Текст книги "Победить Викторию"

Автор книги: Алина Ланская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 16

Смурной мужик, странный. То ли блаженный, то ли хитрожопый. Скорее второе, иначе как бы жену заставил двадцать лет на него пахать? Вика его явно на пьедестал поставила и молится! Разве что в рот не заглядывает. Ладно, разберемся, что за хмырь. Кстати, отец, красава, мог бы и рассказать! Вечером наберу его, когда поспокойнее буду.

В три часа в банк надо заехать, они там на ушах все стоят перед Новым годом. Будет нелишним показать рвение перед Элеонорой, та еще сучка, но отец и правда ее слушает. Единственную во всем московском филиале. Да, Зельден на праздники мимо меня. Может, в феврале на недельку удастся вырваться в горы, не раньше.

У Бухтияровых в это время всегда столпотворение, но мне место найдется. Шумно тут, суета, офисный планктон выполз на бизнес-ланч. Кажется, вижу пару знакомых лиц. Но не сейчас.

– Я думал, ты с Викой останешься. – Марат подсаживается ко мне буквально через пять минут. – Уже заказал?

– Не вовремя ты сегодня ей звонил. У нее весь мозг отцом занят.

– Так ты сам просил! – Бухтияров явно обижен. – Я родителей еле уломал. Тут Новый год на носу, все как с ума посходили. И потом куда ее деть-то? На кухню – не вариант, это не Скалкина, в официантки – я бы не рискнул: не тот характер, чтобы работать с клиентами. И ты был против. Сань, у меня тут социологической службы нет под боком. В лучшем случае на бумаги в коммерческий посадим. А к тебе в банк совсем нет?

– Она его в первый же день взорвет. Если, конечно, согласится туда зайти, что вряд ли. Кто же знал, что с ней может быть такой гимор.

Марат молчит, не встревает с вопросами, да и ясно, что ничего не расскажу. Вика – это запретная территория. Для всех. И так лажанул, что до сих пор ту встречу она явно забыть не может. С прощением у девочки вообще беда, похоже. Да если б я так на всех обижался…

– Ты здесь на праздники или в Италию к своей звезде?

В ответ Бухтияров морщится, но я имею право на такие вопросы. И он это знает. Поэтому нехотя отвечает:

– В Италию. Мы помирились.

Капец! Ну это его проблемы. Видимо, не лечится.

Зато мясо тут готовят как надо. Да и вообще кухня отличная. Если Туева будет здесь работать, я, определенно, чаще стану заходить. Как раз на ужин. Может, тоже заняться ресторанным бизнесом? Со временем, конечно. Но сначала папин банк. Тут без вариантов. Кое-кому придется потесниться.

– Галя в Москве, знаешь? – сообщает Марат.

Вот хмырь, напомнить тоже решил. Но у меня не роковая страсть, слава богу. Имя бывшей подружки совсем не напрягает. Да и расстались вроде нормально. Я никогда не позволял выносить себе мозг. Никому. За одним исключением. Но тут моего разрешения никто не спросил.

– Знаю, – лениво отвечаю приятелю. – Она звонила утром, похоже, здесь на Новый год будет. Прямо паломничество.

Встречаться с Изосимовой не стоит, по крайней мере, пока не прояснится с Викиным переводом. Да и вообще… Пройденный этап, к тому же они вряд ли забыли свое знакомство. Туева точно, а ее лучше не злить, пусть и очень хочется. Не так много времени осталось.

– Новый год сейчас модно на Красной площади отмечать. Недешево, но девочкам нравится, – вдруг говорит Бухтияров. – Правда, высока вероятность нарваться на знакомых. Ту же Изосимову.

Советчик чертов, сам со своими бабами столько лет разобраться не может.

– Спасибо, Мар. Я подумаю.

– Я буду на связи. Как только определимся, куда ее можно посадить, я сообщу. По деньгам…

– Минимум сорок тысяч чистыми. Она еще не понимает, куда вляпалась и что такое Москва. Я все компенсирую, можешь передать родителям.

Бухтияров согласно кивает. Стоп…

– Скалкина, твоя приятельница, ничего знать не должна. Как и Холодов. Иначе случится с нами всеми Рагнарек* и новый год уже не наступит.

– Насчет Холодова предупрежу родителей, они общаются с ним. Не я. Тот еще козел. Но Тамару жаль.

– А ты не завидуй, Мар. Научись, наконец, выбирать хороших девочек. По-настоящему хороших правильных девочек. Но они обычно разным мудакам достаются, типа нас с Холодовым. Баланс в природе, так сказать, сохраняется.

– А ты, значит, выбрал? Вику? А родители ваши знают?

Вопросы повисают в воздухе, да никто и не ждет ответа. Мар просто зол, агрессию надолго не спрячешь за хорошим воспитанием. Сколько раз звал его в качалку подраться. Ну раз завязал – значит, завязал.

Доедаю свой стейк. Если я хочу попасть в банк к трем, то надо поторапливаться.

Элеонора, разумеется, на месте. Когда бы я ни приехал в офис, она все время там. Вроде даже в комнате отдыха себе душ поставила и кровать нормальную. Это же какие амбиции надо иметь, чтобы так впахивать! К тому же в чужом бизнесе. Хотя слухи ходили, да и отец не опровергал, что у нее хороший опцион есть. И если филиал по итогам года покажет нужные результаты, то она сможет наконец-то стать акционером. Миноритарием, конечно, но важен сам факт. Зная Эльвиру, думаю, она из всех всю кровь выпьет, но отчетность будет лучше, чем по другим филиалам.

Она занята, какое-то совещание. Не проблема, подожду. Терпение отныне мое второе «я». Спасибо Виктории Туевой. Еще полгода назад знать ничего не знал о ней, а теперь…

– Александр Константинович, добрый день! Может, вам кофе или чай?

У Элеоноры новая секретарша. Неудивительно – с цербером не каждая уживется. А вот Вика бы точно смогла.

Идиот! Многое бы отдал, чтобы переиграть тот день или хотя память ей стереть. Может, не так бы меня ненавидела и посговорчивее бы была.

Я тогда не сразу понял, что у отца все серьезно, а их история с Ольгой тянется уже больше двадцати лет. Решил поначалу, что просто кризис среднего возраста, такое бывает. К тому же он свободный человек, без обязательств, две постоянные любовницы не в счет. Но их женитьба летом все изменила. Даже для меня это было неожиданно. Тогда и узнал, что у меня, оказывается, есть теперь сводная сестра. С которой к тому же в одном универе учимся.

Ольга мне понравилась, отца точно любит, это видно сразу. Она, а не папа настояла на брачном договоре, я, когда читал его, диву давался: ей вообще ничего от нас не надо, похоже. Не поверил, решил, не все документы отец показал. Как потом выяснилось, все.

То, что я узнал о ее дочери, мне не понравилось. Закрытая, нелюдимая ботанка, изгой в универе, еще и слила в деканат пацана какого-то, его в результате отчислили. Девчонку дружно ненавидел если не весь ее поток, то вся группа точно. Не лучшее родство. Ну да ладно. Никому знать о ней не нужно.

Прекрасно помню поздний звонок отца в сентябре. С него все и началось.

– Саш, ты помнишь, я рассказывал тебе о Виктории, дочери Ольги?

Я сразу тогда напрягся, первая мысль была о том, что девчонка вляпалась в какие-то неприятности и теперь мне придется с ней возиться. Да я ее даже не знаю!

– Помню, но я с ней не знаком.

– Поэтому и звоню. Вы учитесь в одном университете, она на год младше. У Оли с ней проблемы: мы не сразу узнали, что она не вернулась после лета в квартиру, которую мать ей снимала. По своим каналам узнал, что в общежитии живет теперь. Телефонный номер поменяла, не проблема, конечно, но с Ольгой общаться отказывается. Друзей у этой Вики, похоже, нет. Охрану мою, представляешь, лесом послала!

Я тогда вполуха слушал долгую папину речь, не очень понимая, при чем тут я. И какое мне дело до разборок его новой жены со своей дочерью.

– Пап, нужно что?

– Вы с ней почти ровесники, учитесь вместе. Познакомься с ней, Саш. Оля говорит, она хорошая девочка, только замкнутая. Через три дня детский праздник в банке, все с семьями, сам знаешь. Мне нужно, чтобы Вика была там. Реши проблему.

Реши проблему! Только обиженных маленьких девочек мне не хватало! Я тебе нянька, что ли? Когда мне с ней знакомиться? Завтра и послезавтра я под завязку в твоем банке, хотя у меня уже семестр начался! Потом вечером пьянка в каком-то клубе. Не помню, чей будет день рождения. Кажется, какая-то подруга Гали.

Но отец редко просит. Очень редко. И если я дам то, что ему важно, то скоро и я получу то, что хочу. Незыблемое правило, отлично сработало при его разводе с мамой.

Звонить девчонке не стал, узнал пока только, где ее общага. Похоже, с мозгами и правда не дружит, раз забралась в такую жопу мира. Как я понял, с деньгами там полный швах, от матери она не берет ничего, а отец ее всю жизнь на шее жены сидел. Веселая семейка.

В первый день отловить ее не удалось, сбежала с пар, едва они закончились. Тогда я еще не знал, что она подрабатывает в супермаркете. Пришлось вечером звонить: на удивление, уговорить ее встретиться оказалось очень просто. Утром, перед парами. Удобно, я как раз подвозил Галю в универ по утрам.

Она стояла у колонны, как мы и договаривались. Только я опоздал, а Вика явно пришла вовремя. Не ожидал, что она окажется такой высокой и как струна тонкой. Навсегда запомню ее взгляд: строгий, очень серьезный и такой пронзительный, что не по себе сначала стало.

– Саш, это еще кто? – Изосимова тоже что-то почувствовала, заволновалась, хотя прежде никогда не позволяла себе лезть вперед.

– Это… – Вот черт! Ну не сестра же. Я с ней даже не знаком еще. – Неважно. Галь, иди на пару.

И тут же пожалел: глаза девчонки налились презрением, она быстро отвернулась и зашагала в сторону аудиторий.

– Вика! Да подожди ты! – Еле успел за руку схватить. Быстрая какая. И гибкая.

– Чего тебе надо?

– Я Морозов. Мы с тобой вчера разговаривали. – Она молчит, но хотя бы не ушла. Может, шанс еще есть. – Нам надо было раньше познакомиться, все-таки теперь одна семья.

– Что? Семья? Саш, что происходит-то? – Сзади раздался нервный голос Гали. – Она тебе кто?

Потерял тогда несколько драгоценных минут, чтобы утихомирить Изосимову. Но Вика не уходила. И я был ей за это благодарен.

– Слушай, ты прости, что так все…

– Мы не семья. И никогда ею не будем. Так чего тебе надо?

– Есть предложение. От него не сможешь отказаться даже ты.

*Рагнарек – в германо-скандинавской мифологии – гибель богов (судьба богов) и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими чудовищами.

Источник – Википедия (www.wikipedia.org)

Глава 17

– Давно ты в него влюбилась?

Что? Что! Как…

– Пап, ты что? Влюбилась? Я? В… бу… Морозова?

Очень хочу рассмеяться, весело, беззаботно. Шутка ведь, неудачная, конечно, но все же шутка. Но папа смотрит как-то слишком серьезно. И обеспокоенно. Похоже, он и правда так считает. Что за бред?!

– А это не так, Вика? Я ошибся?

– Разумеется! Да как вообще тебе такое в голову пришло? – Хорошо, что он не спорит, просто молча слушает, и я сама немного отхожу от шока. – Я и Морозов… Да я его терпеть не могу! Не знаю, как от него отвязаться. Это же очевидно! И он тоже…

– А как вы познакомились, Вик? Мама говорила, что там какое-то недоразумение произошло.

Пфф! Недоразумение?!

– Пап, давай потом, я все расскажу, но у меня реально ничего нет. Давай я сейчас быстро в магазин схожу, а ты пока отдыхай. Хорошо?

– Пойдем вместе.

– Не стоит. Ты еще все здесь изучишь, успеешь. Просто я сама хочу.

Он не спорит, только спрашивает про деньги, достаточно ли их у меня. И просит, чтобы не тащила полные пакеты, потому что завтра он сам здесь со всем разберется.

Никогда не убегаю от проблем, и скрывать мне нечего. Просто хочу побыть одна, пусть всего полчаса. Мы с папой никогда не врем друг другу. Маме – легко, за это даже стыдно никогда не было, но она никогда мне не задавала таких вопросов. Думаю, ей даже в голову не придет попытаться залезть ко мне в душу.

Когда мы с ним познакомились… хороший вопрос.

Полгода назад это случилось. Уже шла весенняя сессия, экзамены. Все как в бреду было. Жизнь рухнула в момент. Папин звонок, что мама ушла, неудачная попытка поговорить с ней, жуткая смерть преподавателя, старушка Кононич потом несколько ночей снилась, затем еще разбирательство в деканате…

Помню, как после, кажется, экзамена по истории зашла в туалет. У раковин толпились какие-то девчонки, пришлось даже немного подождать, чтобы лицо сполоснуть.

– Она с ним уже полгода. Я им и двух недель не давала.

– Изосимова цену себе знает. Она не стала бы с ним на пару раз…

Слушаю бессмысленную болтовню местных сплетниц, понятия не имею, о ком они говорят. Да и плевать. Выйду отсюда через три минуты и все забуду. Так, надо папе позвонить…

– Полгода! Это она с ним, а он со всеми. Вчера бабу какую-то подвозил к «Рио», а Элька видела Морозова с двумя эскортницами в клубе, так что…

– Видела в «Инсте» его в плавках? Прямо мачо. Его бы и на трех шалав хватило.

Девчонки продолжали что-то обсуждать, я их уже не слушала. В голове крутились слова о Морозове. Наверняка тот самый. Папа сказал, что мы учимся в одном вузе, только сын банкира старше, то ли на год, то ли на два. Местная золотая молодежь. Безмозглый качок, прожигающий отцовские деньги. У нас таких в вузе хватает. Ни одной самостоятельно написанной курсовой или контрольной, зато учатся без особых проблем. Морозов явно из этой категории.

Вечером посмотрела его фотки. Да, так и есть. Под два метра здоровый лось и, похоже, вот-вот в маразм впадет. По крайней мере, рубашку постоянно забывает застегнуть. Так, ничего особенного. Просто безмозглый качок.

А через несколько дней случайно столкнулась с ним на выходе из универа. Толкнул меня и даже не заметил. На улице тепло, но народу мало – середина дня, многие уже разошлись, к тому же конец сессии. Только одна компания и тусовалась. Да еще несколько первокурсников в сквере перед универом.

– Санек! Иди сюда! – зовет кто-то, затем дружный гогот заглушает слова Морозова. Да мне какое дело? У меня через полчаса очередная «душевная» беседа в деканате… Достали! Я отхожу подальше от Морозова и его приятелей. Их там пять человек: три парня и две девчонки. Одна – та самая Галя, в «Инсте» у Морозова ее многовато.

Скамейка свободная, можно отдохнуть и спокойно музыку послушать. Сажусь и закрываю глаза. То, что Морозов так близко, совершенно не смущает. Наверняка он даже не знает, кто я. И это неплохо.

Я не сразу тогда поняла, что случилось, просто кто-то начал кричать. Так громко, что я услышала, несмотря на наушники. Кричала эта самая Галя. Вторая девчонка лежала на асфальте. Похоже, ей плохо стало. Парни засуетились. Один в универ побежал, другой стал звонить, наверное, скорую вызывать. А сынок банкира над девушкой склонился. Я не знала, нужна ли моя помощь и что вообще происходит, но ноги сами встали и пошли к Морозову.

Он крепко держал девушку за руки. Она дергалась и, кажется, совсем не контролировала себя. Я читала про эпилепсию, но припадок видела впервые. Почему-то ни секунды не сомневалась, что это он.

– Ей надо челюсти разжать! – крикнул парень, который звонил кому-то по телефону.

Все происходило так стремительно, что я едва успевала осознавать события. Просто стояла невдалеке, будто ожидая, что меня позовут и скажут что-то сделать. Я только потом поняла, что просто в ступоре каком-то находилась все это время.

– Не надо, – сказал Морозов, платком вытер с губ девушки выступившую слюну.. Сейчас он не выглядел бессмысленным качком. Кажется, он единственный знал, что нужно делать и как. А еще был спокоен. Не безразличен, а именно спокоен. Наверное, неплохо оказаться с ним рядом в случае опасности. То есть хорошо, что он здесь. Потому что больше желающих помочь не видно. Я, как и еще несколько человек, просто стоим с открытыми ртами, и все.

Припадок закончился так же быстро, как и начался. Подбежали какие-то люди, закрыли девушку от меня и других таких же ротозеев. Через пару минут подъехала скорая.

– О, нет! Я не переношу больницы! Жутко боюсь их! – Слышу сквозь обрывки других разговоров голос Гали.

– Санек, да обошлось все. К ней сейчас в больницу родаки приедут. – А это уже мужской голос.

Что они там решают? Кто с этой девушкой поедет в скорой?

Вроде и правда все обошлось, вон ее в машину уже отвели. Но я все равно не ухожу, мне почему-то хочется услышать Морозова. А он что скажет?

– Я дождусь ее родителей. Все. Поехал.

Он прошел мимо меня, снова не заметив. Сосредоточенный, серьезный и… В общем, так пустоголовые папины сынки не выглядят. Он один поехал с той девчонкой. Всем остальным то ли некогда было, то ли еще что. Галя с парнями минуты через три после скорой разъехались каждый на своей машине.

В сквере перед универом почти никого не осталось.

Тогда я подумала, что ошиблась. И Морозов нормальный парень. Стыдно стало за свою предубежденность. Да, он мне понравился! Моя очень большая ошибка! И я за нее поплатилась.

– Де-е-евушка, ау-у! Вы платить будете? – Бойкий голос продавщицы заставляет вернуться в настоящее и вспомнить, что я не около универа стою и на дворе отнюдь не июнь.

– Да, конечно. Пожалуйста.

Отдаю деньги и медленно выхожу из магазина. По дороге еще раз рассматриваю содержимое пакетов. Нормально, еды хватит. На сегодня и на утро точно. А там папа сам решит, что нужно покупать.

Папа… Ему я этого не расскажу. Ведь он спрашивал, как мы познакомились. А это уже другая история…

– Ого! Ну ты и накупила! Не надо было столько брать. Или ты голодная? Вика?

– Я вообще не хочу есть, пап. Это тебе все.

Сажусь на табуретку и смотрю, как папа молча и очень быстро разбирает пакеты, мгновенно сориентировавшись на незнакомой кухне. Сразу вспомнился вчерашний вечер с Русланом. У них правда есть схожие черты.

– Ты не рассказала, как вы с Морозовым познакомились, – папа напоминает о своем вопросе, но я больше не растеряюсь. Я готова.

– Он позвонил мне в начале семестра, в сентябре. Представился, попросил о встрече, – спокойным тоном начинаю рассказывать папе эту историю. – Сказал, дело есть.

– Дело?

– Я сама удивилась. Пап, давай помогу.

– Не надо. Рассказывай.

– Мы встретились. Он… вел себя как нормальный. Сказал, что давно хотел познакомиться, но не знал, как подойти.

– А потом узнал и подошел? – В папиных словах зазвучала неприкрытая ирония. И я понимаю: Морозов ему не понравился.

– Сказал, что помочь захотел, да и повод представился. Нам тогда задали написать реферат по социологии повседневности. Провести исследование. До конца сентября надо сдать. Я не знаю, как он пронюхал об этом, хотя это и не секрет никакой. Рассказал, что на следующий день будет большое закрытое мероприятие с участием бизнесменов и их детей. И я смогу прийти туда, понаблюдать за ними, а потом написать работу. Никаких других студентов туда не пустят. Так что реферат у меня будет уникальным.

– Он был так убедителен? Вик, ты же во всем всегда подвох ищешь? – Папа удивленно поглядывает на меня, не забывая нарезать ветчину. – Или ты просто хотела ему поверить?

Иногда этот самый тихий и безобидный человек из всех, кого я знаю, может быть безжалостным.

– Он… не показался мне тогда таким уж… Да, я ему поверила! И я растерялась, папа! Он мне сунул в руки красивое приглашение, сказал, что его там, скорее всего, не будет. И что я ему ничем не обязана.

– А на самом деле?

– Да так все и было. Пафосное сборище для предпринимателей и их детей. Просто в соседнем зале была другая программа. Тоже с детьми, кстати. Но там была мама. Со своим… ну ты понял. Я не сразу ее увидела, а она меня ждала.

– Он тебя обманул.

– Разумеется, обманул! Я бы в жизни не пошла туда, где она! Да он этого и не стал отрицать, когда на следующий день я нашла его в универе.

– С мамой не поговорила тогда, верно?

– Ушла сразу же. Она что-то пыталась мне сказать. Пап, неужели ты думаешь, что после такой подставы я могу нормально общаться с Морозовым? Но я хочу понять, почему он продолжает меня доставать. Уж точно не от большой любви.

Глава 18

Папа давно уже спит, а я никак заснуть не могу. Третий час ночи, а все ворочаюсь на диване. Он безумно неудобный, но другого у нас нет, и вряд ли появится в ближайшее время. Что бы там ни говорил бугай, а жить здесь можно. Тут же вспомнилась роскошная двухметровая кровать, в которой я спала в студии Морозова. Лучше, чем там, я пока нигде не спала в Москве.

Морозов… Заноза в заднице. Сегодня так вообще выбил из колеи своим появлением. Ну хоть целоваться не полез при отце. Вечером, когда за ужином, наконец, поговорили нормально, я все ждала, когда папа скажет про Морозова и его отца. Не дождалась. Папа вообще приехал какой-то слишком спокойный, что ли. Никак понять не могу, что происходит. Он изменился за эти месяцы, что совсем не удивительно, принимая во внимание мамин уход и то, что ему резко пришлось заняться продажей своих работ. Он давно уже писал для души, что-то дарил друзьям и знакомым, но последние три года мало что продавал.

Про маму тоже не стал особо распространяться. Я лишь услышала, что мне стоит с ней поговорить, когда я буду готова. И что она очень беспокоится. Так посмотрел на меня, что сразу расхотелось спорить и расспрашивать, почему он, несмотря ни на что, продолжает с ней созваниваться. В результате почти весь разговор свелся ко мне – моей учебе здесь в Москве, деньгам, его и моей работе. То есть к тому, что пока нормальных и постоянных источников дохода у нас нет.

Если Морозов не соврал, а, скорее всего, тут он был честен, то узнаю завтра результаты. На одну неопределенность станет меньше. И еще нужно обязательно позвонить Бухтиярову. Утром, когда в машине по телефону с ним разговаривала, не очень поняла, что за работа есть у его родителей. А еще скоро Новый год, осталось всего несколько дней, а у нас даже елки нет! И настроение совсем не праздничное. Но ничего, я со всем справлюсь! Теперь нужно заснуть и перестать думать о самом неприятном и нелепом вопросе, который мне когда-либо задавали. Не представляла, что так поступить может самый близкий человек. Какая тут может быть влюбленность?!

Морозов, кстати, сегодня больше не объявлялся. Ни звонков, ни сообщений… Может, при папе станет сдержаннее? Хотя вряд ли. Судя по «Инсте», опять где-то тусовался: когда я в полночь телефон проверяла, обнаружила его в обнимку с шаром на дорожке для боулинга. Физиономия светилась от счастья. Непрошибаемый тип!

Мысли о сводном – совсем не то, что мне нужно, чтобы заснуть. Ничего, я справлюсь. Я обязательно со всем справлюсь!

Остаток ночи я сплю очень плохо, лишь утром наконец задремала, правда, сквозь сон слышала, как папа ходил по комнате, кажется, даже с кем-то разговаривал. А еще он что-то говорил мне, стоя перед диваном. Но голова такая тяжелая…

Я проснулась только в одиннадцатом часу. С пола пропал матрас, на котором ночевал папа, в комнате идеальный порядок, все на своих местах, хотя я точно помню, что вечером на комоде оставила книгу, а еще там находилась моя одежда. На полу рядом с диваном тогда лежала папина сумка, с которой он приехал, а теперь ее нет.

– Папа!

Его нет в квартире, такая тишина, которую слышал каждый человек, когда оставался один. Наедине с собой.

Быстро скатываюсь с дивана, озираясь по сторонам в надежде обнаружить доказательства того, что папа тут был. Наверное, в магазин ушел, хотя на сегодня еды точно должно хватить. Похоже на то. На кухне я обнаружила записку, написанную явно впопыхах: «Уехал к Володе, вернусь днем. Завтрак на столе». Папа – это папа. Во-первых, он всю мою жизнь, сколько себя помню, готовил нам с мамой утром еду. Во-вторых, записать голосовое сообщение или отправить мне пару слов в мессенджер он почему-то не мог. Только бумага, только ручка. Мама его за это называла ретроградом.

Диван убран, завтрак давно съеден, сайт «Вышки» и личная почта проштудированы от и до. Пока тишина. Никакого извещения нет. Или пока нет. Или Морозов ошибся. Или просто снова соврал.

Марат говорил, что сам свяжется со мной, но было бы нелишним уточнить у него вчерашнюю информацию. И главное, сколько платить могут.

Позвонить не удалось, потому что сначала читаю сообщение, которое уже минут десять как висит в телефоне: «Ты прошла! Поздравляю! Сейчас приеду, отпразднуем».

Таращусь на экран и понять не могу. Прошла? Куда прошла? «Вышка»?! Но почему…

Руки дрожат, пальцы не попадают по буквам… Неужели? Мне должны были прислать официальное сообщение, потом на сайте говорилось, что…

Резкий звонок в дверь отвлекает мое внимание. Папа вернулся? Так быстро?

Подбегаю к двери и первым делом смотрю в глазок. Верное решение. Потому что открывать я точно не буду. На лестничной площадке стоит тот самый парень, рецидивист, который напугал меня до смерти с козырька подъезда. Да что он тут делает?!

Сердце бьется громко, не очень понимаю, что делать теперь. Стоять на месте и не дышать, чтобы он решил, будто я не дома? Или, наоборот, громко сказать ему, чтобы уходил, потому что я не открою ему дверь? Или сразу же позвонить в полицию, сказать, что напугавший меня парень вернулся?

– Эй, тезка! Я же знаю, что ты дома! Слышал твои шаги. Открывай давай. Познакомимся нормально.

Тезка?! Перед глазами сразу возникла та ночь, когда я практически сбежала от него и его дружков, как едва успела захлопнуть дверь подъезда перед его носом. Витек… так к нему обращались приятели.

Я молчу, понимаю, что надо вернуться в комнату, взять телефон и вызвать полицию, но почему-то застыла на месте.

– Вика!

Он стучит по двери, и это приводит меня в чувство. Ни один подонок не заставит меня его бояться. Я делаю несколько быстрых шагов в комнату и вдруг слышу, как хлопнула соседняя дверь. Руслан! Как же не вовремя. Стены тонкие, до меня доносятся их голоса – громкий развязный Витька и едва слышный Руслана. Точно надо вызывать полицию. Уже набираю номер, подхожу к двери, чтобы убедиться, что с соседом все нормально. Но на лестничной площадке никого нет. Я не слышала ничего особенного, просто обрывки короткого разговора, а потом все стихло. Только бы с Русланом все нормально было! Не прощу себе, если он из-за меня пострадал. Как бы жалко это ни звучало, но, похоже, Морозов был прав насчет безопасности. И папы, как назло, нет рядом. Что делать? Звонить? Так след этого Витька уже давно простыл. Я не боюсь показаться испуганной истеричкой, но что я докажу?

Кручу в руке телефон, я так пока и не нажала на экране кнопку вызова. В конце концов, это их работа, полиция должна знать, что этот Витек вернулся. И наверняка не один, а со всей своей компанией.

Снова шаги на лестничной клетке, кто-то подходит к моей двери. И снова резкий звонок. Неужели вернулся? А Руслан где?

В руке оживает мобильный. По-прежнему без звука, но я вижу, кто звонит.

– Привет. Ты что хотел?

– Дверь открой. Я же не собачка тут на коврике стоять. Вик, поздравляю c «Вышкой»!

Бугай! Слава богу. Быстро отпираю дверь и чуть ли не падаю на Морозова.

– Что случилось-то? Нет, мне приятно, конечно, что ты прямо в ноги мне валишься, но все-таки…

– На улице драки никакой не видел? – Не дожидаясь его ответа, быстро нажимаю на дверной звонок Руслана. – Вернулся тот парень, который пугал меня, помнишь? Ты еще тогда приехал ко мне…

– …и мы вместе ночевали? Как такое забыть? – Он ухмыляется, но мне сейчас совсем не до этого: Руслан не открывает дверь, звоню еще раз – тишина. – Вика, да нет там никого. А ты зачем к соседям ломишься?

– Здесь живет мой знакомый, Руслан, и, кажется, он столкнулся с этим уголовником. Я боюсь, Саш.

Наверное, в голосе моем было что-то такое, что Морозов дернулся, быстро отодвинул меня от квартиры Руслана, подошел вплотную к двери…

– Нет там никого. У тебя есть телефон этого Руслана?

Сокрушенно машу головой.

– Откуда? Мы только познакомились, к тому же он просто сосед. Я не думала, что понадобится.

– А папа твой где, кстати? – С каждой фразой голос Морозова становится все жестче. Он уже не такой расслабленный, как когда пришел. – Его ведь нет здесь.

– Нет. – Я возвращаюсь в квартиру, а следом за мной в коридор заходит и сводный. – Он днем будет, по делам уехал.

– Ладно, значит, без него.

Как всегда, без приглашения, Морозов разувается, быстро проходит на кухню и только там расстегивает свою куртку.

– Я считаю, мы обязаны выпить! – заявляет он, а я во все глаза таращусь на здоровую бутылку, литра полтора, наверное.

– Саш? Это зачем?!

– Ты обязана напиться и стать, наконец, доброй и послушной девочкой. К тому же я тебя никогда не видел пьяной. Думаю, это должно быть заманчиво.

Последнее слово он произносит с такой мечтательной интонацией, что я невольно улыбаюсь. Вот ведь дурак!

– Сейчас середина дня, Морозов!

– И что?

– А то, что я даже не знаю, правда ли, что я прошла. Мне никто не звонил и не писал.

– Проверь почту. Странно, что не позвонили.

Письмо и правда есть. Пять минут назад пришло. Быстро открываю его…

– Ну! А я что говорил? У меня идея, – выдает Морозов, и я понимаю, что сейчас вздрогну от его идеи. – В честь твоего поступления давай на вечер забудем, что ты меня ненавидишь.

– Чего?

– Поехали со мной. Нормально отметим это дело. Обещаю: я буду очень хорошим. Таким, как ты захочешь. Ну так как?