Текст книги "Рычаг локтя (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Но я не дремал. Раз не получилось в ту же сторону, можно в другую. Я опять удержался под толчком противника.

Кстати, мы опять в слишком близко к краю круга. Еще пара шагов и арбитр прервет схватку. Заставит нас вернуться в центр.

Чтобы этого не случилось, я имитировал толчок соперника назад. А когда он рефлекторно дернулся вперед, воспользовался этим. Очень коварно.

Все произошло в доли секунды. Я присел на колено, быстро обхватил ногу противника. Выше колена, своей рукой. Другой держал его за локоть.

Быстро крутанулся. И швырнул Могильникова через себя в центр круга. Он упал на бок, не на лопатки.

Ну что же, отлично. Раз так, я уже очутился рядом. Схватил его за левую руку. Рванул на себя.

Могильников пытался схватить ладони в замок. Чтобы не дать мне выйти на рычаг локтя. Но не успел. Или я рванул слишком сильно.

Короче говоря, я зафиксировал его кисть между колен. Зажал, приподнял вверх бедра. Одну ногу закинул ему за голову, сверху.

Кажется, я работал слишком сильно. Толя забился от боли. Застучал по моему колену. Я тут же отпустил. Даже не дождался сигнала рефери.

Ну все, победа болевым.

Глава 3
Запищать от боли

Когда я сошел с ковра, Степаныч так сильно хлопнул меня по спине, что чуть не выбил позвоночник. Хорошо, что не обнял при всех.

Впрочем, нет. Кто угодно, но только не Степаныч. От него не дождешься похвалы. Наоборот, старикан пробурчал мне вслед:

– Что так долго копошился с ним? Совсем расслабился?

Вот какой вредный. Хотя, я знаю, почему он так.

К каждому ученику у Степаныча свой подход. Кого надо, пожалеет. Вытрет слезу.

Кого надо, отругает. Вот как меня, например. Знает, что для меня это лучший мотиватор.

– Да он что-то сопротивлялся, – ответил я на ходу. Не останавливался. Тем более, что сейчас выходил Пряхин. Он стоял рядом с тренером. – Не хотел сразу сдаваться.

Пряхин выходит в категорию выше. Потяжелее. Ему там придется несладко.

Он-то готовился к другому весу. Поменьше. А теперь придется бороться с противниками тяжелее. Эх, Пряхин. Ну что же ты так?

Я отошел дальше. Искал воду. Где бы выпить? У меня в сумке бутылочка. С прохладной водой. Только вот где сама сумка?

Ага, вот она. Навстречу вышли наши ребята.

– Молоток, Волчара! Ты сделал это!

Да ладно, чего уж там. Я отмахнулся от поздравлений.

Во-первых, еще рано. Как бы не сглазить. Как бы не возгордиться. Раньше времени. Степаныч, кстати, поэтому тоже не очень любит хвалить.

Во-вторых, не такой уж Могильников и сильный противник. Во всяком случае, для меня. Не доставил особого труда и хлопот. А зачем праздновать победу над слабым противником?

– Давайте, вы оставите похвалы на потом, – ответил я парням. Сварливо, в духе дяди Феди. – Сами готовьтесь, скоро выступать уже.

Пробрался к сумке. Достал воду в стеклянной бутылке. Насладился, наконец, прохладой.

Когда выдул всю бутылку, отправился за другой водой. Тут на входе я видел автоматы с газировкой. Там можно напиться от души.

Возле газировок собралась очередь. Это оказались популярные сейчас автоматы красного цвета.

Монетоприемники для одной и трех копеек. Сироп только одного вида. Кстати, монетоприемники и отделение для стаканчиков чем-то напоминает дружелюбную рожицу.

Я дождался своей очереди. Заодно послушал, что болтает народ. Тут, кстати, много кого из стана врага.

Они болтали с оптимизмом. Думали, что опять побьют нас. Как обычно. Тем более, что начало турнира подтверждало этот оптимизм. Пока что выступали мы не очень.

Когда вернулся в зал, тут продолжались схватки. Пряхин сидел у трибуны. Весь поникший. Ну, тут все понятно. Опять не повезло.

Я подошел к товарищу. Похлопал по спине.

– Леха, не вешай нос. Какие твои годы. Еще все успеешь.

Пряхин смотрел вниз. Локти на коленях. Волосы мокрые от пота. Он покачал головой.

– Не-а. Не получится. В последнее время у меня все через зад. Ни одного турнира не выиграл. А ты да!

В голосе послышалась злость. На меня. Откровенная. Ого, я и не ожидал такого.

– Ну, дружище, – сказал я примирительно. – Я тоже не сразу звезды с неба хватал. Да и выиграл только районный. И то не первое место.

Напоминание о моих провалах подбодрило Пряхина. Он поднял голову. Посмотрел на меня.

Вроде бы, перестал злиться. Надо же, как люди радуются поражениям других.

– Не знаю, – сказал Пряхин. – Не знаю. Все из рук валится. Не получается. Сегодня на ровном месте проиграл. Хотя готовился выиграть. Так надеялся. Эх, как же я надеялся.

Вот теперь в голосе прозвучала боль. Настоящая боль. Человек уже отчаялся. Когда-нибудь победить. Что ему сказать?

На ковер вышел Крабов, один из наших лидеров.

– Если он выиграет, я сдохну от зависти, – пробормотал Пряхин. – Хотя, это же Крабов. Он должен выиграть. Ненавижу его улыбочку. Вечную улыбочку.

От парня так и брызжет негативом. Мне надо пересмотреть отношения в секции.

Я помню опыт из прошлой жизни. Чем выше ты поднимаешься, тем меньше людей остается рядом с тобой. Это тоже аксиома. Надо просто принять это.

– Слушай, ты просто слишком много смотришь по сторонам, – сказал я. Сделал последнюю попытку достучаться до парня. До его мозгов. Разгрести там хлам. – На других людей. А надо смотреть только на себя. На свои результаты.

Пряхин часто замигал. Для него это в новинку.

В двадцать первом веке об этом много говорят. О том, что надо соревноваться только с собой. Но сейчас такой традиции еще нет. Поэтому мой собеседник надолго завис.

– Понимаешь, о чем я? Э, Леха, да не парься ты так. Я предлагаю проще смотреть на жизнь. Не смотреть на других борцов. Всегда будет кто-то сильнее тебя. Это правда жизни. В первую очередь надо улучшать свои результаты.

Он неуверенно кивнул. Я потрепал его по плечу.

– Все эти неудачи просто мелочь. По сравнению с тем успехом, что ждет тебя в будущем. Нынешняя ситуация сделает тебя сильнее. Поверь мне. Сейчас ты этого не понимаешь. Потом осознаешь. Будь готов к этому.

Пряхин сердито дернул плечом. Сбросил мою руку. Ладно, пусть дуется. Сейчас только он может помочь себе.

Никто другой. Если справится с собой, то полезет наверх. Если нет, так и останется барахтаться в грязи.

– Ладно, к черту философию, – сказал я. – Лучше тренируйся. Прямо сейчас. После поражения. Вместо того, чтобы плакать в уголке. Иди и занимайся самбо.

Пряхин встал. Буркнул:

– Тебя забыл спросить. Уйдите уже все. Тошно от вас, – и ушел сам.

Я усмехнулся и посмотрел в центр зала. Ну, что там Крабов?

В борцовских кругах продолжались жаркие схватки. У Крабова и его противника скоро закончится время.

Они пока что работали на дистанции. Пытались схватить друг друга. Часто выходили за границу. Возвращались в центр. Пока что никто не заработал ни одного очка.

Крабов ухмылялся. Стоял с выставленными вперед ладонями.

Его противник хмурился. Ему тоже не нравилась улыбочка Крабова. Между нами говоря, она мало кого веселила. Больше раздражала.

Хоба! – соперник рванулся вперед. Быстро схватил Крабова. Обеими руками за локти. Рванул на себя. Тут же в сторону. Пытался вывести из равновесия.

Но нашего парня так просто не возьмешь. Крабов вроде бы поддался. Почти переместился на одну ногу. Откуда его легко можно швырнуть на ковер.

Но затем неуловимо сместился дальше. Почти порхнул в воздухе. Встал на маты двумя ногами. Крепко.

Слегка присел. Уперся руками в противника. Толкнул его назад. А сам подставил левую ногу под его колено. Так что противник не выдержал и упал.

Чтобы он не смог приземлиться на руки, Крабов их схватил. Весьма предусмотрительно.

Противнику не остается ничего другого, как упасть на спину. Он тут же пытается вскочить, но все упущено.

Победа в руках у Крабова. Вернее, в его клешнях. В цепких и безжалостных. Знаю по себе.

Отлично, наконец-то. Первое продвижение. Я слегка улыбнулся. Обвел взглядом трибуны впереди. И другие ковры, на которых продолжают трудиться борцы.

Судя по результатам, пока победа Крабова единичная. У остальных динамовцев дела похуже.

Это еще мягко сказано. Очень плохо. Выигрыш Крабова не помогает. На моих глазах армейцы победили еще. Три раза подряд. Это уже серьезно.

Я посмотрел на Крабова. Тот сошел с ковра. Вернулся к нашим. Степаныч пожал ему руку.

К нашему любимчику он относится лучше. Знает, что того надо поощрять. Не то Краб просто убежит. Перестанет заниматься самбо. Но это нам не надо. Нельзя потерять такого ценного игрока.

Кто у нас еще? Скоро должен выступать Звеньев. Может быть, еще будут Михайлов и Круглов. Те, кто попытается вырвать победу. Из рук наших противников.

Но нет. Степаныч крутил головой. Неужели искал меня? В ту же секунду я услышал свою фамилию.

Как так? Я должен выступать позднее. Или время пробежало так быстро?

* * *

Все, что требовалось, это снести врага. Снести со своего пути.

Надо просто идти вперед. На противника. Взять его в захват. В крепкий захват. И швырнуть покрепче. Не обращать внимания на его попытки вырваться. На его попытки провести контратаку.

С самого начала надо вести себя агрессивно. Максим Каретов понял это давно. В любом деле. Не только на ковре. Но и в жизни.

За счет агрессивного начала можно сразу набрать баллы. В жизни тоже так. Напугал или удивил собеседника. Или подчиненных, или начальника, без разницы. Тогда можно быстро выиграть в дальнейшем.

Вот почему Каретов предпочитал дико атаковать. Сразу, как только начинался поединок. Потом, в середине, сбавлял темп.

Его тактика неизменно приносила успех. Главное, сохранять нужный настрой. Подавлять противника. Уверенностью в себе.

Это психология. Максим любил такие штучки. Надо постоянно давить на противника. Заставить его сделать ошибку. Умело воздействовать на него постоянными захватами и бросками. Чтобы все время держать в напряжении.

И чтобы достичь морального преимущества. Уменьшить его способность к сопротивлению.

При этом сам Максим не внушал опасений. На первый взгляд. Он низкого роста. Правда, массивный. Весь из мышц и сухожилий. Голова круглая и большая.

Он походил на три шара, установленных друг на друга. Двигался мягко и быстро. Всегда играл в гляделки с собеседником. Добивался, чтобы он первый отвел взгляд.

В армии Каретов уже третий год. Остался после срочной службы. Поначалу не думал. Он хотел стать летчиком. Гражданским летчиком. Дядя посоветовал ему сначала пойти в армию. Мол, после обучения военным летчиком стать гражданским – плевое дело.

Но Максима не взяли. Не прошел по росту. Ладно, не так уж и надо. В летчики он не попал, зато решил заняться спортом.

Попал случайно. Тем, кто занимался спортом, давали дополнительные увольнительные. Вот так Каретов попал в самбо.

Ему понравилось. До этого он занимался тяжелой атлетикой. Получил травму плеча, на время прекратил.

Потом и вовсе бросил. Правда, мышцы остались. И умение ими пользоваться. Это потом пригодилось. Во время занятий самбо.

Точно так же он действовал во время борьбы. Силовыми методами. Там, где не шла техника, старался продавить соперника. Любыми способами. Частенько получалось.

Сегодня тоже должно выйти. Он уже снес одного противника. Раздавил, как асфальтовым катком. Превратил в жалобно мычащий кусок мяса.

Эти динамовцы совсем слабаки. Не соперники, а маленькие дети. Как будто из детсада пришли.

Следующий соперник тоже не опасный. Какой-то Волков. Ему повезло в первом поединке. Но теперь он вряд ли доставит много хлопот.

Максим Каретов услышал свою фамилию. Отправился на ковер. Полный уверенности, что сокрушит врага.

* * *

Так, кто там у нас на этот раз? Я вышел на ковер, готовый ко всему.

Фамилию Каретов я уже слышал. Перспективный малый. Степаныч его тоже знал. Как там он сказал про Каретова?

– Прет, как танк. Не остановишь. Он сильный. Руками ломает и гнет. Самый яркий представитель атакующего стиля. Тебе придется попотеть с ним.

Тренер озабоченно смотрел на меня. Думал, что этот монстр мне не по зубам.

Я не стал с ним спорить. Не пытался разубедить. Зачем? Все выяснится на поединке.

– Ай, посмотрим, – сказал я тогда. Беззаботно махнул. – Авось, не сломает.

Степаныч разозлился. Ну еще бы. Какому тренеру понравится, когда ученик надеется на авось.

Да только я немного играл с ним. У меня уже готов план. Против этого монстра. Все, что мне надо, это слегка выбить его из колеи. Надо или внезапно атаковать самому или дождаться удобного момента для контратаки. Степаныч, кстати, предлагал второй вариант.

Но я хотел попробовать первый. Он мне больше подходит.

Вот почему сейчас я с интересом поглядел на противника. Я ведь его не видел до этого. Фамилии соперников мы с тренером разобрали. Их сильные и слабые стороны тоже. А вот физиономии их я еще не видел.

Не настали еще те благословенные времена, когда можно посмотреть будущих противников по телевизору. Разобрать их стиль и тактику.

А сейчас я смотрел, насколько Каретов похож на тот мысленный образ, который я создал. Оказалось, что совсем не похож.

Так всегда бывает. Человек оказывается другим. Не таким, как мы его представляли.

Я думал, Каретов мощный и высокий. Атлет-великан.

А он оказался маленьким и плотным. Правда, весь состоял из мышц. Этого не отнять. Сильный, сразу видно.

Каретов пристально глядел на меня. Наклонил голову, вперил мрачный взгляд. Видимо, хотел смутить. Но куда там.

Меня уже таким не испугать. Есть глаза и пострашнее. Так что зря старался.

Я, в свою очередь, разглядывал его лицо. Довольно устрашающе, надо признать.

Если встретить ночью в темном переулке, можно испугаться. Но сейчас день и мы на открытом пространстве. Можно не бояться.

Поэтому я позволил себе улыбнуться. Очень весело. Как Краб. Чтобы тоже подразнить противника.

Он тоже усмехнулся. Думал, что смеется тот, кто смеется последним. Конечно, он прав. Но я уверен, что последним буду я.

Глаза маленькие. Щеки висячие. Толстые губы. Этот парень не обременял себя диетой. Хорошо. Значит, не такой выносливый.

Мы приблизились друг к другу. Я продолжал улыбаться. Каретов подошел. Поглядел на меня снизу вверх.

– Отличная погода сегодня, – сказал я. Хотел добавить еще что-нибудь ядовитое. Но замолчал. Ждал, что он скажет.

Мы не глядели на рефери. Только друг на друга. Каретов молчал. Только продолжал улыбаться в ответ.

Ну как, улыбаться. Он просто приподнял верхнюю губу. Обнажил мелкие зубы.

– Ну, поприветствуйте друг друга, – сказал рефери.

Мы пожали друг другу руки. Я думал, что Каретов будет ломать мне ладонь. Но нет. Он не стал этого делать. Просто пожал мою руку.

Странно. Он все-таки непредсказуемый. Это опасно. Я насторожился.

– Начали, – рефери махнул рукой.

Я не стал терять времени. Сразу же напал на Каретова. Схватил его за руки. Почти не разбирался, за что.

Действовал торопливо. Даже слишком. Мне сейчас надо его обескуражить.

Тут же рванул его на себя. Очень близко. Сымитировал бросок через бедро.

Каретов, само собой, уперся. Подался назад. Это естественная реакция. Тогда я последовал за ним. Тоже толкнул его назад.

Ногой подставил подножку. Почти незаметно.

Это должно было его свалить. Тем более, что я действовал быстро. Но проклятый Каретов удержался. Он стоял, как будто врытый в землю.

Только отошел под моим давлением. Тогда я продолжил атаку. Продолжил напирать. Толкнул противника плечом.

Тут же наклонился вниз. Хотел схватить его за обе ноги.

Свисток. Вот проклятье. Мы уже за границей круга. Чуть не врезались в другую пару борцов. Те тоже очутились рядом. А ведь у меня почти получилось.

Мы вернулись назад. В центр. Только теперь я услышал голос Каретова.

– Да, погода отличная. Чтобы набрать зад динамовцу.

Ух ты. У нашего птенчика прорезался голос. Я обернулся.

– А ты умеешь говорить? Это хорошо. Сейчас ты будешь не просто говорить. Ты будешь визжать от боли.

Это ему не понравилось. Он сжал губы. Мы встали друг против друга. Поправили куртки и пояса.

Новый свисток. Я опять сразу бросился на противника. Поднял руки, имитируя захват.

Но Каретов сам бросился навстречу. Тоже не хочет играть вторым номером. Хочет сам доминировать.

Похвальное намерение. Посмотрим, как он с этим справится.

Мы столкнулись, как два разъяренных быка. Плечо в плечо. Почти не соблюдая технику. Я схватил Каретова за правую руку. И за шею.

Он схватил меня за обе руки. Попытался поставить подножку. Но я уже сам чуть наклонился. И повернулся.

Развернулся всем корпусом. Швырнул Каретова в сторону. Слегка приподнял при этом в воздухе. Помог ему полететь одной ногой.

В общем, бросок удался. Противник грохнулся на маты. На бок, а не на спину.

Тогда я навалился сверху. Мне недостаточно просто повалить его. Я же обещал заставить его кричать от боли. Ну вот, пожалуйста.

Я очутился сбоку. Каретов схватил руки в замок. Чтобы я не смог разъединить их. И атаковать его.

Но я уперся одной ногой в его замок. Потянул. Разорвал и тут же вытянул его руку. Зажал ее между своих ног. Приподнял бедрами. Сделал рычаг локтя.

Каретов захлопал меня по ноге.

– Сдаюсь! – запищал он. – Сдаюсь!

Глава 4
Нога на уровне груди

Ну как, теперь поговорим о том, кто тут кому надрал зад? Я стоял рядом с поверженным противником. Тот все время смотрел на меня.

Рефери поднял мою руку. Краем глаза я видел, что Каретов сверлит меня взглядом.

После объявления победителя борцы обычно понимают друг другу руки. Благодарят за бой.

Мы тоже так сделали. Каретов тоже пожал мне руку. А потом негромко сказал:

– Тебе повезло. Очень повезло. Но ничего. Еще встретимся.

Какой страшный. Прям напугал. Я кивнул.

– Обязательно увидимся.

Мы разошлись. Каждый на свою половину зала.

В этот раз Степаныч ничего не сказал. Молча пожал руку. Это лучшая похвала от него.

Я вернулся к трибунам. Уселся на стульчик рядом с первой. Потряс головой. Хотел отдышаться.

Рядом тут же возник кто-то еще. Я думал, это Борька. Проворчал:

– Ну, что там еще?

Но вместо Борьки я услышал другой голос. Женский:

– Ничего, я просто хотела поздравить тебя.

Я поднял голову. Голос знакомый. Оказывается, рядом со мной стояла Полина. Та самая, из библиотеки. Любительница чтения. Высокая и длинноногая. В руке блокнот и ручка.

– А ты какими судьбами тут? – удивился я. Не совсем вежливо, но что поделать. Я устал после боя. Может, мне показалось, что Полина тут? Небольшая галлюцинация? – Это точно ты?

Девушка улыбнулась.

– Нет, я тебе приснилась. Вставай и покушай кашку, которую приготовила бабушка. Ну же, ты что, не узнал меня?

Я встал и приобнял девушку. Поцеловал в щечку. Хотя и почти в краешек губ.

– Рад тебя видеть. Спасибо за поздравления. Только я так и не понял…

Полина чуть отстранилась.

– Я же тебя еще не поздравила. Не успела. А чтобы ты наконец разобрался, в чем дело, сообщаю. Я тут как журналист. Для нашей районной газеты. Я там иногда пишу статьи. Сегодня пришла написать статью про самбо.

Вот оно что. Ну, наконец-то все становится понятным.

– И увидела меня? – спросил я. – Отличное совпадение. Ты уже собрала материал? Достаточно материала?

Полина огляделась.

– Нет, я только недавно пришла. У тебя есть время? Расскажи мне немного про самбо. Про этот турнир.

Ну что же. Почему нет. Я опять уселся на стульчик. Полина рядом.

– Как давно ты занимаешься самбо. Расскажи о себе. Ты же у нас герой. Кстати, я о тебе тоже тогда написала статью. С тобой многие хотят познакомиться.

Вот как? Я и не знал. На улицах меня не узнают. Было еще немного, после ареста маньяка, когда вышла статья во всесоюзной газете. Но потом тоже пошло на спад.

– Я обычный студент. Кстати, теперь уже все, – ответил я. – Уже не студент. Недавно закончил. Получил диплом. Жду распределения.

Полина что-то быстро чиркала в блокноте. Потом кивнула.

– Отлично. Поздравляю. А какие у тебя увлечения? Помимо самбо?

Ну, какие могут быть? Вообще-то, нет других. Я даже с друзьями толком не общаюсь. Я пожал плечами и ляпнул:

– Ну, еще я участвую в народной дружине. Помогаю милиции. Недавно вот…

Я задумался. Стоит ли рассказывать про Винницына? С другой стороны, об этом писали в газете. Правда, там не все рассказали. Многие факты скрыли.

– Недавно что? – спросила Полина. – Ну же, продолжай. Ты применял самбо в таких ситуациях?

Я кивнул. Ладно, черт с ним. Расскажу только то, что было в статье. И я рассказал про Винницына.

Полина слушала внимательно. Даже перестала записывать. Потом покачала головой.

– Какой ужас! Неужели такой человек жил рядом с нами? Как так можно? Сколько, говоришь, жертв он убил?

Я огляделся по сторонам.

– Обещай, что не напишешь. Это я тебе не для статьи. Конфиденциальная информация.

Полина кивнула. Смотрела напряженно на меня.

– Он убил около трех десятков человек, – сказал я. – Возможно, больше.

Девушка ахнула. Откинулась назад. Зажала рот руками. Видимо, хотела закричать. Но вовремя опомнилась. Я схватил ее за руку.

– Эй, спокойно. Его уже арестовали. Скоро будут судить. Он уже признался. Но помни, что ты сказала. Это не для прессы.

Полина опять кивнула. Она смотрела на меня большими глазами. Я потрепал ее по коленке.

– Ладно, все уже прошло. Мы вдвоем с… одним человеком его арестовали. И да, я использовал тогда самбо. Он оказал нам вооруженное сопротивление.

Полина покачала головой.

– Какой кошмар. Ты и в самом деле герой, Витя! А с кем вы его арестовали?

Я почесал кончик носа.

– Давай я тебе дам газету. «Комсомольская правда». В ней уже есть заметка. А ты не хочешь теперь спросить про турнир. Что-то мы отклонились от темы твоей статьи.

Полина опомнилась.

– Да, точно. Расскажи, сколько твоих товарищей участвуют в соревнованиях?

Мы болтали еще минут пять. А потом подскочил Боря. Теперь уже самый настоящий. Тут же обратил внимание на Полину.

– Эй, ты куда подевался, Волчара. Тебя тренер ищет. О, привет! А ты кто такая?

Я познакомил Борю с Полиной.

– Журналистка, типа? – спросил Боря. Глянул на меня. Наверное, тут же вспомнил Олю. – Вы знаете Витю? Давно уже?

Я кивнул Полине.

– Ладно, мне пора. Скоро опять выступать. Потом поговорим еще.

Девушка указала на меня ручкой.

– Мне нужна газета. Сразу после турнира отдашь мне. Хочу почитать. Буду ждать. Без меня не уходи.

Я улыбнулся.

– Посмотрим на твое поведение. Просто так газету не отдам.

Я оставил ее с Борькой. И еще с подбежавшим Сусликом. А сам отправился к тренеру.

Степаныч разговаривал со Звеньевым. Тому как раз пора выходить на ковер. Увидел меня и поманил к себе. Потом тихо сказал:

– Следующий – Архипов.

* * *

В свои двадцать лет Архипов Слава участвовал в двадцати чемпионатах. Почти в каждом добирался до вершины.

Ну, или почти до вершины. Много третьих мест. Много вторых. Мало первых.

В самбо Архипов Слава пережил много падений. Самое главное в начале карьеры. Потому что тогда на поединке сломал себе шею.

Нелепая случайность. Такая бывает раз в сто лет. На миллион борцов. Травма сначала приковала Архипова к кровати.

Он два месяца не мог встать. Все жалели. Доктора сказали, что это навсегда. Так теперь и будет.

Тренер пришел только пару раз. Выразил соболезнования. Добился, чтобы мать написала, что не имеет претензий. Потом исчез.

Мать оставалась безутешной. Только друг Волька приходил. Остальные все куда-то подевались. Несколько раз приходили пионеры. Комсомольцы навещали. Тоже потом пропали.

Делать было нечего. Чтобы не сойти с ума от безделья, Архипов начал читать. Добрался до Джека Лондона. Потом до «Повести о настоящем человеке». Прочитал про челюскинцев.

Решил, что рано опустил руки. Попросил мать найти другого врача. Сходить к ним. Может, получится чего сделать.

Стараниями матери удалось сделать операцию. Архипов смог подняться. Ходить и двигаться.

Правда, от спорта пришлось отказаться. Хирург из института травматологии сказал, что это невозможно. Лучше не рисковать.

Так Слава маялся еще полгода. Но опять начал ходить в школу. Как обычный ученик. На уроках физкультуры сидел в сторонке.

Иногда приходил домой с опухшими глазами. По дороге плакал. Матери не показывал. Впрочем, мать и не видела. Она работала в гастрономе. Допоздна.

Чтобы ее не огорчать, Архипов учился на отлично. Приносил одни пятерки.

А потом не выдержал. Каждый раз проходил мимо секции самбо. Уже другой, не той, в которую ходил.

Секция открылась недавно. Там другой тренер. Рябчиков Костя. Лет сорока, призер республики. Суровый дядька. Когда услышал историю Архипова, сказал:

– Пошел вон.

Архипов ушел. Через день вернулся снова. Опять попросился. Рябчиков опять отказал.

– Нахера мне тут такие, как ты? – спросил он. – С тобой что-то случится, а я за решетку отправлюсь? Нет, ну-ка, давай, разворачивайся. Гуляй отсюда.

Слава опять ушел. Через недельку вернулся. Просто сидел на скамейке. Когда тренер сказал, что не возьмет, мальчик попросил просто дать посмотреть. Как тренируются другие.

– Ладно, – сказал Рябчиков. – Только под ногами не путайся. Сиди тихо.

Вот Архипов и сидел. Две недели подряд. Смотрел. Только смотрел. Пока Рябчиков сам его не позвал на маты.

– Ну-ка, только осторожно, – сказал он. – Я тут с одним врачом посоветовался. С военным хирургом знакомым. Он сказал, что надежда есть. Так что давай, попробуй. Только осторожно сначала.

Мать пришла в секцию на следующий же день. Думала, что сын сошел с ума. Сказала тренеру, что не допустит новой травмы. Что она тогда с ума сойдет.

– Слава еле выкарабкался, – сказала она со слезами на глазах. – Я не могу допустить, чтобы с ним что-то случилось.

Рябчиков заверил, что будет осторожен.

– Я конечно, не могу ничего вам против сказать. Сами решайте. Но позвольте, дам совет. Я смотрю, ваш сын не может без самбо, – сказал он. – Может, у него получится? Даже несмотря на приговор врачей. Я тут ему подготовил особую тренировку. Тоже советовался. С другим врачом. Он говорит, можно попробовать.

Мать посмотрела на Славу. Сын глядел на нее умоляюще. Мать не смогла отказать.

– Может, вам какую-нибудь бумагу написать? – спросила она. – Ну там, отказ от претензий.

Рябчиков покачал головой.

– Не надо ничего. Я присмотрю за вашим сыном. В первый раз вижу такую преданность самбо.

Он тренировал Славу по отдельной программе. По специально разработанной для него программе. Там все было сначала. Как будто учился ходить.

Сперва все было сложно. Очень сложно. Так, что хотелось бросить. Слава плакал от боли. Но потом постепенно привык. Не бросал.

Вскоре у него пошли маленькие успехи. Сначала по чуть-чуть. Потом покатились лавиной.

Через год Архипов впервые вышел на соревнования. Первые проиграл. В самом начале. Вторые тоже. Почти сходу.

Опять не сдался. Продолжил тренировки. В конце года пошел на другой турнир. Впервые поднялся по полуфинала.

Дальше – больше. Потом дошел до третьего места. Опять до полуфинала. Опять до третьего.

Слава участвовал в каждом турнире. Не пропускал ни одной тренировки.

К тому времени от травмы не осталось и следа. Врачи в удивлении разводили руками. «Один случай на миллион!», – говорили они. «Настоящее чудо». Только сам Архипов и, пожалуй, Рябчиков знали, во что обошлось им это чудо.

После школы Слава сразу пошел в армию. Хотел, как отец. Тот тоже был военным. Погиб во время Корейской войны, когда Слава только появился на свет.

Мать думала, что он пойдет в институт. Станет инженером. Но какой там. Парень слушать не хотел ни о чем, кроме армии.

В армии продолжил заниматься самбо. Его перевели в спортроту. Там Архипов отчаянно пытался пробиться на всесоюзный чемпионат. Но пока не получалось.

Сегодняшняя встреча с динамовцами не сказать, что самая важная. Он уже завоевал себе право выступать на республике. Нынешний состав противников не считал сильным.

Но, в отличие от других, сразу обратил внимание на Волкова. Вот где настоящий хищник. Невиданная сила и грациозная ловкость. Архипов всерьез опасался будущего поединка с Волковым.

* * *

Я уже слышал об этом Архипове от Степаныча. Грандиозный опыт и безупречная техника. Очень сильный противник. Уровня республиканского чемпионата.

– Ты его просто так не собьешь, – предупредил тренер накануне. – Это тебе не какой-нибудь приготовишка из яслей. Он любую атаку отобьет. Еще и обратит против тебя. Запутает и завалит. С ним работай только на контратаках. Хотя, он и там хорош. Не совершить ошибки.

Я тогда думал попробовать атаковать сходу. Чтобы сбить настрой противника. Но Степаныч покачал головой.

– Это не поможет. Ты должен его переиграть по технике, – сказал он. – Сделай заднюю подножку, у тебя это хорошо получается. Сделай что-нибудь еще, все те уловки, которые мы отрабатывали с тобой раньше. Только хорошенько замаскируй их. Чтобы он ни о чем не подозревал.

Он тогда подумал и нацелил на меня указательный палец.

– Неожиданность. Вот что ты должен сделать. Ты должен действовать неожиданно. Чтобы он не успел опомниться. Вот только как бы тебя замаскировать от этого?

Эх, Степаныч. Так переживал, смогу ли я справиться с Архиповым. А я уже прикинул пару вариантов.

Вот только как сказать тренеру? Это ведь чисто интуитивно. Посмотрим, получится или нет. А может, я проиграю.

Сейчас я что-то расслабился. Впереди важный поединок. А я поймал дзен.

Кажется, после двух проведенных схваток уже не страшно участвовать в третьей. Во всяком случае, сейчас я чувствовал себя совсем спокойно.

Вот действительно. Как будто после часовой медитации. Я вышел на ковер. Шел с опущенной головой.

Смотрел под ноги. До последнего не видел противника. Только когда очутился почти на середине, поднял голову. Посмотрел на Архипова.

Обычный парень. Среднего роста, даже чуть ниже меня.

Голова немного сплюснутой формы. Короткая армейская стрижка. Большие карие глаза. Короткие мощные руки и ноги. Широкая грудь, как бочка.

Архипов стоял и потирал запястье левой руки. Смотрел на меня. Потом улыбнулся и подошел поздороваться.

Я тоже протянул руки. Пожал его ладонь. Вроде нормальный парень. Без загонов в голове.

Мы поздоровались с рефери. Приготовились к поединку. Я выставил вперед левую ногу. Руки держал чуть выше пояса. Посмотрим, буду ли сразу атаковать.

Свисток и понеслась. Архипов не рванул на меня, нет. Тоже двигался спокойно и размеренно.

Мы подошли друг к другу. Взяли, как на тренировке. Друг друга за локти. Почти синхронно и идентично.

И почти сразу атаковали друг друга. Архипов наклонился вперед. Попытался надавить на меня.

Я не стал возражать. Противодействовать. Просто сделал сильный рывок в направлении, куда меня тянул Архипов. Это похоже на приглашение на танец.

И сейчас Архипов приглашал меня танцевать куда-то вбок. Очень интересное па, вот только я хотел пригласить его на свой танец. Попытался провести бросок через голову.

Нет, не получилось. Архипов настаивал на своем танце, я на своем, мы жарко спорили и в своей дискуссии сами не заметили, как очутились за границей дозволенного. Ну, то есть я имею ввиду, за границей борцовского круга.