Текст книги "Стрела, попавшая в тебя"

Автор книги: Алена Белозерская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 2

В самолете Полина долго размышляла над последними словами Тони. В них слышались страх и вызывающая недоумение обреченность. И если первое Полина могла объяснить, понимая, что подруга не желает отпускать ее в Буэнос-Айрес, так как боится последствий этой поездки, то второму не нашла объяснений. Полина не была фаталистом, она всегда искренне и с некоторой долей презрения смеялась над теми, кто верит в судьбу, полагаясь на странные стечения обстоятельств. Сама она была уверена, что жизненные события зависят от воли человека, его желаний и возможностей, а не от уготованной неизвестно кем участи, поэтому предопределенность чего-то страшного и непоправимого, которую она услышала в тоне своей лучшей подруги, заставила ее сначала нервничать, а после злиться. Стараясь отвлечься от беспокойных мыслей, Полина смотрела в иллюминатор и постепенно успокаивалась от вида темного, холодного, а потому бесстрастного неба за бортом.

В самолете было тепло, но бортпроводница все же положила рядом с Полиной плед. Улыбчивая и бодрая, несмотря на то, что время приближалось к полуночи, темноволосая девушка живо поинтересовалась о самочувствии, не голодна ли, разложила кресло, убежала и через мгновение вернулась с маленьким подносом, на котором стоял бокал шампанского, затем вытащила из верхнего ящика две небольшие подушки. В общем, вела себя так, будто за спиной у нее были крылья, а в заднице на полную мощность работала батарейка.

– Мисс, спасибо, – остановила ее Полина, едва коснувшись пальцами рукава. – Я не голодна. Шампанского не хочется, лучше принесите виски. И будьте добры, захватите с собой какой-нибудь журнал.

Девушка быстро открыла небольшой ящик рядом с креслом и указала рукой на внушительную стопку глянцевых изданий.

– Все свежие, – отрапортовала она. – Если начнете скучать, включите экран. У нас большой выбор фильмов, музыки…

Полина терпеливо слушала, насколько комфортно и приятно лететь первым классом, затем недовольно прикусила губу, что немедленно остановило словоохотливую и суетливую барышню, проявляющую слишком много заботы. Девушка резво исчезла за невысокой стенкой кабинки, которая отделяла Полину от других пассажиров, но так же быстро появилась с двумя маленькими бутылочками «Джека Дэниелса» и пустым стаканом.

Наконец, оставшись наедине с собой, Полина открыла бутылку и перелила содержимое в стакан, затем сделала глоток и, потянувшись к тумбочке, взяла лежащий вверху стопки журнал. «Психология», – хмыкнула она, еще раз пригубила виски и без интереса принялась листать блестящие страницы. Взгляд упал на яркое фото, с которого широко улыбался беззубый индус, и переместился на первые строки статьи с громким заголовком «Научить быть счастливым!». «Не думай о прошлом, оно уже случилось. Забудь о будущем, его нет, это мираж. Живи настоящим…» В необъяснимом раздражении Полина бросила журнал в сторону, целясь в ящик, где лежали его «товарищи». Не попала и со стоном подняла с пола. Снова нашла статью, которая вывела ее из себя, и посмотрела на счастливого индуса. Нищий, тощий, беззубый, но счастливый! «Как такое может быть? – мысленно спросила она у него. – Неужели тебя ничто не заботит? Не ранит? Разве ты никогда не плакал? Господи, какой идиот написал эту чушь?» Она положила журнал себе на колени, потянулась за стаканом виски и, осушив его до дна, поставила на беззаботное лицо деда.

Как можно не думать о прошлом, если в нем таится причина тех горьких событий, что происходят в настоящем? Полина отчетливо поняла, насколько важно для нее сейчас оглянуться назад, вернуться в тот исходный пункт, с которого все начало рушиться. Она вспомнила детство. Счастливым ли оно было? Нет. Родители не любили свою старшую дочь, но обожали младшую, холили и потакали всем капризам. Полина завидовала сестре, мечтала ощутить на себе нежность и заботу, которую дарили Кате мама и папа. К чему же привела эта безграничная любовь? Катя выросла эгоистичной стервой, ничтожной лгуньей, отвратительно гадкой и подлой особой. В итоге, запутавшаяся и несчастная, была убита своим же любовником. Никто не предполагал такой конец, и меньше всего сама Катя, которую растили для богатой, беззаботной, ничем не обремененной жизни[3]3
  Подробно об этом читайте в романе А. Белозерской «Берегись моей любви». Издательство «ЭКСМО».


[Закрыть].

Сестра была не единственной потерей, которую Полине пришлось пережить. Первой, самой важной утратой было отсутствие родительского тепла. Но с этим она справилась, найдя нежность и обожание в лице своих старших братьев, сыновей матери от первого брака. Порой, когда у Полины спрашивали о семье, она улыбалась и замолкала. Близкие друзья уже давно разобрались в хитросплетениях ее родственных связей, всем остальным, любопытным и дотошным, было сложно объяснить, кто кому кем приходится. Мать Полины, Елизавета Карловна, несостоявшаяся балерина, а ныне скучающая домохозяйка, была дважды замужем. О первом браке она рассказывала неохотно, каждый раз недовольно и презрительно поджимала губы, словно прошла через невероятные испытания, будучи женой Марка Фреймана. Полину веселило подобное настроение, так как она не сомневалась в том, что Марк был хорошим мужем, добрым и любящим, но мать все представляла в таком ключе, будто жила с монстром. Сама Елизавета Карловна предпочитала замалчивать некоторые подробности первого замужества, в частности свои «походы налево», чтобы не опорочить себя в глазах детей. Марка она не любила, впрочем, Полина была уверена, что ее «маман» вообще не способна испытывать это чувство к кому-либо. Эгоистичная и холодная, Елизавета Карловна просто выбирала себе «жертву», с которой было удобно жить, наслаждалась комфортом и обожанием, сама же не стремилась дарить в ответ то, что получала. Родив двух сыновей, она пресытилась ролью жены «тряпки», так Елизавета Карловна называла Марка, и быстро нашла себе нового супруга. Им оказался Сергей Дмитриевич, отец Полины, строгий, жесткий мужлан, который разительно отличался от мягкого, утонченного и уступчивого Марка. Наверное, в тот период жизни Елизавете Карловне нужна была твердая рука или ей просто хотелось перемен, Полина не уточняла мотивов столь странного выбора, но удивлялась безразличию матери, бросившей сыновей ради новых отношений. Воспитание Майкла и Алекса она с поразительной легкостью возложила на бывшего супруга, который вскоре после развода эмигрировал в Великобританию. Елизавета Карловна не участвовала в жизни своих старших детей, не беспокоилась о том, где они учатся, скучают ли по ней, есть ли у них друзья и кем они хотят быть в будущем. Эти вопросы не волновали, так как Елизавета Карловна знала, что Марк хорошо позаботится о сыновьях, и к близости в отношениях с ними не стремилась, не испытывая к мальчикам естественной материнской теплоты. Майкл и Алекс редко навещали мать в Москве, чаще она бывала в Лондоне, куда трижды в год отправлялась за покупками, где заодно встречалась с ними. Полина с трепетом вспоминала время, когда братья приезжали в гости, но еще больше любила короткие каникулы, когда Елизавета Карловна брала ее в Лондон. Они были наполнены яркими впечатлениями и сердечным участием со стороны братьев, которые старались показать сестре новую, непривычную для нее жизнь. Сразу же, с первой встречи, у них сложились теплые отношения, в особенности с Алексом, который звонил ей едва ли не каждый день, чем вызывал неудовольствие отца Полины. Сергей Дмитриевич не любил детей жены от первого брака, раздражался, когда в разговорах случайно упоминалось имя Марка, ее бывшего мужа, поэтому не поддерживал стремление Полины к близкому общению с братьями. Катя, младшая сестра Полины, последний, а потому обожаемый ребенок Елизаветы Карловны, легко поддавалась настроению отца, сухо и весьма прохладно общаясь с Майклом и Алексом. На каникулы в Лондон она к ним не ездила, к тому же не любила, когда братья приезжали в Москву. К несчастью, они так и не стали близки, всегда поддерживали сугубо формальные отношения, совершенно не похожие на родственные, лишенные чуткости и внимания. Полина считала, что Катя многое потеряла, отказавшись принять Майкла и Алекса, а также семью, в которой они жили. Ей не нравилась их мачеха Ребекка, вторая жена Марка. Сухая вобла, напыщенная аристократка, так она отзывалась о женщине, которая заменила братьям мать и была добрейшим, понимающим человеком, способным любить и дарить нежность. Монику, сводную сестру братьев, Катя и вовсе терпеть не могла, называя избалованной бездарностью и страшной дылдой. Ни то, ни другое, по мнению Полины, не являлось верным. Моника, дочь Ребекки, обладала привлекательной внешностью, веселым характером и яркими художественными способностями. Сейчас она редко бралась за кисть, но когда выставлялась, то это всегда вызывало большой интерес в мире искусства. Ко всему прочему, Мон была известным в Великобритании критиком, а также обладала невероятным чутьем на талантливых авторов, поиском которых занималась по всему миру. Полина считала, что Катя завидует мягкой и увлеченной Монике, поэтому и третирует, не зная, как еще выразить недовольство по поводу своей бесталанности. Ее младшая сестра не обладала способностями, которыми можно было похвастаться. Училась она плохо, как в школе, так и в университете, куда ее пихнул отец, ничем не увлекалась, лишь могла гордиться железной волей, которая не давала расслабиться и каждый день заставляла заниматься в спортзале. Наверное, хорошая фигура, которую Катерина с адским рвением «конструировала» на тренажерах, и привлекательное лицо, унаследованное от матери, и были ее единственными достоинствами. Добрый же характер, веселый нрав, способность к обучению – все это досталось старшей сестре и братьям. Думая о Кате, Полина удивлялась тому, насколько разными они были, несмотря на то, что росли в одной семье. Правда тут же вспоминала, как разительно отличались условия их воспитания, следовательно, было глупо предполагать, что сестры должны походить друг на друга. Со своей старшей дочерью Сергей Дмитриевич и Елизавета Карловна были очень строги, ругали за ошибки, постоянно поучали, никогда не хвалили и нагружали учебой, словно старались заполнить каждую минуту свободного времени девочки, только бы не встречаться с ней. Младшей же уделяли много внимания и позволяли практически все. Болит голова – останься дома, в школу не ходи. Не хочешь заниматься музыкой – иди, Катенька, в танцевальную школу. Не нравится – вот тебе кисти и учитель по рисованию. Лыжи, плавание, фотография и даже кулинария – чем только Катя не увлекалась. В итоге так ни в чем себя и не нашла, лишь научилась виртуозно манипулировать родителями, которые старались выполнить каждое ее желание, а после оттачивала мастерство на всех друзьях и знакомых, в том числе и на старшей сестре. Сейчас Полина вспоминала их «нелюбовь» друг к другу с горечью, жалея о том, что ничего не может исправить. Но винила в этом родителей, которые не научили Катю любить, лишь пользоваться людьми, из-за чего, собственно, и потеряли свою обожаемую дочь.

Так, нелюбимый ребенок в одной семье, Полина получила дружескую поддержку и участие в другой, в той, в которой выросли ее братья. Марк, отец Майкла и Алекса, и его жена Ребекка в равной степени любили всех детей, не делили их при этом на родных и чужих. Бека называла мальчиков сыновьями, а Марк, когда у него спрашивали о семье, говорил, что у него два сына и дочь. Полину они также считали родной, в особенности ее обожал Марк, гордился успехами и радовался, когда она, окончив учебу в Москве, переехала в Лондон. Здесь можно было согласиться с утверждением, что, теряя что-то, обязательно находишь нечто другое. В случае Полины жизнь была щедра, подарив новую семью. Но после «чертовка» подумала, что с презентами пора «завязывать», и щелкнула Полину по носу или же дала пинок под зад, как угодно.

Следующим испытанием для нее была смерть Грэга, первого мужа. Нежного, любимого, самого лучшего. Они даже счастьем не успели насладиться: несколько месяцев волшебства, после автомобильная авария, и вот Полина уже прячет слезы под вуалью на кладбище. Третьей утратой можно было назвать Люка, ее второго мужа. Великолепный мужчина во всех смыслах. Мужественный, привлекательный, сильный. Но, увы, нелюбимый, ненужный, лишний. Сейчас Полина жалела о своем решении связать с ним жизнь, но не потому, что сама тяготилась этим замужеством, а оттого, что сделала несчастным Люка. Он ведь любил ее, относился так, будто лучшей женщины не было в мире. Она же изменяла ему, сначала с чувством вины, а после беззастенчиво нагло. Развод был верным решением, и все же Полина никогда не решилась бы уйти от своего могущественного и одновременно ранимого и ласкового мужа, если бы не встретила Сафонова[4]4
  Подробно об этом читайте в романе А. Белозерской «Смерть с пожеланием любви» и «Покинуть Париж и умереть». Издательство «ЭКСМО».


[Закрыть]. Страсть к нему закружила, ослепила и сделала ее другой, счастливой и мягкой. Но роман оказался недолгим, потому что в тот период жизни Полина была не нужна Сафонову, зато он стал необходим ей, как воздух. Без него она задыхалась, разрушала себя, но все же свыклась с его уходом. Страстная и непостоянная, Полина не могла жить, не будучи влюбленной. Ее всегда окружало множество обожателей, оставалось лишь выбирать. Вот она и отдала предпочтение тому, кто, казалось, выглядел идеальным партнером. Сильный, строгий, но вместе с тем мягкий и теплый, Филипп Литвин принес в ее жизнь размеренность и спокойствие, а его дочь дала возможность почувствовать, насколько хорошей мамой она может стать. Тихая идиллия закончилась в тот момент, когда старик по имени Хавьер увидел в девочке сестру, потерянную в далеком прошлом. Малышка с блестящими глазами и звонким смехом, видимо, перевернула все в его черствой и жестокой душонке. Он забрал Нину, убил ее отца, представив ситуацию так, будто девочка погибла вместе с ним[5]5
  Подробно об этом читайте в романе А. Белозерской «Пережить все заново». Издательство «ЭКСМО».


[Закрыть]. Никто не верил, что девочка жива, ибо факт ее гибели был более чем убедительным. Однако Полина так и не смогла смириться с тем, что больше никогда не увидит Нину. Порой она видела ее в снах, чувствовала тихое дыхание рядом, слышала смех и все больше убеждалась в мысли, что малышка жива. Да и сам Хавьер, Полина была уверена, никогда не допустил бы смерти девочки, слишком уж сильно он мечтал ее получить. Интуиция, размышления поддерживали веру в то, что Нины не было с отцом в самолете, который разбился. Именно это несколько дней назад подтвердил Тоби Заяц, лучший детектив компании, которой до недавнего времени владели братья Полины.

Братья… при мысли о них сердце учащенно застучало. Она потянулась к стакану, но он был пуст, как и те две бутылочки, которые принесла бортпроводница. Словно прочитав мысли Полины, мечтающей еще об одном глотке благословенного «Джека», в кабинку заглянула болтливая девица в красивом синем костюме и поставила на столик «добавку». Благодарность, засветившаяся в глазах Полины, заставила ее улыбнуться. Девушка несколько задержалась, с удивлением вгляделась в лицо этой красивой и ухоженной дамы, которая казалась печальной и одновременно обеспокоенной, затем кивнула, видимо подумав, что проблемы богатых понятны только богатым, и исчезла в проеме.

Полина взяла из сумки телефон, открыла папку с фотографиями и принялась листать фото. Остановилась на одном, которое могла рассматривать часами, вспоминая черты лица самого любимого ею человека. Алекс, младший из братьев Фрейманов, задира, ловелас и авантюрист. Умный, красивый, понимающий. Он был ее поддержкой и опорой, лучшим другом, который метко указывал на слабости и ошибки и в то же время щедро восхвалял достоинства. Так искренне и нежно, как Алекса, Полина никого не любила и вряд ли уже сможет полюбить. Весь мир разрушился в тот момент, когда его убили, разлетелся на мелкие осколки, по которым теперь Полина ступала окровавленными стопами. «Вот она, – пронеслось в голове, раскалило виски и заставило тихо застонать, – самая главная потеря моей жизни». Слезы горечи и сожаления стремительно покатились к подбородку, Полина вытерла горячие и неприятные следы, которые они оставляли на щеках, и, бросив взгляд в застывшее на экране телефона лицо брата, постаралась улыбнуться. Она не раз плакала, не имея возможности вернуться назад, чтобы исправить ошибки, корила себя и считала виновной во всех несчастьях, произошедших с ней и родными. Пришла пора остановиться.

Да, Полина многого лишилась, но и обрела не меньше. Во-первых, Роман Сафонов снова появился в ее жизни. И, похоже, их отношения станут для нее последним приключением. Как бы ни развивались события, Полина решила, что больше никогда не будет искать «счастья». Еще несколько лет назад она с головой бросалась в «любовные истории»; едва ли не в каждом мужчине, в которого влюблялась, пыталась увидеть единственного и настоящего. Распыляясь в обожании, она растворялась в своих чувствах, в итоге всегда оставалась одна. Все ее бывшие возлюбленные превращались в фантомы, мелькающие цветными картинками в памяти, не более. Лишь Роман, решивший заново построить их отношения, казался реальным. Полина знала, что, если он снова уйдет, вряд ли кто-либо сможет его заменить. Однако она не боялась потерять Сафонова, так как, к своему горькому сожалению, уже не раз через это проходила. К тому же предпосылок для разрыва их хрупких, едва начавшихся снова отношений не было. Оставалось лишь наслаждаться тем, что происходит сейчас, и не мучить себя напрасными страхами.

Во-вторых, в жизнь Полины вошла Тоня, заняв большую часть души и сердца. Нежная, мягкая, всегда готовая прийти на помощь, Тоня была ее вторым дыханием, силой, на которую Полина часто опиралась. С этой изнеженной на первый взгляд красоткой можно было и на балу танцевать, и на войну идти. Они через многое прошли, сохранив искреннюю привязанность и доверие друг к другу. Рядом с Тоней Полина чувствовала себя в безопасности: не было нужды притворяться, носить защитные маски, которыми она прикрывалась, общаясь с другими. В ее присутствии она не боялась обнажить душу, открыть свое настоящее лицо, не всегда красивое и безупречное. И главное, Тоня могла поддержать, вне зависимости от того, в какой ситуации оказывалась Полина.

Мысли снова вернулись к Нине. Предстоит многое сделать, чтобы забрать ее у Хавьера, используя при этом максимум хитрости, осторожности и жестокости. Дон Хавьер просто так не отдаст то, что считает своим. Он будет яростно сражаться за «любовь всей своей жизни». Но и Полина не намерена сдаваться. Ее не пугал старик, неминуемая борьба за Нину не вызывала страха, хотя, наверное, должна была обострить чувства. Полина не испытывала тревоги и как никогда была уверена в правильности своего поступка. Не «для разведки» она летела в Буэнос-Айрес, а для того, чтобы начать игру, победителем в которой мог быть только один человек.

Измученная размышлениями о прошлом и составлением планов на ближайшее будущее, Полина крепко уснула. Она не слышала, как заботливая стюардесса откинула спинку кресла назад и подняла мягкую подножку, удобно устроив мадам Матуа в горизонтальном положении. Девушка накрыла ее пледом, приглушила свет ночника и вышла, прихватив стакан и бутылочку, которую Полина не успела опустошить.

Когда Полина открыла глаза, небо за бортом стало уже оранжево-голубым, а облака внизу лежали белой густой полосой, сквозь которую ничего невозможно было рассмотреть. Она улыбнулась новому дню и хорошему настроению, с которым его встретила. «Нет ничего лучше, – подумала она, – чем проснуться в небе. Далеко от земли, близко к космосу. Здесь так хорошо, но внизу будет еще лучше». Решительность не покинула Полину и в тот момент, когда она спускалась по трапу. Жаркое солнце опалило кожу на лице, влажный воздух неприятно окутал тело, но Полина не замечала неудобств, она шла вперед, уверенная и спокойная относительно того, что ждало ее впереди.

Высматривая на багажной ленте свой саквояж, она включила телефон и мысленно посчитала, который час в Париже. Разница с Буэнос-Айресом составляла четыре часа, значит, там сейчас пять утра и для звонка время было слишком ранним. Тем не менее не удержалась и отправила Сафонову короткое сообщение, пожелав хорошего дня, а спустя минуту удивилась, когда он перезвонил ей.

– Прости, разбудила, – улыбнулась она в трубку.

– Все в порядке?

– Да. Думала, ты не услышишь оповещение, прочтешь эсэмэс, когда проснешься. Я и забыла, насколько чутко ты спишь.

– Я скучаю, – после недолгого молчания ответил Роман. – Прилетай ко мне. Прямо сейчас садись на самолет и прилетай.

Полина растерялась, услышав подобное предложение, затем рассмеялась.

– Сегодня не могу.

– И чем же ты занята?

– У меня свидание с одной важной персоной.

– Не дерзи. – Раздражение послышалось в голосе Романа, что еще больше развеселило Полину.

– Люблю тебя, Сафонов, – сказала она и, заметив приближающийся саквояж, сняла его с ленты и быстро прикрыла трубку рукой, потому что из динамиков послышался женский голос, объявивший начало посадки на рейс до Рио-де-Жанейро.

– Ты в аэропорту? Постой, объявление было на испанском. Ты в Мадриде?

– Почти, – пыталась ускользнуть от ответа Полина. – Все, Сафонов, укладывай свою любопытную голову на подушку и продолжай спать.

Она не дала ему возможности ответить, закончила разговор поцелуем в трубку, обернулась в поисках Тоби, который обещал ее встретить. В зале находилось много людей, и, в отличие от нее, все были легко одеты. Полина подошла к диванам и, присев, сняла с себя сапоги, вытащила из саквояжа туфли-лодочки и с удовольствием переобулась. Затем аккуратно, стараясь не измять кашемир, положила пальто между ручками в саквояже. Заяц появился вскоре после того, как она завершила «смену гардероба». Голубая рубашка с короткими рукавами, джинсы, бейсболка и темные очки в руке – он ничем не выделялся из толпы, выглядел расслабленным и несколько нагловатым. Полина улыбнулась, заметив, что Тоби отрастил бороду, делающую его похожим на бунтаря-кролика. Рыженькая, редкая, она казалась нелепой, но тем не менее была аккуратно подстрижена и придавала Зайцу бесшабашный вид. В целом Тоби ничуть не изменился с момента их последней встречи. Тощий, хитрый и надежный. Сейчас он, конечно же, злится, оттого что Полина проигнорировала его просьбу не прилетать в Буэнос-Айрес и, как всегда, поступила по-своему, но вскоре раздражение его пройдет. Тоби, Полина знала, не умел долго носить в душе дурное настроение, отличался великодушием, в особенности по отношению к тем, кого считал другом.

В «VIP-life» он занимал почетное место главного сыщика, начальника «такс», своих подчиненных. Профессиональный детектив, обладающий черным поясом по поиску пропавших «предметов», так он называл людей, за которыми охотился, Тоби с отличием выполнял каждый заказ, за который брался. Казалось, он мог найти любого, где бы тот ни спрятался. Всякий раз Тоби подтверждал звание лучшего «нюхача» компании, не совершив ни одной ошибки, не допустив ни единого промаха. Поэтому, когда Полина поручила ему поиски Нины, она была уверена, что он выйдет на след дона Хавьера, и несказанно радовалась интуиции, которая ее не подвела. Тоби понадобилось немного больше времени, чем она рассчитывала, однако сейчас это не имело значения, главным являлся результат, и он полностью устраивал.

– Заяц, любовь моя! – воскликнула она, раскинув руки в стороны, и нахмурилась, когда Тоби остановился перед ней, досадно запыхтев. – Так и будешь злиться или все-таки обнимешь своего, уже бывшего, босса?

– Я работал на твоих братьев. Ты была их приложением, а никак не боссом. Не моим, во всяком случае. Зато теперь, когда компания уплыла от вас, Тоби свободен! – хохотнул он, быстро приблизился к Полине и поцеловал ее в губы.

– Наглец, – возмутилась Полина, – ты в курсе всех новостей? – Она не пыталась вырваться из крепких объятий, даже с нежностью прижалась к тощей груди Зайца, который на мгновение позволил ей вернуться в прошлое, воскресив в памяти их прежние пикировки.

– Мне жаль, что вы потеряли Алекса. Как ты? Держишься?

– Уже почти пришла в себя.

– А Майкл? Что, вообще, произошло? И как вы умудрились просра… «VIP-life»?

Полина ласково, но несколько отстраненно провела рукой по худым плечам Тоби и вдруг щелкнула его по носу.

– Знаешь, нюхач, каким будет твое следующее задание?

– Теряюсь в догадках, – скривился Тоби.

– Ты выяснишь, кто отобрал у нас компанию и по каким причинам. А сейчас давай выйдем на улицу, мне здесь дышать нечем.

Она подхватила саквояж, но Тоби быстро забрал его.

– Думаешь, снаружи будет легче? – С ехидством он посмотрел на ее плотные джинсы. – Там солнце жарит так, что кожа трещит. А воздух липкий и мокрый. Гребаная Аргентина!

– Зато ты загорел, – Полина едва успевала за быстрыми шагами Тоби.

– Только лицо и руки. Или ты считаешь, у меня было время нежиться на пляже?

– Отчего ты такой злой?

– Ненавижу эту страну. Меня здесь все бесит. Климат, комары, еда, транспорт. Но больше всего раздражают люди. На английском никто не говорит, они даже на родном испанском толком изъясняться не умеют. Уши горят, когда слышу их жаргон.

– Как это? – удивилась Полина.

– Жаргон или диалект, не знаю, как точнее выразиться. Гадкий на слух. Как же мне не хватает родной речи! А люди?! Толстые, потные, некрасивые. Потомки индейцев, негров и, мать их, конкистадоров. Лентяи и попрошайки, вот они кто! – бушевал Тоби, направляясь к стоянке, где оставил автомобиль. – Я хочу домой.

– Туда, где холодно? – усмехнулась Полина и прикрыла лицо рукой, спасаясь от палящего солнца. – Где такая же дрянная еда, толпы индусов, китайцев и арабов?

– О, мои родные мусульмане! – Тоби поднял глаза к небу. – Как же я по вас скучаю! По грязному метро, серому благословенному туману, по любимому кафе мистера Хоши. Мне не хватает дождя, прохлады. Надеюсь, мы скоро отсюда уедем и больше никогда не вернемся.

Он остановился у потрепанного «Форда», покрытого ржавчиной и пылью. Полина тихо рассмеялась, вспомнив спортивный авто, на котором Заяц разъезжал по улицам Лондона.

– Ну и корыто, – оценила она это нелепое, на ее взгляд, и слишком ненадежное средство передвижения. – Лучше варианта не нашлось?

– Усаживай свою благородную задницу внутрь. И окно не закрывай, кондиционер не работает.

– Господи, – проронила Полина, обмахивая лицо ладонями, – отчего так жарко? Еще ведь только десять.

– Через несколько часов здесь и вовсе будет адово пекло. Добро пожаловать в Буэнос-Айрес! – нагло заржал Тоби и лихо вырулил со стоянки на проезжую часть. – Где ты намерена остановиться?

– Заказала номер в отеле в центре.

– В центре? Неплохо.

– А ты где обитаешь? – Полина посмотрела в зеркало заднего вида на уплывающий вдаль аэропорт «Пистарини».

– У воды, – уклончиво ответил Тоби. – По лицу вижу, что тебе здесь нравится.

– Широкие проспекты, много зелени, небо голубое, глубокое. Все хорошо, а когда я сниму джинсы, приму душ и позавтракаю, будет еще лучше. Составишь компанию?

– В душе? – рассмеялся Тоби. – Непременно!

Примерно через час серый «Форд» остановился у высокого белоснежного здания. Молча они вошли внутрь, где Тоби передал саквояж консьержу и огляделся, в то время как Полина уверенно отправилась к стойке администратора. Протянув паспорт, она терпеливо ждала, когда черноволосый «Хорхе» завершит регистрацию, и лукаво поглядывала на Тоби, который с незаметным для окружающих любопытством осматривался по сторонам. Гранитные полы и мраморные стены в шоколадно-сливочных тонах, белые кожаные диваны, голубые кресла в зоне отдыха, усатый администратор в дорогом костюме, прекрасно владеющий английским, вежливые сотрудники – все было на высшем уровне. Полина не понимала, отчего Тоби так тяготится окружающей обстановкой, но решила не задавать компрометирующих вопросов, чтобы не подогревать его и без того сильное раздражение. Видимо, Заяц просто устал от постоянного напряжения, поэтому и злился на всех, в том числе и на Полину, поручившую ему столь опасное задание, как слежка за доном Хавьером.

– Прошу. – Мужчина протянул Полине карточку. – Луис проводит вас в номер, – кивнул он своему лысому помощнику, тот услужливо улыбнулся и двинулся к гостям. – Могу я еще чем-либо вам помочь? Желаете позавтракать? Насколько я понимаю, вы только из аэропорта…

– Не стоит, – прервал его любезности Тоби и собственнически притянул Полину к себе. – Мы прогуляемся по городу, там и позавтракаем, а может, пообедаем. – Он повел Полину к лифтам.

– Ты чего? – с непониманием спросила она, когда Луис удалился, совершив перед этим небольшую презентационную экскурсию по номеру.

– Они должны понимать, что ты здесь не одна. Поверь, одинокая богатая сеньора в Буэнос-Айресе вызывает большой интерес. Эти любезные Хорхе и Луис или любой другой, видевший тебя, могли предупредить своих дружков о легкой добыче, поселившейся в vip-номере отеля. Ты тут одна, без охраны, значит, уязвима.

– То есть меня могут ограбить? Прямо в номере?

– Не тупи, жизнь здесь не такая красочная, как кажется на первый взгляд. Конечно, в отеле тебя не тронули бы, ждали бы, когда выйдешь на улицу.

– Неужели тут так опасно? – занервничала Полина. – Ты ведь поэтому не хотел, чтобы я прилетела?

– Отчасти, – Тоби прошелся по гостиной, затем присел в кресло и вытянул ноги. – Здесь очень опасно находиться, поверь. В особенности таким белым изнеженным курочкам, как ты. Это страна анархии, хаоса и бандитизма. После девяти лучше не выходить на улицу, иначе можно ножиком под ребра получить за твой айфон. Кстати, спрячь его и лишний раз не демонстрируй перед публикой.

– И сюда Хавьер привез Нину?

– Ну, – надул губы Тоби, – дон Хавьер Меркадос, теперь его так зовут, относится к высшему обществу, которое живет по иным законам. Эти люди обитают в богатых районах и почти не соприкасаются с другими, не из их круга. Особняки, теннисные корты, слуги, яхты и бассейны, так проживают «сливки». Все, что я тебе до этого рассказал, касается бедноты, которой в этой стране восемьдесят процентов. Остальные двадцать – адвокаты, бизнесмены и «звездульки» – жируют в квартирах с кондиционерами и балконами по тридцать квадратных метров. В Аргентине только две реальности, и поверь, та, в которой живет большинство, ужасна. Но Нине повезло. Ее мир прекрасен, и в этом заслуга Хавьера.

– Слышу в твоем голосе восхищение. – Полина присела на мягкий подлокотник кресла и обняла Зайца за шею. – Неужели Хавьер нравится тебе?

– Весьма. – Он снисходительно похлопал ее по коленке. – Иди прими душ, переоденься, а после позавтракаем. Здесь недалеко есть приличное кафе, единственное место в городе, где я чувствую себя спокойно. Там и продолжим наш разговор.