Текст книги "Фарцовщик: уговор дороже денег. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Руководству очень понравится, что этих сволочей прикрывал ОБХСС. Это же шпилька в зад министра МВД. С которым у нас сейчас контры. Но ты прав. Надо забрать их. Пошли ко мне. Посидишь в кабинете. А я сейчас закручу тут все на полную катушку. Сейчас я отправлю кого-нибудь допросить этого Басова. Официально. Быстро!

Когда мы поднимались по лестнице, он то и дело оборачивался ко мне и восхищенно качал головой.

– Эх, Витька, жаль ты не у нас работаешь! Мы бы тут с тобой столько дел закрутили-завертели! У тебя талант, как не понимаешь⁈ Такую махину почти в одиночку разворошил!

Я молчал. Только теперь ощутил, что чертовски устал.

Когда мы вошли в кабинет Коренева, он угостил меня чаем и сушками. А сам умчался по делам. Я заснул прямо на стуле.

Глава 25
Последствия

Кто-то толкнул меня в бок. Я не сразу понял, где я. Открыл глаза.

Что это? Голые стены, линолеум, коричневые шкафы и столы, стулья. Бумаги, ручки и карандаши.

– Что, притомился, герой? – рядом стояли сразу трое мужчин. Все знакомые. Коренев и Бурный, а еще их начальник. Генерал всего московского КГБ. Как там его? Алипов Виктор Иванович. Генерал-лейтенант. Начальник всея УКГБ по городу Москва и Московской области. – А ты молодец. Надо же, какое дело нам преподнес. На блюдечке.

Я поднялся. Пожал им руки. Чуток еще недоваренный после сна.

Чего это они явились? Всем парадом. Еще чего надо?

– Рад стараться, так сказать. Взяли их? Допросили?

Всякое может быть. Не дадут менты, скажут, что их дело. И начнутся подковерные игры.

В результате которых может случиться всякое. В том числе и такое, плохое. Когда задержанных вдруг отпустят. И они утекут куда подальше.

Хотя это я что-то путаю с будущим веком. По привычке. Сейчас времена другие. Если ты попался, то уже не вылезешь. Из лап правосудия.

Алипов кивнул. Ну и хорошо.

– Взяли. И уже забрали себе. Дела соединили. Сидят, голубчики. Уже начали друг друга поливать грязью. Мол, это он меня заставил. Заниматься спекуляцией.

Он помолчал. Задумался.

– Теперь насчет твоего Басова. Пока ничего еще не решили. Я передал предложение наверх. Будет решать первый секретарь. Дело слишком серьезное.

Прошелся по кабинету. Неужели он спустился сюда только ради этого? Чтобы похвалить меня?

Начальник городского КГБ посмотрел на подчиненных. Те стояли прямо. И смирно. Смотрели на меня.

– И еще один вопросик хотелось бы обсудить, – сказал Алипов. На мгновение замялся. Как будто ему не хотелось говорить дальше.

Так-с. Я внутренне подобрался. Это то, ради чего он пришел. Именно то. Сейчас скажет. И это вовсе не касается Басова. Это касается меня.

Ага. Я кажется догадываюсь. Это связано с моей деятельностью. С моими шалостями.

Когда докладывали наверх, пришлось рассказать все обстоятельства. В том числе, кто я такой. Из-за того, что я не связан с КГБ, я не нахожусь под их зонтиком.

Поэтому там наверняка поступила команда. Пресечь и мою деятельность тоже. Ибо нефиг. Последнее китайское предупреждение. Вот что и хочет сказать генерал-лейтенант.

А поскольку вроде приличный человек, ему неловко. Говорить такое. Сразу после того, как я им помог.

А плевать. Я уже обдумывал этот вариант. Это было неизбежно. Рано или поздно мною тоже должны были заняться. Вплотную.

Эх, а ведь у меня еще много планов. Было. Впрочем, еще есть другие направления. Те же рыбные магазины при умелом руководстве еще много принесут. Очень много.

– Не беспокойтесь, – сказал я. – Я только хочу спросить, когда? Сколько мне осталось времени?

Алипов моргнул. Бурный и Коренев переглянулись. Причем Коренев едва заметно улыбнулся. Они знали, что я догадался. Предвидели это.

– Что значит, когда? – переспросил начальник. Он общался со мной меньше, чем подчиненные. И не мог понять, как я догадался. – Ты о чем это, сынок?

Ну как, сказать, сынок. Сам начальник не такой уж и старенький. Лет сорок, наверное. Может, сорок пять. Хотя, примерно годится мне в папаши.

– О том, что вы хотели сказать, – ответил я. – Вы же хотели сообщить, что мною тоже заинтересовались. Очень даже плотно. После этого случая. И сказали, что такой спекулянт ничуть не лучше цеховика. Разве что не убивал никого. Но до этого недалеко. Ради наживы на все пойдет. В любом случае, его терпеть тоже не будем. Вот я и спрашиваю. Сколько мне дали времени? Чтобы завязать? Дайте предположу. Максимум месяц. Нет, даже неделя. Ага, три дня. Конечно, как я сразу не догадался. Как в сказке. Три дня. Ну, спасибо хотя бы и на этом.

Алипов удивленно смотрел на меня. Бурный и Коренев уже не улыбались. Молчали серьезно и печально. Я пожал плечами.

– Ладно, я все понял. Теперь буду думать. Как все лучше закрыть.

Генерал-лейтенант кивнул.

– Все верно говоришь. Поступила такая информация. И такой разговор. На высшем уровне о тебе был. Только благодаря твоим заслугам удалось уговорить. Чтобы не трогали. Но сказали, что впредь сквозь пальцы смотреть не будут. Дали три дня. На урегулирование. Так что, давай. Решай все вопросы. И прекращай с фарцовкой.

Ага, конечно. Да мне легче не дышать. Чем прекратить торговать. Эх, ребята. Вот как с вами бизнес вести?

Начальник управления кивнул мне. И вышел. Бурный следом за ним. Коренев остался.

Мы помолчали. Потом Коренев спросил:

– Ну, и что ты собираешься делать? – в голосе не просто любопытство. И вправду хочет узнать, как я теперь. И не из сочувствия. А потому что хочет все-таки склонить меня на свою сторону. – Пойдешь заведующим магазином в Сочи? Деньги, девочки, солнце, пляж. По-моему, как раз для тебя.

Я улыбнулся. Ни в коем случае нельзя показывать, что я чувствую на самом деле. Особенно здесь. В этих стенах. В этом кабинете.

– Да, наверное, так и сделаю. Отличный город. Мне понравилось. Надо только с делами раскидаться. Меня интересует только, кто теперь будет в гостиницах фарцевать?

Коренев посерьезнел. Покачал головой.

– Вот об этом я тебе предлагаю не беспокоиться. Забудь про гостиницы. Сейчас этому делу будет повышенное внимание. Много афишировать не будут. Просто информационные статьи в газетах. Хотя, может будет и по-другому. Могут развернуть кампанию с размахом. Для острастки. Ромин и Зиновьев в любом случае получат по-полной. И на долгое время за нелегальной торговлей установят жесткий контроль. Ты обязательно попадешь под раздачу. Если сунешься туда еще раз. За тобой будет особый присмотр. И мы тут уже ничем не сможем помочь. Впрочем, ты уже и сам все понял.

Ага. Конечно, понял. Я же не дурак, чтобы витать в облаках. Думать, что все будет длиться бесконечно.

– Понимаю, – я пожал плечами. Широко улыбнулся. Хотя на душе тяжкий груз. Я расправился с «черными ткачами». И одновременно заруинил свой бизнес. Ну, хотя бы так. Снова показал, что со мной шутки плохи. – Ладно, спасибо за совет. Учту.

Мы пожали друг другу руки.

– А так, обращайся. По любым другим вопросам, – Коренев тоже улыбался. – И наше предложение остается в силе. О сотрудничестве.

Я покачал головой. Накинул куртку. Вышел. Спустился по лестнице и выскочил на улицу.

Время уже вечернее. Скоро полночь.

Неплохо я так подремал. Лохматый товарищ Капусты уже уехал. Автобусы уже не ходят.

Пришлось ловить такси. Ехать домой.

По дороге думал. Смотрел на заснеженные улицы, мелькающие за окном. В свете фонарей кружились редкие снежинки.

Вот елы-палы. Как теперь быть? Есть несколько вариантов.

Можно на время затаиться. Заниматься фарцой на улицах. По мелочевке. Развивать сеть рыбных магазинов.

В тамошней мутной водичке можно наловить много левой рыбки. Миллионы, конечно, не заработаешь, но на хлеб с маслом останется. Гарантированно. Правда, это не мой размах.

Другой вариант – все-таки попробовать шалить. Полностью затаиться. Действовать через сеть подставных лиц. Строгая конспирация.

Хотя, вряд ли поможет. Коренев прав. Они будут пристально следить. И ОБХСС тоже. И если будет любой повод, то тут же воспользуются. Схватят для той же показательной порки.

Ну, и наконец, можно просто уйти на отдых. Могу себе позволить. Заработал достаточно.

Полностью не работать, конечно, не удастся. Где-нибудь можно устроиться в тихом уголочке.

Но потом, кстати, когда утихнет, можно будет восстановиться. На своем поприще. Через пару лет все это снова придет в норму. Снова заняться фарцовкой.

Хотя, остался еще один вариант. Я о нем уже подумывал.

К тому моменту, когда приехал, я уже все решил. Да, видимо, так и сделаю. Придется закрывать бизнес. По-любому. Как бы не было тяжко.

Такси уехало. Я привычно проверил хвосты. Вроде никого.

Прошелся до дому. Время ночное. Вокруг темно, хоть глаза выколи.

Фонари остались позади. Во дворе светили только два. В дальнем конце. Возле нашего подъезда темно. Под ногами хрустел лежалый снег.

Я поднялся на наш этаж, постучал условным сигналом. Кто-то внутри посмотрел в глазок.

На площадке горела лампочка. Мы ее сами установили, чтобы видеть, что происходит в подъезде.

Дверь открылась. Меня встретил Капуста. Само собой. А в коридоре дальше толпились ребята.

Вся наша толпа. Весь наш офис, так сказать. Все выжидающе смотрели на меня.

Вот зараза. Как я им теперь скажу правду?

– Ну, что там? – спросил Капуста, когда я вошел и швырнул куртку на вешалку. – Получилось? Повязали голубчиков?

Я кивнул.

– Всех повязали. Уже дают показания.

Парни обрадовались. Радостно загоготали. Обняли друг друга.

– Вот что я говорил! – заорал Ракета. – Что я говорил! Сказал же, шеф придет и разрулит! А вы развели сопли.

Остальные запротестовали. Утверждати, что ни капельки не сомневались. Бочка орал, как сумасшедший.

Вот только Капуста молчал. Наблюдал за мной.

– Что там еще? – спросил он. – Все в порядке?

Я покачал головой. Парни тут же заткнулись. Стояли передо мной. В коридоре.

– Сейчас поднялся большой шухер, – сказал я. – Шум дошел до первого. Самого первого. Меня попросили повременить. С гостиницами. А то тоже заметут.

Парни скривились. Радость тут же пропала.

– Как так? – спросил Паша. – Но мы же помогли их поймать. Преступников. Неужели нельзя закрыть глаза? На наши шалости.

Я покачал головой. Пошел на кухню. Потому что устал стоять. Там заварил себе чай.

Парни гурьбой ходили за мной. Думали, что я сейчас что-то придумаю. Как фокусник. Вытащу кролика из шляпы.

Но нет. Я выпил чай. С треском пожевал сухой бублик. Парни ждали, что я скажу. Окружили стол толпой.

– Значит так, – сказал я. – С этого дня объявляется перерыв. Будем ждать, пока все это уляжется. На это уйдет минимум полгода. Гостиницы запретная территория. Вы можете фарцевать в обычном режиме. На улице. За это тоже накажут. Если поймают. Но не так сильно, как за гостиницу.

Парни переглянулись.

– Мы можем опять работать с иностранцами, – предложил Паша. – Как ты раньше. Напрямую. Договариваться, чтобы везли товары сразу нам.

Я кивнул.

– Да, пока что так. Только аккуратно. Не кипишуйте. Скоро все образуется.

Парни вроде успокоились. Ушли. Остался только Капуста. Его не проведешь так просто.

– Ты и в самом деле сейчас уйдешь на дно? – недоверчиво спросил он. – Это разве похоже на тебя?

Я пожал плечами.

– А что еще остается делать? Придется. Займусь пока рыбными магазинами. С завтрашнего дня закрывай контору. Я разделю между вами прибыль. И уходим из этой квартиры.

Завалился спать. Утром проснулся пораньше.

Быстро провел учет. Подсчитал расходы и доходы. Раздал парням. По заслугам, конечно.

Приказал Капусте отдать квартиру. И вернуть машину Пашиного дяди в гараж. Дядя геолог, кстати, должен уже скоро вернуться. Из очередной экспедиции из Африки.

Остатки вещей тоже раздал парням. Чтобы продавали. Сказал, как будем вести связь. Из общаги, конечно.

Из квартиры поехал к бухгалтерше. К Бульдожке. К Нонне Николаевне. Для важного разговора.

Тетка сидела в конторе. Беспощадно дымила папироски. Вонючие до невозможности.

– А, явился, – равнодушно сказала она. Продолжила печатать на машинке. – Что там все твои обосрались? Спасите, помогите. У нас все отобрали! Как в детсаде. Ты разрулил все?

Я сел напротив.

– Нонна Николаевна. Мне нужно вытащить всю прибыль. И обменять на валюту. У тебя же был знакомый человечек. Ты рассказывала. Так вот, он мне нужен.

Бухгалтерша перестала печатать. Уставилась на меня. Застыла с папироской.

– Мать честная. Все так плохо?

Я кивнул.

– С этими сволочами я разобрался. Но нам перекрыли кислород. Начисто. Я закрываю дело. Пока что.

Бухгалтерша пожевала беззубые челюсти.

– А зачем тогда валюта? Только не говори, что за бугор собрался.

Я помолчал.

– Приходится. Вынуждают. Надо двигаться. За бугор.

Нонна Николаевна вздохнула. Ляпнула матерок. Затушила папироску.

– Вот оно как. Ты что же, думаешь уйдешь? Просто так? Разве тебе дадут?

Я покачал головой.

– Это уже вопрос техники. Ну-ка, давай посчитаем. Сколько у меня там? Получится собрать? Давай сверим суммы.

Бульдожка достала папку. Черную, коленкоровую. Просмотрела листочки. Одной ей понятные каракули.

– Два миллиона четыреста шестьдесят пять тысяч двести пятнадцать рублей и тридцать четыре копейки.

Я кивнул. Почти правильно. У меня еще есть драгоценности и золотишко на пятьсот тысяч. Их можно не менять.

– Мне надо их обменять. Сколько получится долларов?

Бульдожка почесала крупный нос. Похожий на картофелину.

– Берем курс по восемь рублей. К доллару. Тогда получается… – она защелкала счетами. Записала вычисления на бумажку. – Триста восемь тысяч сто пятьдесят два грина. Неплохо так. Только я не знаю, кто тебе такую сумму соберет. Мой человечек вряд ли. Так быстро. Ждать придется.

Это плохо. Слишком крупная сумма. Часть придется переводить в марки, фунты и франки.

– Насчет курса еще поговорить надо. Я же оптом беру, – сказал я. – Так что давай поменьше.

Бухгалтерша кивнула.

– Встретишься. Поговоришь. Ох, Витя, Витя. Делать тебе нечего? Если возьмут с такими деньгами, не сносить тебе головы. Пристрелят на месте. Организуй все по уму.

Эт точно. Я сказал бухгалтерше, чтобы готовила деньги. И назначила встречу. С валютчиком.

Сам побежал дальше. По делам. На вокзал. В камеру хранения. Там, в саквояже достал записную книжку. В ней номера телефонов. Очень нужных людей.

У меня был знакомый. Пограничник. В звании капитана. Служил на польско-литовской границе.

Я ему как-то помог продать джинсы. Приехал в Москву с целым чемоданом. Всю выручку оставил ему. Себе ничего не взял. Я уже тогда его приметил.

– Степа, как дела? – я позвонил ему по межгороду. Домой. Его номер записал в секретную книжечку. – Это Витя. Помнишь? В Москве виделись. Я тут скоро в твоих краях буду. Ага, в Литве. На границе. По работе. Что скажешь, если встретимся? Покажешь, как у вас там. Всегда мечтал посмотреть. Ну и ладушки. Как приеду, позвоню.

И повесил трубку. Отлично.

Степа любит деньги. Я заметил. И наверняка захочет получить больше. За услугу по переправке. На ту сторону.

Так, теперь осмотр достопримечательностей. Трудная, сложная и опасная работа.

Я поехал проверять свои тайники. Те, что устроил еще летом и осенью. В лесах в Подмосковье.

Заняло это весь день. И следующий тоже. Я проверил пять тайников. Все деньги, золото и бриллианты на месте.

Спрятаны надежно. Не сгнили, не отсырели. Их не повредили грызуны или насекомые.

Прекрасно. Потом соберу. Когда буду делать ноги.

Так, теперь продажа остатков. Распродажа. В укромных уголках у меня два гаража.

Я их арендовал в прошлом году. Только хранил там не машины. А инструменты.

Вернее, ящики для инструментов. Но там джинсы и кофты. Неплохой навар. Быстро продал возле «Березки».

Там мгновенно снова появились фарцовщики. Знакомые лица. Люди Ромина и Зиновьева исчезли без следа. Со мной все общались почтительно.

Других моих парней нет. Отправились отдыхать. Даже Капуста. Тот, наверное, отправился на концерт. Любит классику, шельмец.

Под конец дня, правда, пошла суматоха. Кто-то сказал, что начинается облава. И точно.

Едва я успел уйти, как пришли менты и комсомольцы из народной дружины. Причем очень много. Поймали с десяток наших.

Я убежал на крышу соседнего дома. Наблюдал оттуда, как задержанных увели. Площадка перед «Березкой» опустела. Я оставил «фирму» на крыше.

А сам спустился вниз. Прошелся по улице. Пару раз меня остановили менты и комсомольцы. Тщательно обыскали. Ничего не нашли.

– Может, отвезем его в участок? – спросил молоденький лейтенант у товарища. Что-то он новенький. Лицо незнакомое. – И там хорошенько допросим. Сразу видно же, что спекулянт. Рожа наглая.

Но тот покачал головой. Он уже узнал меня.

– Это же Витя Орлов. Кличка Одиссей. Слышал про такого? С ним лучше не связываться. Сейчас ты его вроде взял, а потом окажется, что это он тебя схавал. И ты вылетишь из органов. В лучшем случае. Он не просто так тут ходит. Верно, Одиссей? Опять что-то задумал? Ладно, иди. Гуляй дальше.

И я отправился дальше. Прогуливался. Дышал свежим морозным воздухом.

Пока не наткнулся на Веронику. Дочку Олешникова. Девушка подбежала ко мне.

– Ну наконец-то, Витя! Я тебя искала. Куда ты пропал?

Глава 26
Переход

Так, а Вероника не вовремя. Худшее время для встречи. Но девушки любят так делать. Появляться неожиданно.

– А я как же тебя искал! – улыбнулся я. С дочерью Олешникова нельзя ссориться. Особенно сейчас. – Ты даже не представляешь!

Вероника вцепилась мне в локоть. Щечки красные от мороза.

– Пошли. Я тебе такое покажу. То что я из Парижа привезла.

Да уж. Это вообще не к месту. Хотя посмотреть любопытно.

Вика потащила меня домой. Я сжал покрепче рюкзак с джинсами и прочими товарами.

Такси ловить не надо. Возле обочины белое «Жигули». Новехонькое. Девушка прыгнула в него.

– Ну, давай, что же ты? Поехали.

Интересно. Видимо, с документами теперь нет проблем. Я тоже нырнул в машину. Рюкзак бросил назад.

– Мне надо продать кое-что, – сказала Вика. Дернула рычаг коробки передач. Беспощадно. Машина зарычала. Рванула с места. Чуть не столкнулась с проезжающим мимо «Москвичом». Тот отчаянно запибикал. – Совсем немножко.

Девушка ездила по собственным правилам. Машину заносило на поворотах.

Как мы доехали без аварий? Ума не приложу.

Наверное, потому что машин мало на улицах. Хорошо, еще гаишников не попалось по дороге. Хотя, что они сделают? Дочери первого секретаря горкома.

Вика припарковала машину возле подъезда. Чуть не въехала бампером в оградку. Потащила меня за собой. Я едва успел схватить рюкзак.

Мы взбежали наверх. Ворвались в квартиру. Уже в коридоре девушка поцеловала меня. Прям накинулась.

Вот елы-палы. Я как-то не планировал это. Думал, мать дома. Хотел посмотреть вещи. И уйти.

Но нет. Девушка потащила меня в спальню. На ходу стаскивая с себя кофту и джинсы.

Ну что же. Придется пожертвовать собой. Я подчинился судьбе. И уединился с Викой в спальне.

Спустя час мы еще лежали в постели. Вика хотела закурить. Я не дал. Не люблю дыма. Да и для здоровья вредно.

– Ты куда пропал? – спросила Вика.

– Ездил по делам, – что-то я расслабился. Хотел задремать.

Вика толкнула меня в плечо.

– Не спи. Пошли, покажу вещи.

Ладно. Нечего расслабляться. Я поднялся. Пошел за девушкой на балкон.

Холодный балкон. Потому что лоджии еще не застекляют. Все открыто. Всем ветрам.

– Ты бы хоть шубку накинула, – сказал я девушке.

Вика осталась в белой футболке и трусиках. С распущенными волосами. Выглядела прелестно.

– Ай, не хочу, – она мотнула головкой. – Зачем заморачиваться.

Она вышла на балкон. Я стоял сзади. Взяла свертки и пакеты.

Вдохнула холодный воздух. Глянула вниз. И усмехнулась. Помахала кому-то ручкой. Чуть не уронила пакет.

Я выглянул с балкона. Кто там? Кого она приветствует?

Прямо под окнами машины. Из вишневой «Жигули» вылез парень. Радостно помахал Вике в ответ.

Увидел меня. Остолбенел от удивления. Мы заскочили обратно. В комнату.

– Холодно, – Вика начала разворачивать пакеты. – Смотри, сколько я привезла! Джинсовые костюмы. Вот только эти слишком маленькие. Сможешь их толкнуть?

Я посмотрел вещи. Неплохо. Очень даже. Оригиналы.

– А что это за парень? – спросил я. – Поклонник?

Вика улыбнулась.

– Ревнуешь? Ага. Кавалер. Жених. Мама хочет, чтобы я с ним встречалась. Познакомились недавно. В Кремле.

Я удивился.

– Это как?

Вика отдала мне полдюжины колготок.

– Эти тоже надо продать. А вот так. Он сын какого-то военного. Очень большого. Там прием был. Приходили с семьями. Я ему понравилась. Папа против, чтобы я с ним встречалась. А мама наоборот. Но какая тебе разница?

Хм, интересно. Какого такого военного?

Я быстро разобрался с вещами. Все можно толкнуть. Без проблем.

Мы попили чай. Как раз пришла мать. При виде меня состроила каменную рожицу.

– Надо же, Витя, я думала, ты в командировке. У тебя там дел много.

Я кивнул.

– Уже ухожу. Помогал Вике с занятиями, – дождался, когда девушка выйдет из комнаты. Выглянул в окно. Вишневая «Жигули» до сих пор под окнами. – А что там за кавалер у нее? Грозный военный. Не застрелит меня?

Мама улыбнулась.

– Очень грозный. И ревнивый. Лучше тебе сюда не ходить.

Я сделал вид, что испугался.

– Надо же, он меня видел. Прикончит на месте.

Мать продолжала улыбаться.

– Поэтому тебе лучше пока не ходить к нам. Он все время у нас. Я скоро поговорю с Викой. Она с ним подружится.

Вика вошла в комнату.

– С кем подружится? С Геной, что ли? Мам, да хватит уже.

Мы поболтали еще с минуту. Потом я распрощался. Вика пошла меня провожать. Вещи я уже успел упаковать в рюкзак.

Девушка хотела меня поцеловать. Но из гостиной бдительно вышла мама. Задержала Вику. Выставила меня из дома.

Отлично. Я слетел по лестнице. Выскочил на улицу. Подбежал к машине, где сидел соперник.

– Гена? Привет, рад познакомиться, – я пожал крепкую ладонь парня. Он вылез из машины навстречу. Удивленно смотрел на меня. Высокий, крутолобый, челюсть упрямо выставил вперед. – Вика просила передать, что хочет тебя видеть. А мама зовет зайти. Выпить чай. Что ты здесь сидишь, замерз, наверное?

Парень рванулся было к подъезду. Остановился на мгновение. Посмотрел на меня. Задумался.

– А ты что там делал? Так долго?

Я улыбнулся.

– Я помогал Вике. С занятиями. По французскому. Я обычно люблю в библиотеке сидеть. Слушай, а ты не Харитонов случайно? Я тебя кажется на волейболе видел. Раньше.

Гена покачал головой.

– Ты меня с кем-то путаешь. Я Андронов Гена Юрьевич. В волейболе никогда не участвовал. Я больше по футболу.

Он кивнул мне. И побежал дальше. Даже машину забыл закрыть.

Я так и остался стоять. С открытым ртом. Глядел вслед парнишке.

Это что, сын самого Андронова? Главы КГБ. Не может быть.

То-то Олешников сопротивляется. Чтобы его дочь с ним встречалась. У него же контры с Андроновым.

Между прочим, с ним надо поговорить. Чтобы перестал ссориться. С будущим главой государства.

Хм, забавно. Если бы я тут остался, то занялся бы политикой.

Не полностью, а частично. Помирил бы Олешникова с Андроновым. Сделал бы одного из них генсеком. И снимал бы сливки.

Но у меня другие дела. Ладно. Может, Гена сможет влюбить в себя Вику? Парень вроде видный. Обеспеченный.

Я побежал дальше. По делам. Позвонил бухгалтерше.

– Он тебя будет ждать, – Бульдожка продиктовала адрес. – Вот здесь. Через три часа. Сначала половина суммы. Приноси сразу.

Вот чертовщина. А я еще и не собрал все. Я отправился по тайникам.

Тем, что находятся в Москве. Выпотрошил четыре из десятка.

Собрал миллион рублей. Получилось две спортивные сумки. Внушительные сумки. Время как раз подошло для встречи с валютчиком.

Домчался на попутке. Такси брать не стал. Приехал на грузовичке. По привычке вышел за два квартала.

По дороге оглядывался. Дело опасное. Могут грабануть по дороге. Сообщники этого валютчика.

Чуть что, я готов был рвануть отсюда. Куда подальше. Хотя, с двумя сумками денег далеко не убежишь.

Надо было взять Бочку. Для безопасности. Правда, я не хотел его привлекать. Меньше знаешь, крепче спишь. И лучше ешь.

Все нормально. Я добрался до подъезда. Взошел на третий этаж. Позвонил в дверь квартиры справа. Три раза. Потом два.

Дверь открылась. Внутри здоровенный парень.

Широкоплечий, в коридоре не помещается. Смерил меня угрюмым взглядом. Посторонился.

Я вошел. Бежать уже некуда. Прошел мимо здоровяка.

В спальне сидел другой парень. Щуплый, нервный, жующий резинку. Одет просто, в штаны и свитер.

Он указал на кровать.

– Кидай сюда.

Я положил сумки на кровать. Достал деньги. Парни пересчитали их. Это заняло около десяти минут. Работали быстро и ловко. Сразу видно профи.

Иногда щуплый проверял купюры на свет. Вроде все норм.

– Пойдет, – сказал он. Взял счеты. – Курс по восемь рублей. К доллару. Получится…

Я покачал головой.

– Так не годится. Я же тебе не сотню притащил для обмена. Тут миллион с копейками. Давай скидку.

Парень переглянулся с верзилой. Тот кивнул. Надо же. Я думал, здоровяк тут только как охранник.

– Максимум шесть могу, – хрипло ответил щуплый. – Вернее, шесть с половиной. И все. Это так и много.

Здоровяк снова кивнул.

Я подумал. Неплохо. Даже больше, чем я рассчитывал. Я надеялся сломать их до семи рублей.

Но вида не подал. Нахмурился.

– Я же говорю. Вам каждый день по ляму приносят? И это не последняя наша сделка. Ты знаешь полную сумму. Давай еще скидывай.

Щуплый опять посмотрел на здоровяка. Тот покачал головой.

– Не, так не пойдет, – щуплый отодвинулся. – Не хочешь, забирай деньги. И катись отсюда.

Ладно. Я переборщил.

– Тогда давай скидку на следующую партию, – ответил я. С места не двинулся. – И по рукам.

Снова переглядывание. Верзила дал добро. Щуплый сказал:

– Следующая партия по пять девяносто. И все. Это последняя скидка. Нам самим ничего не останется.

Я кивнул. Мы пожали руки. Здоровяк вытащил из другой комнаты чемодан. Открыл, а там валюта. Доллары, марки, фунты.

Еще минут сорок мы считали. Потом я упаковал все в рюкзак. Попрощался с парнями и вышел.

Шел в общагу, а сам трепетал. Если задержат сейчас, тут долларов на пожизненное. Посадят по самое не могу.

Но, к счастью, все обошлось. Опять поймал попутку. Доехал без происшествий.

Вахтерша баба Катя открыла дверь. Нисколько не удивилась.

– О, явился. Пропащая душа. Наконец-то. Мне внучке опять джинсы нужны. Принес? А то не пущу.

У меня остались «Montana». Конфискация запасов «черных ткачей». Я тут же вручил вахтерше. Она обрадовалась.

Поднялся к себе. Паша и Коля Устюгов спали на кроватях. Похрапывали.

Я постелил рюкзак под голову. Сверху накрыл наволочкой. И завалился спать.

Утром вскочил. Первым делом проверил рюкзак. Все в порядке. Побежал мыться. Потом спрятал рюкзак в шкафчике. Запер его. И пошел учиться.

Сначала универ. Теперь буду вести жизнь примерного студента.

Преподы чуток поиздевались надо мной. Типа, появляешься раз в год. Уже забыл дорогу в институт. Сокурсники заказали джинсы. Все, как обычно.

Оттуда сразу в минрыбхоз. С отчетом. Сначала позвонил в Куйбышев. Договорился с Софьей.

Девушка уже переговорила с заведующей. Все в порядке. Если сверху поступит команда, она готова переехать.

Тем более, нынешний магазин там не очень рентабельный. Постоянно план не выполняют.

– Ну, и здорово, – сказал Ишков. Он меня принял сразу. Без разговоров. – Ты провел блестящую работу. Молодец. Почти все города закрыл. Мы уже начали готовить документы. Если у тебя есть срочные дела и по учебе надо вернуться сюда, то конечно. Все понимаю. Сделай паузу. Отдохни. Потом можешь взяться за другие города. И начинать согласовывать проекты. В Ленинград надо, чтобы ты сам поехал. Запустил там магазин.

Я кивнул. Хорошо. Только мне надо другое.

– А еще я хотел попросить командировку в Вильнюс. Встретился в Куйбышеве с хорошим человеком. Заведующий буфета. Подружились. Он зовет к себе. Говорит, «Морское чудо» у них надо открыть. У него и магазин есть на примете. Готовый. У минторга что-то там с документами. Какая-то закавыка. Давайте, я тоже съезжу туда, посмотрю.

Ишков согласился.

– Конечно. Я же говорил. На втором этапе – открытие наших магазинов в столицах союзных республик. Как раз хотели начать с Балтийского моря. Тебе выпишут командировочный.

Вот как я решил вопрос. С поездкой в Вильнюс. Тут же получил командировочный. Выйдя из минрыбхоза, я позвонил Бульдожке.

– Готово, – проворчала она. – Езжай. Встреча через два часа. Записывай адрес.

– Я уже был там вчера, – напомнил я.

– То было вчера, – пробурчала бухгалтерша. – А сегодня уже новый. Каждый день меняется.

Я запомнил адрес. Потом отсюда сразу же поехал за деньгами.

Опустошил оставшиеся тайники. Забрал все деньги. На этот раз уложил в большой рюкзак.

Укладывал в туалетах вокзалов. Каждый раз ждал, пока освободятся соседние кабинки. Потом плюнул. Переложил деньги и упаковал. Отсюда отправился по новому адресу.

Дверь снова открыл верзила. Пустил без проблем. Щуплый быстро пересчитал деньги. Потом сказал:

– В этот раз больше. Я думал будет, как вчера. Придется подождать.

Я опять ждал, пока он посчитает. Потом мне притащили два чемодана. Полные валюты.

Я тоже пересчитал. Все в порядке. Мы пожали друг другу руки.

– В следующий раз уже без скидки, – предупредил щуплый.

Ну, следующий раз вряд ли будет. Но я ничего не сказал. Кажется, щуплый это понимает.

Сразу после этого я вышел из подъезда. Отвез рюкзак в общагу. Проверил тумбочку. Замок целый, все закрыто.

Вечером позвонил домой. Поговорил с родителями. Сказал, что очень соскучился. Сказал, чтобы потом получили на почте подарок.

Потом сходил на почту. Отправил им посылку. Денежную. До востребования. Там хватит, чтобы купить машину. Для каждого члена семьи. Надеюсь, это чуть подсластит горькую пилюлю.

Не хотел подставлять этих людей. Но приходится. Если я сделаю то, что задумал, всем им придется несладко.

Очень несладко. Всех вытащат на допросы. Вытряхнут наизнанку. Накажут всех, не глядя. Особенно моих приятелей в КГБ. Там тоже полетят головы.

И фарцовщиков, и студентов, и клиентов. Все пострадают. Эт точно.

Выехал в ночь. Перед этим тщательно загримировался. Опять стариком. По проверенной методике.

Отправился в Вильнюс на попутке. Все деньги и драгоценности уложил в старенький рюкзак.

По дороге сделал вид, что задремал. На самом деле зорко приглядывал за водителем. Не будет ли левых движений.

Но тот ехал спокойно. На меня ноль внимания. Поэтому ночь прошла спокойно.

В Минске я отдохнул. Пообедал. Нашел другого водителя. Тот ехал как раз в Вильнюс.

Мы выехали в обед. Я иногда поглядывал назад. Нет ли за нами слежки? Вроде все спокойно. Машин вообще нет.

Шоссе чистое. Весь снег убран. Мы летели со скоростью.

Водитель тоже попался неразговорчивый. Больше помалкивал.

Я делал вид, что сплю. По легенде, ехал к сыну. Тот якобы работал в окрестностях Вильнюса.

Пару раз мы останавливались перекусить. Я предлагал шоферу помочь. Посидеть за рулем.