Текст книги "Начальник в подарок (СИ)"
Автор книги: Али Кис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Их команда – самый мощный генератор идей. Ребята зарабатывают на жизнь написанием музыки и песен, многие из которых зачастую становятся хитами. Выглядят Алина с Юрой соответствующе. Руки парня забиты замысловатыми узорами, волосы длиной до плеч дополняют образ. Алина же обладательница кислотно-розовых дредов, пирсинга в носу и чуть полноватого телосложения. Все это делает Алину очень колоритной и милой.
– Привет, ребятки. Скучаете? – заряженная позитивом до краев, девушка берет со стола бутылку, отпивая прямо из горла.
Именно это было отправной точкой. После вечер, а вернее ночь, забурлила новыми красками и безудержным весельем. Судя по взгляду бармена, такого шума в их баре не наводили давненько. Практически под каждую песню весь наш столик вскакивал на ноги, подпевал и сумасшедшее танцевал. Возможно, это иногда выглядело как конвульсии, но мы были счастливы, и это главное.
– Breaking my back just to know your name
Seventeen tracks and I've had it with this game
I'm breaking my back just to know your name
But heaven ain't close in a place like this
Anything goes but don't blink you might miss.
Мы очередной раз залились в пении, точнее в завывании. Три минуты, пока длилась моя любимая композиция «Somebody Told Me», вся наша дружная компания прыгала на месте, вертела головами и вскидывала руки. К концу многие уже не могли стоять на ногах и просто плюхнулись на диван.
Я тоже порядком подизмоталась, но садиться не спешила. Пока ребята отходят от очередного исполнения, я направилась в дамскую комнату. Стоя у зеркала, я опустила руки под ледяную воду, а после несколько раз брызнула на лицо, чтобы освежиться. Мне стало заметно легче. Но я все равно почувствовала, что силы на исходе.
Привалилась к стене и выудила телефон из небольшой сумочки. От выпитого в глазах не было прежней четкости, но, тем не менее, на автомате пробежавшись пальцами по экрану, я сумела вызвать такси. Теперь осталось дойти до друзей и сказать, что слабое звено отбывает домой.
Это оказалось сложнее, чем я ожидала. И нет, я не путала пол с потолком, не видела единорогов и не падала на колени. Сложность заключалась в ином. Только открыв дверь туалета, я увидела своего нового начальника, стоящего в коридоре. Первой реакцией было желание зайти обратно в помещение, что я и сделала. Правда, сразу после этого за спиной я услышала нетерпеливое покашливание.
Я поняла, что прятаться глупо, ведь неизвестно, когда начальник уйдет. А, может, это вовсе и не он был. Могло ведь показаться. Раздумывая над этим, я вновь вышла из дамской комнаты и направилась вперед.
Чем ближе я подходила к мужчине, тем яснее становилось одно: «Это мой начальник, Никита Дмитриевич Воронцов. Пройти мимо него я задумываю спокойно, сделав вид, что не узнала. Но, видимо, у Вселенной были на меня иные планы.
В один миг моя нога, закованная в обувь на убийственно высоком каблуке, подворачивается, и я лечу прямо в своего босса. Если до этого была вероятность, что он не заметит меня, то тут все мои надежды испарились.
Лечу я хорошо. Красиво и метко – прямо в руки Никиты, удивившегося от такого расклада. Он, как и я, не ожидал встречи, а гимнастического упражнения и подавно. Но стоит отдать должное начальнику. Реакция у него не страдает. Босс сразу же ловит меня, хватая ладонью за талию, а рукой придерживает голову, чтобы я не ударилась об стену позади него.
В панике я пытаюсь отстраниться от него и отойти подальше, но выходит только хуже. После падения туфля слетела со ступни, оставшись болтаться на туго застегнутом ремешке. И вот, под полыхающим взглядом мистера Воронцова я снова лечу. Только уже не вперед на него, а отклоняюсь назад.
И тут босс проявляет себя по-рыцарски. Начальник не оставляет меня в беде, а подается следом, чтобы снова удержать. Я же плыву в воздухе, гребя руками кислород и азот. Через секунду подключаются ноги, одной из которых я случайно бью Никиту по колену. Лицо мужчины искажает гримаса боли, и мы буквально распластываемся в коридоре клуба.
Я лежу на спине, ощущая жгучий стыд. А на мне лежит один из самых красивых мужчин, что я видела в своей жизни. Лицо начальника находится в миллиметрах от моего. Его глаза горят, заманивая в свои темные омуты, а к моему телу прикасается его стальной торс.
и что же я могу сказать в этой ситуации? Пожалуй, ничего, кроме:
– Здравствуйте, Никита Дмитриевич! Прекрасно выглядите. Хорошего вечера.
Сразу после этих слов я каким-то чудом выскальзываю из-под Воронцова, скидываю туфлю и, забрав ее, как газель уношусь к такси.
Похоже, в моем рейтинге самых нелепых ситуаций появился фаворит.
14
После того инцидента в клубе прошло четыре дня. Наутро никто из нас будто и не вспомнил этого неудобного происшествия. Хотя, думаю, каждый помнил это прекрасно, но решил не подавать виду. И я очень рада, что та ситуация никак не повлияла на наши рабочие отношения. Все оставалось как раньше.
Сегодня я пришла в офис на полчаса раньше, чем обычно. Не знаю, что со мной, но настроение с утра просто замечательное. Я бодра, полна энергии и энтузиазма, поэтому мой макияж и прическа просто идеальны. Ровные стрелки, нюдовая помада, красивый пучок на затылке, облегающее платье миди бежевого цвета. Сегодня у меня образ элегантной бизнесвумен.
Восхищенные взгляды, которые я ловила по дороге до офиса, и несколько комплиментов от парней из охраны, встретившихся мне внизу, были похвалой за старания и подняли настроение до неописуемо высокого уровня. В приемной, как и в кабинете босса, было пусто. Я поняла это по запертым дверям. Ничего удивительного, в такую рань даже Воронцов не приходит.
Сажусь за свои стол, открывая на планшете электронные заметки, и сравниваю все по срокам. В два часа дня у босса назначена деловая встреча в ресторане. Насколько я помню, он говорил, что я еду с ним, потому что может понадобиться моя помощь. Прохожусь глазами по соседнему столбику со своими делами. Все сходится. С десяти до часу дня у меня несколько кандидаток на место секретаря Воронцова, с которыми я должна провести собеседование.
Сначала я подумала, что босс уволил Лерочку за то, что она систематически опаздывает и ничего не делает. Вроде по существу, но и девушку жалко. Оказалось все гораздо радостнее. Бывшая секретарша забеременела. Срок для декрета совсем еще маленький, но заботливый отец решил, что мать его ребенка не должна работать, поэтому из офисного работника Лера превратилась в домашнюю хозяйку.
Нового секретаря выбрать я должна была сама. Воронцов так и сказал:
– Лера здесь больше не работает. Проведи, пожалуйста, кастинг и найми толкового специалиста.
– Хорошо, Никита Дмитриевич. Подберу человека и принесу вам резюме на утверждение.
– Без утверждения, Арина. Я доверяю.
Примерно прикинув все, поняла, что должна успеть. Действительно, дел сегодня гораздо меньше, чем, например, вчера. Да, последние дни я просто зашивалась на работе. Одновременно на меня свалились обязанности и секретаря, и личного помощника, и даже переводчика. На одни из переговоров не смог приехать специалист, знающий французский язык, и предупредил он в последний момент. Найти другого переводчика уже не получалось, а партнеры Воронцова по бизнесу совершенно не знали английского. Тут-то босс и вспомнил, что в моей анкете помимо родного, значился еще и французский язык. Пришлось выкручиваться с моим достаточно средненьким уровнем.
Рабочий день еще не начался, и в свободное время я решила сварить себе кофе. Спать не хотелось, но насладиться терпким напитком не отказалась бы. Капучино из автомата оказался очень и очень вкусным, что удивило меня. С закрытыми от удовольствия глазами меня и застал начальник.
– Доброе утро, – нейтрально поздоровался он. Давно заметила, что Воронцов мастерски скрывает свои эмоции. Никогда не узнаешь, что он чувствует и о чем думает на самом деле.
– Здравствуйте, Никита Дмитриевич.
– Что у нас сегодня? – начальник остановился напротив меня, потирая затылок.
– Из встреч только «Милов и Ко» в два часа дня. Больше к вам никто не записан. Все на завтра.
– Хорошо. К Милову вместе едем, – задумчиво сказал Воронцов, как-то странно смотря на меня.
– Угу, – киваю в ответ, но начальник не уходит. – Что-то еще, Никита Дмитриевич?
– А? – с непониманием смотрит на меня босс, а поняв, что затупил, отмирает. – Да. Вчера ты доделала отчет…
– С ним что-то не так?
– В целом все в порядке, но несколько вопросов по оформлению. Можешь открыть электронный вариант?
– Да, конечно.
Я торопливо нахожу на рабочем столе нужный документ, открывая его, нажав на значок. Воронцов же, удивляя меня, подходит сзади и вплотную прижимается к спинке моего кресла, чуть наклоняясь вниз. Да так близко, что его горячее дыхание то и дело задевало мою макушку. Но на этом вторжение в мое личное пространство не закончилось. Далее я попала в капкан. С одной стороны начальник протянул руку, дабы воспользоваться компьютерной мышкой, а с другой – клавиатурой.
Хозяйничая за моим рабочим столом, Воронцов начал тихо, но уверенно объяснять и показывать, где я налажала. Косяков, кстати, на самом деле было немного. Таблица не по тому краю выровнена да два пункта местами перепутаны.
– Когда исправишь, занеси, пожалуйста, – говорит напоследок босс, уходя.
Так как сроки он не обозначил, и срочности дело особо не требует, я сначала ответила на несколько электронных писем, адресованных компании, а после принялась за работу над ошибками. В общем, исправленный вариант был напечатан спустя час.
Спустя час я и поплелась к Воронцову. Несколько раз ударила костяшками пальцев по деревянной поверхности двери и, услышав положительный ответ, зашла в кабинет. За столом босса я не увидела. Не успела еще ничего сказать, как откуда-то сбоку донеслось:
– Положи на стол, пожалуйста.
Повернулась я к источнику звука только когда выполнила просьбу. Повернулась и снова, как и тогда в клубе, чуть не упала, запнувшись, но спас меня в этот раз стол, находящийся рядом.
– Арина, стоит быть осторожнее. Для тебя, похоже, даже передвигаться травмоопасно, – со смешком сказал Воронцов.
А мне вот совсем не смешно. Это что еще такое? У дивана, за которым находится скрытая дверь, которая, видимо, ведет в прилегающие к кабинету апартаменты, стоит мужчина. На его бедрах висит слабо завязанное полотенце, по торсу стекают капли воды, а волосы совершенно мокрые.
О чем я сейчас думаю? О многом. Что я себе твержу? «Тебе нельзя его хотеть». Твержу, но хочу. Да так, что кровь приливает не только к щекам.
Все-таки тело у босса потрясающее. Сразу видно, что он не пренебрегает занятиями в спортивном зале. И это мне не в пользу. Отвожу взгляд, потому что, если еще раз посмотрю на это великолепие, то ноги просто перестанут держать.
– У меня тут незапланированные утренние обливания горячим кофе, – сказал босс, а я до конца не поняла, почему он оправдывается.
– Вам привезти костюм? – спрашиваю, подумав, что это был намек.
– Нет, у тебя сегодня собеседования, совсем замотаешься. Я отправил своего водителя.
– Хорошо, Никита Дмитриевич. Я тогда пойду? – со сбивающимся дыханием спросила я.
– Нет.
15
– Хорошо, Никита Дмитриевич. Я тогда пойду? – со сбивающимся дыханием спросила я.
– Нет.
– Что-то еще? – с непониманием в голосе озвучиваю я, хотя в голове закрались мысли: «А что, если сейчас все произойдет как в фильме? Он крепко прижмет меня к себе, уткнется носом в мою макушку и признается в том, что я очень давно ему нравлюсь».
Но в жизни все произошло иначе. Воронцов вел себя совершенно спокойно и обычно, даже несмотря на то, что больший процент его тела сейчас не скрыт одеждой. Наготы своей начальник, однозначно, не смущался. Он так же как всегда занял свое место за рабочим столом, сев на дорогое кресло.
И все это смотрелось очень неорганично, но в то же время как-то маняще. Ведь не каждый может увидеть такую картину. Строгий интерьер, большой и тяжелый дубовый стол, монументально стоящий посередине кабинета, ровные стопки сложенных бумаг, папки и Никита Дмитриевич в центре всего этого, будто заблудившийся серфер, у которого украли доску.
– Просто решил напомнить, что сегодня в два мы едем на встречу. Ты подготовила контракт?
– Да, конечно.
Воронцов удовлетворенно кивнул и уставился в свой компьютер, после удостоив меня только безэмоциональным: «Ступай».
Пфф, ступай? Ступай? Он серьезно? Кто вообще последние сто пятьдесят лет использует это слово? Я думала, что оно исчезло вместе с крепостным правом. Так и представляю, как богатая аристократичная дама преклонных лет, чуть поджав свои суховатые тонкие губы, отпускает такой фразой свою служанку, которая накрыла на стол и спрашивает, желает ли ее хозяйка еще чего-нибудь.
Уже в приемной, когда плотно закрыла дверь кабинета начальника, я позволила себе слабость и, скривившись, закатила глаза. Сначала, я не понимала, чем вызвана такая реакция, ведь не одной глупой формулировкой. Но озарение снизошло на меня достаточно быстро: «Босс никак на меня не отреагировал!»
Точнее, отреагировал, конечно, но как на сотрудника, а не как на женщину. А мне, признаться, хотелось увидеть в глубине глаз интерес, одобрение и даже желание. Грубо говоря, потешить свое самолюбие тем, что такой мужчина как Воронцов положил на меня глаз. Прохладность его меня и разозлила.
Раздраженная, я села за свой стол и краем глаза увидела свое отражение в темном мониторе выключенного компьютера. А ведь я далеко не уродина. Я красива и даже очень. Так неужто у меня не получится соблазнить какого-то Воронцова?
На секунду в мою голову ворвалась мысль, что сейчас я веду себя будто Лерочка. Но я отогнала эту думу. Ведь бывшая секретарша была нацелена не на Никиту Дмитриевича, а его состояние. Я же хочу просто позабавиться, и чужие деньги мне вовсе не нужны. Содержанкой стать я никогда не мечтала. Мое страстное желание – стать уверенной в себе, успешной женщиной. Может быть, даже бизнес-леди.
И, чтобы почувствовать себя увереннее, я добьюсь того, что Воронцов посмотрит на меня иначе. Как тогда в клубе.
Практически до двух часов я завертелась среди кандидатов на место секретаря Никиты. Потенциальные коллеги были очень и очень разными. Сегодня я поговорила и с интеллигентным мужчиной лет пятидесяти, и с накачанным парнем похожим на бодибилдера, и с яркой девушкой с тоннелями и зелеными волосами.
Нет, были, конечно, и обычные среднестатистические кандидаты, но заинтересовала меня именно девушка с волосами цвета старой доброй зеленки. Она на фоне остальных выделялась острым умом и настоящим желанием работать. Пожалуй, ее резюме я и отнесу начальнику. Хотя сначала были сомнения, такая и подсидеть может. Но лучше здоровая конкуренция, чем секретарь-бездельник.
К двум часам я была уже в полной боевой готовности. Освежила макияж, на губы нанесла полупрозрачный блеск с клубничным ароматом, распустила волосы и чуть взъерошила их, даже контракт не забыла. Так, прижимая папку к груди, я подошла к двери Воронцова и занесла руку, чтобы постучать, но не успела.
Она распахнулась на долю секунды раньше, чем мои костяшки соприкоснулись с деревянной поверхностью (благо открывается она от меня, и ни один нос не пострадал). На пороге возник Никита, уже облаченный в костюм, который ему привез водитель.
– Пунктуально, Арина, – усмехнулся Воронцов, находясь в нескольких сантиметрах от меня.
Босс пропустил меня вперед и жестом указал продвигаться к лифтам. Из двух мы выбрали личный, которым может пользоваться только начальник и его приближенные. Он ведет сразу на подземную парковку. Правда, есть и минус в такой привилегии. Комнатка лифта раза в четыре меньше, чем большой общий лифт, и мы находились достаточно близко друг к другу, чуть ли не соприкасаясь.
Мне даже на руку. Стоя чуть впереди, нежели начальник, я пыталась включить свою внутреннюю кошку на максимум, чтобы выиграть в состязании с самой собой. О да, это было именно состязание между скромной затюканой малышкой и страстной подросшей Ариной.
Делая вид, что поправляю платье и разглаживаю на нем складки, кладу руки на пикантное место, которое у меня отличается внушительным размером, и медленно веду вниз. Ответом от Воронцова на такое движение мне становится сдавленное сглатывание, звук которого в маленьком лифте звучит как-то особенно.
Когда двери разъезжаются, мы оказываемся на подземной парковке. Вышагивая из лифта, я смотрю под ноги, мой взгляд останавливается на офисных туфлях, а в голове тревожным звоночком звучит мысль:
– Мы же не переоделись.
Согласна, сформулировано корявенько. Лучше было бы сказать: "Мы не надели верхнюю одежду и уличную обувь". У меня в последнее время проблемы с ориентированием во времени – оно летит так быстро, что я до сих пор не привыкла, что уже пришла зима.
– Не беспокойся, мы не замерзнем. Подъедем прямо на место.
Как-то я упустила момент, когда начальник стал обращаться ко мне без отчества и на "ты". Указывать ему на это как-то неудобно, да и меня не задевает, поэтому пусть будет так.
– Хорошо, – соглашаюсь с Воронцовым и пропускаю его вперед, потому что, как выглядит машина начальника, я не знаю, видела его только на мотоцикле, и очень хорошо, что едем мы сегодня не на нем.
Через ряды машин и пустых парковочных мест Никита Дмитриевич приводит меня к месту для привилегированных. Конечно, как я не догадалась! Где еще может стоять машина всего такого важного Воронцова?
Мужчина галантно открывает мне переднюю пассажирскую дверь и подает руку, чтобы помочь сесть. Я на автомате хватаюсь за нее. Горячая теплая ладонь будто бьет меня слабым разрядом тока, а по телу расползается теплая волна. Пытаюсь избавиться от этого чувства, пока начальник спокойно обходит машину и садится за руль. А на меня накатывает чувство полной несправедливости.
Как так? Почему я изнываю и мучаюсь, а ему хоть бы хны? Даже бровью не повел, когда я прикоснулась к нему и, сексуально изгибаясь, залезла на это наиудобнейшее кресло. Я вам покажу, Никита Дмитриевич!
16
Машина трогается, мы выезжаем с подземной парковки. Воронцов ведет машину очень уверено. Складывается впечатление, что он все делает именно так. За окном порхают снежинки, иногда прилипая к стеклу. Это позволяет их изучать, чем я и занимаюсь. Рассматриваю каждое ответвление, зигзаг, кристалик, лишь бы отвлечься от изучения мужчины: его мощных рук, сосредоточенных глаз, щетинистого подбородка, очерченного кадыка.
– Долго нам ехать? – зачем-то спрашиваю я.
– Десять минут, но учитывая пробки – двадцать-двадцать пять примерно, – говорит Воронцов то, что я и до этого прекрасно знала, ведь сама на всякий случай изучила, в какое время нам надо выехать, чтобы не опоздать на встречу.
А спросила я, чтобы нарушить давящую тишину в машине. Никита Дмитриевич это понял, судя по поднявшимся вверх уголкам губ. Ну и пусть. Пусть думает, что хочет, зато мне стало легче. Бывают такие моменты, когда совершенно не хочется слушать тишину, когда создается впечатление, будто ты один, в пустоте, и это пугает.
– Скоро Новый год, – говорит Воронцов очевидное.
Мне даже на секунду кажется, что он каким-то образом отсканировал мое состояние и прочитал желание поговорить. Или на такую мысль его натолкнули рабочие, собирающие большую конусную елку перед известным торговым центром.
– И у меня будет к вам несколько поручений, – продолжает начальник. – Я предлагаю сплотить коллектив какой-нибудь акцией или украшением офиса, например. И еще надо организовать корпоратив перед самым тридцать первым, конечно.
– Сплочение коллектива – это интересно, – задумчиво киваю я, переводя взгляд на начальника.
В душе поднимается волна тепла и радости. Мне сразу же вспоминаются беззаботное детство и отрочество, замечательное чувство приближающегося праздника, которому способствовало практически все вокруг: новогодняя реклама с красным грузовиком, ряженые актеры, детские песни, радостные крики и игры в снежки, прогулки по зимнему лесу, поход по украшенным торговым центрам и, конечно же, долгожданные подарки.
– Вижу, идея тебе понравилась, – довольно лыбится Воронцов, увидев мои горящие глаза.
Надеваю маску безразличия, чтобы начальник не видел того, насколько сильно мне понравилась эта идея, не видел детской радости. А сама уже начинаю продумывать детали и прикидывать варианты.
– Буду ждать предложений, – Воронцов не ставит сроков.
Это кажется мне странным, ведь обычно все его указания очень четкие и строго ограничены по срокам. Снова отрываюсь от созерцания маленьких снежинок и перевожу взгляд на мужчину за рулем. Замечаю, что в нем что-то неуловимо изменилось. Кажется, руки, лежащие на руле, сжались сильнее, а глаза потемнели. Такая смена заставляет меня напрячься и немного занервничать, но вскоре я понимаю, в чем дело.
Воронцов избегает смотреть на меня. Почему, я начинаю догадываться. Закидываю ногу на ногу так, что сверху оказывается бедро, которое не скрывает глубокий разрез платья, чтобы проверить свои предположения. Глаза начальника лишь на секунду опускаются на обнаженную кожу, но я успеваю заметить знакомые огоньки. Такие я видела той ночью, когда он внезапно появился в моей квартире. Самодовольно улыбаюсь. Не так уж я и плоха. Точнее очень даже хороша.
От соблазнения Воронцова меня отвлекает вибрация телефона. Захожу в общую беседу институтской группы, где началось какое-то оживленное обсуждение. Читаю все, что было до того, как я зашла. Ребята предлагают собраться, а именно: снять домик в большом загородном комплексе и отпраздновать там самый главный зимний праздник.
Пишу, что пока не могу дать точного ответа и сделаю это позже. Мне хочется встретиться с одногруппниками, но внутреннее чутье подсказывает мне: до тридцать первого я успею настолько устать, что ехать мне никуда не захочется. Думаю, что со сплочением коллектива, годовым отчетом и организацией корпоратива я заверчусь слишком сильно. И уже представляю, как в последний момент буду заставлять себя встать с кровати, привести в нормальный вид и куда-то ехать на всю ночь.
Пара одногруппников подключается к беседе. Парни начинают шутить, рассказывать о том, как у них дела. В своем особом стиле рассказывают: так, что хочется смеяться, а иногда и краснеть от стыда. Но на лице все-равно появляется теплая улыбка – за годы совместного обучения все они стали какими-то родными. Группа не забывает про меня даже сейчас, когда я перевелась с очной формы на заочную, потому что так удобнее работать.
– Приехали, – сухо, как электронный голос в автобусе, оповещает Воронцов.
С удивлением перевожу на него взгляд, будто спрашивая: «Что случилось?»
– Арина Анатольевна, отключите телефон на время встречи, пожалуйста.
Ах вот оно что! Суровому Воронцову не понравилось то, что я улыбаюсь кому-то неизвестному. Немного кривлю лицо, дабы показать, что такая его реакция мне не нравится, а после действительно выключаю телефон. Не потому, что покорно следую указам Никиты, а из-за того, что понимаю, что звук мобильника может помешать ходу переговоров.
Воронцов не обманул: мы не замерзли, он подъехал прямо ко входу в ресторан, и на улице мы были не дольше десяти секунд. Внутри нас уже встречают несколько серьезных мужчин в строгих костюмах. Для переговоров они выбрали отдельную кабинку с удобными диванчиками. Официант принес заказанные блюда, но в процессе переговоров к ним почти что никто не притронулся. Только изредка мужчины касались вилкой тарелки, будто для проформы.
Я не ела совсем, потому что нервничала. Это была моя первая встреча такого рода. Я примерно представляла, как все должно происходить, но тревожное состояние все-равно присутствовало.
– То, что вы нам предлагаете, звучит достаточно интересно, – начинает говорить директор компании, с которой мы хотим сотрудничать.
Мне начинает казаться, что за такой формулировкой скрывается какое-то «но». Напрягаюсь уже всем телом и чувствую, что скоро совсем взорвусь, как спины касается горячее прикосновение. Вздрагиваю. На лице Воронцова появляется спокойная подбадривающая улыбка. Его рука еще раз касается поясницы теплым порхающим движением, а после перестает меня касаться.
Несмотря на мои опасения, переговоры заканчиваются хорошо, мы подписываем контракт, и все остаются в плюсе. Наши новые партнеры – кучка мужчин в галстуках, встают, жмут руку Воронцова, галантно прощаются со мной и уходят. Я облегченно вздыхаю, откидываясь на спинку дивана, а начальник усмехается:
– С почином! Не переживай, у меня в первый раз тоже так было. Знаешь, что помогло отвлечься?
– Что?
– Мы заказали огромную порцию шашлыка и ели ее полвечера.
Я откровенно начинаю хохотать, представляя юного, еще щуплого Воронцова, жадно поглощающего большую порцию мяса, пытаясь излечить этим свою нервную систему.
Наши с боссом взгляды падают на тарелки с салатом, которые мы заказали.
– Тоже не хочется? – понимающе спрашивает он.
Согласно киваю, ведь огромные листья салата с кусками овощей и еще чего-то непонятного не вызывают у меня аппетита.
– Закажем пиццу в офис? Или лучше вина?
Такое предложение Воронцова шокирует меня. Уж не думала, что взрослый директор крутого издательства Никита Дмитриевич превратится в озорника с хитрой ухмылкой.
– Будем считать, что ты согласилась, – хлопает руками, вставая с дивана. – В путь, Арина!
17
Мы садимся в машину и, кажется, на самом деле собираемся заехать в магазин и пиццерию. Воронцов включает легкую музыку. Все это кажется нереальным.
– Ты какую любишь? – спрашивает мужчина, не отрывая взгляда от дороги.
– Рок, – отвечаю я, прежде чем подумала.
– Непредсказуемо, – комментирует начальник. – Особенно, если учитывать, что я спрашивал про пиццу.
– А четче нужно формулировать вопросы, Никита Дмитриевич, – не смущаясь отвечаю я, что для меня не свойственно. Кажется, чем больше времени я провожу с этим мужчиной, тем более раскованной становлюсь.
– Прошу великодушно простить! Исправлюсь!
Прямо перед нами на светофоре загорается красный, и Воронцов останавливает машину. На пешеходный переход, словно бусины с порванного ожерелья, вываливаются люди. Они спешно двигают ногами, стремясь как можно скорее добраться до пункта назначения. Только некоторые из них медлят, то ли наслаждаясь морозной зимней погодой, то ли боясь поскользнутся.
– Что из рока? – начальника пешеходы вовсе не интересуют, он смотрит на меня, упуская из вида двух мужчин, которые тащат огромную елку.
– Сплин, КиШ, – задумчиво говорю я, наблюдая за траекторией обладателей большого хвойного символа праздника. – Порнофильмы, Ария, Кино… Сектор газа.
– Вот последнее было совсем неожиданно.
– А это не последнее. Вы не только вопросы ставить не умеете, но еще и опция "дослушивать до конца" у вас не подключена, видимо.
– Я все больше и больше становлюсь виноватым перед тобой. Даже не знаю, как буду искупать, – голос Никиты становится ниже, а тон походит на тон змея-искусителя. – Продолжай, Арина, – начальник переходит на шепот, от которого мурашки бегут по коже.
– Дайте танк (!), Кис-Кис, Anacondaz, – начинаю перечислять все известные мне, но уже современные рок-группы, чтобы отвлечься от манящего взгляда Воронцова, сидящего рядом.
Мужчины с елкой покидают поле моего зрения, а вместо красного загорается зеленый.
– Обожженную кусачим пламенем ладонь,
Пытаюсь удержать как можно дольше над огнем, – цитирует Никита припев одной из песен, что заставляет меня удивленно вздернуть бровь.
– Если в итоге не смогу не отдернуть её -
Значит, это – не мое (1), – продолжаю строчки.
– Мы разрисуем все заборы своими стихами.
Достань, пожалуйста, краску из рюкзака, – продолжает испытывать меня Воронцов.
– Нам ни к чему учителя, мы придумаем сами
Правила русского языка (2), – довольно улыбаюсь, ведь подловить меня у него не получается.
Решаю взять инициативу в свои руки и в этот раз начать сама:
– Где-то мы расстались, не помню в каких городах,
Словно это было в похмелье.
– Через мои песни идут и идут поезда
Исчезая в тёмном тоннеле
Лишь бы мы проснулись в одной постели (3), – продолжает Воронцов, как-то слишком многообещающе, а у меня пересыхает горло.
Молчание прерывает короткая вибрация телефона Никиты, а после на весь салон автомобиля раздается женский голос:
– Здравствуйте, Никита Дмитриевич.
Судя по всему, смартфон начальник подключил, чтобы зарядить, а он автоматически перевел звонок на динамик. Воронцов что-то тыкает на приборной панели, и звук переходит в его наушник, но слышным остается.
– Дело в том, что произошел один неприятный инцидент, – продолжает говорить женщина, но уже прямо в ухо боссу. – Олечка из рогатки разбила окно садика, когда они с воспитательницей гуляли.
– Я скоро буду.
Высадит меня сейчас Воронцов и поедет по своим делам, оставив без пиццы, вина и даже верхней одежды. А куда он поедет? Судя по контексту, какой-то ребенок наразбойничал, играя с рогаткой. Но какой ребенок? А главное, чей?
Я же ничего не знаю о начальнике. Не знаю, есть ли у него семья, жена, дети. Может быть, он примерный семьянин, и дома у него семеро по лавкам, а тут я лезу.
Мне становится стыдно перед Олечкой, которая поиздевалась над казенным имуществом. Как представлю себя на ее месте – что какая-то бессовестная озабоченная малолетка хочет разрушить мою семью, уведя одного из родителей, становится очень мерзко. Игривое настроение пропадает, я сразу поникаю.
– Арина, – видимо, уже не первый раз зовет меня Воронцов.
– Что? – растерянно перевожу взгляд на такого манящего, но такого запретного мужчину.
– Где ты живешь?
Безэмоционально называю свой адрес. Понимание того, что мы не пара, навеяло на меня апатичное состояние. Все стало бесцветным и неинтересным. А ведь только недавно в моей жизни появились новые краски: избавление от тирании бывшего начальника, волшебный незнакомец на пороге моей квартиры… И это обрывается резким возвращением в суровую реальность, где не все красавчики-принцы свободны и падают к моим ногам.
Как и с рестораном, Воронцов подвозит меня прямо к дверям подъезда. Из салона машины мои ноги, обутые в туфли на каблуке, попадают сразу на плитку, а спустя пять шагов оказываются уже в подъезде. Поднимаюсь домой и оцениваю ситуацию.
Все не так уж и плохо. Не складывается личная жизнь, зато появилось свободное врямя для того, чтобы дополнительно поработать. До вечера еще далеко, я успею отредактировать все, что требуется, и даже займусь чем-нибудь для полного релакса тела и души.
Но все планы откладываются на некоторое время, когда я чувствую голодное урчание живота и вижу полупустой холодильник. Готовку я совмещаю с вычиткой книг – пока в духовке зпекается мясо с овощами, я успеваю проверить пару глав. Пообедав собственной стряпней, которая получилась очень даже вкусной, я перемещаюсь в комнату, все так же продолжая читать и редактировать.
