Текст книги "Колыбельная для Волчонка"
Автор книги: Алина Знаменская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 6
Мать и сын Архиповы пришли сегодня на пляж пораньше, чтобы занять полюбившееся им место. Но народу уже набежало довольно много. В такую жару все хотели выползти к воде как можно раньше. Антошка уже довольно сносно плавал, и Ирину просто распирало от гордости за сына. Хотя порой его настойчивость в достижении поставленной цели не только восхищала, но и настораживала ее. Ирине казалось, что с таким характером мальчика кругом должны подстерегать сотни соблазнов и опасностей.
Сегодня, например, он решил научиться нырять. Мальчик старательно зажимал нос ладошкой и, подражая ребятам постарше, с головой уходил под воду. Ирина была в ужасе. Она пыталась отвлечь сына от опасного занятия и звала поплавать вместе вдоль берега. Не тут-то было.
Он выпрыгивал из воды, вытаращив глазенки, жадно дыша и улыбаясь. Так продолжалось довольно долго, наконец он внял уговорам матери и они поплыли. Потом Ирина затеяла игру в надувной мяч с кучкой ребятишек. Поднялся ужасный визг.
Прошел катер, и дети стали убегать от волны. Ирине показалось, что они с сыном больше часа не вылезают из воды, но Антошка упрямо не хотел на берег. Он принялся шалить, убегая от матери, и та растерялась. Ну не ругаться же здесь, прямо на пляже?
Да и не могла она ругаться с Антошкой. Обычно они находили общий язык. Сейчас это не удавалось. Придет-ся силком тащить его на берег. Тут она заметила, что Антошка смотрит мимо нее и машет кому-то на берегу. Она оглянулась и не сумела скрыть своей досады: у воды стоял их знакомый, новая встреча с которым ее «обрадовала» в той же степени, как и две предыдущие.
Мужчина же, напротив, казалось, был в восторге оттого, что вновь увидел их, и Ирина смутно заподозрила, что все это не случайно. Она не успела ничего предпринять, как Антошка уже понесся, высоко поднимая коленки, к своему взрослому приятелю. Они поздоровались по-мужски, за руку, и теперь Ирина разглядела у ног мужчины замысловатое сооружение из песка. Это был целый город с башнями, арками и дорогами. Антошка от удивления открыл рот и присел рядом с песочным городом на корточки.
– Я заметил, у вас проблемы, – признался Свечников, когда Ирина приблизилась. – Вот и решил помочь. Присоединяйтесь. Сейчас мы будем строить бассейн.
– Вы, как всегда, вовремя, – не скрывая раздражения, буркнула Ирина. – Вы что, следите за нами?
– Боже упаси! – отмахнулся Свечников, присаживаясь на корточки рядом с мальчиком. – Как все дороги ведут в Рим, так на юге все дороги ведут на пляж… – И, невинно взглянув на нее снизу вверх, добавил: – Вы же не будете против, если мы с Антоном тут немного поработаем?
Ирине нечего было возразить, и она шагнула к своему лежаку. Она легла на спину, нацепив шляпу от солнца и темные очки. Стала наблюдать за сыном. Мальчик бегал от песочного города к воде и обратно. Он носил в ладошках воду для бассейна. Мужчина оторвался от строительства башенки, снял с себя кепку и отдал Антошке. Тот вприпрыжку побежал к морю и через несколько секунд уже осторожно нес назад полную кепку воды.
Когда бассейн был готов, они занялись строительством крепости. Ирина наблюдала за сыном с нарастающим беспокойством. Как он легко пошел на контакт с почти незнакомым человеком! Дети обычно дичатся чужих, а тут… Она ощутила легкий укол ревности: ей казалось, что Антошке никто не нужен, а он глаз не сводит с этого мужика. Вот что значит – мальчик. Вероятно, ему не хватает мужского общества.
Она перевела взгляд на Сергея. Тот с азартом рылся в песке, играя загорелыми мускулами. Он был неплохо сложен, его подтянутая, спортивная фигура была, пожалуй, безупречна. Если не считать… что-то у него с ногой. Вот и сейчас, сидя на песке, он все старается поудобнее пристроить свою больную ногу. Нет, пожалуй, зря она так переполошилась тогда в кафе: она не могла его знать.
«И что прицепился? – подумала Ирина. – Видит, что я с ребенком. Вокруг столько девушек и помоложе, и поярче меня. Уж мог бы вполне с такой внешностью найти себе что-нибудь поинтереснее…» Нет, она, конечно, допускала, что он мог ее где-нибудь видеть раньше. В свое время, работая в культуре, она поездила по стране. То на повышение квалификации, то на гастроли. Даже за границей пару раз была. Молодежный театр возила в Данию, а в Испанию – хореографический ансамбль.
Теперь, вглядываясь в чуть резковатые черты его лица, она тщетно пыталась вспомнить, где сама могла его видеть. Устав от предположений и ни на одном не остановившись, она перевернулась на живот и постаралась думать о чем-нибудь другом. Когда спину начало припекать, она села и перед ее глазами предстала картина, которая возмутила до глубины души. Напротив красавца – песочного замка – стоял молодой парень с фотоаппаратом и фотографировал Сергея с Антошкой. Кажется, парень уже успел сделать пару снимков на фоне замка, и теперь Сергей посадил Антошку к себе на плечи, а фотограф отошел в поисках ракурса.
«Еще чего не хватало!» – закипела Ирина и решительно направилась к ним. Она протянула руки, чтобы взять сына, но Сергей сам снял его и поставил на землю. Парень достал блокнот, чтобы записать координаты заказчика. Ирина, сверкнув глазами на Свечникова, отвела фотографа в сторону и продиктовала ему Лизаветин адрес. Тот весело кивнул и зашагал прочь с пляжа, видимо, на сегодня снимков было достаточно.
– Что вы себе позволяете? – зашипела Ирина, едва Антошка убежал вымыться от песка. – Я вам не разрешала фотографировать моего ребенка!
– Да постойте вы! – Свечников опешил от такого напора. – Меня никто и не спрашивал. Он подошел и совершенно неожиданно…
– Перестаньте! Я не слепая и видела. Вы позировали фотографу! Послушайте, что, в конце концов, вам нужно от меня и моего ребенка?
– Вы все перевернули с ног на голову! – поразился Свечников.
– Я бы попросила вас оставить нас в покое, – будто и не слыша его возражений, продолжала женщина, – и впредь не попадаться нам на каждом шагу!
– Вот уж позвольте с вами не согласиться! – в свою очередь проскрежетал Свечников. – Лично мне кажется, что вы постоянно попадаетесь мне на глаза! Куда я, туда и вы!
– Что?! – Глаза Ирины стали в два раза больше от такого наглого заявления. – Вот уж не выдумывайте! Это наше место, мы всегда располагаемся в одном и том же месте на пляже, ходим в одну и туже чебуречную и не ищем приключений!
– Весьма похвально, – отозвался Свечников. – Что же мне прикажете теперь делать? Мы с Антоном подружились. Делать вид, что я его не знаю? Вы мне это предлагаете?
– Да уж придумайте что-нибудь! – быстро бросила Ирина, заметив, что Антошка поглядывает в их сторону. И не удержалась от того, чтобы язвительно добавить: – Как я успела заметить, вы весьма изобретательны!
– Насколько приятен ребенок, настолько неприятна его мамаша, – не удержался Свечников от «комплимента». Вообще-то это было не в его правилах. С женщинами он при любых обстоятельствах старался оставаться любезным или хотя бы вежливым. Но эта истеричка его достала. Даже если он и вспомнит, где они виделись раньше, наверняка воспоминание будет не из приятных. Но заметив, как женщина заливается краской от нанесенного оскорбления, Свечников отвернулся и стал наблюдать за купающимися.
Впрочем, она довольно быстро справилась с собой и парировала:
– Если вы так безумно любите детей, то родите себе своего и занимайтесь им в свое удовольствие! Свечников вскинул брови и криво усмехнулся:
– Пробовал, не получается. К сожалению, пока это – привилегия женщин.
Антошка уже бежал к ним от воды. Видимо, он услышал концовку разговора, потому что, подбежав, уставился на Свечникова:
– Сережа! Ты разве не можешь родить ребеночка?
Свечников виновато развел руками. Тогда мальчик задумчиво перевел взгляд на мать и открыл рот… Представив, что он сейчас может сказануть, Ирина схватила ребенка в охапку и понесла к своему лежаку, не дав попрощаться с «приятелем».
– Антошка! Мы должны бежать домой! И очень быстро! – тараторила она. – Я, кажется, оставила включенный утюг… Надо торопиться, чтобы не было пожара.
– И тогда приедет пожарная машина? – с восторгом отозвался малыш, натягивая носочки.
Они унеслись с пляжа, будто за ними гнались. Свечников с досадой смотрел им вслед. Впервые от него так резво убегала женщина, а он выглядел со стороны самодовольным прилипалой.
Вечером Лиза повела подругу в санаторий, в новый тренажерный зал.
– Посмотришь, как я килограммы сгоняю. – Настроение у Лизаветы было отличное: накануне приходил Рукавицын и принес деньги. Этого было достаточно, чтобы сделать Лизавету оживленной на день-два.
Рукавицын являлся за Полиной по воскресеньям и забирал ее с собой. Точнее, к своей законной жене и старшей дочери. Там девочка, по выражению Лизаветы, «наводила порядки» и «проводила ревизию». Домой Полина возвращалась с неизменной коробкой бесценных сокровищ: оборванных старых бус, значков, лоскутков, открыток.
Подруги прошли через зеркальный холл санатория, миновали мраморно-ковровый, широкий коридор и оказались в просторном тренажерном зале. Он был залит ровным белым светом люминесцентных ламп. Несколько отдыхающих с явным удовольствием корпели на тренажерах.
– Сейчас я тебе одну штучку покажу. Для развития грудной клетки, – шепнула Лизавета и повела Ирину к одному из тренажеров. Ирина все время любовалась подругой – ее пышная фигура излучала такое жизнелюбие, что невольно хотелось подтянуться и не казаться вялой, озабоченной на фоне улыбчивой Лизаветы.
Ирина послушно забралась на указанное ей сооружение и попробовала потянуть на себя штуковину, которая и предназначалась, судя по всему, для развития грудной клетки.
Штуковина поддалась с трудом, и Ирина ощутила, что мышцы и впрямь напряглись, помогая ей справиться с неподатливым снарядом. Лизавета, довольная тем, что нашла подруге как раз то, что надо, огляделась. Ее тренажер был занят. На нем крутил педали мужчина в синих шортах и белой майке. Видимо, он занимался давно и не давал себе поблажки: майка на спине насквозь промокла, да и голова казалась влажной, как после бани.
Ирина довольно долго добросовестно мучилась со своим снарядом и наконец позвала:
– Лиза! Может, я что-то не так делаю? Давай показывай мне.
Лизавета с видом знатока взгромоздилась на тренажер, умудрившись при этом почти не наделать шуму. Стала учить подругу, изрядно комментируя свои действия. Наконец Ирина не выдержала и расхохоталась над спортивным азартом пышной Лизаветы. На них обернулись сразу несколько человек, в том числе и мужчина с велотренажера. Иринин смех застыл на губах: опять он!
Через секунду она осознала, что выглядит не совсем подходяще со своей открытой улыбкой. В этой ситуации улыбку, скорее, можно счесть идиотской. Она немедленно убрала ее с лица. Мужчина, в свою очередь, лишь повел бровью и чуть заметно пожал плечами. Слез с тренажера, не спеша достал из спортивной сумки полотенце и стал вытирать лицо и шею, на которых блестели капельки пота. Удивился ли он, встретив ее здесь? Обрадовался? Огорчился? Его непроницаемость злила.
Ирина внутренне собралась, ожидая какого-нибудь язвительного замечания с его стороны, но напрасно. Сергей бросил в сумку полотенце, перекинул лямку через плечо и, слегка кивнув Ирине, направился к выходу.
Настроение было испорчено. Заниматься расхотелось. Ирина села на мягкий ковролин, дожидаясь Лизавету.
Выходит, он отдыхает в этом санатории. Значит, он так и будет мелькать перед глазами, заставляя Ирину каждый раз вздрагивать при своем появлении. А она – мучить себя вопросом: где и при каких обстоятельствах она его видела? Это ужасно. Самое непонятное, так это те необъяснимые ощущения, которые Ирина улавливала в себе при его появлении. Это сочетание тревоги, смятения и… интереса. Был ли мужчина неприятен ей? Нет.
Скорее – напротив. Именно это и настораживало. Ведь если человек тебе не противен, откуда тогда чувство тревоги, словно хочется спрятаться, исчезнуть, стать невидимкой? Чертовщина какая-то! Ничего подобного Ирина никогда раньше не испытывала. Сомнений почти не оставалось: когда-то он мелькнул в ее жизни, оставив этот замысловатый след в подсознании. Но когда? Где?
Едва выйдя из тренажерного зала, подруги поразились резкой перемене погоды, которая произошла за окнами холла. Стало совсем темно: то ли от наступившего вечера, то ли от туч. Ветер гнул деревья и очумело носил в воздухе обрывки газет и какие-то предметы. Подруги опешили. В тренажерном зале были лампы дневного света и совершенно отсутствовали окна, поэтому теперь казалось, будто стихию «включили» внезапно, и вот она хвастливо демонстрирует всю свою мощь.
Неожиданно в холле воцарилась тьма: отключилось электричество. На предложение Лизаветы переждать непогоду Ирина лишь головой покачала: она боялась за сына.
Расстояние от санатория до малосемейки женщины прошли, вцепившись друг в друга, едва удерживаясь на ногах. Дома было все в порядке. Если не считать того, что дети были возбуждены до предела.
– Мама! Скорее! Сейчас бояться будем! – завопил Антошка и потащил мать к окну.
Там на табурете восседала Полина и подвывала непогоде, усердно надувая щеки.
– За домом карагач повалило, – сообщила тетка – Электричества, наверное, сегодня не будет.
Ужинать сели в темноте, со свечкой. Балкон гремел, как поезд на стыках.
– Могу поспорить – дождя не будет, – заявила Ли-завета, обводя всех торжествующим взглядом.
– Ну да?! – недоверчиво протянули Ирина и Полина-старшая.
– Уж можете мне поверить! Я эту погоду местную изучила. Сейчас вот так погремит, пару крыш с частных домов сдернет. Ну, дерево уже повалил. И так, насухую, утихомирится.
– Не верю! – заявила Ирина. – Дождь будет!
– Будет, – поддержала тетка.
– Не будет! – повторила за матерью Полина, и все уставились на Антошку, ожидая, на чьей стороне он выступит.
Антошка, приоткрыв рот, глазел на пламя свечи, сонно хлопая ресницами. Заметив, что на него смотрят, он оторвал взгляд от пламени и поднял глаза на мать.
– Мама, а я того дядю в журнале нашел.
– Какого еще дядю? – не поняла Ирина.
– Сережу. С которым мы в песочек играли.
– Это в каком журнале? – встряла Полина-старшая. – «За рулем», что ли, который я тебе давала? Антошка сонно кивнул.
– Какие еще журналы? – непонятно отчего заволновалась Ирина.
– Это Рукавицына журналы старые. Автолюбитель хренов, – пояснила Лизавета, собирая посуду. – Я ему, как путному, журнал, дура, выписывала. Запчасти для машины покупала. Где она теперь, та машина! – Она поставила посуду в раковину и вытерла со стола. – А журналы я Полине отдала. Она картинки вырезает. Да смотри, он спит у тебя совсем…
– Антошка, почему ты решил, что там – дядя Сережа? – не унималась Ирина. – Наверное, просто похож кто-нибудь.
– Да сейчас принесу, – вызвалась тетка. – Я знаю, где лежит, он мне давеча показывал.
Ирина отнесла сонного сынишку на диван и вернулась на кухню. Лизавета отправилась укладывать Полину.
Тетя Поля слюнявила палец и сосредоточенно листала потрепанные страницы.
– Вот! – наконец нашла она и ткнула пальцем в большой цветной снимок.
Ирина поспешно выхватила журнал. Это был он. Он стоял, облокотившись одной рукой на капот машины, другой – высоко над головой поднимая серебряный кубок. Жесткие выгоревшие волосы упрямо торчали, "придавая гонщику очарование озорного мальчишки. Ему очень шел темно-синий спортивный комбинезон, прошитый ровными квадратами. Синий костюм почти сливался с ярким фоном неба, и от этого казалось, что пилот парит среди облаков, опьяненный своей победой.
Нервными движениями придвинув свечу и чуть не затушив пламя, Ирина торопливо прочла комментарий к снимку: «…Выиграв главный приз третий год подряд, Сергей Свечников стал трехкратным победителем именитых соревнований „Серебряный кубок“.
Дальше уголок страницы был оторван, и надпись было не прочесть. Ирина прикурила от свечи, снова и снова вглядываясь в фотоснимок.
Сомнений быть не могло. Она его узнала. Только там, на снимке, черты лица были немного мягче.
«У него тогда не было шрама», – поняла Ирина. У Свечникова-сегодняшнего был на лице небольшой шрам, рассекавший левую бровь и тянувшийся к виску. Он придавал лицу некоторую резкость. Да еще теперь по уголкам рта лежат две прямые складки. На фотографии их нет. И тогда, давно, она этого не заметила – их подарило время. Ирина заходила по кухне, не находя себе места. За окном бушевала неукротимая стихия, подобная той, что творилась у женщины в душе. Она не могла стоять на месте. Пальцы выстукивали дробь по оконному стеклу, ноги стягивало судорогой.
«Что делать?» – вихрем неслось в голове. Не понимая зачем, она стала лихорадочно листать журналы, отыскивая колонку «Спорт». Почти в каждом журнале она находила хоть несколько слов о Сергее. «Зачем я это делаю?» – мелькнуло в голове. Но как преступника влечет на место преступления, так Ирину неудержимо влекло к себе любое упоминание о нем. Она, никогда не сталкивавшаяся с понятиями «ралли», «Формула-1», «кольцевая гонка», «автокросс», как пылесос втянула в себя все эти символы, отыскивая среди них два слова – Сергей Свечников.
«Ехать! – решила Ирина через два часа, уже окончательно очумевшая от дум и выкуренных сигарет. – Завтра же соберусь. Лизе навру что-нибудь про магазин. Придумаю звонок от Никитиных».
Она выдрала из журнала большой потрет Сергея, свернула его трубочкой и поднесла к пляшущему пламени свечи. Но в последний момент ее охватил внезапный суеверный страх, и она отдернула руку. Торопливо сунула портрет в карман халата и сложила журналы. Дождь так и не начался.
ГЛАВА 7
Антошка вспомнил про своего зайца сразу, как только проснулся. Заяц был забыт в песочнице за домом, когда начался ветер. Сначала они с Полиной строили дом из битых кирпичей, а потом посадили туда зайца. Потом пришла баба Поля и принесла груши. Пока ели груши, поднялся этот страшный ветер, и баба Поля подхватила их с Полиной, и они побежали. Панамку сорвало ветром, но баба Поля не велела ее догонять. И сама не побежала, а посадила их с Полиной смотреть журналы и стала закрывать все форточки и балконную дверь. А заяц-то остался! Про него никто и не вспомнил… Вчера, когда они с Полиной понарошку боялись дома, заяц боялся по-настоящему, в своем маленьком доме в песочнице.
При этой мысли нижняя губа Антошки затряслась, а глаза покраснели. Мама крепко спала рядом. Дома было тихо: тетя Лиза повела Полину в детский сад, баба Поля ушла в санаторий. За окном сияло солнце, будто вчерашняя непогода просто приснилась. Антошка вылез из-под простыни и огляделся. Футболку он нашел сразу – она висела на стуле. Шорты пришлось поискать. Он нашарил рукой под диваном свои джинсовые тапочки и сунул в них ножки. Запасную панамку искать не стал. Тихонько открыл дверь и вышел в длинный коридор малосемейки.
Во дворе санатория шла уборка – вчерашний ветер довольно напакостил. Антошка прошел к песочнице и ахнул: прямо на ней, упираясь всеми корявыми ветками, лежал огромный карагач! Мальчик растерялся: еще вчера дерево было целехонько и крепко стояло, бросая на песочницу прохладную тень. И вот под густой листвой дерева не было видно ни домика, ни тем более зайца. Антошка обошел дерево и перелез через толстый ствол. Теперь можно было разглядеть сквозь листву грязно-белое велюровое ухо. Мальчик поднялся на бордюр песочницы и остановился в раздумье. Теперь он сообразил, с какой стороны можно подлезть под корявые ветки, но тут увидел длинную черную проволоку: она тянулась через всю песочницу, уходя дальше, в траву.
Он нагнулся, чтобы убрать ее, уцепился двумя ручонками, и в ту же секунду ощутил мощный удар, пронзивший тело. У чудовищной, разящей силы был цвет – белый. Слепящий свет вмиг превратил зеленый мир в однотонный белый экран. Неведомая ребенку мощь вцепилась в него миллионом безжалостных иголок и стала трясти его, от макушки до кончиков пальцев ног.
Антошка услышал только лязг собственных зубов. Позвать на помощь он не мог. Мальчик не сразу сумел понять, что кто-то посторонний – большой и сильный – подхватил его под мышки и пытается отодрать от страшного провода…
Свечников увидел Антошку из окна своего номера. Он не подозревал, что Ирина с сыном живут в малосе-мейке. Вспомнив Иринины раздраженные глаза, он только пожал плечами. Мальчик вышел из подъезда и некоторое время постоял, глядя вокруг. Свечникову показалось странным, что мать не появилась вслед за мальчиком. Судя по наблюдениям Сергея, она была типичной клушкой. Или она изменила своим привычкам, или мальчик ушел самовольно. Повинуясь идущему извне странному, непонятному толчку, Сергей поднялся и вышел на улицу. «Куплю газету», – объяснил он свои действия Свечникову-второму, который вопросительно ворохнулся внутри.
Сергей прошел мимо малосемейки, направляясь к киоску «Союзпечать». Мальчик разглядывал поваленное дерево, подходя к нему с разных сторон. Ну гуляет ребенок и гуляет…
Уже отойдя от киоска, Сергей заметил неестественную позу Антошки: он странно тряс головой, держась обеими руками за подобие веревки. А может, проволоки… Провод!
Свечников очутился рядом в три гигантских прыжка. Он подхватил ребенка и мигом сам оказался во власти жестокой силы электричества. Свечникова трясло. Мальчик же мертвой хваткой держал провод, и Сергею никак не удавалось разжать ребенку кулачки. Наконец он мощным рывком оторвал Антошку от провода, и они оба откатились на траву.
Сергей увидел, что с разных сторон к ним бегут люди, и среди них Антошкина мать, бледная как привидение. Сергей поднялся, взял Антошку на руки. Мальчик вцепился в него изо всех сил, пряча перепуганное лицо в Сергеевой рубашке.
Ирина бежала, но за несколько шагов остановилась как вкопанная. И вдруг, неловко махнув рукой, стала оседать на траву… То, что Ирина упала в обморок, Свечникова нисколько не удивило. Он и сам был на грани чего-то подобного. Иринина подруга Лизавета позвала мужиков, Ирину подняли и понесли домой, прочь от опасного места. Лизавета послала соседку за врачом, крикнула, чтобы прислали электриков. Причем сопровождала Лизавета свои поручения коротким, как удар хлыста, матом.
И надо же! Через несколько минут приехала аварийная служба – работать с испорченным проводом. Кто-то распиливал карагач, к подъезду бежал врач из санатория.
А Сергей все стоял, держа на руках потрясенного Антошку, и продолжал шептать ему что-то в ухо, без труда находя нужные и понятные ребенку слова.
Наконец Антошка глубоко вздохнул и, оторвав лицо от Сергея, посмотрел тому в глаза. Сергею показалось – эти карие вишни глянули прямиком в сердце, и он сказал:
– Долго жить будешь, старик.
Свечников привел Антошку домой, когда врач уже уходил.
Лизавета захлопотала вокруг Сергея. Объявила:
– Сейчас будем чай пить. – И помчалась на кухню, уронив по пути телефонный аппарат.
Врач осмотрел растерянного Антошку, что-то сказал Лизавете и ушел.
Ирина лежала на диване, закрыв глаза. Ее пепельные волосы раскинулись по подушке, губы были полуоткрыты, и Свечников, едва взглянув на нее, все сразу вспомнил. Недостающие части картинки нашлись, кроссворд был отгадан. Он вспомнил и лицо на подушке, ему казалось, что он знает, как пахнут эти мягкие волосы, и что он знает, каковы они на ощупь. Сразу же откуда-то из памяти поднялся запах прелой листвы, барабанная дробь дождя за окном, прилипший к стеклу кленовый лист.
– А заяц там остался, в песочнице, – вывел его из задумчивости Антошка.
Свечников секунду смотрел на него, силясь понять, о чем речь, а потом уверенно произнес:
– Я его достану, ты не переживай. Идет? И они хлопнули по рукам. Услышав голоса, Ирина широко распахнула глаза.
– Антошка! – быстро позвала она, и мальчик с готовностью забрался к матери на кровать. Ирина заплакала, покрывая сына поцелуями.
Свечников тихонько вышел в коридор. Из кухни высунулась удивленная физиономия Лизаветы.
– Я завтра приду, – ответил он на ее немой вопрос и закрыл дверь.
Сергей долго сидел на лавочке под их окном, потом сходил за дом, достал Антошкиного зайца. Не зная, куда себя деть, отправился на Морской вокзал. Там, наблюдая неспешную жизнь теплоходов и катеров, он вспоминал ту странную осень.
Тогда только закончился чемпионат, и команда отдыхала в уютном санатории. В «Озерках». Место красивое – лес, озеро, тишина. Недаром в свое время сюда наезжали партийные боссы, а в межсезонье здесь набирались сил спортсмены и мелкие сошки – местные административные работники.
Шикарные номера люкс, зимний сад, несколько баров, сауна, тренажерный зал, бассейн – все как надо. Ребята из команды развлекались кто как мог. Восстанавливали энергию в бассейне, на шашлыках, на рыбалке. По вечерам завязывали скороспелые курортные романы.
Свечников испытывал один из приступов своей осенней хандры, когда вдруг непрошено-незвано из мутных глубин подсознания всплывала та злополучная промозглая трасса и открытые, затуманенные наркотой глаза мертвого парня стояли перед мысленным взором навязчиво, как галлюцинации.
Расслабиться не получалось. В такой период алкоголь только обострял в нем воспоминания, и он боялся пить. Вовка Лобарев один знал о его осенних депрессиях и, так уж вышло, привел Сергея в группу психологической реабилитации. Тогда это только входило в моду.
Кабинет психотерапевта был в соседнем корпусе, где вообще размещались все процедурные кабинеты.
В комнате в мягких кожаных креслах сидели отдыхающие, звучала приятная тихая музыка, а женщина-психотерапевт монотонно произносила заученный текст. Нужно было закрыть глаза и ни о чем не думать.
Но у Сергея ничего не получалось. Почему-то раздражал этот ровный до равнодушия голос, объявляющий, что сейчас все проблемы уйдут и наступит хорошее настроение. Он открыл глаза и огляделся.
Мужчина в кресле рядом спал, открыв рот. Тучная дама на диване у входа сидела, безвольно свесив руки, и медленно крутила головой «вокруг своей оси». Девушка, которая сидела напротив Сергея, похоже, испытывала то же, что и он сам. Она сидела в кресле, откинув голову назад, и широко открытыми глазами глядела в потолок. Пальцы напряженно сжимали мягкую кожаную обивку кресла. Не нужно было приглядываться, чтобы понять: человек не может расслабиться.
Свечников шумно вздохнул и отвернулся к окну. Девушка напротив сделала то же самое. Он насилу дождался конца сеанса. Вечером он увидел ее в баре. Она вошла, кутаясь в ажурную шаль, неуверенно осматриваясь. Ему показалось, что она ищет кого-то. Кроме Свечникова, здесь было еще несколько человек: два длинных баскетболиста и пара беспрестанно щебечущих девиц. В баре было почти темно, Свечников не разглядел ее лица, но что-то в ее поведении привлекло его.
Она напомнила ему птицу с перебитым крылом – настолько ее движения были нервны и неуверенны. Тем не менее сквозь паутину неловких движений пробивалась ненаигранная грация и выдавала иной характер. Не тот, что показывала окружающим эта дама… Она взяла себе коктейль и села в неосвещенном углу бара.
Свечников маленькими глотками пил коньяк и ждал приятеля. Они договорились сходить в видеозал и посмотреть нашумевший боевик. Но приятель не шел. Свечников уже собрался отправиться туда в одиночестве, как вдруг женщина обернулась и посмотрела прямо на него. От неожиданности его словно горячей водой окатило, так откровенно она на него посмотрела. Она даже ботинки из виду не упустила. Свечникову стало неуютно под ее взглядом. Она развернулась на крутящемся стульчике и прищурилась. Оценивающе прищурилась. Свечникову даже полумрак не помешал ошутить это. Он поерзал на своем стуле, все еще не решаясь подойти к ней и познакомиться. То, что она хочет именно этого, было ясно как день.
Женщина отодвинула недопитый коктейль и встала. Секунду помедлив, она двинулась к выходу, теребя пальцами кисти шали. На выходе обернулась, ошпарив Свечникова откровенностью взгляда.
«Что сижу?» – спохватился Сергей. Поспешно встал и пошел за незнакомкой по пустынному коридору, не убыстряя шаг. «Все в соседнем корпусе на концерте», – объяснил он себе пустоту помещений.
Женщина шла не оборачиваясь. Она легко взбежала на третий этаж, и Свечников успел заметить, за какой дверью скрылся ее легкий силуэт. Дверь осталась приоткрытой. Он расценил это как приглашение войти и, глубоко вздохнув, нырнул в темноту. Дверь за собой он закрыл на ключ. Женщина не пошевелилась, она стояла лицом к окну, зябко кутаясь в свою шаль.
Свечников растерялся: и что теперь? Он подошел к ней вплотную и уже открыл рот для первой пришедшей на ум банальной фразы, как она легко развернулась и положила руки ему на плечи.
– Нет, нет! Ничего не говорите, пожалуйста! – зашептала она, приблизив свои губы к его подбородку. Свечников моментально ощутил исходящее от нее напряжение. Она дрожала всем телом. Казалось, от нее идут электрические волны.
Свечников ничего не понимал. Пытаясь хоть как-то унять колотившую ее дрожь, он обнял женщину за плечи и стал целовать в мягкие волосы. От нее пахло чуть сладковатыми духами, от которых кружилась голова.
Женщина с готовностью прижалась к нему всем телом и минуту спустя стала, путаясь пальцами, расстегивать пуговицы на его рубашке. Женщина отдалась ему с какой-то необъяснимой неистовостью. Да и он был тогда не в состоянии что-либо себе объяснить.
Всю ночь он ласкал это податливое тело, а уснул только под утро, когда в окно забарабанил дежурный осенний дождь. Когда он проснулся, женщины в комнате не было. На столе валялся теплый свитер, со стула свешивалась кремовая шаль с кистями – подтверждение того, что все это не приснилось.
Свечников отправился к себе, полдня проспал, потом всей компанией ходили в лес, на шашлыки. Весь вечер Сергей шутил и смеялся. Его не узнавали. Лобарев изредка с хитринкой посматривал на своего напарника. Он-то знал, что Свечников ночевал «не дома».
После ужина его начала пробивать дрожь, как перед первым свиданием. Он сбегал в оранжерею и купил одну темно-бордовую розу на длинной ножке. Он чувствовал, что коньяк и конфеты в его случае будут неуместны. Сергей почему-то был уверен, что и на этот раз дверь будет не заперта. Так оно и оказалось.
Женщина стояла у окна в легком прозрачном пеньюаре. Свечников протянул ей розу, она машинально положила ее на подоконник. Через секунду они уже вцепились друг в друга, не перемолвившись даже парой слов. Наутро все повторилось: он проснулся и понял, что в комнате один. Когда же он постучал в эту дверь после обеда, чтобы пригласить ее на прогулку к озеру, ему не открыли. И он понял, что днем приходить не надо. Не сказать, чтобы его совсем уж не задел этот факт. Это было необычно, но вполне объяснимо. Женщина не хочет афишировать их связь. Это ее право.
