Текст книги "Невеста на замену (СИ)"
Автор книги: Алина Караюз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
****
Ровно в полдень, когда орбиты двух солнц сошлись в зените, Эрионар пришел за мной. Он лишь мельком взглянул на мой наряд, а вот лицо изучил более тщательно. Жестом пригласил войти в портал, пропуская меня вперед. Я даже вздрогнула от предвкушения. Неужели я наконец-то выберусь из этого заточения! Клетка, хоть и золотая, все равно остается клеткой. Чем больше времени я проводила наедине с сундуками, полными золота, тем более привлекательной мне казалась жизнь в деревне веров. Там, по крайней мере, меня не запирали на замок!
Я отважно шагнула в светящийся овал и через мгновение уже стояла в комнате, похожей на гостиную. Выполненная в сиренево-золотых тонах, она поражала воображение роскошью и величием, напоминая убранство версальских дворцов. Золотая лепнина покрывала стены и потолок, оббитая бархатом и атласом мебель с резными ножками и богатой инкрустацией словно перенеслась сюда из эпохи рококо, а тяжелые гардины с изящно присборенными ламбрекенами в сочетании с гобеленовыми коврами, покрывавшими мраморный пол, придавали необходимую толику уюта.
Прямо передо мной, в резных креслах, восседали гости Эрионара. Один из них – величественный и статный асур с темно-синими волосами, спускавшимися толстой косой до самых колен, был, по всей видимости, его отцом Владыкой Леорвином. Его глаза, смотревшие твердо и цепко из-под нахмуренных бровей, острые когти на руках и кисточка на длинном хвосте были такого же оттенка, что еще больше оттенял камзол светло-коричневого бархата с золотым позументом и широким алым кушаком с длинной золотой бахромой. Высокий умный лоб асура украшала диадема с голубым сапфиром размером с мой кулак.
По обе стороны от него стояли две женщины весьма необычной наружности. Это были те самые Джанна и Арейна, но невозможно было понять, кто из них мать, а кто дочь, настолько молодо они выглядели. Длинные волосы цвета платины уложены в замысловатые прически, открытые шелковые платья с обилием золотой вышивки, множество дорогих украшений – вот и все, что делало их привлекательными. Кожа не черная, как ожидалось, а темно-серая, узкие плечи, маленькая грудь и острые хищные черты лица делали их похожими больше на мальчишек-подростков, чем на женщин. Под полупрозрачными рукавами перекатывались гибкие стальные мышцы. Женщины дроу действительно были воинами. Вряд ли они махали мечом, но кинжалами и луком владели наверняка.
По правую руку от Леорвина стояло еще одно кресло, которое занимал мужчина-дроу. Видимо, тот самый Айренир. Едва я появилась, как он, словно в нетерпении, подался мне навстречу, приковывая к себе внимание. На первый взгляд я бы не назвала его красавцем, да и на второй тоже. Его серебристо-стальные волосы свободным потоком струились по плечам до самого пояса, удерживаемые надо лбом серебряным обручем в виде стилизованных листьев. Лишь у висков несколько прядей соединялись в две тонкие косы, перевитые черным жемчугом. Темно-серая кожа, худое лицо с впалыми щеками и острыми скулами, глубоко посаженные раскосые глаза с неожиданно красной радужкой, точно наполненные кровью, тонкие губы плотно сжаты, напоминая алую прорезь. Узкие ладони с длинными пальцами впились в подлокотники, притягивая мой взгляд к твердым агатовым когтям. Перстень с огромным черным бриллиантом был единственным украшением, если не считать жемчуга в волосах и серебряного венка. Одежда его так же была цвета темной ночи, без единого цветного пятна: длинный камзол, широкий кушак вместо пояса, сапоги с узкими голенищами выше колен.
Весь его вид вызывал невольные опасения и буквально вгонял в дрожь. Если асуры ощущались боле-менее положительными существами, то этот дроу был ни чем иным, как воплощением тьмы. И не смотря на все это, я вдруг ощутила к нему странное притяжение и интерес. Такой необычный типаж на фоне всех этих модельных красавцев!
Мне показалось, что в его глазах на мгновение мелькнуло нечто вроде узнавания, но почти в ту же секунду этот интерес сменился равнодушием, словно я была предметом меблировки. Заметив остановившегося за моей спиной Эрионара, он тут же придал своему лицу скучающее выражение.
– Отец, мать,– Повелитель Молний согнул шею в приветственном поклоне,– позвольте представить вам мою невесту.
Леорвин с истинно царским величием смотрел мне прямо в глаза. Его пронзительный, пристальный взгляд давил на меня, словно тяжелая длань, прижимая к земле.
– Как тебя зовут, дитя?– его голос был под стать его внешности – величественный и глубокий.– Назови свое истинное имя.
– Лена,– в смятении прошептала я еле слышно. Похоже, накрылась моя игра в крутую эльфу.– Елена Кравец...
Странные полуулыбки скользнули по лицам гостей, только Айренир с отсутствующим видом разглядывал обстановку, делая вид, что его этот разговор не касается.
– Нет, милая, меня не интересует имя, которое дали тебе человеческие родители, назови истинное. То, которое ты получила при первом рождении. Помнишь ли ты его?
Я лишь глупо хлопала ресницами, не в силах понять, что им от меня нужно. Как понять "при первом рождении"? А сколько их у меня было? И что значит "человеческие родители"? Какие еще должны были быть?
– Что ты знаешь о себе? Расскажи все, что помнишь.
Сбиваясь и запинаясь, изложила короткую версию своей недолгой жизни и то, как оказалась так далеко от дома. Родилась, училась, работала... как говорится, "нет, не был, не женат" – будто анкету заполняю. Если они знают, что я из другого мира, то какой смысл отнекиваться? Лучше завоевать их признание своей честностью и открытостью, тем более что Эрионар читает все мои мысли, да и его отец, по всей видимости, обладает таким же даром. Весь мой рассказ уложился в несколько минут, но когда я замолчала, не зная, что еще добавить, никто из присутствующих не нарушил тишины. В полном молчании они сверлили меня глазами, словно пытались прощупать до самого нутра.
– Она действительно ничего не знает!– синеволосый асур ошеломленно откинулся на спинку кресла.– Сын, разве родовая память могла исчезнуть за столько воплощений?
– Нет, отец. Если бы это произошло, не проявились бы тейтры.
И снова все уставились на мое лицо, пристально изучая мерцающие узоры.
– Они появились утром,– сказала я, невольно чувствуя себя экзотической зверушкой в зоопарке.
Одна из женщин, та, что стояла справа от Владыки, ласково улыбнулась мне и произнесла:
– Ее память никуда не исчезла, она просто крепко спит и проявляется только в нужные моменты.
– О чем ты, мама,– нахмурился Эрионар.
– Ну как же, спроси ее, сколько ей понадобилось времени, чтобы выучить наш язык?
– Я его знала,– растерянно ответила я.
– Сколько времени ты потратила на то, чтобы научиться читать и писать на языках нашего мира?
– Полчаса...
– И тебе ничего не показалось странным?
Я осторожно кивнула:
– Да, у меня было ощущение, что я просто вспоминаю давно забытое. Но мне казалось...
Джанна обвела присутствующих удовлетворенным взглядом.
– Девочка, я просто уверена, что это ощущение сопровождало тебя на каждом шагу.
А ведь действительно, все новое, что я здесь узнавала, казалось мне просто хорошо забытым, я словно заново читала книгу, уже прочитанную много лет назад. Но я думала, что это просто память Элении Анторийской, перешедшая ко мне во время перемещения. Ведь Деус был в этом уверен!
– Это она,– вынес свой вердикт Леорвин.– Думаю, нет смысла мучить девочку и дальше. Мы же собрались пообедать, а разговоры можно отложить и на потом.
С этими словами он поднялся, подавая пример остальным. Что Арейна, что Джанна одарили меня открытыми улыбками, показывая свою доброжелательность, а вот Айренир даже не взглянул в мою сторону, хотя я не могла оторвать очей от хищной грации, которой было пронизано каждое движение его тела. Эрионар крепко сжал мою руку, возвращая к действительности. Я с непониманием взглянула на его недовольное лицо.
– Ниэра, позвольте проводить вас к столу,– голос асура был сух и непреклонен.
М-да, узнать что я – не я и спокойно пойти обедать? Неужели они думают, что у меня железные нервы? Нельзя нарушать этикет в присутствии таких могущественных существ, мало ли что придет им в голову, но как сдержать бурлящую внутри заинтересованность? Да я же буквально фонтанирую от нетерпения и опаски. Кто знает, что еще мне предстоит узнать о себе и понравятся ли мне эти знания. Может, правы те, кто говорит: "меньше знаешь – крепче спишь"!
****
За обедом я с трудом заставила себя сидеть спокойно и не подпрыгивать на стуле от нетерпения, а гости и хозяин, будто нарочно, неспешно трапезничали, обмениваясь любезностями. Владыка и его жена поглядывали на меня со странным выражением, будто знали обо мне что-то такое, что не стоит делать достоянием общественности. Смесь сомнения, смущения и твердой решимости в мимолетных взглядах Джанны заставляли меня нервничать, Леорвин же, наоборот, источал спокойствие и хладнокровие. Эрионар был подчеркнуто – официален и вообще старался не смотреть в мою сторону, хотя я несколько раз настойчиво ловила его взгляд, Арейна полностью ушла в изучение содержимого тарелки, а Айренир откровенно скучал, с брезгливым равнодушием перебирая предложенные яства.
Я же не могла проглотить и куска, так велико было мое нетерпение. Зато пару раз приложилась к бокалу с золотистой жидкостью, напоминающей вермут. Небольшая доза алкоголя взбодрила, заставив кровь быстрей бежать по венам, но не дала желанного спокойствия.
Наконец, после двухчасовой пытки, Владыка Леорвин положил салфетку на край стола, показывая, что трапеза подошла к концу. Я едва сдержалась, чтобы не выскочить первой из-за стола, нарушая все правила этикета.
– Ну что ж,– произнес синеволосый асур, едва мы вернулись в гостиную,– этот разговор должен состояться рано или поздно. И чем дольше мы его откладываем, тем хуже делаем и себе, и тебе. Но проблема в том, что это слишком личное и касается лишь тебя и еще одного из присутствующих. Думаю, если вы останетесь наедине, то легче будет пойти на откровенность
Я почему-то думала, что останется Эрионар, но он вышел вслед за всеми, кинув на меня странный взгляд, полный глухого сожаления, а вот его мать задержалась. Она некоторое время молча разглядывала меня, нервно сжимая руки, затем глубоко вздохнула и села в кресло, еще хранившее тепло ее мужа.
– Присаживайся,– хрипло произнесла она, будто слова давались ей с трудом.– Разговор будет долгим и неприятным... для тебя.
Я моментально насторожилась. Интересно, что я уже натворила? Неужели они узнали о планах герцога Анторийского и решили, что я его сообщница? Боже мой, а если меня обвинят в попытке опоить Эрионара? Но почему тогда осталась его мать? И почему она так странно смотрит на меня, будто испытывает физическую боль от одного моего вида?
– Я живу уже очень долго,– начала она бесцветным голосом.– Около двух тысяч лет. Многое из того, о чем я должна рассказать тебе, происходило на моих глазах. Я понимаю, что есть вещи, которые невозможно ни простить, ни оправдать, но мне бы хотелось оградить своих детей... они ни в чем не повинны и не должны пострадать из-за преступления своих предков.
Заметив мой непонимающий взгляд, она добавила:
– Скоро ты все поймешь. Я лишь надеюсь, что не опоздала...
Я устроилась в кресле и с недоумением слушала эти откровения. К чему этот странный разговор? Что за таинственные намеки? И при чем здесь то, что она прожила больше двух тысяч лет? Ничего не понимаю...
– Знаешь ли ты, как определяют наличие магии и ее уровень в магах?– да, очень неожиданный вопрос. К чему бы это?
Я пожала плечами:
– Смутно, как-то не было нужды в такой информации.
– Знаки, проявившиеся на твоем лице – это только вершина айсберга,– неожиданно сообщила она.– Еще несколько дней и тейтры покроют все тело, сигнализируя всем о твоей магической мощи.
– Но во мне же нет магии!– прошептала я абсолютно обескураженная. Что она такое говорит? Как это возможно?!
– Конечно, нет,– Джанна была само спокойствие,– и никогда не будет. У тебя нет магического резерва, да он тебе не нужен.
Я в полном непонимании уставилась на нее. Зачем говорить загадками? Неужели нельзя все объяснить по – человечески? Ах, да: они же не люди и я, по всей видимости, тоже больше не человек...
Дроу откинулась на спинку кресла, не спуская внимательного взгляда с моего лица. Она, похоже, решала, с чего начать разговор, но сомнения в правильности выбранного пути были явно написаны на ее лице.
– Представь себе, что магия – это океан,– начала Джанна, стиснув руки и прикрыв глаза.– Асуры – реки, которые его питают, а все остальные черпают из него для своих нужд. Но океаническую воду невозможно пить без обработки, она слишком соленая. Так и сырая магия не может быть использована без предварительной адаптации.
Она поднялась на ноги и начала расхаживать по кабинету, словно читала лекцию.
– У каждого разумного существа на этой планете, кроме веров, асур и сидов, есть свой магический резерв. Это некий эфемерный сосуд, в котором сырая магия подготавливается для использования, примерно как кристалл-опреснитель делает морскую воду пригодной для питья. Чем больше резерв, тем медленнее он расходуется, быстрее наполняется и тем сильнее маг – такой вот парадокс. Именно по размерам этого резерва мы оцениваем уровень мага. И именно этот энергетический орган отвечает за превращение сырой силы в магическую энергию, свойственную каждому конкретному существу. У кого-то это огонь, у кого-то – вода, кто-то может вызвать слабый дождик, а кто-то ураган. Каждый маг преобразовывает силу в соответствии со своей спецификой.
Я хмурилась, пытаясь все понять и систематизировать. Вспомнилось, как сравнивала Эрионара с Амазонкой, весьма удачное сравнение, если учесть, что его мать сравнила магию с океаном.
– С верами все понятно, они вообще не магические существа. У асур нет резерва,– продолжала она,– он им ни к чему. Они производят магию и живут ею, это как если бы река впадала в океан, но не растворялась, а сохраняла форму и направление. А вот сиды – это особый случай. Их еще называли лунными эльфами. Когда-то они жили в зеленых холмах – сидах, за что их так и прозвали, танцевали лунными ночами, пробуждая природу, наполняя ее гармонией и единством. Они единственные из всех использовали сырую магию и им не были нужны никакие ухищрения, никакие резервы, чтобы быть великими магами. И именно поэтому невозможно было определить потолок их возможностей. Они были как рыбы в этом океане. Естественные в своей естественной среде.
– Почему вы говорите о них в прошедшем времени? – удивилась я, настороженная тоном, которым Джанна обращалась ко мне.
Женщина остановилась прямо напротив меня и резко отвернулась.
– Их уничтожили полторы тысячи лет назад,– глухо произнесла она.– И, предупреждая твой следующий вопрос, скажу сразу: это сделали мы – дроу. За это нас прокляли боги, а эльфы так и прозвали – предатели...
Я в шоке уставилась на нее и растерянно пролепетала:
– Но вы же говорили...
Она со вздохом развернулась ко мне, и я увидела выражение глубокой скорби на ее темном лице, словно весь этот разговор давался ей с большим трудом.
– В начале разговора я не просто так упомянула о своем возрасте. Все, что случилось с лунными эльфами, происходило у меня на глазах и, к сожалению, именно мой род принимал в этом непосредственное участие. Мой отец был правителем клана Эл'Селверин, тогда мы ничем не отличались от других эльфов, только селились в горах, отдав леса и долины другим родам. Полторы тысячи лет назад моему отцу пришлось вступить в войну с иным кланом, более сильным и многочисленным. Он мог откупиться, но непомерная гордыня заставила его обратить оружие против заведомо сильнейшего противника. Нас разбили в первом же бою, наши города пылали, воины гибли, но отец приказал не отступать. Все наши маги искали возможность повернуть ход войны в свою сторону, и одному из них пришла в голову ужасная мысль. Он вспомнил о существовании сидов – маленького безобидного племени пугливых эльфов, скрывающегося в зеленых холмах. Их магия текла бесконечным потоком, но они не умели бороться, у них не было воинов и свой дар они использовали для созидания, а не разрушения. И этот дар стал их проклятьем: огромная сила сделала их практически бессмертными, но при этом почти бесплодными. Их женщины не рожали естественным способом, дети появлялись на свет с помощью магии и очень редко доживали до совершеннолетия. Не удивительно, что это сделало их самым малочисленным народом среди живущих под небом. И вот моему отцу сообщили, что есть способ победить врага. Стоит лишь склонить сидов и их силу на свою сторону. Правителя лунного народа обманом завлекли в столицу нашего королевства. Там маги создали некие артефакты, позволяющие управлять волей лунных эльфов. Когда браслеты подчинения замкнулись на руках короля и королевы сидов, мои соплеменники смогли управлять лунным народом и использовать их бесконечные силы в своих целях, но кое-что не учли... Сиды начали гибнуть без видимой причины, один за другим, целыми кланами... только когда стало уже слишком поздно, маги поняли, в чем дело. Их дар нельзя было использовать для нанесения вреда кому бы то ни было... именно это убило лунных эльфов, а их и так оставалось не слишком много... Те, что были сильнее, протянули несколько недель, иные умирали мгновенно. Когда умер король, мой отец посадил на трон его наследника: престол не должен был пустовать, иначе никто не смог бы управлять сидами. Наследник лунных эльфов оказался слабее своего отца и не выдержал двух недель. Тогда привезли его младшую сестру. Совсем ребенка,– я увидела, как из глаз Джанны покатились по щекам безмолвные слезы. Вся эта история, похожая на страшную сказку, давалась ей с неимоверным трудом, но я не могла понять, как это все касается меня.
– Ей было всего восемнадцать, по нашим меркам почти младенец. Но мой отец уже не ведал, что творил, он сошел с ума от жажды мести. Девочку короновали и заставили следовать воле нашего рода. Она прожила лишь до вечера, но перед смертью успела провести обряд перемещения душ и ушла в другой мир, мир без магии, чтобы заново родиться там и прожить новую жизнь. Ее мертвое тело нашли на утро.
Едва умер последний представитель династии, как оставшиеся сиды покончили с собой. Больше никто не мог управлять ими, но осознание того, что их силу использовали во зло, заставило лунный народ добровольно уйти за Грань. Они не могли сопротивляться или мстить, это было противно их природе, но сами боги выступили на их стороне и покарали нас...
Страшные бедствия обрушились на наш народ, мы были прокляты, изгнаны с лица земли в мрачные подземелья, нам отказали в праве на солнечный свет. Наша внешность – это клеймо убийц: мертвенная кожа и красные глаза... боги позаботились о том, чтобы каждый видел, что мы за существа...
В конце концов, вся ненависть была направлена на моего отца: его убили восставшие маги. Тогда-то и стало ясно, что он давно сошел с ума, месть помутила ему рассудок, но даже его смерть не смогла вернуть жизнь невинно погибших сидов. Младший брат моего отца был предводителем заговора. Когда ему предложили трон, он принял его и в стране дроу наступил относительный покой. Меня оставили в живых, потому что я с самого начала была на стороне дяди, хоть это и не оправдывает все случившееся. Но мы так мучились от сознания своих преступлений, что не выдержали и покинули те земли. Мы укрылись в горах, принеся асурам вассальную клятву. Теперь наш король – слуга Владык, как и мы все. Когда лесные эльфы решили, что наш род не имеет права на существование, именно асуры пришли нам на помощь. Они сказали, что поколения сменились, те, кто нес на себе невинную кровь, давно умерли, а дети не должны отвечать за грехи отцов.
Долгая речь заставила ее голос охрипнуть. Я смотрела на нее и не понимала, зачем она рассказывает мне все это, как дела тысячелетней давности могут касаться человека, которому всего двадцать два? Но что-то заставляло меня молчать и слушать, не перебивая. Может, искренняя мука в голосе Джанны, а может – бесконечная боль в ее глазах. И не понятно почему, но ни эта мука, ни эта боль не вызывали у меня сочувствия, я просто слушала ее со странным отстранением, будто уже знала все это, пережила и забыла.
– Девятьсот лет назад мне было дано право пророчествовать для моего народа,– продолжала Джанна.– Через меня боги дали надежду, что мы сможем исправить нанесенный вред.
Она прикрыла глаза и каким-то чужим голосом, без всяких эмоций продекламировала:
Сойдутся двери двух миров,
Откроет путь любовь и вера,
Оковы ярости падут
Вернется смех, не будет гнева.
И кровь жестокого врага,
Смешавшись вместе с кровью жертвы,
Окажется ключом к тому,
Чтоб победить дыханье смерти.
Она внезапно подалась вперед и впилась мне в лицо пронзительным взглядом.
– Мы так и не смогли расшифровать это послание, пока не появилась ты. Думаю, это любовь эльфийского мага к герцогской дочери открыла для тебя путь в этот мир. Видимо, в его чувстве столько искренности и веры, что твоя душа не могла не откликнуться на призыв... Теперь я знаю, в чем смысл этого пророчества... Но есть еще одно, оно касается моего сына... и разбивает мне сердце...
Она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами перед головокружительным прыжком и продолжила:
– Все это время я мучилась вопросом, как бессмертная королева эльфов проживает одну человеческую жизнь за другой, рождается на краткий миг, чтобы умереть через несколько десятков лет, видит, как сменяются эпохи и ничего не может изменить. Это так ужасно для того, кто из-за чужой жестокости лишился дома и родных, и обрек себя на вечное одиночество... Но теперь все стало на свои места... ты просто все забыла.
Ее глаза вдруг сделались пустыми. Крепко сжатые руки говорили о неимоверном усилии, которое ей понадобилось, чтобы вытолкнуть из себя следующие слова. Чужим, бесцветным голосом она произнесла:
– Тебя зовут Эльсамин Тильнаминуэр и ты – последнее воплощение королевы лунных эльфов. Ты сид, Эли, и твои тейтры – неоспоримое доказательство.
Я сначала молча пялилась на нее, недоуменно хлопая глазами, а потом начала глупо хихикать, постепенно срываясь на гомерический хохот. Я – королева без королевства, правительница без подданных? Последняя из своего рода?! Джанна беспомощно взирала на меня, не решаясь приблизиться. Неожиданно ледяная волна застарелого ужаса окатила меня, поглотив, как цунами. Все тело прошибло холодным потом – липким и мерзким, затрясло, как в лихорадке, а безудержный смех перешел в истерические рыдания. Словно древнее заклятье, чужое имя, прозвучавшее из уст Джанны, послужило толчком и внутри меня будто раскрылись темные ворота памяти, прежде скованные цепями боли и слез. Внезапное осознание истины прошлось по мне болевым шоком, выжигая в душе пустые места. Не чужое имя – мое, не чужой мир – мой. И слезы мои, и боль. Одна душа, но тысячи тел – одно сознание, но тысячи жизней. То, кем я была и то, кем я стала. Во мне словно вели незримый бой Елена Кравец, которой я была до этого момента, и Эльсамин Тильнаминуэр, вдруг возникшая из глубины веков. Такое беспросветное чувство, будто жизнь распалась на две части до и после, и душа, и тело точно раздвоились, рассеченные надвое откровением Джанны, а сердце кровоточило, не зная уже, кому принадлежит: то ли человеку, то ли эльфу... Нет, сиду. Последнему сиду в этом мире... во всех мирах...
****
Я лежала в своей кровати в башне с поэтичным названием Семь Ветров и безучастно разглядывала золотую лепнину на потолке. После откровения Джанны прошло уже два дня. Тогда у меня случилась истерика, закончившаяся обмороком и жаром, перешедшим в бред. Я прометалась в бреду два дня, находясь на границе между жизнью и смертью, но теперь мое тело покрывали перламутровые тейтры, а я вспомнила то, кем являлась на самом деле. Но это знание не доставляло мне ни малейшего удовольствия.
Королева сидов? Меня пробрал истерический смешок. Ну да, короновать меня успели... утром, а ночью меня не стало. Недолго же я правила своим народом. Младшая дочь, которой предстояло достичь пятидесяти лет и вступить в династический брак с тем, кого выберет отец. Но все произошло совсем не так. Когда захватили родителей, отец еще успел отдать приказ спрятать меня и брата, но было уже поздно. Помню, как меня вывезли из столицы вместе с сонмом нянек и слуг, но люди Эл'Селверин по дороге перехватили наш обоз. Помню боль и стертые в кровь запястья, помню свой страх и слезы... Мой отец продержался три месяца, совершая преступления против жизни по приказу безумца. Брат не выдержал двух недель. Все это время меня держали в подземелье, не снимая цепей, словно боялись, что слабая девчонка сможет сбежать, но с браслетами подчинения я не способна была и шагу сделать без позволения хозяина. Когда пришли за мной, я уже знала, что моей семьи больше нет. Дроу провели обряд коронации, больше похожий на фарс, и приковали к трону кандалами. Короной мне был венок из сарвейских роз с острыми шипами, поцарапавший лоб до крови. Наши короли действительно носили розы вместо золотых корон, но наши розы были без шипов, они символизировали красоту и безобидность лунных эльфов. А дроу просто поглумились над нашим обычаем и смеялись над моими слезами. Жестокий народ, у которого в чести лишь войны и победы. Они не знают слабостей и презирают слезы. Сиды были для них лишь средством достижения цели, и их не волновало, сколькими невинными жизнями придется за это заплатить.
Теперь я вспомнила и Джанну. Правда, в моей памяти она была другой, такой же, как все эльфы. Она присутствовала на моей коронации вместе с членами своей семьи, но старалась не смотреть на трон из лунного камня, на котором была прикована я. Сколько ей тогда было? Лет пятьсот? Наверное, уже после моей смерти Эл'Селверин настигло проклятье богов, и они обзавелись такой отталкивающей внешностью.
Я неожиданно вспомнила ее племянника Айренира. Он действительно страшен, но его внешность не вызывает у меня отвращения. Я же сид, нам не свойственно ненавидеть или мстить, мы можем только бежать и скрываться. Только кто "мы"? Осталась лишь я.
Внезапно, мне захотелось выйти из этой комнаты на свежий воздух, точно стены давили на меня могильной плитой. Я вылезла из постели, завернувшись в покрывало, и шагнула в сторону окна. Вместе с памятью вернулся и мой дар. Теперь я видела разноцветные потоки магии вокруг меня и светящиеся накопители внутри живых существ. Служанки-парвати оказались слабенькими магичками, а вот у пришедшей проведать меня Арейны магический резервуар сиял ярко-алым, с бордовыми бликами. Он выглядел словно небольшое солнышко, замершее чуть ниже горла, но сиял как сверхновая, слепя глаза. Арейна оказалась огненным магом. Я не захотела с ней разговаривать, но она сказала, что очень сожалеет о преступлениях своего деда. Мне ее сожаление было ни к чему: через полторы тысячи лет все эти слова казались бесполезными и бесконечно опоздавшими.
Я коснулась высоких створок окна, и они легко распахнулись, подчиняясь моим желаниям. Свежий горный воздух коснулся моего лица, взъерошил волосы. Я заново узнавала этот мир, как блудная дочь, наконец-то вернувшаяся в объятия любящего отца.
Вот и мраморный парапет, на котором так любит сидеть Эрионар-дракон, когда думает, что я сплю и не вижу его. Я взобралась на широкие каменные перила и выпрямилась во весь рост, сбросив покрывало и раскинув руки. Ласковый ветер теребил мою сорочку, путал локоны, но мне было все равно. Я вдыхала полной грудью воздух родного мира, куда я возвратилась после стольких веков добровольного изгнания – и не могла надышаться...
Внезапно, чьи-то горячие руки схватили меня и неистово прижали к твердому телу.
– О боги! Что ты надумала!– раздался над моей головой перепуганный голос Эрионара.
Я подняла голову и опешила, увидев как страх исказил его лицо.
– Что-то случилось?– встревожилась я.
– Ничего особенного,– прохрипел он, пытаясь взять себя в руки,– если не считать того, что моя виалле едва не покончила с собой!
– Но я не собиралась...
Он перебил меня, не слушая:
– Еще раз так сделаешь, и я прикую тебя к кровати цепями!
– Не много ли цепей на мой век,– печально усмехнулась я.
Он смешался, испытывая противоречивые чувства злости и стыда, которые не могли скрыть его глаза. Подхватил меня на руки и вернулся в комнату.
– Я прошу тебя,– прошептал он, усаживая меня на кровать,– не делай так больше. За эти дни я едва не сошел с ума от страха, что ты возненавидишь меня за грехи моих предков. Я боялся, что потеряю тебя, не успев обрести. Ты предназначена мне самими богами, ведь если бы не мой дед, мы бы встретились еще много сотен лет назад. Ты моя судьба, моя единственная...
Не договорив, он схватил меня в объятия, сжимая почти до боли, и припал к губам безумным поцелуем. Теперь я все поняла! Увидев мои тейтры, он понял, кто я и был ошарашен тем, что его невеста – вернувшаяся из небытия королева сидов. Он думал, что его родство с уничтожившей мой род династией станет непреодолимым препятствием для нас. Что ж, я не могу сказать, что мне все равно, но время притупило мою боль. Я могла тосковать и плакать об упущенных возможностях, но не смогла бы ненавидеть. Ненависть – темное чувство, а лунный эльф это полностью светлое существо.
Его неистовая страсть пронзила меня подобно стреле, затуманивая разум, лишая рассудка. Мы, как две половинки одного целого, слились воедино в порыве стать ближе друг к другу... Он сжимал меня так сильно, что я задыхалась, но не желала, чтобы он меня отпускал, нет, только бы не прерывался этот яростный и нежный поцелуй!
Неожиданный грохот заставил нас отпрянуть друг от друга. В стороне сияла рамка портала, а рядом с ней стояла обескураженная Арейна. У ее ног валялся перевернутый поднос с моим завтраком. Девушка была так ошеломлена представшим зрелищем, что не могла вымолвить и слова, лишь глупо хлопала ресницами. Эрионар тут же стал каким-то отчужденным, а вот я, наоборот, была рада ее появлению. Страсть асура оказалась столь сильна, что едва не утянула меня в свой омут. Если бы не Арейна, не известно, смогли бы мы остановиться или нет.
– Простите,– девушка отшатнулась в сторону под мрачным взглядом брата.
– Что ты хотела?– грубо спросил он.
– Отец звал тебя... я не знаю зачем, но он сказал, что это важно.
Эрионар тяжело вздохнул и поправил одеяло, заботливо укутывая меня.
