Текст книги "Атлантида. Часть I: Дисперсия(СИ)"

Автор книги: Алёна Реброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Я знал, что ужинать желтые будут все вместе, потому не стал просить есть раньше остальных: мне было интересно побывать на их застолье. Вместо этого я отправился гулять среди машин.

Луна говорил, они выполняют особо секретные заказы правительства, о которых не должен знать никто с остова. Яшма упомянуло топливо для подводных лодок. Возникает вопрос, зачем правительству подводные лодки? Я знал, что давным-давно люди, живущие на большой суше, использовали их во время войн. Но сейчас-то они зачем? Против кого нам воевать, если мы – последние люди? Против китов и тюленей?

Внимательно наблюдая за тем, как идет работа с машинами, я заметил, что большинство машин – резервуары с разными жидкостями. Они варились и выпаривались, смешивались и разделялись на разноцветные слои. Я подошел к одному из желтых и спросил, над чем он работает.

– Я... я точно не знаю. Мне нужно сделать так, чтобы высохнув, она не отражала свет, а впитывала, – сообщил он, почесывая бороду гаечным ключом: похоже, он размешивал им бурлящую желтую жижу. – Тут в составе сплошь мякоть морских камней, думаю, эта штука нужна для того, чтобы красить что-то. Что-то, что ко всему прочему не должно гореть и изнашиваться.

В том же духе мне отвечали и остальные. Они не знали, над чем работают, только делали выводы из свойств материалов, которые создавали. Возможно, у меня разыгралась паранойя, но после всего, что я услышал, у меня создалось устойчивое впечатление, что наше правительство собирается сделать новую броню для стражи или для каких-то машин. Только вот на кой им она, новая? Жители Огузка и без того беззащитнее мышей.

Я вспомнил всех, кого знал, друзей из учеников Белого Нарвала, начальство и коллег, мать... Эти люди были настолько запуганы, что готовы были добровольно повеситься по первому же приказу! Жители Огузка по сравнению с ними были отважными бунтарями.

И тут до меня дошло. Если кто-то и должен был увидеть эту броню, то это не жители остова, это мы! Объяснение только одно: правительство знает что-то и готовится к атаке.

Не в силах сдержать волнения, я отправился к Василию. Мне казалось, я должен поговорить с ним об этом.

– Хех, я понятия не имею, о чем ты говоришь, парень, – усмехнулся старик. Он весь трясся, едва на ногах держался: он был самый старший и потому пил больше всех самогона. Василий всегда был вусмерть пьяный и по рассказам ни разу не трезвел уже больше тридцати лет. – Задавал бы ты поменьше странных вопросов: жизнь – хорошая, знаешь ли, штука, хе-хе!

Повторять дважды было ненужно. Я ушел и направился к стене, отделяющей территорию желтых от оранжевых.

6. Дитя красных

Перебравшись через стену, я пошел прямиком в шатер Солнца: вдруг он не знал о том, что происходит? Конечно, было бы глупо предполагать, что он строит храм, не зная, что за стеной уже готовят доспехи для тех, кто этот храм разрушит... Но все может быть, лучше проверить самому.

На земле оранжевых воздух был совсем другой, свежий и бодрящий, не то что у желтых: высокая стена каким-то образом защищала остров от многих летучих химикатов. Зеленые растения с мягкими листьями, небольшие зверьки в травах... Определенно, это место было самым спокойным и жизнеспособным на всем Огузке. Находиться здесь после свалки было одно удовольствие.

Но не сделал я и десяти шагов, наслаждаясь открывшейся мне природой, как позади меня раздался уже знакомый неприятный голос:

– Постой-ка!

Я скривился. Менее подходящего момента для этой встречи, наверное, просто не могло случиться...

– Чего тебе? – я обернулся, зная, что увижу Бивня. Конечно же, он был не один, а с друзьями.

И как этот громила только тут оказался, интересно? Неужели я настолько везучий, что умудрился наткнуться на него на окраине острова? Или он просто как-то узнал о том, что я у желтых, и следил?

– За тобой должок, белая селедка! – оскалился он. В лучших традициях своей роли отбитого на голову ревнивца, надо отметить. Интересно, он это специально?

– Отлично, я верну свой "должок", как только встречусь с Солнцем, идет? – я посмотрел на него, давая понять, что не трушу. – Дело чести – это святое, но у меня есть очень важные сведения. Это гораздо важнее наших разборок. Касается Храма.

– Да что ты такое говоришь? Такой важный, да? Думаешь, раз умеешь плавать, можешь отбивать чужих невест и выставлять меня на посмешище всего селения!?

Видимо, отделаться от него не получится. В общем-то, на что я рассчитывал, кидаясь на него тогда? Я с самого начала знал, что непременно получу втройне, если вернусь на остров оранжевых.

Я выдохнул и скинул плащ из водорослей на землю.

Кит пытался учить меня драться на днях, но успехи у меня были неважные. Так или иначе, голыми руками я все равно не выстою против них и минуты.

Пользуясь тем, что по моим глазам теперь было невозможно определить, куда я смотрю, я стал озираться по сторонам, выискивая себе какое-нибудь оружие. Тщетно: вокруг была только зелень. Теперь она совсем не радовали глаз, как минуту назад.

Пока я оглядывался, Бивень со свитой окружили меня, они подходили все ближе, предвкушая веселье. Я не стал начинать первый: мало ли, вдруг они еще передумают или нас кто-то увидит?

Но нет, на этот раз чуда не произошло! В лицо мне полетел кулак, я увернулся, но наткнулся на другой. Попробовал устоять, но меня тут же повалили на землю... Я пытался сопротивляться и даже дал кому-то в нос, но толку? В итоге меня схватили за руки и ноги, как какую-то крысу, и потащили куда-то. Видимо, у них были на меня какие-то особые планы.

– Вы ведь не собираетесь меня топить? – спросил я испуганным голосом. – Что угодно, только не в воду! Я не хочу умирать в воде! Только не в ней! – я истерично завопил, вспоминая уроки актерского мастерства Белого Нарвала. Прием, конечно, дешевый, но вдруг сработает?

– Думаешь, мы идиоты? – усмехнулся Бивень, покрепче ухватывая мои ноги, которыми я брыкался ради приличия. – Кинуть тебя в воду, чтобы ты уплыл?

Наконец, они притащили меня, куда хотели. Я был готов к чему угодно, но только не к этому! Меня свалили на землю у машины, перемалывающей зерно. Должно быть, одно из творений желтых.

– Как ты теперь запоешь? – злорадно усмехнулся Бивень. – Как насчет поесть фарша из своей руки?

Я усмехнулся. Не может же он говорить серьезно! Он же оранжевый, он даже рыбу не ест из "любви" ко всему живому!

– Ты меня разочаровываешь: это даже не страшно, – сказал я, желая поскорее закончить этот спектакль. – Можешь дать мне в глаз, если очень хочется, все равно я не отвечу: твоя свита хорошо меня держит! Давай, ударь меня, и покончим с этим! У меня много других дел! – я подставил ему лицо и закрыл глаза. – Ну, что такое? Неужели тебе в кой-то веки неловко бить скрученного по рукам и ногам?

– Отогните ему руку, ребята! Вот сюда его, тут будет удобно.

Хладнокровие, с которым он это сказал, всерьез насторожило меня. Чернокожие бугаи схватили меня за правую руку и вытянули ее над плоским камнем, похожим на стол для разделки.

Только тут я понял, что запугивать меня тут никто не собирался: они всерьез решили меня искалечить! Я стал вырываться, дергаясь и рыча, как ненормальный. Я кусался, царапался и брыкался, в какой-то миг мне даже удалось высвободиться, но не успел я пробежать и двух шагов, меня тут же поймали снова! Я не переставал сопротивляться, но меня уже начал охватывать парализующий ужас: на этот раз мне было не спастись!

Меня ткнули лицом в камень и вытянули руку, чтобы удобно было ударить по локтю. Я тяжело дышал, всеми силами давя в себе желание завыть от отчаяния.

– Теперь ты не такой смелый, а? – смеялся Бивень, размахивая внушительным тесаком. Откуда в лагере оранжевых тесак?... Они же не разделывают рыбу...

Я зажмурился, не в силах выдержать этого зрелища: меня специально повернули лицом к руке, чтобы я все видел. Я стиснул зубы и приготовился вытерпеть боль: они могли меня искалечить, но они не услышат ни одного стона! Я не доставлю им такого удовольствия!

Тут раздался глухой удар, и внезапно я почувствовал, что меня больше не держат. Не думая ни о чем, я вскочил со стола и бросился прочь от Бивня, к машине. Я уже заметил, что недалеко от нее лежит палка с круглой штуковиной на конце: чтобы заталкивать зерна глубже в жерло машины. Схватив ее, я обернулся и приготовился защищаться, но... этого от меня уже не требовалось.

Двое из четверых громил лежали без сознания, двое других, Бивень и оставшийся, пытались окружить Яшму. Она смотрела на них, как здоровый морж смотрит на двух зарвавшихся тюленей, ждала, когда они осмелятся ударить.

Наконец, приятель Бивня не выдержал и попробовал наброситься на нее сзади. Яшма только этого и ждала, она быстро нагнулась вперед и успела поймать его, когда он был наверху. Перевернув его в воздухе, как щит, она загородилась им от удара Бивня: этот придурок не успел остановиться и вонзил тесак в грудь товарища. Кровь брызнула наружу, как вода из разбитого моллюска, и окропила грудь Бивня... я просто не мог поверить в то, что видел!

Пока я изумленно хлопал глазами, Яшма отбросила тело, как ненужный хлам, и поманила Бивня к себе, хищно улыбаясь. Тот совсем обезумел: ему окончательно снесло крышу, то ли от страха, то ли от бешенства! Он кинулся на нее с тесаком, рыча, как ненормальный.

Яшма легко ушла от его лезвия и стала отступать назад: в отличие от Бивня, она было безоружна, и не могла броситься на него с голыми руками.

Я понял, что должен вмешаться, иначе дело кончится тем, что сдуревший морж пропустит через комбайн нас обоих. Я подбежал сзади и огреб Бивня по голове своим недо-оружием... Возможно, будь негр менее возбужден, я бы сумел вырубить его, но адреналин ударил ему в голову, и Бивень только на миг замедлился: скорее от неожиданности, чем от боли. Этого времени Яшме хватило, чтобы вырвать у него тесак и грациозным, практически профессиональным движением раскроить ему брюхо.

Багровые внутренности вывалились на землю, Бивень замер с широко открытыми глазами, уставившись на Яшму. Он жил еще несколько секунд и успел понять, что с ним сделали. Когда он начал медленно заваливаться набок, его лицо выражало удивление.

Все кончилось.

Кровь застучала у меня в ушах, перед глазами все поплыло: я едва стоял на ногах. В голове снова мелькнули выпавшие на землю органы... Меня вырвало.

– А ты, я погляжу, совсем ни на что не годишься, белый, – заметила Яшма. У нее даже отдышки не появилось. Она выглядела такой спокойной, как будто каждый день убивала больных психопатов...

– Я никогда до этого... – я попытался оправдаться, но заставил себя замолчать: я не хотел думать о том, что случилось. Не хотел ничего вспоминать. Только не сейчас!

– Пошли, припадочный, самогон приведет тебя в чувства, – сказала она, помогая мне подняться.

Ничего не соображая, я позволил ей вести себя.

В лагере желтых меня усадили у костра и подали рюмку с мутной зеленоватой жидкостью. Я залпом осушил ее, мелкая дрожь едким огоньком пробежала по моему телу... и тут я пришел в себя. В голове прояснилось, разум очистился от всех эмоций.

– Полегчало? – усмехнулся Вадик.

– Да, отличная штука, – я кивнул, поражаясь чудодейственному свойству напитка. Я снова был собой, только гораздо серьезнее и рассудительнее.

– Пошли, ужин готов. Сегодня у нас праздник!

Меня накормили до отвала, а потом явился Василий с огромной бутылкой. Его встретили радостными воплями и улюлюканьем. Яшма первая подошла к нему с кружкой.

– Хех, ты такого еще не пробовала! Получилось, как надо! – рассмеялся Василий, пошатываясь. Каким-то образом он умудрился налить ей до краев, не расплескав ни капли.

Мне тоже налили, но совсем немного. Я не отказывался и даже не просил разбавить: после всего мне хотелось напиться в хлам.

Жидкость пахла так же, как дым от дурманящего гриба: я сразу узнал этот запах. В какой-то момент меня посетили сомнения, стоит ли пить этот яд, но я отогнал их и сделал добрый глоток. Напиток пошел, как по маслу: он не обжигал, не горчил, но оставлял за собой приятное, обволакивающее тепло... я почувствовал себя, как в утробе матери.

– Ох, прекрасная вещица! – где-то вдалеке я услышал голос Яшмы.

– Ты постарался на славу!

– Превзошел себя, Василий!...

– Уж на старости лет, да еще могу что-то!... – захихикал старичок.

Звуки становились протяжнее, картинка перед глазами отдалялась, вскоре все заволокло мягким туманом, и я поплыл по течению, вслед за нежным зовом дурмана...

Меня отпустило, только глубокой ночью: я осознал себя сидящем в кругу вдрызг пьяных желтых и довольной Яшмы. Ученые почти все спали с открытыми глазами, а Яшма как ни в чем не бывало курила, прикладываясь к своей кружке.

– Что тут было? – спросил я, обнаружив, что в памяти образовалась ровнехонькая дыра. Я знал, что прошло много времени, но совсем не помнил, как оно прошло.

– О, глядите-ка, кто очухался! – улыбнулась эта непробиваемая машина. – Да ничего такого, обычная попойка: ты выдул свою порцию, а дальше накидывался их самогоном. Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответил я, прислушиваясь к своим ощущениям. – Очень хорошо, как будто спал часов десять! – я удивленно встал: меня не то что не шатало, казалось, я сейчас могу проплыть через весь Огузок!

– Выходит, не такой уж ты слабак, – она одобрительно поджала губу и залпом выпила содержимое кружки. – До этих братцев тебе еще лет двадцать так пить надо, но для начала неплохо.

– Не хочешь пройтись? – неожиданно даже для себя самого предложил я.

– А давай, все равно сидеть в кругу этих пьяных харь скучно! – Яшма поднялась и потянулась, так что широкие ремни, охватывающие ее грудь и бедра, опасно заскрипели. Я отвел глаза подальше.

Мы двинулись гулять по ночному острову. Поначалу мы просто шли, молча привыкая к полной темноте, а потом я решил заговорить. Я почувствовал, что теперь готов обсудить случившееся у оранжевых.

– Не могу поверить, что ты убила его, – я взглянул на Яшму. – Почему ты это сделала?

– Так вот зачем ты меня сюда потащил, – хмыкнула она. – Я-то уж думала... Хех, ладно. Я просто следила за тобой: мне показалось, что ты шпион стражи. Потом я послушала, что ты спрашиваешь у желтых, услышала, с чем ты пристал к Василию, и поняла, что это не так. Ты поперся к Солнцу, я пошла за тобой: хотела узнать, что ты будешь ему говорить. А там эти ребята.

– Если ты видела все с самого начала, почему не вмешалась раньше?

– Хотела посмотреть, чего ты стоишь, – она скривилась. – Я ожидала большего: думала, ты придумаешь что-нибудь! А ты даже не сопротивлялся толком.

– В любом случае, спасибо. Если бы не ты, мне было бы очень плохо, – сказал я, осознав вдруг, какую огромную услугу оказала мне эта дикарка. Интересно, это у нее природное великодушие взыграло или же тут замешаны какие-то свои цели? Так или иначе, она спасла меня. – Если я могу что-нибудь для тебя сделать... словом, я твой должник.

– Что? Должник!? – Яшма расхохоталась: после грибной настойки настроение у нее было лучше некуда. – И что ты можешь для меня сделать, интересно? Натаскать мне улиток на обед!? – она согнулась пополам, не в силах остановиться. – Они ж тебя самого съедят!...

Ее низкий, грудной смех отзывался приятными мурашками по телу. Я стоял, смотрел, как она заливается, и почему-то сам начал улыбаться. Все-таки эта чудная настойка желтых делает людей добрее...

– Животик не надорвешь? – спросил я ласково.

Мои слова вызвали новый приступ хохота, такой, что Яшме пришлось сесть на землю, чтобы не упасть.

– Ой... уморил!... – выдохнула она, стараясь успокоиться. – Какой же ты смешной!... Ты как крошечная нерпа, которая фырчит на морского льва, потому что считает себя большой и сильной!... Откуда столько благородством в таком убогом тельце?... Ха-ха-ха!!!... Ты понимаешь, если Лашуня тебя увидит, она даже не поймет, что ты человек, и бросится на тебя! Она подумает, что ты... ты... больной морской котик!... Ха-ха-ха-ха-ха!!!...

– Вообще-то, я выше тебя! – заметил я, решив повременить с вопросами о том, кто такая эта Лашуня.

– Ооох... А ты ведь ничего не знаешь, да? – спросила она, успокаиваясь и утирая слезы смеха.

– Наверное, – я пожал плечами и уселся рядом с Яшмой. Мы остановились на отвесном берегу, под нами плескалась вода, так что посидеть в таком уютном месте было очень даже неплохой идеей. – О чем ты?

– О том, что этот черный придурок – не оранжевый, – она вопросительно посмотрела на меня. – Ну да, я так и подумала, что ты не знал. Иначе не храбрился бы так, когда оказался у чудо-мельницы.

– А кто же он? Оранжевые вступались за него, как за своего сына, как мы с ним подрались, – я стал припоминать другие детали. – Они и называли его так, своим сыном.

– Ну конечно, они всех так называют, – Яшма пожала плечами. – Он был красным, но только трусливым. Когда понял, что начинает проигрывать в боях, начал всем кричать про Солнце, про свою веру, пытался внушить остальным существование бога... естественно, стражники отправили его к оранжевым.

– Что? – я не понял ни слова. – Красный? Какие бои? О чем ты говоришь? И откуда ты знаешь?...

– Откуда я знаю? – Яшма хмыкнула. – Только не говори, что ты думал, будто меня сделали желтые!

– Да, честно говоря, я так и думал, – признался я, неловко почесав затылок. – Так ты убийца? Это... многое объясняет.

– Да ничего тебе это не объясняет: ты понятия не имеешь, что такое быть красным! – вдруг огрызнулась она.

– Тогда расскажи мне про вас. Раньше я ничего о вас не слышал, – попросил я, чуя, что сейчас она выложит мне все, что бы я ни спросил. Грибное пойло здорово развязало Яшме язык: было видно, что ей очень хотелось поговорить.

– Рассказать? А почему нет? – она достала свою трубку, набила ее и закурила, ловко выбив искру. – Понимаешь, на Огузке все занимаются тем, за что сюда попали. Торчки дышат отравой, воры – работают руками, лжецы – лгут, умные – умничают, а убийцы – убивают. На нашем острове есть арена, раз в три дня люди из правительства приходят посмотреть на бой, это у них такое развлечение! Красные тянут жребий и двое выбранных вступают в поединок. Отказаться от поединка нельзя, не дерутся только дети до двенадцати лет и беременные. Остальные или дерутся, или умирают. У каждого свой послужной лист, где записаны все победы и поражения. Если убийца проигрывает в двух своих боях подряд, в третьем, если он не победит, его зрелищно убьют. Уловил суть? Так вот, Бивень проиграл два боя подряд. Все знают, что эти высокопоставленные ублюдки любят зрелища, а жребий – фальшивка. Они зачастую сами выбирают, кто с кем будет драться, у них свои любимцы. Так вот, все знали, что в свой последний бой Бивень будет драться со мной... с двенадцати лет я еще ни разу не поиграла, так что шансов у него не было. Тогда он решил удариться в религию и спастись бегством: оставлять фанатика среди убийц стража не решилась, и его поселили у оранжевых несколько месяцев назад. Уж не знаю, почему его приняли в общине! Он всегда был придурком, а оказавшись в стаде этих блаженных разошелся еще пуще. Я следила за ним. Наверное, рано или поздно я бы его все равно убила: в конце концов, он моя законная добыча! – Яшма выдохнула столько дыма, что он тут же окружил нас плотной завесой, совсем как утренний туман. – Ты-то как с ним связался? Неужели жить надоело?

– Нет, будь моя воля, я бы с ним по одной земле не ходил, – я помотал головой: знакомый запах миналии вызывал тошноту. – Он был женихом местной жрицы по имени Нора. Я случайно увидел, как он пытался ударить ее, и вмешался. Нора позвала подмогу, и нас вовремя растащили, поэтому он меня и не убил тогда. Собственно, я знал, что рано или поздно он мне отомстит... Ну, или мне придется с ним что-то сделать, потому что он будет доставать Нору. В любом случае, хорошо, что он оказался красным: я сильно разочаровался в оранжевых после стычки с ним. Мне показалось, что все они такие же двуличные, как он, и их вера – только прикрытие, если позволяет избивать слабых.

– Так и есть, они все двуличные, – закивала Яшма, пуская кольца дыма. – Знаешь, я ведь с девяти лет шатаюсь между тремя островами, наблюдаю за жителями. Среди оранжевых меня не признали из-за моего происхождения: у них ведь страшные заморочки насчет цвета кожи! А вот желтые приняли меня, как свою. Желтые, они хоть и пьяницы, но зато люди сердца. А вот оранжевые... никогда не знаешь, что у них на уме. Они слишком многое оправдывают своей верой, а не чувствами и убеждениями. Вот хочешь ты есть рыбу – так ешь! Зачем отказывать себе в удовольствии, если от него никому не будет хуже? – она вопросительно посмотрела на меня, как будто я мог дать ей вразумительный ответ. – Как можно доверять людям, которые так делают?

– Не ожидал, что тебя трогают такие вещи, – я удивленно покосился на Яшму. – Ты, оказывается, философ!

– Я просто люблю рыбу, – хмыкнула Яшма, расчесывая пальцами свои волосы.

Я молча обдумывал услышанное, пока не наткнулся на интересную мысль.

– Ты сказала, с девяти лет плаваешь между островами? – я удивленно взглянул на Яшму. – Ты что, в девять кого-то убила и загремела на Огузок?

– Умнее ничего не придумал? – Яшма усмехнулась. – Я родилась на Огузке. Пятое поколение людей, живущих на свалке под солнцем. Прошу любить и жаловать! – она взмахнула рукой, представляя себя.

– Пятое поколение!? – я ушам своим не верил. – Как такое может быть!? Да еще и на острове убийц? Я слышал, там не живут дольше двух-трех лет!

– Оооо... это отличная история! Ты ведь любишь истории, да? Как говорила моя бабушка, усаживайся поудобнее! – Яшма усмехнулась, хорошенько набила трубку и начала свой рассказ. – Дело в том, что моей прабабкой была женщина, тренирующая лучших стражников остова. С нее-то все и началось. Тигровая Акула, так ее прозвали, попала на Огузок за убийство и забеременела от местного. Она была настоящим бойцом и не могла допустить, чтобы ее единственный сын погиб в сражении: она сделала из него прирожденного убийцу. К двенадцати годам он мог уложить взрослого мужчину. Потом она нашла ему молодую невесту, тоже родившуюся на Огузке, и занялась внуками. Дальше все пошло по семейной традиции: женщины рано рожали, причем только от местных, и хорошо обучали своих детей. Так у нас появилась своя порода превосходных убийц. С нашей семьи взяли пример другие, так что среди красных много таких, как я... Но я – все равно лучше, потому что являюсь прямым потомком Акулы. К тому же, мое тело в десятки раз выносливее, чем у обычных людей: поколений больше!

– И стражники просто закрывали глаза на эту... селекцию?

– Пф! Они помогали нам! – фыркнула Яшма. – На каждый бой знать делает ставки, они выигрывают на нас огромные деньги! Конечно же, они помогали потомкам Акулы. Мне мои покровители в детстве даже еду отдельно присылали, чтобы после тренировок мышцы крепли быстрее, чем у других! – Яшма гордо ударила себя по напряженному предплечью. – Скажи, ты хоть где-то видел нечто подобное, а? Крепче металла!

– Нет, не видел, – признался я.

Получается, Яшма – плод амбиций одной генеральши, которая сыграла на жадности правительства и сделала свой род бессмертным? Должно быть, это была великая женщина! Решиться на такой эксперимент и получить в итоге человека, полностью приспособленного к жизни в изменившемся мире... если бы хотя бы у трети людей с остова было столько же отваги, человечеству уже не нужно было бы никакое правительство, которое на все устанавливает свои правила "во имя безопасности". Мы были бы сами по себе, жили так, как нам хочется... так, как жили древние люди на суше.

Я крепко задумался над всем этим и, наверное, просидел несколько минут, не шевелясь. Опомнился я только когда Яшма встала и "нечаянно" пихнула меня, так что я чуть не упал в воду.

– Чего замер-то? – спросила она.

– Твоя история заставила меня задуматься. Ведь ты, наверное, единственная, кто живет на Огузке, как дома. Я имею ввиду, этот мир – он для тебя безопасен, – я посмотрел на нее, не скрывая восхищения. – Тебе не надо прятаться под землей, как другим, и мучиться от ядов не приходится! Ты по-настоящему свободна.

Яшма слегка оторопела от моих слов, даже ответила не сразу.

– Я не свободна, – вдруг сказала она, задумчиво проведя рукой по волосам. Луна хорошо освещала ее посерьезневшее лицо. – Хочу я или нет, я буду драться на арене, пока не ослабею от старости настолько, что меня смогут победить. Пока мне это нравится, но... не такой жизни я бы хотела для своих потомков. Я бы хотела, чтобы они жили, как оранжевые.

– Я тоже хотел бы этого... – я согласно кивнул, ошарашенный новыми мыслями.

Слова Яшмы глубоко запали мне в душу, передо мной как будто открылся новый горизонт, я вдруг осознал, чего хотел от жизни все это время.

Я хотел, чтобы люди здесь свободно и независимо от правительства, сами добывали себе еду и обеспечивали, выбирали, кем им быть и что делать, могли любить и заводить семью, не боясь, что их детей заберут "на благо колонии"... Вот что было бы настоящей жизнью для всех нас.

Яшма некрасиво хрюкнула и засмеялась, убив всю поэтичность момента.

– Это что, предложение? – выдавила она сквозь смех.

– Честно говоря, я привык к тому, что женщины выглядят по-другому, – я позволил себе недовольно поморщиться, глядя на ее мускулистые руки.

– Да ты просто мне завидуешь, доходяга! – прыснулся Яшма, выбив из меня дыхание своим дружеским хлопком по плечу. – Я, знаешь ли, мужчин тоже себе не так представляю!

Тут, почему-то, я тоже рассмеялся.

Насмеявшись, мы встали и пошли дальше от берега. Неловкость ситуации была благополучно замята, но разговор так или иначе оставил свой след. Наверное, мы теперь были друзьями или, как минимум, единомышленниками, а это дорогого стоило.

По пути меня угораздило споткнуться, и я полетел носом в землю. Яшма, конечно же, и не подумала меня ловить, чем здорово остудила мой восторг по поводу нашей дружбы.

Когда я поднимался, что-то выскользнуло у меня из-за пазухи и со звоном прокатилось по мусору.

– Это тот ключ, который передал тебе Солнце, – заметила Яшма, подобрав предмет. – Что ты, кстати, решил с ним делать?

– Не знаю пока... я хотел рассказать Солнцу, что желтые работают над чем-то вроде новой брони, а о ключе пока не думал, – признался я, ощупывая место, куда упал. Оно показалось мне очень странным, хотя я еще не понял почему. – Тут что-то... твердое... это... металл! Кусок металла под пылью, ты посмотри! – я постучал по нему. Гулкий звон подтвердил мои слова.

– Откуда на свалке металл? – Яшма опустилась на колени вместе со мной. – Даже упившись грибной настойкой желтые не выкинут и ржавой отвертки... Ого! – она зачем-то стукнула ключом о кусок металла. – Этот ключ тянется к нему!

– И правда... я читал о таком, похоже, это магнетизм...

– Что ты делал? Маг-что?

– Магнетизм. Свойство такое у некоторых материалов... Не заморачивайся.

– И не думала, – хмыкнула Яшма.

Я продолжал ощупывать находку и вскоре пришел к выводу, что это какая-то дверь: судя по звучанию, за ней была пустота.

– Не поверишь! Кажется, мы нашли тайник! – сообщил я шепотом.

– Я нашла дырку, похоже, скважина!

Прежде, чем я успел что-то сказать, Яшма вдавила ключ в дырку, и, судя по звукам, это была совсем не та дырка, для которой он предназначался...

– Ой...

– Он цел?

– Кажется, да... сейчас выну!

– Аккуратней!

Яшма действительно вынула ключ... вместе с гребаной дверцей! Он там застрял, поэтому она просто вырвала ее из земли! Я не нашел слов, чтобы выразить свои эмоции. Зато гора мышц, похоже, была собой очень довольна.

Соорудив из подручного хлама факел, мы подожгли его и заглянули внутрь. Конечно же, мы ничего не увидели, только пустые стены какого-то помещения.

– Надо спускаться, – сказала Яшма и прыгнула внутрь, не дожидаясь ответа. Я прыгать не стал, решил посмотреть, что с ней будет.

– Ты там живая?

– ...Спускайся! Это надо видеть!

Уцепившись руками за край ямы, я осторожно спустился вниз.

Внутри ждал такой клад, о котором ни я, ни Яшма и подумать не могли! Помещение оказалось огромным складом, полным оружия! Костяные гарпуны, ножи, рогатки, щиты... тут было даже несколько настоящих пушек и защищенных куполами лодок!

– Откуда все это здесь? – прошептал я, не веря своим глазам. – Черт возьми, а у этой настойки точно нет побочных эффектов вроде галлюцинаций!? Тут же хватит на целую армию!...

– Как насчет армии не знаю, но для меня точно хватит! – Яшма уже увесила себя всем, до чего добралась. – Ты посмотри, настоящая сталь! – она восхищенно махала здоровенным тесаком.

– Голова идет кругом... Я не понимаю, откуда посреди Огузка могло взяться это хранилище?

– Пф, все тут ясно! – Яшма уже вертела в руках длинный гарпун. – Кто-то все это сюда принес, чтобы потом неожиданно использовать. Стражники или желтые... какая разница? Теперь это все наше!

– Нет, – я покачал головой, с трудом отрывая взгляд от прекрасных металлических лезвий. Ножи так и просились в руки... – Ладно, пошли отсюда. Не стоит, чтобы кто-то знал, что мы нашли это место, – я уверенно пошел к выходу.

Яшма двинулась за мной, подозрительно гремя при каждом шаге. Я обернулся и внимательно посмотрел на ее новый ремень, полный кинжалов, и пару копий за спиной.

– Ты ведь не станешь брать это с собой? Как ты объяснишь стражникам металлическое оружие? Скажешь, на свалке нашла!?

От моих слов убийца недовольно скривилась, но все же положила свои трофеи туда, откуда взяла.

– Но это я возьму себе, – она крутанула в руках крепкий металлический ножик с костяной ручкой. – Он маленький его легко спрятать, так что даже не разевай свою болтливую пасть: я его тут не оставлю!

Спорить я не стал, более того, уходя, я не выдержал и последовал примеру Яшмы. Нож, тем более из металла, всяко лучше, чем хрупкий осколок морского камня. Кто знает, при каких обстоятельствах он может мне понадобиться?

Яшма не без усилий вытащила ключ из покореженной дверцы, мы положили ее на место и хорошо закопали.

В лагере нашего отсутствия никто не заметил: желтые спали, как убитые. Мы решили последовать их примеру. Яшма завалилась в свой личный гамак неподалеку от общего костра. Я устроился недалеко от желтых, потеснее закутавшись в куртку.

Утром я позавтракал и отправился к оранжевым. Желтые провожали меня чуть ли не всей стаей и очень просили заглядывать еще: конечно же, они надеялись на то, что я принесу им еще грибов. В общем-то, их надежды не были ложными, я честно пообещал, что вернусь, как только смогу, чтобы распить с ними этот удивительный напиток.

Яшмы, когда я проснулся, уже не было, она уплыла на свой остров и просила желтых передать мне мой водорослевый плащ. Вчера я скинул его перед стычкой с Бивнем и совсем забыл про это, а она, видимо, подобрала.