я безоговорочно поверила – ответит. Только вот готова ли я к этой правде? Вот прямо сейчас?
– … А как вы с ней встретились в прошлый раз?
Он понимающе улыбнулся моей трусости. И слегка отодвинулся.
– Тут вопрос в том, что именно считать нашей с ней первой встречей. Если мы говорим о том, как всё это началось… Знаете, когда-то моей обязанностью было забирать жизни. Но на момент нашей с ней самой первой встречи был я в этом, по правде, не особенно хорош… выгорел на работе, если у вас есть такое выражение.
– Боюсь, это звучит как “надышался угарным газом”.
– Давай трактовать это как “очень устал от своей должности”. И уже подумывал сбежать, но повода не хватало… Вот она и стала поводом. Эльфийская принцесса, совсем малышка; ей тогда исполнилось не больше девяти лет. В ходе интриг она должна была умереть. Такова была её судьба. Но когда я посмотрел на неё… Тогда я не понял, что она моя душа: такие вещи были скрыты от мне подобных. В теории я и почувствовать не должен был, но… Не знаю, на самом деле, почему не смог забрать её. И не припишите мне никаких извращённых мотивов: детьми в интимном смысле отродясь не интересовался. Но забирать их жизнь мне раньше приходилось, так что жалость тоже не в списке. Но она смотрела на меня с таким восхищением… И совсем без страха… Теперь, оглядываясь назад, думаю, она почувствовала, что я – её душа. И именно потому сказала то, что сказала.
У ЛОРДА СМЕРТЬ КРАСИВЫЕ ГЛАЗА
– Что она сказала тебе? – во рту у меня было солоно.
– Что у меня красивые глаза. Представляете? Никто из них раньше мне такого не говорил.
13
Не знаю, что я испытала в тот момент. Даже не берусь определять.
Тут тебе и сомнение, и неверие… И странное облегчение, как будто годы интриг, дорог, лжи и борьбы вдруг сошлись в одной яркой, ослепительной точке.
Как будто во всём, что было и будет, вдруг появился смысл.
Я смотрела на Деррена. В его глазах тонули звёзды. Мне казалось, что вокруг клубится туман и колышется трава – хотя было это, конечно, не более чем иллюзией.
Возможно, и воспоминания, и чувства, которые я испытываю сейчас, тоже не настоящие… Возможно. Но щемящая боль в груди, сладкая и горькая одновременно – она кажется настоящей. Ощущается, как настоящая.
Лорд Смерть…
– Ты хочешь забрать свою душу в царство мёртвых? – уточнила я.
– Не совсем мёртвых, – усмехнулся он. – Скорее, проклятых.
– Ясно.
Тишина повисла между нами.
– Может, вы хотите спросить о чём-то ещё?
– Нет, – ответила я твёрдо. – Пока – нет.
Есть на свете вещи, которые, однажды озвучив, не забрать обратно.
Мне нужно время, чтобы обдумать это. И проанализировать. И, возможно, вспомнить.
– Понимаю, – он слегка улыбнулся и взял мою руку в свою. – Не бойтесь и не волнуйтесь, моя госпожа. Теперь я не спешу никуда. Да, нити глупых правил всё ещё опутывают меня, но я здесь, с вами. Так что я могу ждать.
Вот как?
– Ждать, пока я спрошу? Или пока загадаю желание?
– И того, и другого, – мягко рассмеялся он. – Я буду вашим верным псом, моя принцесса. И смогу защитить от всего на свете. Сделаю ради вас всё, без единого исключения.
– Звучит нездраво…
– Только не с моей точки зрения. Считайте это искуплением вины, которую я себе никогда не прощу. И всё же знайте: до тех пор, пока вы не загадали желание, силы мои в этом мире ограничены. Рогатая сволочь и его правила… Я смогу всё, защищая вас. Но в остальном мои руки связаны, пока вы не загадаете своё желание. Но потом…
Его ладонь скользнула по моей щеке. Вокруг нас заклубилась тьма, лаская меня своими прикосновениями.
– Как только желание будет загадано, меня ничто больше не будет ограничивать. Я буду вашей личной Смертью, которая подчиняется вам одной. Той самой силой, для которой нет преград и ограничений, которой не нужны дороги, чтобы приходить, от которой не спасёт ни один замок. Власть, месть, победа – просите, и получите. Трон, корону вашего отца, весь мир… Пожелайте, и я брошу это к вашим ногам.
И хотела бы я посмеяться над этой похвальбой, но тьма закручивалась вокруг меня воронкой, ласкала прикосновениями, знакомилась заново. Я чувствовала прикосновение чего-то древнего, могущественного, неназываемого. Чего-то, что не оставляло сомнений: он действительно может выполнить то, о чём говорит.
– Но какова цена? – спросила я.
Он склонился к самому моему уху, и шёпот показался мне ударом набата:
– Зёрнышко граната…
Я почувствовала, как неясные тени всколыхнулись в душе, отвечая на эти слова. Что-то тёмное, скрытое за тонкой границей сознания, завибрировало внутри, вызывая странное томление.
Я тряхнула головой, прогоняя наваждение.
– Зёрнышко граната – что? Посадить, прорастить, найти?
– Съесть, – в его голосе звучал смех, а вокруг нас плясала тьма. – Потому что зерно граната – это искушение, и принятие, и признание, и познание… Но мы поговорим об этом позже. Когда оба будем готовы к этому разговору. А пока…
Он не прикасался ко мне, но я чувствовала, как скользят руки над моей кожей. Жар его дыхания обжигал.
– Прикоснись, – полагаю, именно таким голосом говорило бы само искушение, случись ему ходить по земле. – Здесь, на границе между тем и этим, первое прикосновение не может быть моим. Ну же…
Мои пальцы дрогнули. Сознание моё разделилось на две половины, одна из которых боялась этого прикосновения и того, что за ним последует, а другая – жаждала его…
Я сжала руки в кулаки.
Думай, Иэ. Не позволяй ему заморочить тебе голову. Что-то…
– Деррен!
Незнакомый мужской голос разбил опутавшее меня со всех сторон наваждение. Я дёрнулась в сторону, тяжело дыша.
Мой “раб” выругался сквозь стиснутые зубы.
– Деррен! Я буду звать тебя, пока ты не откликнешься! Ну же! Ты там жив, придурок? Ты в порядке? Помощь нужна? Отзовись!
Я стремительно обернулась, чтобы увидеть призрачные огненные глаза, мерцающие во тьме, и жуткую улыбку. Это ещё что за подарочек? В этих морях чего только не водится, но подобное вижу впервые. Может, какая-то разновидность проклятых огней? Или шутки какого-то глубоководного фомора? Хотя нет, магия скорее как у нечисти…
Стремительно крутанувшись на месте, я активировала в ладонях мощную дугу белого холодного огня.
– Не нужно, – сказал Деррен хмуро, – я тоже хочу его прибить, поверь. Это почти что перманентное желание. Но, боюсь, ты сама пожалеешь потом, если сейчас развоплотишь этого придурка!
И, уже обращаясь к огням:
– Джек, чтоб тебя! Какой Бездны тебе надо?!
Как только Деррен подал голос, тьма вокруг заклубилась, чуть отхлынула от меня, позволяя рассмотреть истончившуюся границу между мирами. Я стояла, глядя на колышущуюся прямо вокруг нас чёрную завесу, и чувствовала, как навстречу мне устремилась энергия чужой магии и далёких звёзд.
Я ошеломлённо выдохнула.
Любой маг-теоретик скажет вам, что вот так вот застыть на границе между мирами невозможно. С точки зрения магии, материи и всего в этом роде. Ведь переход – это не столько место, сколько состояние. Миг между тем и этим. Потому-то условную Границу можно только прорвать, миновать одним стремительным рывком. Так пишут во всех трактатах, во всех учебниках, об этом знает даже первокурсник…
Только вот Деррену с этим Джеком, судя по всему, наплевать на теорию магии.
Они из тех, кто сами себе теория.
Интересно, как давно мы болтаемся в самой гуще невозможного? И как, во имя Неба, я умудрилась этого не заметить?
– Ну наконец-то!.. – воскликнул между тем тот самый Джек. Теперь, среди тьмы перехода, он не казался больше одним из одиноких блуждающих огней; его материальная форма проступала перед нами, как скрытое послание под действием проявителя. – Какой Бездны, говоришь? У меня для тебя плохие новости, Дер: твоей. Твоей Бездны, которая очень скучает без своего блудного Владыки! Напомнить, что это ты?
Деррен выразительно скривился. Я прикусила губу.
Владыка Бездны? Звучит очень претенциозно. И в очередной раз подтверждает, что у меня в “рабах” обретается самая настоящая божественная сущность. Не верховный Бог или Творец миров, конечно – этих мало какие правила ограничивают, да и слишком велики они, чтобы помещаться в человеческой форме и, что важнее, испытывать человеческие же чувства. Но и не какой-нибудь наглый отожравшийся фомор вроде той же Матери Пауков, возомнивший себя богом. Конечно, вопрос ещё, что именно в данном случае подразумевается под Бездной. Но, в любом случае, впечатляет.
Я застыла, пытаясь понять, что мне делать с этой информацией. А не опасно ли тащить его в Империю? С другой стороны, было бы просто замечательно показать нашим учёным мужам такой дивный экземпляр неведомой хтони…
Пока я это всё обдумывала, Джек (вот же странное имя) окончательно обрёл материальную форму. Статный юноша с длинными ярко-рыжими волосами, белоснежной кожей и жёлтыми глазами. Определённо, нечисть. Но – высшая, то бишь, разумная. Я бы даже сочла его красивым, если бы не дурацкий наряд. Что у них на родине за мода на брюки в сочетании с короткими пиджаками? Смотрится дико!
Впрочем, мысли о причудах чужой моды были вытеснены другими, промелькнувшими тенью в глубине сознания. Мне на миг показалось, что я вижу Джека при совершенно других обстоятельствах: он юн (не более пятнадцати человеческих лет), волосы его, спутанные и потускневшие, разметались по подушке, а на шее вздулся неприятного вида нарыв. Глаза его, тогда ещё зелёные и очень человеческие, слегка приоткрылись.
Скажите, вы – ангел?
Я вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя странное видение.
– …Дер, не делай мне головную и анальную боль! – вещал между тем рыжик возмущённо. – У меня тут, если ты не забыл, свора хищных проклятых тварей… тьху, то есть наших замечательных милых горожан, которые скоро начнут жрать друг друга живьём и без соли! Я серьёзно, Дер, без Проклятой Короны и твоей пернатой задницы мы тут скоро получим настоящие клановые войны между нечистью!
– И это должно меня волновать? – уточнил Деррен надменно. – Пусть развлекаются, если им так хочется. А ты сделай с этим что-нибудь, если тебе так хочется. Можешь снова тряхнуть стариной и устроить восстание во имя всего неразумного, злого и мимолётного. Или на кой там обычно это всё делается…
– Серьёзно? Вот так бросишь меня на произвол судьбы?! Опять? А как же наша дружба?
– А ты прекрати кривляться. Не нравится обстановка в Бездне? Возьми жену в охапку и отправляйся в тур по другим мирам. Лет на десять, – посоветовал добрый Деррен. – Когда вернётесь, как раз всё успокоится. У меня тут дела.
Джек возмущённо покачал головой.
– Какие дела? Я рвался к тебе, думал, ты всё же окончательно достал Рогатого и он сделал с тобой что-то нехорошее. А ты тут на корабликах плаваешь?…
– Здравствуй, Джек, – не знаю, зачем я это сказала. – Давно не виделись.
Наверное, очень хотелось посмотреть на реакцию. Понять для себя, есть ли в этих отрывистых видениях хотя бы доля истины, или все они – плод чужого влияния и моего больного воображения?..
Услышав мой голос, Джек вздрогнул и повернулся ко мне. Как я уже поняла, в этом пространстве он мог видеть кого-то только после того, как с ним заговорят.
Что же, эксперимент удался: выражение, которое при виде меня появилось на лице рыжей нечисти, было красноречивее тысяч слов. Мне даже на миг показалось, что я снова вижу сквозь идеальную маску того больного, веснушчатого человеческого мальчишку.
– Иэ? – выдохнул он, и голос его дрогнул. – Ты вернулась! Ты… уже помнишь меня, да? Значит, помнишь всё? Я так рад тебя видеть, ты не представляешь! Мы не думали… Учитывая то, как ты умерла, мы были уверены, что ты никогда не…
– Заткнись, Джек! – сила Деррена хлестнула, как плетью. – Запрещаю тебе говорить!
Интересно. А я вот не отказалась бы, чтобы он продолжил…
– Не понял, – Джек перевёл взгляд на меня, – но… простите, миледи. Я просто обознался. Здесь, на Грани, вы очень похожи… на кого-то, кого я знал.
– Её звали Иэ?
– Да. Леди Иниэлай…
– Какую именно букву в слове “заткнись” надо повторить? – тьма вокруг Джека угрожающе заклубилась, как будто собиралась напасть.
– Деррен, перестань обижать ребёнка, – сказала я. – И вообще, ты – мой раб. Забыл? Веди себя прилично!
– Что? – поразился Джек. – Раб? А вы тут, я смотрю, развлекаетесь не по-детски…
Деррен тихо рассмеялся.
Он повернулся и посмотрел на меня совершенно чёрными, без белка и радужки, глазами. А красиво… Лицо его в целом изменилось: скулы чуть заострились, глаза стали больше, черты – хищнее. Ничего особенного, но теперь с человеком его бы не перепутал даже косоглазый подслеповатый пьяница.
– Это опасно – приказывать мне здесь, на границе, – заметил он. – Я ведь могу счесть это загаданным желанием… И утащить вас, моя милая прекрасная принцесса, в своё Царство… Вам не страшно?
Что-то дёрнуло меня за запястье, ближе к нему. Я с трудом подавила дрожь, увидев собственное отражение в его глазах: лицо казалось своим и в то же время – совершенно чужим, изменчивым и текучим, будто один облик то и дело сменял другой. Я скосила глаза на своё запястье и увидела, что алая нить видима. И пылает ослепительно-ярко.
Ладно. Пожалуй, хватит мне тут стоять и изображать из себя человеческую институтку. К тому же, если я что-то понимаю в этой жизни, то пришло время мне делать ход. А то кто-то уж слишком активно резвится…
Я порочно улыбнулась, изогнулась, включая на полную свои собственные чары, шагнула вперёд и потянулась к нему так, что губы наши почти соприкоснулись.
Очень досадное, дразнящее почти.
– Брось, – протянула я вкрадчиво, опаляя его губы своим дыханием, – если бы ты хотел обманом утащить меня в свою Бездну, то давно бы это сделал. Но я всё ещё здесь, так? Ты сам начал эту игру в раба и госпожу, Деррен. Так что будь хорошим, послушным мальчиком… И следуй правилам.
Последнее я прошептала ему на ухо, застыв в волоске от прикосновения. И да, тот бешеный ритм, в котором припустило его сердце, стал настоящей музыкой для моих ушей.
А ты не так уж невозмутим и всемогущ, как кажется, верно?..
Коротко усмехнувшись, я остранилась, натянув на лицо ледяную маску равнодушной и высокомерной засранки. Чары сидхе развеялись, сменившись холодной бронёй ледяной драконицы.
– Так что ты там говорил, раб мой? – я насмешливо выгнула бровь, глядя на изумлённо хлопающую глазами хтонь.
И надо сказать, что лицо Деррена в этот момент было просто непередаваемым. Я даже облизнулась от этого чудного зрелища.
Тишину, упавшую между нами, разорвал хохот: Джеку явно было очень весело.
– Ох, ты попал… Ха… Пресвятые тыквы… Сочувствую, Дер. Ты держись там! Только какого-нибудь заместителя достойного силой Короны назначь, пока ты тут… Ха…
Деррен пришёл в себя. По лицу его расплылась нехорошая улыбка.
– Вот так, да? – прищурился он. – Если моей госпоже нравится эта игра, то мы можем сыграть в неё вдвоём… Но ты посмотри на этого неблагодарного мальчишку. Вот так вот подбираешь, лечишь, нянчишь, надеешься однажды ему Корону передать… а он ржёт. И даже не стыдно. Вот что мне с ним сделать?
– Ничего? – предположила я.
– Тц… Нет уж, это слишком просто. Эй, Джек. Я смотрю, тебе там очень весело? Не спеши радоваться! Пока меня нет, Владыкой я торжественно назначаю тебя!
Веселье с Джека как ветром сдуло.
– Это что, шутка? Я не хочу! А значит, ты не можешь мне передать эту… штуку…
Деррен фыркнул и повернулся ко мне.
– Моя госпожа, – проворковал он, – подождите немного, хорошо? Я поболтаю с вот этим рыжим наедине, а потом вернусь к вам. Здесь время течёт иначе, так что меня не будет пару часов. Позволите?
– Хорошо. Но…
– Ну вот и отлично!
Он взмахнул рукой, и я почувствовала, как меня с силой тянет назад, к свету и запаху моря. Я видела, как в стремительно сгущающейся тьме Деррен шагает к Джеку и вкрадчиво говорит:
– Ты ведь сделаешь всё, чтобы Бездна не осталась без присмотра, правда? Ты хочешь остановить беспорядки. А значит, хочешь Корону. Или я не прав?..
Что ответил Джек, я уже не услышала: обнаружила себя вновь стоящей на палубе корабля. Шумело море, ударяясь о борт, переговаривались ребята из команды, едва слышно гудели магические двигатели, шелестели свёрнутые паруса ветра. Мы отдалились от берега на достаточное расстояние, так что надо будет завтра приказать расправить их. На этом отрезке пути лететь намного удобней и экономней, чем плыть…
Вздохнув, я встала на носу корабля и задумчиво побарабанила пальцами по изящной отделке из золота и серого дерева. На душе было очень… непонятно. В любой другой момент я решила бы даже, что это голосит, надрываясь, моё дурное предчувствие. Но в данном случае очевидно, что всё намного проще: учитывая то, что свалилось на меня сегодня, некоторый моральный раздрай ожидаем…
Я прикрыла глаза, мысленно возвращаясь к Деррену. И сумел ведь добиться того, что я думаю о нём снова и снова!
И самое обидное, что я просто не знала, как относиться к увиденному и услышанному. Я действительно была в прошлой жизни леди Иниэлай, возлюбленной и душой тёмного Владыки? Или всё это – просто качественная иллюзия, а таких вот “душ” у него в каждом мире оси по три? Было. Пока он их не съел, да-да. И теперь пришла моя очередь.
Самое смешное, что оба варианта с равной степенью вероятности могли оказаться правдой. И как в данном случае отличить истину от лжи, я просто не знала; картинки же, время от времени всплывающие в подсознании, никак не могли быть доказательством. А проверить как-то иначе…
У драконов с реинкарнацией отношения сложные. Не то чтобы наши учёные маги её существование совсем отрицали; скорее, считали информацию нерелевантной. И причин на то много. Во-первых, само слово “душа” всегда плотно ассоциировалось у моих соотечественников с демонами из шестого мира. Что, в свою очередь, придавало этому негативный окрас. Во-вторых, с драконьей точки зрения, перерождение – явление некоторым образом бесполезное. Какая разница, если прошлого ты всё равно не помнишь, обладаешь другим телом, другой магией и сущностью? Так что в драконьей культуре смерть – это финал. Точка безо всяких заковыристых запятых или многозначительных многоточий. Конец игры без шанса начать заново.
Правильно это или нет, но так на это смотрим мы.
И всё в этом тезисе хорошо, кроме того, что в теме прошлых жизней я теперь отчаянно плаваю. И не знаю, чему верить, а чему – не слишком… Я поморщилась. Интуиция разошлась не на шутку, разгоняя магию по жилам. Я чувствовала, как шевелится под кожей ядовитая лоза. Ещё один подарок эльфийской крови, о наличии которого у добропорядочной драконьей принцессы никому не следует знать…
Я положила руку на солнечное сплетение, прислушиваясь к ощущениям. И ведь наверняка это всё – просто реакция на происходящее, не более. Какая опасность может угрожать нам здесь, посреди моря? Поблизости нет никого и ничего, я просканировала. Так что…
Магическая тревога взвыла утробно, низко.
“Щит! Навесной щит! Сейчас!” – зазвучал у меня в голове ментальный крик Ирлины.
Раздумывать я не стала: стремительно повернувшись, начала раскручивать вокруг всего корабля контур. Ещё немного, ещё чуть-чуть… Я почти закончила, когда мощнейший взрыв разнёс корму в щепы.
14
Ирлина
*
“Однажды дары фей погубят тебя. Они иссушат душу твою, вырвут сердце твоё из груди и заставят его, истерзанное, замереть. Королевская кровь, голубая кровь, кровь эльфов навек отравит тебя, и синие цветы станут тебе последними оковами…”
Я вздрогнула и проснулась, чувствуя, как пляшет энергия на кончиках пальцев, в любой момент готовая сорваться на защиту своей хозяйки.
Только вот кто защитит – от сновидений? От голоса, преследующего меня всю мою жизнь? От воспоминания, которое не отпускает ни на миг?
Я села на кровати и устало потёрла глаза.
Все ведьмы проходят посвящение. Это не секрет. Не зря нас называют примитивными магами! Сколько бы веков ни прошло, а по сути мы всё ещё остаёмся теми самыми жрицами, которые некогда хранили огонь первобытных поселений. Наша магия очень проста и очень сложна одновременно; она требует жертвы.
Подари себя миру, волшбе, стихии. Отдай всё, что есть, и немного сверху… Пусть у каждой посвящения проходят по-своему, но суть всегда примерно такова.
Каждая ведьма проходит через это несколько раз в жизни. Собственно, чем могущественней она, тем больше “порогов силы” ей придётся переступить. Испытание огнём и водой, землёй и воздухом, лесом и тропами… Но самое важное, то, на что хватает сил далеко не у каждой – поход за Грань, к тьме и смерти.
К Предвечной и слугам Её.
Это великая честь. И показатель мастерства. И повод для гордости.
Ведьма, побывавшая за Гранью, становится сильнее в разы. Её связь с потусторонним укрепляется, аура меняется. Она становится неприкосновенной для фоморов и нечисти, обретает способность слышать голоса природы, открывать любые замки, сбрасывать всякие оковы… В общем, достойные награды за смелость.
А ещё иногда, очень редко, ей открывают нечто из её будущего. Чаще всего – обстоятельства смерти. И вот считать это наградой или проклятием, я затрудняюсь сказать.
Кровь эльфов, голубая кровь…
Я решительно встала и подошла к иллюминатору. Впрочем, только для того, чтобы в очередной раз убедиться: берега сидхе-данан остались позади.
Значит ли это, что мне удалось обмануть судьбу? Возможно.
Как минимум, до поры.
Если бы кто-то только знал, как я боялась этой поездки. Видит Мора, никогда раньше не приходилось мне испытывать такого всепоглощающего, ослепительного страха перед будущим. Пусть ведьма и не должна страшиться смерти, но это пророчество, преследовавшее меня след в след, подтачивало волю, как вода камень.
Я почти не сомневалась, что визит к живописным эльфийским берегам мне не пережить. Но жива ведь! Может, пророчество было о чём-то другом?..
– Ирлина? У вас всё в порядке? Можно войти?
Ну-ну. Вот она, ещё одна моя головная боль.
– Входи.
Ирон проскользнул в каюту и склонил голову. Он сказал:
– С добрым утром… Хотя, с добрым вечером тут было бы куда как уместнее, – и улыбнулся мне, обезоруживающе, тепло и чуть лукаво.
Я и сама не успела заметить, как начала глупо улыбаться в ответ.
В этом и была проблема.
Когда принцесса сказала Ирону дословно следующее “Теперь тобой занимается Ирлина. Делай всё, что она скажет”, эльф воспринял это высказывание слишком буквально. И явно не в том ключе, в котором это предполагала сама Иэ.
– Быть может, вы хотели бы немного расслабиться? – спросил сидхе с искушающей улыбкой. – Вы поспали, но всё ещё кажетесь измождённой. Возможно, небольшой массаж…
Ох. Убейте меня.
Надо сказать: этот юноша – соблазн чистой воды. Возможно, по человеческим меркам слишком изящен и хрупок, но даже этот относительный недостаток сглаживает поистине сногсшибательное обаяние. Всю мощь которого Ирон бросил на меня. Причём не подумайте дурного! Никаких тебе лишних прикосновений, пошлых намёков или чар. Всё корректно и пристойно, даже слишком. Но… по правде, от этого стало только тяжелее. Так-то к нагловатой, чуть грубой манере ухаживания моряков и боевых магов я успела привыкнуть, выработать иммунитет. Да и, по правде, устоять оказалось легко: нахрапистое поведение со стороны мужчины меня не привлекало. Тот, кто сказал, что женщинам нравится наглость и напор, всё же был знаком далеко не со всеми женщинами…
С Ироном всё ощущалось иначе. Он был гибок, как лоза, сладок с лёгким оттенком горечи, как дикий мёд. А ещё в его присутствии я чувствовала себя… как бы так сказать… единственной на свете. Центром вселенной. Женщиной, окружённой заботой и поклонением, которую будут носить на руках. Причём последнее не метафора: эльф правда подхватил меня на руки, когда я случайно разлила реактив в лаборатории.
“Ноги миз не должны касаться грязи”, – пояснил он тогда.
И мне стоило огромных трудов уговорить его на это “миз”, доказав, что “госпожа” и “миледи” – это кто угодно, но только не я.
Парень был мил, обходителен, прекрасен, как картинка. Он помогал мне, консультировал по вопросам эльфийской магии и старался держаться поблизости. А я… Мне чем дальше, тем больше хотелось лезть на стенку.
Потому что, учитывая обстоятельства, поддаваться не стоило. А очень, очень хотелось.
Разумеется, я отдавала себе отчёт, что никакими романтическими чувствами тут не пахнет. Ирон цепляется за меня и старается очаровать, потому что это то, чему его всю жизнь учили. Он оказался один, среди существ, чья культура разительно отличается, и такая вот попытка обрести землю под ногами – это обычное дело. Азы менталистики. Конечно, чаще такое поведение свойственно женщинам. Но только потому, что в большинстве архаичных культур именно женщины воспитывались в подобном ключе. А так попытка очаровать того, от кого зависим, универсальна для любого разумного.
