Текст книги "Амурное злодеяние"

Автор книги: Алина Кускова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 4
На одну даму приходится половина мужчины, и чаще всего – далеко не лучшая

«Милые бранятся – только тешатся» – так говорит народ. «Если милые начали первый семейный день с ссоры, ничего хорошего от их совместной жизни ждать не приходится» – так говорит тот, кто ничего не смыслит в любви.

Ляля и Мотя Ничипоренко любили друг друга сильно и нежно, что не мешало им ругаться из-за несхожести характеров, отстаивая в процессе исторжения бранных слов свое единственно правильное мнение.

На следующий день после торжественного бракосочетания и разгульного праздника в ресторане «Надежда» молодожены собирались в свадебное путешествие. Если кто-нибудь когда-нибудь собирался в свадебное путешествие, он прекрасно знает, как это тяжело.

– Больше не могу! – Вчерашний жених с грохотом приземлился на вздыбленный от утрамбованного содержимого чемодан. Переполненное кожаное чудовище жамкнуло пастью с замками, но не закрылось: количество вещей намного превышало его внутренний объем. – Лялька! Зачем тебе на юге теплый свитер?! Там лето!

– Если оно такое, как наше, – кипятилась вчерашняя невеста, – ночью я продрогну!

– Тупенькая моя, – нежно проворковал молодой муж, – ночью мы будем спать, а не шарахаться по улицам! Мы уже поженились, что нам там делать?

– А любоваться на ночное море?! Идиотушка, – всхлипнула молодая, – ради чего я туда еду?!

– Ради классного загара, – почесал затылок муж, – и разнообразия, дурочка!

– Неправда! – закричала Ляля, столкнула мужа с чемодана и постаралась залезть на него сама. Залезла и подпрыгнула. Безрезультатно. – Ты тянешь меня в Сочи потому, что там живет твой армейский друг, вы вместе служили в десантуре! А все приличные люди после свадьбы ездят в Турцию!

– Глупомань, какая Турция? – скривился Матвей. – Ладно бы Египет. Ну и что, что я еду к другу? Зато устроимся бесплатно. Ты знаешь, как там взлетели цены после того, как Сочи объявили олимпийской столицей?!

– Не знаю и знать не хочу, – отчеканила Ляля, вытащила из чемодана плавки мужа, отбросила их в сторону. – Я хочу в Турцию!

– Зачем ты выбросила мои плавки?! Они у меня одни! В чем я буду купаться, истеричка?! Выкинь лучше три своих купальника!

– Какой ты недалекий тип, – прищурилась Ляля, – три купальника! Всего три! Купальники на юге нужно менять каждый день! А мужчины там могут обойтись и без плавок, на этом, как его, пляже натуралистов…

– Нудистов, Лялечка, а не натуралистов, – вздохнул Матвей и сунул отвергнутые плавки в карман белых брюк.

– Вот видишь! – победно заявила молодая супруга, – без них чемодан практически закрылся! Еще немного…

– Вытащи свой свитер, дура, – мрачно заметил Матвей.

– Да? – сварливо поинтересовалась Ляля. – А твой оставить?!

– Разумеется, – пожал могучими плечами муж, – я собираюсь кататься в горах на лыжах!

– Так ты еще собираешься привязать к чемодану лыжи, маразматик?! Тогда я возьму наш новый плазменный телевизор! Он очень хорошо показывает передачу «Модная завивка»…

– Возьми еще новую норковую шубу, сумасшедшая, – посоветовал Матвей.

– Думаешь? – присела на чемодан Ляля. – Правильно думаешь, нужно взять с собой шубу, здесь за время нашего отсутствия ее могут украсть, а она у меня одна. И, судя по всему, – она смерила мужа презрительным взглядом, – другой никогда не будет!

– Ты серьезно?! – изумился Матвей, увидев, как жена ринулась к шкафу и принялась доставать шубу. – Я пошутил, несчастное создание!

– А, вспомнил про друга? Такой же ущербный! Надо же, получить по лобешнику от пьяной смазливой девицы и испортить нам торжество!

– Не трогай моих друзей! Я сам того, этого… Надо ему позвонить в больницу.

И Матвей принялся искать мобильный телефон.

– Солнышко мое одичалое, ты не видела мой мобильник? Где я его мог забыть?

– В чужом костюме, кретин, – огрызнулась молодая жена. – Дурацким прыжком в фонтан ты испортил свой безнадежно!

– Я радовался и хотел сделать тебе приятное, неблагодарная!

Ляля достала новую шубку из голубой норки, бережно вытащила ее из чехла и принялась мерить.

– Мамочка с папочкой подарили это совершенство, – заметила она, крутясь перед зеркалом. —

И кому только такое счастье в мехах досталось? – Она бросила нежный взгляд на озадаченного потерей мобильника супруга. – Придурку! Не способному оценить истинную женскую красоту!

– Правда, что ли, в чужом костюме? – чесал затылок молодой супруг. – Так я его отдал вместе с телефоном?!

– О небо! С кем я связала свою жизнь?! – возвела большие круглые глаза к потолку Ляля и достала из сумочки свой телефон. – Сейчас наберу твой номер…

Через пару секунд из кучи не поместившегося в чемодан барахла раздался пронзительный стон, отдаленно напоминающий музыкальное сопровождение к фильму про «Бумер».

– Хватит крутиться, вертихвостка, – бросил на пути к куче Матвей, – скоро приедет такси!

– Сам закругляйся! Позвонишь по дороге!

– Забуду, получится неудобно, Серж обидится. Ты же все мозги задуришь!

– Ах, так я у тебя, оказывается, полная кретинка, да?! Надоедливая полная кретинка?! – уточнила Ляля.

– Нет! – вдохновенно сказал Матвей. – Это я полный кретин! – Ляля обомлела от приступа самокритики. – Кретин потому, что женился на тебе!

– А! Подлец! Негодяй! Никуда с тобой не поеду!

– И не очень-то хотелось!

– Не хотелось?! И не надо!

Внезапно раздался звонок в дверь. Супруги притихли.

– Такси приехало, собирайся, Лялячка!

– Я быстро, Мотечка, – побежала к чемодану молодая супруга. – Открой и попроси подождать!

На пороге стояла симпатичная блондинка с серьезным выражением милого лица.

– Господа Ничипоренко?

Мотя кивнул, считая, что он вправе представлять множественное лицо молодой семьи.

– Вы вчера праздновали торжественное бракосочетание в ресторане «Надежда»?

Мотя кивнул.

– Частный сыщик Василиса Василькова, – представилась блондинка. – Позвольте?

И, бесцеремонно отодвинув Матвея Ничипоренко, прошла в комнату.

– Здравствуйте, Ольга! – обратилась Василиса к девушке, старательно запихивавшей в переполненный чемодан норковую шубу.

– Здравствуйте, – махнула рукой та. – Извините, но нам некогда! У нас скоро самолет на Адлер!

– Ничего, я не помешаю собираться. – Василиса присела на диван. – Шубу лучше оставить, она не влезет.

– Ее здесь украдут, – шмыгнула носом вчерашняя невеста.

– Уровень преступности в этом районе крайне низкий, говорю вам как специалист. Последняя кража была в прошлом веке, украли всего-навсего цветы из общественной клумбы.

– Точно? – Ляля вернула шубу в шкаф.

– Вы очень хороший специалист! – восхитился Матвей. – Чем можем, поможем!

– Спасибо, – продолжила Василиса, понимая, что молодожены действительно спешат и у нее очень мало времени для того, чтобы обстоятельно с ними побеседовать. А когда они вернутся обратно, беседы будут излишними. – Переложите вещи в сумку, – подсказала она мучающейся с чемоданом Ляле.

– Сумка, – пнула та пустую кожаную тару, – другого цвета! Разные они с чемоданом!

– Раньше это считалось дурным вкусом, – согласилась с ней Василиса. – А в этом сезоне кутюрье нарочно предлагают использовать в гардеробе фривольные сочетания, считая их разумным шиком.

– Что я тебе говорил?! – обрадовался Матвей и принялся перекладывать вещи в сумку. – Это разумный шик!

– Это шик твоей мамы, – вредничала супруга, но разгружать чемодан не препятствовала.

– Я нарушила ваше тихое единение, – заметила Василиса, – ради восстановления справедливости.

– Ничего, – махнул рукой Матвей, закрывающий чемодан, – очень хорошо, что нарушили!

– Мою подругу обвиняют в том, что это она напала на Сергея Зайцева…

– А! – заинтересовалась Ляля. – Это такая пышнотелая рыжуха?! У нее в одной руке была сигарета, а в другой Амур, которым она пристукнула Сержа! Мы все ее видели. А еще видели, как он уткнулся ей в коленки! Она его соблазнила, стерва, ой, нехорошо я о вашей подруге…

– Такое превратное мнение, – вздохнула Василиса, – сложилось у многих, потому что никто не видел истинную участницу преступления, которая успела скрыться. Но моя подруга, рыжуха, ее заметила. Она была высокого роста и худая. Не могли бы вы, господа Ничипоренко, вспомнить, кто из ваших гостей был высоким и худым? Нужно перечислить и мужчин и женщин. Под лестницей было темно, подруга могла ошибиться, а вдруг вместо девушки нападал переодетый женщиной мужчина?

– Вместо девушки переодетый женщиной мужчина, – покачал головой Матвей, – как вы лихо закрутили.

– Мы не сможем вспомнить всех поименно! – заявила Ляля, выглядывая в окно. – У нас такси приехало! Но мы поможем, где-то остался список приглашенных на нашу свадьбу. Мотечка, посмотри в секретере, мы посылали по нему приглашения гостям! Секретер нам достался от его мамы, такая рухлядь…

– Есть! – Обрадованный тем, что может отплатить той же монетой, Матвей достал список и потряс им в воздухе. – Держите, Василиса! Здесь все имена, фамилии, адреса, явки и пароли!

– Знаете, – задумчиво проговорила Василиса, изучая список, – вы мне действительно очень помогли. Спасибо, ребята.

– А как вы нам помогли, – взял ее под руку Матвей, провожая до двери, – даже не представляете!

– Еще одно, – остановилась Василькова, – дайте телефон пострадавшего…

– Сержа? Он там есть под фамилией Зайцев.

– Мне хотелось бы, чтобы вы предупредили его о моем визите. Если он знает девушку, с которой обнимался на глазах у моей подруги, ему угрожает опасность. Ведь она пыталась его убить. И если у нее не получилось с первого раза, она добьет его во второй…

– Кошмар! – услышала за своей спиной Василиса.

– Я ему позвоню по пути в аэропорт, – кивнул Матвей.

– Я тебе об этом напомню, – клятвенно пообещала молодая супруга и искренне поразилась. – Убить Сержа?! Я бы убила другого.

– Еще раз спасибо, Оля, Матвей. – Василиса улыбнулась и вышла.

– Ты веришь, – после ее ухода спросила Ляля у мужа, – что Сержа собирались убить?

– Не знаю, – привычно почесал затылок Матвей, – кто знает? Нашлась одна ревнивая дура…

– У него ревнивых дур уйма! Он настоящий бабник. Ревнивая дура его давно бы убила.

– Действительно, – пожал плечами Матвей, – пьяная драка на свадьбе – обычное дело. Только кто с ним дрался? Рыжуха? Вернемся – узнаем. Давай сюда чемодан!

Василиса, сидя в своей серебристой иномарке, проследила за отъездом супругов Ничипоренко, после чего принялась внимательно изучать список. Гостей было ровно пятьдесят. Это вселяло надежду, что кто-то видел преступницу хотя бы мельком. А кто-то знал очень даже хорошо!

Молодожены отнеслись к приглашению гостей со всей ответственностью, что было похвально, но в то же время несколько не вязалось с их характерами. Напротив имени и фамилии каждого гостя были написаны не только номер телефона, но и адрес, куда следовало направлять приглашение. Напротив некоторых фамилий стояли пояснения: «живет на даче», «кинуть в личку», последнее значило, что пригласить гостя придется по Интернету, откуда он не вылезает целыми сутками. Приглядевшись внимательнее, Василиса определила три вида почерка. Один, с мелкими правильными буквами и сильным нажимом, скорее всего, принадлежал будущей теще. С мятущимися характерами супругов стало все ясно.

Рядом с фамилией Зайцева также стоял адрес и номер телефона.

Василиса поборола сильное желание позвонить пострадавшему немедленно, уговорила себя, что у больного, перенесшего сотрясение мозга, врачи запросто могут отобрать телефон, если тот будет постоянно трезвонить. Поговорить с Сержем лучше всего вечером, после обхода.

А пока ей нужно было поделить гостей из списка на мужскую и женскую половины. Она хоть и не кривила душой, признаваясь супругам Ничипоренко в том, что ударить их друга по голове мог и мужчина, переодетый в женское платье, сама этому не верила. Женские глаза, а у Светланы Селивановой взгляд на соперниц наметан, не могли обмануться. Мужчина в женском платье всегда выглядит мужчиной, как бы он ни старался. Нет у него той легкости походки, которую подарила женщинам природа, нет чарующего обаяния нежного взгляда, приобретаемого слабой половиной в силу уверенности в своей слабости, нет еще многого. Селиванова не могла ошибиться, сбежавшей преступницей была женщина.

Василиса посчитала женские и мужские имена: женщин оказалось тридцать три, мужчин, соответственно, семнадцать. Удивляться нечему, так несправедливо устроен мир, где на одну даму приходится половина мужчины, и чаще всего далеко не лучшая. Фраза о поисках своей половинки в этом контексте приобретает прямой смысл.

Итак, Василиса имела на руках тридцать три дамы неопределенного возраста, молодожены не утруждали себя записью сведений об их возрасте. Хотя над этим стоило задуматься и не отметать женщин до пятидесятилетнего возраста. Мужчины в хмельном угаре интересуются не годами, а отдельными частями тела. Зайцев не исключение. Сразу же начал тискаться в темном коридоре с девицей или женщиной сомнительного поведения. Именно сомнительного! Хорошо воспитанная девушка никогда не ударила бы его по голове. Разве что пристрелила бы в порыве чувств!

Если Василиса не узнает, что чувствовала девица, поиски окажутся безрезультатными. Другими словами, ей нужен мотив. Что может, к примеру, иметь против Сергея Зайцева Зинаида Терентьевна Абрикосова? Судя по полному ФИО, это дама преклонного возраста…

Василиса достала мобильный телефон и позвонила по указанному номеру. За свое инкогнито она не опасалась, у нее на телефоне стоял глобальный антиопределитель, подаренный мужу Руслану после взаимодействия со спецслужбами страны.

– Зинаида Терентьевна?

– Да, а что? – Голос действительно выдавал преклонный возраст.

– Здравствуйте. У нас в стране грядет очередная перепись населения, сегодня мы собираем предварительные сведения. Мне поручено узнать возраст жительницы нашего города с такой красивой фамилией и таким замечательным именем!

– Правда, что ли? – довольно удивилась дама. – Шестьдесят четыре года. А что?

– Ничего, большое вам спасибо! – Василькова отключилась.

Если дела так пойдут дальше, она с легкостью справится с заданием за короткий срок. Итак, Зинаиду Терентьевну Абрикосову можно смело вычеркивать из списка подозреваемых. Не до такой степени был пьян Зайцев, чтобы бросаться на пожилую даму и тащить ее целоваться под лестницу.

Кого же он мог утащить? «Леночка Хрусталева», – прочитала Василиса в списке и набрала ее номер.

– Госпожа Хрусталева?

– Ну, я, – ответил вздорный молодой голосок уже оперившегося создания, прекрасно осознавшего неземное предназначение царить над миром мужчин.

– Вам звонят из модельного агентства «Элит– прожект». Мы заинтересовались вами, уточните, пожалуйста, ваш рост!

– Из модельного агентства?! – Девица едва не лишилась чувств. – Боже мой! Я даже не надеялась!

А как вы на меня вышли?! Через Вовку Барометра или через Женьку Присоску?!

– Девушка, я не знаю, откуда у руководства ваши координаты, – отточенным голосом строгой секретарши заявила Василиса. – Мне поручено уточнить ваш рост, я и уточняю.

– Запишите, – восторженно прокричала Леночка Хрусталева, – один метр пятьдесят пять сантиметров! А на шпильках – один метр пятьдесят пять сантиметров и каблук!

– Спасибо, – разочарованно протянула Василиса и отключилась.

Вычеркивать Хрусталеву?

Нужно дождаться вечера и попытаться встретиться с пострадавшим. Если в результате удара из его мозгов вылетела память, работу по списку можно будет продолжить подобным образом.

Светлана Селиванова после напряженного трудового дня пробиралась к дому перебежками. Опасаясь еще одного нападения, она не стала заходить в подъезд одна, как ей советовала Василиса, подождала людей. Первым человеком, встретившимся ей на пути, стала каланча-фурия с нижнего этажа. Завидев Селиванову, исчадие ада, взбаламутившее против нее соседей, демонстративно отвернулось. В другой раз Светлана ни за что не пошла бы за фурией следом, но не сегодня. Сегодня она прошмыгнула за каланчой в подъезд и устремилась на лестницу. Но та тоже не стала пользоваться лифтом, кряхтя и сопя, принялась взбираться наверх пешком. Это вызвало у Селивановой стойкое подозрение, касающееся маниакальных наклонностей соседки.

Фурия дошла до своей квартиры и открыла дверь ключом. Все так же презрительно глядя на Селиванову, хмыкнула и скрылась в квартире. Светлана постояла несколько секунд и решила действовать. Она смело нажала на копну звонка и не отпускала ее до тех пор, пока фурия не открыла дверь.

– Рузанна Самсоновна! – прокричала в разгневанное лицо Селиванова. – Я знаю, что вы делали вчера вечером!

Фурия побледнела и захлопнула перед Селивановой дверь.

– Стерва, – пробормотала та растерянно. – Теперь точно меня пришибет, нужно быть вдвойне осторожной…

Она повернулась и собралась подниматься наверх, но внезапно дверь соседки распахнулась и сильная, костлявая рука затащила ее вовнутрь. Селиванова тоскливо бросила мимолетный взгляд на лестничную клетку, где еще секунду назад чувствовала себя свободным человеком, и мысленно попрощалась с неудавшейся жизнью.

– Молчите, прошу вас, – шипела ей на ухо фурия, – я умоляю вас, только молчите! Никому ни слова!

Она затащила ее в комнату и бросила в кресло.

Светлана огляделась: комната этажом ниже практически не отличалась от ее холостяцкого жилища. Скромная мебель не сверкала итальянскими лейблами, а громко кричала о своей принадлежности магазину «Икея», большой телевизор был не плазменным, ковры на полу – искусственными. Слишком усредненный достаток. Сразу видно, денег на хорошее огнестрельное оружие нет, приходится действовать подвернувшимися под руку Амурами.

Скудная растительность на подоконнике сообщала о том, что хозяйка квартиры не любит все живое, а зачахший кактус молил о пощаде, торча во все стороны иголками. Светлана решила не сдаваться на милость врагу и закинула ногу на ногу, стараясь всем своим видом показать, что ее знания доверены компетентному лицу, а поэтому Селиванова находится вне всякой опасности.

Но фурия не разглядывала ее ноги, она металась по квартире, заламывала руки и причитала:

– Как женщина женщину вы меня должны понять! На моем месте так бы поступила любая!

– Естественно, – хмыкнула Селиванова, – довести мужика до такого состояния!

– Я не хотела. – Рузанна внезапно остановилась посредине комнаты, и Светлана с ужасом разглядела, что соседка только на несколько лет старше ее.

Вернее, соседка так выглядела. На самом деле Селиванова точно знала, что у Рузанны есть взрослый сын, который живет отдельно. На ум почему-то пришли страшные рассказики про ведьм, для поддержания вечной молодости питающихся кровью нерожденных младенцев…

– Я его любила! – воскликнула Рузанна и бросилась на соседнее кресло.

– Какие страсти, – Светлана в своем кресле натянулась как струна, – я его любила и чуть не убила. Какие стихи! Какая проза жизни!

– Он бы не пострадал, – всхлипнула фурия и выудила откуда-то носовой платок, – я бы одна вырастила сына…

Селиванова не знала, каким образом реагировать на ее рыдания. Если бы рыдала ее лучшая подруга, все было бы предельно ясно. Незнакомку тоже можно было утешить привычным набором фраз. Но унять фурию, с которой она враждовала?!

– Давайте не будем делать из этого драму, – неловко предложила Селиванова. – Ничего страшного не случилось, он очнулся в больнице, надеюсь, крыша после такого удара у него не поехала…

– Максим в больнице?! – испугалась фурия и схватилась за голову.

– Максим? – подняла брови Селиванова, чувствуя что-то нехорошее. – Вроде бы его звали Сергеем. Рузанна Самсоновна, вы ничего не перепутали с горя?

– С горя? – Фурия встала и вновь принялась мерить комнатуху шагами. – Да! У меня горе! А что прикажете делать в сорок девять лет на пороге климакса?! Терять любимого человека, который не догадывается о моем возрасте и мечтает о наследнике?!

– В сорок девять? – ахнула Селиванова.

– Мне пришлось пойти на обман! И то, что вы застукали меня у института матери и ребенка, а теперь готовы разболтать всему дому, что я на самом деле не беременна…

– Понятно, – перебила Светлана, поднимаясь, – в отличие от вас, Рузанна, я не болтлива!

Селиванова подавила желание вывесить на дверях подъезда объявление о том, что злобствующая фурия обманно держит возле себя мужчину и пытается забеременеть в сорок девять лет! Интересно, что она скажет ему через девять месяцев? Неужели что-то хорошее и эта скромная квартира оживет яркими красками под громкие крики малыша?!

Во всяком случае, тогда у соседки больше не будет времени сплетничать.

– Я ничего никому не скажу, – пообещала Селиванова, – молчу как могила.

На последнем слове Светлана запнулась.

– Светочка, – сжала ее руку Рузанна, – я так рада, что мы помирились! Иначе быть не могло, ведь мы одинокие женщины, страдающие без мужской любви.

– Да я как-то не страдаю, – вздохнула Светлана, перед глазами которой предательски замаячил образ Константина Борщова. – Если только иногда.

– Светланочка, если что-то понадобится, заходите! – трепетала от прилива дружеских чувств соседка.

– Обязательно, Рузанночка, – пообещала Селиванова, высвободила руку и понеслась к себе наверх. – Наркоманка, алкоголичка, тайная маньячка, – шептала она, – странная смена настроений. Чувствую, не к добру!

Но алиби соседки было внушительным. В праздничный день, когда вся страна отмечала День десантника, фурия покидала больницу, где пыталась забеременеть от какого-то Максима. И в ресторане «Надежда» ее не было.

Как раз в тот момент, когда Селиванова прикидывала, сколько в городе длинных, тощих стропил, которых придется проверить, раздался телефонный звонок. По всем законам детективного жанра должна была звонить преступница с угрозами лишить Селиванову жизни. Набрав в легкие больше воздуха для отражения словесной атаки, Светлана взяла трубку и громко сказала:

– Что еще, стерва?! – Так сказала, на всякий случай, и пожалела: вдруг звонила Василькова!

– Добрый вечер, – промямлил озадаченный «стервой» Вениамин Ремешков. – Светлана, ты нормально себя чувствуешь?

– Нормально, Беня, хорошо, что это ты, а не она! – бурно отреагировала Селиванова.

– Светлана, мы с мамой посоветовались и решили, что тебе нужна психологическая помощь. У мамы есть один знакомый психотерапевт…

То, что Ремешков о ней заботится, было приятно. Но то, что он делает это под чутким маминым руководством, как-то не радовало. Психотерапевт? Мужчина? Светлану так и подмывало спросить, не привлекательный ли мужчина этот знакомый лекарь человеческих душ и не носит ли он обручального кольца, но она сдержалась. Она вообще в последнее время стала очень сдержанной особой. Василиса ее предупредила, что не нужно рассказывать всем встречным-поперечным об их планах и делах. Ремешкова Селиванова тут же отнесла к встречным.

– Я вернул Алевтине комбинезон, – радостно продолжал докладывать Ремешков.

– И она взяла? – удивилась Селиванова. Возврат товара подруга переживала как личную трагедию.

– Мы с ней решили проведать тебя на днях, – продолжал поражать Ремешков.

– Спасибо за беспокойство, – процедила Света, – я не больная.

– Если решишь обратиться к психотерапевту, позвони, – на прощание сказал Вениамин.

Светлана положила трубку и задумалась. Вот так лучшие подруги рушат личное счастье! Это не Алевтина спешила на свидание вслепую к Ремешкову, это не Алевтина вляпалась из-за долговязого ботаника в черт-те что, это не Алевтине теперь приходится искать преступницу! Зато именно Алевтина получила кавалера.

Следует отдать должное, Селиванова была от него не в восторге. Но вдруг она привыкла бы к нему и к его маме! Разве можно что-то сказать наперед?

Ха! Ха! И еще раз «Ха!». Надо сказать Алевтине, что Ремешков бабник.

Или ничего не говорить. Все-таки лучшая подруга. Но могла бы сказать сама!

– Ты не обижаешься? – проворковала Алевтина в трубку, позвонив сразу после Ремешкова.

Селиванова заподозрила, что они оба находятся в одном помещении.

– Нисколько, – постаралась она придать голосу четкость и легкость. – Я рада за вас, ребята!

– Правда? – обрадовалась Алевтина. – Он мне сразу показался таким искренним, таким добрым, таким…

– Понятно, белым и пушистым, – пробурчала Селиванова, – извини, Алечка, у меня дела. Я, видишь ли, вместе с частным сыщиком ищу преступника!

– Василиса его обязательно найдет, – заверила Алевтина, – удачи вам!

Светлана хмыкнула. Оказывается, черная кошка предупреждала ее о многом! А она не поверила. Переплюнуть через левое плечо переплюнула, пуговицу покрутила, пальцы крест-накрест сложила… Что она еще не сделала? Не сделала чего-то важного! Нужно было вернуться домой и посмотреться в зеркало в коридоре? Нет, смотреться в зеркало надо, когда что-то в квартире забываешь и возвращаешься. Вспомнила! Нужно было попрыгать на одной ноге. Нужно было, а Светлана не попрыгала!

Она огорченно поглядела на красные шпильки, небрежно скинутые у дивана.

Обходить черную кошку нужно на одной ноге! А она обошла на двух, за что и поплатилась.

Василиса припарковала джип возле больничного комплекса и посмотрела на часы. Ужин должен был закончиться, больные – разойтись по палатам, врачи – по домам. Оставалось найти добрую медсестру, которая согласилась бы за небольшое вознаграждение проводить Василису к пострадавшему и никому об этом не рассказывать. Василиса понимала, что сделать из этого тайну не удастся. Но на то время, пока она ведет расследование, хотелось избежать огласки. Мало ли что. Если девица, ударившая Зайцева по голове, окажется его близкой подругой, дело можно закрывать. Они поругались, она стукнула, испугалась и свалила все на Светлану, подвернувшуюся под руку, вернее, под буйную стукнутую голову. В любом случае после разговора с пострадавшим что-то обязательно прояснится. Василиса закрыла машину и пошла в больницу.

Добрая медсестра нашлась сразу, и когда она вела Василису по длинному больничному коридору, та сразу догадалась, в какой палате лежит Серж Зайцев. Если в других было тихо и спокойно, из палаты Зайцева слышался голос диктора, сообщавший о счете в футбольном матче.

– Ему пришлось поставить телевизор, – мило улыбнулась медсестричка, – он так требовал, так требовал! – Она скромно потупилась.

Василиса поняла, что негативный процесс не пошел дальше больной головы. Зато Зайцев начал страдать временной амнезией.

– Не помню! – заявил он, увидев Василису на пороге палаты. – Эту мымру совершенно не помню! Совершенно! Даже если у нас с ней что-то было, и этого не помню! И алименты платить не собираюсь…

– Головой ударился, – мило пояснила медсестричка и заботливо поправила у Сержа подушку.

– Я знаю, – кивнула Василиса в сторону двери, та поняла намек и вышла. – Здравствуйте, господин Зайцев! Я Василиса Василькова…

– А! Так она подослала налогового инспектора?! – обознался по ее строгому тону и властному выключению телевизора пострадавший. – Не помню! Может, и скрывал доходы от государства! А может. и нет. Ничего не помню.

И Серж указал толстым пальцем на забинтованную голову.

– Примите мои искренние пожелания скорейшего выздоровления. – Василиса села напротив Зайцева на стул. – И фрукты. – Она выложила на тумбочку персики и сливы. – Они мытые, можете сразу есть.

– Подлизываетесь? – прищурился тот и привстал на локте. – Не проканает! Так и скажите Ленке Егоровой, ей ничего не поможет!

– Значит, – улыбнулась Василиса, – в тот вечер, когда случилось это несчастье, – она показала на забинтованную голову, – с вами была Лена Егорова?

– Что? – скривился в негодовании Серж. – Эта бесчувственная кукла?! На фиг она мне сдалась после того, как сбежала с Туркиным!

– Значит, она ударила вас по голове, после чего сбежала с Туркиным?

– Попробовала бы она меня ударить! Я бы ей!.. – Зайцев пригрозил в сторону двери кулаком.

– Но кто-то все-таки попробовал, – настаивала Василиса. – Вы знаете кто?

– Конечно, – пожал мощными плечами бритоголовый пациент, – стерва одна ударила!

– Какая? – продолжала допытываться Василиса.

– Которая затащила меня под лестницу…

– А кто вас затащил под лестницу?

Убить его было мало!

– Не помню, наверное, рыжуха, – вздохнул тот.

– Опишите, пожалуйста, девушку.

– Коленки у нее такие аппетитные, – начал Зайцев и вовремя спохватился. – А почему это вас интересует? Кто вы такая?

– Частный сыщик Василиса Василькова. Вас должны были предупредить о моем визите. Я расследую нападение на вас в ресторане «Надежда».

– Предупредить? Не помню. Так я никаких заявлений в милицию не подавал, – настороженно сказал Серж.

– На вас напали? – Тот кивнул. – Скажите кто. Та рыжая девушка с аппетитными коленями?

– Нет, другая, рыжуху я потом заметил, когда на нее падал…

Василисе стоило неимоверных усилий разговорить пострадавшего. Сначала Зайцев крутился, как мог, путался в воспоминаниях и описаниях многочисленных девиц, с которыми успел познакомиться на свадьбе друга. Временная амнезия постоянно напоминала о себе, Серж забывал об именах и очередность событий. Сначала он целовался с одной брюнеткой, потом ему попалась очаровательная блондинка, или сначала блондинка, потом брюнетка… Кто-то из них стукнул его по голове. Или это все-таки была та рыжуха с коленками?

Василиса усмехнулась: хоть и не удалось из Зайцева выудить ценную информацию, зато теперь он не сможет обвинять Селиванову, находясь в нетвердой памяти и нетрезвом уме. Любой адвокат отметет его обвинения моментально. Но пострадавший не писал заявление в правоохранительные органы о нападении. Почему? На него так часто нападают? Или он все же знает ту, которая напала, но под видом потери памяти скрывает этот факт?

Если Зайцев действительно неразборчив в романтических связях, можно поверить, что он говорит правду. Сначала обнимался с одной, затем пошел целоваться с другой… А третья сыграла роль правосудия! Можно было бы оставить все как есть, если бы виноватой не оказалась Светлана. Брать на себя чью-то вину не слишком приятно. Сегодня Зайцев не написал заявление, но он напишет его завтра, и лейтенант милиции Барсуков обвинит Селиванову. Зачем искать кого-то, если готовая преступница под боком? Впрочем, формулировку «преступник» определяет суд, а обратное нужно доказать, что Василиса и сделает.

– Если вспомните, как выглядела девушка, затащившая вас под лестницу, – сказала Зайцеву на прощание Василиса, – позвоните.

Встала и протянула ему визитку.

– Э! Сыщица! – прокричал ей вслед пострадавший. – Телевизор-то включи!

– Думаю, – резко сказала она на пороге палаты, – после сотрясения мозгов, если они есть, требуется тишина и покой!

– Она думает, она думает, – пробурчал вслед Серж, – как будто у меня мозгов нет! Я тоже думаю, какая же меня стерва долбанула?! И главное, за что? Я же сущий ангел.