Текст книги "Стрела, попавшая в тебя"

Автор книги: Алена Белозерская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

В офисе «VIP-life concierge» стояла гнетущая тишина. Полина остановилась у лифта и с грустью осмотрелась. Еще три месяца назад здесь кипела жизнь, сейчас все замерло и остановилось. Даже воздух, казалось, не двигался, а пугающее безмолвие пронзительным звоном отражалось в ушах. Наверное, если бы в здании жили тараканы, было бы слышно, как они передвигаются из угла в угол, настолько тихо было в тускло освещенных из-за припущенных жалюзи комнатах. «Как же все быстро изменилось», – подумала Полина, вспоминая прежние дни, когда помещения наполняли голоса сотрудников, непрекращающиеся телефонные звонки, смех, разговоры… Дни, наполненные суматохой и приятным напряжением, навсегда исчезли, как и прежний мир, веселый и сложный одновременно. Осталась лишь звенящая в воздухе тишина. Наверное, подобная атмосфера царила в остальных европейских офисах «VIP-life», которые еще не успели сдать в аренду.

Как всегда, Полина разозлилась, вспомнив об «AstorParis». Особенную обиду вызывал факт, что конкурентам не пришлось трудиться, чтобы заработать репутацию. Они просто пришли и забрали все, чем обладала «VIP-life», начиная от сотрудников, заканчивая клиентами. И те и другие плавно, без каких-либо препятствий перешли в новое агентство. Понятно было, что сотрудники не желали потерять работу. Какая разница, кто платит, главное, чтобы доход был постоянным. «А клиенты? – с гневом подумала Полина. – Этим-то чего не хватало? В «VIP-life» им едва ли не задницу целовали. Неужели в «AstorParis» предложили новые ласки, раз они переметнулись к ним, как проститутки под крыло нового сутенера?»

Полина расстроенно подумала, что так и не попрощалась с ребятами из московского филиала, которым руководила до недавнего времени. Впрочем, ни один из них не дал о себе знать. Они просто канули в Лету, растворились, как и все остальное. Одна лишь Зина Михайлова звонила едва ли не каждые три дня, спрашивая о самочувствии и настроении. Но Михайлова уже давно перестала быть просто коллегой, как и Тоня, она являлась близкой подругой. Значит, ее звонки не считались. «И я не стану никому навязываться, – решила Полина. – Тот, кто желает продолжить отношения, знает номер телефона и где меня найти. Остальные меня не интересуют», – удовлетворенно кивнула она головой, навсегда избавившись от вины в душе.

– О чем задумалась? О превратностях злодейки судьбы? – услышала Полина голос Майкла, который с большой чашкой в руке стоял на пороге комнаты, где раньше находилась кухня для сотрудников. – Кофе будешь?

– Буду, – сказала Полина. – В том, что с нами произошло, я не вижу никакого злого рока. Все сделали люди.

– Раз ты ударилась в философию, значит, пришла в себя, – Майкл исчез в кухне, вскоре вернулся с еще одной чашкой. – Только что заварил, – отчитался он и указал подбородком на букет роз, который Полина принесла в офис. – Для меня?

– Для Тони. Где она?

– Скоро будет, – пообещал Майкл. – Идем в мой кабинет. Как-то неловко разговаривать здесь, в пустоте.

Полина направилась следом, положила цветы на стол и обернулась в поисках вазы.

– Ты же знаешь, я не люблю цветы, – сказал Майкл. – Поищи в кухне, может, найдешь, куда поставить этот веник.

– Тоне понравится, – нахмурилась Полина, почувствовав раздражение в голосе брата. – Я в чем-то провинилась перед тобой? Поэтому ты так груб?

– Все в порядке, – Майкл поставил чашки с кофе на стол и, подойдя к Полине, обнял ее. – Прости, сорвался на тебе из-за новых неприятностей. Казалось бы, все плохое уже случилось, однако… Налоговое управление проверяет наши счета.

– Нам стоит чего-то опасаться?

– Двойную бухгалтерию мы не вели. Все предельно чисто, следовательно, волноваться нет причин. И все же мне неспокойно.

Полина удрученно посмотрела на брата, который, как и все остальные члены ее семьи, за последнее время перенес слишком много потрясений, что сказалось на нем внешне. Майкл заметно похудел и постарел. Он был старше ее всего на семь лет, но сейчас выглядел не цветущим сорокалетним мужчиной, а изможденным дядькой среднего возраста. Морщинки вокруг глаз стали заметными даже тогда, когда Майкл не улыбался. Уголки губ опустились, щеки впали и уже не были идеально выбриты, как раньше. Легкая, слегка серебристая щетина теперь покрывала его подбородок, «накидывая» еще пару лет сверху. В остальном же Майкл остался безупречным. Дорогой темно-синий костюм идеально сидел на его тонкой фигуре, ни одной складки на сгибе локтей или брюках, словно он только что надел его. Элегантная рубашка, свежий парфюм, изящные туфли – господин Фрейман даже сейчас, когда все вокруг рушилось, наверняка находил время для посещения салона, уж очень ухоженными выглядели его волосы и руки.

– Может, поужинаешь сегодня с нами? – предложил он и пояснил: – Со мной и Тоней.

– Днем улетаю в Париж.

– Ясно, – вздохнул Майкл. – Как поживает Сафонов?

– Сама не знаю, – Полина пожала плечами и присела на диван у стены. – Вечно занят, что-то или кого-то ищет. Мне, в общем, не отчитывается. Рождество и Новый год встречу с ним. Ты, надеюсь, не станешь возражать? Подарков для вас у меня все равно нет.

– Ты уже большая и можешь поступать, как считаешь нужным.

Майкл обошел стол и устроился в кресле, напомнив Полине прежние времена, когда он, сосредоточенный и важный, управлял огромной компанией из этого кабинета. Ей стало грустно, но больше опечалила не утрата «VIP-life», а невозможность вернуть те дни, когда они пили кофе здесь втроем. Ссоры, примирения, радость, обмен подарками, упреки и претензии, поцелуи и объятия, смех и взаимные издевки, признания – вот чем были наполнены отношения Полины с братьями. В этой комнате произошло много событий, о которых было приятно вспоминать и одновременно грустно.

– Мне его тоже не хватает, – сказал Майкл, догадавшись, отчего сестра вдруг замолчала. – Знаешь, порой я испытывал ревность, глядя на вас, таких веселых, близких. В те минуты мне казалось, что я лишний.

– Так и было, – неудачно пошутила Полина и скривилась, заметив горькую улыбку, тронувшую губы Майкла.

– Постоянные секреты, шутки, понятные только вам двоим, совместный отдых…

– Ты был женат, поэтому мы не приглашали тебя составить компанию. Но ты не прав, считая, что мы сторонились тебя. – Она подошла к брату и, как маленькая девочка, села ему на колени. – Впрочем, сторонились, потому что боялись. Ты же такой безупречный и благородный, в отличие от нас с Алексом.

– Жаль, что я не был таким же «легким», как вы, – Майкл дотронулся лбом до ее плеча и тихо рассмеялся. – Слишком скучно жил из-за своей правильности и многое упустил. Всегда и всему придавал чересчур серьезное значение. В итоге оказалось, что те вещи, которые меня заботили, ничего не стоят. А то, что действительно было важным, казалось мелким и поверхностным.

– Миш, – ласково, как в далеком детстве, позвала Полина брата, – у меня не осталось никого ближе тебя.

– А как же Сафонов?

– Я, конечно, люблю его, даже после всего того, что он сделал. Но Роман мне не принадлежит и, если решит уйти, я не стану его удерживать.

– А я, значит, к тебе привязан? – усмехнулся Майкл, с нежностью посмотрев на смутившуюся Полину.

– До конца жизни. Я понимаю, что занимаю в твоем мире далеко не главное место. У тебя есть сын, Тоня, Марк и Ребекка. Но все же надеюсь, что ты во мне хотя бы немного нуждаешься. Не так, как я в тебе… – простонала Полина, отвернувшись, чтобы не показывать набежавшие на глаза слезы.

– Глупая истеричка, – Майкл заставил ее посмотреть на себя и вытер мокрые щеки. – Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю.

– В первый раз ты сказал об этом, – всхлипнула Полина. – Сопливая сцена, да?

– Противная. Ненавижу, когда ты вынуждаешь меня делать громкие признания.

– Поц, – Полина поцеловала его и поднялась. – Мне пора. Жаль, что не удалось увидеть Тоню. – Она, подхватив сумочку, направилась к двери, но у порога обернулась. – Как считаешь, еще есть возможность вернуться?

– Ты о компании говоришь? – спросил Майкл. – Назад дороги нет. Нашу репутацию слишком глубоко втоптали в грязь, отмыться не получится. Никто не желает общаться с аутсайдерами, поэтому забудь. Подумай лучше о себе. Займись личной жизнью, ты никогда не уделяла ей должного внимания.

– Ты, разведенка, – насмешливо обратилась к брату Полина, – не советуй мне, что делать. Сама разберусь. Что касается компании… Неужели тебе не жаль тех двадцати лет, которые вы с Алексом потратили, чтобы подняться на вершину, откуда вас вероломно столкнули?

– Считаешь, я должен скрестить шпаги с хозяевами «AstorParis»? Мне даже не интересно, кто они такие.

– Но…

– Поля! – перебил Майкл. – Они переиграли нас. Утри слезы и иди дальше. Не вороши осиное гнездо, не нужно. Интуиция подсказывает мне, что этого не следует делать.

– То есть нам следует спрятать голову в песок?

– А что ты предлагаешь? Продемонстрировать ущемленное самолюбие, детскую обиду и слабость? Я – пас!

– Не волнуйся, я не стану развязывать войну, – пообещала Полина. – Хотя очень хочется.

– И ты, и я достаточно обеспечены, чтобы не бояться будущего. Разберемся с налоговым управлением, сбросим балласт ненужных вещей и станем свободны. Впервые в жизни ты будешь принадлежать только себе!

– Хватит пафоса. Я не американский солдат, меня не нужно подбадривать пронзительными речами. К тому же я не идиотка, не лишена чувства страха и инстинкта самосохранения, – Полина вспомнила свою встречу с доном Хавьером и предусмотрительно замолчала.

– Не забывай звонить, – Майкл решил закончить эту затянувшуюся сцену прощания, порядком надоевшую обоим.

– Обязательно. – Она подставила щеку для поцелуя и выбежала в тихий коридор, но Майкл остановил ее.

– Ты просто так приходила? Сообщить, что улетаешь к Сафонову? Или же нечто произошло, а ты не решилась мне сказать?

– Все в порядке, параноик. Я приехала засвидетельствовать свое почтение, – Полина взмахнула рукой в церемонном поклоне и направилась к лифтам. – Тоне привет!

Здание, где находился главный офис «VIP-life concierge», не принадлежало им целиком, лишь три последних этажа. Остальные занимали другие компании и агентства, с деятельностью большинства которых Полина была незнакома. По дороге вниз лифт несколько раз останавливался, забирая людей. Устроившись у задней стенки, Полина с любопытством рассматривала напряженные фигуры, поглощенные мыслями о работе, и задумалась над словами Майкла о том, что теперь принадлежит лишь себе самой. Нет никаких обязательств перед клиентами, не нужно думать о нехватке времени, ломать голову над тем, как выполнить очередной сложный заказ, нет планов на будущее и страха «облажаться». Все предельно просто и понятно. На повестке остался только один вопрос, который решится в ближайшее время. Сейчас Полина считала, что не вправе была заключать столь жесткое соглашение с доном Хавьером, но уже поздно было что-либо менять. У нее была возможность нарушить условия этого договора там, наверху, в кабинете брата. Можно было честно признаться Майклу, с кем она встречалась, спросить совета, как поступить, пусть и выслушать при этом массу нелестного о себе. Но Полина в очередной раз струсила, испугавшись реакции брата, к тому же она хорошо помнила, насколько серьезен был Хавьер, когда говорил, чтобы она держала все в тайне. Конечно, в первую очередь это относилось к информации, которую он обещал предоставить, однако Полина решила не рисковать и вообще не упоминать о том, где была и по каким причинам. Намекни она, и Майкл обо всем догадался бы. Ссориться с ним не хотелось, так как брат предупредил, что не собирается вступать в конфронтацию с людьми, которые отобрали у него компанию. Полина тоже не намеревалась вести с ними военные действия, но она очень хотела знать, почему все это произошло. Однако было еще нечто, что до сих пор оставалось Полине непонятным. Хавьер обещал сказать, кто убил ее брата Алекса. Имя убийцы, вернее, заказчика, не являлось секретом, но старик говорил так уверенно, будто владел информацией, разительно отличающейся от той, которая была известна Полине. Она сходила с ума, пытаясь понять, не накрутила ли себя, принимая желаемое за действительное.

Разница между тишиной, стоявшей на верхних этажах, и суматохой внизу здания заставила ее улыбнуться и замедлить шаг, с наслаждением впитывая в себя гул голосов и приятные шумы.

– Поля?

Она остановилась перед Тоней, замершей в непонятном ожидании. Подруга сегодня выглядела исключительно привлекательной. Узкое бордовое платье, распахнутая шуба и туфли на высоких каблуках. Белые волосы красивыми локонами лежали на спине, синие глаза ярко горели в искусственном освещении, на губах красная помада – Тоня была великолепна, словно звезда большого кино, позирующая перед сотнями фотокамер. Многие мужчины обращали на нее внимание, и Полина ощутила неловкость, почувствовав себя в сравнении с подругой серой и непривлекательной. Впрочем, рядом с Тоней любая женщина могла испытать комплекс неполноценности, как однажды заметила их подруга Зина Михайлова, поэтому внутреннее смущение, которое вдруг появилось в душе Полины, было вовсе не удивительным.

– Здравствуй, красотка, – улыбнулась она. – Прости, дорогая, но у нас нет времени для разговора. Я спешу в аэропорт. Вернее, сначала в отель за вещами, потом уже в Хитроу.

Тоня молчала, лишь напряженно вглядывалась в лицо Полины, словно пыталась прочесть в нем нечто важное для себя.

– Даже не поинтересуешься, куда я лечу?

– К Сафонову, – сказала Тоня. – И без лишних объяснений понятно. Как все прошло? Я места себе не находила, ожидая от тебя сообщения.

– Хорошо и одновременно странно, – наморщила нос Полина, зная, что подобными объяснениями не удовлетворит любопытство подруги.

– Ты виделась с Хавьером?

– Да.

Тоня резко отвернулась, но Полина успела заметить страх, промелькнувший в ее глазах.

– Как видишь, я жива, – сказала она, взяв девушку за руку. – Мы договорились о взаимовыгодных условиях. Не волнуйся. Я расскажу тебе обо всем в подробностях, обещаю. Только не сейчас, не в эту минуту.

– Могла бы остаться хотя бы на день.

– Могла, – соглашаясь, кивнула Полина. – Но не хочу. – Она широко улыбнулась. – Ты засыпаешь рядом с Майклом каждую ночь, а у меня секса не было больше месяца. Как думаешь, почему я так спешу в Париж?

– Один жалкий месяц, и ты уже на стенку лезешь, – с презрением фыркнула Тоня.

– Не все умеют так хорошо владеть своим телом, как ты, – рассмеялась Полина и подставила щеку для поцелуя. – Куплю тебе подарок в Париже.

– Мне не нужны подарки, – ответила Тоня. – У меня все есть. И даже больше.

– Не провоцируй судьбу громкими речами.

– А я не фаталист. Как и ты!

Глава 6

Полина трижды звонила Роману из Хитроу, отправила два сообщения, но он не перезвонил, даже не потрудился ответить короткой эсэмэс. Столь несвоевременное молчание насторожило ее, но еще больше огорчило, ведь она уже представила их страстную встречу, а сейчас одиноко стояла в шумном зале для прибывших в аэропорту Шарля де Голля и с завистью смотрела на парочки, целующиеся после разлуки, других людей, счастливо обнимающих друзей и родственников. Радостные лица, возбужденные разговоры, смех, все это начало раздражать. Обычно люди ведут себя сдержанней, но сейчас, в преддверии праздников, все выглядели приятно взволнованными и говорили намного громче, чем обычно.

Если в Буэнос-Айрес Полина летела с небольшим саквояжем, в который положила лишь летнюю обувь и платье, то в Париж, не зная, сколько времени проведет в городе, взяла с собой уже два больших чемодана. Теперь, когда ее никто не встретил, она пожалела, что решила забрать почти весь свой гардероб. Нужно было позаботиться лишь об удобной одежде: джинсы, куртка, мягкие свитера и ботинки. Зачем ей понадобились несколько пар сапог, туфли, пригодные лишь для сухой и теплой погоды? Будто она собиралась ежедневно посещать светские рауты, обедать с Сафоновым в ресторанах и демонстрировать окружающим себя, красивую и недоступную. Чтобы порадовать Романа, достаточно было взять несколько комплектов соблазнительного нижнего белья и чулок, а не тащить гору платьев.

Отругав себя за то, что заранее не позаботилась о трансфере, она позвонила в компанию, с которой обычно сотрудничала «VIP-life concierge», когда нужно было по высшему разряду обслужить «дорогих» клиентов, прилетающих в Париж по работе или на каникулы. Городские такси Полина не любила, как и другой общественный транспорт, пользовалась ими только в случаях крайней необходимости. Тоня, видя, как недовольно Полина морщит нос, садясь в авто с водителем индусом или алжирцем, называла подругу снобом, чем очень злила мадам Матуа. Она не считала себя представителем высшего класса, говорила, что работает на элиту, но сама ею не является.

«– При этом, – парировала Тоня, – ты носишь фамилию одной из самых известных семей Франции и имеешь солидный счет в банке. Весь мир лежит у тебя на ладони, и ты можешь управлять им, как пожелаешь. Ты не обращаешь внимания на «простых» людей, вернее, пользуешься ими, когда нужно, а после с легкостью забываешь. Обедаешь с бизнесменами и политиками, знакома со звездами и другими известными личностями, останавливаешься в пятизвездочных отелях и летаешь только первым классом. Верхушка общества, одним словом. Высокомерная, наглая, чересчур уверенная в себе.

– Ты пользуешься теми же благами, что и я. А твой банковский счет гораздо больше моего.

– Я – случайный каприз судьбы, – улыбалась Тоня, напоминая о том, где родилась и каким образом получила наследство. – Ты же родилась в обеспеченной семье, получила прекрасное образование. Оба твоих мужа принадлежали к высшему сословию, как и братья. Так что не рассказывай мне сказки о душевной простоте и нелюбви к элитарности».

Ожидая водителя, который должен был забрать ее из аэропорта и отвезти в отель, Полина вспоминала тот разговор и хмурилась, признавая справедливость слов подруги. Все-таки она была снобом, хотя и пыталась делать вид, будто ничем не отличается от окружающих ее людей. Большинство из них сейчас уедут в свои небольшие квартирки, она же поселится в фешенебельном отеле, закажет ужин в номер и станет любоваться прекрасным видом из окна, не задумываясь над тем, во сколько ей обойдется проживание в люксе. Несмотря на то, что Полина потеряла работу, она не переживала о будущем и не готова была отказаться от комфорта, к которому привыкла. Поэтому вариант выбрать отель попроще даже не рассматривался. Благодаря Майклу, который мудро управлял ее счетами, удачно вкладывая деньги в прибыльные предприятия, она могла называть себя состоятельной особой и не беспокоиться об экономии средств. К тому же от бывшего мужа Полина получила щедрые отступные, что также позволяло вести привычный образ жизни. У них с Люком не было брачного контракта, и она вполне могла претендовать на половину его состояния, но не стала. Гордость и факт, что именно она являлась инициатором развода, не позволили Полине залезть в чужой карман. Люк это оценил по достоинству, предложив немалое вознаграждение за проявленное благородство. Он прекрасно осознавал, что Полина, вооружившись поддержкой опытных адвокатов, может ощипать его как липку. Конечно, его юристы яростно сопротивлялись бы «жадности» мадам Матуа и развязали бы громкую войну, однако все решили тихо, без скандалов. За это Люк также был благодарен своей бывшей жене, не ставшей порочить его репутацию, рассказывая представителям прессы о «нелегкой» жизни в браке с единственным наследником семьи Матуа. Не раз с Полиной пытались связаться журналисты, предлагая немалые деньги за сведения, каким является Люк в частной жизни, но она всегда отказывала в интервью. Вскоре о ней забыли. Общественность волновали новые привязанности первого холостяка страны, к бывшей же «мадам» уже никто не испытывал интереса, во всяком случае, не пресса, смакующая свежие новости из жизни мсье Матуа.

Полина остановилась у стенда с журналами, возле большого книжного ларька, находящегося в зале для пассажиров. Ее привлекла цветная фотография на обложке одного из изданий, на которой Люк заботливо прикрывал собой от вспышек камер слегка пьяную на вид девицу. Полина узнала в ней популярную актрису и внутренне усмехнулась, подумав, что Люк не изменяет своим привычкам, выбирая в подруги известных дамочек. Молодые, с красивыми телами и лицами, чаще всего обладающие неплохим чувством юмора, нередко впечатляющие незаурядными умственными способностями – все они могли составить достойную партию. Но ни на одной из них он так и не женился, хотя в прессе едва ли не каждые полгода появлялись сообщения, что Люк сделал предложение очередной подруге. Но на данный момент одна лишь Полина могла похвастаться статусом жены известного французского магната, пусть и бывшей. Неожиданно для себя Полина поняла, что не желает читать о похождениях своего некогда мужа, словно где-то в глубине души все еще считала, будто Люк принадлежит ей одной. Чувство собственности сыграло глупую шутку, заставив ощутить неуместную в подобной ситуации ревность. Она быстро положила журнал на место и отвернулась, не в состоянии смотреть, как ее бывший муж заботливо защищает от надоедливых папарацци тощую девицу. «Чертов Сафонов», – выругалась она, переместив злость на ни в чем не повинного Романа, исчезнувшего в столь неподходящий момент. К счастью, у нее не хватило времени раздуть костер злобы и недовольства. Обернувшись, она увидела мужчин в темных костюмах, один из которых держал в руках табличку с ее именем, и взмахнула рукой, привлекая внимание.

– Добрый вечер, – поздоровался молодой паренек, второй быстро занялся багажом, при этом поинтересовался, куда мадам Матуа следует доставить.

Сначала Полина хотела назвать свой любимый «Ланкастер», но быстро отказалась от этой идеи, вспомнив о печальных событиях, которые произошли в этом отеле после похищения Нины. Мысль поселиться там, где остановился Роман, также промелькнула в голове. После недолгих раздумий Полина посчитала это глупой идеей, в особенности теперь, когда Сафонов не отвечал на ее звонки, поэтому решила остановиться в «Риц». О свободном номере она не волновалась, так как управляющие всех «пятерок» Европы всегда придерживали свободные апартаменты. Они не были обозначены в общем каталоге и чаще всего использовались для очень важных постояльцев, слишком «занятых», чтобы заранее сообщать о своем появлении. Полина не сомневалась, что в «Риц» для нее найдется место. Управляющий был многим обязан «VIP-life», в частности Майклу, поэтому сделает все возможное, чтобы устроить мадам Матуа с максимальным комфортом.

Вот он, коротконогий, но статный, как Наполеон, лично встречал ее в холле, радушно распахнув объятия дорогой гостье. Полина расцеловала в обе щеки мсье Бонне, известного в узких кругах как «Флавьен-каратист», но не потому, что тот был обладателем черного пояса по боевым искусствам, а оттого, что любил избивать любовниц. Жену, кстати, он боялся трогать, так как рослая и мощная мадам Бонне могла одним ударом вогнать в землю своего щуплого муженька-кобеля. Поэтому «отрывался» Флавьен на худеньких девицах, которые были не в состоянии дать отпор этому злобному садисту с внешностью благопристойного профессора.

Мсье Бонне проводил Полину в номер, где их ожидала охлажденная бутылка шампанского и фрукты. Там же получил «новогодний» презент в виде маленькой коробочки известного ювелирного дома с лежащей внутри изящной заколкой для галстука, чему очень обрадовался. Майкл называл подобные подарки «прикормкой». Конечно, они не играли большой роли, но всегда оставляли приятные воспоминания о дарителе, чем Полина часто пользовалась. Флавьен показал роскошные апартаменты, разбавляя экскурсию занятными комментариями о гостях, которые здесь останавливались.

– Ты к нам надолго? – спросил он, протянув бокал с шампанским.

– Недели на две, – ответила Полина, слегка пригубив напиток.

– Где будешь ужинать? Знаешь, у нас новый шеф в ресторане. Творец и небожитель. Столики заказаны на четыре месяца вперед, но если пожелаешь, один будет в твоем распоряжении.

– Как зовут маэстро?

– Кар Деми. Истеричка редкая. Но мы мечтаем еще об одной звезде, Мишлен, поэтому готовы были на все, только бы заполучить его.

Полина улыбнулась, так как ей было хорошо знакомо это имя. На самом деле известного виртуоза кулинарии звали Карен Демирчян, он приходился отцом ее лучшему другу Мануэлю Бийо, стесняющемуся своего знаменитого папаши, поэтому взявшему фамилию матери.

– Другие планы, – отказалась она и солгала. – Назначена встреча.

– Ясно. В любом случае, как только понадобится столик, сообщи. – Мсье Бонне направился к двери, обернулся и осторожно поинтересовался: – Милая, а что случилось с «VIP-life concierge»? Ходит много слухов, но никто не знает, сколько в них правды. Говорят, вас купила «AstorParis»… Скажу честно, к ним я отношусь с подозрением. А их управляющий и вовсе имеет сомнительную репутацию.

Он продолжал говорить, не замечая насмешливой улыбки на губах у Полины, которая была уверена, что Флавьен-каратист в той же манере рассуждал о «VIP-life concierge», когда беседовал с представителями «AstorParis». Наверняка его уже хорошо «прикормили» конкуренты, и сейчас он проявляет обычную вежливость, показывая, что очень скучает по временам, когда сотрудничал с компанией Полины. Посчитав, что, заострив на этом внимание, окажет себе дурную услугу, она надела на лицо маску участливости и внимания, но не ответила ни на один вопрос, заданный Бонне. Лишь понимающе кивала головой и ненавязчиво расспрашивала о новом агентстве.

– Вик, так зовут главного управляющего или владельца, черт его знает. Непонятно, кто он и откуда взялся. Типаж странный, но умеет очаровывать.

Насколько было известно Полине, владельца звали Микаэль Горн, Бонне же назвал его Виком. Возможно, ошибся и хотел сказать Мик, или же Полина ослышалась. Она не стала уточнять, терпеливо ожидая, когда «каратист» удалится. Тот быстро понял, что слишком задержался в номере гостьи, и галантно откланялся.

Оставшись одна, Полина присела на диван и задумалась. Стало грустно, едва она вспомнила о словах Бонне, вернее, о сплетнях, которые тот ей передал. Не в силах больше оставаться наедине с гнетущими мыслями, Полина решила выйти на улицу, прогуляться по городу, который был и навсегда останется ее любимым местом на земле. Майкл неизменно смеялся по этому поводу, говоря, что Полина везде чувствует себя хорошо, так как до сих пор не определилась ни с флагом, ни с родиной. Где бы она ни жила, всегда прекрасно осваивалась, за что в кругу семьи ее иногда называли «тараканом», намекая на умение этих насекомых приспособиться к любым условиям. Полина не спорила с родными, хотя и не соглашалась с их мнением. Не везде ей было хорошо, но в Париже душа Полины ощущала свободу, и ради этого прекрасного ощущения она готова была возвращаться сюда всегда. Теперь же, учитывая сложившиеся обстоятельства, и вовсе хотела здесь остаться надолго. Сдерживало лишь одно – близкое присутствие Люка, с которым Полина по необъяснимым причинам не хотела сталкиваться.

Она долго гуляла по ярко освещенным, празднично украшенным улицам среди горожан и туристов, также неспешно прогуливающихся вдоль магазинчиков и кафе. Дух Рождества, казалось, проник в каждый уголок города, разлился в воздухе, отражался в темном небе и легким пухом падал на землю. Полина поймала в руку несколько снежинок и восторженно наблюдала за тем, как они тают на горячей ладошке. Как и любой ребенок, родившийся в Советском Союзе, она не понимала значения, который весь мир придает Рождеству, для нее главным праздником был Новый год. В новогоднюю ночь в доме ее родителей всегда собиралось много гостей, детям дарили подарки и отправляли спать после того, как куранты пробьют полночь. Помнится, она слушала взрывы смеха, доносящиеся из гостиной, и мечтала присоединиться к веселящимся взрослым, но вплоть до пятнадцати лет ее всегда просили удалиться в свою комнату. Начиная с восемнадцати, Полина ни разу не провела главную ночь года с родителями, дважды даже забыла поздравить их, но не испытывала по этому поводу вины, только легкое сожаление. Сейчас, проникшись добротой и любовью, витающей в воздухе, позвонила отцу и улыбнулась в трубку, услышав его восторженное приветствие.

Она не видела родителей уже много месяцев. Конечно, они приезжали на похороны Алекса, однако в тот момент Полина лежала пьяная в номере отеля, не в силах подняться, чтобы проводить брата в последний путь. Майкл после рассказал, что мама была возмущена отсутствием Полины, зато ее отец, Сергей Дмитриевич, отнесся с пониманием к горю дочери и тому, каким образом она лечила душу. Долгие месяцы они не разговаривали, и, хотя Елизавета Карловна иногда пыталась связаться с ней, Полина не отвечала на звонки. После они и вовсе прекратились. Полина знала, что расстраивает и обижает родителей молчанием, однако не пыталась наладить отношения. Ее устраивала подобная холодность, так как не нужно было отчитываться в своих действиях, вести долгие, пустые беседы и лгать, что скучает. Она не скучала, более того, порой вовсе забывала, что у нее есть мама и папа, как бы страшно и горько это ни звучало. Они никогда не принимали искреннего участия в ее жизни, мало любили, много ругали. Наверное, поэтому Полина не стремилась быть частью их мира. Долгие годы для них существовала только Катя, о Полине они вспомнили, лишь когда потеряли младшую дочь. Жаль, что любовь проснулась в них слишком поздно: повзрослев и окрепнув, Полина больше не нуждалась в родителях. Но теперь, в Рождество, она вспомнила об отце, как иногда он обнимал ее, крепко и одновременно нежно. Как катал на санках, осторожно спуская вниз по заснеженной горке. Как помогал лепить снеговика и поднимал Полину, улыбаясь тому, насколько торжественно дочь вставляет в снежный ком нос-морковку. Теплый короткий разговор обрадовал не только ее, но и утешил отца. По дрожащему голосу Полина поняла, что Сергей Дмитриевич готов расплакаться от неожиданного подарка, преподнесенного дочерью. Она не обещала приехать в Москву, лишь спросила о здоровье и настроении, закончив разговор теплым пожеланием веселых праздников.

Пройдя еще сотню метров, снова позвонила Сафонову и на просьбу автомата оставить голосовое сообщение, злобно прокричала, где остановилась, добавив, что, если тот не появится в ближайшее время, отыщет его и жестоко покалечит. Через двадцать минут, устав от бесцельной прогулки и немного замерзнув, Полина огляделась в поисках такси и вдруг поняла, что находится недалеко от офиса французского филиала «VIP-life concierge». Долгие четыре года она управляла им, потом передала полномочия Мануэлю Бийо, сама же уехала в Москву. Казалось, тысяча лет прошла с того момента, как она в последний раз видела старинное здание, где когда-то царствовала. Взволнованная, Полина прибавила шаг и менее чем за тридцать минут добралась до набережной Сены, прошла вдоль кованых перил и, остановившись у темной, не успевшей замерзнуть воды, повернулась лицом к трехэтажному особняку, в котором теперь был главный центр управления «AstorParis».