Текст книги "Каратист: без компромиссов. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Я кивнул.

– Размеренное дыхание диафрагмой? Я знаю про это.

Руфино взял и саданул меня палкой по голове. Когда звон в ушах рассеялся, я услышал, как Альваро переводит его ответ.

– Нет, это называется Огненное дыхание. Воздух идет по кругу. По обратном кругу. Сверху вниз, а потом обратно. Вот так.

Он издал резкий шипящий звук. Я повторил за ним. Учитель поправил меня. Потом кивнул.

– Да, ты молодец. Быстро схватываешь. На лету. Так и надо. Так и делай. Сочетай дыхание и практику ударов палкой по голове. И через сорок дней ты получишь непробиваемый купол.

Хм, серьезно, что ли? Я так понял, надо научиться не набивать себе мышцу, а сократить время ее напряжения.

Даже нетренированная мышца отлично отбивает удар. Если напряглась. Поэтому мне надо научить мышцы быстро сокращаться. Хотя на черепе мышц не так уж много.

Сказав все это, учитель снова сунул сигару в рот и отправился на стульчик. Замолчал. Потерял к памяти интерес.

– Ну все, это надолго, – заметил Альваро. – Пошли отсюда. Учитель Руфино с тобой заговорил. Это большая честь. Обычно он редко общается с гостями.

Мы поклонились и ушли. По дороге я бил себя палочкой по голове.

Глава 12
Обратный полет

Время пролетело незаметно. Вот уже и конец командировки. Все эти дни я спал по три часа в сутки, купался в море, тренировался с каратистами из кубинской школы карате. Там уже, кстати, угадывались черты будущего оперативного карате.

В последний день тренировок не было. Мы встали пораньше. Вернее, остальные инструкторы встали пораньше.

У меня распорядок уже наработан. После посиделок с каратистами в барах я бежал на море, купался в прохладной воде. Причем плавал не просто так, а по режиму.

Сначала спокойный заплыв на сто метров. Чтобы разогреть мышцы и настроить дыхание.

Потом десять минут вольного плавания. Постепенно наращивал темп. Чередовал самые разные стили плавания.

На рассвете обычно море спокойное. Волны не такие сильные. Но все равно первое время вода забивалась в нос и глаза, пока я не научился вдыхать воздух только носом.

Потом плавал чисто на ногах. Руки отдыхали. Затем плавание на спине, тоже в течение десяти минут. Без напряга, расслабленно.

После этого наступало время заплыва с быстрой скоростью. Сразу в максимальном темпе. Уже на половине дистанции я сбрасывал скорость. Двигался потихоньку.

Ну, а в конце тренировки я плавал туда-сюда в обычном стиле. Снова расслаблялся. Еще забирался подальше в море, хотя другие каратисты пугали акулами, змеями и медузами.

Акулы, впрочем, мне так ни разу и не попались, а вот об острые кораллы на берегу я пару раз порезал ноги. Честно говоря, они похожи на бритву. Порезы чрезвычайно глубокие и прямые, как будто ножом. Причем, замечаешь их сразу, а уже на берегу.

Впрочем, из-за соленой воды раны быстро зарубцовывались. Они мне ни разу не помешали провести тренировку. Разве что, только иногда кровь начинала снова течь после сильного удара пяткой.

После заплыва я бегом возвращался в гостиницу и проводил утреннюю тренировку. До завтрака.

Потом приходил, шатаясь в номер и дрых хотя бы полчаса. Морозов поднимал меня на завтрак, я мылся и шел перекусить.

В последний день занятия отменили. Вернее, они закончились уже вчера. Я надеялся, что у парней из школы «Тсуеи Сейсин До Рю» хоть что-то отложилось в подкорке. Что они вынесли что-то полезное для себя.

Сегодня на завтрак нас сразу отвезли на виллу, а там подали еще десерта. Дополнительно, как подарок на прощание. Мои коллеги обрадовались.

А я не очень удивился. Ванесса вчера ночью сказала, что по обычаю напоследок гостей угощают сладким. Она чуть-чуть поплакала и сказала, что будет скучать.

– А вот ты не будешь скучать, – сердито заметила она, когда я начал ее утешать. – Ты будешь заниматься своим проклятым карате. И даже не вспомнишь про меня.

Мы лежали в кровати в полумраке, а в кустах трещали цикады. Кондиционера не было, но по ночам не так душно, приемлемо, если лежать с открытым окном. Правда, окно все равно прикрыто москитной сеткой.

– Я буду всегда помнить тебя, – обещал я и Ванесса поверила. Заставила себя поверить.

Сейчас нам подали чуррос, обжаренное заварное тесто с кремом, флан, то есть сладкий пудинг и тостонес, жареные во фритюре сладкие бананы.

Фролов сожрал все, а Морозов поморщился.

– Фу, что за гадость, я хочу обычный шоколад, а не эти травы с сахаром.

После завтрака мы отправились в тренировочную комнату и там дождались приезда высоких гостей. Опять приехал Рауль Кастро и министр внутренних дел Кубы Вальдес.

Кроме того, вместе с Альваро пришел и Диего Гонсалес, которого я сломал в самый первый день приезда. Он уже очухался после того нокаута, что я ему устроил.

Я ожидал, что он будет ходить злой, но Гонсалес радостно улыбнулся мне. Пожал руку и спросил, как дела на ломаном русском.

Переводчик Хорхе ходил рядом с Кастро и переводил его слова. Все прошло по подготовленному сценарию.

Торжественная речь, благодарности, аплодисменты и радостные улыбки. Не знаю, не знаю.

Меня такие занятия всегда вгоняли в скуку. Бессмысленная трата времени. Вместо этого можно пойти тренироваться.

Хотя вроде это и нужные дела с точки зрения руководства. Типа, поощрение лучших работников. В общем, все церемонию я простоял позади остальных инструкторов.

Только когда Кастро назвал мою фамилию, вышел вперед. Подошел, получил благодарственное письмо от Фиделя Кастро, пожал крепкую руку его брата, любезно слушал болтовню Хорхе:

– Министр Революционных вооруженных сил Кубы сердечно благодарит вас за профессионализм и самоотверженное обучение наших специалистов, – и так далее и тому подобное.

Кастро, улыбаясь, указал на меня пальцем и что-то сказал по-испански. Вроде что-то поощрительное, потому что все вокруг аплодировали и довольно кивали. Я тоже улыбался и кивал, как будто понимал сказанное.

Но когда Кастро хотел отойти, я плюнул на безопасность и решился.

Сейчас, пан или пропал. Все должно решиться сейчас. Я тронул Рауля Кастро за локоть.

– Прошу вас, товарищ министр, можете меня выслушать?

Вокруг мгновенно стало тихо. Кубинцы еще хлопали в ладоши и улыбались, а вот наши сразу замолчали и насторожились.

Краем глаза я увидел, что наш высокий чин из КГБ принял охотничью стойку. Павлов схватился за голову, понимая, что сейчас произойдет нечто экстраординарное.

– Да, конечно, в чем дело? – Хорхе перевел вопрос обернувшегося ко мне Кастро.

Плевать на все. Похер, даже если меня теперь вообще не выпустят за границу.

– Товарищ Кастро, можно попросить вас сообщить нашему руководству страны, что карате это и в самом деле оружие революции? – с надеждой спросил я. – Мы сейчас решаем организационные вопросы, чтобы участвовать в чемпионате мира в Париже. Так вот, ваша поддержка бы не помешала.

Генерал из КГБ набычился на меня, но промолчал. Я услышал явственный стон Павлова:

– Что он несет?

Но отступать некуда. Я ждал ответа Кастро с отчаянием обреченного.

Брат Фиделя выслушал Хорхе, внимательно посмотрел на меня и широко улыбнулся. Быстро что-то сказал по-испански, похлопал меня по плечу, засмеялся и пошел дальше.

На этом процедура закончилась. Рауль быстро переговорил с нашим генералом КГБ, чьей фамилии я так и не узнал. Тот уже забыл обо мне. Казалось, инцидент исчерпан. Затем высокие гости быстро умотали по делам.

Павлов подошел ко мне и схватил за локоть. Он весь побагровел от негодования.

– Ты что такое устроил, чтоб тебя черти сожрали с потрохами? Совсем сдурел, что ли? Я на тебя такую докладную накатал, ты не то что за границу, даже в нужник выйти не сможешь без разрешения.

Я посмотрел ему на точку на толстой поросячьей шее, под кадыком. С удовольствием подумал, что мог бы одним ударом вогнать кадык в позвоночник. И навсегда заткнуть этого жирного борова.

Но не стал нервничать. Промолчал. Спокойствие, только спокойствие.

Больше мне никто ничего не сказал. Только Морозов покрутил пальцем у виска и спросил:

– Оно тебе надо было? Тебя теперь вообще за границу не пустят. Эх, Витя, молодо-зелено. Дурак ты, хоть и талантливый.

Мы пообедали на веранде вместе с учениками, покушали великолепный кремовый торт и тоже отчалили в аэропорт. Альваро и другие каратисты сердечно обняли меня.

– Мы тебя не забудем, друг, – сказал Альваро. – Если приедем в Москву, я навещу твою школу, чтобы посмотреть на твоих учеников.

Я оставил ему номер телефона и адрес общаги, а еще и контакты моей школы на стадионе «Динамо». Вскоре подъехал автобус, отвез нас в гостиницу. Мы собрали вещи и уехали в аэропорт.

Командировка в Кубу закончилась. Мы погрузились в тот же самолет Ил-62, причем я проспал почти всю дорогу. Просыпался только, чтобы покушать.

Во время пересадки в Рабате в Марокко тоже спал. Фролов дрых вместе со мной, а Морозов злился, он вообще не мог заснуть. На подлете к Москве разбудил нас, вылив на головы стакан с водой.

Да, действительно, хватит уже храпеть. Я смотрел в заиндевевшее окошко самолета. Видел снаружи только серые облака. Земля где-то далеко внизу. Время уже вечернее, солнце спряталось за горизонтом.

Думал, как быть дальше. О том, можно ли теперь рассчитывать на хороший отзыв от кубинцев?

Для того чтобы легализовать наконец наше карате, я пошел на отчаянные меры. Как говорится, ва-банк. И, похоже, проиграл. Вчистую.

Также проигрывает азартный игрок, поставивший весь свой выигрыш на кон. И вот теперь он возвращается домой и понимает, что все кончено.

Да, все началось еще не успел я вернуться. Уже на пограничном контроле меня отвели в сторонку от остальных наших.

Завели в небольшую комнату с маленьким зарешеченным окошком и выбеленными толстыми бетонными стенами. Внутри только стол и два стула, прикрученные к полу.

Вошли двое военных, давай меня допрашивать. Почему я попросил Кастро о поддержке карате?

Что я имел ввиду, говоря, что это оружие революции? Были ли у меня какие-то еще умыслы? Тайные и неизвестные посторонним. Самое главное, кто меня подговорил сделать так?

Может быть, японец, с которым я часто встречался на Кубе? Или старик китаец? С кем еще я там встречался? Какие еще задания получил? И все такое же. И в подобном же духе.

Я не раскололся. Твердил нет на все вопросы. Наконец, меня отпустили. Предупредили, чтобы я никуда не уезжал из города. И что со мной еще свяжутся, чтобы снова поговорить. В очень скором времени.

Я вышел из аэропорта и увидел, что никого не осталось. А на небе уже разгорается заря. Оказывается, я провел в этой комнате пять часов. Всю ночь. Хорошо, что выспался и поужинал в самолете.

Поймал такси и отправился домой в общагу. Ощущение, будто вывалялся в бочке с дерьмом.

Вся поездка псу под хвост. Теперь и в самом деле могут оборвать все концы. Ладно, плевать. Я осознавал, на что иду. Не ребенок, в конце концов.

Не получилось. Рауль Кастро, само собой, не обратил внимания на просьбу такого мелкого человечка, как я. Пропустил мимо ушей.

На что я, собственно, надеялся, когда полез к нему с этой дурацкой просьбой? Как дурак, подумал, что ему действительно интересно карате и могущественный министр Рауль через своего еще более могущественного брата Фиделя сможет помочь нам своей рекомендацией. Надо же, какой наивный идиот. Такой большой, а в сказки верит.

Приехал в общагу, поздоровался с вахтершей, подарил ей манго и сушеные бананы, отправился спать. Мыться и спать.

Потом с горя опять завалился в кровать. В моей комнате никого нет. Ни Крылова, ни заучек-студентов.

Все куда-то разбежались. Скорее всего, на учебе сейчас. Время-то раннее, утреннее.

Но уже заснуть не получалось. Я все лежал, вертелся в кровати, скрипел пружинами. Прокручивал ближайшее будущее в голове.

Что же дальше? О чемпионате мира теперь, скорее всего, можно забыть. Даже в местных соревнованиях тоже нельзя участвовать.

Я вспомнил тяжелый взгляд зама председателя из КГБ. Вот кто наверняка отдал команду. Чтобы меня вычеркнули из всех списков.

С обучением спецназовцев, скорее всего, тоже придется распрощаться. Со спортзалом в Динамо тоже. И с огромной зарплатой тоже. Вот дерьмище какое!

Все с нуля, все сначала. Ладно, плевать. Ни о чем не жалею. Наоборот, я знаю, что теперь делать.

Займусь самосовершенствованием. Снова уйду в лес. Подальше от неблагодарных людей. Буду тренироваться до упаду. Как и летом.

Если сейчас еще добавить зимние тренировки, то я либо закалю свое тело до немыслимых пределов, либо просто подохну. От холода и нагрузок. Третьего не дано.

Причем, скорее всего, будет второй вариант. Зимой в лесу невозможно выжить. Ну и ладно, зато умру, совершенствуясь в боевых искусствах. Так даже лучше. Почетная смерть.

Вот что я решил. Поэтому сейчас понял, что все равно не засну. Вскочил с кровати, оделся. Отправился на тренировку в соседний парк.

Ух, я и забыл, что такое холод. Привык уже к теплу и жаре. Резкая смена климата сразу дала о себе знать. Я быстро замерз.

Хотя очень быстро согрелся во время бега. После того, как совсем недавно купался в океане и загорал под лучами солнца, чуток дико смотреть на замерзших людей. Которые кутались в пальто и шубах, на головы натянули шапки.

Добежал до своего сквера. По дороге заметил, что сзади «хвост». Кто-то внаглую побежал за мной.

Двое парней в серых костюмах и шерстяных пальто. Не очень-то они и прятались. Специально делают.

Чтобы показать, что мне некуда деваться. Чтобы я занервничал и совершил ошибку. Не знаю какую, но все равно.

В парке я провел тренировку. Обычную, в прежнем невероятном темпе. Все деревья тут держали на стволах отпечатки моих занятий.

Сейчас дубы и клены понуро стояли с голыми ветками, покрытыми снегом. Но следы моих ударов остались. Тогда я снова устроил ударную тренировку.

Перед этим я отжался пятьсот раз на кулаках. Прямо на снегу. Впрочем, во время отжиманий мои кулаки очень быстро прокрутить сквозь снег. Быстро уперлись в ледяную черную землю.

Потом я поднялся, почистил костяшки пальцев, надел бинты и принялся лупить стволы деревьев. Что, скучали тут без меня? А вот он я, сейчас разбужу вас от зимней спячки.

Удары кулаками я чередовал с локтями, пяткой и коленом. Самые разные комбинации, все как полагается.

От ударов деревья скрипели и стонали. С них сыпался снег. Но я в ажиотаже забыл о всяких мерах безопасности.

Я так долго бил одну засохшую березку на краю парка, что ствол взял да и сломался. С хрустом. От неожиданности я не сразу понял, что произошло. Березка рухнула на землю.

Я стоял, тяжело дыша и глядел на окровавленные кулаки. Потом на сломанную березку.

Надо же. Только теперь я понял, что натворил. Во время тренировки я ушел в себя. Воображал перед собой врагов и противников.

Моих недоброжелателей чиновников. Из спорткомитета и других. Тех, что всегда отказывали легализовать карате. Только потому, что им казалось, что это дисциплина буржуйских западных стран.

Им плевать, что это в первую очередь боевое искусство. Направленное на совершенствование силы духа. Им видно, что оно пришло с Запада и уже поэтому должно быть запрещено. А то, что бокс и борьба тоже оттуда, плевать, значит?

Чтобы успокоиться, я сделал ката. Но все равно продолжал думать о чиновниках и бюрократах. Поэтому движения вышли резкие и мощные.

Прохожие, шедшие через сквер, останавливались и смотрели на меня. Как на клоуна. Что, никогда не видели, что ли?

Вскоре вокруг образовалась небольшая толпа человек в десять. В основном, молодежь.

– Во дает парнишка, – повторяли многие и усмехались. – Ты смотри, что вытворяет. Прямо, как в цирке. Это и есть то самое карате, что ли?

Но зрители постарше выступили с осуждением. Тоже, как полагается.

– Это что же такое? – спросила одна старушка. – Разве можно устраивать такое на глазах у всех людей? Кажется, для этого существует спортивные залы. Вот и иди туда, милок. Слышь, я тебе говорю.

Пристали, никуда не хотели уходить. А у меня еще по плану полтора часа тренировок. Стиснув зубы, я продолжал заниматься не обращая внимания на зрителей.

Самое главное, надо уйти в самого себя. Забыть о раздражающих факторах. Об отвлекающих событиях. Это даже к лучшему.

Весь этот сорочий стрекот – отличное упражнение. Для концентрации. Надо сказать, я неплохо справился.

Под конец мне удалось отвлечься от всего. От лютого холода, от бубнежа прохожих, от мыслей о провале. Я продолжал тренировку. Полностью ушел в себя.

Пока мне не постучали по плечу. Я обернулся и едва подавил разочарованный вздох. Передо мной стояли двое патрульных милиционеров.

– Документики, пожалуйста, гражданин, – один козырнул, но выжидающе смотрел на меня. – Попрошу побыстрее. Чем это вы тут занимаетесь?

Обычно я брал с собой студенческий, но в этот раз на нервах забыл взять документы. Пошарил по карманам и понял, что ничего нет. Вот дерьмо.

– Придется пройти с нами, – сказал милиционер. – Ничего не поделаешь, пойдем. Для выяснения.

Вот дерьмище. Я поплелся вместе с милиционерами в участок. Отличное завершение дня. Зрители отпускали мне вслед ехидные замечания.

А те, что следили за мной, куда-то исчезли. Словно сквозь землю провалились.

В участке я сидел на скамеечке. Обо мне словно забыли.

Дежурный милиционер то и дело отвечал на звонки. Другой бешено стучал по клавишам пишущей машинки. Я откинул голову назад и закрыл глаза.

Проснулся оттого, что кто-то похлопал меня по плечу. Ого, а это же Воловников. Собственной персоной.

– Ты что тут делаешь, чемпион? – строго спросил он. – Нашел, где прохлаждаться. Пошли. Тебя ждут великие дела.

Я равнодушно покачал головой.

– Зачем? Все кончено. На меня спустили всех собак. Из-за того, что я полез к Кастро. Теперь я на дне.

Воловников усмехнулся. Посмотрел на дежурного милиционера, внимательно слушающего наш разговор.

– Ты с ума сошел, мальчишка? Вставай, говорю. Тебя ищет министр. По заданию Политбюро ЦК КПСС. Ты срочно нужен для создания федерации карате Советского Союза. Первый секретарь выслушал просьбу Фиделя Кастро и дал зеленый свет. Быстро вставай. У нас полно работы, а ты тут прохлаждаешься.

Глава 13
Федерация

Образцов постучал кончиком ручки по столу. Громко, чтобы заглушить крики других участников совещания.

– Внимание, товарищи! – голос у него громкий и гулкий. Как в трубе. – Давайте соблюдать регламент. Напоминаю. Мы здесь уже сидим с утра. И до сих пор не утвердили ни один пункт.

Это точно. Мы потеряли уйму времени. Уже три часа дня.

У меня все сроки полетели к чертям. Ради совещания я пропустил занятия в универе, тренировку в спортзале с учениками и встречу с дядей. А конца-края заседания не видно. У меня на носу встреча с оперативниками КГБ.

Только вчера я находился в участке. Меня оттуда вытащил Воловников.

– Ты не мог найти другое время, чтобы тебя задержала наша доблестная милиция? – слегка раздраженно спросил он. Мы вышли из участка милиции. – У меня дел по горло. А тут ты пропал. Пришлось звонить, проверять, искать тебя.

Я пожал плечами. С вжиком затянул «молнию» на куртке. В Москве холодно. пасмурная.

– Обычно никогда вопросов не возникало. Да я и с документами всегда хожу. А вот сегодня забыл. И сразу же пристали.

Воловников еще раз посмотрел на меня. Оценивающе.

– А тебе поездка пошла на пользу. Загорел, посвежел. Ишь ты. Познакомился с кубинками?

Мы стояли на крыльце участка. На стоянку подъехал милицейский желтый «УАЗ» с синей полосой. Из здания вышли два милиционера.

Воловников стоял прямо по центру крыльца. Чтобы обойти его, милиционерам пришлось дать крюк. Они недовольно покосились на него. Но промолчали. Почуяли сотрудника госбезопасности.

– Всякое было, – я не стал отнекиваться.

Мы сошли с крыльца к синему «Москвичу». Воловников сел за руль. Завел двигатель. Но с места не трогался.

– Завтра у вас организационное совещание, – сказал он и включил «дворники», чтобы смыть налет мокрой грязи с лобового стекла. – Утверждение устава, выбор председателя, принятие всяких правил. Ну, ты знаешь. Так вот, я хочу, чтобы ты вошел в состав руководства.

О нет, только не это.

– Зачем мне это? – тут же спросил я. – Это не мое. Я хочу заниматься спортом. У меня еще полно времени. Вот лет через десять, пожалуйста. Милости просим.

Воловников покачал головой. Включил заднюю передачу и сдал назад. Выехал со стоянки.

– Нам нужен свой человек среди высшего состава. Тебя нельзя игнорировать. Твое мнение слишком ценное, чтобы его не учитывать.

Он так и не отстал от меня. Мы спорили всю дорогу.

– Это не подлежит обсуждению, – сказал куратор, когда мы подъехали к общаге. – Ты должен быть в руководстве. Ты не понимаешь. Мы смотрим далеко вперед. Карате, как бокс и борьба, это кузница будущих агрессивных спортсменов. Они нам понадобятся. В армии, в милиции, в нашей структуре. Мы хотели бы заранее познакомиться с перспективными молодыми людьми.

Я ухмыльнулся. «Москвич» стоял у обочины, фыркая двигателем.

– Лучше скажите прямо. Вы хотите заранее найти объекты для вербовки.

Воловников тонко улыбнулся в ответ. Не разжимая губ.

– Это тоже одно из направлений. Но главное, мы хотим иметь в руководстве своего человека.

Ясно. Тут бесполезно спорить.

– Ладно, посмотрим, как все завтра пройдет, – я пожал Воловникову руку. – Спасибо, что вытащили.

Вышел и отправился в общагу. Тренировка вышла очень длинная. Такая длинная, что я замерз.

И вот сегодня я с десяти утра на гребаном заседании. Есть представители от регионов и союзных республик.

Срочно прилетели, как только узнали, что проекту дан зеленый свет. Вроде все готово. Давно уже написаны проекты документов. Вплоть до приказов о назначении.

Но почти сразу пошли ожесточенные споры. Началось еще на стадии присвоения названия.

Образцов, как председатель, огласил давно согласованный вариант: «Федерация карате СССР». Поскольку создавали сразу две федерации, всесоюзную и московскую, организаторы предложили два пакета документов. Об утверждении устава «Федерации карате СССР» и «Федерации карате г. Москва».

Но Семенов, глава школы «Труд», спросил:

– А почему бы не назвать «Всесоюзная федерация борьбы карате»?

Семенов не так давно в нашем виде спорта. Пришел как раз из вольной борьбы. Еще не до конца освоился. Вот и тащит свои понятия.

– Вы с ума сошли, Вячеслав Иванович? – Лавров посмотрел на Семенова, как на еретика. – Какая еще борьба?

Семенов потряс листком с распоряжением ЦК КПСС «О создании Комиссии по развитию борьбы каратэ-до при Госкомспорте СССР». Я уже читал этот опус. В нем допущена масса ошибок. Например, карате упорно называли «борьба каратэ-до».

Но главное сделано. Этот листок – первый ком. Должен превратиться в лавину.

– А вот такая. Что написано в распоряжении? Так и надо называть. А то потом будут придираться.

Воробьев, тренер школы «Феномен», возмутился:

– Да мало ли что там написано? Видно же, что написали не специалисты. А если назовут балетом, тоже так прикажете назвать?

И пошло-поехало. Так и сидели, лаялись. Без обеда, без перерыва. Сейчас, во второй половине дня, все уже усталые.

Тогда Образцов предложил обсудить спорные вопросы в рабочем порядке. Это хитроумная бюрократическая уловка.

Решить все проблемы потом. Наедине со спорщиками. Все утрясти. Только после этого снова вынести на обсуждение.

– Но один вопрос надо решить сейчас, – заметил он. – Переходим к пункту девять повестки. Обсуждение кандидатур для участия в чемпионате мира. Вы все знаете списки претендентов. Есть возражения по списку?

Я оглядел собравшихся. Около двух десятков человек. Все сидят за длинным полированным столом в центре кабинета. Крепкие подтянутые мужчины. Сразу видно, что спортсмены.

Моя фамилия уже есть в списке. Так же, как и фамилия Щепкина в качестве моего тренера. Будет ли кто-то возражать?

Лавров поднял руку. Ну, конечно. Как же без тебя? Мои старые враги. Клуб «Белый лотос».

– Да, я возражаю, – заметил он. – В списке есть Ермолов и Щепкин. А вы предлагаете ввести их в руководящий состав. Это же прямой конфликт интересов. Как члены федерации могут участвовать в чемпионате?

Снова поднялся шум и гвалт. Я поймал вопросительный взгляд Образцова. Кивнул ему. Ладно, тоже рассмотрим отдельно.

Образцов снова постучал ручкой по столу.

– Хорошо, этот вопрос тоже рассмотрим в рабочем порядке.

Совещание закончилось через полчаса. Следующее назначили через три дня.

Но уже сейчас понятно, чем закончится. Лавров настаивал на отборочном турнире. Утверждал, что в этом году турниры еще не проводили. Большинство участников совещания согласились.

Я с облегчением вышел из здания Спорткомитета. Чтобы прийти в себя после душного кабинета, прошелся по Лужнецкой набережной. Здесь и находилось здание комитета. Я вдыхал морозный воздух и смотрел на скованную льдом Москву-реку.

Ладно. Все равно пробьюсь на чемпионат. Не мытьем, так катанием. Они не посмеют оставить меня.

Решил так и отправился в спортзал. Я как раз успевал к встрече с оперативниками.

Прибыл через полчаса. Успел вовремя. Мои занятия с оперативниками никто не отменял. Только разрешили совмещать с другими учениками в один день. Главное, чтобы никто не видел.

Состав группы с Нового года поменялся. Почти полностью. Из пятнадцати человек остались только трое.

Но сегодня пришли четырнадцать сотрудников. Все, как на подбор, рослые и крепкие, с короткой стрижкой и большими круглыми головами. Двое здоровяков с кулаками размером с арбуз. Все незнакомые.

– Приветствую, кубинец, – прогудел один, когда зашел в зал. Выше меня на две головы. Плечи тоже широченные, в дверь не проходит. – Я наслышан про твои подвиги на Кубе. Сможешь повторить?

Я посмотрел на смутьяна. Глаза холодные, маленькие и неподвижные. Одет в камуфляж, просторные зеленые штаны и футболку. На запястье длинный извилистый шрам.

Он явно из задир. Из тех, кто любит устроить заварушку. Самый трудный ученик в классе. Как был в школе таким. Так и остался.

И еще он хочет устроить мне проверку. На прочность, так сказать. Ну что же, хорошо. Это даже полезно. Как раз, покажу новичкам, на что я способен.

– Тебя как зовут? – спросил я.

Здоровяк оглянулся на других учеников. Усмехнулся. Потому что увидел, что они тоже ухмыляются.

– Я Слон, – ответил он гулко. Своим голосом напомнил мне Бурного. – Хочешь, придавлю хоботом?

Вот зараза. Другие ученики продолжали ухмыляться. Я вздохнул и указал в сторону ринга.

– Ну что же, Слон, пошли. Покажешь, что умеешь.

Великан смерил меня внимательным взглядом. Пробормотал: «Ну смотри, сам напросился». И первым отправился к рингу. Взобрался на него. Помахал руками взад-вперед. Размял плечи.

Я уже успел размяться. Как раз перед их приходом. Сейчас готов к труду и обороне.

Мы вышли на ринг. Судьи или рефери нет, только новенькие ученики вокруг. Ну что же, смотрите. Это уже начало обучения. Чтобы вы прониклись.

Я встал в обычную стойку. Ладони вперед, перед собой. Слон усмехнулся и вразвалку пошел ко мне. Руки поднимать не стал. Посчитал это ненужным.

Ну, тогда все еще проще. Помимо демонстрации моего искусства, надо дать еще один урок. Урок смирения.

Я отступил. Один шаг назад. Второй, третий. Дошел до края. Слон надвигался с такой же улыбкой. Пусть думает, что я испугался.

А потом я, наоборот, рванул вперед. Подшаг левой ногой вперед. И теперь мае гери. Правой ногой. В живот Слона.

Вернее, пытался попасть в район солнечного сплетения. Но не достал. Потому что он, елы-палы, высокий. И живот как каменная плита.

Не сказать, чтобы прям без результата. Слон остановился. Лицо изумленное. Уставился на меня. Как будто впервые увидел. Потер живот.

Поэтому тут же я провел второй удар. Левой ногой. Сам чуть сместился вправо. И ударил маваши гери. Боковой удар. Подъемом стопы. По голове противника.

Правда, ногу пришлось задрать немерено. Потому что Слон высоченный. Я едва дотянулся до его головы.

Удар получился хороший. Я угодил Слону в челюсть. Сбоку.

Но Слон крепкий. Любого другого такие два удара давно отправили бы в нокаут. А этот очухался и дальше попер на меня.

Я снова чуть отошел. Двигался теперь уже не подшагами, а быстрыми шагами. Назад и в сторону. Слон пытался меня достать, но не успел.

Мало того, что он работает без защиты. Но еще и очень медлительный.

Я сделал финт левой рукой. Хотел, чтобы Слон среагировал. И опять открыл корпус. Но он внезапно кинулся вперед. Довольно неожиданно для меня.

Врубился в меня корпусом, как разъяренный слон. Сразу же сбил с ног. Опрокинул на ринг. От удара у меня перехватило дыхание.

Слон не терял времени. Взгромоздился сверху. И давай молотить кулаками по мне. Хорошо, что не локтями.

Я прикрылся руками. Слон лупил меня по голове. Хотел усыпить, судя по всему. Тогда я вспомнил наставления китайского мастера из Кубы.

Открыл голову, обхватил шею Слона руками. Не обращая внимания на его удары по моей голове. Прижал к себе.

Противник пытался освободиться. Но я ударил его локтем в лицо. Два раза. Снизу вверх.

Воспользовался тем, что он чуток потерялся. Выскользнул из-под него. Слон только поднимался.

Тогда я ударил его йоко гери. Правой ногой из левосторонней стойки. С разворотом бедер. И еще очень сильно. Со злости от недавнего падения.

Удар вышел отличный. Таким я пробивал каменные плиты и кирпичи. Слон свалился назад. Мгновенно отрубился. Руки раскинул в стороны.

Я подошел и проверил его. Все нормально. Дышит без помех. Сердце стучит. Пульс быстрый.

Я поднял голову. Посмотрел на новых учеников. Один, с кудрявыми волосами, даже несмотря на короткую стрижку, изумленно покачал головой.

– Ничего себе. В первый раз вижу, чтобы Слон в отключке лежал. Он же бессмертный.

Я перевел дыхание. Указал на распростертого на полу противника.

– Приведите его в чувство. И давайте уже начнем занятие. Время идет.

Вот теперь возражений не последовало. Трое учеников бросились к Слону. Похлопали по щекам и он застонал. Очнулся, сел, качая головой.

Я дождался, пока они все выстроились в линию. Все, урок показан. Наглядный. Теперь можно начинать занятия. Слон сидел на скамеечке, опустив голову.

В этот раз я обошелся двумя часами. Больше основ, больше теории.

Уходя, ученики пожали руку.

– Буду ходить, – сказал кудрявый. – Я тоже хочу научиться укладывать спать такого здоровяка, как Слон.

Сам Слон теперь вел себя послушно. Делал все команды без проблем.

После их ухода я тренировался еще полчаса. Потом закрыл зал и отправился к Вале.

Несмотря на все наши разногласия, мы все равно встречались. Девушка позвонила сразу, как только я вернулся из командировки. Помнила, когда я должен вернуться. И сразу позвонила.

Я обещал сегодня встретиться. Подъехал к ее подъезду минут через сорок. Позвонил из уличного автомата. Девушка сразу подняла трубку.

– Ты подошел? Сейчас выйду, – прошептала она. Бросила трубку.