Текст книги "Голос моего сердца"

Автор книги: Алина Витовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 6

– Я рос в бедной семье. Отца у меня не было, а мама всегда говорила, что лучше бы ее чадо не рождалось. Слово «чадо» я подставил сам, а в реальности его место занимали многочисленные проклятья и брать. Ну, ты понимаешь. У нее был алкоголизм, из-за которого возможности устроиться на работу и хоть как-то обеспечить нас, не имелось. Также, она была яро против кодирования. Ах, ну что за женщина! Даже после ее смерти не могу переставать удивляться той степени ошеломительной безответственности, коей владела моя маменька! Наверняка она была невероятно сильной и терпеливой, ведь без этих качеств проживать жизнь настолько опрометчиво попросту невозможно! Согласна?

Несмотря на выходной и расположение в центре Лондона, в баре находилось достаточно мало людей. Подобное место я посещала впервые и была поражена, ведь когда Лаос так внезапно предложил уехать, в голову стали закрадываться зловещие притоны, а вовсе не… Королевский уголок?

Серьезно, обстановка была шикарной: дорогой интерьер, золотая подсветка, щепетильно декорированная мебель – все здесь вызывало восторг. Особенно запал в душу очаровательный цветочный венок, весьма кстати висящий на центральном кристально чистом окне возле выхода из бара. Огромная люстра, вмещающая в себя несколько свечей в подсвечниках, добавляла к и без того праздной атмосфере заключительный элемент.

Непосредственно в баре я отметила широкий выбор качественных сортов вина и шампанского, что были оформлены в нестандартном стиле: золотая обивка бутылок выдавала дороговизну и эксклюзивность напитков. В самой барной полке я заметила проблеск азиатской культуры, точнее – нетривиальную форму, построенную на основе японских деревянных домов.

В общем, я совсем не ожидала увидеть настолько необычный дизайн и, признаться, перфекционист внутри меня чувствовал удовлетворение. Поймав эстетический экстаз, я была готова даже на прослушивание сопливых историй из детства моего нового знакомого.

– Единственная поддержка и опора того времени – бабушка, которая работала прачкой не покладая рук, желая сделать детство внука хоть частично полноценным, за что я ей невероятно благодарен.

– А сейчас она где?

– В моем сердце, голубушка.

– Прошу прощения.

Проигнорировав извинение, он продолжил:

– Очевидно, и сам я очень рано нашел работу. Порой она была особенно неблагодарной и грязной… Должного образования не получил, колледж не закончил. Какое недоразумение! Я вижу, ты недоумеваешь, принцесса?

И правда: в голову закрадывались мысли о том, что Лаос – бесстыдный лжец, не краснея вешающий лапшу на уши. Иначе откуда у такого, по его словам, несчастного страдальца дорогущий костюм Canali?

Сделав глоток коктейля «Голубая леди», я многозначительно промолчала вместо ответа.

Лаоса это не смутило. Желая разговорить меня, он подвинулся чуть ближе, улыбнувшись с уже привычным располагающим к себе огоньком в глазах:

– Этакой очаровательной барышне уже можно пить?

Я приняла вызов:

– Ну, в любом случае достанется тебе, ведь это ты испортил невинного ребенка!

Мы рассмеялись, продолжая изучать друг друга взглядом.

Странно, но мне казалось, словно я знакома с этим загадочным молодым человеком полжизни, ведь между нами не проскальзывало ни грамма смущения.

В том ли дело, что всякая скованность уже давно покинула меня? Или же это он – тот, кто мастерски притупляет стеснение собеседника?

– Кстати, сколько тебе лет? – внезапно спросила я.

– Ого, а разве прилично задавать подобные вопросы, миледи?

– К черту вежливость.

– Тогда угадывай. В противном случае, я буду чертовски зол, учла?

– Это шутка такая?

– Ты же сказала, к черту вежливость!

Мы снова рассмеялись. Я не сразу уловила намеренную иронию в голосе Лаоса, отчего ситуация стала еще более забавной.

В конце концов, я сдалась:

– Ладно, забудь об этом.

Он встрепенулся:

– Нет-нет, договаривай, юная госпожа-загадка!

– Просто ты выглядишь так молодо, а выражаешься как настоящий старикан, – я ухмыльнулась. – Если честно, я даже подумала о вампирах и все такое… Сгораю от любопытства узнать.

– У принцессы длинный носик! – дразняще пропел он и тут же вернулся к обычному тону. – Но пусть это останется нашей маленькой интригой, хорошо?

Мне захотелось ударить по столу, но присутствие учтивого бармена и общая культурная обстановка сдержали порыв.

Привыкшая получать все, чего желаю с самого детства, я ощутила резкий упадок духа от столь бесполезного ответа. Лучше бы он вообще молчал.

Лаос сразу заметил перемены в моем настроении и ободрительно улыбнулся:

– Давай договоримся так: я раскрою свой секрет, когда буду окончательно убежден, что ты такая же светлая и заслуживающая доверия как и я!

– А ты скромностью не блещешь.

– Поверь, я – та еще скромность! – он расхохотался, одновременно заказывая бутылку вина в декорированной бутылке. – Ах да, данное вино французской марки я выпью в одиночку. Не против? Впрочем, даже если против – ничего поделать не могу! Ты ведь еще совсем дитя!

Я лишь молча испепеляла взглядом безупречно выбритое лицо с чистой кожей.

Было непостижимо то, как человек способен выпить столько алкоголя и остаться в здравом рассудке?

Или, что еще более интригующе: неужели Лаосу не хватило вина, выпитого на нашем вечере?

Навязчивые воспоминания об отце снова начали отравлять самочувствие, вызывая адскую боль в голове.

– Налей мне тоже бокал вина.

– Я же сказал, что тебе уже хватит, ребеночек.

– На душе тошно. И я не ребенок.

Отставив вино в сторону, он сказал:

– В таком случае лучше мы оба не будем пить, чем я возьму колоссальный грех на душу и спою ребенка!

Я закатила глаза.

– Этот Артезианский бар, – продолжал молодой человек, словно впавший в состояние мечтательной безмятежности, – не только место для прекрасного времяпровождения, он – частичка моей души. Боже правый, знала бы ты, насколько теплые воспоминания связаны с ним, голубушка!

Я не выдержала:

– Зачем ты мне врешь, Лаос? На тебе дорогущий костюм, ты сам проговорился о ранних похождениях в бар, так что твои рассказы про бедное детство…

Он перебил меня оглушающим смехом, ни капли не стесняясь бармена, стоящего за стойкой. Тот, в свою очередь, будто вообще не замечал приступа истерии одного из посетителей.

«Что за чертовщина еще и здесь?» – с неописуемым раздражением я гадала, но не находила ответа. Почему вся моя жизнь начала последовательно превращаться в цирковое представление, где я – несчастный лев, попавший туда не по своей воле?

– Вот что, Геката, – успокоившись, обратился он. – Отчаянно прошу выслушать мою историю, ведь… На самом деле мне безумно одиноко… Меня постоянно окружают новые лица и знакомства, но это все не то… Я словно не владелец собственной жизни, а сторонний зритель. Понимаешь?

О да, эта формулировка идеально описывала все мои ощущения. Когда внезапно на человека обрушивается гора неприятностей, первый зарождающийся вопрос: «А со мной ли это вообще происходит?»

Собеседник продолжал изливать душу:

– Думаю, ты как никто способна войти в мое положение, потому что я заметил между нами некое сходство. Мне кажется, мы оба немного сбились с пути. Говоря обо мне, в бар я ходил не для того, чтобы выпить или устраивать культурные посиделки, а на работу.

Меня поверг неимоверный шок. Работал? Так значит все сказанное – правда? Я действительно сидела с бедным человеком, чья мать скончалась от алкоголизма, а об отце и вовсе ничего не было известно?

Холодок пробежал по моей коже.

Голос предубеждения шептал, что мне не стоило связываться с этим человеком, и что я зря согласилась поехать сюда, заранее не узнав о его происхождении.

Все, о чем я могла думать – как бы найти удобный предлог улизнуть, чтобы позже больше никогда не встречаться.

Чего греха таить, я опасалась даже того, что микроскопический паразит ловко перескочит с его непонятно откуда взятого фирменного костюма на мою кожу и заразит алкоголизмом, который он, безусловно, унаследовал от родственников!

А он все говорил и говорил:

– Сюда меня привел Боб, наш любимый бармен, – он лучисто улыбнулся молодому парню, стоящему за стойкой. – Но на тот момент его должность занимал я, а он был поваром. Не буду закидывать тебя подробностями наших отношений, но свои обязанности я выполнял блистательно, так что объем клиентов рос и рос. Да, я всегда мог найти подход к любому. Что думаешь, Боб?

Приятель Лаоса одобрительно кивнул, не отвлекаясь от натирания бокалов.

– Бабушка радовалась, что у нас с ней появился дополнительный источник дохода, так что до окончания школы я занимал позицию бармена, получая неплохую прибыль с чаевых. После окончания старшей школы я не пошел в колледж, но меня повысили до должности администратора. С каждым месяцев количество посетителей росло, и в один день ко мне повернулась удача: я познакомился с человеком, который научил меня механике и искусству создания сайтов… Ах! Как я ему благодарен. Мне больно сознавать, что наши пути трагично разошлись… Ну ладно, не совсем трагично: мы просто не поделили клиентов!

Он вновь звонко засмеялся.

– Тем не менее, увидев во мне довольно перспективную и настойчивую личность, этот господин заверил меня в прибыльности на тот момент еще зарождающейся отрасли. За небольшой процент он объяснял принципы действия кодов и команд, а также универсальных конструкторов создания сайтов, и что ты думаешь? Когда я стал более-менее компетентен и нашел первых заказчиков, дела шли туго. Я было думал бросить, на мой тогдашний взгляд, бесполезную трату времени… Однако потом сработало так называемое «сарафанное радио», в результате чего следующие клиенты потекли рекой! Тебе смешно, Геката?

Я не смеялась.

Но и толком не слушала тоже.

В моей голове этот человек воспринимался как незнакомец, от которого веяло угрозой. В то же время я понимала, что зашла слишком далеко, так что терпеливо ждала удобного для исчезновения случая.

Необразованный, из дурной семьи, с зачатками алкоголизма, еще и занимающийся ересью.

Какие сюрпризы стоит ожидать дальше?

– Быть может, со стороны я и правда смешон. Быть может, мне стоило смириться и прекратить заниматься непостоянным делом, где громадный поток клиентов имеет риск исчезнуть буквально за день. Но я не сдался, поставив на фриланс все, что имел (не забывая при этом о баре, естественно). И вот, кто я сейчас, принцесса!

Он расставил руки, как бы ожидая аплодисментов, а я, полная недоумения вкупе со страхом, молчала.

– Ах, я ведь не закончил повествование, прости меня. Накопив более чем достаточно сбережений, я выкупил бар у предыдущего хозяина, совершенно не заинтересованного в дальнейшем развитии заведения. Все, что ты сейчас видишь: интерьер, декор – порождение исключительно моего воображения! И моих помощников, соответственно! – добавил Лаос, игриво подмигивая бармену. – Но на самом деле, это не так важно. Все эти богатства не имеют значения, когда на душе пустота, сама понимаешь. И, как выразился ранее, сейчас я буквально отмираю изнутри.

Остальные слова пролетали мимо ушей.

Сотрясающее головокружение и подступившая тошнота не отходили.

Он. Выкупил. Бар?

Так это и правда Лаос – владелец этого эстетического пристанища?

Нельзя упускать шанс. Судьба буквально подарила мне эту возможность. Я обязана воспользоваться ей во имя семейного бизнеса.

Если не я, то никто.

– …Изо дня в день я цепляю на себя маску. Маску жизнерадостного человека, маску притворства. Делаю это вовсе не из лицемерия или дурных помыслов, не подумай: напротив, не желая причинить боль тем нескольким близким людям, что у меня остались. Но иногда так хочется побыть настоящим.

– Я тебя понимаю, Лаос, – произнесла с деланным переживанием. – Ведь сама, как ты заметил ранее, такая же. Ты прав, мы очень похожи.

Своей рукой я легко скользнула по его спине и приобняла:

– Поваримся в котле страданий вместе?

Произнося это, подсознательно мне хотелось провалиться сквозь землю.

Меньше всего я желала, чтобы кто-то засвидетельствовал столь лицемерные и унизительные действия, которые в обычной ситуации были бы сдержаны самоуважением.

Сейчас же у меня не было другого выхода: если не я, то никто не возьмет винное дело под контроль.

Все это время я жила в заблуждении, что мои родители – сильные люди, и вот к чему это привело: к вынужденному притворству с целью удержаться на плаву.

Искренне благодарный взгляд Лаоса на миг вызвал чувство невыносимого стыда. Мне вдруг захотелось бросить все задуманное и молча уйти, позволив ему жить своей жизнью.

К счастью, то была лишь минутная слабость, что быстро развеялась.

Как-никак, мир жесток, и каждый делает все возможное ради выживания.

– Ты спасла меня, принцесса, – поклонившись, произнес Лаос. – Спасибо тебе. Уже поздно, твоя мама наверняка волнуется. Я попрошу своего водителя подбросить тебя до дома.

И, спохватившись, воскликнул:

– Ах да! Возьми, пожалуйста, мой адрес, – он быстро чиркнул и протянул листок. – Это недалеко от твоего дома. Каждую пятницу я устраиваю вечеринку с бассейном и угощениями, тщетно пытаясь скрасить собственное одиночество. В общем, жду тебя в любое время. И всегда рад видеть.

Он легонько поцеловал мою руку, прощаясь.

– До свидания, Лаос.

Но на самом выходе из бара я позвала его снова:

– Ах да, почти забыла. Не называй меня принцессой.

***

Прошел примерно месяц с момента нашей встречи, однако после этого я больше не виделась с Лаосом.

Дело было вовсе не в моем нежелании или отвращении, наоборот: процесс ожидания, чтобы посетить до такой степени перспективного, с точки зрения бизнеса, молодого человека буквально сводил меня с ума.

Я стала еще более агрессивной, контактировать с домашними старалась минимально. Выносить лицо матери было невозможно, отвращение от слабости этой женщины сопровождало постоянно.

Тяжелый груз ответственности за продолжение винного бизнеса также лежал бременем на душе, так что эмоционально я не была способна проводить дружеские посиделки с Лу, которые когда-то воспринимались как неотъемлемая часть нашего взаимопонимания.

Сейчас же понимания и след простыл, а отношения с еще недавно столь близкой подругой превратились в формальную коммуникацию обычных одноклассниц. Я ощущала, что безвозвратно теряю ее, но ничего не могла предпринять. Наши пути разошлись настолько, что порой невольно напрашивалась мысль о том, что Лу уже позабыла меня.

В тот же отрезок времени я делала финальные правки в философском проекте, уже почти готовом для сдачи: еще раз проверяла информацию на достоверность, добавляла больше дат и цитат, скорректировала общий базис и финальное заключение. Стоит отметить, что даже под необъятным шквалом стресса, свалившимся на мою голову, мотивацию преуспеть я не потеряла.

Что же по-настоящему является причиной желания быть лучшей в любом начинании? Я склонна приписывать это внутреннему перфекционизму и делу принципа, ведь сильный человек силен во всем.

Это – непреклонная истина, от которой не убежать.

Также, с уверенностью могу признать, что данный учебный месяц застал наиболее суетную обстановку во всей школе. Казалось, преподаватели волновались и не высыпались даже больше, чем сами ученики, которым предстояло сдавать экзамены. Даже учитель анатомии, имеющий грешок заснуть прямо посреди урока, вдруг очнулся.

Как ни странно, на лицах одноклассников выражалась не меньшая усталость от постоянного повторения уже несколько раз заученного материала. Периодически я из интереса поглядывала на Лу и, к величайшему удивлению, заставала ее глубоко вовлеченной в чтение учебника мировой литературы.

«Ей то зачем учить все это? – каждый раз думала я, в обычной манере подперев щеку рукой. – Что не так с этим миром?»

Действительно, почему некоторые из них не пользуются привилегиями, предпочитая тернистый путь ровному?

Вскоре я начала обедать одна, так как Лу не отвлекалась от книг практически никогда. Обычно перекусывала бутербродами, но всякий раз видя некогда лучшую подругу в столовой, кусок не лез в горло, а я чуть ли не давилась.

Постепенно некоторые другие чувства закрадывались сначала ненавязчиво, а потом уж слишком назойливо. Сама того не замечая, я начала испытывать к девушке глубокую неприязнь и совершенно забыла о том, что когда-то мы были подругами.

Все положительные аспекты нашего знакомства затмило убеждение, что она променяла меня на какие-то учебники. Это осознание нехило подпортило психологическое здоровье, отчего головные боли усиливались изо дня в день.

Порой я не осиливала самые элементарные действия: поднятие с постели, прием пищи и так далее. В такие дни мама не отходила от меня, доверяя всю дневную работу Карле. Но каждый раз, когда она заходила в комнату, я делала вид, что сплю.

Часто я ловила себя на мысли, что все мои подозрения насчет Лу оказались правдивыми. Пора было признать: она бросила меня.

Домашняя обстановка была не лучше.

С каждым днем вид матери становился все более унылым, внешне она значительно постарела. Об отце так ничего не было известно, и от этого в душе поселилось некоторое облегчение. Проблем хватало и без него, а взять ответственность над покатившимся по наклонной человеком никто не желал.

Ввиду перечисленных обстоятельств, все хозяйственные и деловые вопросы были сложены на Карлу, но ей не привыкать, так что можно было успокоиться.

Некогда праздный ковер и скатерть в холле нашего дома стали более тусклыми, винные вечера уже давно не устраивались, сад больше не дурманил обилием чарующих ароматов. Все умерло.

Единственное, что жило – тишина. Настолько громкая.

И кошка Сэм.

Честно говоря, не понимаю, в какой момент все могло пойти наперекосяк. Было ли это одно переломное событие? Или же их череда? Будет ли положение усугубляться? Или хуже уже некуда?

Именно поэтому я так жаждала встречи с Лаосом. Он – единственная зацепка в этой непроглядной тьме, ведь если мы потеряем и деньги тоже, можно писать «пропало».

Все зависело от одного: смогу ли я побудить его вложить капитал в семейный бизнес? Не экзамены или выпускной волновали меня, а это.

И тем не менее последний учебный день неустанно приближался, а значит – необходимо было обеспокоиться вопросом приобретения платья для выпуска.

Как я уже упомянула, состояние мамы стало неутешительным, очень скоро она начала закрываться в кабинете, не пуская часами даже Карлу. К слову, не кто иной, как эта невозмутимая женщина с глазами-изюминками помогала снимать мерки для будущего платья.

Портной, пришедший по указанию нашей помощницы, оказался весьма учтивым и внимательным молодым человеком. Он сообщил, что заказ будет готов в течение недели или около того и что фасон будет обворожителен под стать мне.

Ну а тело мое вздрагивало каждый раз, когда он прислонял измерительную ленту к талии или бедрам, отчего щеки предательски краснели. Как же нелепо.

После снятия мерок Карла, заметив мой впивающийся в спину портного взгляд, спросила:

– Вам он понравился?

Я не поняла, что подразумевала помощница, но на всякий случай рассмеялась, стесняясь рассказать о настоящем впечатлении.

– Естественно, его вежливость мне понравилась, но он вообще-то и деньги за это получает! А что?

– Тогда я сохраню его контакты для будущих заказов.

В преддверии лета школа оживилась и снова дышала свежестью.

За неделю до выпускного вечера администрация наняла рабочих для обновления краски на стенах и потолках. Несколько безрассудных учеников из параллельного класса даже вызвались помогать, нацепив дешевые рабочие костюмы.

Несмотря на просьбы не посещать школьную гостиную в течение некоторого времени, я продолжала проводить последние сладостные школьные дни именно там, невзирая на химический запах краски. Причина, по которой приходилось терпеть, заключалась в том, что мне опротивели все эти знакомые лица.

Более того, я не переносила шума столовой, провоцирующего очередную головную боль, так что обедала в одиночестве. В помещении с едким запахом, от которого у меня также болела голова.

И смешно, и грустно.

В это же время будущие ведущие торжественного вечера репетировали речи, танцоры – танцы, певцы – песни. У некоторых из них была катастрофическая боязнь сцены, так что меня не покидал вопрос: каким образом эти несчастные попали в программу?

Иногда даже главная ведущая Клара, случайно запнувшись посреди речи, могла начать заливаться слезами, и половина репетиции уходила непосредственно на успокоение бедной девушки. Но это даже не сам вечер, а лишь пробная версия!

Очень часто я ловила себя на мысли, что будь на месте Клары хотя бы глупышка Миранда, школе бы не пришлось слушать нескончаемые жалобные всхлипывания от первой же неудачи.

В итоге эта неспокойность участников передалась и мне, так что я чувствовала невероятную злость каждое начало репетиций. Но также ощущался и интерес: будет ли Клара рыдать на самом мероприятии?

Сходить туда стоит хотя бы ради того, чтобы выяснить!

В общем, описать тот период можно одной фразой: работа кипела полным ходом, и только я оставалась безразличной к происходящему.