Текст книги "Оберег от нечистой силы (СИ)"
Автор книги: Алёна Цветкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Все как замерли от моего крика, так и стояли недвижными. Первым святоша в себя пришел. Погрустнел… представил, наверное, что во век теперь от меня не избавится.
Следом отмер сам Светозар.
– Жаль мне, душа моя, – прогудел он вроде бы расстроено, хотя особой печали в его глазах я не увидела, – что слово отца твоего между нами встало. Но принимаю отказ твой без обиды. Сам отцу на смертном одре слово дал, что жен себе буду выбирать по сердцу, не глядя из какой семья дева вышла. И держу его. Моя Марьюшка, – шагнул он к жене, – крестьянкой была, пока сердце мое не затронула.
Марьюшка, когда поняла, что угроза лишиться статуса любимой жены миновала, успокоилась и заулыбалась мне приветливо.
Мы еще битый час обменивались любезностями и в конце-концов расстались тихо и мирно. А Марьюшка даже пообещала помочь нашему работному дому, чем сможет. Нормальная оказалась девчонка. Мы потом даже подружились.
9
Шли дни. Обстановка в работном доме совсем изменилась. Бомжики привыкли к чистоте в спальнях, к дежурствам и регулярным уборкам. Уже не нужно было силком тащить их в баню, банный день стал самым любимым, потому что был еще и выходным.
Мы сколотили во дворе столы и скамейки, закрыв их навесом, и теперь неспешно трапезничали, по утрам обсуждая объем предстоящих работ, а вечером подводя итоги.
Не обошлось, конечно, без проблем. Несколько раз бомжики пропивали выданную им одежду, возвращаясь в работный дом в ужасном тряпье, подобранном неизвестно где. Нам пришлось закупить небольшой запас на такой случай и выдавать новую одежду. Хотя я, конечно, была против.
Случалось у нас и драки, и скандалы, и горожане приходили жаловаться на вороватых дворников. Несколько человек не выдержали новшеств и уехали с оказией в соседний город, где работный дом при храме все еще жил по старым порядкам. Вместо них пришли новенькие. Но вели они себя уже гораздо спокойнее, принимая наши правила.
А мы со святошей оба понимали, наш успех – это наше общее достижение. По отдельности у нас не получилось бы ничего, потому что я была кнутом, а святоша – пряником.
Я даже научила его игре в доброго и злого купца. И мы очень быстро доводили до искреннего раскаяния самых упертых мужиков и самых упрямых баб.
В остальном дела тоже шли неплохо. Город с нашей помощью преобразился. Теперь, въезжая в город, никто не рыгал у ворот от невыносимой вони.
Бомжики убирали и чистили улицы каждый день, расставили бочки для мусора, и горожане, не без помощи главы, быстро привыкли выбрасывать отходы и выливать горшки не в окно, а в бочки. Глава просто ввел огромные штрафы за такое правонарушение, и хорошенько пополнил казну города.
Мы все втроем: я, святоша и Светозар, решили, что пока не стоит вводить плату за уборку, пусть горожане привыкнут к чистоте. Наоборот, горожане, которые добросовестно относили помои в бочку, раз в месяц получали от нас подарок – пирог из храмовой кухни.
Снежный городок с горкой и катком очень быстро стал излюбленным местом для прогулки у всех горожан. Мы прямо у ворот храма установили огромные котлы, в которых был всегда горячий взвар. К пирогам мы давали его бесплатно.
Белавины пироги шли на ура. Покупали их не только, чтобы перекусить и согреться на морозе, но и на вынос. Через пару недель работный дом уже вышел на самоокупаемость по кухне, а недавно мы смогли позволить себе не только завтрак и ужин, но и обед.
Мои личное финансовое состояние тоже стало лучше. Пакеты, которые с моей нелегкой руки стали называть трусиками, мгновенно стали популярными среди знати. Я продала еще пять госпоже Летиции, она снабдила ими самые богатые семьи Летинска, в том числе и семью Главы.
Марьюшка, рассказывала мне о трусиках, захлебываясь от восторга, хотя ей довелось всего лишь прикоснуться к столь дорогому аксессуару, который захапала себе первая жена Светозара.
Когда я узнала, сколько заплатил Светозар за пакет, немного расстроилась. Но с другой стороны Летиция установила такую высокую цену за мой товар, что теперь я смело буду просить у заезжих купцов не меньше пятнадцати фуртов. А здесь в городе трусики больше уже никому не нужны.
Фурты, полученные за трусики, я припрятала. Потратила совсем немного, купила себе красивое платье, бусы, как обещала проснувшейся во мне женщине, и еще повседневный наряд зажиточной горожанки. Решила что трепать вещи из будущего лишний раз не стоит. Когда-нибудь они мне пригодятся.
В общем-то жизнь наладилась. Я была всем довольна… почти…
Во-первых, меня очень тяготила необходимость проводить ночи запертой в деревянном ящике.
И, во-вторых, я так и не придумала, как привить местным любовь к трусам… то есть слипам. Я даже поделилась своим сокровищем с Белавой и Марьюшкой, но обе женщины так и не поняли прелесть такого белья, сколько я их не убеждала. Только ныли что натирает им, и горшком пользоваться неудобно.
А на днях Марьюшка притащилась ко мне с брошью, цветы на которой были сделаны из кружев, срезанный с трусов. И это меня убило окончательно, впервые в жизни вогнало в депрессию.
– Дитя мое, что с тобой происходит? Почему ты такая печальная в последние дни? – Мы обсуждали сегодняшнюю встречу с главой у святоши в келье. Той самой, которую я ошибочно приняла за кабинет. Под моим тлетворным влиянием, обстановка здесь изменилась. Теперь святоша спал на нормальной постели, на полу поверх соломы появились коврики, которые наши девочки-бомжики навертели из стиранных тряпок, бывших когда-то их одеждой. И от этого в келье стало намного уютнее и теплее.
– Ничего, святоша, – растянула я губы в подобии улыбки, – все хорошо…
– Все о Светозаре думаешь, дитя мое? Жалеешь, что не вышло у вас счастья семейного?
Я только головой помотала. О Светозаре я не думала с того самого момента, как оказалось, что у него четыре жены. Как отрезало. И даже красота его и обаяние на меня перестали действовать.
А вот мое на него еще влияло. И я беззастенчиво им пользовалась для достижения своих целей. А что? Легкий флирт укрепляет деловые отношения. Жаль, что женщина во мне проснулась только в этом мире. Я бы и там, дома, не постеснялась бы нужному человеку улыбнуться обольстительно. Только не умела.
– Василиса, – святоша вышел из-за стола и присел на край постели, стул-то для посетителей в кабинете был один, – я же вижу, что терзает демон душу твою. Надо тебе Малый Уд пройти, демонов из души изгнать.
– Да, как же они попали-то в меня? – усмехнулась я, – если вы сами меня каждую ночь в ящик запираете..
– Демоны, дитя мое, и днем вокруг людей рыщут. Только меньше их, и слабые они. Но в тело женское все равно проникают, и душу терзают на клочки раздирая.
– Святоша, – мне стало любопытно, – а почему мужчин эти демоны не терзают? Не поверю, что у вас никогда душа не болит. Но в кирку вы спать не лезете.
– Дитя мое, – рассмеялся святоша, – да как же они в тело мужское проникнуть-то могут? Нет у мужского тела входа…
– Не поняла, – прищурилась я, предположив о каком входе идет речь, но мне надо было уточнить, – как это у мужчин входа нет? А рот? И задница?
– Дитя мое! – возмутился моей распущенностью порозовевший от смущения святоша, но объяснил, – рот и… кхм… выход – предназначены для материальной пищи. Если демон в рот влетит, то… кхм… оттуда просто вылетит, и никак не сможет на душу повлиять. А вот тот вход, что есть только у женщин, связывает наш материальный мир с духовным миром. Дети ведь, дочь моя, дар божий.
– Да? – я фыркнула, – а я думала дети от мужского семени и яйцекл… ну, яйца женского зарождаются.
– Нет, дитя мое, – рассмеялся святоша, – откуда же у женщины яйцо? Она же не курица. Яйцо для семени мужского Господь в женское лоно посылает. Или инкуб… и ежели от божественного яйца дети человеческие рождаются, то от демонова – человекоподобные чудовища. А пока яйцо инкуба в теле женщины находится, места она себе не находит. Кричит и воет от страданий телесных и душевных. Ты это и сама помнишь… Вот от этого мы вас и бережем, в кирках запирая.
– Святоша, – прошептала я, боясь спугнуть тень идеи, мелькнувшей в моей голове, – а если мы не всю женщину в кирку запрем, а только лоно запечатаем?
– Но как же мы это сделаем без вреда для самой женщины? Вряд ли такое возможно, – попытался замять дело святоша. Как будто бы можно остановить танк Василиса-24, если она увидела впереди шанс избавиться от кирки.
Слипы произвели на святошу неизгладимое впечатление. Он растягивал их в руках, убеждаясь, что способны они прилегать к телу очень плотно. Я даже задрала юбку и показала, как это выглядит в деле. А чего стесняться-то? У святоши пару раз в неделю Большой Уд с леди Элеонорой. Да и другие женщины на его приступочку попадают. И я там уже была, и все видела. Да, я, пожалуй, еще ни одного мужчину так хорошо не рассмотрела, как святошу. А уж он-то на всяких женщин нагляделся.
– Интересная штука, дитя мое, эти твои слипы, – святоша отдал мне трусы, за которыми я сбегала в кладовочку, и теперь задумчиво тер подбородок, – отец твой говоришь перед самой смертью привез? Любопытно… ежели нужные символы вот сюда нанести, – ткнул он пальцем в перемычку-ластовицу, – то может и сработать…
– Святоша, а давайте попробуем?
– Да, кто же рискнет душой своей, дитя мое, – огорченно покачал головой святоша.
– Я рискну, – я старалась не завизжать от радости. Еще бы! Это ведь мой шанс решить сразу две главные проблемы.
– Это опасно, дитя мое…
– Свтяоша, – восклинула я, прижав руки к груди, – я должна это сделать! Ради памяти своего отца! Он же не зря отдал слипы мне! Он верил, что я смогу помочь женщинам избавиться от кирки! И потом, – я обольщала святошу не хуже змея искусителя, – вы же будете рядом… сможете помочь мне, если вдруг что-то пойдет не так… проведете Большой Уд… Я готова еще раз пройти через этот ритуал. Ради всех женщин! И мужчин…
– Мужчин? – переспросил он, – а при чем тут мужчины?
– При том, святоша, что спать вдвоем с любимой женой на брачном ложе гораздо приятнее, чем одному…
– Василиса! – сверкнул глазами святоша…
После долгих уговоров, испытания была назначены на сегодняшнюю ночь. И я страшно волновалась. Нет, конечно же я не переживала о своей безопасности ночью. Больше всего я переживала по поводу того, как увидит результат святоша. Я ему, конечно, доверяла больше, чем другим, но ведь в нашу первую встречу он увидел во мне демоново яйцо, хотя там его, очевидно, не было.
Вечером, когда все улеглись в кирки, я тоже залезла в гроб. Мы со святошей договорились, чтобы не шокировать женщин, я лягу спать в ящик, но святоша оставит его открытым. Весь день святоша пытался уговорить мне не рисковать, а я с трудом сдерживала смех радости и, делая скорбное лицо, отвечала, что должна это сделать ради отца.
– Дитя мое, в последний раз тебя спрашиваю, может передумаешь? – святоша, заперев всех женщин в гробы, подошел ко мне. Он явно нервничал. Надо же… вот дурень. Неужели настолько истово верит во весь этот бред с демонами?
Так что я отрицательно мотнула головой и придержала крышку рукой, не давая ее закрыть. Несчастный святоша повздыхал-повздыхал и вышел из спальни, оставляя меня спать на свободе. Впервые за последние пару месяцев.
Заснула я мгновенно, уверенная, что никакие демоны мне точно не помешают. Но внезапно, прямо среди ночи я почувствовала, что чья-то рука ползет по моей ноге вверх. Долго я не думала, резко встала и схватила слишком нагло лапающую меня конечность. И сжала изо всей силы, чтобы нарушитель не сбежал. Демон он или нет, но от меня эта тварь не уйдет.
В тишине работного дома раздался дикий, нечеловеческий крик…
10
Если демон думал, что я испугаюсь и отпущу, то он сильно просчитался. Нет, я испугалась, конечно. Что же я не человек что ли. Но страх, что этот проклятый инкуб избежит возмездия за свои измывательства над женщинами, был гораздо больше. И я схватила его второй рукой, чтобы точно удержать.
Запястье у инкуба оказалось мощное, еле-еле двумя руками обхватила. И хотела я уже на помощь звать, как дверь в спальню распахнулась и в комнату с гробами влетел святоша.
Мать моя женщина! От ужаса я забыла как дышать. Еще бы… демон-то не страшный, родной почти. Стоит себе тихонечко, возле кирки, руку выдернуть пытается и никого уже не трогает.
А у святоши ряса темно-синяя в темноте с обстановкой сливается, вместо лица большое белое пятно с черными провалами глаз, и руки, которые вокруг пятна мотыляются в разные стороны. Причем так быстро, что кажется будто крест с кровавыми каплями рубинов, в которых отражается неизвестно как попавший в спальню луч света, сам по себе в воздухе летает. И громкий шепот с подвыванием… потусторонний такой…
– Изы-ы-ыди… Изы-ы-ыди… Изы-ыди…
Тут не то что демон, тут я сама чуть не изошла…
– Мать… мать… мать… – выругался шепотом демон, выдергивая меня из кирки вместе со своей рукой и подхватывая, чтобы я не упала, – святоша… тише ты… тише… это же я…
Оп-пачки! А я инкуба-то знаю оказывается!
Через полчаса мы сидели в келье святоши все втроем: демон, я и святоша… Вернее, эти два олуха сидели, виновато понурив головы, а я готовилась произнести обличительную речь.
Потому что все оказалось довольно просто.
Святоша, чувствуя ответственность за меня, как пастух за свою глупую овцу, решил проявить бдительность и посторожить неразумное дитя, чтобы в нужный момент спасти от приставаний демона. Но сидеть всю ночь одному ему показалось скучным, и он подумал, что компания не помешает. Тем более вдвоем охотиться на демонов не так страшно. И позвал Светозара.
Светозар, который как и все мужчины этого мира, скучал по ночам в одиночестве, решил, что на трезвую голову караулить инкуба не интересно, и захватил с собой несколько бутылочек вина. Святоша, предсказуемо отказался от выпивки, и Светозар потихоньку, за разговором, выхлебал все вино сам. И захмелел. Прилично так… А когда святоша задремал, решил проведать, не приперся ли ко мне демон.
Демон же ко мне не приперся… то ли выходной у него… то ли приболел малость… то ли еще что…
И вот увидел пьяненький Светозар, что лежит прекрасная Василиса в гробу демоновой любовью обделенная. И решил исправить эту несправедливость. Помочь, так сказать, по-дружбе.
Нет, не мне. Святоше. Припугнуть он захотел глупую бабу невесть что о себе возомнившую. Ишь чего придумала, против традиций идти, против веры и Бога. Ну, это он так утверждал, когда рассказывал, как его рука очутилась сильно выше моего колена.
А когда я вместо того, чтобы завизжать от страха, вскочила и схватила его за руку, не придумал ничего лучше, как попытаться застращать меня нечеловеческим воплем.
Святоша, услышав крик демона, забыл про Светозара и помчался меня спасать, напугав нас обоих до полусмерти…
– Итак, судари, – я скрестила руки на груди, – и что мы теперь будем делать?
– Дитя мое, – вздохнул святоша, – это недоразумение.
– Недоразумение, святоша, – грозно посмотрела я на священника, – это когда птичка, пролетая, на голову нагадила. А когда Глава города по ночам женщине под рубаху лезет, ее согласия не спрашивая, это совсем другим словом называется…
– Василиса, душа моя, да разве ж я смог бы, – прогудел Сетозар. От представления устроенного святошей, он протрезвел мгновенно. И теперь прекрасно понимал, что происходит.
– Ну, не знаю, – протянула я, – Светозар-то, может быть, и не смог бы… А вот твою руку я сама лично под своей рубахой поймала… И, вообще, может ты и есть инкуб? Почем мне знать?
Светозар сбледнул. И торопливо перекрестился:
– Вот те крест, Василисушка, не демон я. Человек.
Я же только головой покачала. Мол, знать ничего не знаю.
Святоша виновато покосился на Светозара и попробовал вразумить меня:
– Дитя мое, ты совершенно зря подозреваешь Светозара… Не демон он, иначе в храм не вошел бы.
– Хорошо, – согласилась я, – допустим Светозар не демон. Но что тогда его рука делала под моей рубахой? Неужели вы думаете, что его вопли никто не слышал? Слышали, конечно, только мужики выйти испугались. А завтра шептаться начнут… слухи и сплетни разносить…
– Так я же, – вскинулся Светозар и понуро замолчал…
– Дитя мое, мы все расскажем людям и они поймут, что это было всего небольшое недор… происшествие, – исправился он.
– Святоша, – рассмеялась я, – вам никто не поверит. Вам даже я не верю, хотя видела все своими глазами и сама во всем этом участвовала. Совершенно точно завтра же пойдут слухи, что глава города, боярин Светозар – инкуб. Это гораздо более интересная и запоминающаяся новость, чем то, что он напился и решил изобразить демона, чтобы помочь вам утихомирить какую-то бабу. Или даже переспать с ней.
– Дитя мое…
– Права ты, Василиса, – Светозар схватился за голову, – ох, и права… не будет у народа веры мне… и ежели сразу на костер не потащат, как демона, то всю жизнь припоминать будут…
– Светозар, – снова попытался напомнить о человеколюбии святоша, но Светозар уже ни кого не слушал.
А я мысленно довольно потирала лапки. Я же не зря в эту сторону разговор повернула. Я еще, когда узнала последовательность событий, поняла, как можно эту ситуацию в свою пользу обернуть. Оставалось только сделать так, чтобы ни святоша, ни Светозар не отказались.
– Я знаю, как все исправить, – улыбнулась я, – люди будут носить вас на руках и прославлять многие века вперед…
– Я не буду врать! – возмутился святоша.
– И не надо, – пожала я плечами, – весь наш рассказ будет правдой, кроме одной маленькой детали…
– Какой? – с надеждой взглянул на меня Светозар…
А я хитро улыбнулась. Настала пора торговаться, а продать свою идею я хочу максимально дорого.
– Мы скажем, что инкуб пришел, но ничего не смог сделать. И крик, который все услышали, был воплем разочарованного демона, не сумевшего добраться до нужного входа, потому что слипы стали для него непреодолимой преградой. Услышав крик вы оба кинулись мне на помощь. Но демон уже исчез, и вы его не застали.
– Нет! – святоша решительно отверг мою идею, – это совершенно невозможно.
Я и не надеялась даже, что получится говорить святошу с первого раза. Упертый же он, как тысяча пятьсот баранов.
А вот Светозар мгновенно оценил все прелести такого варианта происшествия. Он мгновенно из негодяя или демона, что еще хуже, становится героем-спасителем прекрасных дам.
– Святоша, – взмолился он, – это может сработать! Иначе меня ославят, как демона, и сожгут!
– Нет, я не буду врать, – святоша был настроен решительно.
– Что же, – вздохнула я, – тогда вам придется объяснить не только людям, но и, полагаю, святому отцу, почему демон так легко обвел вас вокруг пальца. Ваши дружеские отношения с боярином Светозаром ни для кого не секрет… да-да, святоша, люди видят как много вы общаетесь. И позвали вы сторожить инкуба не кого-либо, а именно боярина Светозара. И святой отец обязательно поинтересуется, как же такое случилось.
– Дитя мое, Светозар не демон. И святой отец легко в этом убедится, встретившись с ним.
– Святоша, – сам Светозар так не думал, – меня сожгут раньше, чем приедет святой отец. И вас заодно. Народную молву невозможно остановить. А святой отец не пойдет против мнения народы. Не так давно в Княже сожгли жену боярина, потому что народ пришел к святому отцу с требованием уничтожить ведьму. И он пошел им навстречу, опасаясь бунта, хотя до этого утверждал, что дочь его сестры не может быть одержима.
– Все было совсем не так! – возмутился святоша, – святой отец никогда бы не отправил на костер невиновного!
– Угу, – мрачно ответил Светозар, – а про своего брата вы уже забыли?
Интересно, что за история с братом, от упоминания которой святоша побелел еще больше, чем когда бежал спасать меня от инкуба…
Пауза немного затянулась.
– Хорошо, – тихо и хрипло ответил святоша, – я согласен. Мы расскажем все так, как говорит Василиса. А теперь идите…
– Погодите, – подала я голос, – вы забыли еще кое-что.
Светозар вопросительно уставился на меня, а святоша… кажется, ему было все равно. Не знаю, что случилось с братом святоши, но я видела, ему больно. Очень больно. Но я пожалею его потом. Раз уж я начала все это, то надо идти до конца.
– Вы забыли получить мое согласие.
– Но, Василиса, – удивился Светозар, – ты же сама предложила!
– Я просто рассказала вам, как можно поступить, но я не говорила, что согласна соврать… просто так.
– И что же хочешь ты? – мертвым, безразличным голосом спросил святоша.
– Не так много, – улыбнулась я, усилием воли погасив желание пожалеть святошу. Сначала дело, потом эмоции, я в этом мире совсем одна и должна помочь сначала себе. – Вы, святоша, подтвердите, что слипы защищают женщину от проникновения в нее инкуба и его яйца так же эффективно, как и кирка.
– Хорошо, – согласился святоша. А мне показалось, что ему было все равно на то соглашаться. Сейчас он бы и на плаху взошел с таким же безразличием. И, вообще.
– А вы, Светозар, уговорите своих жен проводить ночи в вашей постели, обезопасив себя слипами. Лучше по очереди, – усмехнулась я. Иначе святоша меня никогда не простит. Пусть этот мир узнает о свальном грехе не от меня… ну, если еще не знает.
– Это невозможно, – вскинулся Светозар, – демон…
– Такой же, как явился ко мне? – перебила я его.
– Ну, может он еще не успел?
– Значит вы быстрее демона, а женщине ничего не угрожает. Слипы защитят ее тело и душу так же хорошо, как и кирка. Спросите у святоши. И, вообще, можно наконец-то избавиться от этих ящиков. И спать в нормальной постели.
– Василиса, душа моя, да ни одна женщина на это не пойдет… Кроме тебя, – резонно заметил Светозар.
– А я и не собираюсь настаивать, – зевнула я. Как же спать-то хочется, – пусть ночуют в своих гробах, если им так нравится. Главное, люди должны узнать, что слипы дают такую же защиту от инкубов, как и кирка, – повторила я в тридцать третий раз, – и вы с женами должны мне помочь доказать это.
– Хорошо, – нехотя согласился Светозар.
– Вот и отлично, – я снова зевнула широко раскрывая рот, – вам я слипы продам по дешевке. Всего по пятнадцать фуртов, но вы скажете супружницам, что их цена – пятьдесят…
– Сколько?! – ахнул Светозар, – вы прогорите, Василиса. Уж не знаю, сколько у вас этих, – он поморщился, – слип, но за такую цену их никто не купит.
– Посмотрим, – я пожала плечами, – раз мы договорились, то давайте расходиться. Скоро утро уже, а я не выспалась.
Мы пожали друг другу руки, и разошлись. Но я не легла спать, у меня осталась еще одна проблема. Я сделала вид, что зашла в работный дом, но на самом деле спряталась за приоткрытой дверью, и дождалась, когда Светозар выйдет со двора храма. Но ему вздумалось подышать свежим воздухом и полюбоваться на звезды.
Светозар присел на скамью за нашими столами, достал откуда из-за пазухи глиняный кувшинчик с вином, с силой выдернул пробку и забросил ее в сугроб. А потом пил вино мелкими глотками, постукивая пальцами по столу и думая о чем-то своем.
Наконец-то кувшинчик опустел и полетел в тот же сугроб, что и пробка, а сам Светозар, покачиваясь, отправился домой.
Я совсем озябла, дожидаясь, когда он уйдет, но зато сон ушел совершенно, и я ощущала себя весьма бодро. Осторожно, стараясь не скрипеть дверью, вышла из работного дома и вернулась к святоше в келью.
Он так и сидел на своей приступочке, в той же самой позе, в которой его застала фраза про брата, и бездумно смотрел в угол.
– Святоша, – присела я рядом, – я не знаю, что у вас случилось, но если вы хотите, то можете поделиться со мной своей болью. Вам сразу станет легче. Мой отец всегда говорил, что расскажи о том, что терзает тебя, другу, и он заберет себе половину беды.
– У святош не бывает друзей, у святош есть только Бог и паства. Для Бога он ученик, а для людей учитель, – ответил он мне заученной фразой.
– Пф, – фыркнула я, – не знаю, как на счет остальных, но вы мне вы совершенно точно друг.
Он молчал, но я знала, это молчание было другим. Не таким тяжелым и болезненным. Святоша собирался мыслями, чтобы начать рассказ…
– Это случилось давным-давно… Я тогда только-только поступил в семинарию и вернулся домой на празднование рождества. Мой старший брат в тот год заканчивал университет, и я очень ждал его, чтобы рассказать о своей учебе. Но он приехал не один, а с другом. Он часто приезжал на праздники в друзьями, и это никого не удивило. Кроме меня. Потому что этот друг мне сразу не понравился. Он шепелявил, и не выговаривал половину букв, и это казалось мне отвратительным.
Святоша замолчал. Он неосознанно сжимал подол своей рясы так сильно, что костяшки побелели. Я молча ждала, не торопила, давая время собраться с духом.
– Ужин в тот день получился очень поздний, и перекусив мы сразу разошлись по комнатам. Я не мог побороть неприязни к гостю, и это чувство меня тяготило, не давая уснуть. Тогда я решил, что нужно поговорить с ним. Я же будущий священник и не должен относиться к людям с предубеждением. Каждый человек заслуживает любви Бога, и я решил найти в нем что-то хорошее.
Святоша снова замолчал, дыхание его сбилось и теперь он тяжело дышал, как будто бы только что пробежал стометровку. Ничего себе его трясет…
– Святоша, – я положила ладонь на сжатую руку, – посмотрите на меня. – Его взгляд на одну секунду метнулся ко мне и снова исчез, – святоша, я ваш друг, помните? Посмотрите на меня. И дышите. Медленно и глубоко. Вот так. – Я размеренно задышала. Святоша начал повторять за мной и расслабляться. Его глаза теперь смотрели на меня, и мы дышали вместе. Вдох… выдох… вдох… выдох… я почувствовала, что его кулак под моей ладонью стал разжиматься…
– Все, Василиса, мне уже лучше, – поблагодарил меня святоша и продолжил, – я пошел к нему в комнату и уже хотел постучаться, когда услышал там странные звуки. И когда я прислушался, с ужасом понял, что за дверью проводят ритуал призвания демонов. Этот «друг» моего брата творил заклинание, состоящее из ужасно длинных и труднопроизносимых слов, у которых не было смысла. Я тогда так испугался, что тут же, никому не сказав, прямо среди ночи сам лично побежал к святому отцу.
Святоша еще немного подышал, собираясь духом, чтобы закончить рассказ.
И я тоже. Ведь святой отец угрожает и моей безопасности. И если узнает откуда я появилась… гореть мне синим пламенем.
– Инквизиторы собрались быстро. И уже через полчаса мы вернулись в наш дом. Они ворвались в комнату к гостю, а там оказался и мой брат. Их забрали обоих. Даже особенно разбираться не стали. Они осмотрели всю комнату, но не нашли ничего запрещенного. Но ведь я был семинаристом, будущим священником. И именно мои слова легли в основу обвинения моего брата и его друга в вызове демонов.
Мы подышали еще немного. Мне просто надо быть более осторожной. Научиться молитвам и почаще и побольше креститься. Я живу при храме, среди божьих людей, а это дает мне некоторую защиту. Как же хорошо, что я не переехала из работного дома, когда у меня появились деньги.
– Я потом сам осмотрел комнату. То, что показалось мне языком для вызова демона, было медицинскими терминами. Друг моего брата повторяя их вслух, пытался исправить свою речь. Я попробовал объяснить инквизиторам свои догадки. Поехал к святому отцу, добился, чтобы он принял меня, и рассказал о своей ошибке.
Свтоша снова замолчал.
– Вы не успели? – спросила я.
– Почему не успел? – вздохнул святоша. – Успел. Святой отец ответил мне, что даже если я и прав, то возможных демонологов все равно лучше сжечь. А Господь Бог сам разберется, кто прав, а кто виноват… и наградит вечностью в раю, если они были невиновны.
Вот нихр…чего себе… неудивительно, что после такого у святоши крыша поехала, и он стал таким правильным.
– Но, знаешь, Василиса, что самое страшное? – святоша всхлипнул, – самое страшное, что мой брат, во время казни, стоя на куче дров, кричал, чтобы я не смел винить себя, что он все равно любит меня. Понимаешь? Он даже не держал на меня зла за то, что я убил его. Я тогда многое думал, и когда закончил семинарию, решил стать простым святошей, чтобы быть ближе к людям. Чтобы не забыть о том, что ни ряса, ни сан не делают тебя безгрешным.
Святоша всхлипнул и вытер слезы рукавом рясы. Неправда, что настоящие мужчины не плачут. Иногда и им нужно оплакать тех, кто ушел.
И мне многое стало понятно в самом святоше. Это его истовая вера, что все люди хорошие, появилась не просто так. Эта вера стала его защитой и его же проклятьем. Он каждый раз сомневался в том, что видел. И каждый раз вспоминал…
– Прости, дитя мое, – печально улыбнулся святоша, – это я должен давать тебе утешение, а не наоборот.
– Святоша, – улыбнулась я осторожно, – но кто-то же должен утешать и вас тоже. И мне совсем не сложно это сделать. Мы же друзья…
– Друзья, – эхом повторил меня святоша, – у меня давно не было друзей. Но зная тебя, я понимаю, у меня нет ни единого шанса отказаться от нашей дружбы.
– А вы хотите отказаться? – притворилась я удивленной, хотя прекрасно поняла о чем говорил святоша.
– Нет, – покачал он головой, – не хочу. Ты удивительная, я еще никогда не встречал таких людей. То, что ты делаешь, вроде бы так эгоистично и меркантильно, но почему-то в итоге всем вокруг становится лучше.
Я рассмеялась.
– Мой отец, – я уже привычно все свалило на него, – говорил, что это и есть невидимая рука рынка… ну, то есть хороший купец, делая что-то себе, должен стараться, чтобы это принесло пользу и другим тоже. И только в этом случае он может стать успешным.
– Твой отец был удивительно мудрым человеком, Василиса. Ты должна гордиться им.
– Я и горжусь, – не моргнув глазом, соврала я. А Адам Смит, экономист, который и придумал этот термин, наверное перевернулся в гробу от моей наглости.
– Святоша, – прервала я паузу, – а ваши родители? Они… Что они сказали вам? Они простили вас?
– Я не знаю, – пожал плечами святоша, – сначала им было не до меня, а я уехал из дома на следующий же вечер и больше никогда не возвращался.
– Но это же неправильно! – я подпрыгнула на приступочке, – они и так потеряли одного сына, а вы лишили их и второго! Они еще живы? – Он кивнул. – Вы обязательно должны их навестить, святоша! Это слишком жестоко с вашей стороны.
– Я не могу, – опустил голову святоша, – я не могу посмотреть матери в глаза. Понимаешь? Не могу. А если она меня не простила? Как я буду жить дальше?
– Думаю, она не держит на вас зла и будет рады, если вы вернетесь.
Но он только отрицательно помотал головой из стороны в сторону.
М-да… а ведь взрослый, образованный человек. Да еще и святоша. А не понимает таких элементарных вещей. Но ничего, мы же друзья, а друзья должны помогать друг другу.
