Текст книги "Золушка для плохиша (СИ)"
Автор книги: Алёна Снатёнкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Э-э-э. А вот отпускать не надо. Рано еще. Давайте, ведьма Яна, на макушке волос много. Тяните, не стесняйтесь.
Отец Демьяна поправляет галстук и, обходя драку стороной, подходит к нам.
– Сын, ты же понимаешь, что и моя очередь скоро придет? – жалобно говорит он, смотря на жену. – Оливия, а тебе нравится Демьян?
– Что?
Сказать, что я офигела от такого вопроса, значит тупо промолчать.
– Когда моя жена закончит с твоей мачехой, то переключится на меня. И мне нужно знать, стоит ли идти с палкой против танка ради счастья сына или же все-таки не жертвовать собой?
– Па…
– Сын, погоди. Я знаю, что у тебя в голове. Ты бы меня не просил о помощи, если бы это не было важным для тебя. Но я не знаю, что думает девушка.
Я вздыхаю и молчу.
Конечно, я и не представляла, что мне придется вслух говорить о своей симпатии под дулом пистолета.
Но…
Демьян что-то задумал. Я еще до конца не поняла, что именно, но не будет же он просто так подставлять отца. Он старается ради меня, а я…
– Пап, хватит, – повторяет Демьян. – Ты это сделал для меня, а не для кого-то еще. Да и делать ничего не пришлось. Сам рассказывал, как ведьма…
– Я убью тебя!
– Уберите от меня эту ненормальную. – Ой, как Лизка-то визжит. Наверно, больно.
– Может, разнимем? – спрашивает медведь, смотря на происходящее.
Зачем?
Не надо.
Нельзя влезать в женские разборки. Законом запрещено. Вроде бы.
– Отошли все отсюда! – грозно рычит Мартынова. – Я тебя в порошок сотру. Одного мужика увела, решила, что и с другим получится? Дрянь!
– Узнаю жену, – с гордостью в голосе говорит мужчина. – Общаясь с Елизаветой, она изменилась. Зато сейчас…
Демьян с Мишкой идут к женщинам, а я же подхожу к его отцу и шепотом говорю:
– Мой ответ: да. Только вы ему не рассказывайте. Зазнается.
– Он и так об этом знает, – мужчина улыбается, закатывая глаза. – Поэтому и с мачехой твоей разберется. Вернее, уже разобрался. Не переживай, все хорошо будет. Это твоя сестра?
– Да. Санта.
– Здравствуйте.
– Добрый вечер. Сын рассказывал, что вы скоро станете мамой. Поздравляю.
– Спасибо.
– Прогуляетесь со мной? Здесь сейчас будет шумно и опасно для моего здоровья. Да и ваши ушки хочется пожалеть.
– Не думаю, что это…
– Пойдемте-пойдемте. Расскажете мне про сестру, а я вам…
Киваю сестре головой, мол, я тебе потом все перескажу, и поворачиваюсь к рингу и вижу, что бойцы уже сидят по разным углам.
Я подхожу к Демьяну, который стоит возле своей матери и что-то шепчет ей на ухо.
А вот Мишке не повезло. Ведьма удрать пытается и по плечам парня метелит.
– Я сказала, отпусти меня, придурок.
Эх, не зря я его медведем называю. Медвежья хватка. У Гаргамеля нет шансов сбежать.
– Где Олег?
– А он… он… – Как сказать, что он увел мою сестру, если тетка может побежать на поиски мужа?
– Да выкиньте на улицу эту дрянь, которая лезла к моему мужу. И дочь свою пусть с собой забирает. Пошли все вон.
– Ма, успокойся. Оливка тут не при делах.
– Не при делах? Демьян, да вся их семейка…
– Неужели ты до сих пор не поняла, что все то, о чем говорила тебе рыжая, вранье? – срывается парень, вставая передо мной. – Она говорила, что салон, который она собралась тебе продать, на самом деле по документам ей не принадлежит? Подделка подписи – уголовное дело.
О чем он говорит? У меня галлюцинации?
– Сначала она решила подсунуть под меня свою дочь, а когда у нее ничего не получилось, подумала, что сама и без Златы справится, охмурив отца.
– Что за бред ты несешь, сопляк? Ян, заткни своего сынка.
– Да я тебя… – Мартынова снова пытается атаковать, но Демьян резко хватает ее за руку.
А я понимаю, что именно сейчас должна задать свой главный вопрос:
– Дарственная на дом тоже фальшивка?
– Ну, конечно.
Я подпрыгиваю на месте, когда за спиной слышу голос папы.
– Я не настолько идиот, чтобы разбрасываться имуществом.
Он-то здесь откуда?
– Ты его привез? – спрашиваю у Демьяна.
– Пришлось постараться.
– Леня? Ты как... когда? – Что с голосом у Гаргамеля?
– На самолете, – бросает он и кивает мне: – Здравствуй, Оливия.
А я молчу.
Сказать ничего не могу.
Шок и руки затряслись, будто меня в холодильнике держат.
– Лиз, из-за твоих козней мне пришлось все бросить и вернуться. Додумалась отобрать дом у детей. Я им все оставил и уехал. Ты же...
– Я защищала свою дочь.
– Ты защищала себя, поэтому и отказывалась разводиться. А когда поняла, что остаешься ни с чем, то решила...
– Дурдом, – злорадно фыркает Мартынова. – Я ж говорю: семейка идиотов.
И тут я первый раз в жизни готова с ней согласиться.
Правда, пришлось тут же пожалеть об этом.
– Как там тебя? – обращается она ко мне. – Оливка? Так вот, Оливка, бери своих родственников и проваливайте отсюда. Я никогда не позволю сыну общаться с такими людьми.
Приплыли, освободите лодку.
глава 40
Кажется, женщина хочет еще что-то добавить, но, глядя на своего сына, тут же замолкает.
Демьян беглым взглядом смотрит на окружающих его людей и только потом на меня.
Выкуси, ведьма Яна.
Расправляю плечи, и осознаю, почему меня тянет к Демьяну. Он отличается от всех. Имеет свое мнение, не прячется за дверью и никого не слушает.
А еще он до невозможности красивый.
Кажется, я влюбилась. А как объяснить дурацкие эмоции, которые он во мне вызывает?
– Чего вы все стоите? Уходите, пока я не вызвала охрану.
В глазах Мартыновой читается такое зло, что я неосознанно делаю шаг назад.
– Они сейчас все уйдут, – раздается голос Демьяна. – Сейчас. Да?
Его слова приводят меня в такой ступор, что я не сразу понимаю, что должна сказать. Не такой реакции я ждала. Не такого ответа. Не готова. Морально не готова. И не спасает даже понимание того факта, что он прав. Наверно, в нормальных семьях дети так и ведут себя. Они не идут против родителей. Они поддерживают их даже в те моменты, когда считают, что они не правы.
Черт.
Тогда почему так фигово? Почему все тело от обиды дрожит, словно меня только что выбросили на свалку?
Молчание затянулось, а тишина раздражала даже сильнее, чем ухмыляющееся лицо Мартыновой.
– Да!
Влюбилась она. Пф-ф-ф, дура. Какая же ты дура, Оливка.
Нельзя влюбляться в сына ведьмы.
До добра это не доводит.
Гордо задираю подбородок вверх и, разворачиваясь, иду к двери, слыша за спиной тяжелые шаги.
– Оливка, – медведь кладет руку на мое плечо, ободряюще улыбаясь. – Может, он…
– Где вы припарковались?
– За углом, – тут же отвечает Ветров. – Возьми ключи, а я пока найду Санту.
– Спасибо.
– Все будет хорошо.
– Я знаю, Миш.
Лицо Мартынова всплывает в памяти, и я всеми силами стараюсь его прогнать. Зажмуриваюсь и пытаюсь представить, с каким удовольствием пройдусь по дому, когда ведьма заберет свои пожитки и свалит. Интересно, Санта захочет после этого вернуться?
Я сажусь в машину и достаю из сумки телефон.
Ничего. Пусто. Тишина.
Он ведь мог написать смс, мол, прости, Золушка, принц твой подъедет позже, а я всего лишь конь.
Зачем тогда помогал, если потом так легко сдался?
Люди вообще знают о существовании логики?
Кажется, про нее все забыли.
Стоп! Я и так сбита с толку, хватит еще больше себя закапывать.
Закрываю глаза и откидываю голову, мечтая о том, чтобы это все поскорее закончилось.
– Оливка, как ты? – сестра садится рядом со мной на заднее сиденье и сразу же прижимает к себе. – Миша мне попытался все рассказать, но я до конца ничего не поняла. Демьян…
– Папа приехал, – перебиваю ее, не желая опять вспоминать Мартынова. – Видела его?
– Сейчас увидит, – говорит медведь.
Мы поворачиваем головы и замечаем, как в нашу сторону идет отец, разговаривая с кем-то по телефону. Минуту он стоит возле двери, рукой держась за ручку, и только после открывает ее.
– Я прослежу, чтобы Лиза сейчас же собрала свои вещи, а потом приеду к вам, – говорит он вместо приветствия нам с Сантой. – Не против?
Сестра молчит.
Секунда.
Вторая.
Третья.
И только после этого она внимательно смотрит на меня. Не знаю, какие мысли поселились в ее голове, но она улыбнулась и взглянула на отца.
– Не против.
Ее ответ означает, что лед тронулся?
Если так, то я могу сказать, что сегодня не такой уж и паршивый день.
Могла бы сказать, но в этот момент увидела Демьяна, который вместе с матерью шел к машине. Он проследил, чтобы она села, а потом резко запрыгнул в тачку и тут же тронулся.
Мартынов не оборачивался.
Он даже взглядом меня не искал.
– Купим по дороге торт?
– Ты же не ешь… – Санта начинает, но тут же замолкает. – Да. И мел. Я последний кусочек сгрызла, пока дошла до машины.
Кладу голову на ее плечо и снова закрываю глаза. Ведьма сегодня исчезнет из моей жизни, надо радоваться этому.
Жаль, что не получается.
– Принести тебе чай? – осторожно спрашивает Санта, заходя в комнату, которую я заняла сразу же, как только мы поднялись в их квартиру. – Может, какао?
А может, тишины?
Но вслух сказать я так не могу, поэтому молча качаю головой.
– Со мной все нормально. Я просто устала.
– Понимаю, но ты даже к отцу не вышла.
– Он поймет меня, как никто другой, – с ухмылкой отвечаю, вспоминая, как он сам динамил нас и не выходил из своего кабинета. – Можешь и ему передать, что я в порядке.
– Он уехал.
– Уже?
– Да, у него самолет через несколько часов. Сказал, что вернется, как только закончит книгу.
– В этом году не жди его в гости.
Санта садится рядом и начинает разглядывать стену.
– Он попросил прощения, – тихо говорит она. – Знаешь, было непривычно видеть его сидящим за столом моей кухни.
– Ты простила?
– Он всегда был таким, даже при маме. Когда она ломилась к нему, он кормил ее завтраками и обещал, что возьмет выходной. А на следующий день говорил, что ему пришла в голову гениальная идея, которую он обязан записать.
– А она?
– Ждала. Мама верила в него и поддерживала. Из-за этого, повзрослев, я не могла его видеть. Она была с ним до последнего, а он Лизку домой привел, когда…
– Эй, ты чего? – подсаживаюсь к ней, вытирая слезы с щек. – Не плачь. Санта, я серьезно. Если и я зареву, будет хуже. Так что прекращай.
– Ты никогда не плачешь.
– А сейчас возьму и взвою. От радости. Гаргамель уехала! Надеюсь, тетя Зоя снимала все на телефон.
– Да, мне Злата писала, что Лизка собирает вещи.
– Она не поехала с ней?
– Нет. Осталась.
– Чего? И ведьма разрешила?
– Злата – взрослая девочка. Кто ей может запретить? Кстати, я ее к нам позвала. Надеюсь, ты не против.
Я киваю.
– Тетя Зоя гостинцев передала, – продолжает сестра. – Таксист корзинки везти отказывался, но твой Зимин договорился.
– Родион? А он что там делает?
Зимин нашел в интернете действенный обряд приворота?
Обалдеть.
Ссылку попросить, что ли?
Нет. Обойдусь.
– Не знаю. Вот тебе и повод выйти из комнаты. А насчет Демьяна…
– Санта! – рыкаю и отскакиваю от сестры.
– Молчу.
Звонок в дверь заставляет меня дернуться и напрячься. Подсознательно я знаю, что это, скорее всего, приехала Злата, но пальцы все равно задрожали. Поэтому я отправляю сестру посмотреть, кто там, а сама подскакиваю и несусь к окну.
Минута. Еще одна. Третья.
– А Оливка где? – слышу за стеной голос друга.
Можно расслабиться. Отбой. Свои.
Беру себя в руки и смотрюсь в зеркало.
Платье, которое еще утром мне нравилось, раздражало настолько, что я срывала его, не боясь порвать. Достав из шкафа сестры ее шорты и майку, натянула на себя и, поправив волосы, открыла дверь.
В конце концов, ничего страшного не случилось. Демьян мне ничего не должен. Так же, как и я ему.
глава 41
У сводной сестры есть родинка на кончике носа.
Я раньше и не замечала.
Да и сейчас бы не обратила внимание, но это сложно, потому что мы уже час сидим друг напротив друга, играя в гляделки.
Победителей нет.
Никто не сдается.
И как бы ни пытались Санта с Родионом нас отвлечь, у них ничего не получается.
– Злат, помоги мне… – Санта первая теряет терпение и поднимается. – Там. На кухне. Я хотела… Короче, пошли.
Маленькая ведьма, которая решила стать доброй, с неохотой встает, и на ее место тут же садится Зимин.
– Ты представляешь, она мне сама позвонила, – верещит он, галстук поправляя. – Оливка, ты слышишь? Злата мне позвонила!
– Поздравляю. Не спрашивал, может, она номером ошиблась?
– Ну, мы с ней до этого общались уже. Но звонил я. А тут она сама. Да не просто позвонила, а попросила приехать.
– В смысле общались? У нее же парень был. Как его там…
Друг Мартынова, с которым они в игры играли.
– Как я понял, они расстались, – с улыбкой на лице поясняет Родя. – Это не важно. Главное другое, ты должна мне помочь.
– Гуманитарная помощь сегодня не работает, – бурчу себе под нос. – Давай потом как-нибудь. В следующем году.
– Оливка, ну пожалуйста. Без тебя никак.
– Что тебе надо? Я без понятия, какие цветы любит Златка, да и вообще не знаю, что она любит.
– Розы, конечно же, – тут же отвечает он. – Но я не про это.
– Тогда о чем ты?
– Я хочу пригласить ее в клуб, – смущенно говорит Зимин, смотря на свои носки. – Пусть она знает, что я тоже могу веселиться.
– Пусть на слово поверит. Стоп! А от меня ты чего хочешь?
– Чтобы ты поехала с нами.
И вот чего мне в комнате не сиделось? Вышла. Нашла беду на свою голову.
– Мне она откажет. И я ее понимаю, не то настроение. Ты в курсе, что ведьма не захотела брать Злату с собой на курорт?
– На курорт?
Кто это придумал?
– Да-а-а. Злата сама рассказала, когда я спросил, где ее мама. Ей надо развеяться. Да и тебе тоже. Кажется. Вид такой, будто ты…
– Нормальный у меня вид. Отстань.
– Отстану, когда ты мне поможешь. Оливка, пожалуйста. Ты мне друг?
К счастью, в этот момент в комнату возвращается Санта, а за ней следом и Злата. К огорчению, Санта тут же выходит, и Зимин идет за ней.
Они издеваются?
Второй раунд гляделок?
У меня глаза уже высохли.
– Недавно я нашла в гостиной твою губную помаду и оставила ее себе. – Она скрещивает руки на груди, и демонстративно смотрит на меня.
О, настоящая дочь своей матери. Та мошенница, а эта воровка. Одна камера по ним плачет.
Почему я не удивляюсь?
– Можешь не возвращать.
– Я и не собиралась.
И снова тишина.
Как же бесит.
– В тот раз я специально села на твой макбук. – Не то чтобы я покаяться хотела, просто надо было счет сравнять. – Врала, что случайно.
– Знаю. Рассказывать про колеса, которые я проткнула?
Вот стерва!
Да мне тогда пришлось весь вечер гонять на убитой шестерке Зиминых, у которой поворотники не работали.
– Злишься, да? – спрашивает она без намека на беспокойство.
– Не-а. Вспомнила, как рассказывала твоей идиотке подруге, что ты сидишь дома из-за педикулеза.
– Из-за чего? – напрягается Злата, приподнимаясь с кресла.
– О. Вот и ей пришлось долго объяснять, что такое вши и где их можно подцепить.
– Где?
– В твоей комнате. Где ж еще?
– Она тогда месяц со мной не общалась.
– Какая жалость.
– Ты не жалеешь об этом.
– Нет.
Отворачиваюсь к телевизору и несколько минут смотрю дурацкое кулинарное шоу, пока до меня не доходит, что я даже не понимаю, о чем они говорят.
Зато орущий нервный повар, который кидает тарелки в стену, переключил все мое внимание на себя, и за это короткое время я не вспоминала Мартынова.
К несчастью, всхлип Златы заставил меня вернуться в реальность.
Она не плакала. Но была близка к этому, держа в руках свой телефон.
Я не буду ее трогать.
Нет.
У нас не те отношения, когда я обязана подставлять свое плечо.
Точно. Нет.
Нужно отвернуться и досмотреть, как парни в фартуках спорят, кто из них плохо почистил картошку.
– Если Зимин увидит, что ты плачешь, то решит, что это я тебя довела, – начинаю я, не зная зачем. Нет бы промолчать… Ведь никто же не просил. – И выкинет меня из окна. Тогда моя смерть будет на твоей совести.
Я выключаю телевизор и, отложив пульт в сторону, тянусь к стакану с какао.
– Или нет. Он меня галстуком задушит.
Не смешно, ну и пофиг. Я не клоун, чтобы всех развлекать.
– Не удивлюсь, если ты и летать умеешь.
Наглядное доказательство того, что Санта не врала, когда говорила, что Гаргамель вечно сравнивала Златку со мной.
Хоть в этом тоже есть моя вина, но виноватой я себя не чувствую.
– Пока не умею, но через месяц точно научусь, – делюсь своими планами я. – Почему ты решила остаться здесь? Я уверена, что Гаргам… Лизка звала тебя с собой.
Смотрю по сторонам, на квартиру сестры и делаю вывод, что мы на нейтральной территории. Именно здесь мы вдвоем никогда не были.
– Я ей не нужна.
– Глупости. Ты ее дочь.
– Она твое имя вспоминала чаще, чем мое. Утро мамы начиналось с разговора о тебе и заканчивалась этим же, – с хрипотцой в голосе рассказывает она, продолжая крутить телефон в руках. – После того как папа сказал ей убраться из дома, все стало бы намного хуже. Я так больше не хочу жить. И ты можешь не волноваться. Санта разрешила мне пожить у нее. И я…
– Зачем?
– Ты всегда говорила, что этот дом – твой. И когда мама уехала, то…
– Мы много чего говорили друг другу. – Я же не монстр. Одно дело гнать Гаргамеля, а другое… – Да, сестрами нас назвать сложно, но… Никто и не думал тебя выгонять.
– Правда?
– Ты же реветь собралась не для того, чтобы услышать эти слова?
– Нас и правда нельзя назвать сестрами. – Теперь на ее лице красовалась заразительная улыбка, а ее рука потянулась к моему какао.
Сейчас я понимаю, что рядом со мной сидит будто другой человек. Не та Златка, которую я знаю всю жизнь. Конечно, это не означает, что я начну с ней юбками делиться, но… Она выбрала нас, а не свою родную мать.
Это ведь должно что-то означать?
– Вы помирились? – дверь резко открывается, и к нам забегают кричащие в один голос Санта с Родионом.
– Нет! – мы синхронно подскакиваем, будто нас поймали с поличным возле вскрытого банкомата.
– Да? – удивленно протягивает старшая сестра. – А я-то уж надеялась… Родион говорил, что вы в клуб собираетесь пойти. Может, это и правильно. Развеетесь. Если не хотите, то мы можем вместе чем-нибудь заняться. Давайте пригласим тетю Зою, и она покажет нам, как правильно лепить пельмени?
Что?
В одной комнате будет тетя Зоя, тесто, фарш и я?
– Нет!
Да какого черта Златка за мной повторяет!
– Я в клуб, – опережаю ее и первая отмазываюсь от пыток на кухне. – Мне и правда нужно развеяться.
– Я с ней, – поддакивает маленькая ведьма. – Покажу ей, где проходят самые крутые тусовки. Заблудится же одна. Да?
Нет.
В любое другое время я бы так и сказала. Но пять минут назад мы из одной кружки пили. Это нас породнило, вроде как.
– Конечно. – рычу сквозь зубы. – Побудешь вместо китайского навигатора.
– Девчонки, я с вами. – Зимин от радости прыгает на месте, а потом наклоняется к Санте и что-то говорит ей.
– Не за что, – отвечает она.
Черт.
Нас развели.
Уже сидя в такси, я увидела, что Мартынов звонил мне час назад. Всего один пропущенный вызов, а мне уже захотелось остановить машину и вернуться обратно к сестре.
А когда я увидела, возле какого клуба мы начинаем парковаться, желание только усилилось.
– А нет других мест, где Зимин смог бы угостить тебя коктейлем, взамен на обнимашки? Почему именно сюда? – спрашиваю у Златки, выпрыгивая из такси.
Родион забыв обо мне, открывает дверь сводной сестре, оправдывая свой дурацкий галстук на шее. Джентльмен недоделанный.
И зачем мы именно сюда приехали?
Вселенная определенно хочет меня добить. Не просто же так привела в то место, где мы с Демьяном первый раз встретились.
– Вообще-то – это лучший клуб в городе. Просто доверься и не ной. – Деловито отвечает ведьма, поправляя лямку короткого топа.
– Чем плох клуб Павленко?
Кто рычит?
А-а-а, Зимин.
Сорян, друг. Ты не хочешь вспоминать бывшего дружка Златы, а я не хочу смотреть на парковку.
В тяжелые времена живем. Привыкай. Справедливости не существует.
– Тем, что это клуб Павленко. – Отвечает Злата, и я на расстоянии слышу, как она шепотом матерится.
– И?
– Оливка… – встревает Зимин, отдавая деньги таксисту.
– Я разгромила там бар. Теперь понятно, почему мне вход закрыт?
– Зачем? Скучно стало?
Первый раз в жизни, мне действительно было интересно. Обычно, я и знать не хотела, как проводит свои вечера сводная сестра.
А еще мне нужно было чем-то отвлечься и не думать о телефоне, который я убрала в сумку.
– Даже очень. – слишком агрессивно начинает Злата. – Подслушал разговор Тимура и твоего Демьяна. Павленко предлагал Мартынову на тебя поспорить. И опережая твой следующий вопрос, скажу: у Тимура сотрясение и сломанная рука. Мартынов постарался.
Это Зимин хмыкнул?
А мне, наверно, надо закрыть рот, который я открыла после услышанного.
– Так, а зачем ты бар громила? Не на тебя же спорить предлагали.
Говорю первое, что приходит в голову.
Признаюсь, меня не всегда посещают умные мысли.
Сейчас именно тот случай.
– Потому что мне больше нравилось самой делать тебе гадости. Не люблю, когда кто-то за мной повторяет.
Логично.
Ну, мне так кажется.
– Странные вы сегодня. – косо смотря на нас, заключает Зимин. – Очень странные.
– Я тоже люблю делать тебе гадости. – не обращая внимания на друга, смотрю на маленькую ведьму. Это ей вместо «спасибо». Она поняла.
– Все мужики козлы. – Заключает она. – Кроме тебя, Родион. Ты исключение.
Не хочется так говорить, но я снова с ней согласна.
Я свихнулась.
– Она меня исключением назвала. – Шепотом ликует друг, дергая меня за руку. – Злата, подожди. Там собака. Я тебя проведу.
Поворачиваю голову и вижу знакомого песика.
Парочка останавливается и внимательно смотрит на меня.
Надеюсь, я выгляжу сейчас достойно, а не как курица с грустными глазами.
– Я видела пропущенный. – раздается голос сестры. – Перезвони. Не будь дурой.
Я медленно оборачиваюсь и делаю первый шаг, кивая головой.
– Не понимаю, о чем ты.
– А о чем ты? Кому перезвонить? – переспрашивает Зимин, подставляя свою руку.
– Я тебе потом расскажу.
– Оливка, закажи что-нибудь. – Кричит Зимин, пытаясь переорать идиотскую песню. – Хватит сидеть с такой кислой миной. Посмотри по сторонам, здесь же круто.
Очень. Какая есть вероятность, что я увижу здесь Мартынова? Может и правда стоит перезвонить, и не быть дурой?
Нет. Завтра перезвоню.
У меня тоже есть гордость.
А Демьян пусть разговаривает с ведьмой Яной. Сегодня так точно.
– Ты, я вижу, прям в ударе. Как так получилось, что Златка с тобой заговорила?
До сих пор понять не могла, как это так, маленькая ведьма обратила на моего друга свое драгоценное внимание.
– Помнишь, когда я домой ее подвозил? Мы разговорились, и она ни разу не послала меня. Тогда я решил, что это знак, и написал ей на следующий день.
– И даже мне не рассказал.
– Боялся сглазить.
– А сейчас бойся, чтобы счастье твое не отбили. – Взглядом показываю, что на Златку, которая стоит возле бара пританцовывая, таращатся два парня.
– Ну уж нет. – Грозно рычит Зимин, – Я пошел.
– Галстук оставь. – Кричу ему в след. – Если бить начнут, могут и порвать. Бабушка тебе не простит порчу семейной реликвии.
Он отмахивается, и походкой Макгрегора направляется в сторону бара.
Ух. Прям самец.
Тут же мне хочется достать телефон и проверить, а не звонила ли мне Санта. Мало ли. Вдруг, спустя час после того, как мы уехала, она соскучилась и решила набрать родной сестренке.
Черт.
Кого я обманываю?
Не хочу я увидеть пропущенный сестры.
– О чем задумалась?
Не успеваю вспомнить, кому принадлежит этот голос, как вижу Краснова, который плюхается на диван, напротив меня.
– Я похожа на великого мыслителя?
Меня даже не особо напрягает его присутствие.
– Отвечу, если буду уверен, что ты не сломаешь мне руку. – заявляет он, потягивая коктейль из красной трубочки. – Каким ветров такую птичку занесло в нашу тихую гавань?
– Мимо проходила и решила завернуть.
– Видел тебя на празднике тети Яны. Вообще не пожалел, что пошел. Такое представление вы устроили.
– Ты там был?
– Конечно. А кто, по-твоему, съел все бутерброды с икрой? – удивленно спрашивает он. – Я постарался.
– Ясно.
М-да, теперь я хочу, чтобы Златка с Родионом поскорее вернулись.
Дожили.
Мне нужна сводная сестра.
Какой откат до глючных заводских настроек.
– Так, Джеки Чан в коротких шортах. Ты в курсе, что слова «ясно» и «понятно» – убийцы диалогов?
– Понятно.
Пусть меня еще таблице умножения поучит. Петрушка.
– Вот ты вредная. Но я бы все равно с тобой затусил.
– Краснов, напомни, чтобы я тебе потом по морде дал.
Мартынов! За моей спиной Демьян!
Что делать-то? Бежать от него или к нему?
На месте сидеть. – Подсказывает внутренний голос.
– Конечно, дружище. – Парень встает, и прихватывает свой стакан. – Сначала почку свою предлагал, за полезную инфу, а сейчас хочешь в морду дать. Что ты за человек такой? Джеки Чан, что ты в нем нашла?
Да уйди ты уже.
– Петь!
– Ухожу, ухожу. Одна стены разглядывает, с видом умершей касатки, а другой рычит, будто ему на хвост наступили. Я должен был родиться во времена балов. Зажигал бы с Пушкиным, а не… Я ушел.
Секунда.
Вторая.
Демьян садится рядом, и когда я не сдвигаюсь с места, подхватывает на руки и сажает к себе на колени.
– Ты обалдела?
Он злой.
Что?
Какого черта он злится?
глава 42
Я секунд десять смотрю на его переносицу, пытаясь понять, успеет ли мой кулак долететь до него или же оперативный Мартынов сумеет увернуться?
– Не хочешь рассказать, какого черта ты здесь делаешь? – рявкает Демьян, дыша так, будто только что обогнал скоростной поезд на трехколесном велосипеде. – Я весь во внимании.
Вот дура.
Надо было бить не думая.
Он заслужил, но все равно продолжает нарываться.
А я ведь давала ему десять секунд на извинения. Проспал свой шанс встретить счастливую старость.
– Сейчас мне хочется тебе врезать, но еще больше хочется узнать, с чего ты решил, что можешь вот так появляться и орать на меня? Мама в курсе, что ты в клубе? Смотри, если узнает и про меня, то на цепь посадит.
Челюсть Демьяна сжимается, он закатывает глаза, и мне становится чуточку неуютно сидеть на нем.
– Все сказала?
– Могу и продолжить.
– Вперед.
Нет, он издевается надо мной.
Прикусываю нижнюю губу, не зная, что сказать.
– Ну давай. Продолжай. Мне «безумно» интересно послушать тебя.
С «безумно» он явно переборщил. Вон как зарычал, произнося это слово. А вообще, пусть рычит. Мне плевать будет, даже если он лаять начнет и перекусает здесь всех.
У меня иммунитет на бешенство.
– Отстань, – бурчу и пытаюсь слезть с него.
– Не-а. Здесь посидишь, – он качает головой, мол, фиг тебе, а не место на диване. Задница останется на моих коленках, потому что я так захотел. – И лучше не дергайся. Оливка, я серьезно, не зли еще больше.
Говнюк.
Мартынов – самый настоящий говнюк.
Пока он по сторонам смотрит, нервно задрав голову, я действительно пытаюсь слезть с него, но у меня даже приподняться не получается. Вцепился, как овчарка в свою косточку, и не отпускает.
– Отпусти. Или я…
– Что ты сделаешь? Позовешь на помощь того, с кем возле бара зажималась? Или другого, который не успевает за коктейли твои платить?
Я не реагирую и просто смотрю в сторону на Петрушку Краснова, который стоит недалеко от нас и улыбается.
Нет.
Он ржет, и я сквозь музыку слышу его смех морской свинки.
Ну, не идиот ли?
Теперь понятно, почему у Мартынова пар из ушей валит.
Только вот как он мог подумать, что я на такое способна? Как мог? Да у меня на лбу написано, что клубы – это зло, а телки, которые здесь задницами крутят, – неудовлетворенные жизнью мартышки.
Кстати, если я и поняла причину его наезда на меня, то это не значит, что я про нее забыла.
Перестаю брыкаться, расслабляясь, и скрещиваю руки на груди.
– Соображай, Мартынов. И делай это в темпе, пока твой феерично тупоголовый друг-весельчак не скрылся из виду.
– Краснов! А, тот гробовщик в галстуке, который около бара с кем-то разговаривает, – твой друг Зимин?
– Ага.
– Ты с ним пришла?
– Вау. Человек умнеет прямо на моих глазах, – хлопаю в ладоши, головой качая. – Дарвин бы ногу свою отдал за возможность увидеть такое зрелище.
Демьян внимательно смотрит на друга, и в его глазах читается облегчение. Сидя на его коленках, я почувствовала, как он постепенно расслаблялся.
Он, но не я.
– Привет, – вдруг примирительно говорит он, целуя меня в волосы. – Какая ты красивая.
– Отелло недоделанный, ты что себе позволяешь?
– Ты не отвечаешь на звонки.
– На звонок! – срываюсь и уже ору, потому что последнюю нервную клетку убила, когда в такси ехала. – Ты позвонил один раз, а перед этим выгнал меня на глазах у своей матери. И после такого ты думаешь, что можно схватить меня и…
– Я же извинился.
– Когда? Чернявый, у меня нет проблем с памятью. Нет и никогда не было.
– Когда говорил, что ты не сможешь отказаться загорать со мной на пляже. Ты не сообразила, да?
– Нет! – Не сдерживаюсь и все-таки бью его по руке. По той, которая нагло гладит мое бедро. – Только идиот сможет расценить это как извинения. Стоп! Ты еще тогда знал, что выставишь меня?
– Я рассматривал все варианты.
Демьян пожимает плечами и утыкается головой мне в шею. Я готова завизжать от долгого молчания, но беру себя в руки. Черт, я реально дура. Зачем вообще собираюсь его выслушать? Что он мне расскажет? Как хотел выкрутиться перед матерью? Предложит видеться за ее спиной? Надо валить отсюда. Но он не отслоняется, так и продолжая дышать в мою ключицу.
– Я был уверен, что ты поймешь, – тихо говорит он. – Я же понимал, что ты захочешь побыть с семьей в такой момент. Подумал…
– Ты показал мне на дверь.
– Если бы я этого не сделал, то стало бы только хуже. Моя мать еле держала себя в руках, желая вырвать, как можно больше волос у твоей мачехи. По моей вине. Это я попросил отца выйти с ведьмой. Я позволил матери увидеть, как ее подруга клеится к ее мужу. Что я должен был сделать? Отправить ее домой одну? Я не жалею о своем поступке, но все равно чувствую себя последним уродом на земле.
Кажется, уродов на земле стало на одного больше.
– И после я не мог позвонить, потому что с отцом пытались объяснить все ей. Теперь я должен каждый выходные ходить с мамой в кино и по магазинам. Я! Ты хоть понимаешь, как это стремно – таскать ее пакеты? О, а когда все закончилось, я поехал к тебе домой. Правда, тебя там не было. Но зато встретил твоего отца, который мне и рассказал, что ты уехала вместе с Сантой. Кстати, он отдал мне твой проект. Как я понял, он его спас от рук Гаргамеля.
До меня уже дошло, что зря дулась.
Неужели ему не надоело посыпать пеплом мою голову?
– Демьян, слушай…
– Нет. Это ты меня слушай. Забрав чертежи, я решил, что тебе нужно отдохнуть, поэтому поехал домой и с карандашом в руке исправлял твои ошибки. Когда закончил, сразу же позвонил, но ты меня продинамила. Про звонок Краснова рассказывать или ты сама догадалась, о чем он мне поведал?
Мартынов выдыхает, грозно стуча зубами.
– Этого бы не случилось, если бы ты…
– Предупредил тебя? – взрывается он, и моя задница перемещается на диван, а парень всем корпусом нависает надо мной. – А разве не понятно, что я только ради тебя старался? Шевченко, ты же умная. Должна была догадаться, у меня от тебя крышу сносит. Что здесь сложного? Мартынов, крыша. Крыши нет.
