Текст книги "Пуся: пуsеводитель по Нью-Йорку"

Автор книги: Алик Верный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Да, Оксана… Никак не могу на ней сконцентрироваться, точно как в тот вечер. Видно, она меня все-таки плохо любила. Хотя очень мощно. Кровать уже не скрипела, кровать хрюкала. Ножки шатались и подкашивались. Во время одного из прыжков мой футон хрюкнул в последний раз, и угол рамы сорвался с болта. Потом оказалось, что болт просто перетерся. Рама перекосилась и легла одним углом на пол.

Оксана не останавливалась. Она доимела меня под этим диким углом и все-таки кончила, сжимая и разжимая колени от удовольствия. У меня в этот момент создалось ощущение, что она всасывает и выдавливает меня из своей половой ватрушки, так мощно она двигала ногами, приклеившись ко мне всем своим липким пахом. Она что-то тихо шептала своей девочке, восстанавливая дыхание.

Было жарко, и пот стекал струйками по ее лицу. При большом воображении можно было представить, что она плачет от радости. Похоже, мои мучения кончились. Я лежал на спине, отдуваясь, и подводил итоги вечера. Отсутствие Оксаны на моем животе вызвало отлив крови от нижней части тела, и мозг активно заработал.

К положительным результатам я отнес то, что один разок я все таки стрельнул, и это меня сильно удивило. Как оказалось впоследствии, тот вечер с Оксаной стал первым случаем моего зомбирования. Тогда я еще не знал, что я – зомби. Но теперь, по прошествии лет, мне уже известно, что женщины с мощным сексуальным зарядом могут подчинить меня своей воле и полностью управлять моим телом и фаллосом.

Нормальная продолжительность эрекции мужского члена – 15 мин. Все, что за пределами этого отрезка, является ненормативной стойкостью. Большинство мужчин предпочитает не переутомляться и не использовать эти 15 минут по полной. Им хватает и двух-трех. Таких мужиков я очень уважаю – они поднимают стоимость члена и стоимость каждой члено-минуты. К тому же они содержат женщин в постоянном голоде, что благоприятно сказывается на их доступности и готовности прыгнуть в койку с любым мужчиной, у которого торчит.

Этих двух-трех минут, однако, не хватает женщинам, и Оксана это сегодня продемострировала, плавно перейдя от первой палочки ко второй и отскакав на мне добрых полчаса, а то и час. Я в какой-то степени девальвировал стоимость члена в этой сцене, позволив использовать его безлимитно, но я попытаюсь поднять его ценность через полчаса, когда буду провожать ее к такси. Я совру, что стоянка находится совсем рядом, хотя идти придется минут 15. Такой трюк я задействую для того, чтобы не вызывать по телефону так называемый кар-сервис – то же такси, только не желтое. Цены в кар-сервисах в два-три раза дороже обыкновенного такси, особенно в нашем районе. Также, я попытаюсь увильнуть от оплаты поездки, чтобы еще немножко поднять стоимость моего члена, но вот этот номер уже не пройдет. Выдернув меня из якобы мечтательной задумчивости, Оксана профессионально поинтересуется, перед тем как сесть в машину: «А ты шоферу заплатил?»

Вернувшись домой и допивая виски, я думал о разных вещах. Я был рад, что моя целка сбита. Толпы голодных красавиц бороздили теперь просторы океана моей фантазии.

Я включил телевизор, тогда он у меня еще был. Шел хороший фильм о любви. Под конец фильма я заплакал. В первые годы после развода я был слезлив – я очень любил свою бывшую жену. Спасали только хорошие девки, алкоголь и активная половая жизнь.

ГЛАВА 3
СОБАКОНОИДЫ
(о собаках, мужчинах, женах и подружках)

Фотограф сидел в поезде, рассматривая ногти на своих руках. Сегодня он работал в Гринспуке, пока что «part time» – неполную неделю. Он работал сетевым админом тире программистом. Это ленивый и неряшливый, но хитрожопый герой многих анекдотов, почти как когда-то Чапаев. Сосед Олежка подбросил ему эту работенку: Нью-Йорк косил кризис, и свободным художникам приходилось вспоминать старые специальности, расползаясь по окраинам.

Фотограф сидел и грустил. После сладких лет свободы он снова торчал весь день в офисе, а остальное время проводил в электричке и спал дома. Спать в электричке он пока еще не научился. Чтобы как-то убить время, он решил записать свой сегодняшний сон. Ему приснилось, что он выступает на Comedy Central, комедийном телеканале, в шоу Рассела Штрауса. Он выступал с довольно длинным скетчем о собаках и людях. Фотограф волновался – это было его первое выступление в качестве комика. Он подошел к микрофону и взялся за стойку дрожащей рукой. Яркий луч прожектора ослепил его, и все в зале слилось в сплошную массу орущих ртов. Очень медленно, как всегда бывает во сне, Фотограф раздвинул губы и сказал на половинной скорости, как бы продираясь зубами сквозь сладкую вату: «Сооооообаааконооооооиииды». Зал завизжал от восторга – их уже целый час до этого разогревали другие комики.

Собаконоиды

Свою жену я отныне решил называть птичкой – маленькая, худенькая, много чирикает и быстро какает. Как бы я ее ни называл, она вряд ли будет мне делать то, что я минуту назад видел на улице. Красивая девушка с раскачивающейся вдоль магнитных полей грудью шла со своим песиком. Песик капризничал, рвался то налево, то направо, но девушка послушно бегала за ним и умиленно сюсюкала что-то этому козлу. Он смело задирал рахитическую лапку и поливал стойки железных лесов, окружающих наш дом по случаю ремонта фасада. Вдруг серый лохматый зверек активнее задергал ногами и присел на корточки. Две дымящиеся лепешки вывалились из него. Девушка тут же подскочила и завернула еще горячие штуки в кулек, как в Макдональдсе. Ее нежное щебетание не прекратилось ни на секунду. Она высюсюкивала: «Сходил мой маленький мальчик. Хороший мальчик! Красивый, у-ню-ню-ся-ся-лю-лю».

Я с грустью вздохнул – ни одна женщина, ни разу за всю мою уже достаточно долгую жизнь, не держала мой кал в руке. А эта была просто красавица! Когда она нагнулась, чтоб упаковать какашки, я даже отвернулся – не мог смотреть спокойно. Ее же кобелек даже не взглянул на хозяйку, побежал дальше.

Если вы видели хоть раз как женщина моет своего пса, вы знаете, о чем я говорю. Они, сволочи, забирают у мужчин то, что принадлежит нам по праву. Меня женщины моют не чаще чем один раз в пару лет. В основном приходится мыться самому. Если не помоешься, получишь замечание по поводу запаха… ну и вкуса…. Своих же собачек и кошечек они, бывает, моют каждый день! Особенно в плохую погоду, когда на улице плещутся озера мусора.

Вы хоть раз пробовали зайти в квартиру с облепленными грязью туфлями? Ну и как отреагировала ваша женщина!? А вот песик, обвешанный кусками разжиженной земли вперемежку с песком, лезет сразу же на диван. Женщина, мило улыбаясь, несет его НА РУКАХ(!) в ванную и там моет, ласково почесывая за ушком. Мне жена тоже иногда чешет за ушком, честно признаюсь, но чтобы на руках носить, такого никогда не было. Последний раз она меня мыла в прошлом году, и то частично – перед употреблением, так сказать.

Господи, а как они им чешут яйца! Сердце останавливается от зависти. Мои орешки получают ласку только в чисто прикладных целях – если нужно поднять гидрант для поливки ее грядки. А так, чтоб я лежал на диване, а любимая, проходя мимо, присела минут на 15 и хорошенько вычесала мне яйца – это не видано и не слыхано. Поэтому я всегда чешу их сам. Моя женщина только посмеивается: «Что, опять яйца чешешь?» Я молчу. Если скажу: «А ты что, своему уже вычесала?» – будет скандал на пару дней.

Потом, после ванны – расчесывание. Меня в последний раз причесывала мама, когда мне было лет семь. К восьми я уже делал это сам, ну и всю оставшуюся жизнь тоже. Своих же кобелей они причесывают каждый день, после прогулки!

Кстати, о прогулках. Если бы я прыгал на каждую проходящую мимо суку, я бы получил по морде. На прогулке я должен преданно смотреть в глаза своей женщине и делать вид, что на улице кроме нее нет ни одной девушки с хорошими сиськами. После прогулки вернулись домой. Кого кормят первым? Думаю, легко догадаться. Я постоянно должен заботиться о себе сам – жена «устает после работы». Поэтому частенько я ужинаю пивом и хлебом с маслом. Между нами – не самый худший вариант.

Потом, нужно помыть посуду после себя. Когда этот пес мыл посуду!? Я же ОБЯЗАН помыть все тарелки. Кастрюльки тоже, кстати.

Бляяяяяяяяяядь! Ленивая скотина ни разу не ходила в магазин. Вынести мусор – тоже моя обязанность, а он, сука, лежит на диване, смотрит телевизор.

А зарплата? Какая у него зарплата? Никто не требует от него, чтоб он искал себе работу, никто не называет лентяем, если он лежит целый день на своей отдельной постели. У меня нет своей кровати. Мне приходится спать вместе с женой.

Вижу, в третьем ряду женщины заелозили. Закругляюсь, пока не началось… Дальше даю более сжатый вопросник для мужчин.

Вы пробовали покакать на ковре в гостиной или в кровати?

Вы запрыгивали на ногу подружке жены, когда та пришла в гости?

Может, вы даже не нюхали ее белочку?

Если ваши волосы разбросаны по всей квартире ровным слоем, что происходит?

Когда в последний раз вы дрались на улице с прохожими, и жена их от вас отогнала?

Если вы запустите посреди квартиры шептуна, или, не дай Бог, громкого пердуна, что будет?

Если вы побежите на улице за симпатичной кошечкой, что случится после этого?

Если вы оближете незнакомую женщину в лифте, чем закончится?

Если вы сядете посреди квартиры и поиграетесь с собой, с большим удовольствием – сколько месяцев уйдет на то, чтобы успокоить вашу жену?

Если вы сможете лизать свой член, разрешат ли вам это делать?

А если вы немножко погрызете сапоги жены?

Если вы разбудите ее в 5 утра в воскресенье для того, чтоб она побегала за вами по парку?

Если вы будете чесаться каждые пару минут?

Вы пробовали подскочить к двери в три утра и завыть? А иногда ведь хочется…

Очень многие вещи в нашем мире несправедливы. Если я когда-либо стану президентом, введу закон о том, что мужчины в правах должны приравниваться к собакам.

А пока что я, как большинство собак, бегаю за своим хвостиком – боюсь потеряться.

ГЛАВА 4
ЛОРА С БОЛЬШИМ БУШЕМ

2-я фотография

Национальность: англичанка, из Лондона.

Возраст: около 30.

Метод знакомства: общий друг.

Расходы: 25 $ во время танцевального вечера в Русском Самогоне. 15 $ такси ко мне домой.

Постель в тот же вечер: да.

Результат: смешной.

Рекомендую: да.

Пишу это одним пальцем, все остальные трясутся. Вчера сосед Олежка пригласил на завтрак. Начали в 11 утра. Завтрак постепенно перешел в обед – пиво, водка, стейк, сосиски, бараньи ребрышки. К обеду присоединился серб Цаца. Он принес бутылку сливовицы «Стара Соколова» и кучку нарезанного копченого мяса. Обед перешел в ужин. Так я отзавтракал с 11 утра до 7 вечера. Потом мужики засобирались в Стакан, куда я больше не хожу из политических соображений. Очень кстати позвонила Лючия – итальянская душечка с большими пампушечками. Я продолжил с ней у себя дома – еще много пива вперемежку с варварским сексом. Сливовица оказалась серьезным афродизиаком.

Теперь я весь трясусь, у меня временный похмельный Паркинсон, и это напоминает мне историю с Лорой, британской подданной.

Зуууууууууууууум…

Лора качалась в центре круга, под звуки русского залихватского пианино. Паша, мой сводник времен Оксаны Толстой, лупил по клавишам, как очумелый. Он редко пользовался черными, а из белых выколачивал дикие чечетки. Вокруг него подергивался с гитарой мордатый Петя, гикал, свистел, иногда постанывал цыганские штуки и рвал струны.

Лора неумело двигала руками и ногами. Похоже, она думала, что танцует русский танец. Я стоял рядом с танцевальным кругом, в конце барной стойки – любимая точка. Русский Самогон праздновал пятницу, и народ был прилично нажрамши.

Лора бросала косяки в сторону первого столика, напротив рояля. Там сидела знаменитая пара – тусовщица Ляля и ее безымянная матушка. Я начал перемигиваться с Лорой, посылая ей бесиков. Через 5 минут она уже танцевала возле меня, а через 10 – в моей охапке. Лора была в пьяной горячке и ей все нравилось. Ее худая попка болталась в несколько больших штанах. Кто-то повязал ей на плечи цветастый русский платок, поэтому я сначала начал общаться с ней по-русски. Услышав в ответ пару слов на чистейшем британском наречии, я взбодрился и перешел на американский вариант. Лора задергалась сильнее. Моя рука уже свободно гуляла по ее заднице. Телка была симпатюля, кроме зубов, конечно. У всех англичан зубы – как дома после бомбежки. Кое-что развалилось, где-то стоят целенькие новые стены, а где-то вроде дом и сохранился, но весь перекошенный и в трещинах. У Лоры такой катастрофы не имелось – она еще была молодой англичанкой, но пару искривленных нижних зубиков мило торчали наружу, как бывает у маленьких песиков. По британским меркам, у нее были прекрасные зубы. Я уж молчу о японских мерках. Когда ко мне приходят фотографироваться японки, я всегда им говорю: «Только не улыбаемся!» Легкая улыбка, не открывая рта – это все, что я им позволяю. Иначе никакая ретушь не спасет. У японок зубы, как у акул – в три ряда. Они торчат во всех направлениях. Это жутко, с непривычки. Я, на своем веку, насмотрелся зубов, но жительницы страны восходящего солнца – это уникумы.

Я начал уводить Лору: рокировка, смена помещения, тонкий смазанный переход на второе свидание. Она пыталась делать какие-то шит-тесты, но, по пьяни, сильно путалась. Я заставлял ее отвечать на свои же вопросы.

– У тебя родители здесь живут? – спросила Лора.

– Нет, – ответил я. – А ты своим родителям помогаешь?

Лора потерялась.

– Нет… – И задумалась. Потом очнулась. – Но я с мамой все время по телефону говорю.

– А я своей маме дом купил. Ты купила дом своим родителям?

(Я не уточнил, сколько я на это потратил).

– Нет, – сказала Лора и опять задумалась. – А ты чем занимаешься?

(Дескать, сколько зарабатываешь?)

– Я обожаю свою работу, часто работаю даже по выходным. Бизнес, по сравнению с зимой, вырос втрое. А ты на дядю работаешь, в конторе?

– Нет… – Лора терялась все больше. – Я наукой занимаюсь, генетикой, – и, гордо, – Я доктор наук.

– Для доктора наук, ты выглядишь, как супермодель.

Это был так называемый «нег», негатив в позитивной упаковке. Здесь уж у Лоры два полушария заклинились. Эмоционально, это был комплимент, позитив. С другой стороны, если включить интеллект и разобраться, это было само натуральное опускание, негатив. Лора даже перестала танцевать, так у нее полушария боролись. Я начал подталкивать ее к выходу. Ляля, как оказалось – новая лорына подружка, заволновалась и подскочила к нам.

– Ты бы хоть угостил девушку.

– Мы переходим в другое место.

– Ну так хотя бы оплатил ее счет.

Понял. Ляля хотела свой своднический гонорар. Я оплатил счет. Естественно, там оказалась ее и мамина выпивка и еда. Ляля хитро жмурилась и выкатывала карминовые губы.

– Не обижай мою лондонскую лапочку.

Оказывается, они только прошлой ночью познакомились в самолете. Что делала Ляля в Лондоне, никому не известно. Я сгреб Лору и переволок ее через дорогу в Стакан.

В Стакане мордатый менеджер Сева по кличке «Ням-ням» сидел, набычившись, возле туалета. Кличку он получил за то, что все время вставлял «ням-ням» в свою унылую речь, делая ее еще более занудной. Дело шло к закрытию, и ряды бухариков поредели. За баром работала сковородоликая казашка с немецкой фамилией Тонзе, кличка «Тонзилит». Ее главной отличительной чертой был надменный облик лица. Все озабоченные завсегдатаи Стакана кончали, когда смотрели на нее. Мой сосед Олежка делал неоднократные попытки раскупорить эту цитадель, но она высокомерно отбивала каждую его атаку. Меня лично, Тонзилит не вставляла – никогда не был фанатом круглолицых и художопых девушек. Тело у нее было, правда, на десятку. Я давно решил, что она лесбиянка, и полностью ее игнорировал. Это не мешало мне с удовольствием наблюдать как бежит слюна по подбородкам закормленных полуинфарктных псов, делающих стойку, когда Тонзилит приближалась к их части бара.

Мы с Лорой упали возле той половины прилавка, где знамя. Лора была хороша. Настоящий шарм британской суки. Изысканный акцент, оксфордское образование, тонкие кисти рук, худая европейская выдрочка. Я заказал ей клюквенную водку – местный самопал. Эта штука сносила крышу любой девке, непривычной к крепким напиткам. Лора уже в любом случае плавала в облаках Парнаса. Она лежала на моем плече. Ее жадные губы бродили по моему рту. Вкус клюквенной наливки заполнял наш уголок. Я засунул руку ей под штаны, сзади, где половинки сходятся и образуют обратную пирамидку. Вещи у Лоры были слегка просторные, она явно стеснялась своего худого тела и маленьких сисек. По ним я уже тоже прошелся, под кофтой. Лора не носила лифчик, по недвусмысленной причине.

В этот момент я заскучал. Переход в другую точку был сделан, кинетика тоже – мы лапали друг друга так, что Тонзилит начала коситься. Договор был тоже подписан – поцелуи шли нескончаемым табуном влажных розовых угрей, в пене клюквенных волн.

– Ну что, Лора, поехали?

– Поехали!

Она даже не спросила, куда, хотя у меня был готов ответ – в клуб. Мой клуб назывался «25-й этаж», там были мигающие лампочки, напитки и музыка. Поднявшись в лифте к моей квартире, мы вместе упали на пол, едва успев открыть дверь.

Клюквенная бурда вставила Лору так, что она уже не секла, где мы находимся. Ее Лондонский акцент усилился, и я с трудом мог понять, что она несет.

Без лишних слов, я забросил ее в койку. Лора все облизывала свои губы и пыталась что-то вынюхать в своей ладошке. Я стащил ее серенькие штаны. Утром они, похоже, были неплохо наглажены, а сейчас упали на пол пожеванной кучкой. Трусы были влажноваты. Я быстро избавился и от них. О, чудо европейской цивилизации! На меня смотрел гигантский мохнатый куст – «буш», по-английски. Так Лора получила кличку «Лора с Бушем».

Девушка была настолько невменяема, что ни о какой стрижке не могло идти речи. Обычно, в таких ситуациях, я отправляю женщин в ванную. Там у меня прекрасная электробритва с триммером. В свое время ее попользовали Ливия, Лайма и прочие, а не так давно брила свою опушку экспансивная Лючия, изрезав все полянки. Я недавно купил себе новую, а эту пока оставил на память.

Лора уже не разговаривала, говорило только ее тело. Раскрытая розовая просека, в густом лесу, приглашала лесника порубить дров. Лесник достал топор и воткнул его в первое дерево. Лора очнулась.

– Ты что делаешь?

– Не видишь, дрова рублю. Я уже вытаскивал из-за спины бензопилу.

Лора говорила какие-то испуганные слова, но ее кустик жил своей жизнью. Из-под него забил родничок. Я не рискнул принюхиваться и припробываться к воде, сразу кинулся в ручей. Струя крепчала и превращалась в речку. Мой матрос не испугался такого количества воды. Он наслаждался пресной влагой Британии. Не исключено, что протока была чуть солоновата. Я предпринял все меры предосторожности, чтоб никогда об этом не узнать.

Верхняя часть Лоры пыталась слабо сопротивляться. Нижняя часть жила своей жизнью, и сочно подмахивала моему речнику. Очень удобный, широкий промежуток между ногами плясал свой энергичный циркулярный танец. Наконец, мозг Лоры укачало, и она выключилась.

Поплавав на ней еще малехо, я устал бороться в одиночку – не могу пахать спящих красавиц. Лора посапывала и прищелкивала одной ноздрей. Что-то там у нее слипалось в одной дырочке. Я слез с безжизненного тела. Мелькнула шальная мысль – а не побрить ли ежика? Сил не было, башка трещала и отказывалась от шуток.

Один угол футона соскочил и валялся на полу. Второй угол задрался почти до верхнего края спинки. Он доживал свои последние денечки. Я только заметил, что мы барахтались почти стоя. Так я и оставил Лору. Она проспит в этой, то ли полусидячей, то ли полустоячей позе до самого утра, то есть еще пару часиков.

Я пошел в большую комнату, лег на замшевый диван. Как только я прикрыл глаза, Лора уже тормошила меня. Оказалось, это утро. Глаза Лоры безумно мигали. Она выглядела на удивление трезвой, кроме прически, конечно.

– Что мы делали ночью?

(Вот дура).

– Спали.

– Спали как?

– Сначала вместе, потом я ушел.

– Почему я без трусов?

(Эх, было бы у меня чуть больше сил, была бы ты и без куста).

– Я их снял.

– Зачем?

– Посмотреть хотел.

– Что посмотреть?

– Прическу.

– И что?

– Посмотрел.

– А потом?

– Потом. Хм… Дальше полез.

– Куда?

– Туда…

– Ааааааааааааа… Что ты мне в дринк подмешал?

– Ничего.

– Ты меня специально напоил.

(Ясный хэ…)

– Нет. Ты чё. Мы, когда познакомились, ты уже пьяная была.

– Не верю.

– А ты вспомни.

– Не могу.

– Тогда пошли в спальню.

– Зачем?

– Я тебе покажу, что ты ночью делала.

– Аааааааааааа.

– Да, именно так ты ночью кричала.

(Лора с Бушем, действительно, покрикивала ночью, когда дровосек свалил первую сосну).

– Shut up!

– Замолчать? Конечно, могу. Но ты так не узнаешь продолжение.

– Какое про… Что ты со мной ночью сделал?! Ааааааааа!!!!! Ты презервативом пользовался?!!!

– Да… Сначала.

– А потом?!!!???

– Потом я в нем запутался, и он слетел.

– Ааааааааа!!!! Ааааааааааа!!!

Англичане оказались очень эмоциональной нацией. Через тонкую британскую кожу в веснушках проглядывали пятна всех оттенков красного и синего. Лора была в смятении. Язык ее не успевал выговорить все волнения и упреки, которые генерировал ее мозг.

Прикусив губу, Лора с Бушем смотрела мне в глаза. Я с трудом выдерживал ее взгляд. С похмелья у меня было очень нечеткое изображение. Картинка двоилась. Мне было тяжело держать глаза в одном положении. Они, под действием силы тяжести, сползали вниз. Лорын взгляд пылал, и я обязан был поддерживать зрительный контакт, иначе был бы признан побежденным.

– Ты со всеми женщинами спишь без презерватива?

– Нет.

– А с какими?

– С долговременными подругами только.

– Когда ты в последний раз проверялся у врача?

– Полгода назад.

– Аааааааааа!!! Ты должен сейчас же поехать и сделать срочные анализы.

– Ты имеешь в виду, что могла чем-то меня заразить?

– Аааааааааа!!! Дурак!

– А ты когда в последний раз проверялась?

– Мне не нужно.

– Ты что, девственница?

– Я не сплю с кем попало.

– Я тоже.

– А сейчас ты что сделал?

– Ты разве кто попало?

– Я – случайная связь. Ты так, наверное, постоянно делаешь. Ааааааааааа!!! Ты хоть не кончил туда? Боже, я забеременею! Мне только этого не хватало! У меня даже бойфренда нет. Вернее есть, но мы не имеем сексуальных отношений.

– Не понял.

– Да мне и самой непонятно. Ты не кончил туда?

– Нет.

– Точно?

– Да.

– Да – в смысле кончил? Ааааааааа!!!

– Нет, нет, успокойся. Я вообще не кончил. Ты отрубилась, а я «мертвых» не это самое. У меня сразу интерес падает.

– Не ври! Ты использовал мое бессознательное состояние!

– Ничего я не использовал. Ты сама этого хотела.

– Ааааааааа!!! Впрочем, отчасти ты прав. Это мой бойфренд! Это его вина!

– Он тебе изменил?

– Хуже! Мы встречаемся уже полгода, а он меня даже не поцеловал! Я забыла как это делается.

– Да… Это правда?

– Конечно! Ты что!

– Тогда он либо гей, либо извращенец. Есть еще одна возможность. У него как минимум еще кто-то есть. С ней он спит, а с тобой играется в любовь.

– Ааааа!!! Вы все одинаковые. Только одно в голове – секс. Будете делать это с кем угодно.

(Где-то я уже это слышал).

– Не могу сказать о всех, но я лично очень выборочен.

– Ага, выбираешь упившихся женщин в барах.

– Зря сама себя опускаешь. Меня твои человеческие качества в первую очередь привлекли.

(Не запущенный же куст и штаны со склада Армии Спасения).

– Ты сделаешь анализ на СПИД!

– А ты?

– Нет, ты сначала!

– Хорошо. Так все-таки, как же вышло, что твой бойфренд не спит с тобой?

– Он сказал, что у него серьезные намерения, и что он должен хотя бы пару месяцев со мной встречаться, чтоб получше меня узнать. Прошло уже почти полгода, а он ничего не делает. Каждую пятницу и субботу мы куда-то идем. Ужин, потом концерт или клуб, и все. Я взрослая женщина. Я так не могу, я уже на стенку лезу. Я больше не могу смотреть на вибраторы. Это он виноват, что я себе такое позволила с тобой.

– В принципе, конечно виноват. Он, может, импотент?

– Возможно. Ты анализы сделаешь?

– Да.

– Когда?

– На днях. Во вторник, может. Там очередь меньше будет.

– А ты откуда знаешь?

– Ты думаешь, одна такая мозгоперетраханная на почве СПИДа?

– А справку они выдадут?

– Это анонимное тестирование.

– Как же я узнаю результат?

– Я тебе скажу.

– Ты можешь обмануть.

– Я мог бы обмануть и сказать, что все было с резинкой или что вообще ничего не было. Я ведь не обманул, сказал как было.

– Ладно, отвези меня домой.

– А что, утренней зарядки не будет?

– Чтоооооо???!!!

– Значит, не будет, что ли?

– Ааааааа!!! Как ты можешь после всего этого такое говорить?!

– Именно после всего-то как раз и могу. Мы уже близкие люди. Я тебе даже в попку заехал разок.

– Аааааа!!! Аааааааааааа!!!

– Я пошутил. Только в рот.

– Аааааа!!!

– Не нервничай так. Я уже сам обо всем начал волноваться из-за тебя. Сделаешь меня нервным человеком.

– Это правда?

– Правда что?

– Насчет рта?

– Да, а что?

– Я не верю. Я никогда это не делаю незнакомцам.

– А мы к этому времени уже разок познакомились.

– Аааааааа!!!

Лора начала бегать по квартире, собирая свою мелочь: заколки, платок, ключи, телефон.

Ее русский платок валялся под уголком рамы разбитой кровати. Она обернула плечи и вдруг превратилась во вчерашнюю Лору. Я даже заметил шальной туман в ее глазах. Покручивая попкой (не разучилась еще) она подошла к двери и сделала знак вопроса на лице. Когда женщина сооружает такое выражение, это значит только одну вещь – «Ты отвезешь меня домой? Или оплатишь такси?» Да, это две вещи, но значат одно и то же – «Ты меня любишь?» На женском языке, конечно.

Я был уже почти трезв, но взъерошенные забукашки все еще метались в моем подкожном жире. Это понижало энтузиазм. Лора жила хрен его знает где – в 170-х улицах, почти в Бронксе.

Пока я ее вез, она четыре раза спросила, сплю ли с женщинами без презерватива и когда проверюсь на СПИД. Других болезней она, видимо, не боялась. В ответ я хотел спросить ее, когда она подстрижет кустарник, но передумал. Еще подумает, что я ее не это самое, не люблю.

Вернувшись домой, я накатил облегченного пивка. Оно очень водянистое и отлично работает с похмелья, когда весь трубопровод забит сухарями вчерашних булочек. Выключив мобильный, я лег спать.

Проснувшись и хорошо просморкавшись (с похмелья у меня много козявок), я включил трубу. На экран выпрыгнуло шесть сообщений о пропущенных звонках и четыре сообщения с автоответчика. Прослушав первое, я не стал продолжать, вытер все. Как может догадаться любой задумчивый читатель, это были вопросы от Лоры. Она уже начинала, говоря по-белорусски, заябывать.

Я пошел на интернет и проверил свою анонимную клинику. Была суббота. Оказалось, прием еще не закончился. Я быстро собрался.

Это была слегка грязноватая государственная клиника. Анализы брали на втором этаже. Я долго объяснял, что мне нужно, черной регистраторше за стеклянной стенкой. Потом она открыла боковую дверь и спросила: «Что вы говорите? Я ничего не слышу через стекло». Оказалось, нужно сначала заполнить формы внизу. Я спустился, нашел в пустой комнате формы и начал движение обратно. Из зашмыганной двери выскочил черный вертлявый мужичок. «Чего надо?» – весело выкрикнул он, подергивая головой в такт доносившейся из его комнаты музыки.

– Да вот, формы…

– Ты что делаешь?

– Формы беру.

– Формы берет! – костлявый мужичок подмигнул огромной черной тетке, за стеклом еще одной регистратуры. Она заполняла своей тушей весь проем, поэтому я ее и не заметил. Тетка поколыхалась верхней парой грудей в ответ. Средняя пара грудей осталась неподвижной. Нижняя пара грудей уходила под срез окна.

– Ты формы берешь зачем? – медленно, чуть ли не по буквам, изложил мне санитар.

– Анализ.

– Какой?

– СПИД…

Я почувствовал себя воришкой, который крадет государственные формы, причем скорее всего еще и гей, раз на СПИД проверяется.

– Иди сюда, – наконец сжалился веселый санитар. – Тебе повезло, я уже на обед уходил, ты знаешь, что я имею в виду. – И он подмигнул опять.

– Имя, фамилия, – спросил он, сев за стол. Меня он оставил стоять.

– Хм… Тест ведь анонимный… Вроде…

– Ааа, ты анонимный хочешь, – и подмигнул.

– Да.

– Тогда давай дату рождения.

– Первое января 1919, – эту дату я всегда оставляю слишком любопытным. Весельчак внимательно посмотрел на меня. «Сейчас подмигнет», – подумал я. Черный не подмигнул.

– Хорошо выглядишь.

– Здоровье берегу. Вот, анализы все время делаю.

– Когда в последний раз был сексуально активен?

– Сегодня.

– Анальным сексом занимаешься?

– Нет.

– Противозачаточными средствами пользуешься?

– В смысле, презервативы?

– Да.

– Нет. В смысле, да.

– Хм… У нас был уже?

– Да.

– Когда?

– Полгода назад.

– Есть какой-то особый повод для визита?

– Новая герлфренд. Хочет, чтоб я проверился.

Весельчак очень устал, заполняя карточку. Он грустнел с каждой фразой, которую он вносил в формуляр. Мои ответы ему чрезвычайно не нравились.

– Это отнеси на второй этаж, отдай в регистратуру. Твой номер вот здесь, 54311. А по твоей дате рождения они будут искать твой анализ, если что-то запутается.

Тут он не выдержал.

– Они, кстати, в таком случае, будут очень удивлены, что ты еще сексуально активен.

И подмигнул, наконец.

Я поднялся на второй этаж, при этом был уже опытным, не разговаривал с регистраторшей, а просто сунул бумажки в щель под стеклом. В комнате ожидания сидело человек 20 всех рас и национальностей, которые можно встретить в Нью-Йорке. Я уставился в подвешенный под потолком телик. Звука не было. Люди на картинке жуткого качества открывали зеленые рты. В моем ряду стульев, в самом конце, под стенкой, спала полупьяная негритянка. Через регулярные промежутки времени, она вскакивала и убегала из комнаты. Потом возвращалась и ложилась спать опять.

Время от времени в комнату заходили люди в белых халатах и выкрикивали номера. До меня очередь дошла через час. В комнате, куда отвела меня китаянка в белом халате поверх синего хирургического комплекта, была жуткая срань. Я опасливо застыл в центре помещения. Мулатка с ямайским акцентом рассказала, что она сейчас со мной сделает. Заученные фразы вылетали из ее полузакрытого рта с трудом. В остальном она была достаточно бодрой и молодой. Тот же синий комплект (хирургический костюм «Комфорт»), руки в свежих зеленых перчатках из коробки на столе.

Она перетянула мне руку жгутом и сказала посжимать кулак, с тем же чумным ямайским акцентом. Потом воткнула иголку и высосала большую пробирку крови. У меня кровь всегда очень темная, может, у остальных тоже. Это из-за группы – 4-я группа, отрицательный резус. Хрен такую найдешь где. Меня комары едят в последнюю очередь, только когда рядом больше никого. Если им дать выбор, они с отвращением улетают подальше от моей крови и падают на открытую кожу хороших людей с первой и второй группой.