Текст книги "Приключения Томека на Черном континенте"

Автор книги: Альфред Шклярский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

XI
У истоков Белого Нила

Смуга лежал в горячке двое суток и Хантер с Вильмовским ни на шаг не отходили от его кровати, ухаживая за ним. На третьи сутки раненый почувствовал себя немного лучше. Вильмовский с удовлетворением заметил, что температура у Смуги понизилась. Он приказал сварить для него питательный бульон. За это дело с охотой взялся боцман Новицкий. Наливая бульон в чашку, он говорил обрадованному Томеку:

– Вот видишь, дружище, что за твердый орешек этот Смуга! Сразу можно узнать, что это поляк! Негры лупили его молотком по голове, как ребята орехи в праздник, а он не только не раскололся, но уже вопит, что голоден.

– Жаль, что дядя Смуга не видел бандитов, напавших на него. Мне бы очень хотелось, чтобы это преступление не сошло им с рук, – озабоченно сказал Томек.

– Ха, ха, ха! – рассмеялся моряк. – Если бы Смуга увидел этих негодяев, то они давно уже были бы на том свете, и не о чем было бы говорить. А теперь, браток, если только мне повезет, они попадут в мои лапы, ну и тогда...

Боцман сделал руками такое движение, словно сворачивал голову птице.

– Вы их убьете? – испугался Томек.

– Как пить дать! Ну, мы здесь с тобой языки чешем, а там больной ждет. Занесем ему этот бульон, но я полагаю, что ему лучше бы помог приличный глоток рома.

– Раненым нельзя давать алкоголь, – сурово возразил Томек.

– А после чего Смуга пришел в себя, как не после глотка рому? Нет, браток, ты меня не переубедишь! Пошли!

Смуга с аппетитом выпил бульон, а потом, несмотря на протесты Хантера, закурил трубку, выпустил несколько клубов дыма и сказал:

– Андрей, прикажи сделать для меня носилки. Завтра мы должны снова тронуться в путь. Довольно здесь прохлаждаться.

– Невозможно, Ян! – возразил Вильмовский. Ведь в тропиках даже обыкновенный порез плохо залечивается. Мы не тронемся с места, пока не затянутся твои раны.

– Мне ничего не будет, Андрей. В свое время в Бенгалии тигр обошелся со мной хуже, а все кончилось хорошо. Мой организм приспособился к жаркому климату. Я уверен, что во время марша я поправлюсь скорее.

Вильмовский колебался. В беседу вмешался Хантер:

– Череп у Смуги железный, если не треснул от такого удара. Я тоже считаю, что нам надо двигаться в путь, но не завтра, а послезавтра. На это есть две причины. Во-первых, через два дня Смуге станет лучше, а во-вторых... – Тут Хантер наклонился к товарищам, стоявшим у постели раненого, и тихо добавил: – во-вторых, я хочу задержаться здесь хоть на день, потому что кавирондо вдруг стали проявлять готовность отправиться с нами в дальнейший путь как можно скорее. Не подозрительно ли это?

– Еще до того, как раненый Смуга появился в лагере, носильщики согласились продолжать с нами путешествие. Я тогда их спросил, перестали ли они бояться своих соседей луо. Они ответили, что теперь они ничего не боятся, потому что луо передали своими тамтамами, что встретят их гостеприимно, – ответил Вильмовский.

– Возможно, что посланец Кастанедо, о прибытии которого сообщил нам Самбо, приказал им идти с нами вперед, – высказал догадку Хантер.

– Надо пожелать, чтобы услужливость Самбо не пошла ему во вред,сказал Вильмовский. – Парень постоянно вертится около кавирондо и мешает им в их тайных беседах.

– Вы проследите за ним, боцман, – обратился Хантер к моряку.

– Не так страшен черт, как его малюют. Я навел среди них кой-какую дисциплину. Кавирондо стали кротче ягнят. Они ему ничего не сделают.

Вильмовский внимательно посмотрел на боцмана. Вместе с Хантером они два дня сидели у постели раненого, оставив лагерь на попечении моряка. Легкомысленный тон боцмана насторожил Вильмовского. Он подумал, что моряк что-то от него скрывает. Вильмовский перевел взгляд на Томека, который после заявления своего сердечного дружка стал улыбаться и ерзать на месте.

– Томек, ты тоже считаешь, что Самбо у нас в полной безопасности? – спросил Вильмовский.

– Со вчерашнего дня носильщики смотрят на Самбо с большим уважением. Ему теперь ничего не грозит, – ответил мальчик.

– Почему же они так внезапно изменили свое отношение к Самбо? – допытывался Вильмовский.

Боцман предостерегающе кашлянул, но Томек, не обращая на него внимания, с триумфом заявил:

– Вчера один из кавирондо ударил Самбо, когда тот подошел к группе беседующих негров. За это боцман здорово отлупил кавирондо и предупредил остальных, что если с Самбо случится что-нибудь плохое, то боцман вернется в их деревню, подожжет их хижины и строго накажет всех жителей.

Вильмовский насупился, но ничего не сказал боцману. Неожиданное нападение на Смугу было прямым доказательством темных замыслов кавирондо.

– Вы правильно поступили, боцман. Негры уважают сильных людей,вмешался Хантер. – Их надо крепко держать в руках. При первом удобном случае мы постараемся нанять новых носильщиков. По-видимому, только после этого мы перестанем чувствовать влияние Кастанедо, который пытается нас преследовать своею местью. Судя по всему, это – мстительный негодяй.

– Хотел бы я встретить его еще разок, – зловеще пробурчал боцман.

– Я снова предлагаю отложить наше путешествие до послезавтра, – сказал следопыт. – Таким образом, мы хотя частично сорвем планы кавирондо.

– Мне кажется, что Хантер прав. Поэтому мы отдохнем здесь еще день, а послезавтра отправимся дальше, – решил Вильмовский.

– Если это понадобится, то в английской крепости в Кампала мы найдем гарнизонного врача, – добавил Хантер. – Будем, однако, надеяться, что Смуга выздоровеет и без его помощи.

– Хорошо, пусть будет по-вашему, – согласился Смуга.

В лагере царило полное спокойствие. Днем и ночью масаи, вооруженные до зубов, стерегли лагерь. Боцман, Томек и Самбо построили для Смуги удобные носилки; нести их должны были самые сильные из кавирондо.

Когда наступило время отправления каравана, Самбо снова стал впереди со знаменем. По приказанию отца Томек занял место Смуги. Теперь он и боцман ехали в арьергарде каравана. Они тронулись в путь под звуки монотонного напева носильщиков.

Караван шел через саванну, поросшую купами кустарников и акаций. К вечеру на пути каравана стали встречаться довольно большие болота, поросшие карликовыми мимозами с красной корой. Это затрудняло поход. Спущенный с поводка Динго бушевал в кустах, бегал с поднятым кверху носом, что-то вынюхивая в воздухе. Не было сомнения – местность изобиловала дичью, поэтому Томек и боцман внимательно следили за поведением собаки. Караван проходил мимо кустарников, куда не преминул нырнуть Динго. Неожиданно оттуда послышалось низкое, глухое хрюканье, а потом громкий писк. Хриплый лай Динго и треск ломаемых веток насторожили путешественников. Они услышали глухой топот. Громко лая Динго выскочил из кустов. За ним бежало огромное, тяжелое и неуклюжее животное. Высота его равнялась среднему росту человека, а длина серовато-черного туловища достигала четырех метров. Низко наклонив мощную голову, на носу которой торчали два рога, расположенные один за другим, огромное животное, со шкурой, собранной на шее в складки, мчалось в погоне за собакой.

– Кифару! [35]35
  Кифару – носорог на наречии суахили.


[Закрыть]– крикнул один из негров.

Строй каравана нарушился. Носильщики бросились врассыпную, оставив багаж на тропинке. Испуганные кони стали на дыбы. Кое-какой порядок сохранился только впереди каравана, потому что вьючные ослы с философским спокойствием шли вперед, не обращая внимания на опасность. Динго убегал что есть силы. Умный пес сосредоточил на себе все внимание животного. Он наискось пересек тропинку и нырнул в кусты на противоположной ее стороне. Томек и боцман не успели даже схватиться за ружья. Прежде чем удалось успокоить лошадей, носорог и Динго исчезли. Вскоре пес вернулся, весело помахивая хвостом. Он остановился перед Томеком, как бы ожидая похвалы; мальчик соскочил с седла и крепко обнял умного друга.

Вечером, во время постоя, встреча с носорогом стала главной темой разговоров. Повадки этого животного лучше всего были известны Хантеру и Смуге, который после дневного путешествия почувствовал себя совсем плохо.

– Как поступит носорог в тот или иной момент, предусмотреть невозможно, – рассказал Хантер. Иногда он в панике бежит от одной собаки. Иногда же при одном только виде человека впадает в бешенство и сразу бросается в атаку. Опытный охотник отпрыгивает в сторону в последний момент перед нападением; в этом случае носорог проносится дальше. Когда он теряет из глаз своего противника, то с гневом бросается на первый попавшийся куст или дерево. Это происходит потому, что носороги плохо видят. Счастье, что, когда умный Динго выследил носорога в чаще леса, тот нас не заметил. Если бы он на нас напал неожиданно, нам пришлось бы туго.

– К какому отряду животных принадлежат носороги? – спросил Томек.

– К отряду непарнокопытных, – ответил Смуга. К этому отряду принадлежат носороги с тремя пальцами на ногах, тапиры с тремя пальцами на передних и четырьмя на задних ногах и лошади с одним пальцем в форме копыта.

– Носороги встречаются только в Африке? – продолжал задавать вопросы Томек, который, желая стать опытным звероловом, стремился как можно больше узнать о повадках животных.

– Нет, носороги обитают также в тропической Азии, – ответил Смуга. – А в Африке их живет два вида. Первый из них, называемый бурами [36]36
  Буры (голландское) – голландские поселенцы в Южной Африке.


[Закрыть]«черным» [37]37
  Черный, или кифару – Diceros bicornis.


[Закрыть], а на наречии негров «кифару», известен лучше, чем второй – «белый» [38]38
  Носорог белый – Ceratotherium simum.


[Закрыть], который принадлежит к самому мощному виду всего отряда.

– А чем разнятся эти два вида? – продолжал спрашивать Томек.

– Черный носорог, или кифару, отличается серовато-черным или бурым цветом шкуры. Взрослые самцы достигают почти четырех метров длины при высоте в холке один метр шестьдесят сантиметров. Они встречаются в Центральной и Восточной Африке. Что касается белого носорога, то его высота достигает двух метров, а длина – пяти. На чрезвычайно вытянутой носовой части головы у него торчит передний рог, доходящий иногда до полутора метров длины, окружность которого у основания достигает полуметра, то есть равна длине заднего рога. Оба вида носорогов – травоядные животные, причем белый обитает преимущественно в открытой степи, а кифару предпочитает держаться леса.

– Ого! Как видно, белый носорог это колоссальное животное! – удивился мальчик.

– Конечно, Томек! – подтвердил Смуга. – Если не считать слона, то носорог крупнейшее сухопутное млекопитающее. Тебя, как будущего зверолова, должно заинтересовать то, что до сих пор никому не удалось привезти живого белого носорога в Европу. Черный носорог меньше по размерам, но считается одним из самых опасных африканских животных. Поэтому наша встреча с кифару – это очень интересное событие.

– Я хотел бы еще узнать кое-что об образе жизни этих необыкновенных животных, – сказал Томек.

– Послушай, Томек, не мучай больше дядю Смугу, – вмешался в их беседу Вильмовский. – Ты же знаешь, что он еще очень слаб.

– Я с удовольствием продолжу рассказ о носорогах, а раненый пусть немного отдохнет, – сказал Хантер, придвигаясь к Томеку.

– Пожалуйста, я так люблю рассказы о животных, – обрадовался Томек.

– Носороги охотнее всего живут в местах, изобилующих водой, но африканские виды встречаются в сухих степях и даже в горных и бесплодных районах, – начал свой рассказ Хантер. – Все они любят купаться в болотах и громко хрюкают во время купания. Они ведут, в основном, ночной образ жизни. Днем спят в тени, под вечер купаются, а потом выходят на поиски пищи. Во время жировки они передним рогом упираются в землю и срывают траву толстыми губами, да и с ветками кустарников справляются легко, обламывая их с помощью отростка на морде. Питаются носороги ветками кустарника, твердыми стеблями, травой, корнеплодами, початками и луковицами растений.

– Большие рога бывают, наверное, только у старых животных? – спросил Томек.

– Ты ошибаешься, рога эти периодически отпадают и отрастают снова, поэтому их размеры не свидетельствуют о возрасте животного. Надо еще добавить, что детеныши носорогов сразу родятся зрячими.

Их интересную беседу прервал боцман Новицкий, поставив на стол дымящийся котелок с супом. Проголодавшиеся охотники с аппетитом принялись за еду. Вскоре после ужина они разошлись по своим палаткам. Как всегда, Хантер поставил на ночь часовых, которые менялись через каждые два часа.

Ночь прошла спокойно. На рассвете, едва солнце показалось на горизонте, караван отправился в путь. Вильмовский надеялся в этот день добраться до истоков Белого Нила, на северном конце озера Виктория.

На каждом постое Томек доставал из вещевого мешка карту Уганды. Он тщательно измерял расстояние, отделяющее караван от истоков одной из крупнейших и длиннейших рек [39]39
  Длина Нила, включая реку Кагеру, составляет 6500 км, а его бассейн – 2,0 млн. кв. км.


[Закрыть]мира. Томек уже знал, что местонахождение истоков Нила было предметом тысячелетнего спора, решить который стремились многие путешественники. Поэтому он с нетерпением ожидал прибытия на место, с которого англичанин Спик в 1862 году начал свою историческую экспедицию, когда раскрыл тайну истоков Нила. Желание мальчика исполнилось очень скоро. К нему издалека донесся шум падающей воды, усиливающийся по мере приближения каравана к какому-то не слишком высокому холму. Но когда они взошли на вершину холма, удивленный неожиданным зрелищем Томек не удержался от восторженного восклицания. Перед его взором во всем величии предстало озеро Виктория. Через край озера, окаймленный с обеих сторон высокими берегами, поросшими пышной растительностью, переливались каскады воды, с пеной и грохотом срываясь в пропасть.

Томек с трудом давал себе отчет, что находится у истоков Белого Нила. Вместо ручейка, журчащего среди кустов, перед ним текла большая река. Из уроков географии в школе он знал, что Белый Нил после выхода из озера Виктория сотни километров течет через джунгли и саванны Уганды, впадает в озеро Кьога, за водопадом Мурчисона пересекает озеро Альберта и в районе Хартума, далеко на севере, соединяется с Голубым Нилом, вытекающим с гор Эфиопии, а после с рекой Адбарой.

– Ну что ж, Томек, так ли ты воображал место, откуда берет начало Белый Нил? – обратился Вильмовский к сыну.

– Нет, папа! – возразил мальчик, стараясь перекричать шум падающей воды. – Ведь это настоящий водопад.

– Да, это водопад Рипон.

Они долго любовались живописным видом вспененных вод Рипона, прежде чем направились вдоль Белого Нила, на берегу которого остановились на ночь. Решение устроить ночлег именно здесь принял Вильмовский, который убедился, что состояние здоровья раненого Смуги ухудшилось. Затянувшаяся было рана на предплечье открылась и приобрела нездоровый, фиолетовый цвет. Охотники уложили Смугу в палатке, тщательно очистили и перевязали рану. Измученный Смуга вскоре уснул, а Томек с отцом и друзьями еще долго сидели у входа в палатку.

Томеку очень нравились вечерние беседы у костра. На этот раз он заинтересовался историей поисков легендарных истоков Белого Нила. Он обратился к отцу с просьбой рассказать ему о путешественниках, открывших эти истоки. Вильмовский, увлеченный географ, подчиняясь вечернему настроению, охотно согласился исполнить желание Томека.

– Издавна господствовало убеждение, что река Нил вытекает из больших озер, расположенных у подножия Лунных гор [40]40
  Рувензори – на языке негров банту значит «Лунные горы»; третья по высоте горная цепь в Африке.


[Закрыть]. Несмотря на это до середины XIX века никому не удавалось открыть ни этих гор, ни озер. Арабы из Восточной Африки говорили европейцам, что внутри африканского материка находятся огромные озера. Поэтому возникло предположение, что там находится море, называемое туземцами Укереве, Униавеси, или Нианса, откуда и берет свое начало Нил. К его истокам пытались добраться с севера, с берегов Средиземного моря, поднимаясь вверх вдоль берега реки. Делались попытки проникнуть к истокам Нила со стороны Индийского океана, пересекая весь материк.

Экспедиции вверх по реке окончились неудачей. Ледгарт умер на краю Ливийской пустыни, Броун дошел только до Дарфура, остальные возвращались с пути из-за многочисленных катаракт, делавших путешествие невозможным.

Верхнее течение Нила удалось изучить венецианцу Джованни Миани, но тайну истоков реки раскрыли только ученые и путешественники, направленные английским географическим обществом. Истоки Белого Нила открыл англичанин Джон Спик, который вместе с Ричардом Бартоном отправился из Багамойо в Восточной Африке к озеру Укереве. В пути Бартон тяжело заболел, но Спику удалось добраться до южных берегов великого озера, которое по рассказам арабов туземцы называли Укереве. Спик был убежден, что Белый Нил вытекает из этого озера. В честь английской королевы он назвал озеро Виктория Нианса.

В Европе не поверили рассказам Спика. В 1890 году он возглавил новую экспедицию, на этот раз вместе с Грантом. Дойдя до границ мощного негритянского государства в Уганде, путешественники разделились. Грант направился на север, вдоль хорды излучины Нила, а Спик пошел вдоль берега реки. Когда обе части экспедиции соединились, Спик мог с уверен ностью сказать, что истоки Нила открыты. В Гондокого путешественники встретились с Самуилом Бекером. Этот последний, узнав об их открытии, направился на юг, обнаружив по пути озеро Мвутан Нзиге, получившее теперь название озеро Альберта, через которое протекает Белый Нил. Позднее выдающийся путешественник и журналист Стэнли подтвердил сообщение и расчеты Спика, а тоже открыл озеро Эдуарда, соединяющееся с озером Альберта и тем самым входящее в систему Нила.

– А кто еще исследовал экваториальную Африку? – спросил неутомимый Томек.

– Края, расположенные в верхнем течении Белого Нила, исследовали Гордон, Бекер и Гесси, назначенные египетским хедивом управителями этих земель. Множество интересных данных о флоре, фауне и жителях Африки собрал Эдуард Шнитцлер [41]41
  Э. Шнитцлер (или Шницер) – выдающийся исследователь Судана и Восточной Африки, родился в Силезии в еврейской семье. Принял магометанство и поступил на египетскую службу.


[Закрыть]из Силезии, принявший впоследствии имя Эмин-паша и бывший начиная с 1878 года губернатором экваториальной провинции Судана [42]42
  Экваториальная провинция Судана расположена в верхнем течении Нила.


[Закрыть]. Он собрал многочисленную и ценную для науки коллекцию.

Место рождения Эмин-паши напомнило Томеку об отчизне. Этот человек со столь экзотическим именем показался Томеку ближе и вызвал интерес к себе.

– Папа, расскажи подробнее о судьбе Эмин-паши, – попросил он.

– Война, вызванная восстанием Махди против Египта и англичан, сделала в то время невозможными исследования районов Верхнего Нила. В 1885 году Гордон погиб, защищая Хартум от махдистов, а Эмин-паша, находившийся тогда в районе озера Виктория, очутился в тяжелом положении. На помощь к нему была снаряжена экспедиция во главе со Стэнли. Это была последняя африканская экспедиция бесстрашного Стэнли. На этот раз экспедиции Стэнли пришлось пробиваться через Конго в неустанных битвах с туземцами. Только после целого года странствий, среди непрерывных стычек, ощущая недостаток продовольствия, Стэнли добрался до озера Виктория. Там он встретил Эмин-пашу и Касати. Эмин-паша долго колебался, не желая уйти из провинции, губернатором которой он был по назначению египетского хедива, но после освобождения из вражеского плена присоединился к Стэнли и вместе с его экспедицией направился в Багамойо [43]43
  Багамойо – город, находящийся в Танганьике на побережье Индийского океана.


[Закрыть]. Здесь он поступил на германскую службу и вскоре отправился в новую экспедицию. На этот раз он дошел до западного побережья озера Виктория, основал станцию Букоба, но когда попытался проникнуть дальше на запад, был убит арабами.

– Дядя Смуга мне как-то говорил, что жители Африки не столь добродушны, как австралийцы, которые совершенно не сопротивлялись европейцам, – сказал Томек. – Меня интересует, принимали ли участие в открытиях Африки поляки?

Вильмовский задумался.

– Среди путешественников и первооткрывателей Африки чаще всего встречаются англичане, французы и немцы. Дело в том, что их страны были наиболее заинтересованы этим материком. Большинство исследовательских экспедиций преследовали цель захвата вновь открытых земель и преобразования их в колонии европейских государств. Поляки не могли вести захватнической политики, так как сами уже около сотни лет находятся под чужеземным игом. Однако в разное время поляки появлялись на Черном континенте, побуждаемые к этому жаждой знаний или просто в погоне за необыкновенными приключениями.

– Папа, я очень тебя прошу, расскажи нам еще раз о польских путешественниках по Африке. Я уверен, что дяде боцману это тоже доставит удовольствие.

– Я люблю рассказы о наших храбрецах, – подтвердил моряк, набивая табаком трубку.

Вильмовский тоже закурил и, немного помолчав, продолжил свой рассказ:

– Первым поляком, который появился в Африке, был Маурицы Август Беневский. Это был необыкновенно отважный и предприимчивый человек. Являясь полковником Барской конфедерации [44]44
  Баварская конфедерация – вооруженный союз польской шляхты, направленный против короля Станислава Понятовского и царской России; создана 29 февраля 1768 г. в г. Бар (Подолия).


[Закрыть], он сражался против короля Станислава Понятовского и царской России...

– И вероятно подобно тебе и дяде боцману он вынужден был бежать из страны, – перебил отца Томек.

Вильмовский улыбнулся и продолжал:

– Беневский был взят царскими войсками в плен и сослан на Камчатку. Там ему удалось организовать бунт ссыльных. Во главе бунтовщиков он захватил судно, на котором вместе с товарищами вышел в море. После многих скитаний и приключений Беневский, по поручению французского правительства, в 1774-1775 годах высадился на острове Мадагаскар, находящемся у юго-восточного побережья Африки. Ведя непрестанные стычки с туземцами, пробираясь через обширные болота и недоступные горы, Беневский захватил наиболее плодородную часть острова. Годом позже туземцы избрали его королем Мадагаскара. Правление Беневского длилось около двух лет, но ему удалось прекратить междоусобную борьбу жителей разных частей острова и ликвидировать варварский обычай убивать увечных детей. Беневский основал в здоровых местностях поселения, строил больницы и приюты и стал пользоваться среди туземцев огромным влиянием. Беневский хотел окончательно освободить Мадагаскар от французского владычества, но погиб в битве с французами.

– Вот это был герой! – воскликнул боцман Новицкий. – А может и тебя, браток, негры изберут королем, например в Буганде. Думаю, что ты тогда не забудешь своего друга и назначишь хотя бы генералом.

– Зачем вы издеваетесь надо мной? – возмутился Томек.

– И вовсе не издеваюсь! Если в самом начале экспедиции масаи стали считать тебя великим шаманом, то теперь бугандийцы могут их перещеголять и изберут своим королем. В таком случае рассчитывай на меня, я тебе помогу в государственных делах.

– И все-то вы шутите! Продолжай, пожалуйста, папа!

Вильмовский улыбнулся и продолжал свой рассказ:

– На рубеже XVIII и XIX веков важные исследования осуществил Ян Потоцкий. Он посетил Египет, Тунис, Марокко и описал эти страны. Польский врач Игнацы Жагель совершил длительное путешествие по Египту, Судану, Абиссинии и стране Великих Озер, то есть он бывал именно в тех местах, где мы с вами сейчас находимся. Жагель был политическим эмигрантом. Он бежал из Польши после восстания 1863 года и в течение двух лет был придворным врачом египетского хедива.

В это же время второй поляк, естествоиспытатель Антони Вага, собрал в Египте и Нубии большую коллекцию насекомых, птиц, пресмыкающихся, открыл и описал множество новых видов животного мира. Несколькими годами позднее Владислав Качановский изучал птиц Алжира. В 1874-1875 годах обширные географические и ботанические исследования проводил в Южной Африке ботаник и географ, профессор Львовского университета Антони Рехман. Он собрал и привез с собой ценную коллекцию, состоявшую почти из трех тысяч видов различных растений, в том числе ряд ранее неизвестных. Наряду с ботаническими и географическими изысканиями Рехман занимался также этнографией. Возвратившись домой, он написал две очень интересные книги, посвященные Африке. Эти книги хранятся у меня в Гамбурге, и ты сможешь их прочесть.

– Наш Томек тоже умеет великолепно описывать африканские пейзажи в письмах к своей милой австралийской голубке, – вмешался боцман. – Если бы собрать все его письма и напечатать, получилась бы очень интересная книга.

– Вы опять принимаетесь за свое! – рассердился мальчик. – Ведь я же вас просил не называть Салли «голубкой».

– Ну хорошо, хорошо. Говори дальше, Андрей, – примирительно попросил боцман.

– В 1882 году Стефан Шольц-Рогозинский, Леопольд Яниковский и Клеменс Томчак совершили свое знаменитое путешествие на корабле «Луция-Малгожата» в Камерун. Плодом этой научной экспедиции в Африку, единственной польской экспедиции XIX века, были многочисленные коллекции, этнографические и географические материалы. Леопольд Яниковский три года жил среди негров племени фан и собрал там необыкновенно ценную этнографическую коллекцию.

Поляки Мотылинский и Бенедикт Дыбовский, находясь на французской службе, исследовали Северную и Центральную Африку. Таким образом, поляки принимали участие в открытиях на Африканском материке и, хотя в скромном объеме, но помогли его изучить.

– Я некоторое время работал с Дыбовским во время его путешествия по Конго, – вздохнул Хантер. Мы даже стали друзьями. Да, да, это был храбрый человек. Нам довелось пережить с ним не одно приключение... Сегодня уже поздно, об этом я расскажу вам в другое время, а теперь – идем спать. Хуже всего, если на ночь человек начинает вспоминать прошлое. Спокойной ночи!