Текст книги "Здесь водится таймень (СИ)"

Автор книги: Алексей Заревин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Когда Ленка позвонила в дверь, салат был готов, курица подходила в духовке, картошка томилась с маслом под крышкой, маслины томно светились в собственном соку, мартини остужался в холодильнике.

– Опять ты меня жрать! – возопила Ленка с порога.

– Не ссы, товарищ, – сурово осадила ее Ирка. – Жрать буду я.

– А я смотреть?

– Ты смотреть и пить. Ну иди ко мне, бегемотик!

Они расцеловались. Потом Ленка скинула туфли, легкий плащ повесила в шкаф, осталась в джинсах и красной блузе.

Пока гостья мыла руки, Ирка вынула из духовки стеклянную форму для запекания, сняла куриную тушку с соли, переложила на фарфоровое блюдо и отхватив ножки вместе с окорочками, положила их на тарелки. Сверху навалила овощной салат, заправленный оливковым маслом.

– Когда ты уже кран поменяешь? Течет же, гляди, соседей затопишь, – Ленка завершила туалет, прошла в кухню и посмотрела на свою тарелку с вожделением и ужасом. – Мать ты головой ударилась?!

– Не ори, выпь моя, – успокоила Ирка подругу. – Мясо диетическое, весь жир ушел в соль. Салат – это салат. Короче, проверено: калорий нет.

– Калорий нет… – горько повторила Ленка. – А это что? Откуда вот это?

Она потрепала складку на боку. Ирка протянула ей бокал.

– Держи, залей горе.

Звякнуло стекло.

– М… Отлично!

– Роскошно!

– Расцелуй за меня Ленина.

– Обещаю.

– Какой же он у тебя клевый, Ленка. Пятерку мне занял. Он тебе сказал?

– Сказал, сказал… Слушай, от курицы не толстеют же, да?

– Ешь, не бойся. Кожицу оставь.

– Самое вкусное!

– Оставь, кому сказала!

– Ладно, ладно…

– И красное полусухое привез с паштетом. Господи, где ж мне такого мужика отыскать?

– Разнылась… Сопли утри и налей еще. Угу… И соку. Ты думаешь, он сахарный? Все они козлы...

– Окстись, Ленкин. Тебе с мужиком повезло нереально.

– Перестань, а! Ему со мной тоже повезло, между прочим.

– Я разве спорю? Конечно, ему с тобой повезло. Ему – с тобой, тебе – с ним… Так и получилась крепкая советская семья.

Тут Ленка внезапно завелась.

– Что мне? Что повезло? Он что, миллионер? Сын Абрамовича? Олигарх? Ни карьеру сделать, ни зарплату приподнять. Лапоть. Пять лет, а все супервайзер, мог бы уже начальником… кха-кха… – Ленка закашлялась, не выдержав накала.

– Брось, мать, – робко возразила Ирка. – Он надежный, не жадный…

– Лошара! – подытожила прокашлявшаяся Ленка. – Что мне с него. Я на косметику больше трачу, чем он зарабатывает. Еще с ласками пристает, ебаться хочет, а у меня от его зарплаты голова болит! Дачу не может достроить третий год.

Ирке стало обидно за хорошего Ленина.

– Ты слишком много от него требуешь, Ленка. Он тебя любит, детей обожает, чего тебе еще?

– Чего… Ничего особенного. Ни личного самолета, ни яхты в Майями не требую.

– Лен, пойми… – Ирка старалась быть очень убедительной. – Пойми: с тобой под одной крышей живет мужик, который каждый день делает выбор быть с тобой. Ты понимаешь, как это важно? Он каждый божий день возвращается к тебе. Это… Это бесценно, ты понимаешь или нет?

– Не поняла, – Ленка даже перестала жевать. – Ну, возвращается, и что? А куда еще ему идти? Привык, что дома чисто, пожрать приготовлено, дети умыты, одеты-обуты – чего не жить? Ему со мной удобно. Кому он нужен, кроме меня? Куда он денется? У него просто нет варианта получше. И дети держат.

Ирка гоняла зубочисткой маслину по гладкой поверхности неразбавленного мартини. В конце концов она проткнула маслину и с тихой яростью уронила:

– Я.

Ленка, увлеченная своими сентенциями, не поняла.

– Чего – ты?

– Я – вариант получше.

– Зачем? – тупо спросила Ленка, все еще не понимая, что происходит.

– Затем. Ты видела статистику разводов среди семей с детьми? Когда твой Вадик найдет вариант получше, уж поверь, дети его не удержат. И что такого в тебе удобного, чего нет в других бабах, а? Медные рудники за тобой в приданое не дали. Дедушки миллионера у тебя нету. Может быть, ты наследная принцесса? Опять мимо. Ни земли, ни крепостных, ни титула.

– Так, погоди! – взбрыкнула Ленка.

– Нет ты скажи, ответь: чего в тебе такого, чего нет в любой другой бабе? А с другой стороны вот она я: складная, ладная, без лишнего жира. Ужин, как сегодня, могу готовить каждый день – были б деньги. Я с Киром рассталась полгода назад, и с тех пор время от времени на ужин жру батон с майонезом, так что поверь, когда мужик даст мне тысячу рублей на продукты, я приготовлю ему офигительный ужин, а потом затащу в койку и буду трахать до зеленых кругов, потому что люблю трахаться, и голова у меня никогда не болит. А в выходные я не потащу его к своей маме, я пойду с ним на футбол. А потом мы вместе пойдем пить пиво с его друзьями. И я буду спорить о футболе, машинах и бабах, и все друзья будут ему завидовать, ясно?

Ленка смотрела на подругу свинцовыми глазами, у нее подрагивала нижняя губа, но Ирку уже было не остановить.

– Знаешь, почему я не могу поменять кран в ванной? Потому что это невозможно сделать без мужика. Чтобы вызвать мастера, нужны деньги, которые дает мужик. Сама я поменять его не могу даже не потому, что в жизни не держала эти хреновы инструменты, которых у меня их и нет. Самое главное, я даже выбрать новый кран не смогу сама, ясно тебе? Ленин каждый день делает в доме для комфорта и уюта не меньше, чем ты. Просто ты этого не замечаешь. Тебе кажется, что ты одна такая красивая. Думаешь, дом держится на тебе, потому что ты моешь полы и вытираешь пыль? Хренушки! В этом доме я делаю то же самое, но сраный кран от этого не починился! И когда наконец отыщется мужик, который его починит, я этому Гераклу так отсосу, что он забудет о жене и детях.

Ирка залпом допила мартини.

– Я – вариант получше, поняла? Так что не хрен здесь рассиживаться. Вали домой и ублажи своего мужика так, чтобы он не помышлял даже об Анжелине Джоли, буде она появится на его горизонте.

Ленка молча встала и пошла в прихожую. Она сунула ноги в туфли, накинула плащ, подхватила сумочку, обернулась к Ирке и тихо произнесла:

– Чтоб духу твоего в моем доме не было. Никогда. И Вадьку не трожь, не приближайся. И не звони.

– Обязательно позвоню, – злорадно ответила Ирка. – Я ему пятерку должна.

– Мне отдашь. На карту кинешь, я номер дам.

И Ленка хлопнула дверью.

Ирка хищно потянулась и вернулась в кухню. В активе было полбутылки мартини и полный холодильник продуктов.

БАНКРОТСТСВО И СМЕРТЬ ДЖОНА САТТЕРА –

ИМПЕРАТОРА КАЛИФОРНИИ

рассказ

Калифорнийская золотая лихорадка – неорганизованная массовая добыча золота в Калифорнии в 1848—1855 годах. Началась золотая лихорадка 24 января 1848 года, когда Джеймс Маршалл (англ. James Marshall) обнаружил золото вблизи лесопилки Саттера (Sutter's sawmill), которой владел калифорнийский предприниматель Джон Саттер, на реке Американ-Ривер…

Википедия

Тринадцатого августа года тысяча восемьсот пятьдесят второго, через южные ворота Форта Саттер во внутренний двор, въехала пролетка, запряженная парой вороных метисов. Возница, крепкий коротыш в кепке, осадил лошадей и, приведя в движение пышную щетку усов, сообщил пассажиру:

– Прибыли, мистер! С вас пятьдесят долларов.

Пассажир, бритый молодой человек двадцати трех лет, одетый в дорожный твидовый костюм, соскочил на брусчатку, коей было выложено внутреннее пространство двора, сдвинул на макушку кепи и нерешительно огляделся.

В разгар золотой лихорадки все хозяйственные постройки форта были приспособлены под торговые лабазы, магазины и склады. По двору сновали продавцы и покупатели, трейдеры и коммерсанты. Отовсюду слышался скрип тележек, грохот ящиков, скрежет скобяного товара, веселые переклички и беззлобные перебранки товарищей по торговому цеху. Сотни людей каждый день прибывали в Сакраменто и устремлялись в Форт Саттера, дабы приобрести экипировку старателя, разузнать последние новости, а если получится, то выведать секретные места золотого промысла.

Пассажир перевел рассеянный взгляд на возницу и ответил:

– Подожди здесь. Возможно, нам придется проследовать в Колому.

– Как скажете, мистер, – легко согласился возница. – Время ваше.

Пассажир же, прихватив дорожный сак, скоро зашагал ко входу в главное здание форта.

Переступив через порог, он увидел старого негра в расшитой ливрее, мирно дремавшего на стуле.

– Добрый день! – нарочито громко произнес пассажир.

Негр открыл глаза, мутно посмотрел на посетителя.

– На месте ли мистер Саттер? – спросил гость, глядя на негра с пренебрежением делового человека, имеющего собеседником праздного бездельника.

Негр пожевал губами и просипел:

– Как доложить, мистер?

– Адвокат Бенедикт Кросби из Вашингтона, адвокатская контора «Вашингтон Лоерс».

Негр значительно покивал головой и вытянул руку вправо, указывая на дверь:

– Мастер Джон ждет вас, мистер Кросби, – проговорил он.

– Благодарю, – учтиво ответил адвокат, затем достал из внутреннего кармана бумажник, вынул из него купюру, протянул негру и добавил, – Прошу вас, отпустите моего возницу и передайте ему плату за проезд.

Пройдя через обширный холл, а затем небольшую приемную, он очутился в просторном кабинете владельца форта.

Всю обстановку кабинета составляли несколько грубых стульев, кресло и письменный стол, заваленный книгами. Несколько отдельных листков были придавлены пресс-папье, сделанным из золотого самородка, весившего не менее двух фунтов. Сквозь стеклянные дверцы шкафа адвокат разглядел толстые фолианты по юриспруденции, растениеводству, химии и горному делу. Кроме книг на полках стояли колбы, мензурки и бутылочки с химическими реактивами. Массивный бар красного дерева, украшенный инкрустациями и тонкой резьбой, был заперт на ключ.

Единственным украшением этого аскетического помещения был портрет, написанный маслом и заключённый в богатую позолоченную раму. На холсте был изображен мужчина лет сорока пяти. Умные серые глаза, могучий лоб, длинный прямой нос с небольшой горбинкой и некоторая надменность в облике намекали на аристократическое европейское происхождение, а викторианские усы и бородка придавали ему сходство с легендарными мушкетерами Александра Дюма. Короткие курчавые волосы обрамляли темя и переходили в ухоженные темно-каштановые бачки. Четко очерченные линии скул и слегка выдающегося подбородка, при полном отсутствии излишков жира и отвисшей кожи, свидетельствовали об отменном здоровье персонажа. Портрет не оставлял ни малейших сомнений в том, что его герой силен, энергичен, решителен.

Скрипнула дверь. В кабинет вошел пожилой джентльмен и, не глядя на адвоката, проследовал к бару. Несомненно, взору мистера Кросби предстал герой с портрета, однако от былой его молодцеватости не осталось следа.

Руки джентльмена подрагивали и отливали нездоровой желтизной, свидетельствующей о многочисленных болезнях внутренних органов. Лицом он более всего напоминал старого бульдога с отвисшими брылями и оттянутыми нижними веками, обнажившими кровеносные сосуды под мутными белками глаз. Сальные белые волосы были аккуратно зачесаны назад, но не спасали общего вида, а напротив, оттеняли его печальное положение. Он был грузен, тяжел, сутул и едва приподнимал ноги при ходьбе. В глазах поблескивала влага, которую он время от времени промокал грязноватым батистовым платком.

Не произнеся ни слова, Саттер вынул два стакана и бутыль выдержанного виски, водрузил предметы на стол, тяжело опустил седалище в глубокое кресло и выдохнул.

– Разрешите представиться, сэр! – адвокат сделал шаг навстречу, – Бенедикт Кросби, младший юрист «Вашингтон Лоерс». Направлен к вам, чтобы…

Джентльмен прервал его движением руки и указал на бутыль и стаканы. Мистер Кросби подошел ближе, вынул пробку и разлил напиток в сосуды. Джон Саттер

Саттер принял стакан дрожащей рукой, посмотрел на просвет и хрипло выдавил, словно говоря с самим собой:

– Льда нет.

Он замолчал. Кросби хотел было продолжить свою речь, но хозяин не дал ему такой возможности.

– Ни черта нет, – прохрипел он и промокнул глаза платком, – Видите этого молодца?

– Прекрасный портрет, сэр! – искренне отозвался Кросби.

– Это Император Калифорнии Иоганн Аугустес Шуттер. Когда-то этот стервец во главе дюжины отчаюг разоружил две сотни мивоков! – Саттер залпом проглотил виски и жестом приказал адвокату добавить. – Он стал легендой уже при жизни. Он создал экономику Калифорнии, привлек к созидательному труду целые индейские племена, его сельскохозяйственная империя простиралась от Сан-Диего до предгорий Сьерра-Невады, на его фабриках выделывали шкуры, шили одеяла и плавили сальные свечи. Его торговые компании скупали пушнину у промысловиков, и продовольствие у фермеров. Этот пройдоха отобрал Форт Росс у капитана Ротчева…

Адвокат, напустив на физиономию самое скорбное выражение, молча внимал отрепетированной речи Императора.

– Теперь он банкрот, мистер Кросби… – Саттер приложился к стакану и провозгласил. – Я банкрот! Все, что было создано за пятнадцать лет, сожрала золотая лихорадка. Проклятое золото лишило меня всего – состояния, бизнеса, семьи. Мой сын погиб, жена умерла, дочь спятила, слуги разбежались. Этот форт – единственное, что осталось от моей империи. Остальное разворовали, растащили, пустили по ветру…

– Простите, мистер Саттер, – вклинился адвокат в унылый монолог хозяина. – я не могу уловить… Вы писали, что хотите поручить нашей фирме юридическое сопровождение ваших дел. Но если бизнеса больше нет…

Саттер прервал его взмахом руки.

– Да, да, мистер Как-вас-там, – заговорил он снова с раздражением. – Бизнеса нет. Остался форт, но с ним я справлюсь без вашего участия. И сядьте наконец, торчите перед глазами, как трухлявый дуб!

Мистер Кросби аккуратно присел на краешек стула.

– Да, золотая лихорадка нанесла мне непоправимый урон, – возобновил речь Джон Саттер. – Рабочие разбежались, фабрики остановились, пришли в запустение, иммигранты разграбили мои поля и сады, бандиты угнали скот. Все это так. Однако, я не идиот и не слюнтяй, мистер адвокат. Я знал, как спасти мою империю, и действовал. Действовал, чёрт возьми! Я требовал полной легализации рабства на территории штата. Если бы я мог законно вернуть рабочих-их-кхих… – он закашлялся, промокнул глаза и продолжил. – Все силы и средства я направил на достижение одной цели: утвердить Калифорнию, как рабовладельческий штат. Я сделал губернатором Питера Барнетта, и он был близок к цели…

– Ваши планы нарушил Компромисс пятидесятого года? – уточнил Кросби.

– Хм… Вы сообразительнее, чем кажетесь. Да, политики меня здорово нагрели. Калифорния вошла в Союз в качестве свободного штата, а мой славный Пит схлопотал импичмент и ушел в отставку.

– Я слышал об этом, сэр…

– Прекрасно, заткнитесь и слушайте. Пит был славным бойцом, но против Фремонта не устоял: конгрессмены севера получили еще один штат без рабов, южане получили гарантии возврата своих беглецов, умотавших в северные штаты.

– Фремонт… Военный губернатор, если я не ошибаюсь? Как мог военный губернатор противостоять законно избранному главе штата?

– Я тоже долго не мог понять этого, мистер Кросби… Мой сын полагал, что я веду семейный бизнес в пропасть и ненавидел меня за это. Он злился, что я не даю ему оборотных денег на строительный бизнес. У меня есть оправдание: я глядел дальше, чем мой бедный мальчик. Однако, не достаточно далеко, чтобы разгадать планы политиков.

– Чего вы хотите теперь, мистер Саттер?

– Получить от правительства компенсацию своих убытков, адвокат. Калифорния свободна от рабства… окей. Я не могу вернуть рабочих на фабрики, не могу. Страну заполонила отборная шваль со всего мира, не способная к созидательному труду. Штат ничего не производит, кроме театров и шлюх. Домашняя утварь и рабочий инструмент завозят с материка, продовольствие и скот – из Мексики и Орегона. На кой черт горбатиться на фабрике за два доллара в день, если золото лежит под ногами? Калифорния стала маленькой Испанией семнадцатого века. Ладно. Черт с ней, пусть летит в тартарары. Мне больше нет дела до судьбы этой земли. Но я имею право получить компенсацию…

– Кхм… – почтительно кашлянул адвокат. – Простите, мистер Саттер, однако причем тут правительство? Вы не смогли удержать рабочих, это понятно, но я не вижу предмета для подачи иска. В чем вы хотите обвинить власти? Джеймс Маршалл

Саттер откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и жестом приказал адвокату налить виски. Когда его распоряжение было исполнено, он ожил, принял стакан и твердым голосом произнес:

– Слушайте внимательно, адвокат. Но сначала скажите, вам не показалось странным, что лихорадка началась именно сейчас?

– Что вы имеете ввиду, сэр?

– Слишком много совпадений, мистер Кросби, слишком много! А если совпадений больше одного, то это не совпадения, а чей-то продуманный план! Вы помните, когда началась эта золотая истерика?

– Эээ… Года три назад, кажется… В сорок девятом.

– В сорок восьмом. Кто первым нашел золото?

– Не помню, сэр. В газетах писали что-то про какого-то рабочего…

– Джеймс Уилсон Маршалл. Плотник. Он был не просто рабочим, он был плотником, и я нанял его для строительства лесопилки. Газетчики подняли вой, и теперь каждая собака знает: золото в Калифорнии нашел плотник Джеймс Маршалл в январе сорок восьмого года.

– К чему вы клоните, сэр? Не понимаю…

– Я вас в этом не виню. Но учтите, что золото в Калифорнии было всегда. Всегда! О золоте писал еще сэр Френсис Дрейк, надеюсь, вам не нужно объяснять кто это. Он высадился здесь триста лет тому и уже тогда в числе прочих достоинств этой земли упоминал золотые копи. С тех пор на Калифорнию претендовали Франция, Англия, Россия, Испания… Но из всех претендентов только Мексика и Соединенные Штаты хотели сделать Калифорнию не колонией, а частью своей страны. Сейчас я расскажу о том, чего вы можете не знать в силу юного возраста, без этих сведений вы не сможете охватить картину в целом.

Последние несколько минут Джон Саттер выглядел возбужденным. Бутыль опустела наполовину, но он не выказывал признаков опьянения. Напротив, его речь стала твердой, глаза сухими и ясными. Он четко излагал то, что давно продумал и пережил. Ему был нужен слушатель.

– В сорок первом году президентом САСШ стал Джон Тайлер. Он принадлежал к партии вигов, а виги всегда выступали против освоения новых земель и включения в Союз новых штатов. Доходило до форменных анекдотов. В октябре сорок второго английский консул подбросил командующему Тихоокеанской военной эскадрой Союза дезинформацию о начале войны за Калифорнию. Командовал эскадрой адмирал Томас Слоат. Старый дурак даже не удосужился выяснить кто противник: Англия? Франция? Мексика? Россия? Какая разница, если наших бьют… Командор предпочитал сначала действовать, а потом думать. Он тут же высадил десант в Монтерее, захватил порт, здание таможни и резиденцию губернатора – чистая победа! Бескровный разгром. Демократы были в восторге, однако, президент Тайлер, узнав о подвигах адмирала, пришел в ярость. Он велел командору принести извинения мексиканскому правительству и убираться из Калифорнии к чертовой матери. Отличный был президент… Да. Если бы виги оставались у власти, я был бы богатейшим фермером всего Запада… Что вы знаете о Томасе Бентоне? – неожиданно спросил Саттер адвоката.

Мистер Кросби нахмурился:

– Хм… Дайте-ка припомнить…

Саттер презрительно хмыкнул:

– Не пытайтесь. Таких людей нужно знать, мистер адвокат. Это конгрессмен от штата Миссури. Демократ и последовательный сторонник распространения Союза на всю территорию континента. В том же сорок втором он выбил у Конгресса приличную сумму на финансирование экспедиции в Орегон. Исследовательский отряд возглавил его зять – лейтенант второго Топографического корпуса Джон Фремонт!

– Военный губернатор?!

– Да, черт подери! В его подчинении было еще тридцать исследователей в армейской форме и столько же наемников из гражданских. Два полноценных армейских взвода при пушке и полной военной экипировке. Специально для солдат закупили новейшие ружья, заряжаемые унитарным патроном. Вся армия Союза до сих пор вооружена кремниевыми ружьями, а отряд исследователей вооружили, словно на войну, каково?! Нужно отдать должное Фремонту, он действительно первоклассный землепроходец. Он прошел вдоль горной гряды с ее восточной стороны, выяснил, что Кордильеры являются континентальным водоразделом, открыл Соленое Озеро и озеро Тахо, но главное… Что было главным, адвокат?

Мистер Кросби развел руками. Саттер привстал с кресла и зловещим шепотом произнес:

– Калифорнийская Тропа!

– Простите, сэр?

– Он нашел и нанес на карту перевал, через который можно преодолеть горы и пробраться с востока Кардильер на запад – сюда, в Калифорнию.

– А разве…

– Только морем, мистер адвокат! Ведь вы прибыли морем?

– Да, через мыс Горн.

– Сколько месяцев провели в пути? Полгода?

– Пять месяцев, сэр.

– Вот именно. Фремонт сократил это время вдвое, а то и втрое. Джон Чарльз Фремонт

– Мистер Саттер, я все время пытаюсь увязать вашу историю с правительством, и у меня ничего не выходит.

– Значит вы идиот, каким был я когда-то. Слушайте дальше.

– Но для чего сенатору понадобилась эта тропа?

– Ответьте себе на вопрос, мистер Кросби, кто воспользовался этой тропой?

– Да кто угодно!

– Ха-ха! Я прибыл сюда в тридцать восьмом. Большинство населения составляли индейцы, но их мы в расчет не берем. Кто второй по численности, мистер Кросби?

– Не знаю…

– Мексиканцы, черт их дери! Мексиканцы. Их было около пяти тысяч человек. Американских же фермеров можно было пересчитать по пальцам. Прежде чем захватывать землю, ее следовало наполнить лояльным населением, иначе территория останется колонией, но не станет частью страны. По Калифорнийской тропе через перевал потянулись фермеры из Айовы, Вайоминга, Айдахо, Небраски, и к сорок шестому году здесь было уже около тысячи фермеров из Штатов. За выполнение этой задачи Фремонт получил звание капитана, но домой не вернулся! Он остался в Калифорнии, чтобы продолжить исследования. Наместником от Мексики в то время был генерал Кастро. Он был, в общем, рад прибытию новых граждан, но присутствие отряда американских военных его пугало. Несколько раз он пытался выдворить Фремонта из своих владений, но каждый раз получал вежливый отпор. А потом ситуация резко изменилась. В сорок пятом году президентом стал демократ Джеймс Нокс Полк. Кстати, от демократов выдвигался и Томас Бентон, но проиграл Полку в праймериз. Впрочем, это не помешало им действовать сообща. Вы следите за моей мыслью, мистер адвокат?

– Да, сэр, конечно! Я весь внимание.

– Хорошо. В феврале сорок шестого началась Мексиканская война. Генерал Кастро объявил о депортации всех жителей, не имеющих гражданства Мексики. Но было поздно. С моря в Монтерей зашла военная флотилия САСШ, а исследователь Фремонт со своим отрядом соединился с местными повстанцами и выступил в столицу по суше. Ждать поддержки генералу Кастро было неоткуда, на материке мексиканская армия терпела поражение за поражением… Через месяц все было кончено. Фремонт провозгласил Калифорнию независимой республикой.

– Почему он сразу не…?

– Потому что для включения в состав Союза мало одного желания, адвокат. Это сложная юридическая процедура, корме того вы забываете о политике! Новые штаты включаются в Союз попарно: свободный от рабства и рабовладельческий. Это позволяет соблюдать баланс интересов Севера и Юга. Включение Калифорнии без пары стало возможным благодаря Компромиссу пятидесятого года, о котором мы уже говорили. Но главное не это. Основная проблема решена не была: большинство жителей Калифорнии все еще составляли мексиканцы. Они не желали идти под звездно-полосатый флаг. Фремонту нужно было выиграть время, и потому он провозгласил независимость.

– Что вы предприняли? На чьей стороне выступили?

– Я затаился на некоторое время… Когда-то губернатор Хосе Альворадо присвоил мне чин капитана мексиканской армии, у бунтовщиков были все основания вздернуть меня, как военнопленного. Поймите, мистер Кросби, мне наплевать, какого цвета тряпка болтается над зданием таможни, я всего лишь хотел возделывать поля и строить фабрики… И я решил разыграть свою партию. Я понимал, что рано или поздно Калифорния войдет в состав Союза, и новому штату понадобится новый губернатор. Из Миннесоты я вызвал сюда Питера Барнетта, моего протеже. Когда-то я оплатил его учебу в университете, а когда он получил юридическую степень, выкупил для него частную практику. Тайно я предложил ему баллотироваться на пост губернатора Калифорнии. Он согласился, и я стал финансировать его избирательную кампанию. Он стал территориальным судьей и даже возглавил комиссию по написанию Конституции республики Калифорния. Он был хорош! Его Конституция отлично вписывалась в основной закон Союза и не исключала рабства. То, что мне нужно!

– Постойте, а кто стал главой правительства независимой республики?

– Некто Уильям Айд. Деревенщина… Его избрали президентом Калифорнии, а Джон Фремонт включил его в состав Калифорнийского батальона рядовым солдатом. Так он и числился рядовым, покуда Фремонт не отправил его обратно на ранчо пасти быков. Полновластным хозяином Калифорнии стал Джон Фремонт. Но Томас Бентон посылал его в Калифорнию не для того, чтобы добиться ее независимости. Он требовал включения нового штата в Союз, а для этого требовалась лояльность населения! У Фремонта было два пути: либо избавиться от мексиканцев, либо привлечь в Калифорнию граждан САСШ.

– О, да! – воскликнул мистер Кросби, – Золотая лихорадка пришлась весьма кстати!

– Кстати? – прищурился Саттер. – Вы говорите «кстати»… Нет, юноша, в большой политике не бывает «кстати». Повторяю: золото было всегда, но лишь однажды об этом заявил лично президент САСШ. К тому времени прошло чуть больше полугода с того момента, как Джеймс Маршалл нашел пару самородков на водяном колесе моей лесопилки. Калифорния к тому времени уже спятила: в городах не осталось ни одного человека, способного держать в руках лопату. Но слухи распространялись слишком медленно, и в августе сорок восьмого года Джеймс Нокс Полк, тринадцатый президент, выступая в Конгрессе, заявил буквально следующее: «Слухи не преувеличены. Наши чиновники подтверждают: в Калифорнии действительно золото лежит под ногами!». Эту фразу напечатали все газеты Америки! Это был сигнал к великому переселению народов. В течение первого года в Калифорнию прибыло около ста тысяч человек, которым было плевать, кому принадлежит эта земля. Мексиканское большинство обратилось статистической погрешностью, они больше не могли помешать присоединению к Союзу. Дальнейшее вы знаете. Питер Барнетт выиграл выборы. Он настаивал на легализации рабства, и Фремонт подбил Законодательное собрание штата на импичмент. Два года назад Конгресс САСШ проголосовал за включение Калифорнии в Союз в качестве свободного штата. Они захватили чужую территорию, они спровоцировали золотую лихорадку, по их вине разрушена моя империя, которую я создавал здесь пятнадцать лет. Я хочу компенсацию, адвокат. – закончил Саттер, твердо глядя в глаза мистеру Кросби.

– Мистер Саттер, это чрезвычайно занимательная и поучительная история. Однако, все ваши доводы… э… умозрительны. Они могут служить лишь косвенными признаками некоего сговора… – начал мистер Кросби.

– Я знал, что вы скажете именно это, – прервал его Саттер. – Но у меня есть еще пара фактов для вас. Назовите самого богатого человека Калифорнии.

– Оу… – растерялся мистер Кросби. – Я не знаю… Джесси Бентон-Фремонт

– Тогда я скажу вам. Его имя Джон Чарльз Фремонт, лейтенант-полковник армии САСШ! Он заранее скупил богатейшие золотоносные участки Калифорнии. Скупил за гроши, потому что эта земля не пригодна для ведения сельского хозяйства, и к тому же находится по соседству с недружественными индейскими племенами. Никто! Никто не знает Калифорнию лучше, чем Джон Фремонт. Он обнаружил копи во время своих скитаний в предгорьях Сьерра-Невады. Он понимал, что золотая рента принесет ему куда больше денег, чем самородки, намытые с помощью мотыги и таза! Он обратился к тестю, и тот ссудил зятю изрядную сумму на приобретение калифорнийской земли. Его жена Джесси Бентон-Фремонт теперь богатейшая женщина Калифорнии, ибо львиная доля участков оформлена на ее имя. И наконец, последнее… Это Фремонт посоветовал мне строить лесопилку в Коломе.

– Где, простите?

– Колома – это местечко в двадцати милях к северу от Сакраменто. В сорок восьмом году я был в отчаянном положении, всячески искал расположения новых властей, старался сблизиться с Фремонтом. Если хочешь завести друга, попроси его о помощи, так говорили древние. Я рассказал Фремонту о намерении соорудить лесопилку, в которой остро нуждалось население штата, и попросил его указать лучшее место для ее постройки. Фремонт посоветовал Колому… Место для лесопилки было паршивое, я это сразу понял. Думал, Фремонт придумал такую незатейливую месть офицеру армии противника. Я недооценил его. Не прошло и недели с момента начала строительства, как рабочие нашли золото, которое положило конец моей империи.

Джон Саттер замолчал.

– Сэр! – адвокат встал и напустил на себя торжественный вид. – В связи с новыми фактами, появившимися в нашем деле, я полагаю, что мы имеем все шансы обернуть его в нашу пользу. Разбирательство будет долгим, но я уверен в успехе.

Судебная тяжба продлилась двадцать восемь лет. Правительство САСШ признало свою ответственность за банкротство Джона Саттера и выразило готовность выплатить компенсацию, однако затянулся процесс подсчета ее размеров. В 1880 году Джон Саттер умер в дилижансе по дороге на очередное судебное заседание, так и не получив ни цента.